Традиции Персидско - Таджикской поэзии в уйгурской литературе XVI-XIX вв. Муроди Низомиддин

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. Предпосылки влияния перси дско таджикской литературы на уйгурскую поэзию 19

1.1. Исторические предпосылки влияния персидской культуры на уйгурскую литературу 19

1.2. История проникновения персидско-таджикских литературных традиций в уйгурскую литературу 42

ГЛАВА 2. Перевод и подражание как фактор влияния персидско-таджикских литературных традиций на уйгурскую поэзию и прозу 79

2.1. История и проблемы перевода «Мантик-ат-тайра» и «Тазкират ал-авлия» Фаридаддина Аттара на уйгурский язык 83

2.2. Роль перевода «Месневи ма нави» Джалаладдина Руми в проникновении персидско-таджикских литературных традиций в уйгурскую поэзию 100

2.3. Подражания персидским «Пятерицам» («Хамсе») в уйгурской литературе 113

2.4. Заимствование традиций персидско-таджикской газельной лирики в творчестве уйгурских поэтов 129

ГЛАВА 3. Из истории формирования и распространения двуязычия в уйгурской поэзии 157

3.1. Предпосылки возникновения персидского и уйгурского двуязычия в поэзии 163

3.2. Тематические и стилистические особенности двуязычной поэзии уйгурских авторов 207

ГЛАВА 4. Традиция сочинения тахмидов восхвалений в уйгурской поэзии 247

4.1. Персидско-таджикская традиция сочинения тахмидов и её влияние на уйгурскую поэзию 247

4.2. Значение использования коранических аятов и хадисов пророка ислама в уйгурских тахмидах 276

Заключение 292

Библиография

• История проникновения персидско-таджикских литературных традиций в уйгурскую литературу
• Роль перевода «Месневи ма нави» Джалаладдина Руми в проникновении персидско-таджикских литературных традиций в уйгурскую поэзию
• Заимствование традиций персидско-таджикской газельной лирики в творчестве уйгурских поэтов
• Значение использования коранических аятов и хадисов пророка ислама в уйгурских тахмидах

Введение к работе

Актуальность темы исследования. История мировой литературы свидетельствует о том, что на разных этапах своего развития литература разных народов находится в большем или меньшем взаимодействии, в неразрывном контакте, во взаимовлиянии, которое вносит новые художественные струи в произведения национальных поэтов и писателей. В основе этого процесса лежит фактор взаимозависимости национальных литератур и национальных художественных миров Востока и Запада, Запада и Востока, их поисков типологической общности преемственности традиций, формирования общих закономерностей художественного мышления, которому все они подвластны.

Поэтому изучать ту или иную культуру, естественно и логично в ракурсе проблем межкультурного диалога, поскольку любая культура глубже и полнее раскрывает себя в глазах чужой культуры. Следует также отметить, что данная проблема стала особенно актуальной при изучении художественной культуры нового времени. Именно в эту эпоху возникает необходимость возрождения межкультурных коммуникативных связей и отношений на качественно новом уровне, образующих основу для взаимостановления и взаимообогащения культуры народов внутри художественного пространства.

Одним из наглядных примеров такого взаимодействия в литературах Востока является историко-культурные и литературные отношения уйгурского и персоязычного народов, продолжающиеся на протяжении столетий. Как известно, влияние одной литературы на иноязычную происходит различными путями, одним из которых является перевод, играющий немаловажную роль в реализации литературных связей. Следует отметить, что, во-первых, связи между персидско-таджикской и уйгурской литературами имеет в основном односторонний характер, т.е. больше всего уйгурской поэзией заимствованы лучшие традиции персидско-таджикской средневековой литературы. Во-вторых, влияние персидско-таджикской литературы на уйгурскую происходило в основном двумя путями - посредством перевода произведений выдающихся представителей персоязычной литературы на уйгурский язык и путем подражания уйгурских литераторов шедеврам персидско-таджикской литературы.

О тесной связи уйгурского народа с цивилизацией древней Персии свидетельствует и тот факт, что еще в древние века уйгурский народ посредством Шелкового пути установил двухсторонние отношения с культурами Средней Азии, Восточного Ирана и Северной Индии. Наскальные надписи и рисунки в храмовых пещерах «Мын ой» («Пещера тысячи идолов»), сохранившиеся образцы ковров, изделия из металла, керамики, дерева и т.д., свидетельствуют о существовании древней культуры уйгурского народа. Письменное наследие уйгурской классической литературы берет своё начало с X-XI вв. и связан с появлением литературных памятников, таких как «Кутадгу-билиг» («Знание, приносющее счастье») Юсуфа Хоса Хаджиба, «Диван лугат ат-турк» («Диван тюркских слов») Махмуда Кошгари, «Хибат ал-хакаик» («Дары истины») Ахмада Югнаки, которые принадлежат не только к уйгурской литертуре, но и литературе всех тюркоязычных народов.

Для современного литературоведения и востоковедения представляет немаловажный научный интерес сравнительное исследование персидско-таджикской культуры не только с литертурой уйгуров, но и других тюркских народов, в особенности изучения влияния персидско-таджикской литературы на Восточный Туркестан, являющийся регионом распространения таджикского языка и литературы. Изучение самобытности персидско-таджикской литературы, которая не только оказывала влияние на уйгурскую литературу, но и приобрела здесь

распространение, представляет значительный интерес для современной литературной компаративистики.

В современном литературоведении и востоковедении начальным периодом персидско-таджикских и уйгурских литературных связей признан средней период истории литературы уйгурского народа, так как именно этот период (XVI-ХГХ вв.) считают одним из самых ярких страниц в культурной жизни этого народа. Если периодом наивысшего развития персидско-таджикской литературы являются средние века (ГХ-XV), то для уйгурской классической литературы периодом бурного развития является конец средних веков - XVI-ХГХ. Уйгурские ученые в своих фундаментальных работах исследовали вопросы эволюции и развития уйгурской литературы, литературных жанров и стилей, созданных в уйгурской поэзии и прозе. Однако, одна из важнейших проблем, относящаяся к характеру, способам и особенностям проникновения персидского языка и литературы в литературное пространство уйгурского народа, а также влияние персидско-таджикских литературных традиций на становлении и развитии уйгурской поэзии и прозы, остается нерешенной.

Изучение факторов, способствовавших проникновению персидско-таджикской литературы в Восточный Туркестан, появлению огромного интереса уйгурских литераторов к переводу произведений персидско-таджикских поэтов, таких как Низами Гянджеви, Фаридаддин Аттар, Хафиз Ширази, Са'ади Ширази, Джалаладдин Руми и многих других и подражанию им в создании собственных произведений на уйгурском языке и т.д. может способствовать решению многих вопросов, относящихся к персидско-таджикским и уйгурским литературным связям.

Литературоведы и востоковеды Европы, России, Узбекистана, Турции, Японии, Казахстана и других стран, такие как Радлов В.В., Пантусов Н.Н., Катанов Н.Ф., Малов С.Е., Бартольд В.В., Ольденбург С.Ф., Клеменц Д. А., Стейн А., Татибана, Валиханов Ч., Бакиев О. и другие исследовали ряд вопросов, относящиеся к языку, истории, традициям, фольклору, культуре уйгурского народа, однако, их работы в основном носят историко-филологический характер, а специальных научных исследований, посвященных влиянию персидско-таджикской культуры на процессе становления и развития уйгурской литературы в современном литературоведении и востоковедении до сих пор отсутствует.

Исходя из этого, настоящая диссертационная работа представляет собой первую попытку системного анализа процесса проникновения и влияния традиций персидско-таджикской литературы в формирование и развитие тематической, художественно-эстетической и жанровой системы уйгурской поэзии. Осмысление данной исторической действительности, на наш взгляд, может способствовать определению диапазона распространения персидско-таджикской литературы в мировом масштабе, в особенности, на Западе Китая. В диссертации автор намерен доказать данную точку зрения посредством изучения и анализа особенностей использования литературных жанров месневи, газел, мухаммас, рубай, проникновения традиции подражания -татаббу' и тазминов, распространения персидско-уйгурского двуязычия, сочинения восхвалений Бога (тахмидов) и использования коранических аятов и хадисов Пророка ислама в них, а также заимствование уйгурскими поэтами художественных средств выражения и поэтических фигур, распространенные в персидско-таджикской литературе.

Степень изученности темы. Исследование вопросов проникновения традиций персидско-таджикской литературы в уйгурскую литературу XVI-ХГХ вв. является новой, еще не ставшей объектом специального исследования темой в современном литературоведении. Однако, можно назвать ряд научных трудов, посвященных исследованию истории и культуры Восточного Туркестана, а также изучению различных аспектов уйгурской литературы.

Так, Е.Э. Бертельс в своем исследовании «Изречения Ибрахима ибн Адхама в поэме «Кутадгу-билиг» пишет об использовании наставлений Ибрахима Адхама в указанной поэме и выявляет влияние суфийской литературы на творчество Юсу фа Хоса Хаджиба. Далее, Б. Аршидинов в книге «Жанр дасгана в творчестве уйгурских классиков (в первой половине ХГХ в.)» осуществил интересное исследование о роли и месте дасгана, а также творчестве уйгурских литераторах - чтецах дастанов первой половины ХГХ в.² С. Моллаудов в своем труде «Уйгурская поэзия ХУШ в.» исследует все особенности уйгурской поэзии в ХУШ веке на основе произведений литераторов данного периода.³ А.И. Нарьшбаев в книге «Реакционная роль суфизма в Восточном Туркестане» в целом исследует суфизм и его влияние на мировоззрение уйгурских литераторов. 3. Са'дуллохзаде в своем труде «Исследование взаимосвязей персидско-таджикского и уйгурского языка и литературы» анализирует влияние персидско-таджикской литературы на уйгурскую поэзию и высказывает интересные мысли о принадлежности современного Синьцзяна к арийским просторам, а также о взаимотношениях Мавляна Са'даддина Кашгари и Мавляна Джами в качестве наставника и ученика. Кроме того, в данном исследовании определяются особенности влияния сюжетов персидско-таджикских поэм на уйгурские месневи. Н. Бедеи в «Словаре персидских слов в уйгурском языке Китая» исследует существование персидской лексики в современном словарном фонде уйгуров.⁶ О. Бакиев в книге «Поэтика уйгурской народной лирики» высказывает суждения о месте и роли уйгурских лирических стихотворений в ХУШ-ХГХ вв., а также обобщает труды востоковедов ХГХ века, исследовавших историю, литературу и географию этого края.⁷ X. Кароматов в своей монографии «Использование коранических мотивов в источнике тюркской литературы «Кутадгу-билиг», демонстрируя влияние Корана на тюркский шедевр, выявляет широкое использование коранических аятов Юсуфом Хос Хаджибом. У. Маматохунов в книге «Уйгурская классическая литература», упоминая Хароботи, Низари и Билола Нозима, исследует их жизнь и творческое наследие.⁹ И. Останакулов в монографии «Значение «Тазкират-ал-авлия» Мухаммада Сиддика Рушди в изучении агиографических источников Востока», рассматривая вопрос о подражании Шейху Аттару в уйгурской классической литературе, называет «Тазкират-ал-авлия» Мухаммада Сиддика Рушди высоким образцом перевода суфийских произведений. Д. Рузиева перевела с уйгурского алфавита на кириллицу поэму Низари «Фарход и Ширин» и пришла к выводу о том, что произведение Низари относится к числу наилучших образцов подражания к одноименнным месневи в персидской литературе. Исследование К. Садыкова посвящено истории и возникновению уйгурской письменности. В данном произведении рассмотрены древние культурные связи уйгуров с персоязычными народами. В исследовательской работе X. Фикрата на примере анализа месневи Хароботи доказывается традиция подражания уйгурских литераторов

1. Бертельс, Е.Э. Изречение Ибрахима ибн Адхама в поэме «Кутадгу-билик» // Суфизм и суфийская лишратура / Е.Э. Бертельс. - М.: Наука, 1965. -С.181-187

2. Аршидинов, Б. Жанр дасгана в творчестве уйгурских классиков. (ПерваяполовинаХГХв.) /Б. Аришидинов. -Алма-Ата: Наука, 1988

3. Моллаудов, С. Уйгурская поэзия ХУШ в.: (Текстыиисслед) /С. Муллаудов. -Алма-Ата: Наука, 1990

4. Нарынбаев, А.И Реакционная роль суфизма в Восточном Туркестане [Электронный ресурс] / А.И. Нарынбаев. - Режим доступа: ht^:/^ordam.mams.kg/ekitap/pd^lamsdergi/sMsM7/sM-7-17.pdf : 05.01.2011

5. Саъдуллохзода, 3. Нажухиши равобити мутакобилаи забону адабиёти форсу точик ва уйгур // Тухфаи ахбоб / 3. Саъдуллохзода. -Хучанд: Ношир, 2012. -С.259-266

6. J^j!jj^^jjiJijAckj^^JsdZ3j[3neKrpoHHbM ресурс]. -Режим доступа: ht)p://persianlangmge.ir 21.092011 7Бокиев,0. Уйгурхалклирикшеьрияш/О.Бокиев.-Тошкент: Фан, 1978.-192с.

8. Кароматов, X. Туркий адабиёглар сарчашмаси «Кутадгу билик»да курьоний мавзулар талкини // Курьон ва узбек адабиёти / X. Кароматов. -Тошкент: Фан, 1993. -С.31-38

9. Маматохунов, У. Уйгур адабиёти классиклари / У. Маматохунов. - Тошкент, 1960. - 80 с.

10. Останакулов, И Мухаммад Сиддик Рупгдий «Тазкиратпал-авлиё» асарининг Шарк агиографик манбапарини урганишдаги ахамияти: автореф. ... дис. док.истор наук/И Остонакулов. -Тошкент, 2011. -51 с.

11. Низорий,Абдуррахим. Достонлар/АбдуррахимНизорий; [ОмодакунандаинашрД.Рузиева].-Тошкент, 1970.-160с.

12. Содиков,К. Уйгурёзувитарихи/ К. Содиков. -Тошкент Маънавият, 1997 -96с.

на «Месневии ма'нави» Джалаладдина Руми в ХУШ веке.¹ В исследованиях К. Ширина и Г. Хушдила речь идет о литераторах, которые жили в XVI-XIX вв. на территории Кашгара и оставили литературное наследие на персидском языке, и данное наследие до сих пор остается неизученным по причине того, что в Китае насчитивается чрезвычайно малое количество исследователей персидской литературы.

В целом, обзор доступных нам работ показал, что большинство исследователей затрагивает в основном общие вопросы, связанные с проблемой влияния персидско-таджикской классической литературы на уйгурскую поэзию и прозу, или же фрагментарно рассматривают ее при решении других важных проблем истории персидско-таджикской и уйгурской литературы, в основном при анализе творчества отдельных представителей двух указанных литератур.

Отсюда вытекает, что до настоящего времени в современном востоковедении и литературоведении отсутствуют исследования, объектом которых были бы конкретные вопросы влияния персидско-таджикской литературы на уйгурскую поэзию и прозу. Естественно, в круг подобного монографического исследования вошли бы вопросы предпосылок путей зарождения и развития персидско-таджикских и уйгурских литературных связей, истории перевода, трансформации сюжетов, изменения жанровых форм, поэтики, структуры уйгурской поэзии под влиянием персидско-таджикской литературы и т.д. в таком многоплановом исследовании должны быть рассмотрены вопросы взаимовлияния и взаимообогащения обеих литератур, особенности персидско-таджикских и уйгурских литературных связей во всех этапах их исторического развития.

Вполне вероятно, что с появлением в будущем литературоведов, владеющим персидским, таджикским и уйгурским языками будет проведено углубленное сопоставительное исследование персидско-таджикских и уйгурских литературных связей. Настоящее исследование является первым шагом в данном направлении.

Цели и задачи исследования. Целью исследования является изучение предпосылок проникновения персидско-таджикской литературы в уйгурский край, определение направлений и степени влияния персидско-таджикской литературы на уйгурскую литературу XVI-XIX вв., проявляющегося в литературных жанрах, подражаниях и тазминах, тамхидах и использовании аятов и хадисов, а также художественных средствах выражения, распространенных в персидско-таджикской литературе.

Для достижения этой цели автор поставил перед собой следующие задачи:

выявление причин поселения уйгуров в современном Синьцзяне и возникновение ислама в Восточном Туркестане - Западе Китая;

анализ предпосылок распространения персидской литературы и культуры на Западе Китая и особенности проникновения традиций персидско-таджикской литературы на уйгурскую литературу;

прослеживание влияния персидско-таджикской поэзии на творчество литераторов Восточного Туркестана;

исследование традиций написания месневи и «Пятерицы» («Хамса») в уйгурской литературе;

сравнительный анализ сакинаме и газелей в персидско-таджикской и уйгурской литературах;

1 Фикрат, X. Харобший ва унинг «Маснавийи Харобший» асари // Имом Ал-Бухорий сабоклари. - № 2-3 / X. Фикрат. - Топжнг, 2003. -
С.115-116

2 1997 '^jj -АчЗкІІ JiSJ^iS. j>J ^!Ь ^.Jj Jh chJ *2008 '^jj - .4чЗД // . JJ 6& o»Ji J^^> Л сЫ^

- изучение традиции подражания (татаббу') и тазминов в уйгурской литературе;

- определение значения и особенностей переводческой деятельности уйгурских
переводчиков Восточного Туркестана при передаче персидских литературных памятников на
уйгурский язык;

исследование предпосылок двуязычия в уйгурской литературе;

выявление тематической общности в персидской и уйгурской литературе;

- рассмотрение произведений уйгурских литераторов с точки зрения использования
персидско-таджикских литературных традиций при сочинении тамхидов;

анализ списков письменного наследия персидско-таджикских литераторов, существующих на уйгурской земле;

Источники исследования. Основными источниками диссертации являются произведения уйгурских литераторов и ученых, появившиеся в XVI-ХГХ вв., в том числе, «Мантик-ат-тайр» Юсуфа Хутани, «Тазкират-ал-авлия» Рушди, «Месневи» Мавляна Хароботи, «Хамса» Низари, «Хамса» Муллы Сиддика Ярканди, «Джахоннаме» Аяза Шикаста, «Мухаббатнаме и мехнатком» Мавляна Хиркати, а также диваны Залили, Зухури, Каландара, Машхури, Махзуна, Навбати, Арши, Нокиса, Билола.

Научная новизна исследования. В настоящей диссертации впервые в монографическом плане исследуется влияние персидско-таджикской литературы на уйгурскую поэзию и прозу с точки зрения проникновения литературных традиций, проявляющееся в создании месневи и «Хамса», сочинении сакинаме и газелей, продолжении традиции двуязычия уйгурскими литераторами, использовании литературных приемов, сочинении тахмидов, обращении к аятам и хадисам и т.п.

В настоящей работе впервые в таджикском литературоведении рассмотрен вопрос о переводах и татаббу' - подражаниях уйгурскими литераторами в XVI-XTX вв., а также определяются их особенности. Наравне с этим, в диссертации впервые исследованы диваны уйгурских поэтов XIV-XIX вв., такие как, диваны Залили, Зухури, Каландара, Машхури, Махзуна, Навбати, Арши, Нокиса, Билола, в которых отчетливо прослеживается следование и подражание персидско-таджикским диванам.

В диссертации, также наряду с поэтами-мужчинами, представлены имена и произведения двух женщин-литераторов - Амоннисахан и Зулайхабегим, которые до настоящего времени не упоминались в работах других исследователей.

Следует отметить, что посредством настоящего исследования впервые в таджикском литературоведении представляются имена уйгурских литераторов XVI-XTX вв., каждый из которых оставил значимое творческое наследие и их книги являются яркими примерами влияния и распространения традиций литературных кругов Мавераннахра и Хорасана в Кашгаре. Это: Мухаммад Эмин Хиркати, Мухаммад Абдаллах Хароботи, Малика Амоннисахан, Шохмахмуд Чурас, Рашиди, Зулайхабегим, Асири и десятки других представителей уйгурской литературы, чье творческое наследие впервые в таджикском литературоведении подвергается научному анализу и исследованию.

Теоретическая значимость работы. Теоретическая значимость исследования связана с обоснованием факта зарождения, формирования и развития культурных связей между персоязычными и уйгурскими народами, начиная с древних веков до нового времени. При этом на основе богатого литературно-исторического материала аргументированно показана самобытность, самостоятельность и совершенство персидско-таджикской классической литературы и степень

влияния её традиции на формирование и развитие тематики, жанров, поэтики и художественно-эстетической направленности уйгурской поэзии и прозы XVI-ХГХ веков.

Практическая значимость исследования. В практическом плане результаты данного исследования могут быть исследованы при изучении и осмыслении процессов, происходящих в современных литературах таджикского и уйгурского народов, в особенности проблем их взаимовлияния и взаимообогащения. Выводы исследования могут быть применены при написании соответствующих разделов истории персидско-таджикской и уйгурской литератур, а также при составлении учебников и учебных пособий по истории персидско-таджикской и уйгурской литератур, при чтении лекций, спецкурсов и спецсеминаров на филологических вузах республики.

Методология и методы исследования. Методология исследования обусловлена темой и содержанием диссертации. При научной разработке темы, исследовании охватываемых вопросов и анализе художественной литературы автор использовал принципы сравнительно-исторического анализа литературных явлений, разработанных в трудах В.М. Жирмунского «Сравнительное литературоведение», Н.И. Конрада «Запад и Восток» и других компаративистов-теоретиков сравнительного литературоведения, а также методов хронологического и статистического анализа.

В диссертации автор также опирается на научные достижения отечественных и зарубежных литературоведов и востоковедов: Е.Э. Бертельса, А. Меца, 3. Сафо, И. Брагинского, А. Афсахзода,А. Насриддина, X. Шарифова, Н. Салимова, А. Абдусаттара, М. Ходжаевой, Н. Зохидова, М. Муллоахмадова, 3. Гаффоровой, Л.А. Чвыря, С. Моллаудова, Э. Шодиева, 3. Са'дуллохзаде и других, осуществивших серьезные исследования о литературных связях.

Основные положения, выносимые на защиту:

Историческими предпосылками влияния персидско-таджикской культуры на уйгурскую литературу являются такие факторы, как проникновение и распространение языка, литературы, традиций и обычаев персоязычных народов в уйгурскую землю, в особенности после распространения исламской религии в этом регионе.

Одним из факторов проникновения персидско-таджикской культуры на уйгурскую литературу также является Великий шелковый путь, посредством которого осуществлялись торгово-экономические, религиозные и культурные взаимоотношения.

Переводы персидско-таджикской суфийской литературы на уйгурский язык сыграли огромную роль в развитии поэзии на уйгурском языке и создали благоприятную почву для создания произведений уйгурских литераторов, таких как «Мантик-ат-тайр» Юсуфа Хутани, «Тазкират-ал-авлия» Рушди, «Месневи ма'нави» Мавляна Харабати, «Хамса» («Пятерица») Низари, «Хамса» Муллы СиддикаЯрканди и т.д.

Проникновение традиций персидско-таджикской литературы в уйгурскую осуществлялось в различных формах: полноценного или вольного перевода, перенимания тематики, сюжета и содержания, использования элементов формы, метра, духовной близости и общих целей поэтов.

Абдаррахим Низари является первым уйгурским поэтом, который в подражании традициям персидско-таджикских поэтов Низами Гянджеви, Хусрава Дихлави, Абдуррахмана Джами и других создал «Пятерицу» («Хамсу») на родном языке, состоящую из поэм «Фарход и Ширин», «Лейли и Меджнун», «Вамик и Узро», «Махзун и Гулнисо», «Робиа и Са'дин».

Газельная традиция персидско-таджикской литературы продолжалась в подражании Хафизу и Хилоли в творчестве уйгурских поэтов Низари, Залили, Таджалли, Зулайхабегим Кумули, Муллохайдара Мискина и других.

- Традиция написания «Сакинаме», распространившаяся в персидско-таджикской
литературе в творчестве Низами, Амир Хусрава, Джами стали причиной формирования подобного
жанра в поэзии уйгурских поэтов Навбати, Машхура, Нокиса, Зухури, Аяза и других.

Диван Мухаммада Залили является достойным образцом персидской поэзии уйгурских литераторов, в котором прослеживается подражание тематике, форме, и стилю персидско-таджикских поэтов, особенно газелям Хафиза.

Широкое использование персидской и арабской лексики, редифов, поэтических фигур, в том числе муламма', иносказания, сравнения, аллегории и т.д. представляет тематическую общность стихов персидско-таджикских и уйгурских поэтов.

Изучение традиций составления диванов в уйгурской литературе доказывает общую закономерность науки о литературе на Востоке. Анализ диванов Зухури, Каландара, Машхури, Махзуна, Навбати, Арши, Нокиса и Билола, осуществленный в диссертации, подтверждает данный вывод.

Степень достоверности и апробация результатов. Содержание и основные положения данной диссертации изложены в семи книгах и монографиях, в сорока научных статьях автора, которые изданы на таджикском, русском, персидском, узбекском, тюркском, уйгурском языках в Таджикистане, России, Иране, Узбекистане, Турции, Китае.

По теме диссертации автором сделаны доклады на международных и научных семинарах (Вашингтон, 19-22 ноября 2007; Ашкабад, 11-13 сентября 2008; Душанбе, 3-5 мая 2010; Урумчи, 23-25 июня 2012; Худжанд, 12 июня 2013 и 3-4 ноября 2014), а также на ежегодной научной конференции Худжандского государственного университета имени академика Б. Гафурова (2003-2017 гг.).

Диссертация обсуждена на заседаниях кафедр таджикской классической литературы Худжандского государственного университета имени академика Б. Гафурова (протокол № 3 от 11 мая 2014 г.) и кафедры истории таджикской литературы Таджикского национального университета (протокол №24 от 18 июня 2016 г.) и рекомендована кзащите.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, библиографии и приложения.

История проникновения персидско-таджикских литературных традиций в уйгурскую литературу

Источником данного утверждения, которое поддерживается большинством исследователей, является древняя книга «Авеста». В шестой тетради книги, под названием «Вандидат», в первом фаргарде приводятся слова Ахура Мазды: «Первым благостным краем, который создал я - Ахура Мазда, была Иранвейджа...» (1, 422). Иранвейджа та самая Аирянаваеджа в значении «страна иранцев» или «коренное местоположение иранцев», где с самого начала проживали древние иранцы.

Известный исследователь «Авесты» Джалил Дустхох, принимая во внимание результаты научных изысканий археологов и ученых-иранистов, отмечает, что, Иранвейджа, воспетая в «Авесте», это те самые земли Средней Азии и территория Хорезма. По поводу этнического формирования народов он высказывает следующее мнение:

«Прародиной и местом первоначального пребывания индоиранских племен, по всей вероятности была территория Средней Азии. Разделение этих племен на индийские и иранские группы произошло по причине их последовательных миграций. Сначала одна группа через территорию современного Афганистана мигрировала в Индию (индийские племена), а затем те племена, которые остались в Средней Азии, переселились в земли современного Ирана и Афганистана (иранские племена). Новые места проживания иранских племен простирались от Кавказских гор и пустынь Средней Азии на Севере до берегов реки Умман (Оман)и Персидского Залива на юге, от Афганистана с одной частью Памира, и устья реки Синд на Востоке до земель Байнаннахрейна в Бохтаре. Данное обстоятельство, естественно, способствовало появлению различных диалектов и наречий, которые со временем становились полноценными и самостоятельными языками» (1, 21-22).

В действительности, этническое родство уйгурского народа с иранскими народностями является недостаточно изученной страницей истории. Так, к примеру «Взаимосвязи между Китайской провинцией Синьцзян, которая упоминается также под названием Магрибзамин и землями Ирана установились несколько столетий назад. Согласно историческим фактам и свидетельствам, во П-Ш вв. до нашей эры между этими регионами существовали торговые и культурные взаимоотношения. До того как предки сегодняшних уйгуров, упомянутые в истории под названием «хуйгу», мигрировали из Монголии на территорию Синьцзяна, в данном регионе проживали саки, тохары, согдийцы, которые по происхождению были иранцами и говорили на иранских диалектах. В течение столетий происходило расовое смешение между коренными жителями - иранцами и племенами - эмигрантами. В особенности, после 840 года н.э., когда предки уйгуров, в большом количестве покидая прежние места, прибыли в этот край, усилился процесс ассимиляции между этими двумя народами. Иранские племена, постепенно теряя национальное своеобразие, перемешались с тюркоязычными племенами, и в результате появилась новая народность - сегодняшние уйгуры» (163, 260; 333, 363).

Рассматриваемый вопрос по-другому освещается в «Джоме -ут-таворих» Рашидаддина Фазлуллоха, являющимся одним из важнейших источников в изучении истории и культуры Средней Азии и Востока в XIII-XIV вв., а также по изучению истории и экономики Среднего и Ближнего Востока и исследованию социальной жизни кочевых монголов, чье властвование над коренными цивилизованными народами Ближнего Востока продолжалось столетиями. Не существует другого источника, где так ярко и мастерски, на основании достоверных фактов были бы отражены все аспекты кочевой жизни с ее традициями и обычаями (55, 572).

В разделе «Кавми уйгур» («Племя уйгуров») привлекает внимание легенда о возникновении названия уйгуров: «Когда Огуз сын Карахана..., Яфас сын Ноя (а), который верил в единого бога, воевал с имамами - братьями, некоторые из них помогали ему, а некоторых он победил, завоевал страны и создал великую державу. И оказал милость родственникам, эмирам, воеводам, а тех родственников, которые были с ним заодно, назвал уйгурами. И это слово на тюркском языке означает «соединять друг с другом, помогать». И этим именем называли всех, принадлежащих к данному сословию, также их детей и родственников. И таким образом, все уйгуры являются их потомками...» (55, 331-332).

Автор книги в данном разделе классифицирует и другие племена, которые произошли от уйгуров, и высказывает интересные мысли о периодах правления уйгуров, в том числе об их суверенном государстве - Идыкуте, распавшемся в результате нападения монголов (420).

Роль перевода «Месневи ма нави» Джалаладдина Руми в проникновении персидско-таджикских литературных традиций в уйгурскую поэзию

«Месневи ма нави» Джалаладдина Руми является выдающимся суфийским произведением, оказавшим влияние не только на взгляды и мысли персоязычных читателей, но и на развитие литературы и суфизма в мировом масштабе, и в частности мусульманских стран. Уйгурская литература также извлекла пользу из этого щедрого источника преимущественно посредством перевода.

В 1985 году, в «Издательстве Кашгара» автономного округа Синьцзян Китайской народной республики, вышло в свет произведение «Месневи Хароботи», подготовленное к изданию уйгурским ученым Азизом Собитом. Составитель книги в своем исследовании еще раз напомнил сообществу ученых о существовании литераторов, которые до сих пор остаются неизученными. Он заявил, что Мухаммад ибн Абдаллах Хароботи является одним из поэтов, внесшим значительный вклад в развитие уйгурской суфийской литературы в XVII-XVIII вв., однако, до сих пор существует мало сведений о биографии и творческом наследии этого поэта.

Хароботи родился в 1638 году, в местности Чугтал уйгурского Оксая и был похоронен там же, в 1730 году. Он считается одним из литераторов-долгожителей классической литературы этой нации. Однако, до сих пор существует очень мало сведений о биографии поэта.

В 2003 году, в Ташкентском государственном институте востоковедения, уйгурский исследователь - Хурматджон Абдуррахмон Фикрат (Народная китайская республика) защитил докторскую диссертацию на тему «Суфийский поэт Хароботи и его литературное наследие». Ученый, также выступив на нескольких международных симпозиумах и конференциях, своими научными докладами доказал тот факт, что поэт-мыслитель Хароботи внес значительный вклад в представлении уйгурской суфийской литературы (377, 115-116).

В том числе, в симпозиуме, посвященном 800-летию Мавляна, который состоялся в Пекинском университете, упомянутый уйгурский исследователь своим научным докладом привлек внимание известных литературоведов Китая (412, 34-37). На этом собрании председатель Исследовательского института иранской культуры Пекинского университета Вон-йи Дун, член Китайской Академии социальных наук, переводчик «Месневи ма нави» Му-хунь Йинь, а также председатель Ассоциации исследований восточной литературы в Китае Вон-шянь Ювон выразили свою точку зрения о влиянии Мавляна на всемирную литературу, о подражаниях его «Месневи» в уйгурской литературе на примере творчества Хароботи, а также по вопросу комментариев к нему (478).

Необходимо отметить, что Мавляна Хароботи в истории всемирной литературы является единственным поэтом, который спустя 400 лет со времени смерти Джалаладдина Руми, объявив себя его духовным сыном, в XVII-XVIII веках ознакомил эту литературу с великолепием мыслей Шамса и Мавляна. Он назвал одно из своих сочинений «Месневи Мавляна Хароботи - сына Джалаладдина Руми» и перевел на уйгурский язык 18 бейтов из най-наме «Месневи ма нави». Данный список хранится под № 8885 в Фонде рукописей Института востоковедения АН Узбекистана (44, 25-27).

Эта книга доказывает, что влияние персидско-таджикской литературы на уйгурскую литературу является значительным и тюркоязычные литераторы очарованы персидской речью и суфийским наследием на этом языке.

Перевод «Месневи ма нави» Джалаладдина Руми является наилучшим образцом переводческого движения в уйгурской классической литературе. Сопоставление только лишь предисловия этого произведения с «Месневи» Хароботи свидетельствует о полном сходстве этих двух произведений и демонстрирует писательское мастерство переводчика (12, 16; 44, 394).

Заимствование традиций персидско-таджикской газельной лирики в творчестве уйгурских поэтов

Однако данная гипотеза не была поддержана другими учеными (338; 389). Е. Э. Бертельс подчеркивает: «Не может быть такого, чтоб Джами, проживая в Герате с Тимуридами, не приобщился к их наречию» (222, 90). Безусловно, развитию таких взаимоотношений или культурных взаимосвязей способствовали историко-политические предпосылки. «Исследователи в один голос утверждают о том, что время правления Тимура является периодом возрождения таджикской цивилизации. В данный период еще более укрепились дружба и сотрудничество тюрков и таджиков Мавераннахра. Эмир Тимур прилагал усилия к тому, чтобы подданные-таджики были его соратниками во всех завоеваниях и начинаниях. Они (таджики-М.Н.) играли важнейшую роль в деле управления государством. Именно по инициативе таджикских ученых и мыслителей во дворце тимуридов - Куксарай была построена большая библиотека» (192, 60-61).

Известно, что Камаладдин Бинои, Бадриддин Хилоли, Давлатшах Самарканди, Зайниддин Восифи сочиняли стихотворения на тюркско-чагатайском языке. Этот вопрос более подробно рассмотрен в одном из разделов исследования Р. Орзибекова и Н. Комилова «История подражаний творчеству Навои в персидско-таджикской литературе». Так, Давлатшах Самарканди является автором одной касыды в форме муламма , посвященной восхвалению Мавляна Алишера Навои и состоящей из 26 бейтов (296, 24).

В истории персидско-таджикской литературы средних веков существуют также и поэты, которые сочиняли одновременно на тюркском, персидском и арабском языках. Так, русский ученый Л.А.Чвырь в своем исследовании упоминает о тюркском поэте Осими, жившем в XIII веке в низовьях Сырдарьи, который сочинял произведения на трех языках - арабском, персидском и тюркском. Автор анализирует принятие тюрками и уйгурами персидской, а затем арабской литературы, а также сочиненные ими произведения на этих языках (328, 44-46).

Обращение к содержанию баязов и антологий тюркоязычной литературы выявляет, что круг чтения узбекскими литераторами персидско-таджикской литературы являлся чрезвычайно широким (296, 15-45). Захираддин Бабур, Машраб, Махмур, Гулхани, Фуркат, Завки, Комили Хоразми, Дилфигор и десятки других литераторов признаны распространителями персидской литературы на своей родине (342; 354).

В том числе, можно обратиться к исследованию иранского литературоведа И. Худаяра «Барибаи ошно: Шеъри форсии Мовароуннахри к,арни XX бо такя бар мухитхри адабии Хук,анд ва Хоразм» («Знакомые чужестранцы: Персидская поэзия Мавераннахра X века на основе изучения литературных кругов Коканда и Хорезма»). Представляют значимость специальные главы его книги - «Худжанд и Кашгар», «Персоязычные поэты литературных кругов Коканда и Ташкента», в которых речь идет о существовании персидской поэзии среди тюркоязычных племен (398, 330).

В ХІХ-ХХ вв. традиция двуязычия продолжалась и таджикские мухаммасы известного узбекского поэта Мукими, произведения Садриддина Айни и Хамзы Хакимзоды Ниязи являются примерами этой традиции в прошлом веке (300, 153). Другие образцы приводятся в разделе «Приложение» (34а, 268-275).

Профессор А. Ю. Якубовский, прослеживая предпосылки этих явлений еще в период правления Караханидов, отмечает, что тюркоязычные народы в Средней Азии чтили таджикскую культуру. По его мнению: «Тюрки не только изучали таджикский язык и иранскую литературу, но и сами участвовали в создании данной культуры.... Также узбеки сотрудничали с таджиками во всех ремеслах. В данное время, невозможно определить национальность мастеров (Средней Азии - М.Н.), имена которых дошли до нас, так как у них одни и те же мусульманские имена» (334, 13). Для более подробного ознакомления с данной темой можно обратиться также к статьям современных русских исследователей С.Н. Абашина, С.С. Губаевой, В. И. Бушкова, Н.А.Зотовой (320). Также заслуживают внимания замечания академика Б. Гафурова об исторически многосторонних отношениях тюрков с иранцами (100, 296).

Подтверждение этих замечаний можно также найти в записках европейского путешественника и востоковеда А. Вамбери, который прибыл в Среднюю Азию под именем Рашид Эфенди. Из его размышлений еще раз становится очевидным, что население Ферганской долины, и в особенности жители Коканда и интеллигенция этого города не только говорили и писали на персидском языке, но и по происхождению являлись таджиками, жившими в том регионе.

Значение использования коранических аятов и хадисов пророка ислама в уйгурских тахмидах

Можно утверждать о том, что сочинения Залили подтверждают факт о распространении, развитии и существовании персоязычной литературы в Китае. Однако следует учитывать, что не только его персидско-таджикские произведения являются доказательством существования языка и литературы на фарси в Кашгаре, но и анализ его уйгурских стихотворений свидетельствует о распространении иранской культуры и влиянии персидско-таджикской литературы.

Размещение персидских произведений в сборниках и диванах демонстрировало не только обладание мастерством зулисонайна, а также свидетельствовало о высоком положении литератора в своем времени. Представители уйгурских литературных кругов, кроме того, что владели персидским языком, также создавали произведения на этом языке, что явилось причиной признания и прославления их произведений. Следует отметить, что язык фарси в тот период и до него приобрел статус языка общения между учеными, аристократии и придворных.

В предыдущих разделах диссертации были рассмотрены особенности татаббу и переводов уйгурскими литераторами произведений представителей персидско-таджикской литературы, выявлены причины их обращения к персоязычной литературе и источники вдохновения мыслителей и поэтов Восточного Туркестана, официальное внедрение государством Саидия обучения персидскому и арабскому языкам и литературе на уйгурской земле. В этом же разделе диссертации предполагается анализ лексики литераторов в соотношении с персидско-таджикской литературой, а также определение особенностей их стиля.

Знакомство с уйгурской классической литературой выявляет, что представители этих литературных кругов стремились изучить персидский язык, его морфологические и синтаксические особенности, проявили в этом особое рвение. Они достигли того, что наравне с овладением языка фарси, смогли говорить также на арабском языке и создавать творения на этих языках.

Такой почин, прежде всего, был предпринят Юсуфом Балосогуни в XI веке. При рассмотрении вопроса об исторических предпосылках распространения персидской культуры в уйгурской литературе и особенностях проникновения традиций персидской литературы в уйгурскую литературу в диссертации подробно говорится об этом ученом.

В последующем, другие литераторы в Кашгаре также показали, что могут сочинять на нескольких языках. Они создавали произведения не только на своем родном языке - уйгурском, но также оставили в наследие сочинения на фарси и арабском языках, и продолжили традицию двуязычия. Произведения, в которых прослеживается использование персидско-таджикского языка, можно разделить на три группы: 1. Прозаические произведения, которые переведены с персидского или арабского языка на уйгурский язык. 2. Стихотворения, которые переведены с какого-либо языка на уйгурский. 3. Стихотворения, сочиненные непосредственно на языке фарси. Если часть этих произведений вошли в тазкире, баязы и другие источники, некоторые из них лишь упоминаются в источниках. Ввиду того, что в диссертации определены критерии исследования темы, не представляется возможным подвергнуть анализу все эти произведения, несмотря на то, что собранный диссертантом научно-литературный материал предоставляет широкую базу для исследований.

Можно утверждать, что одним из факторов, способствовавших владению литераторами и учеными Восточного Туркестана персидским и арабским языками, а также свидетельством распространения поэм и мудрых изречений Востока в древнем Кашгаре являлось то, что они использовали персидскую и арабскую

Если причиной влияния персидско-таджикской литературы на территории уйгурской земли и в ее литературных кругах был интерес народа к языку потомков арийцев, то распространение арабского языка на этой земле первоначально осуществилось посредством персидской литературы, а затем, было связано с распространением ислама, который появился на территории древнего Китая в VII веке и способствовал также распространению арабской филологии в _к.ашгаре.

По вопросу проникновения языка фарси и его литературы и влияния согдийской культуры не только на уйгурскую, но и на всю китайскую цивилизацию мы выразили свою точку зрения в первой главе диссертации. Относительно же распространения арабского языка и литературы в Кашгаре необходимо добавить и разъяснить, что только ислам и влияние Корана и сунны, а в последующем, и экономические взаимосвязи с Китаем послужили началом завоеваний арабской литературы в Восточном Туркестане и уже в X-XI вв. побудили уйгуров создавать произведения также и на этом языке.

Одним из ярких примеров влияния арабской литературы и суфизма является создание не только стихотворений с использованием фигуры муламма (персидско-арабские и уйгурско-арабские), но и написание множества тахмидов - восхвалений, в особенности на тов Мухаммада в части предисловий уйгурских поэтических и прозаических произведений, анализу которых посвящен один из разделов диссертации - «Подражание персидско-таджикским тахмидам».