Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Бобо Фигани и новое направление стиля персидской газели
Часть 1. Бобо Фигани и его творчество 28-33
Часть 2. Бобо Фигани и новое направление его газелей 33-52
2.1. Новые интерпретации объектов изображения в газелях Фигани 33-40
2.2. Изображение реальной действительности в новом стиле Фигани 40-46
2.3. Иное видение образа возлюбленной 47-52
Часть 3. Художественные особенности газелей Фигани 52-83
3.1. Метафора и ее многообразие 52-67
3.2. Эпитет в поэтическом видении Фигани 67-83
Глава II. Назири и новая стадия развития газели в индийском стиле
Часть 1. Краткий обзор жизни и творчества Назири 84-91
Часть 2.Тематика и содержание газелей Назири 91-110
2.1.Любовная тематика 96-106
2.2. Единство бытия и смысл жизни 106-110
Часть 3. Художественно- эстетические особенности газелей Назири 110-144
3.1. Творческое самосознание поэта 111-120
3.2. Образ возлюбленной и основные грани понимания 120-124
3.3. Изображение особенностей возлюбленной 124
3.4. Слова и выражения торговли и их стилеобразующее значение... 127-135
3.5. Особенности тамсила (притчи) в газелях Назири 135-1
3.5.1. Реальность или соответствие действительности 136-139
3.5.2. Социальное значение 139-140
3.5.3. Философичность, мистика и религиозность 140-142
3.5.4. Сказочность и эпичность 142-144
Глава III. Газельная лирика Саиба - кульминация индийского стиля
Часть 1. Саиб и его творческая деятельность 144-154
Часть 2. Мировоззрение Саиба 154-170
2.1. Религиозные, мистические и философские взгляды 154-160
2.2. Социальная философия 160-164
2.3. Философия стремлений и действий 164-170
Часть3. Тематическое содержание газелей Саиба 170-192
3.1. Тема любви и её суть в газелях Саиба 170-175
3. 2. Мотивы жалобы и недовольства 175-178
3.3. Критический взгляд на отшельников и духовенства 178-184
3.4. Нравоучения и наставления 184-192
Часть 4. Стилистические особенности газелей Саиба 192-251
4.1. Художественное воображение 192-196
4.2. Новые мотивы 196-208
4.3. Повтор мыслей и мотивов, формы и языка изложения 208-219
4.4. Соответствие формы и содержания 219-231
4.5. Отсутствие единства содержания 231-236
4.6. Центральные образы в газелях Саиба 236-240
4.7. Описание действительности (реализм) 240-251
Часть 5. Художественные особенности газелей Саиба 251 -306
5.1. Метафора и иносказание (истиара и маджоз) 251 -265
5.2. Место олицетворения (ташхис) в газелях Саиба 265-277
5.3.Место тамсил (притч) и ирсал-ул-масал (пословиц и поговорок) и их художественное значение 278-288
5.4. Метафоры в тамсилах Саиба 288-290
5.5. Олицетворения в тамсилах Саиба 290-292
5.6. Категории изложений в тамсилах Саиба 292-298
Заключение 299-306
Список литературы
- Изображение реальной действительности в новом стиле Фигани
- Единство бытия и смысл жизни
- Особенности тамсила (притчи) в газелях Назири
- Религиозные, мистические и философские взгляды
Введение к работе
Актуальность темы. Жанр газели, прошедший многовековой путь в истории персидско - таджикской поэзии, составляет одно из звеньев в нерасторжимой цепи персидской литературы Индии. В XVI-XVII веках он получил свое развитие и дальнейшее совершенствование в творчестве Назири Нишапури, Урфи Ширази, Талиба Амули, Калима Кашани, Саиба Тебризи и других выдающихся поэтов-мигрантов Индии. Глубокие преобразования в содержании и новаторские поиски в отображении мыслей и чувств настолько видоизменили внутреннюю суть и формы газели этого периода, что она не только существенно отличалась от газелей поэтов и стилей предшествующих эпох, но и в какой-то степени стояла особняком в сравнении с газелями современных поэтов литературных кругов Мавераннахра и Ирана. Творческая инициатива как поэтов мигрантов, так и исконных персоязычных поэтов Индии в сочинении газели и поиски иных способов отображения более глубоких мыслей и чувств, использование новых средств художественного изображения, тонких оборотов речи с течением времени обусловили рождение нового стиля в персидской поэзии. Впоследствии этот стиль стал именоваться индийским стилем и преимущественно распространился среди поэтов, пищуших на фарси.
Необходимо отметить, что главным проводником вхождения своеобразия стилистики этих великих мастеров газельного песнопения в поэзию представителей индийского стиля, прежде всего, был Фигани Ширази из Ирана. Фигани - поэт, который своими новаторскими поисками видоизменил традиционную стилистику поэтов своего времени с точки зрения внутреннего содержания и соотнесенности мыслей и чувств.
Таким образом, стилевое направление, разработанное Фигани, соединившее в себе особенности стиля Ходжа Хафиза и манеру стихотворчества персоязычных поэтов Индии, берущее свое начало в стилистике поэзии Амир Хосрова и Хасана Дехлеви, сыграло важную, связующую роль между современными и предыдущими традиционными стилями поэзии и послужило основой зарождения совершенно нового направления поэзии.
Тематическое единство газели, пристальное внимание к
действительности и использование реалий жизни в отображении любовных чувств, новый взгляд на влюбленного и возлюбленную, использование новых метафор, эпитетов и сравнений составляют жанрово-тематическую основу
газели Фигани, получившей свое дальнейшее развитие в творчестве основоположников индийского стиля - Назири Нишапури и Саиба Тебризи.
Если Назири посредством своих реальных тамсилов и сравнений (которые в газелях Фигани часто ограничены любовной тематикой) внес весомый вклад в развитие реалистического отображения действительности и расширение смысла понятий, то это направление посредством социальных, нравственных и философских взглядов Саиба достигло пика своего совершенства.
Благодаря высокой поэтической фантазии и особой манере выражения чувств и мыслей, Назири создал различные образы центрального лирического героя - возлюбленной, разработал особые формы и приёмы раскрытия тайн лирической героини в газели индийского стиля. Репрезентация смысловой структуры содержания осуществлялась с использованием таких средств и приёмов художественного изображения, как метафора, сравнение, олицетворение, уподобление, иносказание, юмор, намек, каламбур и противопоставление. Назири внес особый вклад в развитие этих средств изображения и расширение границ их использования. В дальнейшем Саиб не только внес неоценимую лепту в последующее развитие и совершенствование изобразительного искусства тамсил, но и превратил это средство изобразительного искусства в стержень смысловой основы своих газелей. Социальные и нравственно-философские воззрения Саиба, составляющие основную тематику и содержание его газелей, выстраиваются с опорой на тамсилы (аллегории, притчи) различного характера. В свою очередь, аллегории, благодаря использованию таких средств изобразительного искусства, как метафора, сравнение и олицетворение, подразделяются на особые разновидности (такие как масал, ирсолулмасал и зарбулмасал) и категории (аргументы, причины, изложение цели и сходства). Также Саиб вновь возродил внутреннее единство бейтов газели, которое после Хафиза долгое время не соблюдалось в персидской поэзии и, таким образом, закрепил эту традицию в газели индийского стиля, которая была возрождена после Хафиза благодаря творческим исканиям Фигани. В противовес отстраненному единству бейтов газели, Саиб устранил общее единство в тематике и содержании газели, которое было широко распространено, начиная с Хафиза до Фигани, среди поэтов газельного песнопения, в особенности поэтов литературного круга Ирана и Мавераннахра. Таким образом, если Фигани, следуя за Хафизом, удалось внести свой вклад в относительную свободу бейтов газели, то позже Саиб Тебризи сумел разрушить единство тематики содержания газели и тем самым создал своеобразное логическое единство бейтов в контексте тематики и содержания газели, отличавшееся от обычного единства тематики в газелях литературных кругов Герата.
Изучение стиля персидско-таджикской газели XVI- XVII веков в контексте тематики и содержания газельных произведений основоположника индийского стиля Фигани Ширази и выдающихся представителей этого
стиля Назири Нишапури и Саиба Тебризи является одной из актуальных проблем, стоящих перед таджикским литературоведением, в особенности его поэтической стилистикой, на которой мы и сконцентрировали свое внимание в настоящей диссертации. На наш взгляд, реализация поставленной задачи без исследования творчества вышеупомянутых поэтов и без выявления стилистических особенностей их газелей является весьма затруднительной и малоуспешной. Выявление стилистических особенностей и семантико-структурных черт газелей трех вышеназванных мастеров персидского стихосложения, с одной стороны, весьма важно для раскрытия характерных черт индийского стиля газельного песнопения, с другой стороны, имеет большое значение во всестороннем изучении различных аспектов жанра газели в целом в персидской литературе XVI- XVII веков.
Степень разработанности проблемы. Исследование социально-политической и культурной обстановки Индии XVI- XVII вв. было впервые осуществлено благодаря усилиям и научным трудам таких европейских ученых, как Босфоре Клиффорда, Вайнтара X. Дж., Вилгелма Гейнза, Германа Эте, Дилафуза Ф. С, Поникора А., Рикарда Зипули, Увонса Мосёна, Яна Рипки. Однако следует отметить, что среди вышеназванных исследователей в большей степени с темой нашей диссертационной работы соприкасаются сочинения Вильгелма Гейнза, Германа Эте и Яна Рипки, несмотря на их биографический характер. Данная проблема получила свое освещение и в исследованиях ученых-востоковедов советского периода, таких как Е. Э. Бертельс, Н.В. Пигуловская, О.Ю. Якубовский, И.П. Петрушевский, О.М. Белинский, Л. В. Устуруева, С. А. Азимджанова, Г. Ю. Алиев, Н. И. Пригарина, И. В. Стеблев, И. С. Рабинович, М. Л. Рейснер.
Среди трудов вышеназванных ученых с некоторыми аспектами нашей темы соотносятся исследования «К вопросу об «индийском стиле» Е. Э. Бертельса, «Персоязычная литература Индии» Г. Ю. Алиева. Вместе с тем важно подчеркнуть, что эти работы, при всей их глубине и широте, не проливают свет на тему нашего диссертационного исследования, так как ни в одном из этих сочинений проблемы жанра газели в персидской литературе Индии XVI- XVII веков, в частности изучение особенностей этого жанра и путей его развития, не стали предметом специального рассмотрения.
Различные грани темы нашего исследования в той или иной степени рассмотрены также в трудах таких таджикских литературоведов и востоковедов советского и постсоведского периодов, как С. Айни, А. Мирзоева, А. Гаффорова, У. Каримова, А. Л. Саломатшоевой, А. Сатторова, Н. Сайфиева, С. Саъдиева, У. Назирова, А. Афсахзода, 3. Ахрори, Ш. Девонаева, Дж. Додалишоева, А. Зухуриддинова, Ш. Шукурова, М. Бакоева, Б. Насриддинзода, М. Муллоахмадова, Ш. Саидджафарова, Ш. Нуриддинова, 3. Гаффоровой, Б. Рахими, Дж. Саидзода, Р. Аминджоновой, К. Нуровой, М. Н. Нурилоевой, Д. Рахматовой, Н. Б. Пулатова.
В литературоведении нового времени научное освещение вопросов, касающихся проблематики нашего исследования, нашло свое отражение в
таких работах ученых- востоковедов, как «Урфи Ширази и его лирика» Бахтиёра Насриддинзода, «Жизнь и творчество Талиба Амули» Шахвали Саидджафарова, «Жанровые и идейно - художественные особенности лирики Бедиля» Шавката Шукурова, «Формирование и развитие персоязычной литературы Кашмира в XVI- XVII вв.» Замиры Гаффоровой, «Жизнь и творчество Урфи Ширази» Рухшоны Аминджановой, «Художественно-эстетические особенности газелей Файзи Дакани» Кубриё Нуровой, «Особенности поэтической лексики газелей Шавката Бухорои» Дилрабо Рахматовой, «Традиция и новаторство в газелях Саиби Тебризи» М. Н. Нуриллоевой.
Среди вышеупомянутых работ особого внимания заслуживает диссертационная работа М. Н. Нуриллоевой, так как она имеет прямое отношение к нашей работе и посвящена исследованию традиций и новаторства в газелях Саиба Тебризи, которые, наряду с газелями Фигани Ширази и Назири Нишапури, находятся в центре внимания нашего исследования [10]. Однако, невзирая на то, что при рассмотрении новаторства Саиба упомянутому автору удалось определить некоторые стилистические особенности его газелей, следует отметить, что основные, или первостепенные особенности газелей поэта, оказались вне поля зрения исследователя. С одной стороны, М.Н. Нуриллоева в большей степени акцентировала свое внимание на поэтической лексике, анализе языка поэзии Саиба и принципах употребления слов в его газелях. И хотя её характеристика заслуживает внимания, но, по нашему мнению, в сравнении с другими особенностями стихов поэта является второстепенной. С другой стороны, при определении основных художественных фигур, которые использованы в газелях Саиба, упомянутый автор в большей мере концентрируется на фигуре киноя (метонимии) и посвящает ей целый параграф, несмотря на то, что метонимия в сравнении с метафорой, тамсилом (притчей), ирсалулмасалом (афоризмом) и олицетворением в газелях Саиба занимает второстепенное место. Хотя тамсил и его более распространённый в индийском стиле вид - ирсалулмасал упоминается М.Н. Нуриллоевой как одна из центральных поэтических фигур газелей Саиба (в третьем параграфе первой главы и во втором параграфе третьей главы), можно сказать, что эти упоминания ограничены всего лишь несколькими предложениями. Ввиду того, что тамсил является одним из основных поэтических приёмов газелей Саиба и почти все поэтические, социальные и философско-мистические воззрения Саиба, составляющие основную тематику его стихов, создаются в основном с опорой на эту фигуру и ее распространённые разновидности, тамсил, несомненно, заслуживает более глубокого и пристального исследования. Однако, в силу того что вышеназванные исследования напрямую не касаются исследования жанра газели в XVI- XVII вв. и не углубляются в рассмотрение особенностей ее развития, они не позволяют раскрыть специфику жанра газели в контексте индийского стиля.
Ценная информация о научно-литературной атмосфере, жизни и творчестве поэтов XVI- XVII веков, особенностях их поэзии, в частности газелей, представлена в научных трудах таких исследователей Ирана, Афганистана и Пакистана, как Абдулваххоб Нуронивисол, Абдулхусайн Зарринкуб, Али Дашти, Амирбону Карими, Амири Фирузкухи, Ахмади Ахмад, Забехуллаха Сафо, Зайнулобидин Му'таман, Махди Тавхидипур, Махмуд Афшор Язди, Музахир Мусаффо, Мухаммад Аббоси, Парвиз Нотил Хонлари, Парвин Шикебо, Партав Байзои, Мухаммадамин Риёхи, Рахим Ризо, Рукнзода Одамият, Сухайли Хансари, Халил Сомони, Хабиб Ягмои, Хайдарали Камоли, Хасан Содот Носири, Эхсони Ёршотир, Шамси Лангруди, Шибли Ну'мани, Шахпур Кухшури, Сане Сафдар Шахиндохт, Парвин Нохиди.
Среди упомянутых трудов с темой нашего исследования в большей степени соотносятся диссертационные работы Сафдара Сане и Парвина Нохиди, так как они посвящены Саибу и его творчеству [11; 9]. Но следует отметить, что первый из упомянутых авторов акцентировал свое внимание, как это видно из названия его работы, не столько на творениях Саиба, сколько на сопоставлении его творчества с творчеством мавераннахрского поэта Сайидо Несефи. Вторая отличительная черта данной работы проявляется еще в том, что она, кроме газелей Саиба и Сайидо, охватывает и их касыды, что свидетельствует о широком диапазоне взгляда автора на исследование жанров в произведениях двух вышеуказанных поэтов, не ограничиваясь только газелями Саиба. В работе же Нохиди, несмотря на то, что ее основное содержание включает исследование стилистических особенностей газелей Саиба, отмеченные этим автором особенности в совокупности не являются основными и первостепенными. Действительно, в результате серьёзного ознакомления с газелями Саиба можно убедиться в том, что, кроме выявленных Нохиди стилистических особенностей газелей Саиба, к числу которых относятся лаконичность, выражение красоты в необычных речевых оборотах, близость к разговорному языку, витиеватость языка, обновление старых понятий, создание новых смыслов с применением литературных терминов, в его газелях проявляются и другие свойства, которые, заметно отличаясь от отмеченных особенностей в творениях упомянутого автора, претендуют на первостепенное положение.
Другими полезными для нашего исследования научными источниками являются «Введения», написанные иранскими учеными к подготовленным и изданным диванам стихов поэтов периода правления Сефевидов и Тимур идо в Индии. К ним относятся «Введение» Ахмада Сухайли Хансари к «Дивану стихов Бобо Фигани Ширази», «Введение» Джахонгира Мансура к «Дивану Саиба Тебризи», «Введение» Мухаммада Аббоса к «Полному собранию сочинений Саиба», ««Введение» Партава Байзои к «Дивану Калима Кашани», «Введение» Рахима Ризо к «Полному дивану Мухаммадкули Салима Тихрани», «Введение» Музохира Мусаффо к «Дивану Назири Нишапури», «Введение» Мухаммада Ансари к «Полному
собранию сочинений Урфи Ширази» и «Введение» Акбари Бехдорванда к «Дивану газелей Зухури Туршези».
Вместе с тем необходимо отметить, что при всем обилии ценных научных исследований в работах вышеупомянутых ученых-литературоведов не наблюдается отдельного монографического труда, посвященного выявлению важнейших особенностей индийского стиля на примере газелей Бобо Фигани, Назири Нишапури и Саиба Тебризи.
Проанализировав научную литературу, мы убедились, что роль вышеназванных поэтов в формировании и зарождении индийского стиля, в развитии жанра газели этого направления литературы освещена лишь фрагментарно. Недостаточность освещения заявленной в диссертационном исследовании проблемы убеждает в обоснованности выбранной нами темы.
Цель и задачи исследования. Целью нашего исследования является изучение стиля персидско-таджикской газели в XVI- XVII вв. на примере творчества Фигани, Назири и Саиба, процесса ее развития, обновления и совершенствования. Для достижения указанной цели определены следующие задачи:
выявить факторы развития жанра газели в период правления Тимуридов Индии;
охарактеризовать первое проявление новаторства в содержании газели;
- рассмотреть новаторские поиски в обновлении содержания
персидской газели на примере газельной поэзии Фигани Ширази;
раскрыть манеру газельного песнопения Фигани как переход от стилистик Хафиза к индийскому стилю;
- выявить основные средства художественной изобразительности в
газелях Назири и своеобразие их использования;
раскрыть основную проблематику газелей Назири;
определить место мистической тематики в газелях Назири;
исследовать тематическое разнообразие тамсил Назири;
определить мировоззренческий и философский диапазон Саиба;
охарактеризовать расширение тематического диапазона газели в творчестве Саиба;
проанализировать основные стилистические особенности газелей Саиба;
определить своеобразие повтора мотивов и форм в газелях Саиба;
выявить особенности соотношения формы и содержания в газелях Саиба;
охарактеризовать логическое единство в содержании газелей Саиба;
выявить центральные художественные образы в газелях Саиба;
- раскрыть основные поэтические фигуры, применяемые в газелях
Саиба;
- исследовать своеобразие художественной фигуры тамсил как
основного
фундамента поэтического изображения в газелях Саиба.
Объектом исследования является поэтическое наследие персоязычных поэтов XVI - XVII веков Индии.
Предметом исследования является газельная лирика персоязычных поэтов XVI - XVII вв. - выдающихся представителей индийского стиля Фигани, Назири и Саиба.
Теоретическо-методологические основы исследования. В диссертации в качестве теоретическо-методологических основ были использованы работы литературоведов и востоковедов России, Ирана, Таджикистана, Афганистана и Пакистана таких как А. Н. Веселовский, В. В. Виноградов, В. М. Жирмунский, Г. Л. Пермяков, Г. Н Поспелов, В. М. Сидельников, Л. А. Тимофеев, Л. И. Тимофеев, Б. В. Томашевский, А. А. Волков, А. Б. Есин, Е. Н. Зарецкая, О. А. Клинг, В. Клюев, Ю. И. Минералов, В. А. Скиба, Г. Б. Соколова, И. В. Стеблева, Шафеи Кадкани, Сирус Шамисо, Махмуд Футухи, Низамеддин Нури, Захро Нисарабади, X. Шарифов, Л. 3. Саломатшоева, Б. Максудов, Ш. Исрофилниё и др., перечень которых приложен в конце диссертации.
Информационная база исследования. В качестве авторитетных и достоверных источников в настоящем исследовании были использованы диваны, полные собрания сочинений и сборники стихов Бобо Фигани Ширази, Назири Нишапури и Саиба Тебризи, средневековые трактаты по истории, антологии и филологические сочинения, байазы, и т.д., полный список которых приведён в конце диссертации. Также в процессе исследования к анализу были привлечены произведения других поэтов индийского стиля: Зухури Туршези, Гани Кашмири, Калима Кашани, Салима Тихрани, Талиба Амули, Урфи Ширази, Фани Кашмири.
Научная новизна диссертации. В диссертации впервые в таджикском литературоведении пути развития формы и содержания, жанровое своеобразие и художественные особенности газели в индийской литературе XVI - XVII вв. рассматриваются сквозь призму творческих исканий трех представителей индийского стиля: Фигани Ширази, Назири Нишапури и Саиба Тебризи. Также впервые определена роль упомянутых поэтов в развитии и совершенствовании индийского стиля стихосложения. Определена специфика жанра газели в их творчестве, на основе которой выявлены особенности воззрений поэтов индийского стиля на основные объекты поэтического изображения и их отличающие черты. На примере газелей вышеприведённых поэтов выявлены основные художественные средства изображения, стилеобразующие средства поэтического стихосложения, чаще использованные в жанре персидской газели XVI- XVII вв., прежде всего такие фигуры, как эпитет, метафора, тамсил и ирсалулмасал (притча и афоризм), олицетворение и их разновидности.
Значимость данной диссертационной работы заключается также и в том, что в ней впервые исследуются отличительные особенности газелей поэтов индийского стиля на примере творчества трёх его виднейших представителей. В процессе исследования на основании фактов, приведенных из первоисточников, было выявлено, что с приходом на арену персидской поэзии Бобо Фигани Ширази газель, как один из самых востребованных жанров поэзии, претерпела
значительные преобразования и стала разительно отличаться от газелей поэтов литературных кругов Мавераннахра и Хоросана (Гератского литературного круга) с точки зрения стержневой основы и внутренней композиции. Невзирая на то, что «Фиганийские газели» не были приняты в этих литературных кругах, позднее они обрели своих последователей в литературных кругах Индии. Так, Назири, Саиб и другие поэты литературных кругов Индии, став последователями стиля Фигани, не только извлекли полезные уроки, но и внесли свой заметный вклад в дальнейшее развитие и совершенствование данного стиля. В газелях поэтов-последователей стиля Бобо Фигани, который позже стал называться индийским стилем, содержание и смысл имеют превосходство над внешней оболочкой слова. Активное обращение поэтов этого стиля к содержанию и смысловой нагрузке слова направило их поэзию в русло философских раздумий, глубоких логических размышлений назидательного характера. Таким образом, на основе вышеизложенного можно утверждать, что в газелях поэтов этого стиля сильно выражено влияние поэтического воображения, высокой фантазии.
Теоретическое значение исследования. Исследование стиля персидско-таджикской газели XVI-XVII вв. на примере творчества основоположников и великих представителей индийского стиля Бобо Фигани Ширази, Назири Нишапури и Саиба Тебризи, с именами которых связано не только появление и дальнейшее обновление данного стиля, но и его совершенствование, очень важно для раскрытия основных стилистических черт поэзии данных времён. С одной стороны, определение своеобразия и основных особенностей индийского стиля, с другой стороны, стилистический анализ газели, считавшейся основным поэтическо-лирическим жанром не только в поэзии данного направления, но и в персидской литературе XVI-XVII вв. в целом, без изучения творчества вышеприведенных поэтов считается малоуспешным. Стиль персидско-таджикской поэзии данных времен во многом определен спецификой жанра газели, поэтому анализ этого стиля, впервые осуществленный на основе изучения данного жанра в творчестве трёх вышеупомянутых поэтов, имеет большое теоретическое значение для таджикского литературоведения. Это обусловлено тем фактом, что серьёзные преобразования в композиции и содержательной структуре жанра газели персидской литературы XVI-XVII вв. в целом нашли свое отражение, в первую очередь, в творчестве выдающихся представителей индийского стиля, в том числе Фигани, Назири и Саиба.
В диссертации на основе фактологических материалов творчества вышеупомянутых поэтов раскрыты основные стилистические тенденции в персидском стихосложении XVI-XVII вв., основанные и на внутренней (содержание), и на внешней (форма) динамике жанра газели. Таким образом, целесообразно подчеркнуть, что выводы настоящей диссертации теоретически обоснованны и способствуют в дальнейшем раскрытию малоизученных вопросов, касающихся современного таджикского литературоведения в аспекте изучения классических поэтических стилей.
Практическое значение исследования. Научно-теоретические умозаключения и выводы настоящей работы могут быть применены при написании учебно-методических пособий, чтении спецкурсов и спецсеминаров по соответствующей теме, при составлении учебных программ и учебников по таджикской стилистике, в качестве источников для дипломных и курсовых работ на филологических и философских факультетах. Материалы и выводы диссертационного исследования также могут быть использованы при написании книг, касающихся истории формирования и развития персоязычной литературы Индии, в целом, персидской литературы XVI- XVII вв., в частности индийского стиля и его особенностей.
Методы исследования. Основой данного исследования послужили принципы исторического подхода к роли художественной культуры в общественном сознании, сравнительно-исторический анализ жанра газели в контексте индийского стиля, исследование идейно-тематической основы данного жанра и основных тенденций его трансформации.
Методы исследования обусловлены спецификой собранного материала и
характером поставленных задач. В процессе исследования за основу взяты
сравнительно-исторический, историко-типологический, статистический,
экспериментальный и текстологический методы.
Основные положения, выносимые на защиту:
-
В персидско-таджикской поэзии XVI- XVII вв. жанр газели претерпел значительные изменения с точки зрения тематики и содержания.
-
Структурно-композиционные и тематические изменения жанра газели в определенной степени произошли благодаря творческим изысканиям иранского поэта конца XV и начала XVI вв., современника Мауляна Абд - ар - Рахмана Джами, Бобо Фигани Ширази.
-
Несмотря на то, что в период деятельности знаменитой Гератской школы стиль Фигани не получил поддержки видных представителей данного литературного направления, в том числе и Джами, и, более того, этот стиль считался изъяном, в дальнейшем, благодаря творчеству выдающихся иранских поэтов -мигрантов Индии, в том числе Назири Нишапури и Саиба Тебризи, стиль Фигани достиг вершин своего развития и совершенствования.
-
В XVI - XVII вв. персидская газель на всем огромном пространстве персоязычной литературы развивалась, в основном, с опорой на стиль Фигани, который был признан зачинателем нового течения и новой творческой манеры, получившей в дальнейшем название индийский стиль.
-
Мощь поэтического воображения, постижение новых мотивов и ранее не использованных поэтами тем, логическое единство в тематике и содержании жанра газели, новые интерпретации объектов изображения, изображение реальной действительности, применение свежих метафор, эпитетов, олицетворений, тамсил и их разновидностей являются основными отличительными чертами поэзии индийского стиля, которые преимущественно прослеживаются в творчестве почти всех выдающихся представителей этого литературного направления, в особенности Фигани, Назири и Саиба.
Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории таджикской литературы Таджикского национального университета (протокол № 7 от 05 марта 2015 г.).
По теме диссертационного исследования изданы две монографии (2011, 2014), опубликовано более 26 научных статей, перечень которых приведен в конце автореферата. Отдельные части диссертации были обсуждены на различных научно-теоретических и научно-практических конференциях: Второй научной конференции молодых ученых Таджикистана (28-29 июня 2000 г., г. Душанбе), Первой научной конференции молодых ученых и исследователей ТГНУ - «Молодые ученые и современная наука» (23- 24 сентября 2001 г., г. Душанбе), Четвертой научной конференции молодых ученых ТГНУ «Молодые ученые и современная наука», посвященной 80-летию присвоения статуса столицы г. Душанбе (23 ноября 2004 г., г. Душанбе), Научно-теоретической конференции профессорско-преподавательского состава и студентов ТГНУ, повященной 15-й годовщине независимости Республики Таджикистан, 2700-летию города Куляба и году арийской цивилизации (20 апреля 2006 г., Душанбе), Восьмой научной конференции молодых ученых Таджикистана, посвященной 2700-летию г. Куляба «Молодые и мир мыслей» (3- 4 мая 2006 г., г. Куляб), Международной научной конференции, посвященной 30-летию кафедры индийской филологии ТНУ «Основные проблемы языка и литературы Индии и Пакистана» (20 апреля 2011 г., г. Душанбе), Республиканской научно-практической конференции, посвященной 700-летию ученого и мыслителя Востока Мир Сайида Али Хамадони (20 декабря 2014 г., г. Душанбе) и др.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. Общий объем работы составляет 339 страниц компьютерного набора.
Изображение реальной действительности в новом стиле Фигани
С одной стороны, М. Нуриллоева, в большей степени, акцентировала свое внимание на поэтической лексике, анализе языка поэзии Саиба и принципах употребления слов в его газелях, и хотя её характеристика заслуживает внимания, но, по нашему мнению, в сравнении с другими особенностями, стихов поэта, являются второстепенными. С другой стороны, при определении основных художественных фигур, которые использованы в газелях Саиба, упомянутый автор, в большей мере, концентрируется на фигуре киноя (метонимия) и посвящает ей целый параграф, которая в сравнении с метафорой, тамсилом (притчей), ирсалулмасалом (афоризмом) и олицетворением, в действительности, в газелях Саиба занимает вторичное место. Хотя тамсил и его более распространённый в индийском стиле вид - ирсалулмасал упоминается М. Нуриллоевой как одна из центральных поэтических фигур газелей Саиба (в третьем параграфе первой главы и во втором параграфе третьей главы), можно сказать, что эти упоминания ограничены всего лишь несколькими предложениями. Ввиду того, что тамсил является не только одним из основных поэтических приёмов газелей Саиба, но и в силу того, что почти все поэтические, социальные и философско-мистические воззрения Саиба, составляющие основную тематику его стихов, создаются, в основном, с опорой на эту фигуру и ее распространённые разновидности, он, несомненно, заслуживает более глубокого и пристального исследования. Однако в силу того, что другие вышеназванные исследования напрямую не касаются жанра газели в XVI-XVII вв. и не углубляются в рассмотрение особенностей ее развития, они не позволяют раскрыть специфику жанра газели в контексте индийского стиля.
Интересные соображения о жанре газели содержатся во введениях к избранным сочинениям некоторых поэтов Индии XVI-XVII веков, подготовленным к печати таджикскими литературоведами. Среди них важными для настоящего исследования являются введение Ш. Девонаева к «Собранию стихов» Фани Кашмири, введение А. Гаффарова к «Избранным стихам» Гани Кашмири, введение Ш. Саидджафарова к «Избранным газелям» Талиба Амули, введение Дж. Додалишоева к «Диван стихам» Шавката Бухараи, введение 3. Ахрори к «Избранным стихам» Саиба и введение Ш. Нуриддинова к собранию стихов Калима Кашани [4; 3; 6; 1; 8; 5]. В этих введениях содержатся заслуживающие внимания научные выводы о деятельности и некоторых особенностях газелей этих поэтов. Но следует подчеркнуть, что при всей ценности вышеуказанных введений ввиду того, что они в большей степени нацелены на анализ и характеристику творчества какого-то одного поэта, многие вопросы, касающиеся исследуемой нами проблемы, остались вне поля зрения авторов. Несмотря на написанное в 1980 году Зохидом Ахрори введение на сборник стихов Саиба (Ахрори Зохид. Введение // Саиб. Сборник, 1980.- 703 с- на тадж. яз.), посредством которого таджикская аудитория получила возможность познакомиться с творчеством и некоторыми особенностями газелей этого поэта, следует подчеркнуть, что данное введение не восполняет существующий пробел, в исследовании специфики индийского стиля в газелях Саиба Тебризи и, в целом, в жанре газели XVI- XVII вв.
Из иранских, афганских и пакистанских учёных, занимавшихся исследованием научно-литературной атмосферы, жизни и творчества поэтов XVI-XVII вв., особенностями их поэзии, в частности газелей, являются Абдулваххоб Нуранивисол [261], Абдулхусайн Зарринкуб [224; 225; 226; 227], Али Дашти [221], Амирбону Карими [247], Амири Фирузкухи [243], Ахмади Ахмад [215], Забехулла Сафо [238; 239; 240], Зейнулабидин Му таман [252; 253; 254], Махди Тавхидипур [216], Махмуд Афшар Язди [267; 268; 269], Мозахир Мосаффа [77], Мухаммад Аббаси [28], Парвиз Натил Ханлари [219; 220], Парвин Шикеба [234], Партав Байзаи [57], Мухаммадамин Рияхи [222], Рахим Риза [31], Рукнзаде Адамият [44], Сухайл Хансари [40; 218], Халил Самани [229], Хабиб Ягмаи [270], Камал Хайдарали [248], Хасан Садат Насири [13; 14; 15], Ихсан Яршатир [266], Шамси Лангруди [250], Джахангир Мансур [26], Шибли Ну мани [259; 260], Сане Сафдар Шахиндухт [170], Парвин Нохиди [145].
Уместно отметить, что, хотя в некоторых работах ученых, в частности в трехтомном сочинении Махмуда Афшора «Афган-наме», в третьем томе «Ше р-ал-Аджам» («Персидская поэзия») Шибли Ну мани, в книге «Индийский стиль и Калим Кашани» Шамса Лангруди, а также в монографиях Сафдара Сане Шахиндухта «Роль Саиба и Сайидо в формировании нового стиля в персидско-таджикской поэзии» и Парвина Нохиди «Стилистические особенности газелей Саиба», присутствуют заслуживающие внимания научно-обоснованные выводы относительно зарождения и формирования индийского стиля и некоторых особенностей поэзии, отдельных его представителей, эти работы, как правило, посвящены общим вопросам индийского стиля и вплотную не касаются жанра газели. Среди упомянутых трудов с темой нашего исследования, в большей степени, близки диссертационные работы Сафдара Сане и Парвина Нохиди, ибо они посвящены Саибу и его творчеству [170; 145]. Но, следует отметить, что первый из упомянутых авторов акцентировал свое внимание, как это видно из названия ее работы, не только на творениях Саиба, но и в сопоставлении и на мавераннахрском поэте Сайидо Несефи. Вторая отличительная черта данной работы проявляется еще в том, что она кроме газелей Саиба и Сайидо охватывает и их касыд, что свидетельствует о широком диапазоне взгляда автора на исследование жанров в произведениях двух вышеуказанных поэтов, не ограничиваясь только газелями Саиба. А в работе Нохиди, хотя основное содержание состоит из исследования стилистических особенностей газелей Саиба, уместно отметить, что особенности, отмеченные этим автором, в совокупности, не являются основными и первостепенными. Так как в результате серьёзного ознакомления с газелями Саиба можно убедиться в том, что кроме выявленных Нохиди стилистических особенностей газелей Саиба, к числу которых относятся: лаконичность, выражение красоты в необычных речевых оборотах, близость к разговорному языку, извилистость и витиеватость языка, обновление старых понятий, создание смыслов с применением литературных терминов, в его газелях проявляются и другие свойства, которые заметно отличаясь от отмеченных особенностей в творениях упомянутого автора, претендуют на первостепенное положение [145, 15]. В введениях иранских учёных к диванам поэтов индийского стиля, в том числе, введении Ахмада Сухайла Хансари к «Дивану стихов Бобо Фигани Ширази», введении Джахангира Мансура к «Дивану Саиба Тебризи», введении Мухаммада Аббаси к полному собранию сочинений Саиба, введении Партави Байзаи к «Дивану Калима Кашани», введениеи Рахима Риза к «Полному дивану Мухаммадкули Салима Техрани», введении Музахира Мусаффа к «Дивану Назири Нишапури», введении Мухаммада Ансари к «Полному собранию сочинений Урфи Ширази» и введении Акбара Бехдарванда к «Дивану газелей Зухури Туршези» также имеются пометки, касающихся вопросов нашего исследования [40; 26; 28; 57; 31; 75; 37; 20]. Но, следует подчеркнуть, что и эти пометки являются фрагментарными, ибо они содержательно многогранны и на прямую не относятся к жанру газели указанных выше поэтов.
Единство бытия и смысл жизни
В газелях Назири тема любви занимает особое место. Понятие любви ограничено моралью и внутренним чувством, которому мистиками и суфиями присвоен термин истинной любви. Тема любви в творчестве Назири разрабатывается именно с суфийской позиции. Иными словами, любовь Назири является той высокой любовью, которой поэт гордится и которую воспевает:
Светильник влюблённых освещает мою лачугу, Если бы его лучи попали в отверстие моего окна, оно сразу бы заполнилось мотыльками. О принадлежности Назири какой-нибудь суфийской секте и его связи с каким-либо суфийским наставником в источниках ничего не отмечено. Да и применение суфийских мотивов ещё не говорит о привязанности поэта к этому религиозному направлению и его духовным наставникам. Как в своё время сказал Алиасгар Шердуст о Камолуддине Банои, большинство поэтов XVI-XVII веков, использовавших в своих стихах суфийско-мистические термины, не были привязаны к этому течению, они всего лишь признавали суфийские термины и духовные ценности суфиев и мистиков [211,7].
В газелях Назири любовь интерпретирована в суфийско-мистическом значении, ее высшей степенью является единство бытия. Терминологическое значение любви, которое суфии и мистики называли истинной любовью, Саджоди комментирует так: «Любовь является важнейшей основой тариката - пути духовного усовершенствования в суфизме и последней её стадией является чистая любовь. И это может понять только самый высоконравственный человек - инсони комил, который прошёл все стадии развития и самосовершенствования. На стадии совершенства влюблённый достигает такого состояния, при котором теряет и не узнает себя, освобождается от времени и пространства и совершенствует себя в разлуке с объектом любви. Он находится в состоянии опьянения от любви и между собой и возлюбленной не видит препятствий. Это и есть истинная любовь, в ней личность устраняется» [281, 276].
Согласно суфийской теории земная или человеческая любовь, интерпретируется как ложная любовь, а божественная или мистическая -как истинная [168, 208]. Следует отметить, что Назири под словом любовь также подразумевает его переносное значение, ибо для него, как для всех суфийских поэтов, прямым значением слова считается его переносное значение, а переносное значение - настоящим значением. Как подчеркивает Суфиев, «для суфийского поэта... действительный мир - это отражение Божественной эмоции, и соответственно, вторичен по отношению к миру божественному, где все явления этого мира имеют более точное обозначение.» Поэтому, «сложность проблемы выражения внутреннего мистического опыта вынуждает персидского суфийского поэта искать новые возможности выражения, оставаясь тем самым в рамках нормативного языка» [179, 38; 181, 155].
Эта любовь своей наивысшей степенью имеет наслаждение, отличающееся от естественного, которое будет достигнуто при воздействии сердечного и внутреннего притяжения и утолит нужду влюблённого в мирских и даже загробных потребностях. Назири - тоже сторонник такой любви и в сравнении с ней считает ничтожной естественную или мирскую любовь, которая в мистической философии именуется ненастоящей и ложной любовью: [75,26]. Кроме запаха и цвета ничего не имеет эта ложная любовь, Подари сладкий вкус истинной любви своими любовными отношениями.
Я покинул всех своих близких, потерял голову и ногу, Не стою ни одного взгляда, будь я жертвой ненужности. Назири в истинной любви всегда чувствует себя опьянённым и, как сам говорит, его тело, и душа часть за частью наполняются и погружаются в божественную любовь. В этой любви опьянение считается основной и единственной работой, и все, кроме неё, поэт считает заботой и леностью. Влюблённый желает от возлюбленной божественного вина, чтобы под воздействием опьянения достичь ее и сбросить занавес с её сущности:
При описании или объяснении истинной любви невозможно использовать перо и тетрадь. Поэтому поэт невольно выбрасывает своё перо и тетрадь в огонь и воду. В этой любви влюблённый должен отвергнуть все мирские желания и должен быть вдали от всяких потребностей, ибо только так можно привлечь внимание возлюбленной. Дом возлюбленной благоустраивает толпа влюблённых, а султан любви, то есть возлюбленная, считается владыкой разрушения и опустошения в сердцах своих поклонников, и она живет в этих развалинах:
Если влюблённый желает достичь своей цели в этой любви и хочет, чтобы лучи притяжения и любви возлюбленной сияли у него в сердце, он должен отвергнуть все желания и потребности, ибо все мирские зависимости являются завесами на его пути, препятствиями между ним и возлюбленной: [75,23]. Если ты желаешь достичь её благосклонности, Выброси из своей памяти все мирские желания. Истинная любовь есть бесконечная наука, лишь малой долей которой является наука двух миров. Все состояния и волнения этих двух миров - во власти истинной любви:
Есть любовь, от которой наука двух миров - краткое ее описание, Общее состояние двух миров исходит от этой любви. В истинной любви неверие или верование не обязательны, причём в ней и неверующие, и верующие имеют одинаковый статус и положение. Назири говорит, что если не веришь этому, то он покажет того неверующего, который, как и верующие, творит чудеса, то есть, подобно священнослужителям, обладает талантом чудотворца: [75,108].
Вера и неверие не обязательны, Назири, в любви, Я тебе покажу неверного, который творит чудеса. Нужно отметить, что вышеупомянутый бейт имеет суфийский мотив и терминологию, его ключевые слова: неверный, неверие, вера и чудотворение. Автор «Фарханги урафо ва мутасаввифа» («Словарь терминов мистиков и суфиев») в толковании слов неверный и неверие пишет: «Неверным называют стадию разницы для человека (суфия), который из положения объединения (джам ) перешёл в уединение (фарк)... Неверие значит прикрытие и для суфиев является истинной верой. Также под словом неверие имеют в виду мрак мира разницы (зулмати олами тафрика). Некоторые говорят, что куфр является прикрытием мрака в единстве, а некоторые склоняются к тому, что истинное неверие заключается в смерти раба (божьего). В конце концов, неверие является прикрытием двух миров в своём сердце и освобождение от цепей мирских желаний» [281, 324, 329].
Саджоди, комментируя термин «вера», называет её «верой внутри, утвержденной сердцем», а в комментарии к слову «чудотворение» отмечает: «Чудотворение (каромат) состоит из проявления необыкновенных поступков со стороны человека, которое не претендует на пророчество, подобно чудотворению святых суфиев» [281, 326].
Если принять во внимание суфийскую трактовку ключевых слов вышеупомянутого бейта, его мотив приобретает почти обратное значение, противоположное внешнему смыслу, так как слова неверный и неверие переводятся в положительно-нравственное значение. Поэтому, мысль указанного бейта заключена в следующем: «Ждать вечно любви возлюбленной или признаваться в сердечной любви не обязательно, причём она не имеет никакого смысла, так как от нас не зависит, и если сама возлюбленная не проявляет благосклонности, мы ничего не сможем сделать. Я видел много влюблённых, которые после расставания и разъединения опять удостоились её благоволения».
Особенности тамсила (притчи) в газелях Назири
Дружба Зафархана с Саибом длилась до последних дней пребывания последнего в Индии [239, 1274]. По указанию автора оглавления «Аташкады», в 1039 году хиджры (1629/30) Зафархан по приказу Шахджахана, который по необходимости отбывает в Бурханпур, прибывает в этот город, чтобы встретиться с шахом и вступить в новую должность. В это путешествие Зафархан взял с собой и Саиба [13, 121]. В ходе поездки Саиб удостаивается приёма Шахджахана, и во время этой встречи шах проявляет к поэту уважение и благосклонность и даже дает ему военную должность и хитаб - обращение Мустаидхан. Но, по данным Азимабади, аудиенция Саиба у Шахджахана состоялась не в Бурханпуре, а в Шахджаханабаде, что, на наш взгляд, весьма близко к реальности [49, 888]. И только после принятия упомянутой должности и обращения и после того, как Шахджахан отправился путешествовать в даканские отдельные (мелкие и большие) княжества, Саиб вместе с Зафарханом отбывают в Бурханпур. В это время во всём Дакане персидский язык был в почете и являлся языком дворов всех княжеств Дакана, и благодаря этому персидская литература, особенно поэзия, достигла высокой степени совершенства и процветания. Такое обожание персидского языка и поэзии способствовало тому, что Саиб выбрал Дакан самым подходящим местом для своего дальнейшего проживания.
В 1039 году хиджры (1629/30) во время пребывания в Бурханпуре до Саиба доходят слухи, что его старый отец, Мирза Абдуррахим, из Ирана отбыл в Агру, чтобы увидеть своего сына и увезти его на родину [239, 1275; 249, 29]. Саиб встретился со своим отцом, который, несмотря на свою старость и далёкий путь, прибыл в Агру [49, 888; 64, 459]. В Бурханпуре Саиб в восхваление Зафархана излагает касыду, состоящую из 41 бейта, и в заключительных бейтах этой касыды просит у него разрешения возвратиться на родину [28, 896].
По данным Азимабади, срок пребывания поэта в Индии продлился семь лет [49, 886]. В 1042 году хиджры (1452/33) Саиб вместе со своим отцом возвращается в столицу Сефевидов - Исфахан. Прибыв на родину, Саиб больше не возвращается в Индию. Причиной отказа Саиба от поездок в Индию Махмуд Афшар считает недовольство, отчаяние и отвращение поэта, вызванные завистью, жадностью и неуважением придворных поэтов губерний Кабула, Дакана и Кашмира, в которых Саиб жил во время своего пребывания в Индии. Упомянутый исследователь также отмечает, что в Индии несколько раз клеветали поэта и в его адрес при Зафархане были высказаны неуважительные слова [267, 538- 539]. Сам поэт в своём диване несколько раз выражает своё разочарование Индией, примерами которого являются нижеследующие бейты:
В диване под номером 1889 также имеется газель, которая, вполне вероятно, была сочинена Саибом после отъезда из Индии, так как в ней использованы резкие и неуважительные слова в адрес этой страны, а также выражены недовольство и сожаление о пребывании в ней [28, 574].
Эти обида и огорчение стали причиной того, что он больше никогда не возвращался в Индию, хотя в своей последней касыде, посвященной Зафархану, просил у него разрешения на двухлетнее расставание. Но, несмотря на то, что Саиб навсегда оторвался от Индии, посредством своих стихов он поддерживал связь и дружественные отношения со своими индийскими друзьями. Например, когда Саиб жил в Исфахане, в адрес премьер-министра Шахджахана Навваба Джафархана он сочинил и отправил в Индию газель. И Джафархан в знак уважения и благодарности отослал значительную сумму в 5 тысяч рупий в Исфахан на адрес Саиба [22, 288]. После возвращения в Исфахан Саиб ищет путь сближения с двором Сефевидов и вскоре достигает своей цели, обратив на себя внимание сефевидских султанов и других высокопоставленных вельмож исфаханского двора. Прибытие Саиба в Иран состоялось одновременно с восхождением на престол шаха Аббаса Второго (Аббоси Сони). В эпоху властвования этого шаха популярность Саиба достигла своего апогея, при Сефевидском дворе он удостоился обращением маликушшу ара - царя поэтов [58, 460; 249, 29; 269, 169]. Высокое положение Саиба при дворе Сефевидов длилось до кончины шаха Аббаса Второго, и все это время он жил в уважении [49, 888].
Датой кончины Саиба авторы антологий называют 1080 год хиджры (1649/70) [49, 889; 58, 460]. Но некоторые современные исследователи не подтверждают это. Например, Забехуллах Сафо указывает, что поэт умер в 1081 году хиджры (1650/71) [239, 1775]. А вот Берия Гилани полагает, что это был 1086 год хиджры (1655/76) [249, 29]. По сведениям Озара, Саиб был похоронен в квартале Аббасабада Исфахана, а, по мнению Сафо, в саду, известном под именем «Кабри око» [13, 218; 239, 1275].
Современные исследователи признали Саиба самым плодотворным поэтом персидской литературы. Азимабади и Насрабади отмечают, что полное собрание сочинений Саиба достигает 120 тысяч бейтов [49, 889; 74, 218]. Различные источники указывают разные количества стихов поэта: от 80 до 120 и даже до 230-300 тысяч [260, 122].
Сборник и диваны Саиба ещё при его жизни каллиграфировались разными почерками. Список достоверных рукописей диванов Саиба, которые были изданы в Иране, Турции, Индии и Европе, указан в оглавлении Мухаммада Аббаси к «Сборнику» («Куллият») поэта - их 46 [28, 18-19].
Религиозные, мистические и философские взгляды
В святилище (чистой) любви циновке не найдётся места, Бедности до художественной привязанности нет дела. Следует также добавить, что повтор мотивов и содержаний в диване Саиба встречается довольно часто. Особенно это касается повтора рифмы и редифа. В некоторых своих газелях Саиб так увлекается, что в одном стихотворении можно встретить повтор одного слова в качестве рифмы или редифа два-три раза, а иногда и более.
Повтор рифмы и редифа в диване Саиба встречается так часто, что в этом плане Саиба можно считать лидером среди поэтов не только индийского стиля, но и всей персидской литературы. Если в стихах предшественников Саиба, в том числе представителей Гератского литературного круга, событийного стиля и школы восухта, нахождение новых рифм и редифов, и обновление в этой области считалось одним из стилистических признаков их творчества, так как они больше наклонились к избежанию от повтора рифмы и редифа, которого считали внешней погрешностью стиха, и стремились к созданию внутренних рифмов газелей, посредством которых обеспечивали музыкальность своих произведений [203, 166], то в творениях поэтов индийского стиля, в особенности газелей Саиба, повтор рифмы и редифа, действительно, считается стилистической особенностью, ибо в его газелях очень часто можно встретиться с таким родом повтора. Частота повтора рифмы и редифа в газелях Саиба различна. Иногда в одной газели, которая имеет разные концевые слова, одно слово в качестве рифмы и редифа повторяется два раза и более того. Например, в газелях под номерами 14, 21, 32, 35, 41, 48, 251, 252, 534 можно обнаружить такой повтор рифм и редифов [28, 32; 34; 38; 39; 42; 45; 104; 104; 193- 194]. Есть газели, в которых Саиб выходит за рамки меры и в однорифмовой газели одно слово употребляет в качестве рифмы несколько раз. Это касается, например, газели под номером 48, где наравне с рифмами (нан) вшпта, (як) хишта, (бар) гашта, дважды повторяются рифмы ришта и (о) гушта и четыре раза рифма кушта [28, 42]. Кроме того, в упомянутой газели в качестве рифмы, наряду с приведёнными, применяется и слово баста, что не соответствует правилам классической поэзии. Но нужно отметить, что хотя слова ришта и баста по правилам персидской поэзии не являются рифмами, но в рифмических исключениях применение букв кайда иногда считается дозволенным. Упомянутое нарушение правил, то есть нетрадиционное использование рифмы, встречается и в газелях под номерами 251 и 252. В газели под номером 251 наравне с рифмами афсус, нокус, джосус и махбус использовано слово товус, несмотря на то, что это слово и по орфографии, и по правилам рифмовки не имеет права быть в одном ряду с вышеуказанными словами [28, 104]. Слово товус наряду со словами солус, (Джо) линус, махбус, нокус, фонус и афсус в качестве рифмы применено и в газели под номером 252 [28, 104].
Такие исключения из правил рифмовки в диване Саиба встречаются часто. Вероятно, одной из причин недовольства поэта тем, что иногда его стихи уносили и читали в медресе, были такого рода нарушения правил.
Соответствие формы и содержания. Насираддин Туей в свое время сказал о поэзии: «Поэзия подражает нам тремя вещами: а) речью и мелодией; б) арузом, то есть стихотворной системой или ритмом; в) душою, изображенной в слове, ибо воображение является подражанием» [46, 591-592]. В творчестве Саиба все эти три особенности поэзии соответствуют друг другу.
В газелях индийского стиля, особенно в стихах Саиба, которые наполнены в основном социальными мотивами, как правило, форма соответствует содержанию. Говоря о немедленном развитии и изменении содержания и постепенном совершенствовании формы художественной литературы, Рахим Мусулмониён отмечает, что во все времена содержание и мотив газели меняется в зависимости от социальной ситуации, но её форма остается такой же, как и прежде, только подвергается небольшому преобразованию стиля и средств поэтического изображения [135, 116].
По мнению Натила Ханлари, в стихах Саиба мотивы изложены кратчайшими и ограниченными словами, и в его строках слова взаимозависимы [220, 245]. А Зияаддин Саджоди говорит: «Истина в том, что в стихах Саиба слова не становятся жертвой мотива, как часто говорят об индийском стиле, ибо мощь его поэтического дара и владение языком очень велики, и он строго соблюдает качество и красоту слова и сохраняет внешние особенности стихотворения, его форму, мастерски сочетая слово и содержание» [230, 110-111].
Мусулмониён отмечает, что «между содержанием и формой должна быть наивысшая степень соответствия, ибо это считается законом» [135, 117]. В стихах Саиба, действительно, строго соблюдается равновесие формы и содержания, без излишеств и перегибов в ту или иную сторону. Берия Гилани по этому поводу замечает: «Справедливо признать, что этот бесподобный герой новаторства в персидской литературе в своих творениях даже на волосок не отклонился от основ и правил стихотворения. Более того, строго соблюдал равновесие между плавностью речи и восторженностью мотива» [249, 38- 39].
Явным доказательством склонности Саиба к соблюдению равновесия между словом и мотивом являются замечания авторов антологий и исследователей о критике бейта Фигани со стороны Саиба и его корректировке этого бейта с целью установления равновесия между словом и мотивом. Так, Азимабади в своём тезкире пишет: «Мирза (то есть Саиб -прим. автора) в первую строку этого бейта Фигани внес исправление: Подобно росе, я на рассвете, стеная, вышел погулять на поляну, Поднес я своё лицо к лицу цветка и потерял сознание. Мирза сказал, что вместо «стеная» (и ) должно быть слово «плача» (U LA). ЕСЛИ первую строку читать, таким образом, будет лучше: «Подобно росе, я на рассвете, плача, вышел погулять на поляну» [49, 887-888].
После странствования в Индию и вхождения в число придворных поэтов Зафархана Саиб под воздействием окружающей его среды, особенно Зафархана, который был хорошим знатоком поэзии, успешно оттачивал свое мастерство. Даже Зафархан, несмотря на уважение и особое внимание, придирался к стихотворениям Саиба и указывал ему на некоторые неуместные слова в его газелях [260, 119]. Саиб не обижался на критику Зафархана, так как она была чистосердечной. Такая обстановка при дворе способствовала дальнейшему развитию Саиба: со временем он стал обращать более серьёзное внимание на равновесие между словом и мотивом.