Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Уголовное судопроизводство и консолидирующая функция международного права в устойчивом противодействии преступности 19
1. Системный подход к исследованию влияния на правовую регламентацию уголовного судопроизводства конвенционного права 19
2. Международное право как организующее средство борьбы с наиболее опасными формами и видами преступности: вопросы реализации концептуальные основ в российском судопроизводстве (ч. 3 ст. 1 УПК РФ) 29
Глава 2. Выполнение в российском уголовном судопроизводстве постановлений Европейского Суда по правам человека, центрального элемента механизма реализации Конвенции о защите прав человека и основных свобод 60
1. Россия и европейские государства в решении проблемных вопросов достижения единства в толковании норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и реализации их результатов в уголовном судопроизводстве 60
2. Основные элементы механизма формирования единообразного подхода к разрешению вопросов выработки ЕСПЧ решений по жалобам в отношении России и выполнения постановлений Европейского Суда по права человека в российском уголовном судопроизводстве 76
Глава 3. Вопросы реализации в российском уголовно-процессуальном законодательстве европейского правового стандарта использования ОРМ в доказывании виновности лица в совершении преступления 90
1. Критический анализ законодательной регламентации использования результатов ОРМ в уголовном судопроизводстве в соотношении с европейскими установками законности их (ОРМ) проведения. Европейский Суд по правам человека о практике применения ОРМ в России 90
2. Основные направления имплементации в российское законодательство европейского правового стандарта использования ОРМ в уголовно-процессуальной деятельности 104
Глава 4. Европейское и российское право о содержании обвиняемых в совершении преступлений лиц под стражей: направления достижения правового единообразия 125
1. Европейский суд по правам человека о российском правовом институте избрания, продления меры пресечения в виде заключения под стражу и сроках содержания. Конституционный Суд Российской Федерации о качестве российских законов содержания под стражей обвиняемого 125
2. Совершенствование уголовно-процессуальной регламентации содержания лиц под стражей в российском уголовном судопроизводстве 146
Заключение 162
Библиографический список 176
Приложение 198
- Системный подход к исследованию влияния на правовую регламентацию уголовного судопроизводства конвенционного права
- Россия и европейские государства в решении проблемных вопросов достижения единства в толковании норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и реализации их результатов в уголовном судопроизводстве
- Критический анализ законодательной регламентации использования результатов ОРМ в уголовном судопроизводстве в соотношении с европейскими установками законности их (ОРМ) проведения. Европейский Суд по правам человека о практике применения ОРМ в России
- Совершенствование уголовно-процессуальной регламентации содержания лиц под стражей в российском уголовном судопроизводстве
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Основанное на Всеобщей декларации прав человека международное право имеет целью достигнуть большего единства между государствами, членами Совета Европы; обеспечить всеобщее и наиболее эффективное признание и осуществление прав человека; способствовать сближению позиций относительно перечня основных свобод и их содержания, единому нормативному обеспечению судопроизводства. Согласно части 3 статьи 1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации «…Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью законодательства Российской Федерации, регулирующего уголовное судопроизводство».
Международное право служит фактором, обеспечивающим устойчивое противодействие преступности. Увеличивающаяся доля норм международного права, имплементируемых в отечественное законодательство, становится средством повышения эффективности уголовного судопроизводства. Одним из обстоятельств, обусловивших формирование международного права, является перерастание до масштабов мирового уровня всё большего количества угроз, ранее актуальных только для отдельных государств. Сказанное относится к таким угрозам, как экстремизм, терроризм, коррупция, незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ, морское пиратство и пр. Международное право доказывает «…стремление большинства государств найти в праве гарантии мира, опереться на него как на средство гармонизации общечеловеческих и национальных интересов, обеспечить мир, справедливость, демократию через право»1. Международное право является основой в обеспечении справедливости и всеобщего мира, формирует у государств всеобщее понимание незыблемости, обязанности каждого государства создавать условия для наиболее полной защиты гражданских прав.
Следует признать: до настоящего времени европейское правовое пространство представлено фрагментарно, пусть и достаточно плотно. «Фрагментация – следствие самой сути международного права, которое является координационным, а не субординационным»2.
1URL: (дата обращения: 15.01.2017).
2 Цит. по: Безбородов Ю. С. Универсализация и локализация международно-правового регулирования в условиях глобализации // Российский юридический журнал. 2013. № 3. С. 30.
Другим характерным признаком международного права является чрезмерная краткость его норм (принципов). Сказанное относится и к ядру международного права – Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Названные обстоятельства формируют проблему, связанную с уяснением законодателями, федеральными судами, правоприменителями точного смысла (толкования) международных норм, объёма и границ их действия. Неразрешённость проблемы проявляется в отсутствии единообразного применения норм международного права и международных договоров в уголовном судопроизводстве не только Российской Федерацией, но и другими государствами.
С целью повысить эффективность норм международного права 1 ноября 1998 г. протоколом № 11 Конвенции о защите прав человека введён особый механизм защиты европейского правового пространства. Его (механизма) центральным элементом является постоянно действующий Европейский Суд по правам человека (далее – ЕСПЧ). Одним из направлений его деятельности является выработка единообразного толкования норм Конвенции. Статьёй 46 Конвенции определено: «Высокие Договаривающиеся Стороны (в том числе и Россия) обязуются исполнять окончательные постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами». Сказанное полностью относится и к уголовному судопроизводству. Однако толкование норм права и принимаемые европейским судом по правам человека решения по вопросам уголовного правосудия в отдельных ситуациях Конституционным Судом РФ оцениваются критически, а в других Конституционный Суд РФ указывает, что содержание рекомендаций ЕСПЧ выходят за рамки его (ЕСПЧ) полномочий или противоречат Конституции Российской Федерации. Названные негативные обстоятельства не способствуют «гармонизации российской правовой системы с общеевропейским правовым пространством с одной стороны, и защиты собственной конституционной идентичности – с другой», – указывает Председатель Конституционного Суда РФ.
Создавшееся положение заставляет исследователей продолжать работу по поиску путей, обеспечивающих более эффективную реализацию положений части 3 статьи 1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
Степень научной разработанности темы исследования. При неукоснительном соблюдении прав участников правоотношений вопросы реализации положений части 3 статьи 1 УПК РФ постоянно являются предметом научного исследования учёных различных научных специальностей.
В сфере уголовного судопроизводства данное направление исследует широкий круг учёных. Теоретическим, нормативным и практическим вопросам «взаимодействия» международного и отечественного уголовно-процессуального права уделяют внимание А. Н. Антонов, А. С. Барабаш, А. Г. Волеводз, В. Н. Григорьев,
A. А. Давлетов, О. В. Левченко, К. Б. Калиновский, О. Н. Коршунова,
Е. В. Мищенко, А. Д. Прошляков, Т. В. Трубникова и другие.
Качество реализации предписаний европейских норм права при избрании, продлении сроков содержания под стражей анализируют
B. С. Балакшин, К. К. Клевцов; разумность сроков уголовного
судопроизводства рассматривает Ю. П. Якубина. При переносе норм
европейского права в отечественное на важность учёта правового
менталитета указывают А.С. Барабаш, А.А. Давлетов. Влияние
европейского права на теоретические основы формирования оперативно-
розыскной отрасли права изучают В. А. Азаров, Е. В. Кузнецов.
Имеется ряд диссертаций, посвященных проблемам имплементации норм международного права в отечественное законодательство. Исследования выполнили Е. В. Конькова (1996), П. Н. Бирюков (2001), Н. Н. Мазаева (2001), О. Н. Малиновский (2001), Р. С. Тамаев (2002), Б. И. Степанов (2004), Е. Н. Субботина (2013), А. И. Сидоренко (2016).
Работы ученых внесли большой вклад в решение проблем указанной темы исследования, позволили достичь необходимой методологической ясности в понимании диалектически неизбежного движения национальных отраслей права к системному единству, ядром которого является Конвенция прав и основных свобод человека, а средством обеспечения точного исполнения её предписаний – Европейский Суд по правам человека. Вместе с тем эти работы не раскрыли всех существующих проблем. Законодателю до настоящего времени не удается создать полную гармонию отечественного уголовно-процессуального законодательства с международным в правовом значении, установленном частью 3 статьи 1 УПК РФ.
Постановления и определения Конституционного Суда Российской Федерации подтверждают существующее положение. Ряд решений Европейского Суда по правам человека, адресованных Российской Федерации, остались либо неразрешенными, либо вызывают противоречивое отношение к целесообразности исполнения.
Цель диссертационного исследования. На основе критического анализа проблем уголовного судопроизводства по отправлению правосудия с применением положений части 3 статьи 1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, с учётом
Постановлений Европейского Суда по правам человека, содержащих критические оценки качества уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, определить основные направления по их (проблем) разрешению и разработать предложения по совершенствованию Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
Указанная цель предопределила необходимость постановки и решения следующих исследовательских задач:
-
В теории и методологии научного познания определить метод исследования, наиболее адаптированный и эффективный в познании сложных проблемных вопросов реализации положений части 3 статьи 1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в уголовном судопроизводстве.
-
Выявить причины отсутствия единства позиций ЕСПЧ, России и европейских государств по вопросам толкования и использования в уголовном судопроизводстве отдельных норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод, разработать предложения по их устранению.
-
Определить обстоятельства, учёт которых создаст благоприятные условия для формирования единообразного правового подхода к разрешению жалоб на нарушение прав в уголовном судопроизводстве и принимаемых ЕСПЧ решений в отношении России.
-
На основе критического анализа законодательной регламентации проведения оперативно-розыскных мероприятий (далее – ОРМ) и использования их результатов в российском уголовном судопроизводстве и установок ЕСПЧ в части её (регламентации) соответствия требованиям статьи 6 Конвенции о защите прав и основных свобод человека определить степень несовпадения и причины такого положения.
-
Определить основные направления имплементации в российское законодательство европейского правового стандарта использования ОРМ в уголовно-процессуальной деятельности. В рамках этих направлений разработать предложения по законодательному совершенствованию и повышения эффективности использования ОРМ в уголовном судопроизводстве при более гарантированном обеспечении положений статьи 6 Конвенции об основных правах и свободах человека и гражданина.
-
На основе анализа оценок Европейского суда по правам человека о качестве российских законов содержания под стражей обвиняемого определить наличие (отсутствие) действительного несоответствия
отдельных норм института требованиям статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
7. Разработать предложения по совершенствованию уголовно-процессуальной регламентации уголовного судопроизводства и сближению позиций ЕСПЧ и Конституционного Суда Российской Федерации в части оценки уголовно-процессуального законодательства на соответствие европейским стандартам противодействия преступности при гарантированном обеспечении прав участников процессуальных отношений.
Научная новизна заключается в том, что критический анализ соответствия норм российского уголовно-процессуального права международному праву осуществлялся не только в рамках аспекта: все ли предписания норм европейского права нашли отражение в УПК РФ и насколько полно они отражены. Новизну исследованию и его результатам придали и те обстоятельства, что соискатель расширил объект и предмет исследования. Он обобщил решения ЕСПЧ по жалобам против России, в которых права заявителей, участников уголовного судопроизводства, признаются нарушенными; установил причины различных позиций ЕСПЧ и Конституционного Суда РФ относительно гарантированного обеспечения соблюдение основных прав и свобод соответствующими редакциями отдельных норм УПК РФ, которые, по мнению российского законодателя, в достаточной степени отражают рекомендации Европейской конвенции. Соответственно, по сравнению с выводами, ранее имевшими место в предшествующих исследованиях, полученные соискателем результаты позволили:
а) более полно определить фактическую ситуацию с качеством
реализации положений части 3 статьи 1 Уголовно-процессуального
кодекса Российской Федерации;
б) определить институты уголовно-процессуального права, в первую
очередь нуждающиеся в продолжении исследования правовых гарантий
обеспечения прав и свобод участников уголовного судопроизводства и
их (гарантий) соответствия с европейским правовыми стандартами;
в) сформулировать ряд выводов и предложений, следование
которым:
сделает более доступным и понятным нормативную уголовно-процессуальную базу, а отправление правосудия в России – предсказуемым, бесконфликтным, справедливым;
создаст благоприятные условия для сближения позиций ЕСПЧ и Конституционного Суда Российской Федерации в части оценки уголовно-процессуального законодательства на соответствие Конвенции о правах человека и основных свобод.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Теоретическая значимость обусловлена полученными знаниями о
содержательном характере реализации положений части 3 статьи 1
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в
отечественном уголовно-процессуальном законодательстве;
установленными различными подходами к толкованию норм международного права и степени отражения его (права) предписаний в российском УПК РФ; выявленными причинами, условиями и факторами, приводящими к возникновению различных позиций ЕСПЧ и Конституционного Суда РФ относительно качества норм российского уголовно-процессуального законодательства.
Понимание особенностей национальной (не только российской) правовой специфики подхода и оценки состояния гарантий прав и свобод участников уголовного судопроизводства имеет большое теоретико-прикладное значение. Помогает осознать необходимость и возможность формирования единой теоретико-мировоззренческой правовой платформы, на которой в дальнейшем можно сближать позиции государств относительно одних и тех же правовых ситуаций, в настоящее время одинаково не воспринимаемых; создаёт благоприятную правовую обстановку формирования единого европейского законодательства. Наиболее адаптирован и эффективен в познании сложных проблемных вопросов реализации положений части 3 статьи 1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, по нашему мнению, системный метод.
Практическая значимость результатов исследования проявляется в
суждениях и предложениях. Так, предложения соискателя согласиться с
предписанием ряда европейских конвенций и признать расширительным
понимание российским законодателем принципа презумпции
невиновности, внести соответствующие изменения в статью 14 УПК РФ
позволят: существенно снизить уровень корыстной преступности в
стране, более эффективно использовать институт конфискации
имущества. Существенно расширятся возможности раскрывать
преступления, устанавливать лиц, их совершивших, доказывать
виновность, если реализовать законодательные инициативы автора по
совершенствованию уголовно-процессуальной регламентации
применения ОРМ и использованию их результатов в уголовном судопроизводстве. Разрешится и проблемный вопрос о признании ЕСПЧ не соответствующей Конвенции о правах человека и гражданина правовой регламентации содержания обвиняемого под стражей на этапе ознакомления с материалами уголовного дела, если внесенное автором работы предложение законодателем будет воспринято положительно.
Методология и методы диссертационного исследования. Методологическую основу диссертационного исследования образуют положения общенаучного диалектического метода познания социально-правовых процессов и явлений международного уровня:
обеспечивающие достаточный уровень анализа и оценки состояния нормативных предписаний уголовно-процессуального характера, содержащихся в европейских конвенциях, отраслевых законодательствах государств, в том числе Уголовно-процессуального кодекса РФ;
позволяющие совершенствовать нормативную уголовно-процессуальную базу, делать её доступнее и понятнее, а отправление правосудия в России – предсказуемым, бесконфликтным, справедливым;
создающие благоприятные условия для сближения позиций ЕСПЧ и Конституционного Суда Российской Федерации в части оценки отечественного уголовно-процессуального законодательства на соответствие Конвенции о правах и основных свободах человека.
В исследовании применялись частно-научные методы: сравнительно-правовой, формально-логический. Системно-структурный метод использовался при комплексном анализе формирующегося единого европейского правового пространства, включающего уголовное судопроизводство, установлении факторов, обстоятельств, условий как способствующих, так и сдерживающих этот диалектически закономерно развивающийся процесс. Использовались статистический (для обобщения материалов правоприменительной практики различного уровня) и социологический методы (при проведении анкетирования по актуальным аспектам исследования).
Научная новизна диссертационного исследования находит свое отражение в положениях, выносимых на защиту:
1. Следование системному подходу в решении поставленных задач позволяет единое европейское правовое пространство в сфере уголовного судопроизводства представить в виде системы с разно уровневыми элементами.
Центральным элементом системы являются нормы Конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950).
Второй уровень системы – конвенции (элементы), которые детализируют, дополняют и конкретизируют центральный уровень правовой системы – Конвенцию о защите прав человека и основных свобод.
Третий уровень составляют конвенции регионального толка (Шанхайская конвенция и др.), максимально учитывающие
национальные особенности и правовой менталитет отдельных стран (например, государств СНГ).
С позиции целостности, устойчивости, сбалансированности самым уязвимым уровнем создания единой правовой системы является четвёртый. На данном уровне каждое государство, ратифицируя ту или иную конвенцию (первого, второго или третьего уровней), с учётом национального правового менталитета перекладывает их положения в национальное уголовно-процессуальное законодательство, определяет свои условия (границы, пределы) выполнения её предписаний. От состояния этого уровня в целом зависит состояние всей европейской системы – единого правового пространства.
2. Толкование принципа презумпции невиновности в отношении
доказывания законности (незаконности) приобретения имущества
подсудимого, признанного виновным в корыстном преступлении,
является расширительным, не соответствующим положениям
международного права. Обосновано утверждение, что при
соблюдении ряда международных принципов, при признании
подсудимого виновным в совершении корыстного преступления
обращение в доход государства имущества, законное приобретение
которого в судебном разбирательстве уголовного дела не установлено,
не противоречит принципу презумпции невиновности, отсутствует
ограничение прав граждан, предусмотренных частью 2 статьи 35 и
частью 3 статьи 55 Конституции РФ.
С учётом вышеизложенного предлагается статью 14 УПК РФ (Презумпция невиновности) дополнить примечанием следующего содержания:
Примечание: «при установлении судом виновности подсудимого в совершении преступления и решении вопроса о конфискации имущества, в отношении которого нет «разумного объяснения» относительно источника его приобретения, бремя доказывания законности его владения (распоряжения, пользования) лежит на подсудимом.
3. На современном этапе функционирования международного
права до настоящего времени не нашедшим своего разрешения
проблемным вопросом является допустимость Европейского Суда по
правам человека осуществлять толкование конвенционных норм с
учётом происходящих на Европейском пространстве изменений
экономического, социального, культурного, конфессионального и
прочего характера (эволюционное толкование или судейский
активизм).
При таком (эволюционном) осмыслении в редакцию конвенционной нормы ЕСПЧ может заложить императивы (подразумеваемые права), существенно изменяющие содержание нормы конвенции, не в полной мере совпадающие с первоначальным её вариантом (смыслом), которые Российской Федерацией не были ратифицированы. При этом коллизия вызвана не противоречием между Конвенцией и Конституцией Российской Федерации и нормами УПК РФ, а толкованием конвенционного положения ЕСПЧ и точностью его (положения) применения в российском уголовном судопроизводстве при разрешении конкретного дела.
-
Определена причина, по которой в ряде случаев содержание решений ЕСПЧ по жалобам в отношении России не в полной мере отвечает требованию объективности. Причина заключается в недостатках механизма имплементации положений конвенции в российское уголовно-процессуальное законодательство. Недостатки вызваны отсутствием полного раскрытия норм конвенции в отраслевом законодательстве. Отсутствие же детализации и конкретизации положений Конвенций в отечественном уголовно-процессуальном законодательстве, разработка отсылочных норм создаёт пробельность, незаполненность отраслевого правового поля. Данное обстоятельство затрудняет ЕСПЧ анализ особенностей российского уголовно-процессуального законодательства; создаёт ситуацию, когда оценку правовой ситуации ЕСПЧ вынужден давать с использованием «судейского активизма» посредством эволютивного толкования и своего правового менталитета. В связи с этим позиция ЕСПЧ в отдельных случаях не отражает действительное состояние соблюдения прав в уголовном судопроизводстве в государстве-ответчике – Российской Федерации.
-
На основе критического анализа решений ЕСПЧ по жалобам в отношении Российской Федерации (на практику применения уголовно-процессуального законодательства; на несовпадение законодательной регламентации использования результатов ОРМ в уголовном судопроизводстве с европейскими установками законности их (ОРМ) проведения и др.) предлагается внести ряд предложений. Они направлены на повышение уровня гарантий соблюдения статьи 6 Конвенции о защите прав и основных свобод человека. Среди них:
критерии допустимости использования в доказывании результатов ОРД, ЕСПЧ определяет через достаточность основания для проведения ОРМ, следование принципам пропорциональности (соразмерности) и необходимости. Названные критерии допустимости непосредственно влияют на качество уголовного судопроизводства и
соблюдение конвенционных прав человека и гражданина на справедливое публичное разбирательство при предъявлении лицу уголовного обвинения. Определена сущность названных критериев, внесены предложения о закреплении их содержания в Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» (п.п. 32-34)» и в Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» (п. 14);
для большей степени обеспечения соблюдения предписаний статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод предлагается расширить редакцию статьи 89 УПК РФ, внеся часть вторую: «2. В процессе доказывания допустимо использование результатов контролируемой поставки, оперативного эксперимента, проверочной закупки, если для их производства имелись достаточные основания при соблюдении принципов пропорциональности (соразмерности) и необходимости (в условиях отсутствия возможности получить доказательства уголовно-процессуальными средствами)»;
для исключения условий, создающих обстоятельства, благоприятные для провокационных действий при производстве ОРМ по основанию, указанному в пункте 1 части 2 статьи 7 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», проведение оперативно-розыскных мероприятий проверочной закупки, контролируемой поставки, оперативного эксперимента допускать на основании судебного решения.
6. Признание ЕСПЧ не соответствующим Конвенции о правах человека и гражданина российского законодательства, регламентирующего порядок содержания обвиняемого под стражей на этапе ознакомления с материалами уголовного дела, Конституционный Суд РФ оценивает критически. Конституционный Суд РФ не считает нарушением права обвиняемого, когда на этапе ознакомления с материалами уголовного дела «в результате удовлетворения ходатайств потерпевшего и выявления новых фактических обстоятельств дела» следователь действует в соответствие со ст. 175 УПК РФ.
Придерживаясь позиции Конституционного Суда, соискатель в названной процессуальной ситуации видит «смешение» этапов (следствия и ознакомления с материалами уголовного дела), которое является результатом правовой неопределённости, вызванной отсутствием нормативно установленного УПК РФ фиксирования переходов одного правового режима предварительного расследования в другой и обратно.
Предложены варианты правового разрешения проблемы.
7. Ряд других законодательных инициатив по совершенствованию правовой регламентации уголовного судопроизводства, сближению позиций ЕСПЧ и Конституционного Суда Российской Федерации в части оценки российского уголовно-процессуального законодательства на соответствие европейским стандартам о правах человека и гражданина.
Степень достоверности исследования. Теоретические выводы и разработанные в диссертации предложения базируются на положениях Конституции Российской Федерации, международно-правовых актах, актах Совета Европы, Европейского суда по правам человека, Рекомендациях Комитета министров Совета Европы «Об «Особых методах расследования», «По пересмотру дел и возобновлению производства по делу на внутригосударственном уровне в связи с решениями Европейского суда по правам человека», конституционного правосудия и Пленума Верховного Суда Российской Федерации, международного права, теории права, уголовно-процессуального и уголовного законодательства Российской Федерации.
Эмпирической базой, обусловившей достоверность исследования, послужили судебная практика Европейского Суда по правам человека, материалы обобщения Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации; обзоры Верховного Суда Российской Федерации по отдельным вопросам судебной практики.
В процессе проведения диссертационного исследования:
изучены 236 материалов постановлений Европейского суда по правам человека; определений и постановлений Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации, апелляционного и кассационного производств президиума Ярославского областного суда, запросы Министерства юстиции Российской Федерации, депутатов Государственной Думы РФ, Верховного суда Республики Башкортостан в Конституционный Суд Российской Федерации о применении норм международного права при рассмотрении и разрешении конкретных уголовных дел;
опрошено 53 судьи; проанкетированы 51 следователь и руководитель следственного органа, 65 оперативных сотрудников. На базе Института повышения квалификации Московской академии Следственного комитета Российской Федерации проведено анкетирование 32 следователей Следственного комитета, прибывших из 5 регионов России.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования изложены автором в форме докладов и выступлений на научных и научно-практических конференциях:
Международной научно-практической конференции
«Противодействие преступлениям коррупционной направленности» в Академии Следственного комитета Российской Федерации (Москва, 27 октября 2016 г.);
Международной научно-практической конференции
«Актуальные проблемы права России и стран СНГ – 2017» в ЮжноУральском государственном университете (Челябинск, 31 марта 2017 г.);
Международной научно-практической конференции
«Раскрытие и расследование преступлений серийных и прошлых лет» в Академии Следственного комитета Российской Федерации (Москва, 16 марта 2017 г.).
Результаты исследования внедрены в учебный процесс Института права ФГБОУ ВО «Челябинский государственный университет», ФГКОУ ВО «Московская академия Следственного комитета Российской Федерации», Юридического института Южно-Уральского государственного университета; Челябинского государственного университета, отражены в 11 опубликованных работах автора.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, объединяющих восемь параграфов, заключения, библиографического списка и приложения.
Системный подход к исследованию влияния на правовую регламентацию уголовного судопроизводства конвенционного права
Основанное на Всеобщей декларации прав человека, провозглашенной Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций 10 декабря 1948 г., международное право:
- имеет целью обеспечить всеобщее и наиболее эффективное признание и осуществление провозглашенных в ней прав;
- призвано обеспечить большее единство между государствами -членами Совета Европы;
- способствовать сближению позиций относительно перечня основных свобод и их содержания, нормативному обеспечению, а также судопроизводств по гарантированному их (свобод) обеспечению.
Утверждение, что международное право является фактором, обеспечивающим устойчивое противодействие преступности, аргументировано различными учёными. В основу аргументации целесообразности процесса сближения национальных законодательств с международным правом, как высшим уровнем правого регулирования и обеспечения прав и свобод граждан, положено, в целом, общепризнанное обстоятельство - наличие глобализации процессов развития государств со своими особенностями экономических отношений, спецификой социальных, культурных конфессиональных традиций, формировавшихся под воздействием географических, исторических, этнических факторов. Движение законодательства в сторону все большего признания верховенства международного права характеризуется наличием диалектически предопределённых закономерностей, вектор направления которого (развития) направлен на достижение объективно обусловленной конечной цели происходящих интеграционных процессов увеличивающаяся доля норм международного права, имплементируемых в отечественное законодательство, становится средством повышения эффективности уголовного судопроизводства. Международное право участвует «в формировании новых наднациональных юридических отношений, институтов и норм ... и представляет собой совершенно особую, находящуюся в постоянном развитии правовую систему будущего. Что касается национальных правовых систем, то рано или поздно все они демонстрируют стремление к единению или тенденции к унификации. ... Средством формирования международного права является правовая унификация. Основываясь на специальных методах - унификации и гармонизации, европейское право выступает прообразом мирового права будущего»3.
Факторами, обусловившими формирование у международного права консолидирующей государства функции, являются:
- все большая взаимосвязь и взаимообусловленность взаимозависимость процессов развития государств;
- всё большее количество угроз, ранее актуальных для отдельных государств, из локальных вырастает до мирового уровня: экстремизм, терроризм, коррупция, незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ, морское пиратство и пр. Как справедливо отмечает Е.Н. Субботина, появление подобных проблем заставляет государства вырабатывать единые правовые подходы к их локализации и сдерживанию, чтобы поддержать безопасность и стабильность во всем мире4.
- борьба за реализацию своих национальных интересов за пределами национальных границ, приобретение новых рынков сбыта и недорогих ресурсов происходит в условиях высокой степени конфронтации, готовности действовать силовыми методами, в том числе с использованием оружия5. События в Сирии, Ливии, Афганистане и в других государствах, на территории которых протекают вооружённые конфликты, всё больше убеждают в бесперспективности решения межнациональных вопросов военным путём, а не правовым. По мнению Р.А. Колодкина, осознание опасности таких международных методов «общения» для всего мира, а не для отдельных государств - сильный фактор для признания приоритета международного права6.
Международное право является основой в обеспечении справедливости и всеобщего мира, формирует у государств всеобщее понимание необходимости создания условий для наиболее полной защиты гражданских прав каждым государством7. Универсальные нормы международного права «способствуют гармонизации правового регулирования в различных правовых системах мира, а также деятельности множества государств»8.
Однако современное состояние содержания правовых установлений международного права позволяет обозначить проблему и поддержать суждение высказанное И.И. Лукашуком: «Необходим более высокий уровень управления социальными процессами как на национальном, так и на глобальном уровне9.
Задействование норм международного права в отечественном законодательстве и реализация их предписаний в повседневной деятельности неизбежно ведёт к трансформации правового менталитета этого общества в сторону сближения с международным (наднациональным) менталитетом10. Мировоззренческие позиции постепенно сближаются. В то же время имеют место и обратные процессы. Сами нормы международного права корректируются с учетом правовых нюансов отраслей права отдельных государств как усиливающих (обеспечивающих) защиту прав граждан. Именно национальные законодательства могут инициировать развитие международного права11. Как отмечает И.И. Лукашук: «Углубляющееся взаимодействие международного и внутреннего права обусловливает интернационализацию или гомогенизацию последнего, представляя собой одну из основных тенденций развития этого права в XXI в.»12. По мнению А.Н. Чекина и А.Н. Акимова, использование государствами международного права в национальных отраслях права способствует постепенному сближению друг с другом национальных правовых систем, углублению их взаимосвязей13. Следует признать, что до настоящего времени международное право представлено фрагментально. Невозможно не согласиться с профессором Г. Хафнером в том, что фрагментация - это следствие самой сути международного права, которое является координационным, а не субординационным14. Сказанное показывает необходимость решения задачи определения вектора дальнейшего процесса развития единого Европейского пространства.
Теория системности международного права. Международное право формирует новые наднациональные юридические отношения, институты и нормы, представляет собой совершенно особую, находящуюся в постоянном развитии правовую систему будущего15. В связи с чем, необходимо исследовать правовое пространство и решить проблемные вопросы создания более глубоких интеграционных правовых процессов. Как отмечает И.В. Лаптева, правовая «инфильтрация» Конвенций в российскую правовую систему является важным прогрессивным фактором совершенствования её правовой системы16. Данное обстоятельство требует пристального и критического анализа.
Как представляется, сложные проблемные вопросы интеграции уголовно-процессуального законодательства в европейское правовое пространство следует решать, используя системный подход научного познания. По мнению ряда авторов, системный подход создаёт благоприятные условия «построить целостную картину объекта», представляет «совокупность методов и средств, позволяющих исследовать свойства, структуру и функции объектов, явлений или процессов в целом, представив их в качестве систем со всеми сложными межэлементными взаимосвязями, взаимовлиянием элементов на систему и окружающую среду, а также влиянием системы на ее структурные элементы»17. Сущность системного подхода заключается в том, что исследуемый объект (явление, процесс) рассматривается не как совокупность его составных частей, а как система, целостное образование. При системном подходе к исследованию какого-либо объекта (явления, процесса), по мнению К.В. Ображиева: «Внимание исследователя акцентируется на изучении его целостных, интегративных свойств, выявлении его структуры и функций»18.
Россия и европейские государства в решении проблемных вопросов достижения единства в толковании норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и реализации их результатов в уголовном судопроизводстве
Единообразно понимаемый государствами европейский правопорядок может быть достигнут посредством создания не только демократических политических режимов, но и пониманием необходимости соблюдать перечень прав человека, который в рамках своей юрисдикции государства признают основополагающим. 10 декабря 1948 г. Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций одобрена Всеобщая декларация прав человека96. В ней указан перечень основополагающих прав человека, который (перечень) признаётся высшей ценностью для подписавших конвенцию государств. На основе Декларации в 1950 г. разработана Конвенция о защите прав человека и основных свобод97. В преамбуле Конституции РФ указано, что многонациональный народ Российской Федерации признаёт себя частью мирового сообщества, исходит из общепризнанных принципов равноправия и самоопределения народов. В статье 2 провозглашается: «человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства»98.
Обеспечение государством прав и свобод многонациональному народу создаст благоприятные условия для гражданского мира и согласия. Исходя из того, что принятая Конституция Российской Федерации приведена в соответствие и согласованность с предписаниями Конвенции, Российская Федерация в 1996 г. подписала, а 5 мая 1998 г. ратифицировала Конвенцию о защите прав человека и основных свобод. Ратификация Конвенции означает, что Совет Европы и Россия согласились, что достигнуто полное соответствие друг другу Конвенции и Конституции Российской Федерации.
Российская Федерация, ратифицировав Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, признала ее неотъемлемой частью национального законодательства: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора» (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ).
Верховный Суд Российской Федерации предупреждает: «Неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации может являться основанием к отмене или изменению судебного акта» (п. 9)". Одним из обстоятельств, влекущим отсутствие единообразного применения норм международного права и международных договоров, является существующая у федеральных судов проблема уяснения точного смысла (толкование) международных норм, объёма и их действия.
Проблему федеральных судов в сложных вопросах толкования норм международного права Верховный Суд Российской Федерации осознаёт и предписывает судам уяснение смысла международного договора осуществлять в соответствии с правилами Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 года. Согласно пункту «Ь» части 3 статьи 31 Венской конвенции при толковании международного договора наряду с его контекстом должна учитываться последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования»100.
В ситуации, когда при уяснении смысла общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров Российской Федерации названная рекомендация судам не помогает, предписано «... использовать акты и решения международных организаций, в том числе органов ООН и ее специализированных учреждений. При необходимости обращаться в Правовой департамент Министерства иностранных дел Российской Федерации, в Министерство юстиции Российской Федерации»101.
Проведённый опрос специалистов, в деятельности которых часто возникает необходимость использовать нормы международного права, показал, что изложенные выше рекомендации Верховного Суда Российской Федерации не всегда помогают решить проблему102. В силу широкого поля вариативности трактовок различными субъектами достичь единства в понимании содержания одних и тех же норм удаётся не всегда.
В связи с расширяющимся членским составом Совета Европы с целью сохранить и повысить эффективность Конвенции прав человека 1 ноября 1998 г. Протоколом № 11 к Конвенции введен особый механизм защиты Конвенции103. Его (механизма) центральным элементом стал постоянно действующий Европейский Суд по правам человека, одним из направлений деятельности которого стала выработка единообразного толкования норм Конвенции.
В статье 32 Протокола № 11 закреплено положение: «В ведении Суда находятся все вопросы, касающиеся толкования и применения положений Конвенции и Протоколов к ней».
Важным моментом следует признать закреплённый в Конвенции правовой статус (юридическая сила) результата толкования международной нормы Европейским Судом по правам человека. Статьёй 46 Конвенции определено: «Высокие Договаривающиеся Стороны (в том числе и Россия) обязуются исполнять окончательные постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами»104.
Значение правового статуса толкования ЕСПЧ норм международного права велико в отношении любой отрасли национального права. При отправлении правосудия основанные на основе толкования норм международного права ЕСПЧ решения позволяют разрешать сложные ситуации, когда:
а) исчерпаны предусмотренные национальным законодательством правовые средства разрешения спора о соблюдении (или нарушении) прав физического лица, участника уголовного судопроизводства, с одной стороны, и федеральным судом, вынесшим судебное решение - с другой. С позиции международного права ЕСПЧ даёт оценку нормам национального законодательства, применённым в конкретной ситуации, и действиям правоохранительных органов по вопросу правильного и точного их выполнения, таким способом разрешая спор по существу;
б) решение вопроса по жалобе о предполагаемых нарушениях прав гражданина связано с оценкой действий нескольких, а не одного государства. Европейский суд анализирует нормы национальных законодательств, применённые государствами в конкретной ситуации; правильность действий правоохранительных органов этих государств.
Сказанное полностью относится и к уголовному судопроизводству .
Неукоснительное следование предписаниям ЕСПЧ постепенно формирует единое правовое Европейское пространство. При этом важным условием формирования такого пространства является точное и единообразное понимание смысла норм-принципов Конвенции, а также дальнейшее их (норм-принципов) развитие в институтах национальных законодательств. «Под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом ..., ошибочное применение нормы международного права имеет место в частности, когда судом дано неправильное толкование нормы международного права» (п. 9), - указано в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации106.
В рамках исследования мы максимально полно обобщили обстоятельства (причины), делающие необходимым толкование Конвенции авторитетным и независимым органом - ЕСПЧ.
Первая причина вызвана чрезмерной краткостью норм-принципов Конвенции.
А.И. Ковлер утверждает: «Многих, особенно судей, впервые читающих Европейскую конвенцию по правам человека, всегда поражает краткость ее текста даже с учетом Протоколов к ней: еще бы - они привыкли иметь дело с внушительными томами кодексов и специальными законами, в которых применяется та или иная норма. Роль судьи в системе писаного права сводится, таким образом, к скрупулезному применению этих норм в конкретном деле, даже если судье и оставляется определенное поле усмотрения»107.
Критический анализ законодательной регламентации использования результатов ОРМ в уголовном судопроизводстве в соотношении с европейскими установками законности их (ОРМ) проведения. Европейский Суд по правам человека о практике применения ОРМ в России
Значение ОРМ в борьбе с преступностью: постановка проблемы. Международное право предусматривает возможность и необходимость в борьбе с преступностью использовать оперативно-розыскные мероприятия141.
Конвенция Организации Объединенных Наций о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ в части 1 статьи 11 Контролируемые поставки определяет: «Стороны, если это позволяют основные принципы их национальных правовых систем, принимают, в рамках своих возможностей, необходимые меры, предусматривающие надлежащее использование контролируемых поставок на международном уровне на основе взаимоприемлемых соглашений или взаимных договоренностей с целью выявления лиц, участвующих в правонарушениях, признанных таковыми в соответствии с пунктом 1 статьи 3, и их уголовного преследования». При этом пункт g статьи 1 «Контролируемая поставка» означает метод, при котором допускается вывоз, провоз или ввоз на территорию одной или нескольких стран незаконных или вызывающих подозрение партий наркотических средств, психотропных веществ, веществ, которые содержатся в Приложении к Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, или заменяющих их веществ, с ведома и под надзором их компетентных органов с целью выявления лиц, участвующих в совершении правонарушений, признанных таковыми в соответствии с пунктом 1 статьи 3 данной Конвенции142.
Часть первая статьи 20 Конвенции против транснациональной организованной преступности (специальные методы расследования) определяет: «Каждое Государство-участник, в пределах своих возможностей и на условиях, установленных его внутренним законодательством, принимает необходимые меры, с тем чтобы разрешить надлежащее использование контролируемых поставок и в тех случаях, когда оно считает это уместным, использование других специальных методов расследования, таких как электронное наблюдение или другие формы наблюдения, а также агентурные операции, его компетентными органами на его территории с целью ведения эффективной борьбы против организованной преступности»143.
В статье 50 Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции (Специальные методы расследования) говорится: «1. В целях эффективной борьбы с коррупцией каждое Государство-участник в той мере, в какой это допускается основными принципами его внутренней правовой системы, и на условиях, установленных его внутренним законодательством, принимает, в пределах своих возможностей, такие меры, какие могут потребоваться, с тем чтобы разрешить надлежащее использование его компетентными органами контролируемых поставок и в тех случаях, когда оно считает это уместным, использование других специальных методов расследования, таких как электронное наблюдение или другие формы наблюдения, а также агентурные операции, на своей территории, а также с тем чтобы доказательства, собранные с помощью таких методов, допускались в суде»144. Международное право предусматривает и другие возможности. «Статья 401. Полицейские одной из Договаривающихся Сторон, осуществляющие в ходе уголовного расследования наблюдение в своей стране за лицом, подозреваемым в участии в совершении преступления, которое может служить основанием для выдачи, управомочены продолжать данное наблюдение на территории другой Договаривающейся Стороны при условии, что последняя дала разрешение проводить трансграничное наблюдение на основании предварительно направленного запроса о правовой помощи. Выдача разрешения может сопровождаться установлением условий» (ч. 1 ст. 40)145. Более того, Рекомендация № Rec (2005) 10 Комитета министров Совета Европы «Об особых методах расследования» тяжких преступлений, в том числе террористических актов» (принята 20 апреля 2005 г. на 924-ом заседании представителей министров) предписывает: «Каждой Стороне следует рассмотреть возможность принятия таких законодательных и иных мер, какие могут быть необходимы для применения специальных методов расследования, облегчающих идентификацию и отслеживание доходов, а также сбор относящихся к ним доказательств, таких как наблюдение, перехват телекоммуникационных сообщений, доступ к компьютерным системам и требование о предоставлении определенных документов» (ч. Зет. 7)146-и др.147
Краткий обзор перечня международных конвенций позволяет сказать следующее.
Конвенция о применении Шенгенского соглашения от 14 июня 1985 г. между правительствами государств Экономического союза Бенилюкс, Федеративной Республики Германии и Французской Республики о постепенной отмене проверок на общих границах» (Шенгенская конвенция) // Официальный сайт законодательства Европейского Союза. URL: http://eur-lex.europa.eu/.
Европейское сообщество:
1. Оперативно-розыскную деятельность признаёт неотъемлемой и важной формой борьбы с преступностью.
Современные международно-правовые стандарты и формирующаяся прецедентная практика Европейского Суда очертили границы, в рамках которых использование «особых методов расследования» (применение ОРМ), не содержит угрозу правам человека: можно утверждать о наличии «международного консенсуса относительно минимального содержания совместимого с правами человека законодательства об особых методах расследования»148.
2. К мерам оперативно-розыскного характера, в частности, отнесены наблюдение, электронное наблюдение, трансграничное наблюдение (другие формы наблюдения), перехват телекоммуникационных сообщений, доступ к компьютерным системам контролируемые поставки, а также агентурные операции.
3. Содержащийся в конвенциях перечень оперативно-розыскных мероприятий не является закрытым.
4. С учётом специфики правоохранительной деятельности (принципов, особенностей внутренней правовой системы) государствам рекомендовано существующий перечень дополнить другими мероприятиями розыскного характера.
В соответствии с названными предписаниями европейского права законодательство Российской Федерации в качестве оперативно-розыскных мероприятий определят: опрос; наведение справок; исследование предметов и документов; сбор образцов для сравнительного исследования; проверочную закупку; наблюдение; отождествление личности; обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств; контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений прослушивание телефонных переговоров; контролируемую поставку; оперативный эксперимент; получение компьютерной информации снятие информации с технических каналов связи; оперативное внедрение149.
Процесс производства оперативно-розыскных мероприятий и его результаты на протяжении десятилетий являются предметом острых дискуссий150. Признав объективную неизбежность «особых методов расследования», Совет Европы осознает, что ОРД сохраняет повышенную степень «рисковости», это работа на грани запрещенного и разрешенного»151. Соответственно, при их производстве могут возникать ситуации, в которых права граждан будут иметь минимальную степень защиты.
В уголовном судопроизводстве повсеместно в процессе судебного следствия сторона обвинения использует результаты оперативной деятельности. Европейский суд по правам человека проанализировал судебную практику ряда государств с использованием в доказывании результатов проведения оперативно-розыскных мероприятий. Результатом стал вывод о том, что без установления чётких правил (ограничений) произвольное применение особых (оперативных) методов в доказывании виновности лица влечёт невыполнение части 1 статьи 6 Конвенции по правам человека: «Каждый ... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство беспристрастным судом».
Совершенствование уголовно-процессуальной регламентации содержания лиц под стражей в российском уголовном судопроизводстве
Верховенство права имеет место в том случае, когда нормы разработаны на приоритете прав и свобод человека, они определяют смысл и содержание норм, а их реализация, в свою очередь, направлена на обеспечение прав граждан в конкретной правовой ситуации.
Следует признать, что такой уровень нормотворчества в уголовном судопроизводстве выдерживается не всегда. В отдельных случаях мы сталкиваемся с дефектами законодательства - юридико-техническими недочетами, фрагментарностью, коллизионностью. Названные недостатки свойственны и правовой регламентации содержания под стражей обвиняемых. Дефект нормы создаёт возможность «применения нормы в смысле, расходящемся с конституционным», и определяет степень возможного нарушения прав участников правоотношений, а следовательно, требует их оценки на предмет соответствия Конституции РФ. Нормы с такими дефектами неизбежно влекут неконституционность правоприменения.
В уголовном судопроизводстве:
1. Пробельность регулирования общественных отношений (формальное правовое отсутствие) на практике означает отсутствие нормативной защиты конституционных ценностей.
Неурегулированность (регулируемых) нормой правоотношений может проявляться в материальном, процедурном компонентах. Являясь фактором нарушений конституционной законности, неурегулированность свидетельствует о невыполнении принципа правовой определенности. Неопределенность может проявляться в двух основных видах: неурегулированности возлагаемых на субъектов правоотношений обязанностей; неурегулированности (неопределенностью) распределения между ними ответственности.
В общетеоретическом плане способы устранения дефекта известны: конкретизация, детализация, коренное обновление используемых в них понятий.
Дефект нормативного регулирования института содержания под стражей ведет к тому, что понимаемое как точное соблюдение действующего регулирования верховенство закона прекращает быть равнозначным верховенству права, перестает восприниматься как равнозначное и, наоборот, начинает ему препятствовать. Существенные пробелы мы наблюдаем в вопросе регулирования меры пресечения в виде содержания под стражей на этапе ознакомления обвиняемого с материалами уголовного дела. Указанные пробелы закона регулирования содержания под стражей обвиняемых на этапе ознакомления с материалами уголовного дела создают условия для ошибочного противоречивого истолкования и произвольного применения соответствующих норм. Названные нами дефекты создают угрозу конституционной законности общественных отношений на стадии предварительного расследования. Конституционный Суд РФ определяет: «Неопределенность содержания правовой нормы, допуская возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения, может приводить к произволу, а значит, к нарушению не только принципов равенства и верховенства закона, но и установленных статьями 45 и 46 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации гарантий государственной, включая судебную, защиты прав, свобод и законных интересов граждан»224. Правильность этого высказывания была подтверждена нами примерами практики.
Изложенное подтверждается и статистикой.
В 2016 г. число осужденных достигло - 772 920 лиц (в 2015 г. -осуждено 762 556)225.
В период досудебного производства общее количество ходатайств об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей составило 136 580 (2015 г.-154 066).
В отношении 90% (123 296; в 2015 г. - 140 309) обвиняемых ходатайства были удовлетворены и избрана мера пресечения в виде содержания под стражей, что соответствует 15,9% общего количества осужденных.
Количество рассмотренных ходатайств о продлении срока содержания под стражей составило - 230 276 (230 599)226, а удовлетворено 97% (225 311 (в 2015 г.- 226 729), отказано 3% (4965).
После вынесения приговора освобождено из-под стражи 14,1%. -17 486 осужденных (в это количество входят обвиняемые, оправданные по приговору суда и лица, в отношении которых дела прекращены).
В соотношении с мерой пресечения в виде содержания под стражей с другими мерами пресечения (долевая составляющая содержания под стражей) статистическая картина выглядит следующим образом.
Количество поданных в 2016 г. и рассмотренных ходатайств о применении меры пресечения в виде домашнего ареста составляет - 6907 (в 2015г.- 5423), что в процентном отношении составляет 5,0%. Из них удовлетворено таких ходатайств 6101 (в 2015г.- 4740) - 88,33%.
Количество рассмотренных ходатайств о применении меры пресечения в виде залога - 194 или 0,14% (в 2015 г. - 221), из них удовлетворено таких ходатайств- 164 или 84,5% (в 2015 г.- 190)227.
Приведённые статистические данные указывают на следующее фактическое состояние специфики применения мер принуждения в досудебном производстве по уголовным делам:
1. Общее количество лиц, подвергнутых уголовному преследованию, в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу составляет 15,9%.
2. В перечне мер пресечения, применение которых допускается при получении судебного решения, абсолютным является заключение под стражу - 88%).
Практически во всех случаях суды соглашаются с заявленными ходатайствами и в 90% случаев избирают меру пресечения в виде содержания под стражей, также в подавляющем количестве обращений следователей (дознавателей) (97%) суды соглашаются с заявленными ходатайствами и продлевают обвиняемым (подозреваемым) сроки содержания под стражей.
На первый взгляд кажущееся благополучие по численности лиц, в отношении которых избирается мера пресечения в виде содержания под стражей (15,9% от общего количества осужденных), в действительности не отражает всю проблематику вопросов, связанных с избранием данной меры пресечения.
Тревожным фактором является то обстоятельство, что после вынесения приговора из-под стражи освобождено 14,1% (17 486 осужденных).
Исходя из смысла содержания ряда постановлений Конституционного суда228 можно сформулировать вывод аксиоматичного характера: конкретная мера пресечения, устанавливаемая в целях обеспечения уголовного судопроизводства и реализации положений статьи 6 УПК РФ будет отвечать предписаниям Конвенции о правах гражданина и основных свобод только в том случае, когда её (меры пресечения) применение отвечает требованиям:
- необходимости: неизбрание заключения под стражу создаёт реальную угрозы достижению назначения предварительного следствия (установлению обстоятельств, перечисленных в статье 73 УПК РФ) и в целом правосудию (установлению обстоятельств, перечисленных в статье 299 УПК РФ);
- адекватности (пропорциональность) ограничения права на свободу тому вреду, которое преступлением лицо нанесло конституционно значимым интересам, с тем чтобы обеспечивались благоприятные условия для досудебного производства;
- соразмерности (справедливости) срока содержания под стражей той ответственности, которая может быть установлена приговором обвиняемому, признанному судом виновным в совершении преступления;
- сохранение баланса основных прав обвиняемого и публичного интереса.
Приведённая статистика показывает, что в практической деятельности предписания Конституционного Суда РФ реализуются не всегда.