Содержание к диссертации
Введение
Глава первая: Основа восприятия цветов и особенность приобретения ими символов
1. Познание цветовой символики первыми поколениями человечества 16-25
2. Цвета и их символическое воплощение в представлении древних индоарийцев
2.1. Коротко из истории индоарийских народов 25-31
2.2. Религия и верования древних индоарийцев 31-34
2.3. Понятие цветов и их символические значения в верованиях древних арийцев 35-49
2.4. Символические значения цветов в представлении древних индийцев 49-52
3. Цвета и их символика с позиций зароастризма
3.1. Кратко о жизни Заратустры и зороастрийскойрелигии 53-55
3.2. Понятие цветов в зороастрийской религии 55-63
4. Отношение ислама к цветам и его влияние на мышление народов иранского происхождения 64-80
Глава вторая: Символика цветов в устной таджикской поэзии
1. Понятие «семицветья» в народной поэзии 81-84
2. Символика белого цвета в таджикской народной поэзии 85-95
3. Значение и роль чёрного цвета в народной поэзии 96-101
4. Сияние красного цвета в народной поэзии 102-104
5. Жёлтый цвет и его место в таджикской народной поэзии 105-108
6. Синий цвет - цвет траура и разлуки 109-110
7. Зелёный цвет - символ молодости и признак чистой любви 111-115
Глава третья: Отражение цветов и их символики в классической персидско-таджикской поэзии
1. Понятие цветов в произведениях Абуабдулло Рудаки и поэтов - его современников 116-139
2. Отражение цветов и их символика в «Шах- наме» Фирдоуси 140-172
2. Символика цветов в персидско - таджикской суфийской поэзии 173-216
3. Роль цветов в «Хафт пайкар»-е Низами Ганджави и «Хашт бихишт»-е Амир Хусрава Дехлави 217-256
4. Цвета, понятия и их символика в стихах Бедиля 257-259
5.1. Понятия, связанные со словом «цвет» в стихах Бедиля 259-264
5.2. Понятие «цвет и запах» в произведениях Бедиля 264-269
5.3. Место «перелома цвета» и выражений с аналогичными ему значениями в стихах поэта 270-284
5.4. Понятие «бесцветье» в мировоззрении и поэзии Бедиля 284-290
5.5. «Белый и чёрный», «красный» и «жёлтый» в философском понимании поэта 290-301
5.6. Отношение образа пернатых к цветам в стихах Бедиля 301-310
Заключение 311-318
Список использованной литературы 319-335
- Коротко из истории индоарийских народов
- Зелёный цвет - символ молодости и признак чистой любви
- Символика цветов в персидско - таджикской суфийской поэзии
- «Белый и чёрный», «красный» и «жёлтый» в философском понимании поэта
Введение к работе
Актуальность исследования. Проблема изучения места и символики цвета в персидско-таджикской литературе по сей день специально не исследовалась и предлагаемое диссертационное исследование считается первой попыткой изучения данной темы.
Проблема цветов, отношение к ним и их роль в повседневной жизни людей, верование в них являются актуальными вопросами, необходимыми для каждого человека, занимающегося тем или иным видом искусства. Для воспитания чувства прекрасного и эстетики в каждом поколении необходимо изучение цветов как одного из важнейших средств общения и взаимоотношений между людьми, между человеком и Вселенной, между творением и Творцом. Люди в течение тысячелетий использовали различные цвета для сокрытия в себе сокровенного и сегодня, в наш век, без раскрытия сути и исторически сложившейся символики каждого из цветов невозможно иметь о них полноценное представление. Классическая поэзия персидско-таджикской литературы, выступающая в определении впечатлений и представлений её носителей в качестве изящнейшего художественного искусства, является одним из основных источников в обосновании понятий указанной темы. Поэтому проблематика цвета и понятий символики, связанной с ними, требует полноценного, системного исследования в персидско-таджикской классической поэзии.
Другая необходимость изучения рассматриваемой темы заключается в том, что исследование вопроса во взаимосвязи с исторической мыслью становится предпосылкой к формированию и развитию философско-эстетической мысли индоарийских народов в виде «от простого к сложному».
Цветовая символика считается одной из самых ранних символических систем культуры и занимает особое место среди этих систем. Она имела особое значение в культурной жизни общества на протяжении всей истории человечества. Исходя из этого, изучение цветовой символики в таджикско-персидской поэзии также необходимо для раскрытия многих культурных аспектов носителей данной поэзии.
Значимость работы связана также с современными социально-экономическими отношениями, которые требуют производства товарно-материальных ценностей, идей, соответствующих нынешнему времени. Цвета являются частью этого производства и этих взаимоотношений и знание особенностей цветов, их символики, использование их по объективно-интеллектуальному, историко-культурному соотношению во всех видах взаимоотношений способствует политико-экономическому развитию общества.
Объектом диссертационного исследования является поэзия персидско-таджикской классической литературы.
Предметом диссертационного исследования является понятие и символика цветов в классической поэзии персидско-таджикской литературы.
Основная цель диссертации - исследовать место персидско-таджикской классической поэзии в раскрытии отношения её обладателей к мирской жизни и религиозно-философскому мировоззрению, вытекающему из значения, понятий и символики цветов. Для достижения цели исследования были поставлены следующие задачи:
определение исторических источников верования в различные цвета и их символизация в персидско-таджикской классической поэзии;
иллюстрация степени воздействия доисламских религий в формировании различных символов цветов и их отражение в произведениях поэтов классической персидско-таджикской литературы;
анализ места цветов в исламе и определение степени их воздействия на поэзию классической персидско-таджикской литературы;
определение символики цветов таджикской устной поэзии как одного из основных источников цветовой символики персидско-таджикской классической поэзии;
анализ и определение присутствия цветов в мышлении и творчестве поэтов персидско-таджикской литературы X в;
иллюстрация мировоззренческой мысли времён Фирдоуси посредством анализа значения и символики цветов в поэме «Шах-наме»;
анализ понятия и символики цветов в произведениях поэтов-приверженцев суфизма как образец формирования их от простого к сложному;
иллюстрация роли цветов в раскрытии и отражении мистической мысли Низами Ганджави и Амира Хусрава Дехлави посредством анализа поэм «Хафт пайкар» (Семь красавиц») и «Хашт бихишт» («Восемь раев»);
- определение роли и места слова «цвет» и производных от него
фраз, а так же понятия естественных цветов как высшее средство и
символ мистической мысли в произведениях Бедиля Дехлави.
Степень разработанности темы. Тема диссертационного исследования как отдельная проблема не подвергалась в Таджикистане подробному исследованию ни в литературном, ни в философском, ни в психологическом планах. В научных кругах России и зарубежья обращались к данному вопросу только для обоснования и поддержки собственных заключений и предложений по той или иной теме, касающейся цветов и их символов. Эти обращения были метафизичными
и фокусировались на вопросе истории формирования цветовосприятия и цветологии (науки о сочетании цветов). Что касается конкретно вопроса цветовой символики в персидско-таджикской классической поэзии, то в этой области не проводилось отдельного исследования. Несмотря на это, отдельные статьи и заметки некоторых учёных по обсуждаемой проблеме возымели важное значение для раскрытия многих научно-теоретических вопросов данной работы.
Естественно, что доисламские убеждения и верования народов иранского происхождения считались одним из источников верований и убеждений первого периода развития укоренения исламской религии среди этих народов. В том числе, были использованы отдельные мнения учёных о Мудрейшем Хизре (Худжейе Хизре), о Священном Камне Каабы, дереве-арче (можжевельнике) и т.п., позже ставшими иллюстративным художественным и историческим материалом персидско-таджикской поэзии. Среди аналитических материалов о цветах и их символике учёных, проводивших исследования в области древних религий индоарийцев и зороастризма, следует особо отметить труд авестоведа О.М.Чунаковой под названием «Цветовая символика в пехлевийских текстах» (31, 94-201)'. Из многих идей представленных в статье, следует выделить рассуждения учёного о представлениях иранских народов по трём проблемам - символике цветов в отражении географических объектов, космологических вопросов, обрядов и традиций. Многие из них использованы для анализа отдельных вопросов диссертационного исследования.
Поскольку таджикская народная поэзия считается первостепенным источником классической поэзии, использование иллюстрационного материала указанной литературы в раскрытии сути рассматриваемой проблемы было чрезвычайно важно и полезно. В частности, были использованы отдельные заметки исследователей устной поэзии таджикского народа Р.Амонова, В.Асрори, Н.Шакармамадова, Д.Обидова, Д.Рахимова, где авторы касаются вопросов цветовой символики.
Несмотря на то, что поэтическое творчество основоположника классической персидско-таджикской литературы Абуабдулло Рудаки и поэтов - его современников рассматривается в призме доступности, должного внимания по роли цветов и их символике в поэзии данного периода классической литературы не уделялось.
Первая цифра указывает на порядковый номер цитированной литературы в «Библиографии», вторая означает страницу цитаты.
Единственным произведением, в котором в какой-то степени нашли своё решение вопросы пропорции цветов, их содержание и понятие, символ и признаки, является «Шах-наме» Абулькасима Фирдоуси. Глава третья исследования «Фирдоуси и ранняя иллюстративная традиция» М.Ш.Шукурова под заглавием «Система цветовых обозначений» (35, 109-131) является одним из тех научных источников, в которых проанализированы проблемы сравнения использования цветов в текстах «Шах-наме» с иллюстративными материалами, созданными на основе его сказаниями. Независимо от того, что основной целью исследования является анализ сопоставления, а не анализ символов и отношения цветов к мышлению их владельцев, автор вторгся во многие проблемы цветовых символов и их использования. На основе анализа основного вопроса исследователь коснулся и проблем использования противоположных и дополнительных цветов, цветов с «холодной» и «теплей» натурой и т.д. в бейтах поэмы.
Статью иранского учёного Ираджа Вамеги под названием «Дирафш» («Знамя», 14, 14-24) о месте знамени в «Шах-наме» можно назвать вторым аналитическим источником, где автор, наряду с иллюстрацией места, достоинства и понятия национального флага среди родовых знамён, коснулся и их цветов. Но так как этот вопрос не явился предметом анализа и комментариев, автор не углубился в тему описания цветов в указанных предметах. Однако, отдельные размышления автора статьи о разнообразии царских шатров, палаток и знамён богатырей «Шах-наме» создают почву для более углублённого анализа вопроса.
Что же касается части «Цвет в «Шах-наме» из научного исследования А.Курбанмамадова «Эстетические взгляды Абулькасима Фирдоуси» (17, 35-40), то её можно рассмотреть как общую картину места основных цветов в эстетическом видении поэта. Названная часть исследования состоит из шести страниц и содержит общие понятия о роли цветов в поэме «Шах-наме».
Также были учтены и отдельные заметки учёных Забихоллы Сафа, Худой Шарифова, Мирджалалуддина Казози, Бахрами Ираджа, Захры Фазельзад при анализе изображений и различных персонажей «Шах-наме» Фирдоуси. Следует отметить, что во многих работах роль цветовой символики в «Шах-наме» рассмотрена не как особый и полный аналитический материал, а она приведена в качестве примера для состояния, события или как отдельные иллюстративные моменты.
Что же касается мистической поэзии, при обилии обширного исторического, философского и прочего научного материала, ни одной статьи на тему цветов и их символики в мистической поэзии обнаружить не удалось. Поэтому при анализе цветовой символики в поэзии
передовых суфийских поэтов основной акцент сделан на соображения учёных Хосейна Ваиза Кашифи, Анри Корбена, Ахмадали Реджаи Бухараи, Ардалана и Бахтиара, изложенные в исследованиях об одеяниях, о различных обрядах и традициях групп - сторонников суфизма, о роли цветов в искусстве и живописи.
Несмотря на огромный интерес отечественных и зарубежных учёных к поэзии Низами Ганджави, особенно к повествованиям его «Хафт пайкар»-а, следует отметить, что проблема роли и цветовой символики в этом произведении полностью и всесторонне не раскрыта. Учёные довольствовались лишь перечислением общих вопросов, опубликованных на эту тему и не приложили усилия к более глубокому изучению проблемы. Несмотря на это, заметки русского востоковеда Е.Э.Бертельса (10, 154 195) и таджикского литературоведа А.Афсахзода (4, 98-118) о трёх цветах дворца Хаварнак, времени появления этих цветов, об источнике возникновения семи дней и семи планет и их связь со семью цветами, их иллюстрация и сопоставление в виде таблицы создали почву для более широкого анализа проблемы.
Понятия философских мыслей и поэтических мотивов Абдулкадыра Бедиля, индийского персоязычного поэта XVII века, невозможно достичь без тщательного изучения и анализа проблемы цветов и цветоощущения в его творчестве. Однако, только две исследовательские работы -исследование Хасана Хосейни «Бедиль, Сепехри и индийский стиль» (31) и статья Мохаммадрезы Акрами «Символы цветов и птиц в газелях Бедиля Дехлави» (1) были посвящены данной теме.
Рассуждая об иллюстративно-символических аспектах поэзии Сепехри Хасан Хосейни в большинстве случаев сравнивает^ их с изобразительными приёмами в творчестве поэтов-последователей индийского стиля, в том числе и Бедиля Дехлави. Изложенные мысли о понятии «изображения» в индийской поэзии, сопоставление щафаси ранг» («клетка цвета») Сепехри с «рангинкафасон» (букв, «пёстро-клеточные») Бедиля и краткий анализ понятия «шикасти ранг» (#у/св.«преломление цвета») в стихах Бедиля, несмотря на их кажущуюся спорность, достойны похвалы и признания.
Единственной полностью предметной статьёй по символике и месте цветов в стихах Бедиля Дехлави является статья Мохаммадрезы Акрами «Символы цветов и птиц в газелях Бедиля Дехлави», в которой исследователь отразил три нижеследующих вопроса связи цвета или иначе символа цвета с поэзией Бедиля: 1) Всевышнего и небытия с символами бесцветья и чёрного цвета; 2) Рождения и жизни с символами цветов и чёрным цветом; 3) Жизни и смерти с символами красного, серого и чёрного цветов (1, 6-7). На основе роли цветов в поэтических
произведениях Бедиля, исследователь также анализирует изображения птиц, которые по его же выражению «гармонировали с мировоззрением» поэта. Эти птицы - Анко (восточная сказочная «Жар-птица», согласно мусульманскому преданию жившая на горе Каф), павлин, кукушка и горлица, каждая из которых, являясь символом какого-либо цвета, отобразила в стихах Бедиля свойство и символический признак того цвета. Невзирая на противоречивость некоторых суждений, можно принять указанную статью в качестве исходного и актуального материала для познания символики цветов в поэзии Бедиля.
Таким образом, несмотря на то, что отдельные гипотезы и суждения о символике и месте цветов в классической персидско-таджикской литературе уже изложены, до сих пор проблема не исследована в виде отдельного систематизированного научного труда. Нахождение источников, поиск и постоянное наращивание усилий по выявлению суждений и верований в цвета, выяснение их отношений с психологией их владельцев в определённые исторические периоды, овладение этими верованиями в виде художественного слова, приобретение особого положения и нахождение различных символов в мистических сочинениях, которые дошли до нас через классическую персидско-таджикскую поэзию, являются одними из основных задач настоящего исследования.
Научная новизна. Обсуждаемая тема впервые подвергается научному анализу. В исследовании рассматривается вопрос места цветов и их символики в классической персидско-таджикской поэзии во взаимосвязи с историческими предпосылками возникновения, смыслоёмкости и их преобразования просредством регулирования действий и внутреннего двигателя человека. На основе анализа темы, сравнения периодов формирования символов связанных с цветами и отношения определённых социальных групп к ним сформулированы следующие представленные к защите положения:
общечеловеческие верования в цвета являются одним из источников цветовой символики персидско-таджикской классической поэзии;
возникновение и формирование цветовой символики в персидско-таджикской классической литературе имеет определённые национальные основания и истоки;
исламская религия и мусульманская вера являются одними из источников развития цветовой символики в поэзии персидско-таджикской классической литературы;
в представлениях и верованиях предков индоарийских народов цвета считались выразителями познания единства Вселенной и человека, небесных тел, созданий и Создателя;
представления каждой группы и течения в каждом историческом периоде, являясь продолжением способа познания и постижения символики и роли цветов, сформировались поступательно и периодично - по принципу от простого к сложному;
верование и вера индоарийских народов в цвета и их символы, наряду с их национальной спецификой, имеют общие черты с верованиями других народностей;
цвета и их различные символы, став одним из важнейших средств поэтического выражения персидско-таджикской литературы, отражали в разные исторические периоды философскую, политическую и социальную мысль их владельцев;
поэзия персидско-таджикской классической литературы является показателем соответствия и связи духовно-психологического формирования её представителей с цветами и их символикой.
Теоретическая значимость исследования диссертации состоит в том, что в ней обосновывается национальные основы, истоки возникновения и формирования цветовой символики в персидско-таджикской классической литературе, верование в цвета и их символизация в персидско-таджикской классической поэзии как часть верования всего человечества в цвета; определяется соотношение цветовой символики в персидско-таджикской классической поэзии к мышлению и представлению других родственных и неродственных народов.
Практическая значимость диссертационного исследования; Исследование перекликается с проблематикой многих других наук, таких как история литературы, теория литературы, поэтика, стилистика, философия, религиоведение, обществоведение, психология,, конфликтология, тендерное исследование, искусствоведение и риторика. В связи с этим оно может служить в качестве учебного материала для студентов и аспирантов по перечисленным направлениям. Материал диссертации может также быть использован в качестве научного источника для востоковедческих центров за пределами Республики Таджикистан. Отдельные положения диссертации могут найти своё теоретическое и практическое применение в учебно-исследовательских центрах психиатрического диагностиро-вания.
Теоретическая и источниковая основа исследования. При проведении исследования были широко использованы два вида материалов и источников - литературные и научные. В качестве литературного материала диссертации была использована доступная литература, в том числе тексты Авеста - Гаты и Хорд Авесты, Авесты на русском языке, тексты «Махабхарата» и «Рамаяна», тексты «Бундахишн», подготовленные тексты (письменных) памятников пехлеви, текст Священного Корана (с
переводом на таджикский язык), «Касас-ул-анбия» («Сказания о пророках»), устная лирическая таджикская поэзия, доступные стихи Абуабдулло Рудаки и его современников-поэтов, поэма «Шах-наме» Абулькасима Фирдоуси, рубаяты Баба Тахира и Абу Сайда Абу-л-Хайра, газели Хакима Санои, «Мантик ат-тайр» («Беседа птиц») Фаридуддина Аттара, «Баргузидаи газалиёт» («Избранные газели»), «Диване Кабир» («Большой сборник стихов»), «Месневи-йи маънави» Джалалудцина Балхи, «Куллиёт» («Полное собрание сочинений») Хафиза Ширази, поэма «Хафт пайкар» («Семь красавиц») Низами Ганджави, критический материал на поэму «Хашт бихишт» («Восемь парадизов») Амир Хусрава Дехлави, поэмы «Тилисми хайрат» («Чары изумления»), «Мухити аъзам» («Вселенная»), «Тури маърифат» («Гора познания»), «Куллиёт» («Полное собрание сочинений») и «Гузидаи газалхо» («Избранные газели») Абдулькадира Бедиля Дехлави.
В изучении и анализе проблемы были использованы научные источники зарубежных и отечественных учёных о цветах и их символике. Особое внимание привлекли труды таких европейских учёных, таких как Иоганн Гёте, В.У.Тэрнер, Анри Корбэн, Кристофер Роу, Иоханнес Иттен, Ардалан и Бахтиар, Мэри Бойс, Ж.Фюссман, исследования российских учёных Павла Флоренского, Е.Э.Бертельса, А.Ф.Лосева, И.И.Канаева, Л.Н.Мироновой, Б.А.Руденко, Б.А.Базыма, О.М.Чунаковой, ЯЛ.Обухова, М.В.Исаевой, В.А.Устиновой, Д.И.Эдельман, которые немало внимания уделили цветам и их теоретическим и практическим аспектам. Отдельные труды и статьи иранских исследователей: Абдольхосейн Зарринкуб, Забихолла Сафа, Ахмадали Реджаи Бухараи, Ирадж Вамеги, Мирджалалоддин Казози, Хасан Хосейни, Мохаммадреза Акрами, Ирадж Бахрами, Мансур Растегарфасаи, Махдахтпур Халеки Натруди, Захра Фазельзад. Научные труды таджикских учёных по истории, культуре и литературе, в которых с разных позиций анализировались вопросы, связанные с исследуемой темой. В числе таджикских исследователей и учёных можно назвать имена С.Айни, Б.Гафурова, А.Мирзоева, Р.Амонова, Р.Хадизаде, Х.Шарифова, Н.Шакармамадова, Э.Рахмона, М.Хазраткулова, А.Шохуморова, Ю.Якубова, П.Джамшедова, Д.Обидова, М.Муллоахмадова, Д.Саймиддинова, Ш.М.Шукурова, Д.Рахимова и др. При определении роли и символики различных цветов в суфийской поэзии так же были использованы идеи Хусайна Ваиза Кашифи -таджикского ученного и писателя XVI века.
В диссертации исследование материалов проводилось на основе методов текстового анализа, теоретического анализа, сравнительно-исторического метода литературоведения и метода анализа исторической поэзии.
Апробация результатов исследования. Основное содержание работы было изложено на республиканском Симпозиуме «Экономика и наука
ГБАО: вчера, сегодня и завтра» (Хорог, 2005), международных конференциях «1150-летие Абуабдуллы Рудаки» (Душанбе, 2008) и «Умирающие языки и история» (Хорог, 2009). Основные положения диссертации отражены в более чем 40 публикациях. Диссертация была обсуждена на заседании отдела фольклора и литературы Бадахшана (протокол № 14 от 8 декабря 2009 года) и совместном заседании отделов фольклора, истории литературы и современной литературы Института языка и литературы имени Рудаки Академии наук Республики Таджикистан (протокол № 3 от 23 апреля 2010 года).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и списка использованной литературы.
Коротко из истории индоарийских народов
Анализ и сравнение произведений, посвященных определению прародины арийских народов, указывают на разные территории. Один из исследователей древних верований и религий арийцев Абусаид Шохуморов, в зависимости от мнений и заключений учёных, писавших на эти темы, делит их на пять нижеследующих группы:
1. Группа учёных, считающих родиной арийцев степи Центральной Азии и Казахстан. В эту группу входят В.Гейгер, Эд.Мейер, В.В.Бартольд, Э.Бенве-нист, Дж.Камперон, Д.И.Дьяконов, Г.А.Метиашвили, И.М.Оранский, И.Алиев, А.Н.Бернштамм, С.П.Толстов, М.А.Итина, Ю.А.Заднепровскии, А.М.Мандельштам.
2. Учёные, назвавшие родиной арийцев юго-запад Центральной Азии. В эту группу входят С.П.Толстов, В.В.Массон, И.М.Дьяков, Ю.В.Ганковский.
3. Третья группа учёных состоит из М.Маркварта, Э.Бенвениста, А.Кристенсена, С.П.Толстова, назвавших Индию родиной арийцев.
4. А Р.Фрай, М.А.Дандамаев и А.О.Аковельский указали в качестве основного места обитания арийцев на Кавказ и регион Передней Азии.
5. Пятая группа учёных считает основными местами обитания и прародиной арийцев регионы Памира и Гиндукуша. Сторонниками этой позиции являются учёные К.Риттер, М.Миллер, М.Муин, Пуре Давуд, М.Рашад, И.И.Стеблин-Каменский и другие (232, 14-27). Следует отметить, что благодаря особому вниманию, уделяемому в последние годы данному вопросу, проблема вновь подвергается научно-историческому изучению и рассмотрению. В перечень вышеуказанных учёных можно причислить ещё несколько имён других историков, как Г.М.Бонгард-Левин, Г.Ф.Илин, Э.А.Грантовский Е.Е.Кузьмина, Т.Я.Елизаренкова, И.Ф.Рак, В.Крюкова, М.БЬазраткулов, И.Умарзода, предложивших относительно новые идеи о возникновении, местоположении, развитии и миграционных направлениях арийских племён. Хотя, нет какой-либо конкретизации выдвигаемых гипотез о прародине и временах миграции арийцев в другие страны мира, выдвигаются некоторые версии и научные аргументы в поддержку той или иной группы учёных.
Для данной диссертации необходим и важен анализ мнений нескольких учёных, считающих Центральную Азию и в особенности территорию Памира -исконную родину таджиков прародиной арийских племён или как минимум высказались на этот счёт.
Мэри Бойс-исследователь истории и религии зороастризма, считает местом обитания древних предков арийских народов, которых называли протоиндоиранцами, азиатские степи (35, 18).
Немецкий учёный — географ Карл Риттер, выдвинув ценные научные тезисы о прародине арийцев, предлагает следующее: «Там (в центральной части Верхней Азии, около источников Оксуса и Яксарта) стало быть должны мы искать первобытного родового отечества как древнейших иранских, так и индийских народов, как Арийцев, так и Айрийцев, то есть страны, которая по зендски называлась Эериэне, а по санскритский Айрия» (232, 15).
Вопрос об определении Памира как прародины предков арийцев был отмечен ещё в конце ХГХ века профессором Оксфордского университета Максом Миллером. Он пишет: «Арийцы первоначально жили на плоскогорье Памира и выселились оттуда в XV в. до нашей эры» (88, 14). Указав на разделение впоследствии племён арийцев на две ветви, учёный добавляет, что «одна из этих ветвей пошла к Индии, другая в Европу; после этого великого переселения в XTV веке до н.э. последовало переселение части арийцев в Иране» (88,14).
Достойное внимания предположение учёного о разделении древнеарийских племён на две группы разделяют почти все исследователи, занимающиеся этой проблемой, в том числе и профессор Мэри Бойс. Она пишет об этом: «В конце концов, возможно, когда-то в начале II тысячелетие до н.э., протоиндоарии и протоиранцы отделились друг от друга и стали различаться по своему языку как два разных народа» (35,18).
Говоря о понятии цветов в первобытных культурах Н.Л.Миронова следующим образом определяет роль жителей Ближнего и Среднего Востока в создания первых цивилизаций: «Ближний и Средний Восток - родина первых цивилизаций, источник культуры Европы и Азии. Здесь, в самом сердце Евразийского материка, в Закаспии и Причерноморье, в долинах Окса и Яксарта, Арея и Мургаба, в предгорьях Гиндукуша и Памира жили народы, от которых ведут своё происхождение индоарии, прессы и многие европейцы» (97,41).
Одним из таджикских учёных, всецело убеждённых в том, что центральноазиатский Памир является прародиной арийцев, был Абусаид Шохуморов. В своём труде «Памир - страна ариев» (Душанбе, 1997) на основе научно-исследовательских документов и лингвоанализа в какой-то степени представляет Памир как край и место обитания арийцев. Классификация мнений учёных о прародине арийцев также произведена в этой работе и здесь же автор, проведя историко-лингвистический анализ некоторых понятий и названий утверждает и выводит в лидирующие позиции мнение пятой группы (232, 14-27).
Примеры слов-свидетельств прародины арийцев, приведены и в работах таджикского языковеда Парвона Джамшедова. Например, он после приведения мнений учёных разных отраслей по данному вопросу, считает упоминание именований мест обитания арийцев названиями «Ариянваедж», «Ариянвидж» и «Ариянваеджа» «важнейшим для нас документом» в раскрытии этой проблемы. Подвергая анализу некоторые аналогичные слова и усиливая свою версию опорой на гипотезы, предложенные учёными Саидом Нафиси, Маликушшуара Бахором, Ахмадали Кухзодом, он обосновывает своё мнение (217,10-11). Следует отметить, что мнения учёного по данному вопросу содержатся и в его предыдущей исследовательской работе «От Пищдадидов до Саманидов» (216,3-32).
Необходимо отметить ещё две важные для разъяснения и анализа обсуждаемой проблемы и определения направления анализа в настоящей диссертации работы. Одна из них аналитическая работа Э.Рахмона «Кратко об истории и культуре арийцев» (Душанбе, 2006) и другая исследовательский труд философа М. Хазраткулова - «Арийцы и арийская культура» (Душанбе, 2006).
Следует отметить, что книга Эмомали Рахмона «Кратко об истории и культуре арийцев» можно назвать своего рода сводом мнений широкого круга историков и историеведов в области истории арийских народов. Историческая ценность этого труда состоит в обобщении мнений учёных и историков по обсуждаемой проблеме, а научная - в выдвижении важных научных заключений, подкреплённых историческими материалами при подведении итогов по тому или иному рассматриваемому вопросу. Вдобавок к этому книга «Кратко об истории и культуре арийцев» является удачной попыткой установления истории и исторических событий доарийского прошлого. Оценивая события давнего прошлого, автор справедливо отмечает, что «весьма разнообразная и неповторимая культура современного мира не есть продукт созидания отдельно взятого народа или нации, конкретного государства или страны, а результатом непрестанной борьбы и стараний всех народов мира» (148, 12). Были использованы отдельные важные и нужные для данной диссертации выводы указанной книги, особенно о культуре и традициях дозороастрийской эпохи, эпохе Заратустры, верованиях последователей Митры, зарванидов, манихейства, маздакидов.
Проанализировав мнения учёных-историков и этнографов в отношении проблемы о родине арийцев, возникновении и распространении арийских племён автор книги поддержал тех, кто считает основной родиной арийцев Центральную Азию. Он пишет: «Сегодня большинство специалистов считает, что арийцами могут называть себя только те народы, далёкие предки коих в своих древних писаниях себя так нарекли и их под этим названием признали» (148, 22-23). На основе анализа, автор называет мнение российских учёных о том, что название ария по отношению к индийцам, персам, мидийцам, скифам (сакам), аланам, а также народам, проживающим в Центральной Азии и говорящим на том языке вполне естественно, «близким к истине» и «процессом указывающим на объективность развития арийского общества» (148,24). В том, что автор является сторонником этого мнения, можно убедиться из анализа истории мидийского государства (См.: 148, 89-90).
Зелёный цвет - символ молодости и признак чистой любви
Зелёный цвет в представлениях иранских народов выражает мечту о возрождении и понятие вечности. В народной же поэзии этот цвет в основном является выразителем юности, вестником влюблённости, признаком любви. Значение юности обычно передается выражением «зелёный юнец» («сабзина чавон» - "ulj ii -"). Например:
Сабзина чавон ачдб шамоле дорй.
(168,37) Как ты прекрасен, зелёный юнец. Даже в случаях, когда рубай повествует о несчастном случае постигнувшем юнца, особенно о его смерти, используемое в нём выражение «сабзина чавон» всё также означает его молодую жизнь:
Дар даштаки Кошиён париро куштанд, Сабзина чавони охдриро куштанд. Сабзина чавони охарй химча миён, Омад хабаре, кабки дариро куштанд.
(168,37) В степи Кашиян ангела убили, Совсем младого юнца порешили. Статен собой был юнец младой, Говорят, птенца улара жизни лишили На разговорном языке «сабзина» означает смуглость (тжд. «сабзгуна»), т.е касается цвета лица. В любом случае, касается ли это выражение цвета лица или стати, оно означает молодость. Вот ещё один пример:
Ман шишта будум, гурум-гуруми бом омад, Савзина чувун ба гушаи бом омад. Савзина чувун кулухборунум накун, Ту зан дорй муна баднумум накун!
(198,272)
Давеча скучала я, вдруг слышу шум, Оказалось —молодец по крыше шагнул. Ты молодец на меня с крыши грязь не вали, Ты ведь женат, меня не срами, себя не хвали. Что касается женского образа, то это понятие передаваемое сложносочинённым выражением «сабзиназанак» - «юная красавица» {буш. «зелёная женщина, девушка», «юная, молодая женщина») и иногда «сабзинанигор» -«красавица, возлюбленная» {бут. «зелёная красавица, возлюбленная»), наряду с подчёркиванием её молодости, указывает на красоту, свежесть и невероятную райскую красоту, признаки которых - чистота и непорочность:
Сабзиназанак, шумо нигори зебо, Зебиш дорад камзули махмал ба шумо.
(168, 67). Вы девушка- зелень, красоты бесподобной, Идёт Вам и камзол, красоте вашей подобный. Поскольку вестником любви обычно выступает «зелёный попугай» как представитель пернатых, его часто можно встретить в народном рубаяте и во множестве бейтов даргилик. Например: Рубай:
Тутй ба сари гулоб мебинам ман, Худро ба дили хароб мебинам ман. Эй тутии сабз, туро магар бод овард, Ин хам галат аст, ба хоб мебинам ман.
(168,33) Попугая вижу: розовую воду пьёт, Buoicy себя: сердце болит ночи напролёт. Каким ветром тебя занесло, о зелёный попугай?! Не сон ли всё это, подумай дружок, давай отгадай!
113 Даргилик:
Савзак тути рангак ба ранг, Тар гарибай awon царанг?
(48, 76) Попугаев зелёных тысячи птыщ, Каково Die на чужбине, [скажи-ка] дружище?
Савзак тути-йат резги ум хол, Ар Ч.О cawH ху ба дил нол.
(48, 75) Зелёный попугай в крапинку расцвечен, Где б ты ни был, сердце ноет вечно. Выражение «барги сабз» (букв.«зелёный лист») в устной поэзии означает объяснение в любви:
Дар хоб будам, ки барги сабзам додй.
(168, 54) Во сне подарила ты мне зелёный листок. Наряду с тем, что зелёный цвет является признаком и символом роста, молодости и чистой любви он обладает и другими значениями, корни которых зиждутся на относительно древних суждениях и верованиях. Их влияние в дальнейшем можно наблюдать в творчестве представителей различных отраслей литературы и философии. Одним из таких направлений является дервишество, чьё описание в поэзии представлено выражением «чомаи сабз» («зелёный халат»).
Известный таджикский фольклорист Вохидджон Асрори классифицируя народную поэзию по темам, подвёл под понятие жизни на чужбине четверостишие, в котором «чомаи сабз» («зелёный халат») упоминается как символ дервишского халата. Это выражение в данном четверостишии указывает именно на дервишей — скитальцев:
Як цомаи сабз пушидаам ман, Сад бодай гам нушидаам ман, Дар дафтари дил навиштаям ман, Ёрон, чи мушкил, доги чудой!
(8, 12)
Ношу я зелёный халат,
Сто чаш горя я испил,
Но успел я в книгу сердца записать,
Насколько горько разлуку испытать! Данное выражение можно увидеть в четверостишии другой народной песни, занимающем особое положение в репертуаре народных гафизов. В нём без метафор, в прямом значении использовано выражение «чрмаи сабз» -«либоси каландарон», что означает «зелёный халат»-«одежда скитальцев»:
К,аландарам, дар ба дарам,
Ту гум шудй аз назарам,
Чрмаи сабз дар баданам,
Кдландарам, дар ба дарам9.
Скиталец я, скитаюсь повсюду,
Потеряв тебя из виду,
Одевшись в свой зелёный халат,
Продолжаю скитатъ и скитатъ. Выбор халата зелёного цвета в качестве одежды скитальцев и дервишей связан с верой в образ святого Хизра, облачавшегося в зелёное платье, о чём мы говорили в предыдущих частях настоящей работы. Как было отмечено, его влияние на стиль, философию и поэзию поэтов-мистиков особо. Анализируя символику цветов в стихах поэтов-последователей суфизма, вернёмся к упомянутой теме.
Символика цветов в персидско - таджикской суфийской поэзии
До сих пор остаются неизвестными источники и причины неизученных аспектов мистического мышления и сложностей в суфизме, которые вызвали своего рода внутреннюю революцию в религии и культуре некоторых народов мира. Само появление такого течения и его различных толков, стало причиной появления различных мнений по этому поводу в учёном мире. Разумеется, также есть противоречия и разногласия в анализе источников, первоисточников, задач и целей. Как бы то ни было, учёные, вложившие свой труд в это направление, считают, что возникновение этого тариката {пути духовного совершенствования у суфиев) и появление последователей суфизма являются последствием общественно-политических противостояний и противоречий после духовного лидерства Мухаммада (с), правления калифов Абубакра (р) и Умара (р). Русский востоковед Е.Э.Бертельс считает, что жизнедеятельность двух первых калифов постмухаммедовского периода не отличалась от того периода и была обычной. Но при третьем калифе -Усмане (р) преимущественно религиозно-духовные цели изменились в пользу целей укрепления и сохранения государства, увеличения казны и размера поборов, что привело к недовольству народных масс и смуте. Учёный пишет: «Община возмущалась тем, что он (т.е халиф Усман В.О.) завёл себе несколько домов, умножил свои стада, захватил земельные участки и содействовал также обогащению всей своей родни» (25, 13). После этого, учёный рассказывает об убийстве калифа Усмана и продолжении междоусобиц за калифат в период правления четвёртого калифа Али ибн Абуталиба. О том, как приходят к власти Омайяды и как они хладнокровно подавляли любое неповиновение, особенно шиитов (25, 13-14). Выдающийся историк-востоковед Бабаджан Гафуров также высказал мнение о возникновении суфизма: «суфизм первоначально был выразителем недовольства народных масс методами управления арабов, особенно городских ремесленников» (41, 230).
Мнение о восстании суфистов против жестокосердых богачей подтвердил и таджикский литературовед Расул Ходизода. Он написал: «В начале своего появления это {имеется ввиду суфизм -В.О.) было течение в исламе, которое выступало против богатства, беспредела правителей, которые от имени религии и при помощи религиозных догм и постулатов занимались поборами и обогащались. Они были течением общественно-духовного протеста» (209, 10).
Один из современных хафизоведов Ахмадали Реджаи Бухараи также считает, что «сильное противостояние мусульман, кровопролитие и несправедливость, имевшие последствием восстание против Усмана, противоборство с Али бин Абуталибом и другие неприятности, такие как гибель Али (а), междоусобица Талхи и Забира, гибель имама Хосейна и т.д. являются важнейшими факторами» в «продвижении этих идей и появлении этой группы людей» (38,427-428).
Один из исследователей истории и развития суфизма в Иране Абдольхосейн Зарринкуб, хотя и называет истоки возникновения идей мистицизма Ирана более древними исламского периода, определил «протест благочестивцев и суфиев» против «членов халифата» «главным фактором в появлении и распространении суфизма в Иране - как и в других местах» (56, 7-31). Другие исследователи также поддерживают это мнение и здесь важно то, что самые первые чтецы хадисов (жизнеописания Мухаммеда и его сподвижников) и Корана были признаны первыми последователями суфизма (25, 13-19; 209, 9-19). Исследователь таджикской литературы Худой Шарифов также считает, что возникновение и развитие персидско-таджикской литературы, огромную и интересную часть которой составляет суфийская литература, связано с «политическо-социальными движениями против арабского халифата, самосознанием народа, территориальной независимостью и духовностью людей» (225, 32). История возникновения различных толков суфизма, их отношение к жизненным, политическим, философским, социальным вопросам, к религиозным течениям, духовным школам и вероучениям, индивидуальной и общественной этике, положили начало процессу восприятия и понимания цветов и их символов в системе философского понимания их жизни. Эти же символы выступили как своего рода средство выражения мысли в мистической поэзии.
Для выяснения роли цветов и их символики в творчестве поэтов- суфиев, необходимо рассмотрение вкратце основных положений нижеследующих выводов, относящихся к этому течению:
1. Суфизм продукт не только исламского периода. Он имеет глубокие исторические корни, а история культуры и религии народов с иранскими корнями является одной из важнейших его частей.
2. Первыми суфиями исламского периода были отшельники, которые вели пропаганду проведения чёткой черты между понятиями праведности и греховности {хапал и хорам) и сами старались жить праведно и быть в этом примером.
3.Суфизм как образ жизни и как философское течение проповедовал чистоту, независимость от материального мира, предпочтение вечного мира миру бренному, предпочтение Любви к Творцу и жертвования собой ради него любви ко всем созданиям, ко всему народу, что в результате приводит к познанию себя в самом себе.
4.Суфии отличались от других социальных слоев общества не только поведением и образом жития, но и образом, стилем и цветом одеваться, что соответствовало целям их убеждений.
5.Бесцветье (прозрачность) исток всех цветов и все цвета должны стремиться к достижению бесцветности — таковы выводы о символике цветов в понимании и житии суфиев.
В одной из своих исследовательских работ, Евгений Эдуардович Бертельс, касаясь возникновения и эволюции описания райских гурий в Исламе, предложил мнения достойные поддержания и частично выдвинул свои рассуждения об источниках появления этих образов. Хотя учёный и воздержался от объявления твёрдого вывода о том, что изображение является результатом влияния зороастрийской и манихейской религий, тем не менее его обобщения по этому поводу полностью отражают эту мысль: «Я хотел только показать, что возможность такого заимствования не только не исключена, но что, напротив именно здесь мы скорее всего можем найти прообраз мусульманских дев» (27, 87). Более детальный анализ проблемы исследователь оставляет на будущее, но сам в процессе анализа обращается к теме отношения женских образов в предыдущих религиях иранских народов, к описаниям целомудренных женщин, райских красавиц и гурий, указанных в Коране и воспетых поэтами и литераторами от ислама, особенно последователями суфизма, при этом по возможности приводя примеры и образцы. (28, 84- 102).
В начале своих исследований в области суфизма, которые являются продолжением дискуссии по проблеме под названием «Мурдареги Эрони Бостони» («Наследство Древнего Ирана»), Абдолхосайн Зарринкуб выразил такую мысль, которая полностью овладеет вниманием читателей и исследователей тем, что профактором суфизма исламского периода являются древние религии иранцев: «Если это правда, что суфизм в мире ислама начался от аскетизма и нищеты и достиг своего совершенства благодаря любви к Богу и радости от общности бытия, возникновение и распространение его в Иране, в течение первых исламских веков странновато, поскольку Иран как древнейшая колыбель зороастризма не был знаком с основами аскетизма, чтобы горел каким-то особым желанием принять и лелеять суфизм. Поэтому нет сомнений, что апологеты идей суфизма или те, которых первые мистики причисляли к «своим»... появились в первый период развития Ислама в Иране и в пользу этого говорит сопутствующая в ту пору интеллектуально-материальная обстановка в этих кругах Ирана для развития суфизма» (56, 7-31).
Говоря о влиянии идеологии прошлого и древних религий на возникновение и развитие исламского философского течения литературовед Р.Хадизаде писал: «Также как на исламскую религию воздействовали людской фактор и древние религии, на формирование суфизма, его догм и идеологии тоже имели действие греко-римская философия, буддизм и зороастризм». К этому ученый добавляет, что «почвой для возникновения и формирования идеологии этого течения» явились «исламские традиции и обычаи и аяты Корана» (209, 9).
«Белый и чёрный», «красный» и «жёлтый» в философском понимании поэта
Мнение исследователя творчества Бедиля Мохаммадрезы Акрами о том, что в поэзии поэта кроме чёрного, а иногда и красного цветов, другие не особо используются (4) было приведено в начале этой главы. Настоящее предположение в некоторой степени правильно и поскольку философские, мистические взгляды поэта в основном выражены и написаны посредством множества поэтических символов, не было необходимости в прямом использовании названий цветов. Несмотря на это, Бедиль не игнорировал естественные цвета, имеющие свои исконно индивидуальные свойства и задачи. В том числе белый и чёрный цвета, которые не остались в стороне от службы поэту в выражении им мыслей, являясь причиной и основой баланса материи и жизни на земле (разумеется, вместе с самими предметами, материей и состоянием и событиями). Естественные цвета в основном использованы для описания сезонов года особенно весны, садов и лугов, различных растений в целях передачи философских мыслей и понятий поэтом. Поэтому белый и чёрный цвета занимают особое место в мыслях и творчестве поэта.
Белый цвет в поэзии Бедиля, прежде всего результат трудов, давшихся ему нелегко. Достижение белизны, белых предметов и аксессуаров стоило тяжёлого труда, как указано в нижеследующих бейтах одной газели:
Ба мехри модари гетй макаш ранчд умед ин чр, Ки хунхр мехурад, то шир мегардад сафед ин ч,о... Гудози нести аз интизорам бар намеорад, Зи хокистар шудан гул мекунад чашми сафед ин ч,о. (19, 9)
291 Заклинаю любовью матери вселенной, себя надеждой не утруждай, Посколъ столько трудов нужно чтобы молоко белою стало. Тленъя век краток для моих надежд, От тленъя расцветает белый глаз здесь. Белизну, которая является свойством верхнего мира, может прочувствовать и постичь не каждый покидающий сей мир. Мирская суета и простой смертный не сможет найти белый путь по своим следам, то есть своему земному труду. Для достижения и постижения этого пути необходим сердечный труд. Этот смысл вложен в нижеследующий бейт, где Бедиль белый путь называет путём к внутренней чистоте или в мистической интерпретации путь через фанафиллах к бакафиллаху (путь от тлена к вечной жизни):
CypoFH манзили мак,сад мапурс аз мо, замингирон, Ба саъи накдги по рохе намегардад сафед ин ч,о.
(19,11) Не спрашивай нас о конечном пути, о путник, Не побелеет от следа ноги дорога никакая в мире сём. Народная поговорка о том, что «побелеет кость» в ожидании чего-либо, в одном из бейтов другой газели поэта, указывает на труды и терпение:
Сафед аз хасрати ин интизор аст устухони ман, Ки, ё раб, новакат дар кучаи дил кай нихдд поро. (19, 18)
Побелела кость моя в ожидании того,
Что когда ж носилки поставят на улице сердца моего.
Анализ бейтов, имеющих отношение к теме, показывает, что белый цвет, предметы и материя этого цвета, события и положения, относящиеся к этому цвету и толкования, построенные этим качеством, в стихах Бедиля Дехлави в основном направлены на поиск пути истинного к Богу, точнее, говорят об усилиях и мучениях суфия на этом пути. Этот способ использования понятий и значений белого цвета в поэзии поэта является индивидуальной особенностью его стиля. Этот способ использования белого цвета в какой-то степени даёт представление читателю о его отрицательности, поскольку во многих случаях он используется в противопоставлении жизненным событиям и положениям. Выраженную мысль можно подтвердить нижеследующей газелью Бедиля, приводимую полностью, где слово «белый» идя в рифме, имеет отрицательное значение:
Пирй омад, гашт чашм аз гиряам кам-кам сапед. Субхи ач,зомода дандон кард аз шабнам сапед. Ин дам аз таъмири чисмам шарм бояд доштан, Кам кунанд он кухна бунёде, ки гардад хам, сапед, Чораи бахти сиях, дар олами тадбир нест, Догхри лола мушкил, гар кунад мархам сапед. Ох,, аз ин пешам наёмад муи пирй дар назар, Чун алам кардам нагун, дидам, ки шуд парчам сапед. То абад бар мо шикасти дил чдвонй мекунад, Муи чини дар хазор адвор гардад кам сапед. Х,ар чи мебинй дар ин сахро сиёхй кардааст, Дуру наздике намегардад ба чашми хам сапед. Нанг дорад марг аз вазъи русуми зиндагй, Мурдаро карданд аз ин ру чрмаи мотам сапед. Аз талоши ризк, худро дар вабол афканд халк,, Кард гандум ч,одах.ои лагзиши Одам сапед. Х,ар киро діадем, ин чр Юсуфе гум карда буд, Шаш ч,ихат як чашми Яъкуб аст дар олам сапед. Пеши хуршеди киёмат соя маъдум асту бас, Ишк, хохдд кард охир номаи мо хам сапед. Тарки матлаб дошт, Бедил, щосили матлуби хирс, Чуз ба пушти даст чун нохун нашуд дирхам сапед.
(20,177) Пришла старость, глаза от рыданий побелели, Утра слабого зубы от полосканья росиной забелели.
В этот момент от поправки тела постыдиться я должен, Ведь кто станет отбеливать сгорбенную старую клячу. Нет пути поправки чёрной судьбы в мире перемен, Если как на маке пятна чёрные, а лекарство белое. Раньше я на седины старости внимания не обращал, А как знамя раскрыл, обнаружил что он бел. Было так всегда, молодость cepdify наносит удар, Но у китаёза влас не седеет никогда. Всё, что видишь на поле этом, черноты дело рук, Что вдали, что вблизи не побелеет вмиг вдруг вокруг. Стыдно смерти от того, что в мире всё вот так, Вот потому и надели на мертвеца белую ткань. Из-за куска хлеба народ себя трудностям подверг, Путь скольжений Адама сделало зерно белей. Кого б мы не видели здесь — это был Иосиф потерянный, Шесть заповедей и один глаз Иакова в мире белый. Пред солнцем Судного дня только тень будет убита жаль, Любовь напишет белым цветом судьбы нашей скрижаль, Бедилъ, прекратить дело хотел, срезав желанье, Драхм всё равно как ноготь никак не побелел. Почти во всей этой газели слово «белый» (сапед) имеет отрицательное значение при описании положения и предметов.
Как мы указали выше, чёрное и белое в поэзии Бедиля, как и в творчестве других поэтов прошлого вьшолняли свою исконную задачу, т.е. сохранение баланса всего. Белое и чёрное - это добро и зло, высота и низина, радость и горе, день и ночь, любимый и возлюбленная, удача и провал, труд и отдых и т.д., которые в мышлении и художественном представлении Бедиля в основном имеют порядок не «белое и чёрное», а наоборот «чёрное и белое», что соответствует направлению движения души суфии:
294 Зи зулфу руи ту то дидаам сиёху сафед, Ба чри дида писандидаам сиёху сафед. Зи хатту руи ту, к-оинаи фиребнамост, Зи шому субх, чй фахмидаам? Сиёху сафед. Аз он замон, ки ба саргаштагист нисбати ман, Ба ранги хома басе дидаам сиеху сафед. Мижа ба наргиси найрангсози у мегуфт, Разолае чу ту нашнидаам сиёх,у сафед. Зи бас шарори хаёли ту дар назар дорам, Чу доги пунба бувад дидаам сиёху сафед. Зи догмой дилу ашки чашми тар, Бедил, Гули бахрри чунун чидаам сиёху сафед.
(20,277) Твои кудри и лицо чёрного и белого контраст, Как зрачок чёрный и белизна бельма глаз. Красоты твоей отраэ/сенье в зеркале обман, Что ж я узнал о дне и ночи? Что чёрное к белое обман. С тех пор как скитальцем я стал, Я увидел кончиком пера водя, много чёрного и белого. Ресница своей напарниц некрасивой говорила, Не видела красивей, как у лани чёрно-белых глаз. Сколь ты всегда у меня в уме в голове, Глаза мои чёрно-белы, как в хлопке семя. От сердечных ран и мокрых глаз Бедилъ, Я чёрно-белые цветы весны сумасшествия собрал. Чёрный цвет отдельно и в составе других слов и оборотов, в основном сохранил своё традиционное значение, т.е. выражая отрицательность действия, состояния, предмета или вещи.