Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Уклонение от отбывания наказания: исторический, сущностный и компаративистский аспекты 13
1. Понятие и признаки уклонения от отбывания наказания 13-35
2. Исторический аспект ответственности за уклонение от отбывания наказаний по российскому законодательству 36-54
3. Ответственность за уклонение от отбывания наказаний: компаративистский аспект 54-73
ГЛАВА 2. Применение средств дифференциации ответственности за уклонение от отбывания наказаний 74
1. Дифференциация ответственности: понятие, виды, средства, соотношение со смежными правовыми явлениями 74-89
2. Межотраслевая дифференциация ответственности за уклонение от отбывания наказаний 90-109
3. Отраслевая дифференциация ответственности за уклонение от отбывания наказаний 109-131
ГЛАВА 3. Технико-юридические приемы и средства регламентации ответственности за уклонение от отбывания наказаний 132
1. Законодательная техника: понятие, средства, приемы и правила 132-151
2. Использование средств законодательной техники при регламентации ответственности за уклонение от отбывания наказаний, не связанных с лишением свободы 151 -162
3. Приемы и средства конструирования составов уклонения от отбывания наказаний в УК РФ 163-184
Заключение 185-193
Библиография 194-222
Приложения (сводная анкета, акты о внедрении)
- Исторический аспект ответственности за уклонение от отбывания наказаний по российскому законодательству
- Дифференциация ответственности: понятие, виды, средства, соотношение со смежными правовыми явлениями
- Отраслевая дифференциация ответственности за уклонение от отбывания наказаний
- Использование средств законодательной техники при регламентации ответственности за уклонение от отбывания наказаний, не связанных с лишением свободы
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Значимость темы во многом определяется частым применением на практике норм о злостном уклонении от отбывания наказания и замене последнего. В условиях гуманизации уголовной политики возрастает доля наказаний и мер уголовно-правового характера, не связанных с лишением свободы. Соответственно стали чаще применяться меры воздействия, предусмотренные действующим законодательством, к нарушителям порядка и условий отбывания наказаний. Так, в течение 2006 года исправительные и обязательные работы заменены на лишение свободы, отменено условное осуждение в отношении 66 тыс. человек, злостно нарушавшим условия и порядок отбывания наказаний1. Итоги деятельности уголовно-исполнительных инспекций в первом полугодии 2007 года также свидетельствует о частоте применения анализируемого института". Так, в течение 1 полугодия 2007 года за злостное уклонение от отбывания обязательных работ в места лишения свободы направлено 2999 человек, или 9,5% (аналогичный период прошлого года - 2156, или 9,0%)3. Замена исправительных работ более строгим видом наказания применена к 10090 осужденным или 16,7% (аналогичный период прошлого года - 17,2%)4. За систематическое или злостное неисполнение возложенных судом обязанностей условное осуждение отменено 22520, или 3,05%. В Вологодской области - 375, или 4,05% (+1,3% к аналогичному периоду прошлого года). Все эти факты свидетельствуют об актуальности теоретических разработок, касающихся вопросов дифференциации ответственности за уклонение (злостное уклонение) от отбывания наказаний, поскольку неизменной предпосылкой социальной результативности уголовного закона и практики его применения выступает последовательная реализация принципа социальной справедливости, предполагающая углубленную и всестороннюю дифференциацию ответственности.
Применение упрощенного порядка привлечения к ответственности за уклонение от отбывания наказания без достаточных гарантий прав и свобод человека (отсутствие должной дифференциации уголовно-правовых последствий отдельных видов уклонения от наказаний1), а также распространенность последнего (о чем свидетельствуют статистические данные) обусловило выбор темы исследования.
Не теряет своей актуальности необходимость научного осмысления правовой природы уклонения и злостного уклонения. В уголовно-исполнительном законодательстве содержатся нормы, определяющие содержание злостного уклонения от уплаты штрафа, отбывания обязательных и исправительных работ, ограничения свободы, поэтому представляется, что законодатель предпринял некоторые шаги в определении рассматриваемых понятий. Однако им учтены не все возможные варианты уклонения от отбывания наказания. Отметим, что верная оценка уклонения и злостного уклонения весьма сложна. Данный факт диктует необходимость комплексного междисциплинарного исследования. Полагаем, именно полнота учета признака злостности определяет допустимость рассмотрения содеянного под углом зрения закона: ставить и при наличии других необходимых условий решать вопрос об ответственности (уголовной, административной, дисциплинарной) и наказании; отсутствие унифицированного подхода к определению его признаков, вне сомнения, негативно сказывается на качестве уголовного правотворчества и судебной практике.
Для достижения целей наказания, повышения его роли как средства противодействия уклонению от отбывания наказания необходимо четкое и логически последовательное уголовно-правовое регламентирование, обеспечивающее реальную возможность реализации требования неотвратимости ответственности и наказания. Поэтому изучение указанной проблемы представляется важным и с позиций технико-юридического конструирования законодательства, поскольку по мере его развития основания, виды и средства дифференциации ответственности изменялись и совершенствовались.
Перечисленные обстоятельства определили актуальность работы и обусловили необходимость обстоятельного изучения проблемы.
Состояние научной разработки проблемы. Вопрос об ответственности за противоправное поведение, связанное с уклонением (злостным уклонением) субъектов от отбывания наказаний, в уголовном праве заботил исследователей с давних времен. Обстоятельства, указывающие на то, что злостность во многом определяет поведение лица - уклонение от назначенного приговором суда наказания, - уже со второй половины XIX века находят свое отражение не только в законодательных нормах, но и становятся предметом научного обсуждения и оценки в теории уголовного права (Н.С. Таганцев).
Направление, связанное с разработкой различных аспектов обозначенной проблемы, вызывает все возрастающий исследовательский интерес, который нашел отражение в работах: О.Г. Демидова, А.Л. Дзиґаря, Д.С. Дядькина, ИЗ. Звечаровского, СИ. Ивановой, А.В. Иванчина, Б.Г. Карганова, Л.Л. Крутикова, Е.В. Лошенковой, Л.Р. Сафина, О.Ф. Сундуровой, Ф.Р. Сундурова, И.А. Тарханова, П.В. Тепляшина, Ю.М.Ткачевского, Т.Д.Устиновой, В.А.Уткина, Ю .Я Чайки и других. Между тем выполненные в этой области работы не умаляют насущности темы: несмотря на продолжительные дискуссии, остаются неразработанными некоторые моменты, нерешенность которых влечет серьезные сложности при применении уголовно-правовых норм.
Мировоззренческой платформой, отправным пунктом и большим подспорьем проведенного исследования стали работы известных ученых в области уголовного права. Разрешением проблем дифференциации ответственности занимались М.И. Бажанов, Н.А. Беляев, Е.В. Благов, А.В. Бриллиантов, А.В. Васильевский, В.И. Егоров, Л.Л. Кругликов, Т.А. Лесниевски-Костарева, Ю.Б. Мельникова, В.К. Сауляк, Ф.Р. Сундуров, И.А. Тарханов, Ю.М. Ткачевский, А.П. Чугаев и др.; общеправовых и уголовно-правовых вопросов законодательной техники — С.С. Алексеев, В.К. Бабаев, В.М. Баранов, Р. Иеринг, А.В. Иванчин, Д.А. Керимов, Л.Л. Кругликов, Н.Ф. Кузнецова, А.С. Пиголкин, О.Е. Спиридонова, Н.С. Таганцев, М.Д. Шаргородский, А.Ф. Черданцев и др.
Теоретической основой диссертационного исследования явились изученные автором фундаментальные научные труды в области истории государства и права России, зарубежных стран, общей теории права, международного, конституционного, административного, уголовного, уголовно-исполнительного, уголовно-процессуального права, криминологии; использованы работы дореволюционных ученых-правоведов. Привлечены также научные труды зарубежных авторов. В ходе исследования анализировались литературные источники по статистике, соответствующая справочная литература.
Цель настоящего исследования состоит в том, чтобы произвести анализ теоретических, законодательных и правоприменительных проблем ответственности за уклонение (злостное уклонение) от отбывания наказаний, и на этой основе выработать критерии, при которых дифференциация и законодательная регламентация ответственности за это деяние будут оптимальными.
В рамках указанной цели ставятся и решаются следующие задачи:
- рассмотреть в историко-правовом аспекте и выявить основные исторические тенденции развития представлений об ответственности за уклонение (злостное уклонение) от отбывания наказаний в отечественном и зарубежном законодательстве;
- проанализировать и обобщить основные положения науки уголовного права, касающиеся изучения юридической природы уклонения (злостного уклонения) от отбывания наказаний как уголовно-противоправного деяния;
- определить уголовно-правовое значение признака злостности и разработать понятие "злостного уклонения от отбывания наказания";
- осветить проблему дифференциации ответственности по горизонтали и вертикали за уклонение (злостное уклонение) от отбывания наказаний, раскрыть возможности для повышения эффективности использования средств такой градации: проанализировать и выявить квалифицирующие признаки уклонения (злостного уклонения) от наказаний, а также изучить возможность установления специальных оснований освобождения от ответственности за рассматриваемое поведение;
- с точки зрения законодательной техники проанализировать действующие нормы уголовного закона, регламентирующие ответственность за уклонение (злостное уклонение) от отбывания наказаний;
- изучить судебную практику, а также мнение практических работников по проблемным вопросам темы;
- сформулировать предложения по совершенствованию законодательства. Объектом диссертационного исследования выступает совокупность общественных отношений, проблем, закономерностей, возникающих в связи с совершением осужденным уклонения (злостного уклонения) от отбывания назначенного приговором суда наказания и применением соответствующих уголовно-правовых норм, с помощью которых осуществляется дифференциация ответственности за совершение деяний указанной категории. Предметом исследования являются российское современное и ранее действовавшее уголовное законодательство, практика его применения, отечественные акты иной отраслевой принадлежности, зарубежное уголовное законодательство, научные публикации, статистические данные, отражающие исследуемые в работе проблемы, судебно-следственная практика, а также результаты анкетирования практических работников.
Методологической основой диссертационного исследования послужил диалектический метод, которым автор руководствовался как общенаучным методом познания. На его основе применялись частно-научные методы: формальнологический, сравнительно-правовой, историко-правовой, системно-структурный и другие. В ходе сбора и обработки эмпирического материала использовались конкретные методы: изучение документов, архивных уголовных дел, анкетирование, опрос. Формулируемые понятия, выводы и предложения аргументировались и иллюстрировались примерами из практики, статистическими и иными фактическими данными.
Нормативная база работы представлена международно-правовыми документами, Конституцией Российской Федерации, законодательством Российской Федерации: уголовным, в том числе действовавшим в дореволюционной России, РСФСР и СССР, уголовно-исполнительным и административным, а также современным зарубежным уголовным законодательством.
Научная обоснованность и достоверность результатов исследования, выводов и рекомендаций определяется эмпирической базой, включающей в себя материалы судебно-следственной практики по делам об уклонении (злостном уклонении) от наказаний. Изучены и проанализированы уголовные дела, рассмотренные в 1999 2008 гг. судами г. Архангельска, г. Северодвинска, г. Вологды. По отдельным проблемным вопросам проведено анкетирование 71 респондента (работников суда, прокуратуры, уголовно-исполнительных инспекций, адвокатов, преподавателей и студентов Вологодского государственного педагогического университета, филиала Московской государственной юридической академии в г. Вологде). При подготовке диссертации также использовались соответствующие постановления Пленума Верховного Суда РФ (СССР, РСФСР), опубликованная судебная практика Верховного Суда РФ (СССР, РСФСР) по исследуемой категории уголовных дел. Автор обращался к результатам эмпирических данных других исследований. Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что впервые предпринята попытка исследования проблемы уклонения (злостного уклонения) от отбывания наказаний сквозь призму дифференциации ответственности и законодательной техники. В работе высказана авторская позиция относительно:
- понятия злостного уклонения от отбывания наказания;
- уголовно-правовой значимости признака злостности, оказывающего влияние на характер вредоносности уклонения и, соответственно, на регламентацию ответственности (уголовной, административной, дисциплинарной);
- технико-юридических аспектов конструирования составов злостного уклонения от отбывания наказаний.
Научная новизна нашла свое отражение и в основных положениях, выносимых на защиту:
1. Исторический экскурс позволяет выделить три основных периода регламентации ответственности за уклонение (злостное уюіонение) от отбывания наказания (от Русской Правды до начала XII в., с конца XII в. до начала советского периода и с принятия первого Уголовного кодекса 1922 г. до настоящего времени). Данная периодизация свидетельствует о том, что: (1) дифференциация рассматриваемой ответственности является результатом длительного исторического развития института наказаний с устойчивой тенденцией к установлению ответственности за уклонение от отбывания наказаний; (2) отечественному уголовному законодательству известна презумпция установления ответственности за рассматриваемое деяние в приговоре, а не в определении суда1; (3) наиболее продуктивным в теоретическом и законодательном аспектах является третий этап (советский и постсоветский период), в ходе которого принятие каждого последующего законодательного акта характеризуется определенными изменениями во взглядах на решение исследуемой проблемы.
2. Действующий Уголовный кодекс РФ воспринял те наработки, которые были в прежних УК: сочетание регламентации ответственности за уклонение (злостное уклонение) от отбывания наказаний относительно одних их видов в Особенной части, и относительно других - в Общей. При этом УК РФ не сформулировал ключевого понятия — злостного уклонения от наказания, несмотря на то, что указание на злостное уклонение как исключительное основание такой ответственности является одним из основных отличий УК 1996 г. от ранее действовавших уголовных кодексов.
3. Зарубежный и международный опыт уголовно-правовой борьбы с уклонением от отбывания наказания свидетельствует, что существуют различные варианты решения означенной проблемы: (1) непосредственно в приговоре суд определяет вид и меру наказания, на которое будет заменено первоначальное наказание в случае уклонения осужденного от его отбывания; (2) замена наказания на более строгое; (3) смешанный вариант; (4) установление самостоятельного состава уклонения (злостного уклонения) от отбывания наказаний (УК Беларуси и Украины). В некоторых странах непременным условием является обязательное отсутствие уважительной причины при неотбытии наказания.
4. Под злостным уклонением от отбывания наказания следует понимать общественно опасное, противоправное поведение осужденного, направленное на неисполнение обязанности претерпеть негативные последствия, связанные с 1 Например, по Уголовному Уложению 1903 г. срок заменяющего штраф ареста устанавливался в приговоре суда.
применением уголовного наказания, и осуществляемое лицом по неуважительным причинам Злостность уклонения наличествует при однократном грубом нарушении либо при повторном нарушении после официального предупреждения.
5. Термин уклонение (злостное уклонение) от отбывания наказания является меоісдисциплинарнььч. В качестве основания межотраслевой дифференциации в теории уголовного права предложено рассматривать характер вредоносности соответствующего вида поведения, с учетом которого необходимо предусмотреть ответственность: (1) в Кодексе об административных правонарушениях РФ — а) за злостное уклонение от наказания в виде лишения специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград; б) от остальных наказаний, не связанных с лишением свободы, при отсутствии признака злостности; в) за незлостное неисполнение приговора, решения суда или иного судебного акта; (2) во всех остальных случаях - в Уголовном кодексе РФ в его Особенной части.
6. Уклонение от отбывания ограничения свободы, ареста и содержания в дисциплинарной воинской части упречно лишь при способах, законодательно признанных противоправными в отношении лишения свободы. С учетом сказанного, предписания ст. 313 УК "Побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи" следует разделить на два состава: (1) побег лица, находящегося в предварительном заключении, и (2) побег осужденного к ограничению свободы, аресту, содержанию в дисциплинарной воинской части или лишению свободы, дополнив их такими видами наказаний, как ограничение свободы, арест и содержание в дисциплинарной воинской части. Ссылкой на те же виды наказаний необходимо дополнить состав ст. 314 УК РФ.
7. Уголовное наказание по своей сути - это кара. Отсюда, чем больше объем кары в наказании, тем более тяжким должны признаваться уклонение от него и грозящее наказание.
8. Санкции статьи УК, предусматривающей ответственность за уклонение (злостное уклонение) от отбывания наказаний, необходимо сформулировать как относительно-определенные, альтернативные, строгость которых зависит от объема кары первоначально назначенного наказания.
9. Необходимо также:
- исключить из УИК РФ ч. 5 ст. 46, ч. 3 ст. 49, ч. 4 ст. 50, ч. 4 ст. 53 УК РФ; ст. 30, ст. 32, ст. 38, ч. 3,4 и 5 ст. 46, ч. 3,4 и 5 ст. 58;
- дополнить ч. 4 ст. 47 УК РФ положением: если осужденный занимал запрещенные должности или занимался запрещенной деятельностью после вступления приговора суда в законную силу, то этот срок не засчитывается в срок отбытого наказания.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования. Полученные в ходе исследования результаты обосновывают дальнейшую теоретическую разработку вопроса о регламентации ответственности за уклонение (злостное уклонение) от отбывания наказаний как межотраслевого и отраслевого (уголовного) объекта регулирования. Представляется, что выводы, касающиеся дифференциации ответственности и законодательной техники, имеют значение для разрешения противоречия между закрепленным в Общей части УК понятием злостного уклонения как основания замены первоначально назначенного наказания на более тяжкое — и уклонением, обозначающим признак состава, характеризующий объективную сторону соответствующего преступления. Возможно использование материалов исследования в учебном процессе. Практическая значимость исследования состоит в том, что сформулированные в нем предложения могут быть учтены при совершенствовании уголовного законодательства: конструировании составов уклонения (злостного уклонения) от наказаний, регламентации квалифицирующих признаков, санкций, оснований специальных случаев освобождения от ответственности и пр. Наконец, осуществленные анализ важной для правоприменительной деятельности проблемы, сформулированные научные рекомендации способны положительно повлиять на деятельность судебно-следственных органов по применению действующих уголовно-правовых норм.
Апробация результатов диссертационного исследования. Основные положения диссертации отражены автором в 14 публикациях (общим объемом около 4,27 п.л.), из них две публикации в журналах "Вестник Владимирского юридического института" и "Следователь", включенных ВАК России в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий.
Результаты исследования
а) освещались на научных и научно-практических конференциях и семинарах: в частности, на конференциях НОУ Вологодского института бизнеса (Вологда, 2004-2005 гг.), на научно-практической конференции Российской академии государственной службы при Президенте РФ (Вологда, 2007 г.), на конференциях и научно-практических семинарах филиала Московской государственной юридической академии в г. Вологде (2007-2008 гг.), на научных конференциях аспирантов и молодых ученых Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова (Ярославль, 2004-2008 гг.);
б) использовались в выступлениях на научно-методических семинарах кафедры правоведения в НОУ Вологодского института бизнеса (2004-2005 гг.), кафедры уголовно-правовых дисциплин, а также кафедры государственно-правовых дисциплин филиала Московской государственной юридической академии в г. Вологде (2007-2008 гг.).
Положения, содержащиеся в диссертации, апробированы автором и в учебном процессе - при чтении лекций и проведении практических занятий по уголовному праву (Общей и Особенной части) и по истории государства и права России и зарубежных стран (2004-2008 гг.).
Структура работы определяется целями и задачами исследования и включает в себя введение, три главы, объединяющие девять параграфов, заключение и список библиографических источников.
Исторический аспект ответственности за уклонение от отбывания наказаний по российскому законодательству
Изучение истории российского уголовного законодательства необходимо в целях познания и учета опыта прошлых лет, использования положительных моментов, присутствующих в нем. Справедлив тезис о том, что изучение прошлого может и должно служить средством для того, чтобы понять настоящее и предвидеть будущее и на основе этого осмыслить развитие науки1. При этом проявляющаяся в рецепции передовых идей историческая преемственность, позволяющая с учетом национальных традаций проследить особенности возникновения и развития ответственности за уклонение от отбывания наказания, представляет значительный интерес.
Исторически становление и развитие института наказания обуславливалось изменением характера следующих за преступлением мер принуждения: от частных к публично-государственным и, наконец, к исключительно государственным; влиял данный процесс и на уголовно-правовое значение уклонения от отбывания наказания. Так, в догосударственных общинно-родовых формациях санкции за нарушение коллективных или личных интересов носили характер общинный (например, изгнанию из общины подвергались лица, нарушавшие правила родоплеменных отношений) либо межличностный. При этом посягательства на интересы отдельной личности наказывались в возмездно-компенсационном порядке . Согласно древнейшему источнику римского права (Законам XII таблиц ), не выделявшего отрасли гражданского и уголовного права, со стороны кредитора к должнику допускались: продажа последнего в рабство, принудительная отработка, захват имущества без всякого участия публичных органов, содержание в домашней темнице с наложением оков и даже убийство должника с целью завладения его имуществом (Таблицы VI и ХП). Иными словами, принудительное осуществление кредитором своих претензий проводилось личными силами и средствами самого кредитора. То же касалось кровной мести - наказания, чаще всего применяемого за убийство или причинение вреда здоровью (увечье). Так, наказанию в большинстве случаев был свойственен частный характер его исполнения. Отсюда, полагаем, потребность в регламентации ответственности за уклонение от государственных мер принуждения1 основными правовыми актами того времени - отсутствовала. Между тем, проблема уклонения от отбывания наказания нашла свое отражение в работах древних мыслителей. Так, в IV веке до н.э. Платоном2 была высказана идея об усилении меры ответственности в случае неисполнения лицом назначенного ему наказания. К примеру, виновных в непреднамеренном убийстве предлагалось подвергать наказанию в виде изгнания из страны сроком на два года; при этом в случае, если кто-нибудь из бывших в изгнании лиц повторно совершит преступление, назначать ему наказание также в виде изгнания, но уже без права возвращения; уклонение от исполнения последнего — карать смертью.
Согласно первым письменным памятникам X века (Договорам Киевской Руси с Византией 911 и 944 гг. ) при бегстве преступника из Руси в Византию в целях уклонения от наказания византийские слулсащие после получения соответствующего ходатайства русских властей обязаны были задержать беглого и насильно возвратить его на русскую землю (ст. 14 Договора 911 г. и ст. 12 Договора 944 г.).
Развитие мер публично-государственного принуждения привело к закреплению в Русской Правде ответственности за уклонение от отбывания наказания. Однако специально этот вопрос не регламентировался и находил свое решение в рамках общих положений. Так, в случае невозможности уплаты наиболее распространенного в то время вида наказания - денежного штрафа в пользу государственной власти (виры) - обязанное лицо подвергалось продаже в холопство (ст. 2 и 4). Как правило (по мнению историков)4, такой продаже подвергался человек, изначально не обладавший возможностью выплаты штрафа и уже находившийся на грани закабаления. Отсюда можно сделать вывод о том, что продажа в холопство осуществлялась скорее не с целью привлечения должника к ответственности за уклонение от исполнения наказания в виде штрафа, а прежде всего для обеспечения уплаты последнего. Вместе с тем, в ст. 111 Русской Правды говорится о не приводящей к состоянию полного холопства отработке долга в случае невозвращения должником денежной ссуды (дачи). Можно предположить, что продажа в холопство - это мера ответственности для лица, не уплатившего штраф.
Аналогичные нормы права содержали средневековые Судебники 1497 и 1550 гг.. Так, в ст. 55 Судебника 1550 г. в случае неуплаты штрафа была установлена так называемая система правежа, по окончании которой обязанное лицо отдавалось "головою до искупа", то есть подвергалось продаже в холопство. Следует отметить, что этому институту специально была посвящена Память о правеже долгов от 5 мая 1555 г.; о нем же говорилось и в ст. 19 Приговора о губных делах 1556 г., и в ст. 7 Уложения о судных делах от 11 января 1628г . Суть правежа состояла в том, что должника,, который не платил, утром выводили перед приказной губой, обнажали икры и били по ним палками. Процедура эта заканчивалась лишь с отъездом судей из приказа. Справедливым представляется толковать правеж не как наказание, а как средство побудить к уплате долга (штрафа). Поскольку же при отсутствии у виновного имущества конечная цель правежа (уплата) - не достигалась, штраф фактически заменялся телесным наказанием. Со временем правеж превратился в повседневное средство государственного принуждения уклоняющихся от каких-либо действий лиц к их исполнению. Например, секли проволочными прутьями, били кнутом дворян за уклонение от службы . Примечательно, что неуплату виновным штрафа по причине тяжелого материального положения Судебники таюке признавали уклонением от наказания4. Для сравнения заметим, что Уголовный кодекс 1996 г. устанавливает правило, согласно которому размер штрафа определяется судом с учетом имущественного положения осужденного и его семьи, а также с учетом возможности получения осужденным заработной платы или иного дохода (ч. 3 ст. 46). Иначе говоря, уже на стадии назначения наказания в виде штрафа решается вопрос о возможности его исполнения осужденным.
Согласно Губным и земским грамотам1, действовавшим одновременно со средневековыми Судебниками 1497 и 1550 гг., старосты и целовальники, обязанные контролировать исполнение наказаний, приговаривались к смертной казни за недобросовестное выполнение своих обязанностей. При этом имущество указанных должностных лиц подлежало конфискации в пользу истца, то есть стороны, в доход которой мог быть, например, уплачен штраф.
Таким образом, уже в XV веке российское государство стремилось к обеспечению должной регламентации механизма воздействия в случае неисполнения наказания для достижения целей наказания и его неотвратимости. Наказание при этом приобретало публично-государственный характер, что сказывалось на его значительном ужесточении и установлении более строгого контроля за его исполнением.
Дифференциация ответственности: понятие, виды, средства, соотношение со смежными правовыми явлениями
Дифференциация есть расчленение, расслоение целого на части, взаимосвязанные элементы при рассмотрении, изучении чего-либо1. Целым в интересующем нас плане выступает ответственность, деление которой на составляющие представляет собой ее дифференциацию.
Дифференциации юридической ответственности посвящен ряд работ российских ученых. Например, по мнению В.И. Курляндского, сущность дифференциации юридической ответственности состоит не в том, чтобы определить различные уровни ответственности по отношению к индивидуальному случаю нарушения, а в том, чтобы классифицировать. формы ответственности в зависимости от наиболее типичных свойств, характеризующих в обобщенном виде различные группы правонарушений . С точки зрения Ю.Б. Мельниковой, дифференциация юридической ответственности - это установление в законе ее видов . Отсюда субъектом рассматриваемой деятельности является законодатель.
Представляется необходимым ответить на вопрос терминологического порядка, разобравшись в общесмысловом содержании термина "юридическая ответственность".
В общеупотребительном смысле термин "ответственность" имеет два значения: с одной стороны, ответственность означает обладание правами и обязанностями (полномочиями) с тем, чтобы действовать, отдавая себе отчет и беря на себя вину за ошибки и провинности, с другой стороны ответственность — это необходимость, обязанность реально отвечать за свои предосудительные поступки, действия, упущения4.
Такого рода ответственность, но основанная на нормах права, имеющая правовое оформление, и называется юридической ответственностью. Ее истоки находятся в государственно-правовом регулировании общественных отношений, которое является непосредственной предпосылкой ее установления. Существующие в правовой литературе концепции юридической ответственности: это меры государственного принуждения; обязанность претерпеть неблагоприятные последствия; обязанность, принудительно исполнимая; обязанность дать отчет; оценка (осуждение); наказание; реализация санкции; правоотношение; реакция общества на правонарушение - не исключают друг друга, а раскрывают отдельные признаки, характеристики, стадии юридической ответственности1. В контексте исследуемой проблемы понятие юридической ответственности (в негативном ее проявлении) определяется нами как обязанность правонарушителя подвергнуться осуждению и претерпеванию неблагоприятных последствий, предусмотренных санкцией нарушенной нормы. Однако обязанность так и останется обязанностью, если не будут реально применены меры государственного принуждения. Во многом эта обязанность предопределяет дальнейшую модель развития правоотношений между государством и правонарушителем: с одной стороны, в обязанности укрепляется будущее поведение осужденного - претерпевание неблагоприятных последствий, связанных с применением к нему санкции закона; с другой — реальное их претерпевание зависит также от деятельности соответствующих государственных органов. Избежание данной обязанности правонарушителем, как было установлено ранее, представляет собой противоправное уклонение, в течение которого обязанность будет существовать независимо от того, были ли реализованы осуждение и наказание или нет.
В правовой литературе традиционно различают объективную и субъективную стороны юридической ответственности . Объективная сторона отражает реально существующие общественные отношения, выражает обусловленное ими и нормативно сформулированное требование к поведению субъектов, сопряженное с определенной санкцией, стимулом положительного или отрицательного свойства, а также фактическим применением этих санкций, поощряющих активность и порицающих нерадивость субъектов, повышая тем самым в них чувство ответственности1. Объективное начало определяется законодателем в уголовном законе. С субъективной стороны ответственность представляет собой преломление указанного требования в сознании личности: усвоение ею социально-правовых норм, выработку в ней позитивной мотивации и, наконец, соотнесение ею поведения с указанными нормами. При этом сознанием ответственности охватываются как возможность заслужить одобрение и поощрение от государственно-властных органов и общества в целом, так и понимание необходимости держать перед ними ответ, подвергнуться санкции в случае нарушения данного требования. Иными словами, субъективное начало предполагает осознание правосубъектными лицами этой объективной реальности.
С точки зрения форм проявления юридической ответственности принята ее трактовка в двух аспектах: позитивно-перспективном и негативно-ретроспективном". Позитивный аспект предполагает такое поведение субъекта, когда он соотносит свое поведение с теми объективными требованиями, которые выражены в нормах права. Негативный аспект — это оценка поведения субъекта, когда он поступает вопреки нормативному требованию, нарушает или игнорирует определенное правило. Здесь виновный призывается к ответу по поводу допущенного нарушения и подвергается взыскательной (отрицательной) санкции. Структурный анализ каждой правовой нормы показывает, что она содержит модель "ответственного" поведения лица: указывает на то, как нужно, можно или нельзя поступать в гипотетически определенной ситуации, а также на то, что последует (положительное или отрицательное) за этим для него.
Уголовная ответственность является разновидностью ответственности юридической и представляет собой в широком смысле основополагающий институт уголовного права, определяющий криминализацию общественно-опасных деяний, меру их социально-правовой оценки.
Ответственность в уголовном праве представляет собой своеобразный межотраслевой институт. По мнению И.А. Лумповой1, наличие в уголовном праве различных видов ответственности (помимо уголовной) является ценным и разумным обстоятельством2. Так, в период действия прежнего УК РСФСР 1960 г. в случаях освобождения от уголовной ответственности с передачей материалов дела в товарищеский суд и комиссию по делам несовершеннолетних, а также при передаче виновного на поруки лицо, совершившее преступление, не оставалось без ответственности. Оно несло ее, но в иной форме: здесь видится обычная административная или общественная ответственность. Такие "иные" виды ответственности, несомненно, сыграли положительную роль: при недостаточной в законе дифференциации ответственности они позволяли применять более мягкие виды ответственности при пониженной степени общественной опасности.
Отраслевая дифференциация ответственности за уклонение от отбывания наказаний
Группируя деяния в рамках Особенной части Уголовного кодекса, располагая их в определенной последовательности (в том числе относительно друг друга), законодатель преследует цель не просто упорядочить нормативный материал, но и осуществить в пределах возможного дифференциацию ответственности . Как уже выше упоминалось, в гл. 31 УК "Преступления против правосудия" помещены нормы об ответственности за уклонение от наказаний, связанных с лишением свободы: за побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 313), уклонение от отбывания лишения свободы (ст.314), неисполнение приговора, решения суда или иного судебного акта (ст. 315). Иные нормы, предусматривающие ответственность за уклонение от наказаний, не связанных с изоляцией от общества, содержатся в Общей части УК и непосредственно в статьях, регламентирующих эти виды наказаний (ч. 5 ст. 46, ч. 3 ст. 49, ч. 4 ст. 50. ч. 4 ст. 53). Несмотря на такое расположение норм в структуре уголовного закона, представляется, что все случаи уклонения от наказаний направлены против одного и того же объекта - правосудия.
На сегодняшний день четкое и однозначное определение понятия правосудия в уголовном законодательстве (и в законодательстве РФ в целом) отсутствует. Правосудие - это особая функция государственной власти, которая в соответствии со ст. 118 Конституции РФ осуществляется только судом. В специальной литературе выделяют следующие признаки правосудия: а) деятельность, осуществляемая специально уполномоченным государственным органом - судом; б) правоприменительная деятельность; в) деятельность, осуществляемая в определенной процессуальной форме1.
Вместе с тем, использование в уголовном законодательстве и теории уголовного права термина "правосудие" не соответствует его буквальному толкованию, т.н. "узкому (процессуальному) смыслу" . Анализ норм гл.31 УК "Преступления против правосудия" свидетельствует о том, что правосудию придается следующее значение: это не только осуществляемая с участием сторон и участников процесса деятельность суда по рассмотрению и разрешению гражданских, арбитражных и уголовных дел, дел об административных правонарушениях в форме, регламентированной законом, но и деятельность органов, способствующих ему в этом: прокуратуры, предварительного расследования, органов и учреждений, исполняющих вступившие в законную силу приговоры и решения1. Е.Р. Абдрахманова отмечает, что уголовное право в правосудие вкладывает более широкий смысл и понимает его как совокупность общественных отношений, обеспечивающих нормальную, строго регламентированную уголовно- и гражданско-процессуальным, административным и уголовно-исполнительным законодательством деятельность суда и органов, ему в этом содействовавших, по осуществлению задач и целей правосудия2.
Широкое определение правосудия также формулируется В.А. Ржевским и Н.М. Чепурновой. По их мнению, правосудие выступает в качестве конституционно закрепленной особой формы деятельности государства в сфере осуществления судебной власти, выражающейся в защите и охране судами общей и арбитражной юрисдикции нормального функционирования общественных отношений, складывающихся с участием граждан, предприятий и организаций и вюгючающих механизм судебного разрешения споров о праве и иных конфликтов путем отправления гражданского, арбитражного, уголовного и административного судопроизводства в особом процессуальном порядке с применением на основе закона государственного принуждения в целях восстановления и охраны законных прав и интересов человека и всего гражданского общества .
Таким образом, содержание правосудия не охватывается одной лишь уголовно-процессуальной деятельностью; имеет и свое специфическое содержание.
В юридической литературе справедливо указывается, что реализация выраженного в приговоре от имени государства предписания о применении к лицу, признанному виновным в совершении преступления, наказания, соответствующего характеру и степени общественной опасности совершенного преступления и личности виновного, является содержанием правосудия . Иными словами, применение наказания не является самоцелью. Более того, интересы правосудия требуют, чтобы наказание, назначенное приговором суда, было отбыто в полной мере и в той форме, которую указал суд1. Сказанное позволяет отнести учреждения, исполняющие наказания, к органам, способствующим суду реализовывать задачи и цели правосудия. Кроме этого, решение задачи применения наказания в соответствии с уголовным законом напрямую зависит и от самого осужденного: реализация наказания невозможна без выполнения содержащихся в приговоре требований непосредственно осужденным. Поэтому его уклонение от исполнения (отбывания) уголовного наказания прежде всего обусловливает невозможность реализации задач правосудия. Таким образом, общественно опасные деяния -уклонение от отбывания наказаний в итоге наносят вред интересам правосудия.
Некоторые ученые полагают, что в главе о преступлениях против правосудия правильнее было бы сосредоточить только нормы, охраняющие судебную деятельность по отправлению правосудия2. Надо полагать, что в соответствии с логикой такого суждения имеющиеся в уголовном законе составы уклонения от наказаний: побег из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, уклонение от отбывания лишения свободы и неисполнение приговора, решения суда или иного судебного акта, необходимо было бы исключить из главы о преступлениях против правосудия и поместить в гл. 32 УК "Преступления против порядка управления". Однако, исходя из вышесказанного, считаем, что расположение данных составов определено законодателем верно. Аналогичной позиции придерживается и ряд других ученых3.
Использование средств законодательной техники при регламентации ответственности за уклонение от отбывания наказаний, не связанных с лишением свободы
Реализуя право государства на принудительное воздействие относительно лица, совершившего преступление, ратуя за обеспечение должной реализации предписаний, содержащихся в приговоре суда, российский законодатель предпринимает определенные шаги и предусматривает возможность замены назначенного судом наказания в случаях злостного уклонения от его отбывания. .
Вместе с тем, отметим, что эффективная борьба правоохранительных органов с подобным преступным проявлением зависит не только от качества их работы, но и от качества законодательства. Так, если проанализировать действующее законодательство на предмет того, как оно фиксирует волю законодателя, направленную на обеспечение исполнения назначенных по приговору суда уголовно-правовых мер воздействия, молено выделить ряд нерешенных, спорных проблем.
Проблема соответствия названия статьи Общей части Уголовного Кодекса содержанию ее части, устанавливающей ответственность за злостное уклонение от отбывания уголовного наказания. Общепризнанно, что название статьи должно быть точным, определенным и призвано отражать сферу или вид регулируемых общественных отношений, с учетом того, чтобы по названию статьи исполнители могли определить ее основное содержание, запомнить ее название и, при необходимости, легко найти. Именно поэтому в отдельной статье фиксируется только самостоятельное по своему характеру положение, содержащее определенный ответ на вопрос. Отсюда одно из правил уголовно-правового регулирования, которое с одной стороны способствует действию закона, а с другой облегчает работу над ним - это присвоение статьям заголовков, определенно указывающих на то или иное нормативное положение, главным образом совпадающих с ним.
Как уже было сказано, в нормах Общей части УК (ст. 46,49, 50 и 53) закреплены правоположения о злостном уклонении от исполнения штрафа, обязательных и исправительных работ, ограничения свободы. Представляется, что содержание этих статей должно включать лишь характеристику того или иного вида наказания; указание на иное правовое явление - уклонение, т.е. самостоятельное посткриминальное поведение осужденного, недопустимо.
Есть мнение, согласно которому содержание каждого из видов наказания может быть выявлено через его "состав".
Следует отметить, что еще в советской юридической литературе указывалось на отдельные объективные и субъективные моменты или стороны состава уголовного наказания; при этом сам термин "состав уголовного наказания" не применялся.
Так, В.Д. Ардашкин, определяя содержание правового принуждения, в том числе и наказания, утверждал, что оно состоит из двух взаимосвязанных сторон: объективной и субъективной1. И.М. Гальперин указывал на субъективную сторону наказания, а также на личность преступника как объект наказания .
В современной юридической литературе некоторые ученые, анализируя уголовное наказание, указывают на отдельные элементы его состава; однако по-прежнему термином "состав уголовного наказания" не апеллируют. Так, А.Э. Жалинский к признакам уголовного наказания причисляет объект наказания, которым является личность в правовом, социальном и биологическом смысле этого слова . А.А. Арямов считает одним из основных признаков уголовного наказания то, что наказание как мера государственного принуждения имеет объектами своего воздействия наиболее значимые для личности блага: жизнь, свободу, имущество преступника2.
Под составом уголовного наказания К.А. Сыч понимает систему взаимосвязанных и взаимодействующих между собой элементов, характеризующих его объект, объективную сторону, субъект и субъективную сторону3. Элементы состава наказания ученый определяет следующим образом: а) объект наказания -юридические блага лица, признанного судом виновным в совершении преступления; б) объективная сторона является карой за совершенное преступление; в) субъект наказания - законодательная, судебная и исполнительная власть; г) субъективная сторона наказания представляет собой отношение осужденного к наказанию .
А.Ф. Мицкевич, напротив, приходит к выводу, что для уяснения содержания норм, определяющих каждый вид уголовного наказания и их применение, на практике достаточно простого подробного описания видов наказания и правил их исполнения без деления такого описания на содержательное и формальное .
Представляется, что не следует все же однозначно отказываться от толкования уголовного наказания через его состав, прежде всего из-за практической целесообразности, поскольку содержание любого вида наказания должно быть высоко формализованным. Более того, в свете рассматриваемой нами проблемы предлагаем использовать понятие "состав уголовного наказания" для определения основных характеризующих признаков, которые, полагаем, должны содержать статьи 46,49, 50 и 53 УК.
Надо полагать, что состав уголовного наказания есть юридическая конструкция, задачей которой является формулировка закона (т.е. речь идет о средстве законодательной техники) и которая является вторичной по отношению к конструкции самого наказания, т.к. построена на основе последней1.
Итак, юридическая конструкция наказания, отраженная в ст. 43 УК, следующим образом определяет комбинацию элементов его состава: (1) объект: "наказание применяется к лицу, признанному виновным в совершении преступления"; (2) объективная сторона: "наказание есть мера государственного принуждения, заключающаяся в предусмотренных настоящим Кодексом лишениях и ограничениях прав и свобод "; (3) субъект наказания: "назначаемая по приговору суда".
Например, штраф предусматривает объект наказания - осужденного; объективную сторону - государственное принуждение, заключающееся в ограничение права собственности осужденного и осуществляемое в пределах от двух тысяч пятисот до одного миллиона рублей (и т.п.) и определяемое с учетом тяжести совершенного преступления и имущественного положения осужденного и его семьи; субъект наказания — суд.
Иными словами, конструкция состава уголовного наказания дает исчерпывающую характеристику каждого из видов наказания.
