Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Обзор литературы 11
1.1. Депрессия 11
1.2. Экспериментальные модели депрессии 14
1.3. Участие рецепторных систем в механизме возникновения депрессии и действии антидепрессантов 18
1.3.1. Серотониновые рецепторы 18
1.3.2. Глутаматные рецепторы 23
1.3.2.1. NMDA-рецепторы 23
1.3.2.2. Метаботропные глутаматные рецепторы (тип mGluII) 30
1.3.3. ГАМК-рецепторы 34
1.3.3.1. ГАМКА-рецепторы 34
1.3.3.2. ГАМКВ-рецепторы 39
1.4 Антидепрессанты 43
1.5. Циклопролилглицин и его аналоги 45
Глава 2. Материалы и методы 48
2.1. Материалы 48
2.1.1. Животные 48
2.1.2. Вещества 48
2.2. Методы 49
2.2.1. Изучение фармакокинетики ЦПГ 49
2.2.2. Поведенческие тесты 51
2.2.2.1. Тест «Вынужденное плавание» (Порсолт) 51
2.2.2.2. Тест «Подвешивание за хвост» 51
2.2.2.3. Тест «Открытое поле» 51
2.2.2.4. Тест «Распознавание нового обьекта» 53
2.2.2.5. Тест «Приподнятый крестообразный лабиринт» 53
2.2.3. Биохимические методы исследования 53
2.2.3.1. Радиолигандный анализ 5 3
2.2.3.1.1. Радиолигандный анализ 5-HT2A-рецепторов 54
2.2.3.1.2. Радиолигандный анализ NMDA-рецепторов 54
2.2.3.1.3. Радиолигандный анализ mGluII-рецепторов 55
2.2.3.1.4. Радиолигандный анализ ГАМКА-рецепторов 56
2.2.3.1.5. Радиолигандный анализ ГАМКВ-рецепторов 57
2.2.3.1.6. Жидкостно-сцинтиляционная спектрометрия 57
2.2.3.2. Определение концентрации белка методом Лоури 58
2.2.3.3. Метод ВЭЖХ с электрохимической детекцией 58
2.2.3.4. Определение уровня экспрессии генов (Htr1a, Htr2a, Tph2, Arc, 5-Htt, Bdnf и Creb1) 59
2.2.4. Статистическая обработка результатов 62
Глава 3. Результаты 63
3.1. Изучение фармакокинетики ЦПГ 63
3.2. Влияние циклопролилглицина на поведенческие характеристики мышей BALB/c, C57BL/6 и CD-1 в тесте «Вынужденное плавание» 70
3.3. Влияние циклопролилглицина на поведенческие характеристики мышей BALB/c и C57BL/6 в тесте «Подвешивание за хвост» 72
3.4. Влияние аналогов циклопролилглицина на поведенческие характеристики мышей BALB/c в тесте «Вынужденное плавание» 74
3.5. Влияние циклопролилглицина на поведенческие характеристики мышей ASC (генетическая модель депрессии) 75
3.6. Влияние циклопролилглицина и его аналогов на поведенческие характеристики мышей BALB/c в тесте «Открытое поле» 76
3.7. Влияние циклопролилглицина на поведенческие характеристики мышей ASC в тестах «Открытое поле» и «Распознавание нового объекта» 76
3.8. Влияние циклопролилглицина на поведенческие характеристики мышей ASC в тесте «Приподнятый крестообразный лабиринт». 77
3.9. Изучение влияния циклопролилглицина и его аналогов на 5-HT2A-, NMDA-, mGluII-, ГАМКА- и ГАМКB-рецепторы in vitro 78
3.10. Изучение влияния циклопролилглицина на 5-HT2A -, NMDA-, mGluII-, ГАМКА-, ГАМКВ-рецепторы ex vivo 79
3.11. Изучение влияния аналогов циклопролилглицина ГЗК-001 и ГЗК-002 на 5-HT2A -, NMDA-, mGluII-, ГАМКА-, ГАМКВ-рецепторы ex vivo 82
3.12. Влияние ЦПГ на экспрессию генов Htr1a, Htr2a, Tph2, Arc, 5-Htt, Bdnf и Creb1в мозге мышей ASC 87
3.13. Влияние ЦПГ и его аналогов на содержание моноаминов и их метаболитов в структурах мозга мышей BALB/c 89
Глава 4. Заключение 95
Выводы 105
Практические рекомендации 106
Список сокращений 107
Список литературы 109
- Серотониновые рецепторы
- Циклопролилглицин и его аналоги
- Изучение фармакокинетики ЦПГ
- Влияние ЦПГ и его аналогов на содержание моноаминов и их метаболитов в структурах мозга мышей BALB/c
Серотониновые рецепторы
Рецепторы 5-HT представляют собой группу рецепторов, сопряженных с G-белками и лиганд-активируемыми ионными каналами, которые обнаруживаются в центральной и периферической нервной системе. Рецепторы серотонина модулируют высвобождение многих нейромедиаторов, таких как глутамат, ГАМК, дофамин, адреналин, норадреналин, ацетилхолин, а также некоторых гормонов, в числе которых окситоцин, пролактин, вазопрессин, кортизол, кортикотропин, субстанция Р, что свидетельствует о вовлеченности 5-HT рецепторов во многие биологические и неврологические процессы в норме и патологии. В группу серотониновых рецепторов входит 7 семейств, некоторые из них имеют подтипы. В развитии депрессивных расстройств участвуют рецепторы 5-НТ1, 5-НТ2, 5-НТ7-семейств. 5-НТ2-рецепторы включают 3 подсемейства: 5-HT2A, 5-HT2B и 5-HT2C. 5-HT2A-рецепторы являются основным возбуждающим подтипом среди серотониновых рецепторов, хотя они могут проявлять и ингибирующий эффект в определенных областях мозга, таких как зрительная и орбитофронтальная кора [105].
Об участии 5-HT2A-рецепторной системы в патогенезе депрессии свидетельствуют данные, полученные с помощью ПЭТ. Так, посмертные исследования пациентов с депрессией и жертв самоубийства показали увеличение плотности 5-HT2A-рецепторов в префронтальной коре [46, 218]. При этом результаты нейровизуализационных исследований in vivo не так однозначны: наблюдалось как увеличение [46, 157], так и снижение связывания с 5-HT2A-рецепторами в коре у пациентов [158, 218, 206, 47]. Подобное противоречие может быть связано либо с методологическими проблемами, а именно неправильным выбором радиолиганда, либо с приемом психотропных препаратов перед исследованием [46, 218]. В 2003 году Meyer с соавт. провели исследование, в которое включались пациенты, непринимавшие психотропные средства в течение, по меньшей мере, 3 месяцев. В этой работе с помощью ПЭТ было впервые показано увеличение связывания с 5-HT2A-рецепторами во фронтальной коре [157]. Bhagwagar с соавт. три года спустя опубликовали такие же наблюдения [46]. Данные доклинических исследований связывают активацию 5-HT2A рецепторов с депрессивноподобными фенотипами. Введение полного агониста 5 HT2A-рецептора DOI значительно увеличивает время иммобилизации у мышей в тесте вынужденного плавания и этот эффект в значительной степени уменьшается при предварительном введении антагониста MDL100907 [70]. Также было показано, что десенсибилизационное снижение активности 5-HT2A-рецепторов уменьшает период иммобилизации мышей в тесте вынужденного плавания [209] и антагонисты 5-HT2A-рецепторов EMD281014 и MDL100907 вызывают подобный эффект у крыс [237]. Это дает основания предположить, что инактивация 5-HT2A рецепторов может оказывать положительный эффект на животных моделях депрессии. Для подтверждения этой гипотезы было проведено исследование, задачей которого было узнать, предотвращает ли генетическая абляция 5-HT2A рецепторов появление кортикостерон-индуцированных аномалий стресс обусловленного поведения.
Вопреки ожиданиям после введения кортизона время иммобилизации в тесте вынужденного плавания у мышей типа 5-HT2A-/- было выше по сравнению с таковым у мышей дикого типа 5-HT2A+/+ [177]. Таким образом, эти результаты можно интерпретировать как чрезмерное усиление чувства отчаяния у мышей 5-HT2A-/-. Генетическая инактивация этой подгруппы серотониновых рецепторов играет важную роль в усилении депрессивноподобного эффекта при хроническом введении кортизона. В соответствии с этой гипотезой доклинические данные показали, что хроническое введение кортизона вызывает десенсибилизацию 5-HT2A-рецепторов в паравентрикулярном ядре гипоталамуса [130], при этом повторяющиеся стрессорные воздействия уменьшают плотность этих рецепторов в гиппокампе [73, 199]. Механизм репрессивного действия кортизона на 5-HT2A-рецепторы на данный момент не ясен, однако существует предположение, что рецепторы глюкокортикоидов могут действовать напрямую в качестве транскрипционных факторов на промотор гена HTR2A [79]. Для более полного понимания характера взаимодействия гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы с 5-HT2A-рецепторами и их связи с развитием депрессии необходимо дальнейшее исследование их реципрокных отношений.
Для выявления возможного участия 5-HT2A-рецепторов в антидепрессивном действии был использован скрининговый тест DRL-72, чувствительный и к антагонистам 5-HT2-рецепторов, и к СИОЗС. По протоколу теста от крыс требуется задерживать ответ (нажим на рычаг) по крайней мере, на 72 секунды после предыдущего ответа для получения подкрепления (доступ к воде). Предварительно крыс обучили нажимать на специальный рычаг, чтобы получать воду. Перед каждой сессией животных лишали воды примерно на сутки. Начало сессии сопровождалось включением лампочки, в конце сессии лампочка выключалась. Теоретически, антидепрессанты могут увеличивать число полученных подкреплений и сдвигать вправо распределение показателя IRT (время между двумя ответами). В данном тесте было изучено одновременное введение низкой дозы высокоселективного антагониста 5-HT2A рецепторов MDL-100,907 с низкими дозами СИОЗС. Селективность MDL 100,907 к 5-HT-рецепторам подтипа 2А примерно в 100 раз выше по сравнению с другими подтипами, поэтому связывание с нецелевыми рецепторами в дозе ниже 100 мкг/кг пренебрежимо мало. MDL-100,907 подобно трициклическим антидепрессантам дозозависимо увеличивает число подкрепленных откликов и уменьшает общее число откликов. Также было отмечено, что MDL-100,907 сдвигает распределение показателя IRT (время между двумя откликами) вправо, как и трициклические антидепрессанты, ингибиторы МАО и атипичные антидепрессанты. Флуоксетин несущественно увеличивает число подкрепленных откликов, незначительно снижает общее число откликов и практически не влияет на распределение показателя IRT. При этом было установлено синергическое взаимодействие между низкой дозой антагониста 5-HT2A-рецепторов (6,25-12,5 мкг/кг) и клинически значимыми дозами флуоксетина (2.5-5мг/кг), которые по отдельности вызывают минимальный антидепрессивноподобный эффект. Их совместное введение привело к значительному увеличению числа подкрепленных откликов в сравнении с группами контроль-контроль и контроль-флуоксетин и смещению распределения показателя IRT вправо (вследствие увеличения среднего IRT) в сравнении с группами контроль-контроль, контроль-флуоксетин и MDL-100,907-контроль [146].
Данные клинических исследований также указывают на участие 5-HT2A-рецепторов в патогенезе депрессивных расстройств и действии антидепрессантов.
Измерение экспрессии генов в мононуклеарных клетках крови является эффективным методом определения биомаркеров ряда заболеваний, а также перспективным инструментом для изучения патогенеза депрессивных расстройств. Ряд исследований показал, что клетки крови и ткани мозга в 80% случаев содержат схожие транскриптомы. Sullivan и соавт. обнаружили, что профили экспрессии генов рецепторов нейротрансмиттерных систем в клетках крови и в тканях мозга во многом сходны [219]. Для изучения роли 5-HT2A-рецепторов в патогенезе депрессии определяли экспрессию мРНК 5-HT2A-рецепторов в одноядерных клетках периферической крови у здоровых лиц, у пациентов, никогда не получавших терапии, с продолжительностью болезни менее 6 месяцев и у пациентов, отменивших прием антидепрессантов по меньшей мере за 8 недель до исследования, страдающих от депрессии дольше 24 месяцев. Профили экспрессии определялись методом ПЦР в реальном времени. Клинические симптомы депрессии оценивали с помощью шкал Гамильтона и Бека. В ходе исследования было обнаружено, что у обеих групп пациентов с большим депрессивным расстройством экспрессия мРНК 5-HT2A-рецепторов была значительно выше, чем у здоровых лиц, при этом статистически достоверной разницы по клиническим показателям и уровню мРНК 5-HT2A-рецепторов между опытными группами не было. При этом наблюдалась корреляция между экспрессией мРНК и баллами по шкалам оценки Гамильтона и Бека. Таким образом, уровень мРНК 5-HT2A-рецепторов в одноядерных клетках периферической крови ассоциирован с тяжестью депрессивного расстройства и продолжительностью заболевания, и не зависит от наличия или отсутствия фармакотерапии [34]. В клинических исследованиях неоднократно было показано, что комбинирование блокаторов 5-HT2-рецепторов и транспортеров серотонина с СИОЗС оказывает более выраженный антидепрессивный эффект по сравнению с монотерапией СИОЗС.
Циклопролилглицин и его аналоги
В настоящее время наблюдаетя значительный рост интереса к пептидным лекарственным средствам, что связано с их низкой токсичностью и широким спектром возможных молекулярных мишеней [27]. Пептидные препараты, в отличие от других лекарственных средств, быстро метаболизируются, не кумулируются и имеют значительно меньше побочных эффектов за счет быстрой утилизации в организме с образованием естественных аминокислот. Стоит отметить, что дипептиды обладают рядом преимуществ, которых лишены поли- и олигопептиды.
Во-первых, благодаря специфическим АТФ-зависимым транспортерам в энтероцитах и ГЭБ, дипептиды способны проникать через биологические барьеры, что обусловливает их пероральную биодоступность. Во-вторых, малые размеры молекулы обеспечивают высокую протеолитическую стабильность вследствие отсутствия в структуре мишеней для экзопептидаз [104].
В НИИ фармакологии им. В.В. Закусова была разработана стратегия конструирования пептидных аналогов известных препаратов непептидной природы, в частности пирацетама, на основе сходства их структур. Среди синтезированных миметиков пирацетама наиболее похожим по структуре был дипептид цикло-L-пролилглицин, который позднее был обнаружен в качестве эндогенного соединения в мозге крыс [102].
Фармакологический профиль ЦПГ во многом напоминает спектр действия пирацетама – дипептид проявляет антиамнестическую [103], анксиолитическую [204], антигипоксическую и нейропротективную активности [20, 100], при этом диапазон эффективных доз ЦПГ на несколько порядков ниже по сравнению с таковым пирацетама. Также было показано, что циклопролилглицин увеличивает содержание BDNF в культуре гиппокампальных клеток в норме и в условиях глутаматной и 6-оксидофаминовой нейротоксичности [11]. Хотя специфический механизм действия дипептида еще неизвестен, есть вероятность, что его эффект, по крайней мере частично, отражает регуляцию активности ИФР-1, так как ЦПГ является его метаболитом, отщепленным от N-конца белка. Было показано, что ЦПГ конкурирует с ИФР-1 за места связывания IGFBP-3, увеличивая уровень свободного ИФР-1 и его биодоступность [210]. Нейропротективный эффект ЦПГ связывают с ИФР-1-индуцированной реваскуляризацией, приводящей к усилению роста сосудов по периферии патологического очага в мозге мышей [101, 99], и нормализацией уровня фосфорилирования ИФР-1-рецептора, что предотвращает повреждение головного мозга при ишемии [100].
Также было обнаружено, что ЦПГ защищает гиппокампальную соматостатинергическую систему от -амилоидного повреждения за счет подавления воспалительных процессов, снижая уровень провоспалительных цитокинов IL-4 и TNF- и уменьшая количество реактивной микроглии [33]. Учитывая широкий спектр активности ЦПГ, большой интерес вызывает поиск фармакофорных фрагментов, отвечающих за проявление его эффектов. Для этого были синтезированы три аналога ЦПГ – соединение с расширенным пирролидиновым циклом (цикло-L-пипеколилглицин, ГЗК-001), соединение с уменьшенным пиперазиновым циклом ((S)-тетрагидро-2Н-пирроло[1,2-е]имидазол 1,3-дион, ГЗК-002) и соединение с одновременным расширением пирролидинового и уменьшением пиперазинового циклов ((S)-тетрагидро-2Н-пиперидино[1,2 е]имидазол-1,3-дион, КЗ-39) [19].
Было установлено, что как расширение пирролидинового цикла (ГЗК-001), так и сужение пиперазинового цикла на СН2-группу (ГЗК-002) сохраняет характерные для ЦПГ фармакологические эффекты, в то время как одновременная модификация обоих циклов (КЗ-39) приводит к уменьшению нейропротективной активности и к исчезновению антигипоксической активности в дозах, характерных для ЦПГ.
Исходя из данных фармакологических исследований ЦПГ и его аналогов, было выдвинуто предположение о наличии у данных соединений антидепрессивной активности, а широкий спектр психофармакологической активности ЦПГ, его эндогенное происхождение, протеолитическая устойчивость, нетоксичность и высокая активность делают его перспективным соединением для лечения различных патологий ЦНС.
Изучение фармакокинетики ЦПГ
В результате проведенного анализа были рассчитаны значения концентрации ЦПГ в цельной венозной крови крысы при однократном внутривенном болюсном введении (таблица 2). Минимальная ФК-модель, пригодная для описания полученных экспериментальных данных – открытая двухкамерная модель с элиминацией пептида из центральной камеры (рисунок 4).
Это хорошо видно из графического представления данных (концентрация/время) в прямых и полулогарифмических координатах (рисунок 5)
Убывающая моноэкспоненциальная зависимость используется для математического описания однокамерной ФК-модели, а убывающая биэкспоненциальная зависимость - для описания простейшей двухкамерной ФК-модели. Уравнения моно- и биэкспоненциальных зависимостей можно представить в виде: Ct = A-exp(-a)(l) и Ct = A-exp(-a) + B-exp(-0) (2) где Ct - концентрация фармакологического вещества в крови в момент времени t; а А, В, а и Р - гибридные константы (макроконстанты) интегральных уравнений (1) и (2).
В случае биэкспоненциальной зависимости (двухкамерная модель) первая экспонента (макроконстанты А и а) в основном отражает процесс распределения вещества между центральной и периферической камерами, а вторая экспонента (макроконстанты В и Р) - процесс элиминации вещества из центральной камеры.
Для наилучшей подгонки значений параметров уравнений (1) и (2) (макроконстант) экспериментальным данным применяли нелинейную регрессию и метод наименьших квадратов с помощью Sigma Plot 11.0.
Корректность применения той или иной модели для описания имеющихся экспериментальных данных была оценена с помощью коэффициента детерминации (r2) и скорректированного коэффициента детерминации (adjusted г2). Значения этих и некоторых других показателей для двух рассматриваемых моделей приведены в таблице 3.
Представленные результаты указывают на то, что экспериментальные данные хорошо описываются биэкспоненциальной зависимостью (уравнение (2)). Следовательно, полученные экспериментальные данные (таблица 2) корректно анализировать в рамках двухкамерной ФК-модели.
С использованием нелинейной регрессии определены значения макроконстант в уравнении (2) (таблица 4).
Исходя из значений макроконстант были рассчитаны значения микроконстант k10, k12 и k21, периодов полуэлиминации фазы распределения (t1/2) и фазы элиминации (t1/2) и ряд системных ФК-параметров (таблица 5)
Усредненная концентрационная кривая [3H]-ЦПГ и рассчитанные из нее фармакокинетические параметры исследуемого соединения в крови животных после однократного внутривенного введения представлены на рисунке 5 и в таблице 5. [3H]-ЦПГ определялся в плазме крови на протяжении 90 минут. Кажущаяся начальная концентрация (С0) ЦПГ в плазме крови крыс составила 25,01 нг/мл. Его период полуэлиминации (t1/2) составил 79,7 минут.
Ранее была изучена фармакокинетика соединения дипептидной структуры – ноопепта, обладающего ноотропной активностью [21]. В результате исследования биотрансформации ноопепта были установлены химические структуры его метаболитов. Среди основных продуктов биотрансформации был обнаружен циклопролилглицин [7]. По данным авторов величина периода полуэлиминации (t1/2el) ЦПГ после в/в способа введения ноопепта крысам в дозе 5 мг/кг составила 2,65 ч (159 мин) и MRT – 2,52 ч (151,2 мин). Таким образом, t1/2el ноопепта после его в/в введения в 2-3 раза продолжительнее t1/2el незамещенных ди- и трипептидов.
Например, период полуэлиминации пептидного соединения – анксиолитика ГБ-115 у крыс после его перорального введения в дозе 100 мг/кг составил 0,24 ч (14,4 мин) и MRT – 0,28 ч (16,8 мин) [26]. Величина t1/2el другого пептидного вещества – нейролептика дилепта у крыс после его перорального введения в дозе 200 мг/кг составила 0,55 ч (33,0 мин) и MRT– 0,85 ч (51,0 мин) [28]. Учитывая, что период полуэлиминации ЦПГ после его внутривенного введения составил около 80,0 минут, ЦПГ можно отнести к группе «долгоживущих» лекарственных веществ пептидной природы. Такие фармакокинетические параметры, как константа скорости элиминации из центральной камеры (t1/2el) и среднее время удерживания вещества в организме (MRT – 111,2 мин) указывают на относительно долгое нахождение исследуемого вещества в системном кровотоке животных.
Таким образом, ЦПГ в сравнении с другими пептидными соединениями более длительно выводится из организма крыс как в качестве метаболита, образующегося после введения ноопепта, так и при непосредственном его введении как лекарственного вещества.
Влияние ЦПГ и его аналогов на содержание моноаминов и их метаболитов в структурах мозга мышей BALB/c
Во фронтальной коре мышей BALB/c под влиянием двухнедельного введения ЦПГ дозах 1 и 2 мг/кг отмечалось достоверное снижение уровня дофамина (на 41 и 42%), вследствие чего происходило увеличение внутриклеточного (ДОФУК/ДА) и внеклеточного (ГВК/ДА) оборотов дофамина на 55 и 88% (1 мг/кг) и на 105 и 143% (2 мг/кг) (p 0,05) (рисунки 24 и 25, таблица 13).
Также в группе мышей, которым вводили ЦПГ в дозе 2 мг/кг/сутки, наблюдалось незначительное увеличение содержания НА во фронтальной коре на 27% (p 0,05), а в меньшей дозе прослеживалась подобная тенденция (таблица 13).
В стриатуме мышей группы ЦПГ 2 мг/кг/сутки незначительно снижался оборот дофамина как внутри-, так и внеклеточного соотношение ДОФУК/ДА уменьшилось на 19% (p 0,05) (рисунок 24), ГВК/ДА на 29% по сравнению с контролем (p 0,05) (рисунок 25).
В гиппокампе под влиянием двухнедельного введения ЦПГ в дозе 1 мг/кг/сутки наблюдалось снижение показателей НА на 45% (p 0,01), ДА на 40% (p 0,05) и 5-HТ на 47% (p 0,05) (таблица 13), в группе мышей ЦПГ 2 мг/кг/сутки значительно увеличился оборот дофамина – ДОФУК/ДА на 175% (p 0,05), ГВК/ДА на 270% (p 0,05). В этой же структуре под влиянием ЦПГ в дозе 2 мг/кг/сутки снизился показатель утилизации серотонина 5-ГИУК/5-HТ на 44% (p 0,01) с одновременным уменьшением уровня 5-ГИУК на 38% (p 0,05) (рисунки 24-26, таблица 13).
Изучение влияния аналогов ЦПГ на содержание и оборот моноаминов показало, что при хроническом введении ГЗК-001 в дозах 1 и 2 мг/кг во фронтальной коре увеличивались показатели ДОФУК/ДА на 108% (p 0,01) и 68% (p 0,05) (рисунок 27) и ГВК/ДА на 110% (p 0,01) и 56% (p 0,05) (рисунок 28) соответственно. Второй аналог ГЗК-002 также увеличивал оборот дофамина ДОФУК/ДА на 72% (p 0,05) и 50% (p 0,05) (рисунок 27) и ГВК/ДА на 68% (p 0,05) и 65% (p 0,05) (рисунок 28) в дозах 1 и 2 мг/кг соответственно. Во всех опытных группах прослеживалась тенденция к снижению уровня дофамина и к увеличению содержания метаболита дофамина ГВК, в группе ГЗК-002 2 мг увеличение уровня ГВК на 32% было статистически достоверным (p 0,05). Также во всех группах наблюдалось значимое увеличение содержания НА на 23-32% (p 0,05) (таблица 14).
В стриатуме под влиянием ГЗК-002 в дозе 2 мг/кг снижался оборот ДОФУК/ДА на 8% (p 0,05), в группе ГЗК-001 2 мг уменьшались внеклеточный оборот дофамина ГВК/ДА на 30% (p 0,05) и утилизация серотонина 5-ГИУК/5-HТ на 68% (p 0,05) (рисунки 27-29). Под действием обоих аналогов в дозе 1 мг наблюдалось увеличение уровня метаболита 3-МТ на 60% (ГЗК-001) и 70% (ГЗК-002) (p 0,05). ГЗК-001 в дозе 2 мг/кг увеличивал содержание ДА на 26% (p 0,05) и уменьшал концентрацию 5-ГИУК на 78% (p 0,05) (таблица 14).
В гиппокампе мышей группы ГЗК-001 1 мг/кг увеличивался внутриклеточный оборот дофамина ДОФУК/ДА на 175% (p 0,05) (рисунок 27) и снижался оборот серотонина 5-ГИУК/5-HТ на 34% (p 0,05) (рисунок 29) с одновременным снижением концентраций ДА и 5-ГИУК на 39% (p 0,05) и 44% (p 0,05) соответственно (таблица 14). Под влиянием ГЗК-002 в дозе 2 мг/кг происходило уменьшение оборота серотонина на 33% (р 0,05) по сравнению с контролем (рисунок 29).