Содержание к диссертации
Введение 8
Часть I. Конфуцианские влияния в литературе Тан 15
Глава 1. Основы конфуцианского понимания знака и ритуала 16
Понятие «знака» (Ш) и «числа» (Ш) 20
Понятие гуа (Щ-) и их взаимодействия 24
Порядки расположения гуа 29
«Хэту», ЩЩ и «Лошу», $гШ 31
Число 5 и число 9 34
Концепт «исправления имен» (JE^s) 42
Музыка и ритуал 0$Ш) 45
Концепт роли правителя. Управление с помощью Дэ 54
Последующее осмысление основ ритуала .' 59
Глава 2. Концепт «возрождения древности» (ЦЙ"). Танские апологеты Фу гу 61
Возрождение идеологии л чжэн (ЩЕ). Чэнь Цзы-ан Щ-^рІр) 63
Фэнгу (#) и синцзи (Щ^г) 65
Возрождение музыки как части ритуала. Бо Цзюй-и (ЙИИ) и Юань Чжэнь (жШ). 77
Система Сучжипо и реформа Чжэн И ^ 78
«Цэлинь» (fjt^) 80
«Песня о лютне» 0ЁШЖ) 85
«Новые Юэфу» (ff ШШ) 99
Возрождение истинного конфуцианского духа. Этические основы конфуцианской
поэзии Ду Фу (Ш) 115
Возрождение истинного вэнъ (). Движение гувэнь (-). Хань Юй (ЩШ) 126
Глава 3. Конфуцианское понимание знака и ритуала в литературе Тан 134
Слово и цифра. Знаковая структура уставных стихов 134
Концепция неделимости идеального принципа 135
Числовая символика пятисловных уставных стихов 136
Метрическая организация пятисловных люйши и ее символика 139
Принципы организации других форм и подвидов уставного стиха 150
Организация люйши и принцип построения «Карты Великого Предела» 153
Тема любви и следование ритуалу. Женщина в танской литературе 155
Общественная роль женщины при Тан. Певички 156
Сюэ Тао и Юй Сюань-цзи 162
Конфликт между чиновничьим служением и личным счастьем. «Повесть об Ин-ин»
Выбор между долгом правителя и личным счастьем. История Сюань-цзуна и Ян
Гуй-фэй 178
Три варианта трактовки истории Сюань-цзуна и его фаворитки 183
Понимание роли женщины в контексте представлений о ритуале и равновесии
первооснов 188
Часть II. Буддийские влияния в литературе Тан 192
Глава 1. Буддийские школы и направления до начала и во время эпохи Тан 192
Школа Саньлунь (Наііж) 195
Школы Вэйши ШШШ) и Фасян ШШ) 199
Школа Люй{ЩШ) 205
Школа Тянътай С^Ёж) 206
Школа Хуаянь (ЩШШ) 210
Школа Чань (ЩШ) , 213
Школа Ми(ЩШ) 218
Школа Цзинту(Ш±Ш) 222
Взаимопроникновение философских доктрин 223
Глава 2. Буддизм и общество в период Тан 225
Усиление буддийской церкви. Популяризация буддизма 225
Отношение к буддизму в чиновничьей среде 228
Отношение к буддизму при дворе 230
Гонения на буддизм при У-цзуне 237
Глава 3. Буддийские концепты в художественной литературе. Осмысление проблем
творчества 243
«Пустота» (2) 243
«Указывание на луну» (#}) 244
«Смысл за пределами слов» (Ц$\-Ж), «суть за пределами письменных знаков» (5t
ЭД-^н)- Наполненность смыслом (ШШ) ' 249
«Мир произведения» (Цзин, Щ) 251
«Действенность» №Я) как мера таланта 256
Глава 4. Увлечение буддизмом среди танских литераторов 258
Стихотворения буддийских монахов. Отсутствие сосредоточения (Mlft) 258
Ван Фань-чжи () 260
Хань-шань (Ц) и Ши-дэ (Ш) 265
Цзяо-жань {ШШ)- «Углубленная перспектива» (ШШ) 277
Гуань-сю (Jttt) и Ци-цзи (ЦЕ) 286
Танские литераторы — последователи буддизма 292
Ван Вэй (ЕЕІІ)- «Графические созвучия» 292
Лю Цзун-юань (Щ?7П) 309
Буддизм в произведениях других танских литераторов 311
Стремление к покою в гуще повседневности. Посещение буддийских монастырей.
Буддийский монах или даосский отшельник? 321
«Гощенье в круговороте сансары» 326
Глава 5. Образы буддистов и описания буддийских реалий в литературе Тан 332
Буддийские сяошо 333
Образы буддистов 336
Буддийский адепт — обладатель необыкновенной физической силы и
единоборческих навыков 336
Буддист — творящий чудеса безумец 344
Буддист — предсказатель 352
Буддист — мастер изящной словесности 354
Буддист — мастер полемики 355
Описания буддийских реалий 356
Воздаяние (ЩО 356
Перерождение ($4) 362
Глава 6. Буддийские концепты как основа литературного норматива 369
Трактаты Ван Чан-лина (ЗІЦИті) и Цзяо-жаня (йШ) 370
Буддийские концепты в «Категориях стихов» Сыкун Ту 371
«Вымытое-закаленное» (ШШ) 372
«Глубокое-ясное» () 373
Часть III. Даосские влияния в литературе Тан 376
Глава 1. Даосские школы и направления до начала и во время эпохи Тан 376
Сюань-сюэ (ЗС^) 377
Школа Небесных наставников ОШШУ, школы Шанцин (±.ШШ) и Линбао (ШЩШ)
Даосское монашество 382
Даосизм как великосветская мода. Снадобья бессмертия 387
Глава 2. «Потрясен встречей» (ШШ) Чэнь Цзы-ана. Поэтическое понимание основ
даосского постижения 392
Первопринципы инь (|Ш) и ян Щ) 394
Три Начала (Н\7Ё). Ци (Ш 395
Цзш (fit). Сердце ОСл) 396
Пресность (Ш) 402
Тройная пятерка (НИ). Девять дворцов (ЛИ) 404
Середина кольца (Щф) 409
Глава 3. Даосские концепты в художественной литературе. Осмысление проблем
творчества 411
Понятие пустоты (Ш) 411
Ци как выражение меры таланта. Шэнь (f$) как выражение меры вдохновения 415
Глава 4. Увлечение даосизмом среди танских литераторов. Пустотность как
расширенное смысловое поле ,. 420
Стихотворения даосских отшельников 420
СуньСы-мяо 421
Чжан Лин-вэнь, Лю Шан, Гу Куан и другие 422
Люй Янь (Люй Дун-бинь) 423
Танские литераторы — последователи даосизма 430
Ли Бо 430
МэнХао-жань 440
Даосизм в произведениях других танских литераторов 447
Сложности в трактовке произведений. Чжан Цзю-лин 447
Мечта о свободе вне мира 450
Стремление избежать старости и болезней 454
Воспевание вина и дружеских застолий 459
Тема одиночества 465
Праздная увлеченность таинственным 473
Глава 5. Образы даосов и описания даосских реалий в литературе Тан 486
Образы даосов 487
Даосский маг как олицетворения обмана и самозванства 487
Даосский маг или бессмертный как воплощение естественности и гармонии 492
Даос — наставник в мудрости и душевной просветленности 497
Даос как воплощение магии 503
Даосские реалии и практики 508
Теория душ 508
Описание души, покинувшей тело с помощью магических манипуляций 515
Описание души, покинувшей тело во время сна или болезни или в результате
необыкновенно сильного переживания 517
Описание души, покинувшей тело в результате преждевременной, то есть, не
определенной волей Неба, смерти 522
Даосские представления о трех мирах и их обитателях 524
Глава 6. Досские концепты как основа литературного норматива 526
«Шипинь» (Шаа) как свод универсальных теоретических положений 526
Двадцать четыре категории стиха 528
«Могучее-хаотическое» (ШШ) и «чистое-пресное» (ІФ$<) 530
«Природное-естественное»( [!}$). Принцип недеяния (ШШ) 531
«Сокрытое-накопленное» (i$W), «необузданное-безудержное» (ШЖ) и
«сконцентрированное-духовное»(|^|$) 532
«Утонченное-сокровенное» (ШШ)- «Подлинные следы» (%Щ) 533
«Превосходящее [пределы]-проникающее» (ШШ) 534
«Парящее-свободное [от мирской суеты]» (Щ,Ш) 535
«Привольное-постигающее» (ШШ) 536
Часть IV. Проблема синтеза 540
Глава 1. Синтез «Трех учений» и его отражение в танской литературе 540
Концепция Ван Туна как основа синтеза «Трех учений» в период Тан 541
Синтез концептов Трех учений в сюжетах танских сяошо 546
Описания великих подвижников, равно преуспевших в освоении буддийской и
даосской доктрин 547
Буддийское перерождение и даосская теория душ. Буддийские сяошо о душе,
покинувшей тело 550
Буддийский монах — хозяин сокрытой в другом мире горней обители 553
Буддийский монах — проводник в даосскую страну бессмертных 555
Даос — главный герой ортодоксально буддийских сюжетных построений 556
Глава 2. Возможность синтеза художественных принципов в литературе и других видах
искусства 559
Математические соответствия как выражение непостижимого 561
Понимание слова и ноты как проявлений высших могущественных вибраций 563
Стремление к пресности и строгости формы 565
Стремление к исполненности пустотой 567
Ритм как показатель степени сопричастности Абсолюту 572
Заключение 579
Литература 585
Введение к работе
Эпоха Тан (618 — 907) традиционно признается золотым веком классической китайской литературы. Действительно, обилие имен великих поэтов этого времени, мастеров коротких эссе, талантливых новеллистов исключительно велико, и данное суждение неизменно присутствует в самых разных работах, посвященных истории китайской словесности. Каждый из четырех периодов, традиционно выделяемых в танской истории l , ассоциируется с определенным, характерным для него литературным направлением, и каждое из такого рода направлений связано с целым рядом имен прославленных корифеев.
Эпоха Тан в самом деле беспрецедентна по значимости для истории становления китайской духовности; это время не только расцвета философских школ и возникновения новых жанров искусства, но и пересмотра принципов художественного творчества и определения эталона в этой области, которому неизменно пытались следовать философы, литераторы, музыканты и каллиграфы последующих эпох.
И о различных сферах жизни династии Тан, и о сформировавшейся в эту эпоху культурной традиции имеется целый ряд фундаментальных исследований. Это и китайские исторические изыскания общего характера [например, 185], и жизнеописания монархов [например, 240, 278], и разделы общих историй литературы [например, 214, 289], и аналитические разборы жизни и творчества отдельных поэтов [например, 186, 261]. Ряд чрезвычайно ценных наблюдений относительно культуры данного периода может быть почерпнут из работ по теории и истории китайской музыки [например, 242],
Четыре периода Тан (кит. сы Тан, ШШ) — династия Тан традиционно разделяется на Начальный (кит. Чу Тан, ЩЩ, 618 — 713), Период Расцвета (кит. Шэн Тан, $&Ж, 713 — 766), Средний (кит. Чжун Тан, Efijjf, 766 — 827) и Поздний (кит. Вань Тан, ЩШ, 827 — 907).
каллиграфии [например, 178, 293], а также по истории китайской философии и народных верований [например, 192, 204, 219, 221, 247 и др.]. В данном контексте отдельно следует упомянуть о появившихся в последнее время компаративистских культурологических исследованиях, в которых реалиям танского искусства пытаются найти аналоги в европейской культурной традиции; среди работ данного плана нельзя не назвать труды Лю Мо [217] и Ян Цзянь-вэня [309].
В европейской синологии к теме танского наследия исследователи неизменно возвращаются на протяжении более ста лет. Здесь можно вспомнить и солидные научные труды первой половины XX века [например, Г. Джайльса 147 или А. Уэйли 173], и интереснейшие современные работы [например, А. Паландри 157, С. Оуэна 155, Ф. Ху-Старк 176 и др.].
В отечественной китаистике интерес к различным аспектам танской культуры неизменно оставался особенно высоким. К теме танского культурного наследия неоднократно обращался в своих работах В. М. Алексеев [2, 3, 4, 5], различные аспекты танской культуры изучали крупные специалисты середины и конца XX в., изучается эта тема и сегодня. Усилиями отечественных синологов были досконально описаны и введены в научный оборот целые пласты танской культурной традиции. Имеются фундаментальные труды по танской поэтике (в первую очередь, это уже упоминавшееся исследование В. М. Алексеева [4], а также книга Е. А. Серебрякова по особенностям поэтических жанров ши и цы [97]), активно исследуется философия этой эпохи (здесь нельзя не упомянуть труды Е. А. Торчинова [124,125] и М. Е. Ермакова [42,43], Л. Н. Меньшикова [15,16, 17], И. С. Гуревич [74], Н. В. Абаева [1]); имеются основательные изыскания по политической системе ранней Тан (прежде всего, работа И. Ф. Поповой [89]) и танскому уголовному праву (труды В. М. Рыбакова [126, 127]). Опубликован целый ряд историко-культурных описаний и анализа жизни и творчества великих танских литераторов (например, книги О. Л. Фишман [129], Г. Б. Дагданова [36], С. А. Торопцева [64]).
Отдельные аспекты танской традиции специально освещались в крупнейших работах по буддологии О. О. Розенберга [95] и А. Н. Игнатовича [46, 120], в трудах по истории китайской живописи [26] и каллиграфии [13; 102]. На русский язык переведено и откомментировано значительное количество танских стихотворений, коротких философских эссе, новелл. Переводы в разные годы выполнялись В. М. Алексеевым, О. Л Фишман, Ю. К. Щуцким, Б. А. Васильевым, Н. И. Конрадом, Л. 3. Эйдлиным, А. И. Гитовичем, Л. Н. Меньшиковым, А. А. Штейнбергом, Б. Б. Бахтиным и целым рядом других специалистов. Исследователи описывали и сборники бицзи танской и последующей сунской эпох (книги И. А. Алимова [6], [7]), и анализировали сюжетные построения средневековых новелл (работа К. И. Голыгиной [31]). Отдельной областью знаний было и остается отечественное дуньхуановедение, в котором также достигнуты впечатляющие результаты.
Вместе с тем, в осмыслении культурной традиции эпохи Тан, и в первую очередь, ее литературного наследия имеется ряд трудностей, обусловленных целым рядом объективных причин.
Зачастую сам тезис о своеобразии и небывалом взлете литературы при Тан повторяется как данность и обоснования ему либо не даются вовсе, либо убедительность их весьма спорна. Так одним из наиболее часто повторяемых по этому поводу утверждений является постулируемая связь между экономическим подъемом объединенной страны и беспрецедентным количеством талантливых литераторов; данную трактовку мы встречаем не только в исторических работах 1950-х годов [напр. 85; 254], но и в недавнем учебнике «История Китая» [49; 191]. В то же время подобное объяснение никак не дает понять, почему гениальные поэты появлялись и во второй половине Тан, то есть, после бунта Ань Лу-шаня (^;ШШ, ? — 757), в пору непрерывных военных смут и обнищания целых округов, и как танская традиция могла процветать и далее, в эпоху Сун (Ш, 960 — 1279), в частности в период захвата чжурчжэнями северного Китая.
Другим подходом к осмыслению данного вопроса является констатация невероятной творческой активности во время Тан и продолжения ее при сунской и последующих династиях как части единого непрерывного процесса, начавшегося в глубокой древности, из которого отдельные периоды вычленяются, по большей части, лишь как дань заведенному некогда порядку [53; 296].
Не следует думать, что подобным образом дело обстоит лишь в вопросе общей характеристики танской литературы. Аналогичен подход и к оценке отдельной личности; так обоснованием для суждений о величии того или иного писателя зачастую служат либо его широкая прижизненная известность, либо принадлежность к некоему, как правило, выделенному учеными последующих эпох философско-литературному течению, либо собственные взгляды исследователя на его творчество, опирающиеся, как правило, на базу современной европейской теории литературы.
Отдельно следует сказать об отсутствии убедительных разъяснений самой цели творческого процесса в понимании танских литераторов и, как следствие этого, доказательных предположений относительно собственной идейной основы их художественной реализации. Часто повторяемый постулат о синкретичности мировоззрения китайцев не является в том виде, в котором он существует сегодня, сколь-нибудь удовлетворительным истолкованием конкретных творческих задач, стоявших перед писателями танского времени, и не позволяет уверенно обосновать возможность непротиворечивого сочетания в творчестве одного автора или даже в одном произведении атрибутов совершенно различных философско-религиозных течений.
Не вызывает сомнения тот факт, что подобное положение дел в исследовании европейской литературы вряд ли могло бы считаться приемлемым, и что наличествующая лакуна в научном осмыслении данной проблемы должна постепенно начать заполняться.
Трудность научного подхода в данном случае определяется несколькими факторами. Во-первых, утерей ко времени начала исследований в данной области культурной и литературной традиции, существовавшей в Китае в танское время. Данное положение дел сложилось исторически, и попытки реанимации культуры «золотого века», предпринимавшиеся в Китае уже во время правления Мин (Щ, 1368 — 1644) никак не могут считаться успешными. Во-вторых, безусловной склонностью науки европейского типа к абсолютизации собственных взглядов на культуру и экстраполяции их на культурные феномены других эпох и других ареалов. И в-третьих, принципиально отличным от европейского подходом к вопросам литературы в классических китайских трудах по истории словесности, близких Тан по времени.
Поэтому весьма актуальной и первоочередной задачей представляется восстановление аутентичных эпохе Тан взглядов на литературный процесс и введение их в понятийное поле современной науки. Прежде всего, здесь имеет смысл говорить о воссоздании картины мира классически образованного китайца этой эпохи, хотя бы в том аспекте, который был непосредственно связан с осмыслением литературного процесса. Широко известен и повсеместно признан тот факт, что танское время было периодом расцвета Трех учений Китая — конфуцианства, буддизма и даосизма, и что влияние этих философских течений на образованные слои общества было определяющим в вопросах мировоззрения. Логичным в данном случае будет предположение о проявленности идей данных учений в проблемах, связанных с литературой, на уровне философских и художественных концептов.
Концепт в данной работе будет пониматься как некое основоположение, принципиально важная составляющая или атрибут целого культурного понятия. Под философскими концептами, таким образом, здесь понимаются важные смысловые доминанты, составляющие своеобразие рассматриваемых философских школ, непременные для адекватного восприятия идей
последних и базирующегося на них мировоззрения. Художественные концепты, соответственно, будут пониматься как такого же рода смысловые доминанты в сфере художественного творчества. Поскольку рамки восприятия художественного произведения и задачи, которые в связи с этим ставит перед собой его автор, определяются ничем иным как мировоззрением, а последнее базируется на тех или иных философских представлениях, рассмотрение художественных концептов как одной из сторон концептов философских кажется правомочным и вполне обоснованным. В то же время, между этими понятиями ни в коем случае не должен быть поставлен знак равенства: многие концепты «светской» литературы, генетически восходящие к философской первооснове тех или иных учений, представляют собой совершенно самостоятельное явление, которое не следует смешивать не только с имеющим сходное название положением метафизики, но и с реалиями литературы конфессиональной.
Таким образом, задачи данного исследования можно определить как:
Вычленение в литературе Тан и научная интерпретация художественных концептов, связанных с идеями Трех учений. Истолкование в данном случае непременно должно даваться в контексте традиционного осмысления этих понятий в китайской культурной традиции.
Определение, какого рода сюжеты и образы порождаются в танской литературе исследуемыми концептами.
Анализ возможности соединения концептов, порожденных различными философскими течениями, в рамках единого мировоззрения и, соответственно, отражения их в рамках одного художественного произведения.
Согласно определенным выше задачам, наиболее целесообразной структурой работы представляется отдельный анализ конфуцианских, буддийских и даосских влияний в литературе Тан, а затем рассмотрение вопроса о возможности их синтеза.
Основным методом исследования будет комплексное изучение исторических и культурных реалий, памятников литературы и философской мысли данного периода, а также танских представлений о генетически родственных словесности видах искусства — музыке и каллиграфии. Необходимо отметить, что в танское время музыка, литература и каллиграфия представляли собой неделимое художественное триединство, поскольку произведения высокой литературы (в том числе и прозы) исполнялись с музыкальным сопровождением, а письменная фиксация произведений должна была соответствовать каллиграфическим канонам: несмотря на изобретение книгопечатания, в сфере тиражирования произведений изящной словесности оно не было распространено, и собственные собрания стихов поэты дарили друзьям переписанными от руки.
В качестве основных источников для исследования берутся стихи и проза танского времени, соответствующие главы династийных историй, философские сочинения конфуцианского, буддийского и даосского толка. В качестве вспомогательных источников используются различные специальные исторические, литературоведческие, религиоведческие, музыковедческие и искусствоведческие труды, представленные в библиографии.
Переводы стихов даются в подстрочнике, что необходимо для толкования особенностей стиля оригинала и некоторых трудных для интерпретации мест.
