Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Особенности процессуальной формы отправления правосудия в стадии подготовки судебного разбирательства по уголовным делам с участием несовершеннолетних 17
1. Понятие и сущность правосудия в уголовном судопроизводстве 17
2. Общая характеристика процессуальной формы отправления правосудия по уголовным делам с участием несовершеннолетних в суде первой инстанции 33
3. Особенности уголовно-процессуальной формы стадии подготовки судебного разбирательства с участием несовершеннолетних 56
Глава 2. Особенности процессуальной формы рассмотрения уголовных дел с участием несовершеннолетних в стадии судебного разбирательства 75
1. Общие условия судебного разбирательства по уголовным делам с участием несовершеннолетних 75
2. Участие педагога и психолога по уголовным делам с участием несовершеннолетних в суде первой инстанции 99
3. Институт двойного представительства в судопроизводстве по уголовным делам с участием несовершеннолетних 109
Глава 3. Концептуальные идеи российской ювенальной юстиции и особенности современной процессуальной формы отправления правосудия по уголовным делам с участием несовершеннолетних в суде первой инстанции 131
1. Ювенальная юстиция России: исторические аспекты становления, содержание, цель и задачи 131
2. Перспективы воплощения концептуальных положений ювенальной юстиции в современную российскую уголовно-процессуальную форму отправления правосудия по делам с участием несовершеннолетних в суде первой инстанции 140
Заключение 153
Библиографический список 157
- Общая характеристика процессуальной формы отправления правосудия по уголовным делам с участием несовершеннолетних в суде первой инстанции
- Общие условия судебного разбирательства по уголовным делам с участием несовершеннолетних
- Институт двойного представительства в судопроизводстве по уголовным делам с участием несовершеннолетних
- Перспективы воплощения концептуальных положений ювенальной юстиции в современную российскую уголовно-процессуальную форму отправления правосудия по делам с участием несовершеннолетних в суде первой инстанции
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Вопросам защиты прав и интересов несовершеннолетних особое внимание уделяется и на международном, и на внутригосударственном уровне. В Российской Федерации основные векторы развития государственной политики в интересах детей во многом обусловлены принятыми международными обязательствами и отражены в Национальном плане действий в интересах детей (1995–2000 годы)1, Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы2, Плане основных мероприятий до 2020 года, проводимых в рамках Десятилетия детства3.
Повышенный интерес в этом направлении вызывают вопросы правового регулирования в сфере государственной защиты прав несовершеннолетних, которое, как отмечает Конституционный Суд Российской Федерации, исходя из требований ч. 2 ст. 7, ч. 1 ст. 20, ч. 1 ст. 21, ч. 1 ст. 22, ч. 1 ст. 38 Конституции Российской Федерации, а также международно-правовых обязательств России должно в приоритетном порядке гарантировать несовершеннолетним защиту достоинства личности, право на жизнь, права на свободу и личную неприкосновенность, что предполагает, в частности, наличие законодательных мер, имеющих своей целью обеспечение безопасности каждого ребенка как непосредственно от преступных посягательств, так и от неблагоприятного воздействия на его нравственность и психику, которое может существенным образом повлиять на развитие его личности4.
Можно констатировать, что предпринятые для реализации обозначенных задач меры (обеспечение конфиденциальности судебного разбирательства по уголовным делам с участием несовершеннолетних
1 Об утверждении Основных направлений государственной социальной поли
тики по улучшению положения детей в Российской Федерации до 2000 года (Наци
онального плана действий в интересах детей): Указ Президента РФ от 14 сентября
1995 г. № 942 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1995. № 38. Ст. 3669.
2 О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы:
Указ Президента РФ от 1 июня 2012 г. № 761 // Собр. законодательства Рос. Феде
рации. 2012. № 23. Ст. 2994.
3 Об утверждении Плана основных мероприятий до 2020 года, проводимых
в рамках Десятилетия детства: Распоряжение Правительства РФ от 6 июля 2018 г.
№ 1375-р // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2018. № 29. Ст. 4475.
4 Постановление Конституционного Суда РФ от 18 июля 2013 г. № 19-П по делу
о проверке конституционности пункта 13 части первой статьи 83, абзаца третьего
части второй статьи 331 и статьи 351.1 Трудового кодекса Российской Федерации
в связи с жалобами граждан В. К. Барабаш, А. Н. Бекасова и других и запросом
Мурманской областной Думы // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2013.
№ 30 (Ч. 2). С. 4189.
потерпевших, разработка программы восстановительного правосудия в отношении лиц, не достигших возраста уголовной ответственности, предусматривающей комплекс воспитательных мер и мер социально-психологического и педагогического сопровождения, обеспечение при ее реализации взаимодействия судов и правоохранительных органов со специалистами по ювенальным технологиям – медиаторами, психологами, социальными педагогами и социальными работниками), способствовали формированию позитивной тенденции в разрешении отдельных вопросов защиты прав и интересов несовершеннолетних.
Подтверждением тому являются данные, свидетельствующие о снижении рецидивной преступности среди несовершеннолетних: в 2009 г. доля лиц, совершивших преступление в несовершеннолетнем возрасте и имеющих к этому моменту неснятую или непогашенную судимость, составляла 25,12 % от общего числа лиц, совершивших преступление в несовершеннолетнем возрасте, в 2017 г. аналогичный показатель был равен 19,58 %1.
Несмотря на несущественные колебания в 2016 г., в целом продолжает сокращаться общее число лиц, совершивших преступление в несовершеннолетнем возрасте (в 2008 г. – 73 333, в 2017 г. – 20 646 лиц)2. При этом, однако, позитивная тенденция к снижению общего количества несовершеннолетних потерпевших оказалась неустойчивой. Так, по данным одного из статистических исследований, за период с 2009 по 2013 г. число несовершеннолетних потерпевших ежегодно снижалось (с 108 718 лиц в 2009 г. до 89 053 лиц в 2013 г.)3. Но начиная с 2014 г. это число вновь стало увеличиваться (в 2015 г. преступления зарегистрированы в отношении 102 698 несовершеннолетних лиц)4. Дет-1 В 2009 г. из 56 406 лиц, осужденных за совершение преступления в несовершеннолетнем возрасте, к моменту совершения преступления имели неснятую или непогашенную судимость 14 167 чел., в 2013 г. из 29 205 – 591 (22,57 %), в 2017 г. – из 20 646 – 4043 (19,58 %) (Основные статистические показатели состояния судимости в России за 2008–2017 гг.) // URL: . php?id=79&item=2074 (дата обращения: 19.08.2018).
2 Там же.
3 Кабанов П. А. Несовершеннолетние жертвы современной российской пре
ступности: статистико-виктимологическое измерение (2009–2015 гг.) // Виктимоло-
гия. 2016. № 3. С. 7–23.
4 В некоторых регионах страны положительная тенденция к снижению преступ
ности в отношении несовершеннолетних сохранилась. Так, в Свердловской области
за последние три года число уголовных дел, рассмотренных судами с участием не
совершеннолетних потерпевших, заметно сократилось (по сравнению с 2014 г. –
на 28,1 %: в 2014 г. – 2758 чел., в 2016 г. – 1925 чел.). Уменьшилось в Сверд
ловской области и число лиц, осужденных за преступления в отношении несовер
шеннолетних (по сравнению с 2014 г. – на 25,6 %: в 2014 г. осуждено 2355 чел., в
ская криминальная смертность в период с 2009 по 2015 г. увеличилась на 169,1 %, а детский криминальный травматизм с причинением тяжкого вреда здоровью – на 126,9 %1.
Приведенные статистические данные свидетельствуют о том, что на фоне общего снижения на протяжении последних пяти лет численности детей в возрасте до 18 лет (с 31,6 млн до 27,3 млн2) проблемы совершенствования законодательства, регламентирующего различные аспекты защиты процессуальных прав и законных интересов несовершеннолетних лиц, не утратили актуальности, по-прежнему сохраняют остроту. В связи с этим в целях совершенствования государственной политики в сфере защиты детства ближайшее десятилетие в Российской Федерации объявлено Десятилетием детства (2018–2027 гг.)3.
Деятельность, осуществляемая в рамках совершенствования правосудия по делам данной категории, направлена на формирование модели дружественного к ребенку правосудия4, предусматривающего применение различных ювенальных технологий, часть из которых уже была опробована на базе экспериментального пилотного проекта Программы развития ООН (ПРООН) «Поддержка осуществления правосудия по делам несовершеннолетних» в Москве, Санкт-Петербурге, Саратове, Ростове-на-Дону. Свердловская область не вошла в число экспериментальных регионов. Между тем ее судейский корпус уже более пятидесяти лет ведет работу по совершенствованию правосудия по уголовным делам с участием лиц, не достигших совершеннолетия.
С учетом изложенного полагаем, что внесенные в процессуальное законодательство изменения, обусловленные имплементацией в современную уголовно-процессуальную форму ювенальных технологий, требуют всестороннего теоретического исследования и осмысления,
2016 – 1740 чел.) (Материалы статистических отчетов за 2014–2016 гг. // Официальный сайт Управления Судебного департамента в Свердловской области: URL: usd.svd.sudrf.ru/modules.php?name=stat (дата обращения: 01.03.2017).
1 Кабанов П. А. Несовершеннолетние жертвы современной российской преступ
ности: статистико-виктимологическое измерение (2009–2015 гг.). С. 7–23.
2 Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики: URL:
(дата обращения: 15.12.2017).
3 Об объявлении в Российской Федерации Десятилетия детства: Указ Прези
дента РФ от 29 мая 2017 г. № 240 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2017.
№ 23. Ст. 3309.
4 Дружественное к ребенку правосудие – система гражданского, администра
тивного и уголовного судопроизводства, гарантирующая уважение прав ребенка
и их эффективное обеспечение с учетом принципов, закрепленных в рекомендациях
Совета Европы по правосудию в отношении детей, а также с учетом возраста, сте
пени зрелости ребенка и понимания им обстоятельств дела (раздел VI Националь
ной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы).
эмпирической основой для которых может послужить солидный опыт судов Свердловской области.
Степень разработанности темы исследования. Проблемам определения понятия и сущности правосудия, содержанию его процессуальной формы посвящено не одно научное исследование. Особую значимость в этом смысле имеют труды Е. Б. Абросимовой, В. А. Азарова, В. М. Бозрова, Т. Н. Добровольской, А. С. Кобликова, Н. А. Колоколова, П. А. Лупинской, И. Л. Петрухина, В. М. Семенова, М. С. Строговича, В. Т. Томина, Р. Г. Хисматуллина, С. А. Шейфера и других ученых.
Анализу различных проблемных аспектов производства по уголовным делам с участием несовершеннолетних лиц посвящены работы А. С. Автономова, Г. Н. Ветровой, И. В. Гречаной, Н. И. Гуковской, А. П. Гуськовой, А. Л. Каневского, Л. М. Карнозовой, О. В. Левченко, И. А. Макаренко, Е. В. Марковичевой, Э. Б. Мельниковой, Е. В. Мищенко, И. В. Предеиной, В. Я. Рыбальской, Л. Г. Татьяниной, С. Ю. Тетюева, Р. С. Хисматуллина. Производство по делам с участием несовершеннолетних анализировали с учетом положений, заложенных в основу юве-нальной юстиции, Ф. Н. Багаутдинов, О. Ведерникова, А. М, Ибрагимов, Р. Максудов, Э. Б. Мельникова, И. В. Предеина, Л. А. Шестакова и др.
Вместе с тем труды перечисленных авторов, став солидной теоретической основой нашего исследования, не исчерпали его темы, число «болевых точек» правосудия по уголовным делам с участием несовершеннолетних не уменьшается.
Цели и задачи исследования. Целью исследования является анализ и совершенствование научных и правовых основ процессуальной формы отправления правосудия по уголовным делам с участием несовершеннолетних в суде первой инстанции.
Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:
раскрыть понятие и сущность правосудия в уголовном судопроизводстве, процессуальной формы его отправления по уголовным делам с участием несовершеннолетних лиц в суде первой инстанции;
исследовать практику воплощения концептуальных идей ювеналь-ной юстиции в современную уголовно-процессуальную форму России на различных стадиях судебного производства в суде первой инстанции;
выработать предложения, направленные на совершенствование законодательства, обеспечивающего права и законные интересы несовершеннолетних участников уголовного процесса.
Научная новизна исследования обусловлена содержащимися в работе результатами комплексного изучения проблем судопроизводства по делам всех несовершеннолетних участников процесса сквозь призму понятия и сущности правосудия по уголовным делам в целом, процессу-
альной формы его отправления, а также концептуальных основ ювеналь-ной юстиции. Такой ракурс позволил проанализировать как особенности действующей процессуальной формы отправления правосудия по делам с участием несовершеннолетних на судебных стадиях судопроизводства, так и перспективы воплощения отдельных концептуальных основ юве-нальной юстиции в современную уголовно-процессуальную форму.
Кроме того, проблемы, связанные с развитием уголовно-процессуальной формы по делам с участием несовершеннолетних с учетом современных тенденций к ее изменению, анализировались на основе уникальной эмпирической базы – результатах экспериментальных проектов по совершенствованию правосудия по уголовным делам с участием лиц, не достигших совершеннолетия, реализованных судейским корпусом Свердловской области. Это позволило констатировать значимость одних и несостоятельность других уже опробованных ювеналь-ных технологий, выявить проблемные вопросы их применения, а также предложить возможные пути их разрешения, сформулировать некоторые направления совершенствования процессуальной формы отправления правосудия по делам с участием несовершеннолетних.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Содержание работы углубляет научные знания в этой сфере уголовного судопроизводства. Проанализированы результаты экспериментов по внедрению ювенальных технологий в правоприменительную практику судов (на примере судов Свердловской области), а также пробелы в правовом регулировании, выявленные в ходе исследования. Теоретические выводы, сделанные в ходе работы, позволяют сформировать комплексное представление о предмете исследования и могут послужить основой для дальнейшего изучения этих вопросов.
Практическая значимость исследования обусловлена тем, что содержащиеся в работе предложения и рекомендации могут способствовать совершенствованию уголовно-процессуальной формы по уголовным делам с участием несовершеннолетних. Теоретические выводы автора могут быть использованы при последующем изучении проблем практики внедрения ювенальных технологий сквозь призму сущности правосудия и процессуальной формы; при преподавании курсов «Уголовно-процессуальное право», «Особенности рассмотрения уголовных дел с участием несовершеннолетних» в высших и средних специальных учебных учреждениях, а также на различных курсах по повышению квалификации практических работников; в правоприменительной деятельности судей, прокуроров, следователей, в работе общественных и иных организаций.
Методологическая основа исследования. При написании работы применялись общенаучные методы познания (анализ и сравнение, восхождение от абстрактного к конкретному, синтез, системный метод),
что позволило, исследовав понятие и сущность правосудия по уголовным делам в целом, а также процессуальную форму его отправления, проанализировать особенности процессуальной формы отправления правосудия по делам с участием несовершеннолетних на судебных стадиях судопроизводства. При помощи статистического метода обработана эмпирическая основа исследования.
Применялись также частнонаучные юридические методы познания: с помощью формально-юридического метода проанализировано законодательство, регулирующее порядок судопроизводства по делам с участием несовершеннолетних; историко-правовой метод позволил познать особенности формирования процессуальной формы отправления правосудия по делам несовершеннолетних, а также российской модели правосудия по этим делам; на основе сравнительно-правового метода выявлены черты российской модели правосудия по делам с участием несовершеннолетних, перспективы внедрения отдельных концептуальных основ ювенальной юстиции в современную уголовно-процессуальную форму; аналитический метод, а также методы анализа и прогнозирования позволили установить имеющиеся пробелы в правовом регулировании и обосновать выводы и предложения по разрешению проблемных вопросов, составляющих сферу исследования.
Объектом исследования стали правоотношения, возникающие при отправлении правосудия по уголовным делам с участием несовершеннолетних на различных стадиях уголовного процесса при рассмотрении дела по существу.
Предметом исследования выступили нормы российского и международного законодательства, регулирующие особенности процессуальной формы отправления правосудия по уголовным делам с участием несовершеннолетних, научные теории и концепции, объясняющие сущность правосудия в уголовном судопроизводстве, а также результаты внедрения концептуальных идей российской ювенальной юстиции в современную процессуальную форму правосудия по уголовным делам с участием несовершеннолетних в суде первой инстанции.
Положения, выносимые на защиту:
1. Процессуальная форма отправления правосудия по делам с участием несовершеннолетних является дифференцированной и различается в зависимости от статуса несовершеннолетнего участника процесса.
Уголовные дела с участием несовершеннолетних потерпевших и свидетелей рассматриваются в общем порядке судопроизводства, что не исключает в случаях, установленных законом, применения как усложненного (например, рассмотрение таких дел с участием присяжных заседателей), так и, наоборот, упрощенного порядков (например, осо-
бый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением). Дифференцированные черты процессуальной формы по делам данной категории проявляются в порядке проведения допроса, очной ставки, опознания и проверки показаний с участием несовершеннолетних потерпевших и свидетелей (ст. 191, 280 УПК РФ), оглашения показаний несовершеннолетних потерпевших и свидетелей (ст. 281 УПК РФ).
Процессуальная форма по делам в отношении несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых и подсудимых является усложненной и не предполагает применения иных усложненных (рассмотрение дел с участием присяжных заседателей) или упрощенных (рассмотрение дел в особом порядке судебного разбирательства, предусмотренном гл. 40, 40.1 УПК РФ) процедур.
2. При определении возрастных границ подсудимых, в отношении которых распространяется процессуальная форма, предусмотренная главой 50 УПК РФ, следует исходить из того, что основой процессуальной формы является материальный закон. Отсюда следует, что вся процедура судопроизводства в отношении лиц, совершивших преступление в несовершеннолетнем возрасте, должна вестись в особой форме, предусматривающей соответствующие гарантии судопроизводства вне зависимости от того, достигло ли это лицо совершеннолетия на последующих этапах уголовного процесса. Более того, в случаях, установленных ст. 96 УК РФ, процессуальные гарантии, закрепленные в главе 50 УПК РФ, должны распространяться в том числе на лиц, достигших к моменту совершения преступления совершеннолетия. Для этого необходимо статью 420 УПК РФ изложить в следующей редакции:
«1. Требования настоящей главы применяются по уголовным делам в отношении лиц, не достигших к моменту совершения преступления возраста восемнадцати лет.
В случаях, предусмотренных статьей 96 УК РФ, с учетом характера совершенного деяния и личности участника процесса положения настоящей главы могут быть применены к лицам, совершившим преступления в возрасте от восемнадцати до двадцати лет.
-
Производство по уголовному делу с участием лиц, перечисленных в части первой настоящей статьи, осуществляется в общем порядке, установленном частями второй и третьей настоящего Кодекса, с изъятиями, предусмотренными настоящей главой».
-
Для обеспечения единообразия практики применения судами ст. 96 УК РФ и абзаца 2 ч. 1 ст. 420 УПК РФ необходимо закрепить в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации критерии исключительности случаев, при которых возможны и приме-
нение ст. 96 УК РФ, и соответственно распространение на лиц, совершивших преступление в возрасте от восемнадцати до двадцати лет, гарантий, предусмотренных главой 50 УПК РФ. К числу таких критериев необходимо отнести степень тяжести преступления, обстоятельства его совершения; нравственно-психологические качества виновного; характеристику его личности и условия проживания.
4. Поскольку по смыслу ст. 96 УК РФ исключительность обстоя
тельств оценивается судом уже при вынесении приговора, для обеспе
чения возможности своевременного применения к лицам в возрасте от
восемнадцати до двадцати лет процессуальных гарантий, предусмотрен
ных главой 50 УПК РФ, необходимо дополнить ч. 2 ст. 229 УПК РФ
пунктом 9 следующего содержания:
«2. Предварительное слушание проводится:
…9) при наличии основания для применения к лицу, совершившему преступление в возрасте от восемнадцати до двадцати лет, процессуальных гарантий, предусмотренных главой 50 настоящего Кодекса».
-
Необходимо облечь в процессуальную форму деятельность помощников судей по работе с несовершеннолетними участниками процесса и их законными представителями на стадии подготовки дела к судебному заседанию. С этой целью предлагаем выделить в рамках стадии подготовки дела с участием несовершеннолетних участников процесса специальную процедуру – собеседование и наделить помощника судьи полномочиями разъяснять по поручению судьи несовершеннолетним участникам процесса, а также их законным представителям их права и обязанности, истребовать доказательства, осуществлять меры, направленные на мирное урегулирование споров.
-
С целью обеспечения баланса прав всех участников процесса при отсутствии медицинских показаний, согласно которым участие несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля в судебном разбирательстве не рекомендуется, необходимо применять общую норму ч. 2.1 ст. 281 УПК РФ, закрепляющую обязательное условие, при котором возможно оглашение показаний потерпевших и свидетелей: предоставление обвиняемому (подсудимому) в предыдущих стадиях производства по делу возможности оспорить эти доказательства предусмотренными законом способами. Для этого предлагаем часть 2.1 ст. 281 УПК РФ изложить в следующей редакции:
«В случаях, предусмотренных пунктами 2–5 части второй, а также частью шестой настоящей статьи, решение об оглашении показаний потерпевшего или свидетеля и о воспроизведении видеозаписи или киносъемки следственных действий, производимых с их участием, может быть принято судом при условии предоставления обвиняемому (под-
судимому) в предыдущих стадиях производства по делу возможности оспорить эти доказательства предусмотренными законом способами».
7. Обосновано, что в норме ч. 6 ст. 281 УПК РФ акцент должен
быть смещен в пользу приоритета принципа непосредственности ис
следования доказательств при рассмотрении дела с участием несовер
шеннолетних, достигших возраста шестнадцати лет. Для этого часть 6
ст. 281 УПК РФ необходимо изложить в следующей редакции:
«Суд вправе по собственной инициативе огласить показания несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля, ранее данные при производстве предварительного расследования или судебного разбирательства, а также исследовать фотографические негативы и снимки, диапозитивы, сделанные в ходе допросов, аудио- и видеозаписи, киносъемки допросов в отсутствие несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля без проведения допроса в следующих случаях:
-
потерпевший или свидетель не достиг шестнадцатилетнего возраста;
-
потерпевший или свидетель является лицом, страдающим психическим расстройством или отстающим в психическом развитии;
-
имеется заключение психолога о невозможности участия несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля в судебном заседании.
По ходатайству сторон или по собственной инициативе суд выносит мотивированное решение о необходимости допросить несовер-шеннол етнего потерпевшего или свидетеля повторно».
8. В целях содействия несовершеннолетним лицам в защите их прав
и законных интересов, обеспечения единообразия правоприменитель
ной практики в постановлении Пленума Верховного Суда Российской
Федерации необходимо разъяснить, каких именно педагогических ра
ботников надлежит привлекать для осуществления следственных дей
ствий в отношении несовершеннолетних. Для этого п. 9 Постановления
Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. № 1 «О судебной
практике применения законодательства, регламентирующего особенно
сти уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» не
обходимо дополнить абзацем вторым следующего содержания:
«В качестве педагога надлежит привлекать педагогических работников, выполняющих обязанности по обучению и воспитанию обучающихся и замещающих должности педагога-психолога, либо социального педагога образовательной организации или организации, осуществляющей обучение».
9. Для устранения непоследовательности в правовом регулирова
нии участия педагога и психолога при производстве следственных дей
ствий в отношении несовершеннолетних потерпевших и свидетелей,
обеспечения возможности сопровождения несовершеннолетних потерпевших и свидетелей одним специалистом на досудебном и судебном этапах судопроизводства часть 1 ст. 280 УПК РФ необходимо изложить в следующей редакции:
«При проведении допроса несовершеннол етнего потерпевшего или свидетеля, не достигшего возраста шестнадцати лет либо достигшего этого возраста, но страдающего психическим расстройством или отстающего в психическом развитии, участие педагога или психолога обязательно. При производстве допроса несовершеннолетнего, достигшего возраста шестнадцати лет, педагог или психолог приглашается по усмотрению суда.
При проведении допроса несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля, не достигшего возраста шестнадцати лет либо достигшего этого возраста, но страдающего психическим расстройством или отстающего в психическом развитии, по уголовным делам о преступлениях против половой неприкосновенности несовершеннолетнего участие психолога обязательно».
10. Участие представителя несовершеннолетнего потерпевшего
должно быть обеспечено по всем категориям дел. С учетом изложенно
го предлагаем следующую редакцию части 2.1 ст. 45 УПК РФ:
«Участие адвоката в качестве представителя несовершеннолетнего потерпевшего обеспечивается дознавателем, следователем или судом. Расходы на оплату труда адвоката компенсируются за счет средств федерального бюджета».
11. В случае применения ювенальных технологий при прекраще
нии уголовного дела в отношении несовершеннолетнего в связи с
примирением сторон должны учитываться требования процессуаль
ной формы, предусмотренной гл. 50 УПК РФ. С этой целью пункт 16
постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от
1 февраля 2011 г. № 1 «О судебной практике применения законода
тельства, регламентирующего особенности уголовной ответственности
и наказания несовершеннолетних» необходимо дополнить абзацем 3
следующего содержания:
«Разрешая вопрос о прекращении уголовного дела в отношении несовершеннолетнего в связи с примирением сторон необходимо соблюдать требования статьи 421 УПК РФ в части обязательности исследования обстоятельств, составляющих предмет доказывания, для установления причин и условий совершенного преступления».
Степень достоверности и апробация результатов исследования.
Достоверность результатов исследования обеспечена комплексным применением указанных выше методов познания, теоретической осно-
вой исследования, которую составили научные труды по уголовно-процессуальному и уголовному праву, теории государства и права, философии, конституционному праву, а также достаточной нормативно-правовой основой, которая включает в себя международные правовые акты, Конституцию Российской Федерации, федеральные конституционные и федеральные законы, в том числе уголовно-процессуальное и уголовное законодательство, ведомственные нормативные акты. В качестве источников нормативной информации также были использованы законодательные акты, утратившие силу, но отражающие специфику развития производства по уголовным делам, в том числе с участием несовершеннолетних, на разных исторических этапах.
Достоверность исследования подтверждается и его эмпирической основой, которую составили материалы судебной практики Европейского Суда по правам человека, Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, приговоры и постановления судов различных звеньев и инстанций, вынесенные по 300 уголовным делам, участниками которых являлись несовершеннолетние лица; обобщения практики Свердловского областного суда, материалы проектов, представленные районными (городскими) судами, мировыми судьями Свердловской области на соискание учрежденной Советом судей Свердловской области премии «Астрея»1, данные судебной статистики (по России в целом и по Свердловской области).
Диссертация подготовлена на кафедре судебной деятельности Уральского государственного юридического университета, где была рецензирована, обсуждена и одобрена. Основные результаты исследования отражены в опубликованных работах автора, из которых три размещены в ведущих рецензируемых научных изданиях, указанных в перечне ВАК, докладывались на международных, всероссийских и региональных научно-практических конференциях. Положения диссертационного исследования использовались в учебном процессе при преподавании курсов «Организация судебной деятельности», «Правоохранительные органы Российской Федерации», подготовке учебника «Актуальные проблемы деятельности судов общей юрисдикции Российской Федерации» (под ред. В. М. Бозрова. М.: Юстиция, 2017. г. – 568 с.), разработке курса «Особенности рассмотрения уголовных дел с участием несовершеннолетних», а также в ходе реализации Свердловским областным судом эксперимента по внедрению в судебную практику ювенальных технологий.
1 Премия «Астрея» учреждена Советом судей Свердловской области в 2015 г. и присуждается за лучший инновационный проект, способствующий обеспечению дружественного к ребенку правосудия в области гражданского, административного и уголовного судопроизводства с участием несовершеннолетних в Свердловской области.
Общая характеристика процессуальной формы отправления правосудия по уголовным делам с участием несовершеннолетних в суде первой инстанции
В науке уголовного процесса принято считать, что уголовно-процес-суальная форма есть не что иное, как совокупность условий, установленных процессуальным законом для совершения органами следствия, прокуратуры и суда тех действий, которыми они осуществляют свои функции в области расследования и разрешения уголовных дел, а также для совершения гражданами, участвующими в производстве по уголовному делу, тех действий, которыми они осуществляют свои права и выполняют обязанности1.
Исторически, в зависимости от целей правосудия, обусловленных потребностями общества и государства на различных этапах их становления и развития, уголовно-процессуальная форма претерпевала изменения, приобретая черты дифференцированной, т. е. единые задачи в рамках единой судебной системы, единого уголовно-процессуального законодательства, основываясь на единых принципах, разрешались различными способами2. Начало XX в., например, характеризуется становлением упрощенных форм судопроизводства, вторая половина этого столетия, напротив, является временем развития и нормативного закрепления идей об усложненных формах судебного разбирательства.
Действующий УПК РФ с этой точки зрения представляет собой симбиоз обоих направлений дифференциации процессуальной формы3, обусловленных задачами процессуальной экономии и введенными в связи с этим «упрощенными», ускоренными процедурами (особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинени ем, при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве)1 и, напротив, усложнением процессуальной формы по отдельным категориям дел (производство в отношении несовершеннолетних лиц, по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, например).
При этом основным, доминирующим вектором является все же упрощение существующих процедур, их оптимизация. В частности, IX Всероссийский съезд судей в числе основных задач, стоящих перед судебной системой на современном этапе, обозначил повышение качества и доступности правосудия, совершенствование видов судопроизводства посредством развития законодательства. При изменении процессуального законодательства, как отметил Съезд, необходимо выработать конструктивные подходы к определению оптимальных сроков рассмотрения дел и совершения отдельных процессуальных действий, к развитию упрощенной формы судопроизводства2.
Аналогичная тенденция к отказу от соблюдения всех предусмотренных законом процедур уголовного судопроизводства при расследовании и разрешении ряда уголовных дел в связи с необходимостью учета финансовых, технических, кадровых и иных возможностей государства характерна и для законодательства многих европейских государств.
Однако в науке еще в прошлом столетии отмечалось, что «экономия может привести к ухудшению качества правосудия, в этом случае велик риск причинения вреда охраняемым ценностям нематериального характера, еще более важным, чем материальные»3.
В связи с этим возникает вопрос о пределах применения дифференцированных процедур, которые в законе, на наш взгляд, обозначены недоста точно четко. Подтверждением тому являются непрекращающиеся научные дискуссии по вопросам применения упрощенных процедур по отдельным категориям дел и в отношении отдельных категорий лиц, в частности несовершеннолетних. Чаще всего «копья ломаются» о вопросы содержания процессуальной формы по делам в отношении несовершеннолетних обвиняемых, подсудимых1. Причин тому несколько.
Во-первых, закрепление норм, регулирующих порядок судопроизводства по делам с участием несовершеннолетних потерпевших и свидетелей, в так называемых общих разделах закона позволяет констатировать наличие общего порядка судопроизводства по таким делам. А именно в случаях, установленных законом, по делам данной категории допускается применение как усложненного (например, рассмотрение таких дел с участием присяжных заседателей), так и, наоборот, упрощенного порядка (например, особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением). Во-вторых, анализ уголовно-процессуального законодательства показывает, что процессуальная форма по данной категории дел хотя и не оформлена в отдельную главу УПК РФ, тем не менее имеет черты дифференцированной: особенный порядок проведения допроса, очной ставки, опознания и проверки показаний с участием несовершеннолетних потерпевших и свидетелей (ст. 191, 280 УПК РФ), специфический порядок оглашения показаний несовершеннолетних потерпевших и свидетелей (ст. 281 УПК РФ).
Несколько иначе дело обстоит с процессуальной формой по делам в отношении несовершеннолетних обвиняемых, подсудимых. Положение ч. 2 ст. 420 УПК РФ определяет общее требование, предъявляемое к процессуальной форме отправления правосудия по делам в отношении несовершеннолетних лиц: это производство осуществляется в общем порядке с изъятиями, предусмотренными главой 50 УПК РФ. Приведенное положение «сопровождается» непоследовательностью правового регулирования. С одной стороны, законодатель стремится к некоторой унификации процессуальной формы, упраздняя существовавшие ранее особенности досудебного производства по делам несовершеннолетних (персональная подследственность, коллегиальное рассмотрение дел о преступлениях подростков), а также судебного производства (подготовительные действия к судебному разбирательству по делам в отношении несовершеннолетних осуществляются не в форме распорядительного заседания, а в общей форме; судебное разбирательство осуществляется не коллегиальным составом суда, а единолично судьей и др.). С другой стороны, законом предусмотрены кардинальные изменения некоторых общих условий судебного разбирательства, расширение правовой и психологической помощи несовершеннолетним. Все это послужило основой для формулирования отдельными исследователями позиции, по которой производство по делам в отношении несовершеннолетних относится к общей процедуре судопроизводства1.
В связи с этим отметим, что дифференцированная процессуальная форма отправления правосудия, закрепленная в главе 50 УПК РФ, предусматривает ряд особенностей. В числе таковых Конституционным Судом Российской Федерации названы расширение предмета доказывания по уголовному делу о преступлении, совершенном несовершеннолетним лицом, с тем чтобы помимо обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК РФ, устанавливались также условия жизни и воспитания несовершеннолетнего, уровень психического развития и иные особенности его личности, влияние на него старших по возрасту лиц, способность несовершеннолетнего осознавать в полной мере характер своих действий (ст. 421 УПК РФ), более широкий круг оснований прекращения уголовного преследования (ст. 427 УПК РФ), участие в производстве по делу законного представителя несовершеннолетнего, его защитника, педагога и психолога (ст. 49–51, 425, 426, 428 и 429 УПК РФ), возможность освобождения от уголовной ответственности и наказания (ст. 430–432 УПК РФ) и прекращения уголовного преследования с применением принудительной меры воспитательного воздействия (ст. 427 УПК РФ)1.
Как видно из приведенного, Конституционный Суд Российской Федерации ни одной упрощенной процедуры не трактует в качестве составляющей содержания процессуальной формы по делам в отношении несовершеннолетних.
Буквальное толкование ч. 2 ст. 420 УПК РФ также свидетельствует о том, что процессуальная форма по этой категории дел является усложненной и не допускает применения таких упрощенных процедур, как, например, особый порядок судебного разбирательства в отношении лица, совершившего преступление в несовершеннолетнем возрасте. Этой же позиции придерживается и Верховный Суд Российской Федерации (постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 декабря 2006 г. № 60 «О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел», от 1 февраля 2011 г. № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних»).
Общие условия судебного разбирательства по уголовным делам с участием несовершеннолетних
Судебное разбирательство по делам с участием несовершеннолетних лиц характеризуется наличием дополнительных задач, вытекающих из назначения правосудия, дружественного к детям, и отраженных в специальном предмете доказывания (по делам в отношении несовершеннолетних подсудимых), круга участников и содержания правоотношений между ними, процессуального порядка производства действий и решений, выносимых как непосредственно в ходе судебного разбирательства, так и по его итогам.
Как отмечалось ранее, судебное разбирательство является центральной стадией уголовного судопроизводства, так как именно здесь разрешается существующий правовой конфликт и в полной мере проявляется сущность правосудия. С учетом значимости этой стадии закономерно, что уголовно-процессуальная деятельность, осуществляемая в ее пределах, регулируется не только общими правилами, присущими судопроизводству в целом, но и специальными нормами, именуемыми общими условиями судебного разбирательства. Лишь в исключительных случаях (например, по делам с участием несовершеннолетних) закон допускает отступление от таковых: ст. 241 УПК РФ, устанавливает вопреки общему гласному конфиденциальный порядок судебного разбирательства при рассмотрении уголовного дела о преступлении, совершенном несовершеннолетним лицом, а ст. 281 УПК РФ закрепляет «опосредованный порядок исследования доказательств» по делам с участием несовершеннолетних потерпевших и свидетелей.
Обоснованность названных изменений содержания перечисленных общих условий, соответствие их сущности правосудия и пределы действия исключений из них продолжают оставаться предметом дискуссий ученых и практиков. Представляется, что для того чтобы выразить свою позицию по этим вопросам, необходимо проанализировать обозначенные общие условия судебного разбирательства, уточнить их правовую природу, значение в уголовном процессе.
Относительно правовой природы таких начал, как непосредственность и гласность судебного разбирательства, ученые-процессуалисты до сих пор не пришли к единому мнению: одни считают их лишь общими условиями судебного разбирательства, другие усматривают в них свойства принципов уголовного процесса. Этот разнобой обусловлен отсутствием соответствующих нормативных критериев. Между тем правовая и научная определенность этих понятий имеет существенное теоретическое и практическое значение.
При определении правовой природы общих правил судопроизводства, на наш взгляд, необходимо исходить из представлений о понятии уголовно-процессуального принципа и его соотношения с общими условиями той или иной процессуальной стадии. По первому вопросу нам наиболее близка позиция исследователей, полагающих, что принцип уголовного процесса – это конкретная норма процессуального права1, поскольку для того чтобы принципы любой отрасли права стали обязательными, они должны быть закреплены нормативно, так как проявляются как сущностное их выражение. При этом мы солидарны с теми авторами, которые считают, что источником того или иного принципа может быть как отдельная, часто одноименная, норма, так и совокупность норм2, возможно даже из разных отраслей права. Например, принцип гласности судебного разбирательства предусмотрен ст. 123
Конституции РФ, ст. 241 УПК РФ, ст. 31 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»1, ст. 10 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации2, ст. 11 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации3, ст. 11 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации4, ст. 24.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях5.
В связи с тем что эти нормы могут располагаться как в пределах только одного раздела, регулирующего ту или иную стадию судопроизводства, так и в общих нормах, посвященных судопроизводству в целом, в науке сформировалась дискуссия о возможности определения правовой природы этих положений в том числе в зависимости от стадийных границ их действия. Так, одни ученые полагают, что нормативное положение приобретает свойство принципа лишь тогда, когда оно пронизывает судопроизводство от первой до последней его стадии6. Другие считают, что в число принципов уголовного процесса входят и те направляющие нормативные условия, которые характерны хотя бы и для одной или группы стадий7.
Вместе с тем если согласиться с первой точкой зрения и из числа принципов уголовного судопроизводства исключить хотя бы независимость судей, гласность, состязательность процесса, которые «работают в полную силу» лишь в судебных стадиях, то не составит труда представить себе, какие катаклизмы ждут уголовное судопроизводство, а в особенности судебно-контрольную деятельность, которую стадией можно назвать лишь отчасти. Иначе говоря, мы не нашли аргументов в поддержку точки зрения, ограничивающей границы действия принципов уголовного судопроизводства. Тот факт, что отдельные принципы отражены в числе общих условий некоторых стадий, как, например, непосредственность исследования доказательств и гласность судебного разбирательства, не умаляет их процессуального статуса, а, наоборот, подчеркивает их значимость на той или иной стадии. Принцип – это своего рода «кровеносная артерия» уголовного процесса, а общее условие – «кровеносный сосуд», питающий его отдельные этапы (части). Следовательно, по своей значимости и правовой природе общее условие производно от принципа, отражает общие черты принципа, «приспосабливает» его к той или иной стадии процесса.
В то же время при всей безусловной значимости общего правила из него допустимы некоторые исключения, поскольку существование исключений «предопределено самой сущностью права как наиболее важного регулятора общественных отношений… В отличие от правил, регулирующих общие, типичные отношения, исключения более индивидуальны, отражают процесс дифференциации, присущий праву»1. Однако любое изъятие из правила закономерно влечет постановку вопроса об изменении соотношения прав и законных интересов, затрагиваемых общим правилом и исключением из него. Особое значение здесь имеет причина, которая обусловливает наличие исключения и в дальнейшем определяет его форму и содержание.
Как показывает анализ действующего уголовно-процессуального законодательства, исключения обычно детерминированы двумя факторами:
1) невозможностью или затруднительностью соблюдения общего порядка производства. В качестве примера можно привести изъятия из принципа непосредственности исследования доказательств: суд вправе принять решение об оглашении показаний потерпевших и свидетелей, явку которых обеспечить невозможно или затруднительно в силу определенных обстоятельств (смерть, тяжелая болезнь и иные случаи, предусмотренные ч. 2 ст. 281 УПК РФ);
2) необходимостью защиты иных, более значимых, чем охраняемые тем или иным принципом, интересов. Этим обусловлены, например, изъятия из принципа гласности: судебное заседание осуществляется в закрытой форме в случаях, когда это может привести к разглашению государственной тайны, а также в интересах обеспечения безопасности участников судебного разбирательства и др. (ч. 2 ст. 241 УПК РФ). В этом случае границы судейского усмотрения достаточно широки, поскольку только суд может определить пределы действия исключения, взвешивая на основе своего внутреннего убеждения, сформированного в результате оценки имеющихся доказательств, охраняемые законом права и интересы сторон, правосудия и возможные последствия того или иного решения.
С учетом изложенного проанализируем особенности реализации принципов непосредственного исследования доказательств и гласности судебного разбирательства по делам с участием несовершеннолетних.
С точки зрения семантики «непосредственность» заключается в том, что объект либо явление познаются через прямое восприятие, что создает условия для большей достоверности результатов исследования. То есть непосредственность представляет собой прежде всего некий метод восприятия действительности, приобретающий в уголовном судопроизводстве особое значение. Это связано с тем, что деятельность по разрешению споров осуществляется на основе доказательств, воспринимаемых ретроспективно. Поэтому и суд, и стороны, участвуя в изучении доказательств, в силу множества объективных и субъективных факторов моделируют в сознании получаемую информацию по-своему. В такой ситуации непосредственность восприятия позволяет суду устранить противоречия в выработанных в ходе судебного следствия моделях и сформировать внутреннее убеждение, которое в последующем в совещательной комнате излагается в приговоре.
Институт двойного представительства в судопроизводстве по уголовным делам с участием несовершеннолетних
Одной из основ, формирующих уголовно-процессуальную форму отправления правосудия по делам с участием несовершеннолетних участников процесса, отличную от общей, является так называемая «преимущественно охранительная ориентация ювенальной юстиции»1 и составляющий ее принцип двойного представительства несовершеннолетних (или принцип их повышенной правовой защищенности)1.
Акцент именно на повышенной охранительной ориентации ювеналь-ной юстиции обусловлен в целом охранительным назначением уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ), а также закреплением охраны прав и свобод человека и гражданина в качестве одного из принципов уголовного судопроизводства (ст. 11 УПК РФ). При этом, как справедливо отмечает Э. Б. Мельникова, в современном судебном процессе повышенная защита предусмотрена для всех несовершеннолетних, оказавшихся в орбите правосудия, независимо от их процессуального положения (подозреваемых, обвиняемых, подсудимых, осужденных, свидетелей и потерпевших)2.
Такое построение судопроизводства по делам с участием несовершеннолетних лиц обеспечивается комплексом соответствующих гарантий, которые обусловлены статусом несовершеннолетнего субъекта процессуальных отношений. Например, по делам в отношении несовершеннолетних обвиняемых – выделение уголовного дела в отдельное производство (п. 2. ч. 1 ст. 154 УПК РФ), особый порядок применения мер пресечения (ст. 99, ч. 2 ст. 108 УПК РФ) и их видов (ст. 105 УПК РФ); по делам с участием несовершеннолетних потерпевших – отступление от принципа непосредственности судебного разбирательства, обязательность обеспечительных мер по возмещению материального вреда, причиненного преступлением.
К числу наиболее значимых гарантий, обеспечивающих права всех несовершеннолетних участников уголовного процесса, относится допустимость двойного представительства их интересов: законными представителями, а также иными лицами (защитник подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, представитель потерпевшего, адвокат свидетеля).
Общим для всех несовершеннолетних участников процесса, будь то подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, потерпевший или свидетель, является институт законного представительства. Думается, что участие законного представителя в уголовном судопроизводстве обусловлено неполнотой процессуальной дееспособности несовершеннолетнего, ролью законного представителя в его воспитании и поведении, особым характером взаимоотношений подростка с законными представителями, очевидной потребностью в помощи близких ему людей и общении с ними1.
В соответствии с п. 12 ст. 5 УПК РФ под законными представителями понимаются родители, усыновители, опекуны или попечители несовершеннолетнего, а также представители учреждений или организаций, на попечении которых находится несовершеннолетний подозреваемый, обвиняемый либо потерпевший, органы опеки и попечительства2.
Отсюда следует, что участие в деле законных представителей предусмотрено лишь для несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых либо потерпевших. Но в нормах УПК РФ упоминается и о законных представителях иных участников процесса – свидетеля (ч. 4 ст. 280 УПК РФ), подсудимого (ст. 428 УПК РФ).
Полагаем, что с учетом положений п. 12 ст. 5 ст. 280, 428 УПК РФ отсутствие в ст. 5 УПК РФ прямого указания на свидетеля и подсудимого как лиц, которые могут иметь законного представителя, – не более чем процессуальный пробел, который нуждается в устранении посредством внесения соответствующего дополнения в п. 5 ст. 12 УПК РФ1.
Требует законодательной коррекции и перечень лиц и учреждений, которые могут быть допущены в качестве законного представителя несовершеннолетних участников процесса.
Верховный Суд Российской Федерации в постановлении Пленума от 1 февраля 2011 г. № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» подчеркивает, что перечень лиц и учреждений, содержащийся в п. 12 ст. 5 УПК РФ, является закрытым. Однако анализ сложившейся практики показывает, что привлечение в качестве законных представителей (которые перечислены в п. 12 ст. 5 УПК РФ) родителей, усыновителей, опекунов и попечителей не всегда целесообразно, поскольку:
1) они порой не проживают совместно с несовершеннолетним и не занимаются его воспитанием, в связи с чем от таких представителей нельзя получить сведения о здоровье несовершеннолетнего подсудимого или потерпевшего, его личностных качествах, взаимоотношениях в семье, круге друзей, увлечениях;
2) они могут быть не заинтересованы в обеспечении защиты прав несовершеннолетних, действовать вопреки их интересам либо относиться к этому безразлично.
Для последних случаев законом предусмотрен механизм замены законного представителя несовершеннолетнего.
Ситуации, когда органы следствия или суд вынуждены отстранить родителей, усыновителей, опекунов и попечителей от участия в деле в качестве законного представителя, зачастую возникают в неблагополучных семьях, а также когда несовершеннолетний потерпевший является жертвой насилия со стороны родственников.
Подтверждают приведенный тезис результаты анализа материалов уголовных дел, рассмотренных судами Свердловской области. Они свидетельствуют о том, что число подсудимых, состоящих с несовершеннолетним потерпевшим в родственных отношениях, остается на стабильно высоком уровне. Из 1 582 лиц осужденных за совершение преступлений в отношении несовершеннолетних в 2017г. (в 2016 году – 1 740 лиц), состояли с потерпевшим в родственных отношениях 689 осужденных (в 2016 году – 542 осужденных) и 436 осужденных являлись членами семьи потерпевших (в 2016 году – 631 осужденный)1. То есть доля таких осужденных в 2017 году составила 71,1% (в 2016 году 89,5%).
В частности, при рассмотрении судом уголовного дела в отношении Д., обвиняемого в совершении в отношении малолетней Ш., 2010 года рождения, преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 132 Уголовного кодекса Российской Федерации, было установлено, что в качестве законного представителя малолетней потерпевшей в ходе предварительного следствия была привлечена ее мать, при этом обвиняемый являлся ее сожителем. При допросе в судебном заседании законный представитель потерпевшей поддержала позицию обвиняемого, не признавшего свою вину в совершении преступления. Поскольку имелись все основания полагать, что действия законного представителя наносят ущерб интересам малолетней потерпевшей, в судебном заседании по ходатайству прокурора была произведена его замена1.
В подобных случаях при отсутствии второго родителя, опекуна или попечителя, с учетом положений п. 12 ст. 5 УПК РФ органы предварительного расследования и суд обязаны привлекать в качестве законных представителей органы опеки и попечительства. Например, в Свердловской области в 2016 г. реализовано право 78,0 % несовершеннолетних потерпевших на участие в судебном разбирательстве их законных представителей (родителей, опекунов, иных лиц, их замещающих). На стороне 1501 потерпевшего в 1184 случаях такое участие принимали родители, в 317 случаях интересы потерпевших представляли органы опеки и попечительства2.
При этом надо отметить, что на практике нередки ситуации, когда лица, фактически воспитывающие несовершеннолетнего, не могут быть допущены к участию в процессе в качестве его законного представителя, поскольку не оформили надлежащим образом попечительство или опекунство, и в итоге интересы несовершеннолетнего представляют лица, с которыми он незнаком.
Перспективы воплощения концептуальных положений ювенальной юстиции в современную российскую уголовно-процессуальную форму отправления правосудия по делам с участием несовершеннолетних в суде первой инстанции
Несмотря на то, что системы ювенальной юстиции в разных государствах существенно различаются, в их основе заложены общие концептуальные положения (принципы ювенальной юстиции). Применительно к деятельности по отправлению правосудия они сводятся к социальной насыщенности, охранительной ориентации, индивидуализации, специализации и воспитательной функции суда.
Мы уже рассмотрели как некоторые из перечисленных положений (социальная насыщенность, охранительная ориентация, индивидуализация) воплощаются в современную уголовно-процессуальную форму правосудия. Исследование же проблемных аспектов внедрения идей специализации и воспитательной функции суда полагаем необходимым начать с анализа места суда в системе ювенальной юстиции.
Исключительность социального и правового положения несовершеннолетних обусловила необходимость специализации субъектов, деятельность которых связана с несовершеннолетними. Подчеркнем: «детская» специализация уже давно имеет место в таких отраслях, как медицина, психология, педагогика и т. д. В начале ХХ в. развитие получило обособленное направление науки «педология», созданное на стыке различных наук (медицины, биологии, психологии, педагогики) и призванное объединить разнообразные данные о ребенке с целью его всестороннего изучения1.
В связи с этим и Пленум Верховного Суда Российской Федерации, и ученые не раз обращали внимание на необходимость специализации судей по названной категории дел. Однако механизм осуществления данной задачи не так однозначен, как может показаться на первый взгляд. Точки зрения ученых по этому поводу носят полярный характер. Одни из них полагают, что не производя каких-либо судоустройственных изменений, в каждом суде или группе судов необходимо выделить судебные составы, в пределах которых судьи бы прошли специальное обучение с учетом особенностей рассмотрения дел с участием несовершеннолетних2. Другие считают, что определенного рода организационные преобразования необходимы и должны найти выражение либо в создании специализированных коллегий по уголовным, гражданским и административным делам в отношении несовершеннолетних в рамках системы территориальных судов общей юрисдикции1, либо в кардинальном изменении судебной системы посредством создания отдельной системы специализированных ювенальных судов2.
Вопрос о необходимости учреждения в России специализированных ювенальных судов является дискуссионным уже на протяжении не одного десятка лет. За это время было разработано несколько законопроектов, часть из которых даже выносились на обсуждение Государственной Думы Российской Федерации, однако ни один из них в статус закона возведен не был. Причинами тому являются такие обстоятельства, как недоверие общества, порожденное, в том числе, неоднозначным толкованием существа ювеналь-ной юстиции и назначения ювенальных судов, невозможность адекватного определения места ювенальных судов в действующей судебной системе (с вытекающими отсюда вопросами подсудности), возникающие при этом проблемы доступности правосудия и полноценного финансового обеспечения судов.
По результатом проведенного Советом судей Российской Федерации обобщения практически во всех судах Российской Федерации введена специализация судей по рассмотрению уголовных дел о преступлениях несовершеннолетних, за исключением регионов, рассматривающих незначительное количество дел данной категории. В таких судах, согласно обобщению, уголовные дела о преступлениях несовершеннолетних рассматривают председатели или заместители председателей районных (городских) судов, наиболее опытные судьи, имеющие большой стаж работы и жизненный опыт1.
Специализированные судебные составы по делам несовершеннолетних создаются и действуют как правило в судах обшей юрисдикции областного уровня (Свердловская, Брянская, Иркутская, Ростовская, Липецкая области, Республика Хакасия, Камчатский край и иные). В частности, в Свердловской области специализированный состав вот уже более пятидесяти лет рассматривает дела указанной категории в апелляционном (ранее кассационном) порядке и по первой инстанции, а с 2001 г. на судей этого состава возложена обязанность по рассмотрению также уголовных дел, где потерпевшими являются несовершеннолетние.
В судах районного звена специализированных составов не так много. По данным обобщения Совета судей Российской Федерации таких составов было всего десять: в Ростовской, Иркутской, Липецкой и Брянской областях, Камчатском крае и Республике Хакасия2. В некоторых регионах (Ростовская область, например) такие специализированные составы первоначально даже размещались в отдельных зданиях, им присваивалось наименование «юве-нальный суд». На этой почве в заголовках средств массовой информации и даже в научных исследованиях3 время от времени появлялись сообщения о создании в том или ином регионе России ювенального суда, что не соответствует действительности, поскольку, как известно, Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации» не включает ювенальные суды в судебную систему и создание специализированных судов предусматривает только для рассмотрения гражданских и административных дел. Существующие же так называемые ювенальные суды рассматривают в основном уголовные дела с участием несовершеннолетних. Поэтому заверения о деятельности ювенальных судов в России порождают вполне обоснованные сомнения в ее легитимности.
При этом в ходе ранее уже обозначенного обобщения практики применения ювенальных технологий многие суды поддержали идею создания специализированных ювенальных судов (суды г. Санкт-Петербурга, Ленинградской, Иркутской, Волгоградской, Воронежской, Кемеровской, Томской, Тамбовской, Новосибирской областей, Ставропольского края, Республик Карелия, Чувашия, Хакасия, Еврейской автономной области, Чукотского автономного округа, Ханты-Мансийского автономного округа – Югры и др.).
Нам более близка позиция иных судов (Саратовской, Свердловской области, например), поскольку на наш взгляд необходимость в специализированных ювенальных судебных органах на сегодня отсутствует. Перечисленных обстоятельств, в силу которых такие суды до сих пор не появились, уже достаточно для вывода о том, что сама идея об их создании обречена на неудачу. В современных условиях представляется положительным опыт образования в составе уже существующих судов общей юрисдикции судей и судебных составов, специализирующихся на рассмотрении дел с участием несовершеннолетних и применяющих ювенальные технологии.
В ходе поиска новых путей решения проблем несовершеннолетних, а также в результате попыток внедрения существующих зарубежных ювеналь-ных методик законодателем, а зачастую и представителями органов судебной власти путем проведения некоторых экспериментальных исследований постепенно изменяется функциональная природа самой судебной власти. Это обусловлено тем, что суды являются частью системы ювенальной юстиции с присущими ей функциями, задачами, целью, но с определенными особенностями. Такое суждение носило бы исключительно теоретический характер и вряд ли бы вызвало наш интерес, если бы не метаморфозы организационного, процессуального и судоустройственного характера, порожденные неопределенностью в данном вопросе1. С учетом изложенного видится необходимым для целей настоящего исследования проанализировать функциональную природу суда как части системы ювенальной юстиции.
Прежде всего необходимо отметить, что понимание термина «функция» различается в зависимости от сферы его применения. Сам термин был введен в оборот математиком Г. В. Лейбницем и изначально выражал зависимость одной переменной величины от другой, но впоследствии был воспринят и гуманитарными науками, однако в несколько ином значении. Существующие определения понятия «функция» в юридической науке различны2. Дискуссия по этому поводу выходит за рамки нашего исследования, а потому мы лишь подчеркнем, что применительно к юридической деятельности наиболее точное, на наш взгляд, толкование термина «функция» дано В. Н. Карташовым. «Под функциями юридической деятельности, – по его мнению, – следует понимать относительно обособленные направления гомогенного влияния ее на объективную и субъективную реальность, в которых проявляются и конкретизируются ее природа, творчески преобразующая роль и социально правовое назначение…»3. Другими словами функция представляет собой определенное направление юридической деятельности, выражающее сущность последней.