Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Структура цикла рассказов Г. Гессе 1903-1912 годов 24
1. Возникновение цикла рассказов в творчестве Гессе в контексте смены культурно-исторических эпох 24
2. Синтетическая природа художественного цикла у Г. Гессе («По эту сторону», «Соседи», «Окольные пути») 50
Глава II. Проблема человека в художественном микрокосме ранних прозаических циклов Г. Гессе 1907-1912 годов 72
1. Концепция личности и ее художественная реализация в цикле «По эту сторону» 72
2. Эволюция образа героя в цикле рассказов «Соседи» 104
3. Идейно-художественный принцип изображения человека в рассказах цикла «Окольные пути» 130
Заключение 153
Список сокращений 158
Примечания 160
Список литературы 194
- Возникновение цикла рассказов в творчестве Гессе в контексте смены культурно-исторических эпох
- Синтетическая природа художественного цикла у Г. Гессе («По эту сторону», «Соседи», «Окольные пути»)
- Концепция личности и ее художественная реализация в цикле «По эту сторону»
- Идейно-художественный принцип изображения человека в рассказах цикла «Окольные пути»
Введение к работе
Герман Гессе (Hermann Hesse, 1877-1962) - один из наиболее
влиятельных и масштабных писателей в западной литературе XX столетия.
Системное изучение произведений Г. Гессе продолжается более полувека, но
по-прежнему отечественные и зарубежные ученые акцентируют внимание на
романах писателя, в частности, «Демиане», «Паломничестве в Страну
Востока», «Степном волке», «Игре в бисер» и др. (А. А. Андрианов,
Л. А. Бердюгина, А. Г. Березина, Ю. О. Гутерман, А. Э. Гутманис,
Н. О. Гучинская, Д. В. Затонский, О. Б. Золотухина, Р. Каралашвили,
В. Малащенко, Ю. И. Мориц, 3. В. Оловянникова, Н. С. Павлова,
А. М. Плохарский, В. Д. Седельник, А. А. Сулейманов, X. Балл, Г. Бауманн, Ф. Бёттгер, X. Вайблер, Р. Кестер, Дж. Милек, X. Мюллер, К. Надлер, М. Пфайфер, С. Унзельд, Г. Хафнер, X. Хубер, К.-Х. Хуке, X. Шнайдер).
Исследователи не подвергают сомнению художественную ценность крупной эпики в наследии писателя, но изданные до первой мировой войны рассказы Германа Гессе остаются пока вне поля зрения отечественного литературоведения, хотя именно в них заложены философские, антропологические, онтологические, художественные истоки его позднего творчества. В начале XX века Гессе осмысливает понятие «нового» человека, живущего в быстро изменяющемся мире. По мнению писателя, хаотичный и негармоничный мир порождает одиночество, чудачества героев выступают у него в качестве единственной защиты от внешней среды, а поиск своего пути превращается в сохранение собственной духовной сущности.
В данной работе впервые в отечественном литературоведении представлена попытка системного исследования концепции человека в ранних циклах рассказов Германа Гессе «По эту сторону» (1907), «Соседи» (1908), «Окольные пути» (1912), которые в совокупности формируют метацикл.
Актуальность заявленной темы обусловлена необходимостью проанализировать начальный этап формирования гессевской идеи человека, которая затем развивается писателем в позднем романном творчестве, и поэтику синтетических циклов ранних рассказов (1903-1912 гг.), что предопределило двуединство подхода - сведение воедино теоретических положений как по проблеме художественной концепции человека, так и по вопросам прозаического цикла в целом.
Объектом исследования являются три аутентичных цикла рассказов Гессе «По эту сторону», «Соседи», «Окольные пути» как целостный феномен, обладающий уникальными принципами организации и функционирования.
Предметом исследования предстает концепция личности, развернутая писателем в ранних рассказах, которые подвергаются анализу на жанровом и сюжетно-композиционном уровнях, являющихся системой координат для формирования данной концепции.
Материалом диссертационного исследования служат циклы рассказов «Diesseits» («По эту сторону»), «Nachbarn» («Соседи»), «Umwege» («Окольные пути»), изданные впервые соответственно в 1907-м, 1908-м, 1912-м годах и
содержащие по пять произведений в каждом. На сегодняшний день рассказы, формирующие эти циклы, издаются на русском языке в расформированном виде, что затрудняет их восприятие и нарушает авторский замысел. Отметим, что часть рассказов, которые до сих пор не переведены на русский язык, мы впервые вводим в оборот отечественного литературоведения. В качестве дополнительного материала привлекаются стихотворения писателя, сборник рассказов «Книга россказней» (1935), повести «Петер Каменцинд» (1904), «Гертруда» (1910), «Кнульп» (1915), романы «Степной волк» (1927), «Игра в бисер» (1943). В орбиту исследования включено публицистско-эссеистическое наследие Гессе - «Своенравие», «Старинная музыка», «Начало всякого искусства есть любовь», «О Достоевском», «Письмо к Адели», «Не убий», его письма.
Основная цель диссертационной работы - системное осмысление идеи человека в раннем творчестве Гессе (1903-1912), когда закладывается основание проблематики всего творчества писателя, с учетом жанровой специфики циклических единств и средств ее воплощения на разных уровнях. В соответствии с логикой научного исследования цель определяет следующие задачи:
Рассмотреть истоки формирования концепции человека Гессе на раннем этапе творчества.
Исследовать эволюцию героев рассказов циклов «По эту сторону», «Соседи», «Окольные пути» в связи с основными эстетическими положениями писателя, его мировосприятием.
Выявить историко-литературные закономерности, способствовавшие возникновению циклической формы у Гессе; обосновать модификации цикла рассказов в творческой практике художника.
4. Проанализировать доминантные циклообразующие структуры
(заглавия, метасюжет, мотивы, образы и др.) ранних аутентичных циклов
рассказов Гессе.
Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что концепция человека в ранних циклах рассказов Гессе впервые представлена как согласованная система, которая объединяет отдельные произведения в полноценный прозаический цикл, где все компоненты неразрывно связаны, а три цикла в совокупности формируют гармоничный метацикл.
Многоаспектность выбранного предмета изучения обозначила методологическую основу данного исследования. Работа включает элементы системно-целостного, историко-биографического, культурологического, структурно-типологического методов, мотивного анализа. В каждом отдельном разделе работы исследуемый материал обусловливает преобладание того или иного принципа. Выбранный комплексный подход позволяет провести разносторонний анализ циклов рассказов Гессе «По эту сторону», «Соседи», «Окольные пути».
Теоретической основой реферируемой диссертации послужили работы зарубежных и отечественных исследователей: 1) в сфере понимания художественного образа и концепции человека - М. М. Бахтина, Г. Д. Гачева,
Л. Я. Гинзбург, В. Декомба, А. Б. Есина, С. А. Мартьяновой, X. Ортега-и-
Гассета Э. Фромма, М. Б. Храпченко, К. Юнга; 2) в области исторической
поэтики - С. С. Аверинцева, А. Н. Веселовского, А. В. Михайлова,
О. Ф. Фрейденберг; 3) в сфере понимания циклической природы произведения
- Г. В. Аникина, М. Н. Дарвина, Л. Е. Ляпиной, X. Мастарда,
. В. Мирошниковой, Н. П. Михальской, Е. Л. Пивоваровой, Е. В. Пономаревой, В. А. Сапогова, В. И. Тюпы, И. В. Фоменко, В. Е. Хализева; 4) в вопросах художественного синтеза - И. А. Азизян, М. М. Гиршмана, В. Т. Захаровой, И. Г. Минераловой, Е. Г. Рудневой, Е. А. Сайко; 5) в области проблемы жанра и метода - М. И. Бента, Ю. Б. Борева, И. Ф. Волкова, В. М. Жирмунского, В. В. Ивашевой, А. Компаньона, Н. Лейдермана, Е. М. Мелетинского, А. А. Нинова, Е. Остермана, Г. Н. Поспелова, П. Рикёра, Т. Г. Струковой, Н. Д. Тамарченко, Ю. Н. Тынянова, Л. В. Чернец, Э. Л. Шубина.
Теоретическая значимость исследования. Результаты проведенного анализа могут быть полезны при дальнейшей разработке концептуальных положений художественной идеи человека в творчестве Германа Гессе, а также в обосновании составляющих прозаического цикла и метациклического образования, тяготеющего к романной форме.
Практическая значимость диссертационной работы состоит в возможности использования ее основных положений в учебно-педагогической практике: в вузовском преподавании при создании лекционных курсов по истории зарубежной литературы XX века, а также в спецкурсах по творчеству Г. Гессе.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. На раннем этапе творчества Гессе формирует особую концепцию
человека: одиночество и чудачество героя как защита от внешнего мира, поиск
собственного пути как единственного спасения в хаотичном и негармоничном
мире.
2. Авторская концепция человека в ранних рассказах писателя
реализуется в особой форме прозаического цикла.
Циклы оформляются писателем в триединую систему метацикла («По эту сторону» <-> «Соседи» <-> «Окольные пути»), внутри которой поэтический дискурс эволюционирует в сторону прозаического дискурса.
Художественная идея человека в циклах «По эту сторону», «Соседи», «Окольные пути» раскрывается через единые циклообразующие параметры: общее название, лейтмотивы, метасюжет, движение художественного времени от детства к зрелости, отчуждение человека, дихотомию материального и духовного.
Апробация работы. Основные положения диссертации освещены в докладах на научных конференциях в Санкт-Петербурге (международная научная конференция «Пушкинские чтения» - ЛГУ им. А. С. Пушкина, 2007), Ростове-на-Дону (международная научная конференция «Литература в диалоге культур» - Ростов н/Д, 2007), в Москве («Пуришевские чтения» - МГПУ, 2007, 2008); в статьях, опубликованных в Воронеже, Белгороде, Тамбове. Основные положения диссертации отражены в 7 публикациях.
Структура и объем работы. Диссертация общим объемом 220 страниц состоит из Введения, двух глав, Заключения, раздела «Примечания», Списка сокращений и Списка литературы, насчитывающего 318 наименований на русском и немецком языках.
Возникновение цикла рассказов в творчестве Гессе в контексте смены культурно-исторических эпох
При пояснении исторических реконструкций жанровых интенций необходимо учитывать специфику исторического периода, влияние так называемого эпохального времени на развитие внутренних жанровых закономерностей. Художественный цикл вообще и, в частности, в творчестве Г. Гессе, определяется как целостная, но в то же время полиструктурная единица и является закономерным продуктом своей эпохи.
Писатель создает рассказы «По. эту сторону», «Соседи», «Окольные пути» в 10-е годы XX века. Писательский образ раннего Гессе неправомерно трактуется как «преуспевающий и довольный литератор»65, живущий в сельском уединении на берегу Боденского озера, граничащего со Швейцарией. С одной стороны, действительно, в 1904 году он женится на Марии Бернулли, их совместным желанием было жить в «уединенном» месте Гайенхофен66. С другой, это положило начало новой главе в жизни художника, новому этапу его творчества, новой фазе его работы.
Гессе становится свободным писателем. Он избегает «общности и товарищества» с людьми, культурными деятелями, интересы его субъективизируются, появляется желание отразить по-иному в «собственной душе природу и мир и пережить их в новых образах» . Последние были навеяны безмятежным провинциальным спокойствием Гайенхофена, любовью к природе, созерцательностью, отказом от повседневной суеты. Поиски естественных форм жизни и обращение к руссоистским и толстовским идеалам были следствием не только желания писателя, но данное явление имело широкое распространение в кругах западноевропейской интеллигенции начала века . Эти поиски не могли не отразиться на творчестве Гессе. Произведения данного периода, в том числе и ранние рассказы, названы Дж. Милек «более лиричными и несколько интимными»69. В утверждении равновесия, гармонии, в некоторых случаях только видимой, в рассказах «По эту сторону», «Соседи», «Окольные пути» отразилось мироотношение Гессе.
Пребывая в своеобразном затворничестве, писатель раз и навсегда определил свое художническое кредо: «Я думаю, что именно здесь найдем начало красной нити, которая проходит через все мое творчество .. . . Первой и самой жгучей моей проблемой было не государство, общество или церковь, но отдельный человек, личность, неповторимый, ненормированный индивидуум» . Превыше всего, таким образом, Гессе изначально ценил совокупность качеств, составляющих сущность, экзистенцию (я-бытие) человека, отказываясь от понятий «общество» и «общественное» . Одним из первых обращений к этой проблеме стали рассказы «По эту сторону».
Между тем видимые «замкнутость» и «ограниченность» тематики ранних гессевских произведений «загораживали» направляющие тенденции мировоззрения художника. Стоит обратить внимание на то, что рассказы «По эту сторону», «Соседи», «Окольные пути» вышли из печати в период (1907-1912), когда Гессе совместно с писателем Людвигом Тома издавал оппозиционно-гуманистический еженедельник «Март», названный так в память мартовской революции 1848 года, журнал, который должен был противостоять германофобским идеям, исходящим из прусского Берлина.
Позже в 1931 году Гессе напишет: «До войны я был отшельником, но не вступал в конфликт с отечеством, правительством, общественным мнением, официальной наукой и т.д., хотя был демократически настроен и участвовал в оппозиции кайзеру и вильгельмовской Германии (сотрудничал в «Симплициссимусе», вместе с другими основал демократический, антикайзеровский «Март» и т.д.)» (ПВ, 201). В мюнхенском еженедельном журнале «Симплициссимус» печатались и Я. Вассерман, Т. Манн, А. Цвейг, А. Шницлер, а также переводная литература (А. Чехов, X. Ибсен, К. Гамсун и др.). Таким образом, не участвуя напрямую в политических спорах, Гессе в указанных рассказах проповедовал гуманизм, что, естественно, выливалось в антивоенный протест. Избранный способ противостояния кризису не только Германии, но и Европы в целом, отнюдь не исключал писателя из круга борцов против надвигавшихся шовинизма и милитаризма.
Гессе был убежден, что война - это одно из частных проявлений процесса мировой дестабилизации, который развивается поступательно, развертываясь в боевые действия в своей критической фазе. Он писал, что война «не сваливается на нас с неба; как и всякое человеческое предприятие, она требует подготовки; чтобы стать возможной и реальной, она нуждается в содействии многих» (ПВ, 217). Интуитивно чувствуя мировой духовный кризис, Гессе, тем не менее, своеобразно воспринимал приближавшуюся катастрофу. Если можно так выразиться, он обратился к субъективной, психологической сфере вне социально-экономических условий. Несомненно, политическая атмосфера присутствовала в гессевских текстах, но она являлась своеобразным фоном, а главным в изображении все равно оставался человек и его.«биография души» (Г. Гессе).
Защищая «разрушенного» цивилизацией человека, писатель «угадывал и регистрировал те деструктивные и антигуманные силы, жертвой которых в современном западном мире становится слабая и беззащитная личность» ". За критическим отношением писателя к современной ему действительности, таким образом, не стояло обоснованное понимание противоречий капитализма и тех социальных процессов, которые привели к всеобщему кризису сознания на рубеже XIX-XX веков. Гессе, можно сказать, уже тогда начал свой путь защитника, выступавшего против любых сил, с помощью которых, по его словам, «попираются, оплевываются духовные ценности всех людей» (ПВ, 215), а к ним относилась и война, и разрушительная европейская цивилизация, и механизация жизни.
Современный человек, по мнению писателя , в конце XIX века стоял на подступах к перерождению культуры, духовности, идеалов, так как предшествующая формация постепенно утрачивала гибкость и эластичность (ср. О. Шпенглер «Закат Европы»), она уже не могла прежними способами управлять человеческими инстинктами. Главной задачей человека - «пока старая культура и мораль еще не сменились новыми, в это глухое, опасное и болезненное безвременье» -являлась, по Гессе, необходимость «заглянуть в свою душу, ... снова увидеть, как вздымается в ней зверь, как играют в ней первобытные силы, которые выше морали»74. Не случайно обращение к русской литературе, в частности, к романам Достоевского, которые побудили писателя к подобным размышлениям. Человек «европейского» менталитета ищет идеальное мироустройство, государство, общество, начиная еще с античности (Платон «Государство», Т. Мор «Утопия», Т. Кампанелла «Город Солнца»). Русские писатели, занимавшие в библиотеке художника «почетное» место (Достоевский, Гоголь, Тургенев и др.), обращались к душеустройству человека. Писатель неоднократно повторял, что все является следствием духовности личности: «Ничего нет вне, ничего - внутри, ибо что вне, то и внутри» . Рассказы «По эту сторону», «Соседи», «Окольные пути» отразили гуманистическую гессевскую концепцию индивидуального «Я» в мире.
Циклическая форма получает широкое распространение в мировой литературе на рубеже XIX-XX веков. Предпосылкой актуализации цикла становится, в первую очередь, специфика «начала века», которая была сложной, неоднозначной, что, с одной стороны, выразилось в синдроме «рубежности», присущем европейской культуре, а с другой - в обострении интереса к проблемам целостности и единства. Подобную реакцию на процесс «разрыва», «атомизации» мира и человека можно назвать закономерной в условиях кризисного состояния, которое выражено П. Флоренским в сентенции «жизнь распылилась». Желание преодолеть болезненное состояние «распыленности» предопределяет поиск новой формы культурного сознания рубежа веков. Обозначенный тезис подтверждается выводом Л. В. Чернец, что «жанрообразующим фактором ... выступает время, рожденное им мироощущение» . Вектор поисков при рубежном восприятии мира направляется на источники и формы целостности, одну из них, совмещая одновременно несколько текстовых единиц, рождает в литературе художественный цикл, нашедший в творчестве Гессе новаторский специфический вариант.
Если же говорить о возникновении циклической формы в литературе вообще, то рубеж XIX-XX веков, насколько бы он благоприятен в этом отношении ни был, не является той границей, которую можно обозначить началом формирования указанного явления. Динамичное образование жанров предполагает качественные изменения структуры и модификации во времени. Происходит это благодаря наличию помимо базовых элементов диффузионно-свободных пространств, экспериментальной периферии, к которой обращается художник.
Несмотря на то, что жанровое ядро цикла возникло на ранней стадии развития искусства и связывалось с мифологическим восприятием и ощущением «времени как замкнутого круга»77, лишь на рубеже XVIII-XIX веков художественное сознание, обнаружившее потенциал к индивидуализации, качественно повлияло на изменение форм циклизации.
Говоря о генезисе изучаемого явления, М. Н. Дарвин указывает, что «целостные художественные образования нового типа действительно появляются в эпоху романтизма»78. При этом ни одна из форм циклизации, существовавших ранее, не исключается и В. И. Тюпа, а, наоборот, принимается им в качестве необходимого условия для возникновения собственно художественного цикла, который «нецелесообразно отрывать от смежных «циклоидных» литературных образований»79. М. Дарвин, развивая данную мысль, утверждает, что форма объединения произведений - это даже не столько статическое явление, сколько динамичный процесс, одним из результатов которого становится цикл80.
Синтетическая природа художественного цикла у Г. Гессе («По эту сторону», «Соседи», «Окольные пути»)
При анализе цикла (экспериментального пластичного жанрового образования) рассказов (вариативная жанровая природа) необходимо учитывать относительную «молодость» этих двух жанров. По словам X. Мастарда, цикл не имеет глубоких традиций, не следует устоявшимся стилистическим и эстетическим нормам, за счет чего не претендует на структурную стабильность155.
Гессе, создавая циклы рассказов на раннем этапе творчества, вероятно, рассчитывал на некий эксперимент в области художественной формы и кристаллизации собственной концепции. Попытка выразить нечто в нетрадиционной форме явилась, возможно, не столько внутренней потребностью писателя (он считал себя консерватором в области искусства), сколько следствием веяний модерна, который, позже включивший и модернизм, стремился любыми путями создать нечто принципиально новое, отличающееся от всего предшествующего. Потому «большой диалог» культур осуществлялся в сознании писателя, в некоторой степени, неосознанно, «в его микродиалоге через образы культуры, их со-бытие и взаимоосвещение»156, вследствие чего происходило единение различных тенденций.
Выводы, сделанные о системности цикла вообще, свободно экстраполируются на трехступенчатое множество - «По эту сторону», «Соседи», «Окольные пути». При единомоментном рассмотрении оно разрастается до метасистемности, которую, по нашему мнению, можно назвать следствием двух идей, свойственных искусству рубежа XIX-XX веков и расширяющих рамки «дихотомии «традиции - новаторство» , универсализма как результата и синтеза как процесса.
В последнем, соотносящемся с идеально универсальной всеохватностью, активно участвуют различные виды искусств. Часто они находят отражение, пересечение или сопряжение «в их мироощущенческом аспекте как картины мира» , воплощающиеся в литературе их разновидности отдаленно напоминают стилистическую многоголосицу.
Говоря о литературном художественном синтезе, И. Г. Минералова подчеркивает, что в центре всегда находится «музыка как своеобразный «стержень» ... синтетического слияния»159. Первенство данного вида искусства возможно за счет его мощного выразительного потенциала, способного «проникать» или «охватывать» другие при его независимости от них. Соприкасаясь с литературой, музыка играет роль направляющего «чистого» движения, не содержащего ничего постороннего, несмотря на то, что исходной точкой остается действительность.
Музыка и творчество Гессе неразрывно связаны. Писатель, по сути своей, о чем упоминает почти каждый исследователь его деятельности, был музыкантом (к слову, он играл на скрипке), воплощающим музыку в слове. Влияние музыкальных форм и произведений на поэзию и, особенно, хоть это менее уловимо, на прозу Гессе неоспоримо. Подтверждением тому стали его собственные слова: «А музыка, особенно музыка прозы, - одно из немногих поистине магических, подлинно колдовских средств, которыми еще и теперь располагает поэзия» (ПВ, 220). В первую очередь, «музыка прозы» у Гессе «проступает» через форму произведения.
Сознание Гессе, воплощенное в слове, формировалось при развитии диалогичности двух видов искусств. В основе обозначенной метасистемности «По эту сторону», «Соседей», «Окольных путей» лежит принцип симфонизма, который обозначает «органичную взаимосвязь и взаимодействие музыкальных образов в их ... преобразовании, переходах в качественно новые состояния, диалектике развития от контраста к синтезу, от противоречия к единству»160. В музыке симфонизм характерен, в первую очередь, для композиционной законченности сонатной формы или музыкального сонатно-симфонического цикла.
Можно провести параллель между трехчастным сонатно-симфоническим циклом, разработанным Й. Гайдном, В. А. Моцартом, М. Клементи, или сонатой, состоящей из трех основных разделов - экспозиции, разработки и репризы (фр. reprise - возобновление, повторение), и трехчастной прозаической симфонией у Гессе. В этом метатексте цикл «По эту сторону» играет роль экспозиции и задает тему поступательности жизненного пути человека. В «Соседях» она получает дальнейшую разработку, выраженную в образном «многообразии, резких контрастах и вместе с тем в единстве»161 с предшествующей и последующей частями. Репризная функция отведена последнему циклу, где экспозиционная тема пути преобразуется в вариант поиска цели «окольными путями».
Встает вопрос о степени и характере внутренней завершенности каждого цикла в отдельности. В связи с этим Л. Е. Ляпина указывает на важную, по ее мнению, особенность циклизации - «иерархичность, на основании которой микроциклы способны соединяться в большие по объему, и так далее. Создается эффект «цикл в цикле» ... , он стремится предстать в виде контекстно организованном» . В итоге, циклические метасистемы, как у Гессе, могут претендовать на более емкую художественную концепцию. Итак, принцип симфонизма в условиях художественного синтеза в XX веке оказывается свойственным не только музыкальному искусству. Он развивается при плюрализме стилей и форм литературы, предельной индивидуализации композиционных решений и активизации диалектической взаимосвязи литературы с другими видами искусств. Л. Е. Ляпина утверждает, что музыкальная симфония за время своего развития выработала определенную «сущностно-содержательную форму, и в качестве ее «грамматической структуры» выступила структура цикла»163. Опираясь на определение симфонии, данное М. М. Гиршманом, согласно которому оно является производящим понятием для симфонизма как «длящейся во времени целостности» , метасистемность ранних гессевских циклов можно, на наш взгляд, выразить в следующей взаимосвязи
Разъясняя данную схему, отметим, что прозаическое созвучие - это такое же согласованное звучание, как аккорд в музыке, и возникает также по гармонической вертикали, сливаясь при воспроизведении. Все три цикла рассказов, принципиально отличающиеся по представленной в них концепции человека, находят соприкосновение в сочетании тем и мотивов (одиночество, выбор пути, мнимое соседство и др.), расширяя при этом свои функции за счет естественных связей с другими видами искусства. Помимо организации прозаического пространства консонанс (= созвучие) имеет, в противовес диссонансу, и эстетическое значение: «создает особого рода ощущение удовлетворения»165, некой логической опоры. Понятие симфонизма возможно и в другой, максимально широкой и дискуссионной трактовке, когда все творчество писателя понимается как наиболее крупная симфоническая форма, а, как в частности, у Гессе, циклы рассказов, предшествующие романной форме, соотносятся с увертюрой (фр. -ouverture - открывать), выполняющей подготовительную функцию.
Гессе относится к числу «синкретических» дарований - творческих личностей, сочетающих в себе прозаика и поэта, писателя и художника, поэта и живописца, прозаика и музыканта, поэта и философа. Универсализм и синтетизм, сопровождающие все его творчество, открывают возможность многоаспектного, разнообразного, множественного, противоречивого, сводящегося в итоге к единому представлению о человеке, которое может, по предположению Р. Барта, «покрыться» особой литературной универсальной формой. Структурные особенности, таким образом, смещаются, и форма приобретает в интерпретации ученого характеристику «антропологической» категории, которая «в зависимости от социально-исторических условий ... получила совершенно различное содержание, различные способы бытия и дополнительные частные формы («жанры»)»166, которые определяются через комплекс признаков: формальных, содержательных, функциональных.
Поиск особого универсального жанрового образования приводит Гессе к привлечению других видов искусств, в данном случае музыки. Более того, в ранних произведениях, которые часто именуются классическими рассказами, наблюдается и родовидовой синтез (мы имеем в виду взаимодействие эпоса и лирики / прозы и поэзии), и «жанровое смешение» внутри отдельных текстовых единиц.
Рассматривая феномен художественного синтеза, можно отметить одно из важных условий его существования - «отказ от служения злобе дня» , от обращения к тривиальным проблемам. Гессе, как никто другой из писателей, изображая, как мы уже выяснили, личностей своенравных, «выполнял» данное условие.
Концепция личности и ее художественная реализация в цикле «По эту сторону»
Циклы «По эту сторону», «Соседи», «Окольные пути» в общей сложности представляют собой пятнадцать рассказов из ста, которые были включены в немецкоязычное шеститомное собрание сочинений Г. Гессе в 1977 году.
Никогда однозначно нельзя утверждать, что конкретно видел автор, создавая своего героя, ибо последний уникален и обладает своей онтологической тайной. В основе концептуального анализа лежит разделение художественного произведения на текстовый и смысловой аспекты. Им соответствуют уровень текстопостроения и уровень надтекстовый, рассматриваемый как пространство «эстетического объекта» (М. М. Бахтин). Герой (персонаж) выступает здесь смыслообразующим феноменом жанра. Он, представленный В. И. Тюпой в качестве авторской претензии на «Я-в-мире», является своего рода мирообразом - некой картиной мира и места человека в нем. Приблизиться к концепции личности (героя) как тайне, созданной художником возможно только через текст. Проведенный нами анализ рассказов Гессе в соответствии с законами парадигматики (способность текстов к сопряжению и обратному размыканию) свидетельствует о цикличности его художественной системы на раннем этапе творчества. Отметим, что средства, приемы, позволяющие называть «По эту сторону», «Соседи», «Окольные пути» художественными циклами в узком понимании, параллельно способствуют раскрытию литературной концепции «нового» человека (В. Вулф) начала XX века.
Циклическая природа, по оценке ученых202, предполагает, чаще всего, объединение сразу по нескольким принципам (жанровому, идейно-тематическому, общности персонажей и др.). Особенно очевидна в авторском цикле организующая роль заглавия, первого знака текста, который дает читателю комплекс представлений о книге.
Его ведущей функцией можно назвать создание условий предпонимания (Г.-Г. Гадамер) проблематики произведения. Название первого цикла «По эту сторону» указывает на единое пространство, рассказывания. Ю. М. Лотман утверждает, что такое качество произведения не обязательно обозначает лишь топографические реалии, но и «самые общие социальные, религиозные, политические, нравственные модели мира, при помощи которых человек на разных этапах своей духовной истории осмысляет окружающую его жизнь»203. Гессе четко определяет грань типологического единства пространства, граница замыкает противоположности, в данном случае, морально-нравственные, состояния души героев.
Основное свойство этой границы, по словам Ю. М. Лотмана, «непроницаемость», которая образует два взаимно не пересекающихся пространства. Представления о добром, гуманном, светлом, справедливом соотносятся у Гессе с местоимением «эта» (die), с образами «счастливого пространства»204 (Г. Башляр). Противостоящие понятия связаны с потенциально возможным направлением - «та», «другая».
Несмотря на наличие сюжетов, завершающихся смертью героев, обреченность отсутствует, трагическая нота связана с необходимым нравственным выбором («Мраморная мастерская») или обстоятельствами («Из детства»), которым герои не могут противостоять. В последнем рассказе цикла «Прогулка в осень» Гессе приближает главного персонажа к грани «несчастливого пространства», заполненного фатальным одиночеством, но герой не переступает ее. Логической представляется концовка рассказа в виде лирико-философского размышления (стихотворение «В тумане»). Оно как будто растворяет мир, находящийся за пределами границы, установленной писателем.
В осмыслении человеческой сущности искания Гессе соотносятся и с глобальными религиозно-философскими доминантами. «В роли текста источника» заголовочного комплекса цикла, по мнению И. В. Фоменко, могут выступать обобщенные реалии, в том числе и «определенный тип культуры»205, в данном случае христианский. Проблема божественного корнями уходит в «пиетистское» детство писателя, прошедшее в «чтении Библии, но не в церкви»206. Гессе признавал, что со временем его вера меняла свои формы («индийское лицо» веры, «китайский духовный мир» и др.), но в любой из них «можно усмотреть какой-то возврат к христианству»207, которое соотносится у него с идеей единства земного мира (природы и человека).
Теологический подтекст в заглавии цикла «По эту сторону» очевиден. Оно заключает, правда, подспудно, идею наличия двух миров и границы между ними.
Представление жизненного пространства в виде иерархической системы принадлежит давней литературной традиции (А. Августин «О граде Божьем»). Названием цикла Гессе, в свою очередь, разделяет бытие на потустороннее и посюстороннее. В первом пространстве, мире горнем, высшей инстанцией, непоколебимым идеалом является Бог, а во втором, земном - человек. Библия же гласит, что человек в образе своем подобен Богу, который порождает любовь и справедливость. Подражать действиям Бога означает одновременное его познание, дающее возможность на деле следовать его всеобъемлющим принципам справедливости, милосердия, прощения, любви к ближним.
Созданный по Божьему подобию человек воспринимается как существо, наделенное способностью к безграничной эволюции, изменению, преображению. На протяжении жизни людям необходимо пытаться усваивать убеждения и принципы Всевышнего, подражать его деяниям, законам, чтобы они стали постоянной характеристикой их души, совести. Поэтому «новое, что в этом отношении внесло христианское понимание Бога - это безграничность, вненациональность и бог как npoifecc»208 (Курсив наш. - О. Л.). Только тогда, когда благонамерения окажутся внутренней данностью и человек станет верным, в первую очередь, самому себе, тогда, по убеждению Гессе, будет значимой гуманистическая идея, которая гласит, что в отдельном человеке заключено все человечество.
Из-за незнания божественных истин человек, по мнению писателя, обращается к силам, в которых черпает мнимую безопасность: к нации, социальным связям, своим общественным достижениям, власти, деньгам, но, отождествляясь с ними, он теряет сущность, соответствующую божественному началу и подвергается стадному влиянию, которое «требует от всякого человека прежде всего приспособления и подчинения»209. Своей задачей Гессе всегда считал раскрытие именно трудно уловимой субстанции, которую он обозначил как своенравие.
Отсюда можно сделать вывод, что человек наделен возможностью уподобления Богу, но стать им не может, так как изначально грешны его предки (Адам и Ева). Указание «эта» в названии цикла рассказов в религиозном контексте означает обращение к людям и делам профанного мира, в котором живут гессевские герои. Однако два обозначенных пространства, в данном случае, направлены на взаимодействие. Евангелие гласит: «Царство Божие внутри нас» (Лука, 17, 21). Гессе говорит об «... избавлении от пороков земного бытия ... , вере в вечную гармонию по ту сторону беспокойного и пестрого мира явлений, почитании природных и духовных сил» и, в то же время, о « ... смутном предчувствии, что боги - только символы, что величие и слабость, восторг и мука жизни в руках самого человека»210 (Курсив наш. -О. Л.).
Автор цикла «По эту сторону» ищет в христианстве то, что может помочь европейцам обрести целостность духа и чувства, и считает, что они могут найти здесь тот образ мышления, которым сами «слишком пренебрегали», «внимание и интерес к тем силам, о которых сами, занятые другим, слишком давно перестали заботиться»211.
В своем первом грехопадении Адам и Ева обретают знание добра и зла. С появлением запретной прежде информации рушится исходная гармония человека и природы, но начинается осмысление собственно человеческой сущности. В цикле рассказов «По эту сторону» Гессе наделяет природу гармонизирующей функцией и связывает с ней представления о начале восхождения человека (противовес падению). По словам Г. Н. Толовой, «эмоциональная рефлексия, особенно в эпохи кризисные, переходные, охотно обращается к образам и видам природы»212, которые выступают символом потенциальной согласованности и стройности мира.
Отметим также, что прием пространного описания природы является одним из способов циклического объединения у Гессе. Пейзажный зачин, как обобщающая структура рассказов, используется писателем в каждой истории, с одной стороны, с целью создания эмоционально-психологического настроя, с другой - он выполняет функцию рефрена метасюжета цикла.
Первое положение достигается стремлением писателя слить жизнь человека и природное бытие в их первозданном, задуманном Богом единстве.. В эссе «Старинная музыка» его слова звучат не просто как обращение к людям, они проникнуты призывом: «Ах, надо жить иначе, быть другими, больше под небом и под деревьями, больше для себя самих и ближе к тайнам красоты и величия» \ В природе родных мест (горные ландшафты с озерами и реками) писатель черпал жизненные и творческие силы. Поля, луга, плавно переходящие в горы, леса, живописные ущелья вселяли веру в немеркнущую силу бытия, в них Гессе видел вечную, нетленную красоту.
Идейно-художественный принцип изображения человека в рассказах цикла «Окольные пути»
Третий цикл ранних рассказов Гессе «Окольные пути» оформился в 1912-м году, через четыре года после «Соседей». Он явился тематическим и структурным продолжением предыдущих циклов. Показательно, что и визуальное оформление книги было аналогичным.
Последние рассказы цикла «Соседи» «Вальтер Кёмпф» и «В старом Солнце» отличаются от других историй трагизмом финала, который создает ощущение обреченности, пессимизма, бессмьісленнострі существования. У читателя может возникнуть неверное впечатление, что у человека, сбившегося с пути, нет права, желания, возможности вновь обрести цель и путеводную звезду (богоискатель Кёмпф, обитатели богадельни «Старое Солнце»).
Но позиция Гессе-гуманиста была не столь пессимистична, он писал: «Верую, что, несмотря на очевидность бессмыслицы, у жизни есть смысл, сокрушенно признаю неспособность своего рассудка постигнуть этот смысл, но готов служить ему» (ПВ, 199). Поэтому писатель как поборник истины не мог остановиться на подобной ноте. Поиск пути, смысла жизни отдельного человека, «существования, как оно переживается»,296 становится идейным ядром рассказов цикла «Окольные пути». По принцршу совместимости в произведениях «авторское начало образует с началом неавторским, сверх личным некое единство»297. Можно сказать, что в условиях надвигающегося кризиса в Европе, подспудно обозначающейся милитаристской неустойчивости, вопросы поиска пути на распутье и осуществления правильного выбора оказались весьма актуальными.
Обозначенный мотив пути, явившийся художественной доминантой третьего цикла рассказов Г. Гессе, в спрессованном виде представлен уже в заглавии «Окольные пути» - «верхнем пределе текста» (А. В. Ламзина), которое придает рассказам признак собранности, завершенности, усиливает их внутреннее единство и выражает в концентрированном виде авторский «основной замысел, идею, концепт создания текста»298.
Лексема путь нацеливает на восприятие текстов, основной категорией которых является некое движение. Однако концепт пути всегда неоднозначен и символичен и, определенно, в своей основе зависит от многозначности собственно лексемы. В прямом смысле слово путь, имеющее синонимы «тропа» и «дорога», выражает, в первую очередь, локусную составляющую -«место, линия в пространстве, где происходит передвижение, сообщение»299, или «ездовая полоса»300, как у В. Даля.
У Гессе значение пути приближается к переносному смыслу, к словарному значению «направления деятельности, развития чего-нибудь, образ действий»301, мыслей, поступков человека, а также средство или способ достижения чего-либо. Очевидно, что в данном случае аккумулируются не локусные признаки, а скорее процессуальные и темпоральные. Соотнося общую раму «Окольные пути» с сюжетной основой каждого рассказа, можно утверждать, что она обозначает, если следовать за Ю. Лотманом, «внутреннее становление, выражаемое в категориях пространства» , духовное развитие героя, его экзистенциальное самообновление, а также текучесть жизненного времени и метафорически символизирует пилигримство в поисках себя. Мотив пути формирует алгоритм духовных, нравственных, эстетических поисков героя цикла.
Отметим, что в заглавии текста обычно значимы все компоненты. Первая часть названия цикла окольные также несет семантическую нагрузку и указывает на непрямую траекторию пути, лежащую в обходном направлении. Данный эпитет по происхождению имеет семантические связи с лексемой путь.
В частности, в этимологическом словаре М. Фасмера содержится указание, что путь имеет значение «преодоления; дороги, изобилующей опасностями» .
Если говорить о модели сюжетной конструкции рассказов цикла «Окольные пути», то можно сказать, что он строится на метафоре поиска героем истинного «Я» (Дао - в китайской философии). Центральный персонаж каждого из пяти рассказов сначала в силу каких-либо обстоятельств отказывается от своих внутренних принципов, но затем возвращается к ним, преодолев заблуждения. «Учение Пути» (дао цзяо), на наш взгляд, положенно в основу цикла (именно в это время Гессе увлекается конфуцианством) и обретает символическое значение истинности выбранной цели.
Характеристика героя на основе ведущего мотива является в современном литературоведении уже своеобразной аксиомой. Говоря о составляющей единице сюжета, каковым представляется мотив, невозможно не упоминать о персонаже, так как он «обнаруживает семантическую причастность к данному мотиву и через определенные действия совершает такие поступки и оказывается в центре таких событий, которые и формируют окончательный смысл сюжета и произведения в целом»304. Как отмечает И. Силантьев, смысловая корреляция мотива и персонажа имеет характер приоритетности первого.
Вслед за О. Фрейденберг мы считаем, что именно персонаж выражает собою все имеющиеся в произведении мотивы: «В сущности, говоря о персонаже, тем самым пришлось говорить и о мотивах, которые в нем получали стабилизацию; вся морфология персонажа представляет собой морфологию сюжетных мотивов» . Характер может восприниматься как подлинное художественное создание только в синтезе с другими элементами системы произведения.
В цикле «Окольные пути» представлен особый мирообраз, архитектоника которого обусловлена спецификой героя, при этом содержательным стержнем последнего становится его тип, формирующийся на базе ведущего мотива. Характерным здесь остается изображение «тонко чувствующей личности» незаурядного «маленького человека», который типологически (имеется в виду концептуальное сходство изображаемых характеров) квалифицируется нами как герой пути (Ю. Лотман). Специфика создаваемой Гессе концепции человека, провоцирует подвижность ищущих героев, связанную, прежде всего, со смыслом и целью и выражающую идею становления и преодоления.
В данном случае для всех пяти рассказов определенный тип героя является элементом, «который входит в структуру целого цикла»307, объединяя в единое целое жанровые, модусные разновидности. В свою очередь, возможность подразделять типы на виды, а затем и на определенные разновидности, позволяет дать более конкретную характеристику герою каждого из пяти рассказов. Мотив пути, наложенный на систему ценностей персонажа, который представляет собой «одно из воплощений тех представлений о человеке (или его подобии), сущности, цели и смысле его действий, на которые духовно откликается автор»308, позволяет выделить в цикле «Окольные пути» несколько видов героев движения:
- герои поиска (к их числу относятся Альфред Ладидель из рассказа «Ладидель», Август Шлоттербек из истории «На родине»);
- герой компромисса (Бертольд Рейхардт, «Реформатор мира») - герой поленого пути (преступник Эмиль Кольб из одноименного рассказа);
- герой истинной цели («Отец Матвей»).
Герои поиска стремятся найти комфортное положение в пространстве и времени для собственной души, чтобы степень личной осознаваемости соответствовала их внешней деятельности и поступкам. При этом подчеркнем, что это нравственно цельные люди, стремящиеся уяснить для себя возможность существования, но рассуждать по этому поводу они не пытаются. Гессе, не апеллируя к философским категориям, тем не менее, решает глубокие, значимые для него задачи.
Вообще, для «Окольных путей» в меньшей степени, чем для циклов «По эту сторону», «Соседи» свойственны онтологические обобщения. Скорее это истории поучительного характера, направленные, по словам Ф. Бёттгера, на «выяснение нравственной нормы поведения» , человеческой морали. Ученый отмечал, что три («Ладидель», «Реформатор мира», «Отец Матвей») из пяти рассказов печатались сначала в журнале «Март», «влияли на публику»310 и выполняли, прежде всего, «воспитательную» функцию.
В частности, в рассказе «Ладидель» Гессе поднимает, на первый взгляд, банальную проблему профессионального определения героя. Главный образ -Альфред Ладидель, молодой человек, взрослеющий и осознающий свое истинное предназначение за небольшой промежуток времени. Писатель в своих размышлениях часто возвращался к выводу о том, что для каждого человека важен свободный и, главное, правильный выбор жизненного пути, Гессе писал: «Убиваем, когда вынуждаем молодых людей выбирать профессии, которые не соответствуют их внутреннему складу»311. Идея возможности бытия в гармонии и слитности со своими природными данными приравнивается художником к проблеме смысла жизни: он считал важным нахождение стержня (и в профессиональном плане) существования.
В данном случае, путь героя есть путь его взросления, своеобразная инициация в результате испытаний. С одной стороны, эта тема не нова в творчестве Гессе (рассказы «Июль», «Гимназист», «Карл Ойген Айзеляйн», «Юность прекрасна», повесть «Петер Каменцинд»), но, с другой, включая дидактический аспект, представляет собой новый уровень художественности в осмыслении писателем актуальных вопросов, одним из которых остается поиск личностного предназначения в мире. В «Ладиделе» семантика этой проблемы расширяется, дополняется социальным контекстом, и поиск трансформируется в формирование героем жизненной позиции в соответствии не с идеалистическими представлениями, а с будничной реальностью.
