Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Сущность реализации права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования
1.1. Понятие и структура реализации права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования 15
1.2. Средства и способы реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования 36
Глава 2. Правовое положение лица в сфере выдачи для уголовного преследования
2.1. Понятие лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, и основания появления его в российском уголовном процессе 65
2.2. Процессуально-правовой статус лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования 94
Глава 3. Виды реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования
3.1. Реализация права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, при применении к нему уголовно-процессуального принуждения 132
3.2. Реализация права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, в ходе принятия решения о выдаче, его обжалования и фактической передачи лица 164
Заключение .192
Список использованной литературы 199
Приложение 1 .227
Приложение 2 229
Приложение 3 233
- Понятие и структура реализации права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования
- Понятие лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, и основания появления его в российском уголовном процессе
- Реализация права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, при применении к нему уголовно-процессуального принуждения
- Реализация права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, в ходе принятия решения о выдаче, его обжалования и фактической передачи лица
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Роль института выдачи лица для уголовного преследования значительно возрастает, о чем свидетельствует активная правоприменительная практика в этой области. В результате все больше лиц оказываются вовлеченными в орбиту уголовно-процессуальных отношений, связанных с функционированием указанного института. А поскольку пребывание любого лица в уголовном судопроизводстве должно сопровождаться заботой о защите его прав и свобод, то актуализируются вопросы, относящиеся к реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. Стимулируется интерес к указанным вопросам ростом числа лиц, обращающихся в российские суды с целью обжалования примененной к ним экстрадиции. Так, если за первое полугодие 2015 года таких лиц насчитывалось 461, то в 2017 году за аналогичный период их число увеличилось до 69 человек2.
Вызывают озабоченность у нашего государства и итоги работы Европейского Суда по правам человека3 в части рассмотрения жалоб, поданных против России и касающихся выдачи лиц для уголовного преследования. Весьма внушительным остается число решений в пользу заявителей, вынесенных ЕСПЧ по результатам рассмотрения такой категории жалоб. Во всех этих случаях ЕСПЧ увидел хотя бы одно нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Причем нарушения, допущенные при экстрадиции, составляют примерно 3% от всех констатируемых Европейским Судом нарушений норм указанной Конвен-
1 Обзор статистических данных о результатах деятельности Верховного Суда Российской Фе
дерации по рассмотрению административных, гражданских дел, дел по разрешению экономи
ческих споров, дел об административных правонарушениях и уголовных дел за первое полуго
дие 2015 года [Электронный ресурс]. – URL: ? (дата обраще
ния: 20.10.2017).
2 Обзор статистических данных о рассмотрении в Верховном Суде Российской Федерации в
первом полугодии 2017 года административных, гражданских дел, дел по разрешению эконо
мических споров, дел об административных правонарушениях и уголовных дел [Электронный
ресурс]. – URL: (дата обращения: 20.10.2017).
3 Далее – ЕСПЧ.
4 ции4. Это позволяет усомниться в надлежащей эффективности действующих в
уголовном процессе России механизмов реализации права на защиту запрашиваемых к выдаче лиц. В пользу данного вывода свидетельствуют и результаты опроса практиков. На неудовлетворительное состояние дел в этой области обратили внимание 53% прокурорских работников, 61% судей и 77% адвокатов.
Подобная ситуация требует как проведения определенной работы в соответствующей правоприменительной сфере, так и теоретического осмысления вопросов выдачи с позиции реализации права на защиту лиц, подвергающихся такой процедуре.
Если с точки зрения уголовного преследования указанные вопросы рассматривались в науке уголовно-процессуального права, то проблемам защиты таких лиц внимания уделялось значительно меньше, хотя именно они требуют своего решения. Среди таких проблем следующие: определение в уголовном судопроизводстве понятий «лицо, запрашиваемое к выдаче для уголовного преследования», «реализация права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования»; структурирование реализации права на защиту запрашиваемых к выдаче для уголовного преследования; классификация способов указанной реализации; систематизация оснований появления в российском уголовном процессе запрашиваемого к выдаче лица; совершенствование правового статуса запрашиваемого к выдаче лица, включая гарантии, обусловленные участием в процедуре выдачи защитника и законного представителя; выявление особенностей реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче при применении к нему уголовно-процессуального принуждения, в ходе принятия решения о выдаче, при обжаловании указанного решения, при фактической передаче лица иностранному государству; моделирование новых видов реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования; повышение эффективности такой реализации и другие.
4 См.: Малов А. Практика Генеральной прокуратуры РФ по исполнению решений Европейского Суда по правам человека по вопросам экстрадиции // Законность. - 2017. - № 4. - С. 3.
5 Перечисленные проблемы не могут не вызывать интерес к реализации в
уголовном процессе России права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования, поскольку непосредственно связаны с обеспечением высокого качества защиты обозначенной категории лиц, а значит, и с достижением в известных пределах назначения уголовного судопроизводства.
Указанные проблемы требуют проведения специальных научных исследований в части реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. На их основе необходимо соответствующее совершенствование уголовно-процессуального законодательства. Сказанное подтверждает актуальность выбора темы для диссертационного исследования.
Степень разработанности темы исследования. В отечественной юридической литературе вопросам экстрадиции посвящены работы А.И. Бастрыкина, С.С. Беляева, В.Г. Бессарабова, П.Н. Бирюкова, А.И. Бойцова, Е.В. Быковой, Р.М. Валеева, Ю.Г. Васильева, А.Г. Волеводза, В.М. Волженкиной, В.П. Волобу-ева, В.С. Выскуб, Л.Н. Галенской, Н.В. Григорьевой, А.В. Гриненко, А.И. Джи-гирь, В.В. Дорошкова, Л.П. Ижниной, Е.В. Карасевой, С.В. Колдина, Е.Г. Ляхова, А.В. Марченко, Т.Н. Москальковой, Х.З. Нагдалиева, Р.В. Нигматуллина, А.Х А. Пихова, Н.А. Сафарова, П.А. Смирнова, А.Г. Халиулина, О.И. Цоколовой, А.К. Чермит, М.Д. Шаргородского, Д.В. Шинкевича, Д.Н. Шурухновой, С.П. Щербы и др.
Различные аспекты выдачи лица для уголовного преследования (экстрадиции) рассматривались в диссертационных исследованиях Н.Н. Мазаевой (2004), А.В. Марченко (2004), А.К. Строгановой (2004), Б.И. Спанова (2004), А.Е. Косаревой (2005), Т.Т. Казиканова (2005), И.Ю. Гринь (2006), Т.В. Решетне-вой (2009), А.С. Гришина (2010), А.Г. Вениаминова (2010), Н.В. Несмачной (2016) и др.
Однако в уголовном процессе России реализации права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования не посвящено ни одного диссертационного исследования.
Вместе с тем отдельные вопросы названного феномена не выпадают из поля
6 зрения ученых. В частности, о защите прав человека в качестве общеправового
принципа выдачи лица для осуществления уголовного преследования упоминается в диссертации А.С. Гришина, а вопросы понятия и правового статуса лица, выдача которого запрашивается иностранным государством, затрагиваются А.Е. Косаревой, предложившей ввести в главу 54 УПК РФ статью 460.1 «Запрашиваемое лицо».
Интерес к этим и другим вопросам прослеживается в работах, выполняв
шихся не только в рамках науки уголовно-процессуального права. В диссертаци
ях, защищенных по другим научным специальностям, уделено внимание пробле
мам правового статуса лиц, подлежащих выдаче (Д.Н. Шурухнова), гарантии ука
занным лицам (Д.Н. Шурухнова, Н.А. Сафаров), уровню правовой защищенности
человека (П.Н. Бирюков). При этом диссертации П.Н. Бирюкова и
Д.Н. Шурухновой были защищены в 2001 г. и основывались на анализе норм утратившего силу УПК РСФСР.
В подобных условиях требуется глубокое теоретическое исследование сущности и значения реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, средств и способов реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, проблем процессуальной регламентации участия в уголовном судопроизводстве лица, запрашиваемого к выдаче, гарантирования его прав, обусловленного участием защитника и законного представителя в экстрадиционной процедуре, изучение особенностей различных видов реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, научное обоснование эффективных механизмов реализации права на защиту указанного лица, а также решения ряда других вопросов, касающихся реализации его права на защиту.
Цель и задачи исследования. Целью исследования является разработка новых научно обоснованных положений теоретического и прикладного характера для реализации в уголовном процессе России права на защиту лица при выдаче его для уголовного преследования, а также выработка предложений по совершенствованию нормативной основы в исследуемой области.
7 Названная цель предполагает решение следующих задач:
определение сущности и значения реализации в уголовном процессе России права на защиту лица при выдаче его для уголовного преследования;
обоснование структуры реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования;
раскрытие понятия лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, и оснований появления его в российском уголовном процессе;
анализ процессуально-правового статуса лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования;
определение средств и способов реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования;
разработка классификации способов реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования;
выделение особенностей различных видов реализации права на защиту лиц, запрашиваемых к выдаче для уголовного преследования, их анализ;
выявление проблем, возникающих при реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, а также предложения по их решению;
формулирование предложений по совершенствованию действующей правовой регламентации реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования.
Нормативно-правовой базой диссертационного исследования являются Конституция Российской Федерации, нормативные положения международных договоров Российской Федерации, нормы УПК РФ, УК РФ и других федеральных законов, постановления и определения Конституционного Суда Российской Федерации, решения Европейского Суда по правам человека, постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Указания Генерального прокурора Российской Федерации, касающиеся изучаемых вопросов.
Теоретической основой диссертационного исследования послужили труды ученых в области уголовного процесса, общей теории права, международного права, уголовного права и других отраслей знаний.
Объектом исследования является совокупность общественных отношений, в рамках которых реализуется в уголовном процессе России право на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования.
Предметом исследования являются уголовно-процессуальные нормы, международные договоры Российской Федерации, регламентирующие порядок осуществления в уголовном процессе России права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, практика применения указанных норм, отраженная в экстрадиционных материалах и решениях судов, а также теоретические воззрения, касающиеся сферы исследования.
Методологическую основу исследования составляют общенаучные и частнонаучные методы познания правовых явлений: методы формальной логики, а также системно-структурный, исторический, сравнительно-правовой, формально-юридический, статистический, конкретно-социологический и другие методы.
Эмпирической базой исследования являются данные, полученные при обобщении опубликованной судебной практики, судебных решений, размещенных в сети Интернет на сайтах «Росправосудие» и ГАС «Правосудие», изучении архивных материалов о выдаче, анкетировании прокурорских работников, а также судей Белгородской, Волгоградской, Воронежской, Липецкой, Московской, Тамбовской областей, Кабардино-Балкарской Республики.
В период с 2015 г. по 2018 г. проанкетировано 206 практических работников, изучено 158 архивных материалов, по которым осуществлялось производство о выдаче лица.
Научная новизна исследования заключается в том, что представленная диссертация является одной из первых работ, в которой рассмотрены проблемы, связанные с реализацией права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. В настоящей работе предлагается решение научной задачи, имеющей значение для развития уголовно-процессуального права, а
9 именно: разработка теоретических положений по совершенствованию механизма
реализации в уголовном процессе России права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования и закреплению в уголовно-процессуальном законодательстве гарантий защиты прав такого лица.
В диссертации впервые разработан комплекс теоретических положений, включающий в себя: научное толкование норм Конституции Российской Федерации и уголовно-процессуальных норм с точки зрения реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования; научные положения, раскрывающие понятие, структуру, виды реализации в уголовном судопроизводстве права на защиту лица при выдаче иностранному государству для уголовного преследования, а также таких ее компонентов, как средства и способы реализационного процесса; научно обоснованные предложения о путях разрешения проблем, возникающих в сфере реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования.
Элементы новизны содержат теоретические положения и выводы, касающиеся содержания права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче; дифференциации субъектов, реализующих данное право лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования; форм участия защитника на стороне лица, запрашиваемого к выдаче; видов принудительных процедур, распространяющихся на лицо, запрашиваемое к выдаче; способов уведомления лица, запрашиваемого к выдаче, должностными лицами на этапе принятия решения о выдаче; особенностей фактической передачи лица иностранному государству.
На базе проведенного исследования подготовлен проект Федерального закона Российской Федерации «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации».
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Авторское понятие реализации в уголовном судопроизводстве права на защиту лица при выдаче иностранному государству для уголовного преследования: это осуществление лицом, запрашиваемым к выдаче иностранному государству для уголовного преследования, его защитником, законным представителем,
10 соответствующими государственными органами и должностными лицами предусмотренного законом права на защиту запрашиваемого к выдаче лица путем совершения правомерных действий и вынесения решения, а также бездействия в ходе применения в отношении данного лица экстрадиционной процедуры, находящих свое отражение в уголовно-процессуальных актах.
В науке уголовно-процессуального права не сформулировано ни одного определения реализации в уголовном судопроизводстве права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования. Поскольку реализационный процесс является одним из способов достижения назначения уголовного судопроизводства, то описание его важнейших отличительных признаков, хотя бы в рамках соответствующего понятия, является необходимым.
-
Разработанная диссертантом классификация способов реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования: по субъектам, применяющим указанные способы; по обязательности применения способов в ходе процедуры выдачи; по содержанию способов; по степени активности; по нормативному источнику, предусматривающему указанные способы; по характеру поведения субъектов реализации права на защиту в экстрадиционном процессе; по видам реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. Приведенная классификация позволяет обратить внимание на скрытые особенности способов реализационного процесса; уяснить сущность этих способов и гарантий, их сопровождающих; разграничить способы реализационного процесса с другими действиями и решениями участников экс-традиционных отношений.
-
Основанный на анализе действующего законодательства, практики применения уголовно-процессуальных норм, отраженной в экстрадиционных материалах и решениях судов, а также научных работ, вывод о том, что в настоящее время не выработано единого термина и определения для лица, в отношении которого поступает запрос о выдаче. В этой связи обосновывается необходимость использования в экстрадиционном производстве понятия «запрашиваемый к выдаче», то есть находящееся на территории Российской Федерации лица, в отношении которого
11 иностранным государством инициировано уголовное преследование или исполнение приговора. Указанное понятие лаконично и четко отражает суть лица, в отношении которого приходит запрос о выдаче, позволяет выделить данное лицо среди остальных участников уголовного судопроизводства, избежать на нормативном уровне разночтения в обозначении лица и его возможностей.
-
Запрашиваемый к выдаче является самостоятельным участником уголовного судопроизводства, заинтересованным в исходе экстрадиционной процедуры и выполняющим уголовно-процессуальную функцию защиты в силу следующих причин: он наделяется соответствующими процессуальными правами; он отстаивает свои интересы, выражающиеся в стремлении избежать выдачи иностранному государству, а также в стремлении иметь благоприятные последствия пребывания в обозначенном статусе, суть которых не быть ограниченным в правах при применении к нему процедуры выдачи; против него ведется экстрадиционное производство, что порождает потребность отстаивать эти права. Приведенные доводы важны для понимания роли лица, запрашиваемого к выдаче, в уголовном судопроизводстве, которая в настоящее время в науке уголовно-процессуального права не является однозначной.
-
Предложение автора о дополнении процедуры выдачи лица для уголовного преследования новым процессуальным этапом возбуждением экстрадицион-ного производства, что позволит: четко обозначить начало реализации права на защиту лица, вовлекаемого в экстрадиционное производство; свести появление в уголовном судопроизводстве запрашиваемого к выдаче лица к одному-единственному процессуальному основанию постановлению о возбуждении производства о выдаче и признании лица запрашиваемым к выдаче, составляемому прокурором; применить к лицу меру уголовно-процессуального принуждения после приобретения им процессуального статуса запрашиваемого к выдаче (оформление задержания лица должно осуществляться не ранее возбуждения в отношении него экстрадиционного производства); создать надлежащие предпосылки для перехода к другому процессуальному этапу экстрадиционного производства экстрадиционной проверке. Придание надлежащей уголовно-
12 процессуальной формы этапу возбуждения экстрадиционного производства не
рассчитано на увеличение существующих сроков, отводимых для процедуры выдачи лица иностранному государству.
6. Авторская позиция об оптимизации механизма обжалования, осуществля
емого в ходе экстрадиционного производства, за счет включения в него следую
щих гарантий, призванных содействовать реализации права на защиту лица, за
прашиваемого к выдаче для уголовного преследования: вручение лицу, запраши
ваемому к выдаче, постановления судьи по результатам рассмотрения жалобы на
решение о выдаче; наделение законных представителей несовершеннолетнего,
Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка, а
также Уполномоченного по правам ребенка в субъекте Российской Федерации
правом быть уведомленными о принятом Генеральным прокурором и его заме
стителем решении о выдаче и получать разъяснение о возможности обжалования
данного решения, обращаться с жалобой на решение о выдаче, участвовать в су
дебном заседании, в котором проверяется законность и обоснованность решения о
выдаче лица, знакомиться со всеми представленными в суд материалами и выпи
сывать из них любые сведения и в любом объеме, обжаловать в апелляционном
порядке постановление судьи, вынесенное по результатам рассмотрения жалобы;
включение в состав субъектов, имеющих право обжаловать решение о выдаче и
указанных в ч. 1 ст. 463 УПК РФ, лица, запрашиваемого к выдаче.
Эволюционирование механизма обжалования, осуществляемого в ходе экс-традиционного производства, под влиянием (или в условиях действия) обозначенных гарантий расширит круг субъектов защиты в экстрадиционном производстве; усилит их информированность о своих процессуальных правах; повысит их осведомленность в решениях, затрагивающих интересы лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, что не только расширит возможности защиты такого лица, но и увеличит вероятность исправления ошибок, допущенных участниками, осуществляющими экстрадиционное производство.
7. Совокупность предложений по совершенствованию уголовно-
процессуального законодательства в части правового регулирования порядка
13 осуществления в уголовном процессе России права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования (наделение лица, запрашиваемого к выдаче, правом получать разъяснение о его процессуальном положении; быть информированным о сроках осуществляемого в отношении него производства; знакомиться с запросом о выдаче или получать его копию; распространение действия законодательных дефиниций, содержащихся в п. п. 13, 42 ст. 5 УПК РФ, на лицо, запрашиваемое к выдаче, и др.). Реализация этих предложений позволит четко определить и надлежащим образом систематизировать права и обязанности лица, запрашиваемого к выдаче; устранить пробелы, способствующие неоднозначному толкованию его процессуального положения; указать в УПК РФ на данное лицо как на участника уголовного процесса; адаптировать некоторые уголовно-процессуальные институты (например, институт задержания) к экстрадиционному производству.
Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается
в том, что разработанные теоретические положения способствуют более глубокому пониманию права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, и его реализации, позволяют принципиально усовершенствовать экс-традиционное производство и сопутствующую ему деятельность по реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче лица, сбалансировать публично-правовые и частноправовые интересы в ходе процедуры выдачи лица иностранному государству для уголовного преследования. Это развивает общие положения уголовно-процессуальной теории и создает возможности для дальнейших исследований в рассматриваемой области.
Практическая значимость диссертационного исследования. Новые положения и выводы, сформулированные относительно реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, могут быть полезны для преобразования уголовно-процессуального законодательства, в правоприменительной практике, в научно-исследовательской работе и в учебном процессе при преподавании дисциплины «Уголовный процесс».
Апробация работы и внедрение результатов исследования. Наиболее
14 существенные положения и выводы, сформулированные в диссертационном исследовании, отражены в 19 опубликованных научных статьях, в том числе 6 – в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией при Министерстве образования и науки Российской Федерации для опубликования результатов диссертационных исследований.
Теоретические и прикладные положения диссертационного исследования докладывались автором на международных и всероссийских научно-практических конференциях (Сыктывкар – 2015; Москва – 2016; Воронеж – 2016, 2017; Могилев – 2016; Хабаровск – 2016, Курск – 2017).
Результаты исследования используются в практической деятельности Воронежской областной прокуратуры, Волгоградского областного суда, Белгородского областного суда, в научной деятельности Воронежского государственного университета, а также в учебном процессе юридического факультета Кубанского государственного аграрного университета имени И.Т. Трубилина, Тольяттинского государственного университета, Северо-Кавказского федерального университета, Юго-Западного государственного университета, Краснодарского университета МВД России, Сыктывкарского государственного университета имени Питирима Сорокина.
Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования и представлена введением, тремя главами, включающими шесть параграфов, заключением, списком использованной литературы и тремя приложениями.
Понятие и структура реализации права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования
Выдача лица для уголовного преследования является одним из направлений международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства, получившим свое закрепление в УПК РФ. Такое внимание законодателя к этой проблеме не случайно. Оно вызвано потребностью взаимодействия Российской Федерации с иностранными государствами в уголовно-процессуальной сфере. Указанная потребность продиктована заинтересованностью нашего государства в выдаче находящихся за рубежом лиц, причастных к деяниям, посягающим на отношения, взятые под охрану российским уголовным законом. Реализовать этот интерес невозможно, не приняв на себя соответствующих обязательств по отношению к другим государствам, стремящимся также самостоятельно привлекать к уголовной ответственности виновных лиц, где бы они ни находились.
Также уголовно-процессуальное взаимодействие различных государств стимулирует следующая ситуация, сложившаяся в крупных российских городах: значительная доля преступлений в них совершается иностранцами5, в большинстве своем нелегально находящимися на территории страны. Среди них и те, кто скрывается в Российской Федерации от привлечения к уголовной ответственности за преступления, совершенные за границей.
Укрепление уголовно-процессуального взаимодействия государств, направленного на борьбу с преступностью, не исключает, а скорее, наоборот, предпола-5 За январь – март 2018 г. иностранными гражданами и лицами без гражданства на территории Российской Федерации совершено 10 415 (-3,4 %) преступлений, из которых 9 345 (-2,2 %) совгает согласованность их деятельности по обеспечению законных прав и интересов личности, потребность в которой, по справедливому утверждению Р. А. О. Гурба нова, на современном этапе лишь увеличивается6. Эти два вида деятельности борьба с преступностью и обеспечение законных прав и интересов личности – применительно к уголовному судопроизводству требуют синхронизации, то есть одновременного осуществления. Данное обстоятельство актуализируется не только для уголовно-процессуальных отношений, сопровождающих традиционное движение уголовного дела по стадиям уголовного судопроизводства, но также и для отношений, обусловленных реализацией норм, содержащихся в части пятой УПК РФ «Международное сотрудничество». Особое значение параллельное существование борьбы с преступностью и обеспечения законных прав и интересов личности приобретает для экстрадиционных отношений, в рамках которых должны защищаться права запрашиваемых к выдаче лиц. Такое положение дел исторически предопределено, так как начиная с ХIХ века, когда сотрудничество государств в борьбе с общеуголовными преступлениями стало преобладать над личными интересами государя, субъектами экстрадиции, помимо государств, стали индивиды, чьи права подлежали защите в экстрадиционном процессе7.
В настоящее время следовать упомянутой параллели обязывает не только национальное законодательство, ориентированное на защиту прав личности (ст. 6 УПК РФ), но и международные документы, содержащие соответствующие стандарты в указанной области.
Именно по этой причине вызывает сомнение следующее утверждение: «В то время как институт выдачи преступников ставит своей целью борьбу с международной преступностью, институт убежища направлен на обеспечение общепризнанных в императивном режиме прав и свобод человека»8. Полагаем, что такое противопоставление применительно к уголовному судопроизводству не учитывает того, что при выдаче лица для уголовного преследования, как и при выполнении любого другого вида процессуальной деятельности, защита прав согласно статье 6 УПК РФ является приоритетным направлением. Тем более, что запрашиваемое к выдаче лицо, как и любое другое, вовлекаемое в уголовно-процессуальную деятельность, нуждается в защите от ограничения его прав и свобод. Именно такой подход используют в своих исследованиях авторы, отстаивающие мнение о том, что все вовлеченные в уголовно-процессуальные отношения лица подлежат защите9. Следовательно, и лицо, выдача которого запрашивается, подлежит уголовно-процессуальной защите, которая не исключает борьбы против международной преступности.
К сожалению, правоприменительная практика смещает акценты в целях, стоящих перед выдачей лиц, в сторону борьбы с международной преступностью в ущерб интересам реализации прав этих лиц. Такое смещение явно дает о себе знать, когда оно сопровождается пренебрежительным отношением к праву на защиту лица, запрашиваемого к выдаче. Надо сказать, что данная проблема является лишь частью общей, которая достаточно точно была в свое время обозначена В.Н. Синюковым, но, к сожалению, так и не нашла своего окончательного решения. Речь идет о прогрессирующем ухудшении ситуации по многим позициям правовой защищенности личности – важнейшему международному показателю здоровья правовой системы, и это при том, что введен ряд прогрессивных защитных механизмов10.
Указанная тенденция наблюдается отчасти и в отношении запрашиваемого к выдаче лица. Она проявляется в трудностях, которые складываются вокруг реализации его права на защиту. Подтверждением этого являются многочисленные нарушения российского государства в этой сфере, фиксируемые в решениях ЕСПЧ. При этом количество экстрадиционных дел, рассматриваемых в ЕСПЧ, продолжает увеличиваться, создавая угрозу для престижа Российской Федерации11. Комитет министров Совета Европы вынужден обсуждать вопросы исполнения российскими властями постановлений ЕСПЧ о нарушениях прав лиц, запрашиваемых иностранными государствами для уголовного преследования. А именно: на его заседаниях выражалась обеспокоенность повторяющимся характером нарушений и неэффективностью расследования фактов похищений и принудительного перемещения с территории России лиц, в отношении которых заявлено ходатайство о выдаче12. Комитетом министров Совета Европы было выдвинуто предложение предоставить более подробную информацию о практической реализации существующего в России превентивного и защитного механизма в отношении лиц рассматриваемой категории13.
Все это свидетельствует об остроте проблемы эффективности реализации в уголовном процессе России права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования14. Однако не только указанные особенности практики ЕСПЧ обуславливают необходимость решения обозначенной проблемы. Есть и другие обстоятельства, актуализирующие ее. К их числу можно отнести: соответствующие положения международно-правовых документов, ориентированные на необходимость защиты прав лица; курс на защиту личности от ограничения ее прав и свобод, взятый российским законодателем (ч. 1 ст. 6 УПК РФ); складывающуюся практику Конституционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации, вектор которой в основном совпадает с указанным законодателем курсом.
Решение проблемы эффективности реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования предполагает обязательную оптимизацию правового регулирования ряда вопросов выдачи лица. Это и понятно, поскольку такая реализация не может рассматриваться в отрыве от экстрадицион-ных отношений. Она призвана их сопровождать.
Указанную оптимизацию, на наш взгляд, следует осуществлять в рамках УПК РФ, абстрагируясь от идеи издания отдельного федерального закона о выдаче (экстрадиции), приверженцы которой есть не только в России, но и за рубежом. Они считают эту меру в силу разных причин необходимой для своего национального уголовно-процессуального законодательства15. Против этого в литературе уже приводились убедительные аргументы, одним из которых является наличие в действующем УПК РФ главы, регламентирующей выдачу лица для уголовного преследования16. Относительно довода сторонников принятия специализированного закона, обеспечивающего дальнейшее развитие института выдачи, ликвидации пробелов УПК РФ, устранения противоречий российских и международных норм, касающихся экстрадиционной процедуры17, следует сказать, что эти проблемы разрешаемы и в рамках кодифицированного уголовно-процессуального закона.
Понятие лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, и основания появления его в российском уголовном процессе
Среди ученых и практиков используются разные наименования лица, в отношении которого приходит запрос о выдаче для уголовного преследования.
Говоря о правоприменителе, следует принимать в расчет, что в судебных постановлениях и определениях, вынесенных в связи с обжалованием решения о выдаче, такое лицо может именоваться и обвиняемым79, и экстрадируемым80. В уголовно-процессуальной науке на этот счет также существуют разные мнения, что приводит к терминологической неоднородности. Одни авторы называют его запрашиваемым лицом81, другие запрошенным к выдаче лицом82, третьи - ли цом, совершившим преступление против запрашивающего государства, или пре ступником83, четвертые лицом, подлежащим выдаче84, пятые лицом, подлежащим экстрадиции85, шестые подозреваемым/обвиняемым лицом86.
Изо всех перечисленных наименований самыми спорными являются: «лицо, совершившее преступление против запрашивающего государства» и «преступник». И это при том, что использование в рассматриваемом контексте термина «преступник» восходит еще к временам Киевской Руси, а именно к 911 году, в котором между Русью и Византией был заключен договор, предусматривающий возвращение силой злодеев, скрывающихся за границей87. А все дело в том, что факт совершения преступления лицом еще не доказан. Это предстоит сделать. Предрешение же вопроса о виновности лица до вынесения приговора суда и вступления его в законную силу означает нарушение принципа презумпции невиновности, как верно отмечает Н.В. Несмачная88. Однако и предложение данного автора называть указанное лицо подозреваемым/обвиняемым вряд ли можно признать правильным. Аналогичной позиции придерживается и ЕСПЧ, обративший внимание при рассмотрении жалобы Х. Насруллоева, выдача которого у Российской Федерации была запрошена Таджикистаном, на то, что «в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации заявитель не является ни «подозреваемым», ни «обвиняемым», поскольку в Российской Федерации в отношении него не расследовалось уголовное дело89. И действительно, лицо, признанное иностранным государством подозреваемым или обвиняемым, по российским законам таковым не является.
Не вполне подходящими являются также следующие названия: «запрошенное к выдаче лицо», «лицо, подлежащее выдаче», «лицо, подлежащее экстрадиции». Последние два обозначения больше подходят лицам, по которым решение о выдаче уже состоялось, и поэтому они подлежат экстрадиции. Между тем глава 54 УПК РФ рассчитана и на тех, в отношении которых такое решение еще не принято или имел место отказ в выдаче лица. Что же касается термина «запрошенное к выдаче лицо», то он также вызывает сомнения, поскольку ориентирован на тех, кого уже запросили с результатом. Вместе с тем применительно к ситуации выдачи лица для уголовного преследования речь должна идти и о тех лицах, которые находятся в процессе запроса такой выдачи. К таким лицам следует отнести тех, к которым на территории Российской Федерации применено уголовно-процессуальное принуждение (задержаны, заключены под стражу) до получения запроса.
С учетом сказанного более приемлемыми названиями в интересующем нас случае являются следующие, встречающиеся в правовых источниках: «запрашиваемое к выдаче лицо»; «лицо, выдача которого запрашивается». Последнее название используется в некоторых международных договорах Российской Федерации, регламентирующих вопросы выдачи (например, в Договоре между Российской Федерацией и Федеративной Республикой Бразилией о выдаче от 14 января 2002 г. (п. b ч. 2 ст. 6)). Его наряду с понятием «лицо, в отношении которого поступил запрос иностранного государства о выдаче» используют и в тексте проекта Федерального закона № 67509-7, подготовленного Минюстом России.
Термин «лицо, выдача которого запрашивается» является более точным выглядит особенно выигрышно, если учесть, что международно-правовые акты допускают возможность участия лица в уголовном судопроизводстве и тогда, когда поводом для процедуры выдачи является не соответствующий запрос, а, например, ходатайство о взятии под стражу (п. 1 ст. 61 Минской конвенции (1993)) или другая информация, предусмотренная п. 2 ст. 61 и ст. 61.1 указанной Конвенции. Направление же запроса о выдаче лишь предполагается.
Применительно к другому возможному варианту обозначения лица, вокруг которого происходит вся экстрадиционная процедура, а именно термину «запрашиваемое к выдаче лицо», необходимо иметь в виду, что он предусмотрен в УПК РФ, а именно в ч. 2 ст. 465. Однако только этим термином уголовно-процессуальный закон не ограничивается. Наряду с ним используются и такие понятия, как «лицо, в отношении которого принято решение о выдаче» (ч. 2 ст. 463 УПК РФ); «выдаваемое лицо» (ст. 467 УПК РФ), «лицо, в отношении которого направлен запрос о выдаче» (ч. 4 ст. 460, ч. 3 ст. 462 УПК РФ), «лицо, в отношении которого поступил запрос иностранного государства о выдаче» (ч. 1 ст. 464 УПК РФ).
Примечательно, что и в УПК зарубежных стран рассматриваемый субъект именуется по-разному. Так, например, УПК Украины называет его лицом, в отношении которого рассматривается вопрос о выдаче в иностранное государство (ст. 581 УПК Украины). Азербайджанский законодатель обозначает его как «лицо, запрошенное для выдачи» (ст. 496 УПК Азербайджанской Республики). А УПК Республики Беларусь данному субъекту дает следующее определение: «лицо, задержанное либо к которому применена мера пресечения на основании решения об исполнении просьбы органа иностранного государства либо в связи с нахождением в международном розыске с целью выдачи» (п. 9 ст. 6, ст. 507 УПК Республики Беларусь). Нельзя не отметить, что любое из приведенных выше понятий увязывается с запросом о выдаче лица. В связи с этим можно заключить, что во всех указанных случаях имеется в виду лицо, в отношении которого приходит запрос иностранного государства о выдаче для уголовного преследования. В то же время неважно, какую роль указанный запрос выполняет применительно к процедуре выдачи: является ли он поводом к ее началу (ст. 60 Минской конвенции (1993)) или обязательным условием90 для ее продолжения и вынесения решения о выдаче (п. 1, 2, 3 ст. 61, 61.1 Минской конвенции (1993)).
И все-таки приведенные выше конструкции, используемые в зарубежном законодательстве, весьма громоздки по сравнению с используемым в УПК РФ термином «запрашиваемое к выдаче лицо». Хотя и его можно разгрузить, тем самым оптимизировав обозначение лица, которому он адресуется. В связи с этим предлагается понятие «запрашиваемый к выдаче» использовать в качестве базового, применяемого как в отношении лиц, выдача которых запрашивается для уголовного преследования, так и в отношении лиц, запрашиваемых для исполнения приговора. В целях уточнения предлагаемого базового понятия для указанных категорий лиц понадобятся еще два термина: «запрашиваемый к выдаче для уголовного преследования» и «запрашиваемый к выдаче для исполнения приговора». Наше исследование главным образом будет ориентировано на термин «запрашиваемый к выдаче для уголовного преследования». Им будет обозначаться лицо, выдача которого запрашивается для уголовного преследования. Но поскольку нормы главы 54 УПК РФ рассчитаны на ситуации, общие как для «запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования», так и для «запрашиваемого к выдаче для исполнения приговора», то предпочтительным для закрепления в УПК РФ будет термин «запрашиваемый к выдаче».
Реализация права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, при применении к нему уголовно-процессуального принуждения
Право на защиту лица, запрашиваемого к выдаче, осуществляется практически на всем протяжении экстрадиционной процедуры. Однако на разных этапах выдачи лица происходит это неодинаково. На каждом из них функционирует свой определенный механизм реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче. Данное обстоятельство позволяет говорить о соответствующих видах указанной реализации. Не является исключением и применение мер процессуального принуждения в отношении запрашиваемого к выдаче, которое в литературе иногда называется «одной из стадий экстрадиционного процесса»169, что сути сказанного не меняет.
Применение принуждения в ходе экстрадиции предполагает ограничение свободы лица170. Такое ограничение приводит к возрастанию вероятности нарушения его прав и законных интересов171. Это особенно типично для случаев применения к лицу задержания и заключения под стражу. В результате проблема реализации его права на защиту ставится наиболее остро.
Как показывает судебная практика, наиболее часто запрашиваемый к выдаче подвержен именно задержанию и заключению под стражу. Объясняется это тем, что данные меры облегчают выполнение запроса о выдаче лица.
Вопросы задержания запрашиваемого к выдаче в основном являются объектом внимания таких международно-правовых документов, как Европейская конвенция о выдаче 1957 г. и Минская конвенция (1993). Примечательно, что задержание в связи с поступившим запросом о выдаче международными договорами рассматривается поверхностно. Так, Европейская конвенции о выдаче 1957 г.172 в одном случае лишь упоминает постановление о задержании наряду с другими документами (обвинительным заключением, приговором, постановлением об аресте), которые в виде подлинника или заверенной копии должны сопровождать соответствующий запрос (п. 2 а ст. 12), в другом – говорит о возможности повторного задержания на случай получения просьбы о выдаче (п. 5 ст. 16). О возможности задержания по запросу говорится также в ст. 6 Соглашения о взаимодействии Министерств внутренних дел независимых государств в сфере борьбы с преступностью от 24 апреля 1992 года173.
Значительно больший интерес в этом и других международно-правовых документах проявлен к проблеме задержания, применяемого до получения государством запроса о выдаче. Такое задержание касается случаев, не терпящих отлагательства, и в некоторых многосторонних и двусторонних договорах оно называется временным. Его регламентация отличается большей тщательностью. В частности, предусматриваются условия, при которых просьба о таком задержании подлежит удовлетворению; способы направления указанной просьбы запрашиваемому государству; сроки задержания; основания отмены задержания (п.п. 1-4 ст. 16 Европейской конвенции о выдаче 1957 г.; п.п. 1-5 ст. 24 Договора между Российской Федерацией и Турецкой Республикой о взаимной правовой помощи по уголовным делам и выдаче174 и др.).
Другой разновидностью задержания лица до получения запроса о его выдаче является задержание при наличии предусмотренных законодательством осно-172 ваний подозревать, что лицо совершило на территории другой Договаривающейся Стороны преступление, повлекшее выдачу. При этом согласно п. 2 ст. ст. 61 Минской конвенции (1993) такое задержание может состояться и без ходатайства о взятии лица под стражу.
Изучение материалов о выдаче показало, что задержание до поступления запроса о выдаче не является редкостью. Однако и в случае поступления запроса о выдаче применение уголовно-процессуального принуждения к лицу нередко также начинается с задержания. Данная мера, затрагивая наиболее существенные интересы лица, должна сопровождаться заботой государства о реализации его права на защиту. В Российской Федерации такая забота наиболее отчетливо прослеживается в некоторых ведомственных актах175, актах применения права176, в документах информационно-разъяснительного характера по вопросам применения законодательства Российской Федерации в части выдачи лица для привлечения к уголовной ответственности177. Так, информационное письмо Генеральной прокуратуры Российской Федерации, адресованное прокурорам субъектов Российской Федерации, приравненным к ним военным прокурорам и прокурорам иных специализированных прокуратур от 20.04.2009 № 81/4-27606-09 упоминает следующие способы реализации права на защиту лица, задержанного в связи с его выдачей: «получение лицом разъяснения об основаниях задержания; отметка в протоколе прав задержанного и доведение их до сведения лица; получение копии протокола задержания, составленного в соответствии с требованиями ст. 92 УПК РФ; дача объяснения лица по вопросам, связанным с процедурой экстрадиции; отказ от дачи объяснений; получение разъяснения о возможности заявлять о препятствиях к выдаче, предусмотренных соответствующими международными договорами Российской Федерации и ст. 464 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации; получение сведений о решении компетентного иностранного органа направить запрос о выдаче, о заключении под стражу; обращение к помощи защитника с момента фактического задержания; обращение к помощи переводчика; принесение жалобы на действия (бездействие) прокурора, других должностных лиц и решения суда»178.
Причем указанный перечень в данном документе остается открытым, позволяя надеяться на то, что существуют и иные не запрещенные законом средства и способы защиты запрашиваемого к выдаче лица.
Однако на законодательном уровне этот и другие важные вопросы, относящиеся к задержанию запрашиваемого к выдаче, не проработаны. Более того, сам термин «задержание» применяется к данной категории лиц лишь в одном случае. Речь идет о ч. 1 ст. 461 УПК РФ, предостерегающей иностранные государства от совершения следующих действий в отношении лица, выданного иностранным государством: задержание, привлечение в качестве обвиняемого, осуждение без согласия государства, выдавшего данное лицо, передача третьему государству за преступление, не указанное в запросе о выдаче. Других вариантов использования термина «задержание» в отношении запрашиваемого к выдаче УПК РФ не содержит.
Чем же руководствуется правоприменитель, задерживая лицо в целях его последующей выдачи? Ничем иным, по справедливому замечанию помощника Борского городского прокурора Нижегородской области, юриста 1 класса Н.А. Варламова, как общими правилами задержания, предусмотренными главой 12 УПК РФ в отношении подозреваемого179. Кстати, такой ориентир содержится и в комментариях к УПК РФ, призывающих принимать решение о задержании в порядке, установленном ст. ст. 92 96 УПК РФ180.
Полагаем, что упомянутому замечанию необходимо отвести место в тексте УПК РФ, вследствие чего комментарии ученых и практиков по данному вопросу будут иметь законодательную основу. Однако только этой новацией недостаточно. Подозреваемый и запрашиваемый к выдаче – совершенно разные лица, появляющиеся в уголовном судопроизводстве при непохожих обстоятельствах. В отличие от подозреваемого запрашиваемый к выдаче официально не признан законодателем участником уголовного судопроизводства. А правовая регламентация задержания запрашиваемых к выдаче на уровне международно-правовых актов часто характеризуется отсутствием единообразия, четких границ между задержанием и заключением под стражу, а также противоречивостью. Например, разграничение указанных мер принуждения особенно необходимо при использовании норм о временном задержании запрашиваемых к выдаче. Ведь сроки временного задержания, обозначенные в международно-правовых актах, не совпадают со сроком, применяемым в отношении подозреваемого согласно п. 11 ст. 5, ст. 10, ч. ч. 2, 3 ст. 94 УПК РФ, а разнятся между собой. Данное обстоятельство уже попадало в поле зрения авторов181. Так, из содержания п. 4 ст. 16 Европейской конвенции о выдаче 1957 г. следует, что «временное задержание может продолжаться 18 дней, если просьба о выдаче так и не получена, но в любом случае этот период не может превышать 40 дней с даты такого задержания».
Реализация права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, в ходе принятия решения о выдаче, его обжалования и фактической передачи лица
Второй вид реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования существует на этапе принятия решения о такой выдаче.
Его существование во многом становится возможным благодаря другой разновидности реализации реализации права на защиту при применении уголовно процессуального принуждения в отношении лица, запрашиваемого к выдаче.
Связь указанных видов обусловлена определенной взаимозависимостью применения мер процессуального принуждения к рассматриваемой категории лиц и принятия в отношении них решения о выдаче. Она выражается в следующем: наличие решения о выдаче лица для уголовного преследования является обязательным условием существования мер процессуального принуждения, применяемых к выдаваемому лицу. Такие меры подлежат отмене в случае отмены решения о выдаче лица.
В свою очередь, применение мер процессуального принуждения, как это следует из смысла части второй статьи 97 УПК РФ, подчинено идее обеспечения возможной выдачи лица, и в этом смысле меры процессуального принуждения являются обязательной предпосылкой принятия такого решения. Недаром к требованию о выдаче для уголовного преследования должна быть приложена заверенная копия постановления о заключении под стражу217.
Тем не менее одних только мер процессуального принуждения в качестве предпосылки принятия решения о выдаче лица явно недостаточно. Ему должна предшествовать серьезная проверочная работа. К сожалению, она в настоящее время не получила надлежащего процессуального оформления, впрочем, как не получило такого оформления их начало процедуры выдачи лица для уголовного преследования. Однако для принятия законного и обоснованного решения о выдаче лица указанные виды деятельности особенно важны. Созданию для каждой из них процессуальной оболочки должно предшествовать их разграничение. А это значит, что для каждого из них должна быть разработана своя уголовно-процессуальная форма.
Применительно к началу процедуры выдачи лица для уголовного преследования необходимо вести речь о создании процедуры возбуждения производства о выдаче. Для этого в главе 54 УПК РФ следует предусмотреть статью «Возбуждение производства о выдаче лица для уголовного преследования» следующего содержания:
«1. Право возбуждения производства о выдаче лица для уголовного преследования принадлежит прокурору.
2. Поводами для возбуждения производства о выдаче лица для уголовного преследования могут быть запрос о выдаче и сообщение, полученное из иных источников.
3. Прокурор своим постановлением возбуждает производство о выдаче лица для уголовного преследования, проводит экстрадиционную проверку, о чем письменно уведомляет лицо, запрашиваемое к выдаче, и разъясняет ему права, предусмотренные ст. 460.1 настоящего Кодекса».
Данная статья требует некоторых уточнений. Поводом становятся установленные законом источники, из которых прокурор черпает сведения о желании иностранного государства получить от Российской Федерации лицо для уголовного преследования и которые влекут для данного должностного лица обязанность принять решение о возбуждении производства о выдаче и признании лица запрашиваемым к выдаче.
Наряду с запросом о выдаче поводом для возбуждения производства о выдаче лица для уголовного преследования следует считать также сообщения, полученные из других источников. К таким сообщениям может быть отнесена информация, переданная запрашивающим государством в случаях, не терпящих отлагательства, например, переданное «по почте, телеграфу, телексу, телефону или иным способом в письменной форме ходатайство об аресте (задержании) до представления запроса о выдаче с указанием, что запрос о выдаче будет представлен дополнительно» (п. 1 ст. 61 Минской конвенции). При этом характер такой информации должен быть предусмотрен международными договорами.
Важно иметь в виду, что для принятия решения возбудить производство о выдаче лица нужны не только поводы. Они должны дополняться основаниями – достаточными данными, указывающими на возможность выдачи. Сложность в установлении признака достаточности связана с присущим ему субъективизмом, на что уже обращалось внимание ученых218. В силу этого основания для возбуждения производства о выдаче лица не так очевидны, как поводы.
Несмотря на это, постановление о возбуждении производства о выдаче лица должно выноситься прокурором при наличии законного повода, достаточных оснований (например, уголовный закон позволяет назначить за совершенное деяние лицу наказание свыше одного года или более тяжкое наказание по уголовному закону (ч. 3 ст. 462 УПК РФ)) и отсутствия обстоятельств, исключающих данный вид производства (например, наличие у лица российского гражданства (п. 1 ч. 1 ст. 464 УПК РФ).
Возбуждение производства о выдаче в предлагаемом качестве станет правовой основой для выполнения в отношении лица процессуальных действий в ходе экстрадиционной проверки. Последняя должна стать следующим процессуальным этапом выдачи лица для уголовного преследования, необходимым для подтверждения поступивших в запросе сведений. Однако экстрадиционную проверку целесообразно осуществлять в условиях, благоприятных для реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче. А это значит, что после закрепления данного этапа в УПК РФ можно будет говорить еще об одном виде реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. Речь идет о реализации права на защиту лица при экстрадиционной проверке.
Идея придать процессуальные очертания экстрадиционной проверке не является новой. В защиту ее выступал ряд авторов, предлагавших закрепить в УПК РФ не только термин «экстрадиционная проверка»219, но и ее субъектов, сроки, а также охватываемые ею действия220. В настоящее время большая часть вопросов, связанных с экстрадиционной проверкой, рассматривается ведомственными актами. Именно они и должны стать базой для предлагаемого нами проекта статьи УПК РФ, регламентирующей указанный вид деятельности. Похожая статья есть в УПК Украины (ст. 587 «Проведение экстрадиционной проверки»). Однако и в ней не дается перечня проверочных действий. Полагаем, что игнорировать их нельзя по следующим причинам. Они помогают установить как основания к экстрадиции, так и основания к ее отказу; преграждают путь к проведению излишних проверочных действий, сопровождаемых вовлечением дополнительных субъектов, увеличением сроков проверки; упорядочивают формирующиеся на их основе способы реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче в ходе нового процессуального этапа экстрадиционной проверки.
За основу перечня проверочных действий, выполняемых в ходе экстрадиционной проверки, следует взять тот, который уже существует в ведомственных нормативных актах.
С учетом сказанного, а также используя касающиеся этого вопроса положения ведомственных нормативно-правовых актов, наработки ученых, а также зарубежный опыт, считаем необходимым дополнить УПК РФ следующими нормами.
Статья 5 УПК РФ нуждается в дополнении пунктом 63 следующего содержания: «Экстрадиционная проверка проверка обстоятельств, которые могут способствовать или препятствовать выдаче лица (экстрадиции)».
В главу 54 УПК РФ необходимо включить статью «Экстрадиционная проверка» в следующем варианте:
«Прокурор района обязан в срок не позднее 3 суток со дня вынесения постановления о возбуждении в отношении лица производства о выдаче лица провести экстрадиционую проверку, составить по ней заключение и направить материалы экстрадиционной проверки с заключением прокурору субъекта Российской Федерации или приравненному к нему прокурору.