Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Из истории формирования образа Зулейхи в религиозных и исторических произведениях 15
1.1. Образ Зулейхи в Торе 17
1.2. Образ Зулейхи в суре «Юсуф» Священного Корана 24
1.3. Образ Зулейхи в переводе «Комментариев Табари» («Тавсир ат-Табари»), в «Комментариях Сарабади» и толковании суры «Юсуф» Мухаммада ибн Зайда Туси 33
ГЛАВА II. Образ Зулейхи в поэтических произведениях персидской литературы X-XIV вв 58
2.1. Образ Зулейхи в поэтических произведениях X века. Рассмотрение вопроса о принадлежности маснави «Юсуф и Зулейха» перу Фирдоуси 59
2.2. Образ Зулейхи в представлении Шейха Фарид ад-Дина Аттара 79
2.3. Выражение образа Зулейхи в произведениях Саади Ширази 96
2.4. Воздействие коранической легенды «Юсуф и Зулейха» на творчество Руми / Использование поэтом сюжета истории «Юсуф и Зулейха» Священного Корана в своих произведениях 109
2.5. Образ Зулейхи в произведении «Юсуф и Зулейха» Хаджи Масуда Куми 117
ГЛАВА III. Образ Зулейхи в поэме-маснави «Юсуф и Зулейха» Мавланы Абдурахмана Джами 139
3.1. Рассказ «Юсуф и Зулейха» Мавланы Джами и образ Зулейхи в зеркале поэмы 149
3.2. Мастерство Джами в иллюстрации образа Зулейхи 169
Заключение 186
Библиография
- Образ Зулейхи в суре «Юсуф» Священного Корана
- Образ Зулейхи в переводе «Комментариев Табари» («Тавсир ат-Табари»), в «Комментариях Сарабади» и толковании суры «Юсуф» Мухаммада ибн Зайда Туси
- Выражение образа Зулейхи в произведениях Саади Ширази
- Мастерство Джами в иллюстрации образа Зулейхи
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Внимание к изучению роли женщины и ее образа в культуре вызывает неизменный интерес, поскольку эта проблема имеет как мировоззренческое, так и практическое значение. Сегодня интерес к изучению понимания образа женщины в отечественной традиции культуры обретает особую значимость. В условиях постоянной трансформации структуры современного общества под давлением различных аспектов претерпевает изменения и образ женщины, ее функция и роль в социуме. Прежде всего, причинами изменения образа женщины становятся прагматизация человеческих отношений, смена ценностных ориентации, усложнение процесса тендерной и национальной самоидентификации.
В связи с процессом глобализации, который «размывает» границы национальных культур, а также с распространением западных ценностей, образа жизни, стереотипов мышления, в общественном сознании эволюционирует и образ женщины. Очевидно, что представление о роли и месте женщины сложилось еще на заре возникновения человечества. В этой связи изложено множество мыслей, посвященных прекрасной половине человечества, большинство из которых приведены в художественных произведениях. Все сказки и легенды, повествования и рассказы, сохранившиеся до наших дней, свидетельствуют о том, что уважение, вера, человеческая доброта и любовь проявлялись в первую очередь к женщине.
Мастера персидско-таджикской литературы в своих малых и больших произведениях с целью духовного роста и развития общества неоднократно обращались к образу женщины. Ими созданы яркие и уникальные образы героинь персидско-таджикской литературы, таких как Гурдофарид, Манижа, Тахмина, Рудабе из «Шахнаме» Фирдоуси, Ширин, Марям, Лейли из «Хамсе» Низами и других «Пятериц», вслед за ними которые стали слагать другие выдающиеся поэты. Перу этих мастеров принадлежит описание образов Зухры, Лейли, Зулейхи, Робии Балхи, Махасти, которое обнаруживается в рассказах, сказках и исторических произведениях. Каждый из перечисленных женских образов имеет нравственный облик и отображает, прежде всего, высокие человеческие качества.
Актуальность нашего исследования обосновывается тем, что раскрытие особенностей женских образов и характеров представляет интерес для исследователей различных уровней развития художественно-эстетического мышления в пределах персоязычной литературы. Для исследователей этот круг работы раскрывает новые горизонты, так как в персидско-таджикской литературе облик женщины «завуалирован» средствами лирического изображения. Для полного проявления возможностей видов и жанров литературы, освещающих женские образы, больше пространства представляют прозаические типы художественного воображения. Отбор
средств изображения, степень свободы вымысла, соотношения реалистического и метафорического элементов воссоздания художественно-эстетической действительности, за редкими исключениями, осуществляются посредством действий персонажей произведений литературы, одним из которых является образ прекрасной Зулейхи. Раскрытие тонкостей и особенностей ее неординарного характера, отображение эволюции образа этой своенравной и прекрасной женщины, прошедшей путь от чванства высокопоставленной вельможи до унижения нищенки, вызывает неподдельный интерес и способствует более глубокому раскрытию специфики женских образов в художественной литературе.
Другим важным обстоятельством является то, что посредством женских характеров, раскрываются качество общественных отношений, характер культуры определённого исторического периода, соотношение реальных и метафизических духовных ценностей.
Степень изученности темы. Как известно, образ Зулейхи является одним из выдающихся образов женщины, который обогатив персидско-таджикскую литературу, играет ключевую роль, как в религиозных, так и художественных произведениях. Известно, что он заимствован литературой из фольклора, религиозных произведений и Святых Писаний и с течением времени вошел в литературу со сказкой о Юсуфе. Долгая, полная приключений история Юсуфа и Зулейхи, прежде всего, носит религиозный и мистический характер, направляет человека к высокой морали и нравственности. Рассказ о Юсуфе упоминается также в священных книгах -в Торе и Коране, - однако имя Зулейхи в них не упоминается. Этот образ можно считать изобретением персидско-таджикских литераторов и исследователей, которые с учетом ярко выраженного образа героини, назвали ее Зулейхой.
Заимствованный из религиозных книг сюжет рассказа «Юсуф и Зулейха» изначально считали стихотворным творением Фирдоуси, что в свою очередь повлекло за собой немало споров. По этому вопросу свое мнение выразили иранские исследователи Забехуллах Сафо, Реза-заде Шафаг, Вахид Дастгирди, Абдулхусейн Зарринкуб, Халег Мотлаг, английский востоковед Эдвард Браун, немецкий исследователь и востоковед Герман Эте, ученые Шибли Нумани и Махмудхан Ширани, представители индийского и пакистанского литературоведения, русские востоковеды Е. Э. Бертельс, И. С. Брагинский, Мухаммад Нури Османов, таджикские литераторы Садриддин Айни, Холик Мирзозода, Ахмад Абдуллоев, Тохир Ахрори, Мирзо Муллоахмад и др. Следует отметить, что перечисленные ученые в своих трудах в основном писали о Юсуфе и только потом приходили к образу Зулейхи. По этому поводу осуществленный анализ позволяет нам утверждать, что каждый из этих образов имеет самостоятельное значение и дополняет друг друга.
Исследования рассказа «Юсуф и Зулейха» свидетельствуют о неоднократном обращении литераторов в многочисленных трудах и произведениях к образу Зулейхи, но с их стороны не наблюдается более глубокого изучения и описания этого персонажа.
Следует отметить, что образ Зулейхи среди женских образов в литературе персоязычных и восточных народов в целом описан весьма ясно и отчетливо. Для начала следует обратиться к образу Зулейхи в персидско-таджикской литературе X-XV вв. Этот образ важен, прежде всего, тем, что ему отведена особая роль в религиозных произведениях и персидско-таджикской литературе, а также дана высокая научная оценка. Его рассмотрение также имеет этико-эстетическое значение для современного общества.
Автор данной диссертации рассматривает образ Зулейхи с учетом религиозной и научной литературы, а именно суры Корана «Юсуф», перевода книг «Комментарии Табари» Бал'ами, «Комментарии Сарабади», в которых формируется замысел страстного рассказа «Юсуф и Зулейха» и его выхода на литературную арену. Настоящее исследование опирается на научно-исследовательские труды Е. Э. Бертельса, И. С. Брагинского, М.Н. Османова, С. Айни, X. Мирзозода, А. Афсахзода, X. Шарифова, А. Абдуллоева, М. Шермухаммедова Хусейна Хатиби, Тагипура Намдарияна, Халила Парвини, Алиризы Мирзамухаммада, Бахоуддина Хуррамшахи, Забехуллаха Сафы, Мухаммада Амина Рияхи, Зарринкуба, а также зарубежных исследователей Няла Ди Кея, Эдварда Брауна и др.
В данных трудах Зулейха упоминается в основном тогда, когда речь идет о Юсуфе и истории его жизни. Ряд исследователей, изучавших маснави ХШ-го и последующих веков, также обращались к истории любви Юсуфа и Зулейхи, но образ героини в их работах не подвергается подробному изучению. Проведенные нами исследования свидетельствуют о том, что ранее образу Зулейхи не уделялось подобающего внимания, что в свою очередь обосновало необходимость выбора темы настоящей диссертации.
Целью и задачами исследования являются интерпретация и выявление научной и образовательной сущности образа Зулейхи в персидско-таджикской литературе X-XV вв. Основной целью данной диссертации является комплексное изучение и выявление литературных, риторических и стилистических особенностей создания образа Зулейхи в определенном историческом промежутке. Исходя из этой цели, в диссертации были поставлены следующие задачи:
- изучение образа Зулейхи в персидско-таджикской литературе X-XV вв.
на основе имеющихся литературных, исторических и исследовательских
материалов и трудов отечественных и зарубежных авторов и востоковедов;
- анализ образа Зулейхи, берущего свое начало из религиозных
произведений, и проникновение этого образа в литературу;
- рассмотрение образа Зулейхи в восточном обществе, в персидско-
таджикской литературе, а также изучение его эстетических, морально-
воспитательных аспектов;
- исследование принадлежности поэмы «Юсуф и Зулейха» перу
Фирдоуси с учетом существующих разногласий между исследователями;
- изучение лирической поэзии и маснави, начиная с эпохи «Адама
поэтов» Рудаки и заканчивая эпохой Абдурахмана Джами, произведений
поэтов и писателей этого периода, вплоть до маснави «Юсуф и Зулейха»
Хаджи Масуда Куми и поэмы Джами;
- выявление места и значимости поэмы «Юсуф и Зулейха» в
произведениях Абдурахмана Джами и образа Зулейхи в этих
произведениях;
исследование литературных, художественных и стилевых особенностей поэмы «Юсуф и Зулейха» Джами, а также выдающегося литературного таланта поэта в описании милого и славного образа персоязычной литературы;
описание образа Зулейхи в поэме «Юсуф и Зулейха» Джами посредством научного исследования, а также его сравнение с сурой Корана «Юсуф»;
представление творческих качеств и мастерства Джами, выявление малоизученных аспектов творчества этого великого поэта и мыслителя.
Методологическая база исследования. Теоретическая и практическая база диссертации основана на сопоставительно-историческом методе исследования с учетом всех аспектов современного литературоведения. В процессе написания диссертации автор придерживался исследовательского стиля как отечественных, так и зарубежных исследователей: Забехуллаха Сафы, Бадиуззамана Фурузанфара, Германа Эте, Эдварда Брауна, Мухаммадамина Рияхи, Мухаммада Резы Шафии Кадкани, Худой Шарифова, Ахмеда Абдуллоева, Абдунаби Сатторзаде, Расула Ходизаде, Субхона Амиркулова, Аълохона Афсахзода, Тохира Ахрори, Джобира Аносури, Мухаммада Резы Джафара Яхагги, Муджтабы Минови и др.
Источники исследования. Для описания образа Зулейхи автором данной работы было исследовано большое количество литературы, особое внимание уделялось Священным Писаниям, таким как Евангелие, Ветхий и Новый Завет, Коран (и комментариям к нему), а также выдающимся произведениям мастеров слова персидско-таджикской литературы: Рудаки и его современников, Фирдоуси, Низами Гянджави, Санаи Газневи, Аттара, Руми, Саади, Амира Хусрава Дехлеви, Хафиза, Камала Худжанди, маснави «Юсуф и Зулейха» Хаджи Масуда Куми и Джами. Произведения упомянутых авторов выпущены в свет различными издательствами Исламской Республики Иран, Республики Таджикистан а также других зарубежных стран, и являются доступными для всех желающих.
Научная новизна диссертации обусловлена тем, что впервые образ Зулейхи в качестве популярного образа персидско-таджикской литературы X-XV вв. подвергнут самостоятельному научному изучению, рассмотрена история его формирования, эволюции и трансформации.
Важным аспектом исследования является использование образа
своенравной красавицы Зулейхи в произведениях художественной
литературы в качестве критерия оценки социально-нравственной,
общекультурной среды минувших времен. Исходя из этих положений,
данное исследование является новым шагом в формировании
теоретических основ нового направления в таджикско-персидском литературоведении. Большой интерес не только для литературы и искусства, но и психологии человека представляет процесс совершенствования личности этой женщины, и исследование такого процесса в отечественном литературоведении до сих пор не осуществлялось.
Теоретическая и практическая значимость. Настоящая диссертация может применяться в области обучения и исследования основных неизученных и малоизученных вопросов классической персидско-таджикской литературы, в особенности при рассмотрении образа Зулейхи в качестве символа чистой любви. В дополнение к этому, определяется возможность использования достигнутых результатов при составлении школьных и вузовских учебников, в исследовательских целях, а также в изучении аспектов лирики и поэмы. Диссертация предоставляет возможность желающим более глубоко и разносторонне изучить образ Зулейхи на протяжении пяти успешных веков персидско-таджикской литературы. Как уже отмечалось, он имеет важное значение в вопросах формирования морально-нравственного облика человека в современном обществе.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Из истории формирования образа Зулейхи в религиозных и
исторических произведениях;
2. Образ Зулейхи в поэтических произведениях персидской
литературы X-XIV вв
-
Образ Зулейхи в поэтических произведениях X века. Рассмотрение вопроса о принадлежности маснави «Юсуф и Зулейха» перу Фирдоуси;
-
Образ Зулейхи в поэме-маснави «Юсуф и Зулейха» Мавланы Абдурахмана Джами;
-
Рассказ «Юсуф и Зулейха» Мавланы Джами и образ Зулейхи в зеркале поэмы
Апробация работы. Диссертация является результатом последовательных изысканий автора в течение многих лет. Работа была обсуждена и рекомендована к защите на заседание отдела истории литературы и издания памятников Института языка, литературы,
востоковедения и письменного наследия им. Рудаки Академии наук
Республики Таджикистан (протокол № от 2014г.) и
кафедры истории таджикской литературы факультета филологии Таджикского национального университета (протокол № 13 от 16 декабря 2014 г.).
Основное содержание исследования опубликовано в виде четырех статей в рецензируемых изданиях.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.
Образ Зулейхи в суре «Юсуф» Священного Корана
На Востоке эта легенда из устной формы своего существования перешла в Тору, из Торы в священный Коран, а из Корана в персидскую литературу, о чем свидетельствует большое число примеров, которые в обязательном порядке будут приведены в последующих главах и разделах настоящей диссертации. Кроме того, выдающимися литераторами большинства стран на ее основе было также создано немало прославленных произведений. Как отмечает доктор Забехуллах Сафа, великий немецкий писатель Томас Манн в 1926-1933 гг. написал роман-тетралогию «Иосиф и его братья», состоящий из четырех частей: «Былое Иакова», «Юный Иосиф», «Иосиф в Египте» и «Иосиф-кормилец». Все четыре части романа в первую очередь обладают большой общественной значимостью, в них затронуты острые социальные и глубочайшие нравственные философские вопросы, описываются неприязненные чувства низшего сословия в отношении сильных и правящего класса [64, 49]. К образу Юсуфа в XX веке также обращался великий турецкий писатель Назим Хикмет, выпустивший в свет книгу «Иосиф Прекрасный». Основу его книги составляют коранические истории и сказания [Назим Хикмет, 1957]. В каждом из этих произведений наряду с образом Юсуфа представлен и образ Зулейхи. Не менее занимательна история Юсуфа и Зулейхи, принадлежащая перу Мухаммада Тамаддуна, привлекающая внимание своим доступным языком [Мухаммад Тамаддун, без указания на год публикации].
Таким образом, эта излюбленная всеми легенда складывалась и развивалась на протяжении длительного времени. В данной диссертации автор рассматривает образ Зулейхи на материале религиозных и исторических произведений, Священных Писаний – Торы и Корана,
«Комментариев» Табари, Сарабади и Зайда Туси, так как без наличия этих материалов, в особенности Священного Корана, образ Зулейхи не мог настолько ярко и всеохватывающе перейти в персидскую литературу. Тора, будучи частью Библии (Ветхого Завета), составляет совокупность иудейского традиционного закона, она также является святой и для христианства. Это Священное Писание было составлено в XII-II вв. до н.э. на древнем иудейском языке. Тора сохранена в виде рукописи и состоит из 39 книг и трех разделов, имеющих следующие названия: 1. Пятикнижие Моисея, состоящее из Книг Бытия, Исхода, Левита, Чисел и Второзакония; 2. Письма Пророков, включающие Книгу Иисуса Навина, 1 и 2 книгу Соломона, 1 и 2 книгу Судей, Исайи, Иеремии и Иезекииля, а также Книгу 12 малых пророков - Аввакума, Авдия, Аггея, Амоса, Захарии, Иоиля, Ионы, Малахии, Михея, Наума, Осии и Софонии; 3. Исторические писания и повествования, подобные книге Забура, Книге Соломоновых притчей, Книге Иова, Книге песней Соломона, Книге Руфь, Плач Иеремии, Екклесиаст, Есфирь, Пр. Даниила, Ездры, Неемии, 1-я и 2-я Паралипоменон.
Если вкратце рассмотреть общую суть и содержание Торы, то можно увидеть, что она является ничем иным, как описанием с религиозной точки зрения событий, происходящих на общественной арене, жизненных явлений, образа жизни различных людей, взаимодействия веков, социальных взаимоотношений, государственных и народных тайн и взаимоотношений общества и властью в первом тысячелетии до нашей эры. Следует отметить, что в этой священной книге исторические события приписываются не только иудеям, их частично относят к другим древним народам, обитавшим на побережье Средиземного моря. В Торе также имеются тексты, в которых содержится информация о древней медицине.
В ней не говорится о Божьем величии, основная часть писания отводится повествованию о политике и стратегии священнослужителей, древних суевериях и магии. В ней в основном иллюстрируются народные легенды, подобные грехопадению Адама и Евы, философские размышления, церемонии тех эпох, многочисленные чудеса религии, а также интерпретируются нравственные и другие важные жизненные вопросы. Столь краткий обзор Торы был сделан в целях выявления в бездонном океане этой священной книги иудеев образа Зулейхи, так как ранее было отмечено, что легенда о Юсуфе и Зулейхе берет начало еще до появления всех Священных Писаний, т.е. из устных народных легенд и повествований.
Для выявления в Торе образа Зулейхи была проделана серьезная работа, которая была бы намного сложнее, если бы мы не знали об известной легенде о Якубе (Иакове) и его сыновьях, в особенности о не менее популярной легенде восточной и персидской литературы о Пророке Юсуфе. В Торе, в начале Первой книги Моисея (Бытие) мы нашли близкий к теме нашей диссертации материал. Чтобы приблизиться к сути нашей цели, мы начали свое исследование с 26 главы под названием «Завет с Авраамом переходит на Исаака» [Тора, с. 50], в которой повествуется о кончине Авраама и переходе патриаршества Авраама к патриаршеству Исаака. В 25 главе «Поколение Иакова» [Тора, с. 19], а также в главах 20, 21, 22, 23 говорится о том, как в 40 лет Исаак женился на Ревекке, дочери Бетуила (Вафуила), которая на протяжении долгих лет оставалась бесплодной. Исаак перед Господом был доволен своей женой, и Бог воздал им по заслугам, ниспослав свою милость и подарив им потомство: «…И мальчики шевелятся в утробе матери, Ревекка спросила: «Для чего мне это?» (глава 25:22).
Образ Зулейхи в переводе «Комментариев Табари» («Тавсир ат-Табари»), в «Комментариях Сарабади» и толковании суры «Юсуф» Мухаммада ибн Зайда Туси
Мы не можем подтвердить высказывание этого малоизвестного поэта, так как кажется маловероятным то, чтобы поэт, подобный Фирдоуси, посвятивший всю свою жизнь и деятельность восхвалению персов, на закате своей жизни стал бы восхвалять пророков. По нашему мнению, другим свидетельством того, что «Юсуф и Зулейха» не принадлежит перу Фирдоуси, является тот факт, что великий мастер словесности должен был написать ее после «Шахнаме», то есть в 80-85 лет, в то время как сетования автора данной поэмы похожи на воздыхания 50-55-летнего человека, а не на жалобы старца 80-82 лет.
Далее упоминание об этой книге мы встречаем в предисловии к «Байсангури», написанном в 1450 году, где говорится о принадлежности «Юсуфа и Зулейхи» перу Фирдоуси. По нашему мнению, сатира Фирдоуси на Султана Махмуда также является очередной приукрашенной выдумкой простонародья. Вопрос о принадлежности поэмы «Юсуф и Зулейха» Фирдоуси, выдвинутый группой западных исследователей, подобных Нельдеке и Брауну, изначально был опровергнут в прессе пакистанским профессором Махмудом Ширани. Затем Абдул Азим Гариб в журнале «Талим ва тарбият» (Обучение и воспитание), издаваемом в Тегеране, а также профессор Муджтаба Минови в журнале «Рузегар» (Эпоха), издаваемом в Лондоне, опровергли данный факт, дав более подробное разъяснение по этому поводу. Профессор Забехулла Сафа в свою очередь в книге «Сложение эпоса в Иране» пишет: «Малосведущие и молодые авторы заблуждаются, приписывая поэму «Юсуф и Зулейха» Фирдоуси. Герман Эте, Нельдеке и Браун с удивительной настойчивостью также относят ее к Фирдоуси. Стиль речи, слабость ряда строк, терминология и многое другое лишний раз свидетельствуют о том, что это произведение не принадлежит эпохе Газневидов. Это также отчетливо наблюдается в рукописях Абдул Азима Гариба, в которых говорится, что сказитель данного произведения, восхваляя всех четырех халифов ислама, пишет, что был последователем сунны, а не шиитом. Очередным подтверждением всему является имя Абу аль Фаварис Шамс ул Давле Таганшах Мухаммад бин Альп Арсалана, отмеченное и восхваляемое автором в самом начале книги:
Государь Абул Фаварис - обитель мира всего, Таганшах Хусрав Альп Арсалан. Следовательно, сказитель мог быть кем угодно, но не Фирдоуси» [27, 175]. Абдул Азим Гариб в книге «История литературы Ирана» [27, 361] пишет об анонимности автора данного произведения и вероятности того, что его перу принадлежит немало эпических и любовных стихотворений и рассказов, написанных в том же стиле и жанре, что и предисловие к «Юсуфу и Зулейхе». Видный иранский литературовед Саид Нафиси в 1955 году в своей книге под названием «История иранской прозы и поэзии и персидского языка» пишет: «Поэму «Юсуф и Зулейха» ошибочно приписывают Фирдоуси. В одной из рукописей 1085 или 1096 гг. автор поэмы подписывается псевдонимом Шамси, в другой - Амани. Он был освобожден из заточения Шамсом уль Давле Таганшахом и на свободе, в конце 1088 года, закончил поэму «Юсуф и Зулейха» [80, т. I, 54]. Таким образом, Нафиси доказывает непричастность пера Фирдоуси к этому произведению. По словам Махмуда Ширани, этот факт был признан многими учеными. Н. Стариков в своей книге «Фирдоуси и «Шахнаме» (перевод Зия Азарахши), а также Джахангир Афлаки, переводчик предисловия Жуля Мулье [предисловие к «Шахнаме», Тегеран, 1975, 106], в сносках тоже указывают на этот факт, утверждая, что значимость творчества Фирдоуси настолько велика, что поэт не позволил бы себе опуститься до уровня сатирического вымысла.
Составитель и автор предисловий Байсунгурхани и вслед за ним другие биографы пишут, что Фирдоуси сочинил маснави «Юсуф и Зулейха» в период багдадского восстания для отрады и утешения народа. Эта книга вышла в свет в 1920 году, она была опубликована университетом Дарулфунун Тегерана и в настоящее время используется та же самая версия. В ней нет аллюзии, указывающей на то, что произведение было написано в Багдаде, также нет никаких сведений о халифе или правителе, в эпоху которого происходили события. Первые издатели «Шахнаме» в Европе, к числу которых относится Браун, утверждают, что данный маснави был написан Фирдоуси для Маджидула Доуле Абу Талиба Рустама. Не следует забывать и о том, что, несмотря на прославленность поэмы «Юсуф и Зулейха» среди современников, предшественники не помнили о ней, и вплоть до XV века не наблюдается ни одного документа, подтверждающего принадлежность этого произведения Фирдоуси, в то
время как даже в самом далеком прошлом люди всегда знали о наличие его «Шахнаме». Исходя из этого, возникает вопрос, следует ли считать поэму «Юсуф и Зулейха» произведением Фирдоуси или нет? У нас есть основания сомневаться по поводу того, что она принадлежит Фирдоуси. Подтверждением этому также служит труд исследователя и профессора Муджтаба Минови, опубликованный в 5 части третьего номера журнала «Новая эра Лондона» под заголовком «Книга «Тысячелетия Фирдоуси» и опровержение принадлежности «Юсуфа и Зулейхи» перу Фирдоуси». Минови утверждает, что данное произведение было написано в эпоху Малекшаха Сельджуки (1073-1205 гг.), т.е. через полвека после кончины Фирдоуси. Автора его звали Таганшах бин Альп Арсалан. Этот факт также подтверждается другими исследователями, выявившими немало занимательной информации из рукописей этого маснави. Относительно вышеупомянутых утверждений можно сделать следующие выводы: не присущий поэту стиль, частое употребление арабских слов, слабый стиль изложения, средний уровень стихосложения, а также жанр и стиль, чуждые для эпохи Фирдоуси, то есть конца эпохи Саманидов - все это аргументы, подтверждающие то, что данное стихотворное произведение, имеющее разные образцы и версии, включающие в себя от 7-ми до 9-ти тысяч бейтов, не принадлежит перу Фирдоуси. Другим доводом, подтверждающим этот факт, является религия. Автор «Юсуфа и Зулейхи» исповедовал сунну.
Выражение образа Зулейхи в произведениях Саади Ширази
Нуриддин Абул Баракат Абдурахман бин Низамиддин ибн Ахмад ибн Мухаммад Джами - один из выдающихся поэтов-мистиков XV-го века, писатель, ученый и суфий. По мнению многих исследователей, «Джами -великий мастер слова после Хафиза, он является завершителем классического стихосложения на языке фарси» [65, 347-348]. Он сочинял стихи под псевдонимом Джами. Его ученик и последователь Абдул Гафур Лари писал, что его основным именем было имя Эаддин, но он был знаменит как Нуриддин. Его предки были выходцами из местности под названием Дашти Эсфена, откуда переехали в Джам, где в 1414 году и родился поэт.
Когда Джами переехал с родителями в Герат, он еще не достиг поэтической зрелости, продолжил учебу в медресе им. Низамие и с юных лет постигал знания у самых известных ученых своего времени, таких как Мавлана Джунайд Усули, Хаджи Али Самарканди, Мавлана Шахабиддин Мухаммад Джаджруми и т.п.
Джами формировался в двух знаменитых центрах науки, культуры и литературы своего времени – в Герате и Самарканде. О его творческом пути и наследии существует множество исследований, которые не входят в рамки настоящего исследования [5, 7, 27, 54, 64, 82, 86, 92, 102, 116, 126].
Слава Джами пришлась на период восшествия на гератский престол Султан-Хусейна Байкары (1469 г.). Когда Султан-Хусейн стал правителем Герата, имя Джами было уже широко известно на территориях Герата и Мавераннахра. Его знали как литератора и великого мыслителя и весьма ценили его труды и творчество.
Д-р Забехулла Сафа весьма справедливо и верно отметил, что «Джами был мастером в описании суфийского величия и идеологии и воспевателем духовной любви, его проза в этой области обладала особой красноречивостью, изяществом и мудростью, он был в авангарде наряду с другими выдающимися персоязычными поэтами-мистиками и богословами» [65, 353]. Подобное мнение высказывает и таджикский джамивед Аълохон Афсахзода в своей диссертации под названием «Жизнь и творчество Абдурахмана Джами» [92].
На протяжении своей жизни поэт много путешествовал, он совершил паломничество в Мекку, у него было большое число учеников и последователей, он возвел немалое число медресе, мостов и дорог, оказывал помощь нуждающимся и наряду с этим оставил после себя великое наследие прозы и поэзии [7, 92, 94, 95, 113]. Благодаря своему слову он смог стать достойным последователем предшественников, мастеров слова и мысли. Свидетельством сказанному являются его труды: три дивана газелей, маснави «Хафт авранг» (Семь престолов), «Бахаристан», «Нафахат аль Унс», а также большое количество научных трактатов. Однако в рамках настоящего исследования в творчестве этого великого ученого-богослова нас интересует только произведение «Юсуф и Зулейха» в сопоставлении с аналогичными произведениями поэтов-предшественников.
Из произведений Джами видно, что поэт на всех этапах своего творчества был хорошо знаком с рассказом «Юсуф и Зулейха» и уже с молодости имел намерение изложить свою версию этой великолепной поэмы. Изучая предшествующие диваны поэта, а также отдельно взятые дастаны, мы замечаем, что до сочинения поэмы «Юсуф и Зулейха» Джами неоднократно обращался к этой прославленной волнительной любовной истории в своих произведениях. Произведения Джами, написанные ещё до сочинения поэмы «Юсуф и Зулейха», свидетельствуют о том, что поэт находился под влиянием сюжета этой истории, мотивы которой можно встретить в таких произведениях, как «Вамиг и Узра», «Лейли и
Меджнун», «Хусрав и Ширин», «Махмуд и Аяз», «Рустам», «Фархад», «Сулейман и Белгейс», «Кей-Кубад и Кей-Хусрав», «Гора Каф», «Вода Зам-зам», «Бассейн Каусар», «Тень Тубы». Подтверждением сказанного также служат три дивана касыд и газелей поэта, в которых Джами также обращается к рассказу о Юсуфе и Зулейхе. Впервые в диване «Фатихат аш-шабаб» поэт, указывая на суру «Юсуф», пишет:
Ты стал прославлен в городе, так как Дети читают суру «Юсуф» в школах [8, 192]. В другом месте, указывая на то, что рассказ «Юсуф и Зулейха» является самым прекрасным рассказом из всех («Ахсан уль Касас»), Джами пишет: Рассказ о добрых и безупречных людях весьма приятен, И среди всех ты, Юсуф, и твой образ самый лучший [8, 515]. Очевидно, что под «рассказом о добрых и безупречных людях» поэт подразумевает любовные истории Лейли и Меджнуна, Хусрава и Ширин, Вамига и Узры, Сулеймана и Белгейс - истории, пользовавшиеся большой популярностью в эпоху поэта. Но среди всех них поэт отдает предпочтение рассказу о Юсуфе и Зулейхе. В диванах «Васит-аль-агд» и «Хатимат-аль-хаят» Джами несколько раз указывает на рассказ о Юсуфе и Зулейхе, изложив его мотивы в виде газелей. Подтверждая то, что этот рассказ является самым прекрасным рассказом из всех, он отмечает, что своей красотой он обязан тому, что о нем повествуется в Коране. Поэт пишет: Из Йемена, из уст в уста передавался сказ про любовь, описанную в суре «Юсуф». Среди всех коранических сур она была признана «самым прекрасным рассказом» [8, 247]. Из нижеследующего бейта дивана «Васит-аль-агд» исходит, что Зулейха, увидев Юсуфа, с первого же взгляда влюбилась в него:
Мастерство Джами в иллюстрации образа Зулейхи
Персидская литература относится к числу самых развитых литератур мира. На протяжении всей своей истории она смогла охватить и отразить все стороны человеческой жизни с существующими в ней взлетами и падениями. Будучи воплощением мудрости и морали, она сыграла важную роль в формировании нравственного облика человека.
Одна из самых важных тем в персидской литературе - это тема любви: любви земной – человеческой и любви небесной – Божественной. Этой теме посвящено большое количество сказок, легенд, рассказов, к которым относится и история неистовой любви Зулейхи к Юсуфу. Этот рассказ уходит своими корнями во времена Тутмоса III (1449-1503), фараона восемнадцатой династии - одной из наиболее известных династий Древнего Египта, в эпоху которой процветала рабовладельческая система, и из Шама в Египет продавали и покупали рабов. Таким образом, легенда о Юсуфе и Зулейхе имеет 3500-4500-летнюю давность.
Проведенные в рамках данной диссертации исследования свидетельствуют об исторической достоверности этой истории, которая со временем вошла в уста людей, став сначала устной сказкой, а позже -религиозным рассказом. О ней говорится в Священных Писаниях - Торе, Коране, их толкованиях и комментариях, воспитывающих в человеке высокую нравственность. Результаты нашей работы позволяют сделать следующие выводы:
1. В Торе мы не сталкиваемся непосредственно с именем Зулейхи, в ней говорится о женщине, не названной по имени. О ней в основном упоминается как о жене Потифара - начальника телохранителей и царедворца фараона, купившего Юсуфа у мадианитян, приведшего его в свой дом и поставившего его управляющим в своем имении. Жена
Потифара, чье имя не указывается в Торе, безумно влюбляется в красоту Юсуфа и, не добившись взаимности, решает отомстить непокорному. Подзадоренная его холодностью и отказом, от злобы и стыда она оклеветала Юсуфа перед мужем, будто он хотел осквернить его ложе, и попросила заточить его в темницу. На этом и заканчивается связь Юсуфа с Зулейхой. Тора относит любовь жены Потифара к категории плотской любви.
2. Как было отмечено ранее, между Кораном, Торой и Евангелием существует много общностей и совпадений, наблюдающихся в частности в коранических сурах, в том числе в суре «Юсуф». Эта сура, известная как «Ахсан аль Кисас» (в переводе «прекраснейшая из историй»), содержит 111 аятов. В 23 и 24 аятах этой суры повествуется о нежных чувствах жены Азиза к Юсуфу и об их взаимоотношениях. В аятах 25, 26, 27, 28, 29 и 30 дается краткое описание ее козней. Из-за подобного аморального поведения по отношению к Юсуфу она была отнесена в Коране к числу «сильно виновных и грешных». В 31, 32 и 33 аятах Священного Корана повествуется о сплетнях египетских женщин о любви жены Азиза к рабу и о том, как, увидев его прекрасный лик, они вошли в положение Зулейхи, и тем самым Зулейха оправдала перед ними свою страсть к Юсуфу. В упомянутых аятах образ жены Азиза в сравнении с образом жены Потифара из Торы несет в себе более глубокий смысл. Здесь она выступает как влюбленная по отношению к своему возлюбленному. С заточением Юсуфа в темницу заканчиваются и их отношения, и в следующих аятах этой суры о ней не упоминается.
3. В переводе «Комментариев Табари» или «Истории Табари» перед нами встает другой образ Зулейхи. В Коране жена Азиза является безымянным персонажем. Имя Зулейхи дает ей автор перевода «Комментариев Табари», назвав один из разделов своей книги «Историей Юсуфа и Зулейхи». Табари в своих «Комментариях» строго придерживается интерпретаций коранических аятов, не выходя за их рамки и не обращаясь к другим повествованиям. Последующие коранические комментарии - «Комментарий Сарабади», «Комментарий суры «Юсуф» Зайда Туси и т.п. - свидетельствуют о постепенном развитии сюжета этого рассказа. Он становится разнообразным, преображается в нем и образ Зулейхи. Рассказ постепенно превращается из любовно-мирской истории в историю о высокой духовной любви. Именно Коран и первые коранические толкования способствовали проникновению этого рассказа в персидскую литературу. С X-XV вв. не было ни одного литератора, творящего на персидском языке, который хоть раз не обратился бы в своем творчестве к теме этого рассказа, будь то упоминание о нем, притча, сказка, аллюзия, маленькое или большое маснави.
4. Содержание поэмы «Юсуф и Зулейха», приписываемой перу Фирдоуси, и первого маснави, дошедшего до нас, больше всего похоже на сюжет народных сказок, которые заканчиваются тем, что Юсуф становится повелителем Египта и берет Зулейху в жены. В рассказе анонимного писателя образ Зулейхи стал более ярким и красочным, что в свою очередь послужило толчком для создания новых рассказов и историй в персидской литературе.
5. Несмотря на то, что к образу Зулейхи обращалось множество поэтов и писателей X-XV вв., в том числе Саади, Аттар, Джалалиддин Балхи, но далеко не каждый из них смог раскрыть новые грани ее образа. Из произведений на этот сюжет выделяется рассказ «Юсуф и Зулейха» Масуда Куми, в котором мы видим несколько иной образ Зулейхи, готовый для воссоединения с Юсуфом устранить со своего пути Азиза, покончить жизнь самоубийством в случае отклонения ее возлюбленным. Сюда же включена новая история о пяти женщинах, уговаривающих Юсуфа повиноваться желаниям хозяйки. Перечисленные моменты не имеют места в более раннем произведении неизвестного нам автора. Любовь Зулейхи к Юсуфу в произведении Масуда Куми является земной, в ней сплетены воедино похоть и страсть. Стиль повествования Масуда Куми не впечатляет, чего нельзя сказать о «Комментарии суры «Юсуф» Зайда Туси.
6. Спустя несколько лет после Масуда Куми сокровищница персидской литературы пополнилась новым рассказом о Юсуфе и Зулейхе, принадлежащим перу Джами. В «Юсуфе и Зулейхе» Джами коренным образом изменен не только сюжет рассказа, но и образ Зулейхи, который раскрылся во всем своем великолепии. Сюжет отражает суфийскую идеологию и воспевает «духовную любовь». Абдурахман Джами в своей поэме любовь Зулейхи к Юсуфу сделал идеалом божественной любви. Отказавшись от всего мирского, от самой себя во имя любимого, раздав свое богатство и став нищей, она поселилась в жалкой лачуге у дороги, по которой проезжал Юсуф. И только тогда, когда она разбила идолов и обрела веру в единого Бога, она стала в поэме Джами истинной влюбленной, которая ни на шаг не отступает от своей любви. Ни до, ни после Джами никто не смог так блестяще нарисовать образ Зулейхи. Поэма «Юсуф и Зулейха» Джами изложена ясным и понятным для всех языком, пронизана особой мелодичностью, ритмом и риторическими фигурами. Все это способствовало созданию безукоризненного и прямодушного образа влюбленной Зулейхи, достигшей вершины духовной любви.