Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Природа рейдерства
1. Социально-экономическая природа рейдерства 15
2. Юридическая природа рейдерства 34
3. Юридическая конструкция рейдерства 63
4. Рейдерство: сравнительно-правовой анализ 82
Глава 2. Уголовно-правовая охрана отношений по управлению корпорацией
1. Преступления, посягающие на отношения по управлению корпорацией в системе действующего уголовного законодательства 100
2. Уголовно-правовая характеристика деяний, посягающих на отношения по управлению корпорацией 111
3. Способы установления уголовной ответственности за рейдерство 147
Заключение 158
Список использованных источников 164
Приложения 192
- Социально-экономическая природа рейдерства
- Юридическая конструкция рейдерства
- Преступления, посягающие на отношения по управлению корпорацией в системе действующего уголовного законодательства
- Способы установления уголовной ответственности за рейдерство
Социально-экономическая природа рейдерства
Быстрый по историческим рамкам переход нашего государства к обществу с рыночной экономикой сопровождался спонтанным формированием основ его экономического уклада. Как справедливо отмечает В.Ф. Яковлев, «на первом этапе демонтаж социалистического строя преобладал над созданием новой системы, что неизбежно повлекло за собой потери, особенно в экономике страны»1. Между тем важно отметить и положительные достижения нового исторического периода России, прежде всего принятие Конституции Российской Федерации 1993 г.2 (далее – Конституция РФ), Гражданского кодекса Российской Федерации3 (далее – ГК РФ). Конституция РФ закрепила кардинальные изменения в общественных отношениях, которые затронули все без исключения сферы. Наиболее значимые из них коснулись экономики. Так, был закреплен институт частной собственности, расширены границы экономической свободы, появилась возможность заниматься предпринимательской деятельностью в различных организационно-правовых формах, проведен масштабный процесс приватизации публичной собственности. Все это стало основой для смены командно-административной экономики на рыночную, формирования совершенно новой государственной и правовой системы.
Однако наряду с положительными изменениями в социально-экономической сфере возникли проблемы, которые наше государство решает с разной степенью успеха. Одной из таких проблем стало рейдерство, упоминаемое в средствах массовой информации, выступлениях политиков, на страницах печатных изданий1. Не вызывает сомнений тот факт, что рейдерство представляет опасность как для отдельных субъектов экономической деятельности, так и для всего Российского государства. Однако, как ни странно, в науке до сих пор отсутствует единое понимание социально-экономической природы рейдерства, что в конечном счете создает противоречивое представление и о его юридической природе.
Социологи рассматривают рейдерство как одну из форм девиантного поведения2. Экономисты говорят о нем, в том числе, как об институциональной проблеме современных общественных отношений3. Единство мнений наблюдается только в одной плоскости – рейдерство всегда связано с функционированием и деятельностью предприятий4. Поэтому очевидно, что познание социально-экономической природы рейдерства должно носить комплексный характер, построенный на методологии экономических и социальных наук.
Любой рынок, вне зависимости от его вида, существует при наличии таких элементов, как цена, спрос, предложение, конкуренция5. Конкуренция как механизм развития рыночной экономики порождает определенные противоречия между субъектами отношений, причем добросовестная конкуренция способствует расширению масштабов хозяйственной деятельности, росту объемов производства, снижению стоимости товаров, и позволяет достичь рыночного равновесия в экономике. Вместе с тем у этого процесса есть и другая сторона – недобросовестная (несовершенная) конкуренция1.
Экономисты отмечают, что основными субъектами рыночной экономики являются домашние хозяйства, предприятия и государственные учреждения2. При этом важно понимать, что общие процессы функционирования рынка совершенной и несовершенной конкуренции невозможны без деятельности указанных субъектов. В данном параграфе мы будем использовать термин «предприятие» применительно ко всем организационно-правовым формам юридических лиц.
Достаточно подробное внимание представители экономической науки уделяют изучению основных объектов экономики предприятия3. Как правило, к ним относят: внешнюю среду предприятия, формирующую условия его функционирования; организационную и производственную структуру предприятия; современные формы его организации; процессы планирования; формирование и использование ресурсов; маркетинговые исследования; инновационную деятельность; внешнеэкономическую деятельность; управление финансовыми ресурсами. Но при всем многообразии направлений исследования процессов функционирования предприятия одно из центральных мест здесь занимает порядок и механизмы управления им.
В самом широком смысле управление представляет собой синтез средств и способов подготовки управленческих решений и организации их исполнения4. Если говорить о механизме управления, то он включает в себя несколько компонентов: задачи и принципы управления; персонал и организационные структуры органов управления; используемые юридические и экономические методы управления. При этом важно понимать, что одно из центральных мест в эффективном управлении предприятием занимает использование наиболее совершенных юридических и экономических методов.
Одним из тех, кто первым начал говорить о менеджменте (управлении предприятием), был Питер Друкер. В своих работах он большое внимание уделял воздействиям на управление предприятием как внешних, так и внутренних факторов. Его «классическая теория организации», применимая к менеджменту как корпорации, так и медицинского учреждения или университета, носит универсальный характер. Повышенный интерес к научным трудам П. Друкера вызывает и тот факт, что он сам непосредственно принимал участие в управлении корпорациями или исполнял функции советника в период, когда экономика США была наполнена «недружественными поглощениями». Еще в первой половине XX в. он утверждал, что рейдерство негативно сказывается на экономике как отдельного предприятия, так и всего государства. Фокусом его наблюдений были те, перед кем несет ответственность менеджмент при рейдерстве. Если рейдеры утверждали, что менеджмент ответствен исключительно перед корпорацией, то П. Друкер доказывал, что менеджмент ответствен перед акционерами1.
Он проводил сравнительный анализ действий менеджмента в разных странах при недружественных поглощениях. Этот опыт достаточно показателен. Так, в Японии и Германии крупные компании действуют в интересах своих сотрудников, за исключением процедур банкротства. Более того, сохранение функционирования предприятий входит в национальный интерес указанных государств, что важнее прибыли акционеров. В качестве эффективного способа контроля за менеджментом компании практикуется контроль голосов со стороны крупных коммерческих банков. США и Англия такого механизма не имели, что стало результатом экономического кризиса 30-х – 40-х гг. прошлого столетия. П. Друкер утверждал, что враждебное поглощение представляет собой атаку на менеджеров и на менеджмент предприятия с целью подорвать основы управления и функционирования компании1. В самом общем виде рейдерство представляет собой использование субъектами экономических отношений несовершенства рыночных механизмов в процессе перераспределения материальных благ в условиях недобросовестной конкуренции.
Представляется, что основная цель в эффективном управлении предприятием – это ответственность менеджмента за его финансовые и экономические результаты. От этого будет зависеть функционирование рынка и конкурентоспособность. Таким образом, в основе деятельности предприятия лежит не количество вложенных инвестиций, уровень образованности и профессионализма работников, а нормальное, бесперебойное функционирование системы управления2. Данный процесс допустимо сравнивать с политическими механизмами и механизмами управления государством. Если последнее подвержено воздействию внешних или внутренних факторов, которые направлены на дестабилизацию процесса его управления и функционирования, это в конечном счете отражается на гражданах.
История развития рейдерства в России по времени уступает западной. Причиной тому является более позднее зарождение капиталистических отношений в современной России. Отличительной особенностью российского рей-дерства является применение насильственных методов при получении корпоративного контроля и отчуждении имущества.
Первым шагом зарождения проблемы стал перестроечный период, завершившийся распадом СССР (вторая половина 1980-х – первая половина 1990-х гг.). Как справедливо отмечает И.А. Брагин3, одним из истоков назревавшей экономико-правовой проблемы, связанной с переделом собственности и материальных благ, стало принятие Закона СССР от 26.05.1988 № 8998-XI «О кооперации в СССР»1. Согласно указанному акту руководители создаваемых предприятий выстраивали арендные и подрядные отношения с государством. В основе формирования таких отношений лежал используемый руководителями государственных предприятий административный ресурс. Соответствующие учредители обогащались за счет перенаправления в указанные кооперативы финансовых средств, что было одним из условий их конкурентоспособности. Так начинался процесс «тайной» приватизации2.
Юридическая конструкция рейдерства
Сложный и неоднозначный характер рейдерства заставляет представителей юридической науки спорить по поводу его юридической конструкции и существенных признаков. При этом нужно добавить, что большинство работ, посвященных данной проблеме, не содержат каких-либо комментариев. Как правило, авторы предлагают лишь свои дефиниции рейдерства, что в очередной раз позволяет говорить о парадоксальности сложившейся в этой сфере ситуации1.
Весомый вклад в разработку учения о юридических конструкциях внес А.Ф. Черданцев. Он рассматривал юридические конструкции в разных качествах: как гносеологический инструмент правовой науки; как средство юридической техники; как средство толкования норм права и установления юридически значимых фактов. Согласно его определению юридическая конструкция – это идеальная модель, которая должна отражать структурное строение правоотношений, юридических фактов или их элементов, правонарушений2.
А.Ф. Черданцев причислял юридические конструкции к моделям, поскольку им присущи все свойства последних. По его мнению, юридическая конструкция всегда: 1) служит формой отражения действительности; 2) создается в результате абстракции; 3) находится с отражаемым объектом в отношениях соответствия, аналогии (а не тождества); 4) является средством отвлечения и выражения внутренней структуры сложного явления; 5) выступает заменителем объекта, дает о нем информацию3.
Принимая сказанное во внимание, добавим, что юридическая конструкция является отражением правовой действительности, результатом осмысления общественных отношений, находящихся в правовом пространстве. Сегодня многие правовые нормы содержат либо упрощенные конструкции, либо весьма сложные, не позволяющие использовать их при регулировании общественных отношений. Однако еще в свое время Р. Иеринг писал: «Чем проще конструкция, тем более совершенна она, т. е. тем она нагляднее, прозрачнее, естественнее, и здесь в наивысшей простоте сказывается наивысшее искусство»1.
В связи с этим закономерным этапом нашего исследования станет решение одной из поставленных в работе задач – определение юридической конструкции рейдерства. Это позволит обозначить его признаки и раскрыть сущность. Нельзя при этом оставить без внимания предполагаемую логику рассуждений. Решая вопросы, зачем и как совершается рейдерство, мы обозначим цель, которая при всем многообразии подходов должна быть единственной и отражать вредоносность рейдерства, и в то же время определим круг задач, которые будут раскрывать универсальный характер способов (механизмов) его совершения.
Рассмотрим вопрос о цели рейдерства. Обращение к нему является одним из центральных направлений в юридическом конструировании. Важно отметить, что «цель» не является строго юридической категорией, она заимствована у философов. В рамках философского подхода цель есть не что иное, как идеальный сознательный результат, к достижению которого стремится субъект познавательной деятельности. В праве же она занимает одно из центральных мест. Отсутствие ее есть повод утверждать об отсутствии права. В контексте сказанного стоит обратить внимание на тезис Р. Йеринга, который полагал, что цель есть творческая составляющая всего права, нет правового положения, которое не было бы обязано своим происхождением какой-либо цели2.
По вопросу о том, что является целью при рейдерстве, в доктрине сформулировано несколько позиций.
Н.Ф. Кузнецова, говоря о корпоративных конфликтах в виде силовых захватов предприятий, акцент делает на то, что основной целью здесь является «получение сверхприбыли, доходность которой достигает 1000 %»3. Мы разделяем это мнение, хотя считаем нужным добавить, что обогащение не всегда может быть конечной целью рейдерства.
А.В. Алехина полагает, что цель при рейдерстве – установление тотального контроля над деятельностью предприятия1. По нашему мнению, это не совсем верно, причем непонятно, является ли обозначенная цель универсальной или же она требует расширительного толкования. Однозначный вывод сделан быть не может из-за отсутствия разъяснений автора, что она под указанной целью понимает. При этом следует отметить, что мы данную цель рассматриваем в качестве задачи (способа) при рейдерстве (о чем подробнее см. далее).
Г.К. Смирнов и М.И. Фаенсон предлагают рассматривать в качестве цели рейдерства завладение имуществом компании и отчуждение его подконтрольным рейдерам лицам2. Однако при использовании термина «завладение» важно помнить о том, что это действие носит составной характер, включает в себя и изъятие имущества, и обращение его в свою собственность. Вместе с тем разве только имущество представляет интерес при рейдерстве? Очевидно, что нет. Речь может также идти об имущественных правах корпорации и иных объектах гражданских прав. Напрашивается вывод, что названные авторы рассматривают рейдерство в качестве хищения. Но c таким выводом нельзя согласиться, поскольку рейдерство – это более сложная правовая конструкцию, чем хищение, так как представляет собой посягательство на корпоративное управление с целью причинения корпорации экономического вреда (см. подробнее 3 гл. 2).
И.А. Соколов определяет цель рейдерства как получение материальной выгоды путем отчуждения имущества или имущественных прав юридического лица1. Схожей позиции придерживается и И.В. Нефедов, который полагает, что целью захвата является не только завладение недвижимостью, но и контроль над такими активами, как оборудование, денежные средства, партнерские связи, сырье и т. д., с целью их дальнейшего использования2.
Однако все эти авторы ограничиваются имущественной составляющей цели рейдерства, и потому их подходы нельзя признать достаточными.
Действительно, в исходном своем понимании вопрос о цели того или иного правового явления до сих пор остается сложным, противоречивым и, безусловно, дискуссионным. В XIX в. Р. Йеринг ввел в оборот так называемый «целевой закон». Раскрывая его сущность, он отмечал: «Нет хотения, или, что то же, нет деяния без цели»3. Позднее Б.А. Кистяковский назовет эту теорию «теологическим пониманием права»4. В силу сказанного, рассматривая рейдер-ство как конкретное деяние, важно понимать, что оно носит волевой характер, соответственно осознанный, предполагает наличие определенной цели, к достижению которой стремится рейдер.
Ответ на вопрос о цели рейдерства кроется в его социально-экономической и юридической природе. Мы уже не раз подчеркивали, что последствия рейдерства во всех случаях носят экономический и вместе с тем преступный характер. Это заставляет нас говорить о его общественной опасности и соответственно о его вредоносности. Анализ судебной практики, а также проведенный социологический опрос представителей правоохранительных органов и предпринимателей позволил прийти к однозначному выводу: основная цель рейдерства – причинение экономического вреда юридическому лицу (см. прил. 1).
Категория «вред» имеет достаточно длинную историю в праве. В свое время Ч. Беккария писал о том, что «настоящим мерилом преступлений является вред, причиненный им обществу»1. В основе нашего выбора данного конструктивного признака лежит несколько аргументов. Во-первых, налицо универсальный характер этой категории. Во-вторых, на ее выбор повлиял тезис В.С. Нерсесянца о том, что предметное единство юридической науки возможно лишь при смысловом единстве и непротиворечивости всех юридических понятий, а это достижимо только при наличии исходного общего юридического понятия и соответствия ему всех более конкретных юридических понятий2. А категория «вред» известна всем отраслям права. В-третьих, экономический вред при рейдерстве обычно содержит имущественную составляющую, но в определенных случаях она может и отсутствовать, например, при причинении экономического вреда корпорации, не связанном с отчуждением объектов гражданских прав. И, наконец, в-четвертых, вред является родовым понятием в соотношении с ущербом и убытками, что также играет немаловажную роль при характеристике правовой конструкции рейдерства.
Преступления, посягающие на отношения по управлению корпорацией в системе действующего уголовного законодательства
Познание сущности исследуемого явления позволило определить вектор дальнейшего рассмотрения проблемы. Это обширный пласт отношений, носящих управленческий характер. Однако в связи с этим справедливо возникает вопрос о том, что должно здесь охраняться государством и в какой мере. Определив рейдерство как посягательство на отношения по управлению корпорацией с целью причинения ей экономического вреда и (или) причинения вреда участникам корпорации, рассмотрим объект уголовно-правовой охраны.
Объект экономических преступлений всегда оставался одним из острых в науке. Профессор В.Я. Таций еще в прошлом веке писал, что проблема объекта хозяйственных преступлений – одна из основных в науке уголовного права1. В дальнейшем мы будем придерживаться традиционного в доктрине подхода, согласно которому Особенная часть УК РФ построена на основе принадлежности раздела родовому объекту, главы – видовому объекту2.
Уголовная ответственность за преступные посягательства в сфере отношений по управлению корпорацией предусматривается в гл. 22 «Преступления в сфере экономической деятельности» Уголовного кодекса Российской Федерации. В доктрине уголовного права сформулировано множество классификаций и систематизаций данных преступлений, а также предлагается относить к ним те или иные преступления, посягающие на отношения по управлению корпорацией.
Н.А. Лопашенко выделяет посягательства на общественные отношения по критерию запрета заведомо криминальных форм поведения в экономической деятельности1. В данную группу автор включает деяния, предусмотренные ст. 170, 170.1, 173.2–175, 179, 181, 185, 186, 187, 196 УК РФ. Обосновывает он свою позицию тем, что недопустимо совершать деяния, которые носят явно преступный характер, такие как подделка документов, денежных знаков, кредитных карт, применение обмана, причиняющего ущерб партнеру или государству, даже если они приносят колоссальную прибыль2. В заключение автор ссылается на позицию экономиста Б.А. Райзберга, который отмечает, что «закон призван ограничивать и запрещать только те виды экономической и хозяйственной деятельности, которые представляют реальную опасность жизни и свободе людей, общественной стабильности, противоречат нормам морали»3. Представленный подход, достаточно новый по историческим меркам, не укладывается в существующую концепцию объекта преступления и требует глубокого осмысления и анализа. Причем указанным групповым объектом не охватывается противоправное деяние, предусмотренное ст. 185.4 УК РФ, которое мы относим к антирейдерским составам преступлений.
А.В. Бриллиантов классифицирует составы преступлений в зависимости от того, в какой сфере нарушен установленный порядок деятельности4. По этому основанию он выделяет преступления, посягающие на порядок ведения Единого государственного реестра юридических лиц, учета прав на ценные бумаги, права инвесторов (ст. 170.1 УК РФ), на порядок осуществления прав владельцев эмиссионных ценных бумаг либо инвестиционных паев паевых инвестиционных фондов (ст. 185.4 УК РФ), на порядок реорганизации и ликвидации хозяйственных обществ (ст. 185.5 УК РФ).
Т.В. Семенов пишет о том, корпоративные отношения охраняются ст. 170.1 и 285.3 УК РФ1, но критерии своего выбора не раскрывает.
А.С. Румянцев выделяет деяния, посягающие на порядок корпоративного управления, к которым относит составы преступлений, предусмотренных ст. 170.1, 185.2, 185.4, 185.5 УК РФ2. Обосновывает он свою позицию тем, что все названные статьи закреплены в гл. 22 УК РФ. Правомерная экономическая деятельность является родовым объектом указанных посягательств. С учетом того, что порядок управления юридическими лицами выступает подвидом экономической деятельности, более точно объект, против которого направлены рейдерские преступления, будет именовать порядком корпоративного управления.
Признавая вклад, внесенный указанными учеными в процесс упорядочения преступлений, посягающих на отношения по корпоративному управлению, все же отметим, что предложенные классификации, по большому счету, представляют собой совокупности преступлений, лишенные строгой иерархичности, что дает повод для работы над обозначенной проблемой.
В юридической науке не сложилось единства мнений по вопросу о трактовке совокупности норм (в том числе уголовно-правовых), регламентирующих отдельный вид общественных отношений. Одни ученые именуют такие совокупности общественных отношений группами3, другие ведут речь о системе4.
Нам же импонирует позиция ученых, считающих, что применительно к уголовному праву использование понятия «система» наиболее удачно.
О системе в уголовном праве впервые упомянул И.Я. Фойницкий, однако каких-либо комментариев в пользу выбора этого понятия он не высказал1. Безусловно, системе, в отличие от группы, в большей степени присущи упорядоченность, иерархичность, целостность, органичность и организованность. Кроме того, система является универсальным понятием, применимым в любой области научного исследования вне зависимости от того, о материальных или идеальных явлениях идет речь.
Методологической основой при использовании понятия системы применительно к преступлениям, посягающим на отношения по управлению корпорацией, является совокупность признаков, предложенных Г.П. Щедровицким. Он писал о том, что объект исследования будет представлен как система при наличии следующих признаков: «Если мы выделили объект из окружения, либо совсем оборвав его связи, либо же сохранив их в форме свойств-функций; разделили на части и получили, таким образом, совокупность частей; связали части воедино, превратив их в элементы; организовали связи в единую структуру, выстроенную по иерархическому принципу; вложили эту структуру на прежнее место, очертив таким образом систему как целое»2.
Опираясь на этот подход, делаем закономерный вывод, что преступления в сфере отношений корпоративного управления являются органичной частью преступлений в сфере экономической деятельности. Вместе с тем они обладают определенной спецификой и собственной структурой, обусловленными природой корпоративного управления, и это позволяет рассматривать данные преступления в качестве самостоятельного объекта исследования.
Основанием для рассмотрения вопроса об уголовно-правовой охране корпоративных отношений является, в том числе, принятый 30.12.2012 Федеральный закон № 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». Указанный правовой акт расширил рамки предмета гражданского права, включив в него корпоративные отношения, а также дифференцировал юридических лиц на корпоративные и унитарные предприятия.
Юридическое лицо, как справедливо отмечает Е.А. Суханов, является одним из главных участников гражданско-правовых имущественных отношений1. Юридическое лицо представляет собой не форму ведения бизнеса, а способ минимизации ответственности – «корпоративный щит» участников (акционеров)2. В связи с этим одним из базовых принципов корпоративного права является принцип независимости имущества корпорации (юридического лица) от имущества его учредителей/участников. Данный принцип также свидетельствует об абсурдности действовавшей ранее ч. 2 ст. 48 Гражданского кодекса РФ, которая фактически закрепляла, что участники корпораций становятся сособ-ственниками их имущества, а имущество корпораций – объектом долевой собственности их участников3.
Корпоративные отношения в самом общем виде представляют собой синтез статической и динамической характеристик. Статической характеристикой выступает участие в корпоративных организациях, а динамической – управление ею. Одним из первых, кто уделил внимание корпоративным отношениям в российской цивилистике, был Д.В. Ломакин. Он писал, что отношения указанной группы, т. е. отношения в рамках конкретной корпорации, носят внутриор-ганизационный характер4. Связующим их звеном является наличие у участников корпорации общей цели.
Способы установления уголовной ответственности за рейдерство
Одной из тенденций развития уголовного законодательства является дифференциация уголовной ответственности. В.Н. Кудрявцев отмечал, что «эффективность уголовной политики должна состоять в дифференцированном подходе к преступникам с учетом тяжести противоправного деяния и личности виновного»1. В связи с этим перед наукой уголовного права стоят задачи по разработке дифференциации уголовной ответственности, определению границ ее осуществления, совершенствованию системы квалифицирующих и привилегированных признаков.
В доктрине уголовного права нет единого подхода к пониманию дифференциации уголовной ответственности. Л.Л. Кругликов определяет ее как «разделение, расслоение ответственности в уголовном законе, в результате которой законодателем устанавливаются различные уголовно-правовые последствия»2. М.Н. Каплин считает, что «сущностью дифференциации является установление различных пределов наказуемости»3. Е.Е. Пухтий придерживается позиции, согласно которой «дифференциация уголовной ответственности – это осуществляемое законодателем разделение уголовной ответственности, изменение ее пределов на основании указанных в уголовном законе обстоятельств путем выделения различных ее форм, видов и размеров»4. Нам же дифференциация уголовной ответственности видится как разграничение в уголовном законе ответственности в зависимости от характера и степени общественной опасности преступного деяния. Но каким образом дифференциация ответственности реализуется в уголовном законе?
В доктрине часто обращают внимание на необходимость более подробного подхода к изложению всех средств дифференциации уголовной ответственности5. Распространенными ее способами являются: использование квалифицированных и привилегированных составов; введение «специальных» составов, регламентирующих ответственность за отдельные виды посягательств1; регламентация специальных видов освобождения от уголовной ответственности.
Применительно к предмету нашего исследования определение системы преступлений, предусматривающих уголовную ответственность за посягательство на отношения по управлению корпорацией, является не единственной проблемой. Отсутствие легального определения понятия рейдерства породило множество точек зрений на вопрос об уголовной ответственности за него. В доктрине представлено несколько моделей ее установления.
Сторонники первой отмечают, что УК РФ нуждается в специальной норме, предусматривающей уголовную ответственность за рейдерство.
Так, Я.В. Фроловичев предлагает дополнить УК РФ статьей 159.7 в следующей редакции: «Незаконное установление контроля в отношении юридического лица путем присвоения полномочий или изменения состава его органов управления, а равно иным способом, сопряженное с хищением имущества или приобретением права на имущество этого юридического лица»2. Думается, эту формулировку нельзя признать удачной. С одной стороны, у предлагаемой нормы возникает коллизия со ст. 159 УК РФ, а с другой – охрана отношений по управлению корпорацией предусмотрена ст. 170.1 УК РФ и 185.5 УК РФ.
Весьма спорной видится позиция В.В. Константинова, который предлагает ввести в раздел IX УК РФ статью 227.1 «Экономическое пиратство (рейдер-ство)» в такой редакции: «Нападение на объект материальной собственности, осуществленное с применением насилия или угрозой его применения, в целях завладения чужим имуществом до или после формального получения на него права собственности или управления за счет подделки правоустанавливающих документов или существенного нарушения легитимности их получения или решения суда, введенного в заблуждение путем обмана, влекущее причинение потерпевшей стороне ущерба в крупном размере»1.
Думается, позиция В.В. Константинова небезупречна. Так, вызывает возражения предложение о расположении спорного состава преступления в разделе «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка», поскольку из содержания нормы следует, что этот состав преступления относится к преступлениям в сфере экономики. Кроме того, в такой редакции статьи вызовет на практике коллизию с разбоем (ст. 162 УК РФ), мошенничеством (ст. 159 УК РФ) и вынесением неправосудного решения, приговора или иного судебного акта (ст. 305 УК РФ). В качестве недостатка отметим и конструкцию состава, который изложен как формально-материальный, что, на наш взгляд, не будет способствовать противодействию рейдерству. Используемый в конструкции состава термин «нападение» означает физическое воздействие на потерпевшего, но когда речь идет об отчуждении имущества юридического лица путем нападения, возникает вопрос, кто при этом подвергается физическому воздействию.
О необходимости введения в УК РФ специальной нормы, предусматривающей уголовную ответственность за рейдерство, говорит и Л.А. Андреева. Под рейдерством она предлагает понимать «противоправный захват бизнеса либо посягательство на предпринимательскую деятельность»2. Кроме того, она предлагает выделить в рамках УК РФ специальную главу, посвященную защите бизнеса.
Действительно, охранять активно развивающиеся предпринимательские отношения необходимо, однако мы не совсем согласны с предлагаемыми способами совершенствования действующего законодательства. В частности, термин «бизнес» не имеет легального определения, причем экономисты не могут прийти к единому мнению о том, какими существенными признаками он обладает. Кроме того, нелогично использовать в дефинициях достаточно широкие по объему понятия.
М.А. Сергеев предлагает включить в состав УК РФ статью «Криминальное рейдерство», под которым он понимает «преступную деятельность, посягающую на установленный порядок назначения или избрания органов управления юридического лица или (и) порядок его организации, выражающуюся в умышленном совершении ряда противоправных действий, направленных на удовлетворение корыстных интересов ограниченного круга лиц и приводящих к потере другими участниками корпоративных отношений прав на владение, распоряжение и пользование имущественными комплексами»1.
Эта позиция безусловно заслуживает внимания, однако требует определенных уточнений и корректировки. Так, недостатком предлагаемой конструкции является то, что состав сформулирован как материальный, причем последствием в нем закреплена потеря другими участниками корпоративных отношений прав на владение, распоряжение и пользование имущественными комплексами, что не отвечает природе корпоративных прав. Речь идет о том, что участники корпоративных отношений не обладают правами на владение, пользование и распоряжение имущественным комплексом. Ведя речь о имущественных правах участников корпораций, надо обратиться к федеральным законам «Об обществах с ограниченной ответственностью» и «Об акционерных обществах»: ст. 8 первого и ст. 31 и 32 второго предусматривают в качестве имущественных два основных права: право на получение дивидендов и право на получение имущества в случае ликвидации юридического лица или выхода из состава участников (акционеров) корпорации. Правом же на владение, пользование и распоряжение имущественным комплексом юридического лица обладает сама корпорация, а не ее участники.
И на законодательном уровне предпринимались попытки дополнить УК РФ специальным составом преступления, предусматривающим ответственность за рейдерство. Например, в 2008 г. Следственный комитет совместно с Торгово-промышленной палатой предложили дополнить УК РФ статьей «Незаконное завладение корпоративным управлением в юридическом лице». Однако полагаем не совсем уместным использование в представленной конструкции термина «завладение». Как справедливо указывают С.А. Кочои и Н.С. Третьякова, данный термин объединяет и «изъятие», и «обращение» чужого имущества. То есть использовать его допустимо, когда речь идет о хищениях1. Но если мы говорим о рейдерстве, то в первую очередь имеем в виду посягательство на отношения по управлению корпорацией, при использовании которого совершаются действия, направленные на причинение ей экономического вреда.
О необходимости включения в УК РФ специальной нормы, предусматривающей уголовную ответственность за рейдерство, говорилось и в «Предложениях по повышению эффективности борьбы с рейдерством (незаконным захватом собственности)», которые были разработаны в 2008 г. Национальным антикоррупционным комитетом. Под рейдерством в них предлагается понимать «действия с целью придания правомерного вида противоправному (посредством противоправных методов) переходу в свою или в пользу третьих лиц права собственности, права на результаты интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации (интеллектуальных прав), а равно незаконному приобретению права выполнения управленческих функций в коммерческой или иной организации»2.