Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Основы развития жанра рассказа в современной таджикской литературе 11-12
1. 1. Роль устного народного творчества в развитии современноготаджикского рассказа .12-26
1. 2. Классическая литература как фактор развития жанра рассказа периода независимости 26-42
1. 3. Значение литературных взаимовлияний в развитии жанра рассказ 42-58
Глава вторая. Тематические и художественные особенности рассказа периода независимости 58-63
2. 1. Тематические особенности и содержание рассказов 63-63
а) Гражданская война и социальные проблемы .. 63-85
б) История и национальное самосознание 85-96
в) Духовность и нравственность общества 96-124
г) Сатира и юмор 124-139
2.2.Художественные особенности рассказа периода независимости.139-160
Заключение 161-166
Список литературы 167-183
- Классическая литература как фактор развития жанра рассказа периода независимости
- Значение литературных взаимовлияний в развитии жанра рассказ
- Гражданская война и социальные проблемы
- Духовность и нравственность общества
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В завершающий период ХХ столетия таджикская литература пережила серьезные социально-политические перемены, которые сказались прежде всего на тематике и содержании, а также на поэтике форм и творческих идеалах писателей. Факторами этих перемен выступили события, произошедшие в социально-политической действительности страны, экономической структуре общества и т.д. В связи с социально-политическими преобразованиями, обусловившими формирование новых духовных потребностей общества, литература, проходя новый виток развития, неминуемо обновляется. Рождение новых тем, новых героев, новых стилей и направлений способствует этому процессу.
Таким образом, стремительное преобразование различных сфер общественной жизни, требования и особенности современной эпохи, с одной стороны, развитии глобализационных процессов, взаимосвязь и взаимовлияние литератур, рождение новых форм и тем,- с другой стороны, выдвигают необходимость их изучения на первый план.
Следует отметить, что наряду с другими жанрами и жанровыми формами современной таджикской поэзии и прозы, жанр рассказа в последней четверти ХХ - начале ХХI века обрел значительные новшества в содержании и форме. Жанр рассказа как один из малых жанров таджикской прозы указанного периода обогатился новыми идейными, тематическими, художественными и стилистическими особенностями.
Исходя из этого, актуальность настоящего диссертационного исследования заключается в том, что современный литературный процесс не может быть изучен и понят в полном объеме без учета в нем места и роли жанра рассказа, в том числе рассказа конца ХХ -начала ХХI столетия, поскольку на протяжении последних десятилетий наблюдается количественный и качественный рост опубликованных в периодике и в различных сборниках произведений малой эпической формы, что свидетельствует о расширении её художествен-3
ных возможностей. Более того, анализ жанровой специфики рассказа периода независимости Таджикистана позволит выявить более широкие закономерности развития прозы исследуемого периода, изучение которых представляет собой актуальную исследовательскую задачу.
Актуальность темы диссертационного исследования объясняется и тем, что его результаты позволяют выявить основополагающую роль классической персидско-таджикской прозы в формировании рассказа нового типа в таджикской литературе советского периода, и в особенности в эволюции данного жанра в период независимости Таджикистана.
Степень изученности темы. Исследование теоретических вопросов, связанных с жанром рассказа началось еще во второй половине ХIХ века благодаря изысканиям русских и европейских ученых, таких как В.Г. Белинский, В.Гёте, А.Смит, Э. Хайнрих, Г. А. Эбинг, Г Франк, О. Гришман, В.Пропп и других. В работах указанных исследователей определено значение понятия «рассказ» (1,50), рассмотрены жизненно важные моменты в создании рассказа, сложности его жанрового определения, его связь с другими прозаическими жанрами - эссе, анекдотом, новеллой и т.д.
Проблеме формирования и развития жанра рассказа в средневековой персидско-таджикской литературе, его идейно - художественным и тематическим особенностям, традиции и новаторству в создании рассказа в персоязычной литературе Ирана, Афганистана и Таджикистана посвящены исследования Х. Размджу, Дж. Мирсодики, И. Юнуси, М. Шакури, А. Сайфуллаева, Дж.Бако-заде, Н. Салимова, Ш. Солехова, в которых наблюдается определение рассказа как сказания, повествования, предания и причисление его к группе эпических произведений, близких к классическому персидско-таджикскому рассказу. Представляют значительную научную ценность мысли и суждения указанных исследователей о художественных, стилистических, тематических особенностях таджикского рассказа, о факторах и предпосылках его эволюции в современный период развития таджикской литературы.
Ряд вопросов, относящихся к развитию эпических жанров современной таджикской прозы, в том числе рассказа, рассматривается в трудах М. Шакури «Нигохе ба адабиети точикии садаи бист», («Взгляд на таджикскую литературу двадцатого столетия»), А. Сай-фуллаева «Уфукхои тозаи наср», («Новые горизонты прозы»), Ш.Солехова «Поэтикаи жанри хикояи солхои 70-80 карни ХХ» («Поэтика жанра рассказа 70-80 годов ХХ столетия»). К ценным трудам, рассматривающим проблему эволюции современной таджикской прозы, в том числе рассказа, относится исследование академика М.Шакури «Насри реалисти ва тахаввулли шуури эстетики» («Реалистическая проза и эволюция эстетического сознания», в котором высказывается точка зрения об особенностях эволюции современной таджикской прозы.
Следует отметить, что в научных трудах Ш. Солехова, посвященных исследованию жанра рассказа, уделяется внимание также и вопросу эволюции рассказа периода независимости Таджикистана. Но в них в основном автор уделяет внимание жанрово - стилевым особенностям рассказов современной таджикской прозы, однако системного изучения этого жанра не осуществляется.
Эволюция формы, содержания и тематики рассказа периода независимости рассматривается в статьях и рецензиях, опубликованных в изданиях таджикской периодической печати: «Хакикати зин-даги ва вазъи наср», («Правда жизни и состояние прозы») Дж. Бако-заде, «Диди нависанда ва вокеияти зиндаги», («Видение писателя и действительность жизни») Ш. Солехова, «Дуруги сафед» - и Сайф Рахим ва насри муосири точик», («Белая ложь» Сайфа Рахима и современная таджикская проза») М. Салима, «Каламнакшихои махолу-ди Сайф: Бардоште ва шинохте чанд аз «Тавбатаронахои Хугара»» («Туманные следы пера Сайфа. Некоторые замечания о «Песнях Ху-гары»») Дж. Акобира, «Садохо хомуш намешаванд» («Голоса не умолкают») Дж. Азимпура, «Сухан аз садокат», («Слово о верности») Р. Ваххоба и других. В указанных работах анализируются особенности эволюции жанра рассказа в период независимости страны на примере творчества Абдулхамида Самада, Сайфа Рахимзода Афарди,
Бахманёра, Юнуса Юсуфи и других современных таджикских писателей.
Результаты анализа существующей литературы показывают, что несмотря на существующие работы, исследование особенностей эволюции жанра рассказа и динамики его развития в таджикской прозе конца XX – начала XXI века до сих пор не осуществлено на должном уровне. Опубликованные работы носят обзорный характер. В них в основном уделяется внимание анализу повестей, романов и других эпических жанров, а рассказ как жанр таджикской прозы нового времени не подвергался всестороннему научному исследованию.
Исходя из этого, изучение комплекса вопросов, относящихся к эволюции жанра рассказа периода независимости Таджикистана, таких как особенности формы, содержания, способов изображения и индивидуального стиля каждого художника слова и т.д. в форме системного монографического исследования послужило важным фактором в выборе темы данной диссертационной работы.
Цель и задачи исследования. Целью настоящего исследования является всестороннее системное изучение эволюции жанра рассказа в таджикской прозе конца XX – начала XXI века, изменения его тематики, идейно-художественных особенностей, проявление традиций и новаторства в его форме, содержании, стиле, тематике, языке и т.д.
Исходя из поставленной цели определены и решены следующие задачи исследования:
- определение роли С. Турсуна, А. Самада, У. Кухзода, Сор-бона, Дж. Акобира и других в эволюции жанра рассказа конца XX – начала XXI века;
анализ процесса совершенствования прозы - модерна на примере рассказов С. Рахимзода, Бахманёра, Ю. Юсуфи и др;
изучение разнообразия творческих стилей и определение особенностей индивидуального стиля таджикских писателей в создании жанра рассказа;
- выявление и научное осмысление роли национальных
литературных источников и произведений литературы других народов мира в развитии таджикского рассказа исследуемого периода;
рассмотрение тематического диапазона и содержательной глубины рассказов периода независимости Таджикистана;
определение особенностей формы, содержания, тематики, стиля и языка рассказов молодого поколения таджикских писателей;
- выявление новаторства в творчестве писателей как важного
фактора эволюции жанра рассказа исследуемого периода.
Объектом исследования настоящей диссертации является рассказ в системе художественной прозы таджикской современной литературы.
Предметом исследования послужили рассказы современных таджикских писателей, написанные в период государственной независимости Республики Таджикистан.
Методы исследования. В процессе исследования поставленных в диссертации проблем автор опирается на опыт и традиции зарубежного и таджикского литературоведения.
Основным методом исследования служит сравнительно-исторический метод, оправдавший себя в практике литературоведческой науки. В необходимых случаях использовались также методы стилистического и контекстуального анализа.
Теоретической базой исследования послужили научные труды зарубежных и отечественных исследователей: А. Веселовско-го, Ю. Лотмана, М.М. Бакилина, С. Аверинцева, В.П. Скобелева, Х. Размджу, Х. Хатиби, Дж. Мирсодики, И. Юнуси, М. Шукурова, А. Сайфуллаева, Х. Шарифова, Дж. Бако-заде, Н. Салимова, А. Набиева, Ш. Солехова и других.
Научная новизна исследования. В диссертации впервые в монографическом плане подвергаются всестороннему системному научному анализу теоретические и практические проблемы эволюции жанра рассказа в таджикской прозе конца XX – начала XXI века. В работе также впервые рассматривается значение таджикского устного народного творчества, персидско-таджикской средневековой литературы, современной персидской и русской прозы и литературы ряда
народов Востока и Запада, сыгравших значимую роль в совершенствовании жанра рассказа в таджикской литературе исследуемого периода. Также уделено особое внимание определению взаимосвязи таджикского рассказа с произведениями аналогичного жанра в литературах других народов мира.
Теоретическая значимость исследования заключается в научных обобщениях по теме диссертации, которые могут служить важной научной базой и практической основой при рассмотрении вопросов истории таджикской прозы и выявлении основных этапов эволюции её жанров. Материалы и выводы диссертации могут способствовать дальнейшим исследованиям в области таджикского литературоведения и литературной критики при теоретическом обосновании основных направлений эволюции жанров современной таджикской прозы.
Практическая ценность работы определяется тем, что её результаты могут быть использованы при написании учебников и учебных пособий по истории современной таджикской литературы, в особенности истории её прозы, при чтении курсов и спецкурсов, написании дипломных и курсовых работ по истории эволюции жанра рассказа в период государственной независимости Таджикистана, а также при исследовании проблем истории родов и жанров современной таджикской прозы.
На защиту выносятся следующие положения:
1. В конце XX – начале XXI века в связи с социально-
политическими преобразованиями, имевшими место в Таджикистане,
происходили существенные изменения в форме, содержании, тема
тике, стиле и языке таджикской прозы, в том числе в жанре рассказа.
2. В исследуемый период наблюдается тяготение таджикских
прозаиков к созданию рассказов - сказок, в которых ощутимо влия
ние мифических и героических легенд и образов таджикского устно
го народного творчества и русских рассказов - сказок, имеющих дав
нюю традицию.
3. Ощутимое влияние на эволюцию таджикского рассказа ис
следуемого периода оказали творческие связи таджикских литерато-
8
ров с писателями других народов, а также перевод зарубежной художественной прозы на таджикский язык. В таджикских рассказах данного периода ощущается особое влияние творчества Л. Толстого, Дж. Лондона, А. Чехова, Ф. Достоевского, М. Горького, Э. Хемингуэя, Ч. Айтматова и др.
4. В тематическом плане в рассказах исследуемого периода
занимает важное место освещение различных сторон общественной
жизни, событий гражданской войны и её последствий, идейного про
тивостояния, трудовой миграции в страны СНГ, наркомании и т.д.
В рассказах появляются новые тематические направления: религиозные, социальные, публицистические, отвечающие требованиям нового времени.
-
В рассказах исследуемого периода занимают особое место сатира и юмор, развивавшиеся благодаря творчеству У. Кухзода, А. Самада, А. Махмадшоха, Н. Шохинбода, М. Пулоди, С. Зардона и других.
-
В связи с освещением широкого круга проблем общественной и социально-политической жизни, важных событий современности, жанр рассказа в таджикской прозе конца XX – начала XXI века превратился в действенный духовный фактор морально-нравственного развития общества.
Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры современной таджикской литературы Худжандского государственного университета имени академика Б. Гафурова (Протокол № _5__ от « 24__» января 2014 г.), а также на заседании кафедры теории и новейшей персидско - таджикской литературы Таджикского национального университета (Протокол № 26 ___ от «17_» мая 2016 г.) и рекомендована к защите.
Основное содержание диссертационного исследования было изложено в 8-ми статьях, 3 из которых опубликованы в научных журналах, включенных в перечень рецензируемых периодических изданий ВАК Минобразования и науки Российской Федерации. Список публикаций автора диссертации приводится в конце автореферата.
Результаты исследования также были доложены в выступле
ниях автора на научных конференциях профессорско-
преподавательского состава Худжандского госуниверситета имени
академика Б. Гафурова (2010 – 2014 гг.), а также на региональных
конференциях и теоретических семинарах кафедры современной
таджикской литературы факультета таджикской филологии ХГУ
имени академика Б. Гафурова (2010 – 2014 гг.). Материалы исследо
вания внедрены в учебный процесс при чтении курсов «История со
временной таджикской литературы» и «Теория литературы».
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, пяти разделов, четыре подразделов, заключения и списка использованной литературы.
Классическая литература как фактор развития жанра рассказа периода независимости
Устное творчество, являющееся древнейшим проявлением художественного мышления народа, обогащалось и совершенствовалось с развитием общества. Впервые устное творчество древних иранцев, к которым также относятся предки таджиков – арийцы, прослеживается в священной книге «Авеста». Иранский ученый, исследователь «Авесты» Джалил Дустхох в предисловии к изданию древней книги пишет: «Истоки некоторых мифов, героических поэм и обрядов, сохранившихся в последних главах «Авеста», а также в отрывках религиозных зороастрийских книг на языке пехлеви, восходят к периоду общей индоиранской культуры и цивилизации, и содержат все признаки первобытной социальной жизни этих племен. После изменения племенного уклада жизни, эти древние представления расширились, усовершенствовались и сохранились у индусов и иранцев в виде отдельных устных сказаний и преданий, некоторые изложенные отрывки на определенном этапе были признаны в качестве частей религиозных текстов» (24, 46-47). «Авеста» кроме своего религиозного значения – распространения в обществе единобожия – веры в Ахура Мазду, также приобрела огромное влияние в качестве литературного произведения в истории литературы и культуры иранских народов. Выдающиеся образцы легенд, преданий и сказок, древних поэм в качестве устного творчества древних людей, которые содержатся в «Авеста», дошли до наших дней, как посредством классической литературы, так и в устном виде благодаря повествовательной прозе и таджикским народным сказкам. В «Шахнаме» Фирдоуси изображены образы Хушанга, Тахмураса, Джамшеда, Каюмарса, Фаридуна, Заххока и других, созданных на основе образов героев «Авесты» – Тахма Урупы, Йима Хшатсы, Гайа Мартесяана, Трастаоны, Ажа Дахаки и других.
Ценностная и этическая троица «Пиндори нек, гуфтори нек, кирдори нек» («Добрая мысль, доброе слово, добрый поступок»), известная в «Авесте», в различных формах распространилась в классической персидско-таджикской литературе и заняла достойное место в художественных произведениях, в том числе, в рассказах периода независимости.
Другую линию сюжетов произведений составляет борьба сил Добра и Зла – Ахура Мазды и Ахримана, которая приобретая начало от «Авеста», продолжилась и заняла видное место в поэмах персидско-таджикской литературы и дошла до современной таджикской прозы. В особенности, в рассказах конца XX и настоящего периода XXI вв. идея и содержание авестийского назидания «Пиндори нек, гуфтори нек, кирдори нек» («Добрая мысль, доброе слово, добрый поступок») и вечная борьба Добра и Зла составляют сюжетную линию и нравственную сущность деяний их героев. Герои рассказов С. Турсуна «Лаб-лаби чар»
(«По краю пропасти») – Фаррух и Абулахад, У. Кухзода «Гуреза» («Беженец») – Нусрат Нурони и Сайид Джирик, К. Мирзо «Мехри модар» («Материнская любовь») – старуха Сабрия и ее сын с невесткой – Талбак и Гулхарам, А. Самада «Аробакаши идораи боло» («Арбакеш вышестоящего ведомства») – повествователь и Аламшох и другие, олицетворяют силы Добра и Зла. Таким образом, традиция изображения извечной борьбы Добра и Зла в таджикской прозе, в частности в рассказах, до сегодняшнего дня накладывает отпечаток на создании образов персонажей, разделяя их на положительных и отрицательных. Писатели, наряду с созданием образов честных, патриотичных и гуманных людей, изображают также ненавистную и отвратительную природу подлых и злых людей. Используя различные формы художественного осмысления действительности, писатели подчеркивают свою уверенность в том, что именно «добрая мысль, доброе слово, добрый поступок», начиная с семьи и заканчивая всем обществом, могут послужить фактором спокойствия, благополучия и счастья в жизни.
Целый ряд мифических и сказочных образов – див, дракон, пери, сатана, Симург (Феникс) и другие, которые популярны в персидско-таджикской классической литературе и присутствовали в рассказах советского периода (например, в рассказах С. Айни «Ахмади девбанд» («Ахмад – покоритель дивов»), «Дехаи париён» («Селение пери»), в его статьях и фельетонах «Деви хафтсар» («Семиглавый див»), «ар зараррасонандаи одамро нест кардан даркор аст» («Каждого вредителя человека надо уничтожить»), получили широкое распространение в таджикской литературе периода независимости, и каждый из них выполняет определенную идейную функцию в сюжете рассказов.
Значение литературных взаимовлияний в развитии жанра рассказ
Разнообразие стилей – и реалистического, и романтического, и лирического, является поиском различных форм для исследования основных процессов жизни общества. Наравне с этим, существуют также и сюрреалистические формы изображения жизни. Имеется в виду не только возникновение и развитие жанра научно-фантастических произведений, но также их другой аспект – ненаучная фантастика, которая появилась в современном таджикском рассказе в результате влияния национального наследия и прогрессивной мировой литературы. Ф. Мухаммадиев признавался: «Произведение, которое понравится человеку, если он писатель, волей-неволей повлияет на его творчество, оставит след в его сочинениях» (38, 412). Ф. Мухаммадиев перевел на таджикский язык повесть «Джамиля» и роман «Буранный полустанок» одного из великих представителей мировой культуры Ч. Айтматова. Он намеревался перевести также и другие его произведения, однако, поклонников творчества Ч. Айтматова было много, в том числе Сорбон, который перевел на таджикский язык повесть «Белый пароход». Ф. Мухаммадиев был духовно близок с несколькими великими писателями мира. Внимание таджикского писателя к ним привлекали, прежде всего, созданные ими выдающиеся и могучие человеческие образы. Он сам говорил: «Писатели, которые создали сильный образ положительного героя, являются близкими вашему покорному слуге. В этом смысле, поклоняюсь не только великим мастерам русской литературы, но и творчеству известных и передовых мировых литераторов. Например, очень люблю сильных героев Э. Хемингуэя из произведений «Старик и море», «На том берегу реки, в тени деревьев». А также романы Эриха Марии Ремарка «Три товарища» и «Триумфальная арка». Ремарк в «Трех товарищах» так хорошо изобразил настоящую человеческую дружбу, что, на мой взгляд, является редкостью в мировой литературе» (38, 412).
В действительности, положительные герои произведений Ф. Мухаммадиева, начиная от гордой и отважной девушки Зухры («Савдои умр», 1958) до Насыра Аббаса, Ивон-амака, Хиромон и Ибрагимджана («Палатаи кунчаки») и других являются волевыми, смелыми и несгибаемыми людьми. Такие же качества присущи героям романов, повестей и рассказов Ч. Айтматова.
В данной восприимчивости наблюдается одна характерная особенность, которая относится к вопросу духовной связи между различными поколениями писателей. Так, к примеру, если Ч. Айтматов и Ф. Мухаммадиев учились секретам творческого мастерства у великих писателей мира, следующее поколение училось у них, то есть более молодые литераторы, вступившие на литературную арену после Айтматова и Мухаммадиева, осваивали творческий опыт великих мастеров слова как непосредственно, так и через их творчество. Ввиду этого, и С. Турсун, и Сорбон, и У. Кухзод, а также другие таджикские писатели подчеркивают, что обучались литературному мастерству у Ч. Айтматова и Ф. Мухаммадиева (57), (112).
Каждый писатель проявляет интерес к соответствующим его вкусу формам изображения, анализа и обобщения событий жизни. Например, У. Кухзод является реалистом, и ввиду этого, не приемлет сказочные и мифические формы осмысления действительности. «Романтики и символисты в некоторой степени свободны от ответственности соблюдения точности, – говорит он, – поле для их воображения является широким и даже неограниченным, подобно сказке, которая вмещает каждую мысль и преувеличение. Это также является искусством, но искусство, которое не имеет реального влияния на жизнь человека, несмотря на то, что их чтение иногда является увлекательным…» (112, 135). Однако символические, фантастические, сказочные, и по выражению Кухзода, излюбленные приемы «романтиков и символистов» соответствуют вкусам и интересам Бахманяра, Р. Ёрмухаммада, Ю. Юсуфи, М. Файзали. Писатели других народов, далекие от таджикских литераторов с точки зрения времени и места, близки с ними с точки зрения осмысления действительности. Например, у австрийского писателя Франса Кафки (1883-1924) есть рассказ под названием «Превращение». Герой рассказа – умный и волевой человек, который в результате насилия капиталистических отношений, с целью выживания превращает себя в таракана.
С. Хидаят, талантливый иранский писатель, указывая на данную особенность его манеры, пишет: «Кафка один из наиболее выдающихся писателей, который придерживается метода намеков и жестов, и до такой степени следует реализму, что при описании обычных жизненных явлений использует прием преувеличения. Начало его романов является таким инициативным, что без создания сцен и многословия, одной фразой вводит читателя в сердце темы.
Так и в поэме «Превращение», в которой истинный герой внезапно приходит в себя из состояния полузабытья и оцепенения: «Однажды утром, как только Г. Гварсамса вскочил после тревожного сна, увидел, что в своей постели превратился в боязливое насекомое» (198, 133). Героиня сказки Ю. Юсуфи – умная девушка, опасаясь насилия и разрушения со стороны вооруженных людей, просит Бога превратить ее в птичку Гамхурак (Печальная). Просьба девушки выполняется. Герой другого рассказа Ю. Юсуфи «Кавми саргардон» («Скитающееся племя»), который сильно потревожил дух своего мудрого деда, на ветках дерева превращается в скелета.
Гражданская война и социальные проблемы
Махдум Ширин придерживается мнения, что все беды народа и неблагополучие страны исходят от придворных. Поэтому он испытывает ненависть к правителям. В качестве протеста он обрывают с ними все связи, и становится счетоводом одного торговца каракулевыми шкурами.
Кухзод, как писатель-мыслитель показывает героя своего рассказа в качестве мыслителя. Постоянные размышления о процветании страны и жизни, достойной человека сделали его мыслителем. Боль нации превратилась в его постоянную боль.
Махдум Ширин является интеллектуальным и вдумчивым героем. Статьи, в которых он писал о состоянии Бухарского эмирата, публиковались в персидских и турецких газетах Бахчисарая и Стамбула. Его статьи написаны правдиво и смело, их прочтение приводило в движение умы людей. Они увеличивали число его умных и знающих единомышленников. Махдум Ширин печалился и страдал от того, что таджики ленивы и бездеятельны, далеко отстают по сравнению с прогрессивными народами мира, не обладают творческим мышлением, их ум стал ограниченным. Другие народы совершают открытия и созидают, а они не пробуждаются от сна неведенья. Он отказывается от бесплодной критики. В конце концов, приходит к выводу, что народ не виновен в лени, виновато окружение. Необходимо изменить окружение, сделать его другим. Он много размышляет о том, каким способом можно сделать жизнь народа радостной и счастливой, а страну – процветающей и благоустроенной. Наконец, он делает вывод, что «не хватает мудрости, мудрости жить, мудрости изобретать и мудрости управлять государством!» (35, 107). Писатель упоминает об обращении своего героя к истории таджикского народа, к его культуре и науке, которые были чрезвычайно богатыми, красочными и знаменитыми на весь мир. Однако период за периодом, те книги, те сокровищницы мудрости и просвещения уничтожали греческие воины, арабы и монголы. Им последовали также и мангиты. Враги таджикского народа были не только жестокими, невежественными и подлыми, но и «более хитрыми. Их намерением было сделать людей неразумными, чтобы они стали покорными. Именно с этой целью убивали книги – жгли, бросали в воду, растаптывали под ногами лошадей» (35, 109-110).
Махдум Ширин обладает высоким национальным чувством. Он гордится, что его предки создали бесконечную сокровищницу мудрости и знаний, однако страдает от того, что в его время таджики предали забвению все те ценные книги. Итак, что нужно делать? Он отвечает на этот вопрос своей общественной и просветительской деятельностью. Распространяет среди людей книги, не старые книги, а новые книги научного, познавательного и культурного характера, чтобы грамотные люди читали, приобретали знания и служили своему народу и стране, вносили вклад в развитие страны.
Невежественные улемы Бухары, занимающие высокие посты, намеревались закидать камнями и убить Махдума Ширина из-за его просвещенности. Спасая свою жизнь, он убежал. Кухзод описывает, что Махдум Ширин с этой научно-культурной и общественной миссией провел 17 лет своей жизни в городах за рубежом – в Казани и Стамбуле. Из зарубежных стран он отправлял в Бухару книги и канцелярские принадлежности. Его связь с родиной осуществлялась через книгу и его опору – верного друга Абдукадыра.
Махдум Ширин на поприще распространения книг являлся до такой степени самоотверженным, что шейхулислам Бухары вынес фетву – решение о его казни, эмир утвердил это решение, но, несмотря на это,
Махдум не отказался от распространения мирских книг, сам нанимал верблюда и отправлял необходимые книги в Бухару.
Махдум Ширин представляет активный тип тех добровольцев, которые не жалея своей жизни, осуществляли патриотическую службу на пути пропаганды просветительских идей в Бухарском эмирате.
Рассказ С. Турсуна «Сарфаи сари оташдон» («Бережливость у очага») (2001) посвящен двум важным темам – сохранению семьи и духовности человека. Писатель изображает данные темы и проблемы на основе социальной и материальной жизни народа. Выясняется, что речь идет о бытовой жизни людей, их страдания во второй половине 90-х годов XX века.
Положение было таковым не только в Таджикистане. И в других бывших советских республиках оно было не лучше, чем у нас. Русский гость Ратмир Александрович также «подчеркивал, что честным людям и в России трудно жить в сытости и довольстве» (57, 90).
Условия жизни народа были такими, что трудящиеся для того, чтобы найти средства к существованию, продавали свое имущество. В рассказе писатель указывает и на эти проблемы. Несмотря на это, писатель показывает, что в республике, в частности, в ее столице – городе Душанбе, жизнь не была одноцветной, и люди жили по-разному. Он на примере жизни двух соседей – Ситоры и Шахзоды изображает суть и содержание бытия двух видов семьи. Одной из них является интеллигентная семья учительницы общеобразовательной школы, другой – семейство женщины, любящей богатство и ненавидящей людей.
Духовность и нравственность общества
«Абдулахад внезапно побледнел и немного отстранился от края оврага. И невольно облизал губы; не издал даже ни звука, как будто внезапно удивился и стал глухонемым» (56, 135).
Из описания автора рассказа становится явным, что Диловар и Абдулахад – это контрастные образы, их суть, цели и намерения противоположны друг другу. Диловар пришел на свет ради прогресса Таджикистана, Абдулахад – для ее уничтожения. Диловар изображен в развитии и совершенствовании, Абдулахад в процессе поражения и упадка. Один является символом добрых сил, другой – олицетворяет зло. С. Турсун делает индивидуальным язык своих персонажей, как и проявление их характера. Ввиду того, что новая действительность сделала Рустама Назара бескультурным и грубым, дерзким и эгоистичным, также и его язык является острым и резким, а речь Фарруха, являющегося культурным, воспитанным и мягким в обращении, отражает его воспитанность и уровень культуры. Обратим внимание на следующий диалог:
«Пусть накроются прахом мои пожелания! Вы, журналисты, пока не пронюхаете что-то, пока не сплетете правду и ложь о ком-нибудь, не можете глаз сомкнуть. Сон нарушится… Вы безбожники! Но я… Я словно та девушка, которая из-за своей доброты вошла в дом мужа бесчестной. Что вы знаете? Вы лишь глупцы!» – О, но до того, как пришел этот мужик, сказал, что я показался тебе хорошим человеком, – Фаррух раздраженно потер свою ногу. 156 – Почему твое мнение внезапно поменялось? Даже грубишь, материшься… – Если понадобиться, сделаю похуже этого. – Без какой-либо причины? – Причину знаю я сам. Потому что я – потомок пророка, сайид! В рассказе Катарин язык Хотамбека обладает индивидуальными особенностями. Манера его речи такая же мягкая, как и его натура. По сути, он является жизнерадостным и остроумным человеком, поэтому в его речи наблюдаются шутки, остроты и юмористические интонации. Так, к примеру, Хотамбек о своем состоянии в день пьянства говорит эпитетами и сравнениями, а также народными выражениями:
«Так как в тот день у меня не было неотложных дел, наверное, благодаря незанятости…настроение само по себе стало приподнятым. Подобно наркоманам, предаваясь всяким приятным мыслям, шагал свободно, беззаботно, покачиваясь, и отчего-то очень даже радостно. Таким образом, дойдя до двери нашего магазина, вдруг увидел Исматулло. Он с двумя нашими приятелями… Устроили застолье словно у озера Кавсар… Исматулло также увидев меня, подал знак рукой и пригласил меня, и поэтому словно окрыленный, я быстро оказался перед ним. И мы, четверо богатырей, до полудня … без промаха разбили горло пяти бутылок» (57, 147).
Так как Хотамбек рассказывает правду с юмором, его друг Нозилджон также говорит с ним в этой манере. «Говорят же, что посеешь, то и пожнешь. Увидев твои старания, всемилостивый Бог, несомненно, пожалел тебя. Иначе сегодня мы, друзья, что бы делали без твоих шуток и острот!» (57, 152).
Пословицы и поговорки, антитезы и противопоставления, сравнения и аллегории, которые использует Хотамбек, также носят юмористический характер и взяты из неиссякаемой сокровищницы языка народа и придают привлекательность прозе писателя «Вообще странной была болезнь твоего брата, и смех и грех, одно сплошное шутовство, насмешка» (57, 153). Поговорки и пословицы в речи Хотамбека способствуют более ясному изложению его мысли, выражают его состояние и вместе с тем не утрачивается забавность их смысла и содержания. «– Что мне сказать? Посмотри на лицо и спроси о самочувствии, улыбаясь, Хотамбек развязывает платок гарди с головы и надевает тюбетейку» (57, 142-143). Другой пример указывает на то, что Хотамбек не может отказаться от пьянства: «– Ладно, – немного помолчав, смеется Хотамбек. – Привычка-вторая натура. Можешь рубить…» (57, 149). Хотамбек, вспомнив о писательстве Нозилджона, спрашивает: «– То есть понемногу пишешь? Все в котле, еще не оказалось в черпаке?» (57, 157). В речи Хотамбека используются также пословицы и поговорки, которые свидетельствуют о его серьезных размышлениях, например, «Бача дар сафар – номаш Музаффар» («Делить шкуру убитого медведя»), «Одаму лафз» («Человек должен держать слово»), «Оби дари хона кадр надорад» (букв: «Вода, которая течет рядом с домом, не ценится») и т.д.
В другом рассказе писателя «Бережливость у очага» описание лица Ситоры, являющегося признаком ее плохого вкуса, когда она испугалась звонка в дверь, подумав: «кого еще увижу?», осуществляется следующим образом: «Итак, с ее лица, которое вследствие чрезмерного наложения пудры по сравнению с темной шеей в точности напоминало фарфор, полностью исчезает тень недовольства» (57, 81). Речь Ситоры свидетельствует о ее отвратительных качествах, выражает ее негостеприимность, грубость, бескультурье и скопидомство. Обратим внимание на следующий разговор: «– Опять гости пришли?... Подумала, что хоть и улыбаешься, на душе у тебя неспокойно,… Конечно же, у тебя были гости. Иначе не была бы расстроенной. – Да, гости! Три дня надоедали – приходят и уходят, уходят и приходят, ...Хоть бы людьми были эти презренные!» «– Надоели… И он и его родственники. Видит Бог, мне и жить надоело. Ты вот не веришь, сестра…» (57, 82-83).
Портреты, которые изображает С. Турсун, во многих случаях отражают психологическое состояние героев его рассказов. Следующий портрет Ситоры показывает, что она расстроилась из-за племянников мужа, которые приходили попить чаю: «Молодая, среднего роста женщина… Она выглядит расстроенной. Усма на слишком длинных бровях – из-за этого немного отталкивающих, а также обилие сурьмы на глазах не могут скрыть ее плохого настроения, возможно потому, что обиделась на что-то или на кого-то» (57, 80).
В противоположность физиономии Ситоры, следующим образом описывается лицо Шахзоды, вошедшей в квартиру соседки: «И беззвучно прикрыв… за собой дверь, с подходящей коричневой сумкой на плече, по коридору шагает женщина, высокая, со свежим лицом и сочными губами, с мягко расчесанными густыми, каштанового оттенка волосами, с красивыми и живыми глазами… Мило улыбаясь, она здоровается, справляется о самочувствии» (57, 81). «– Тот самый Ратмир Александрович, квартиру которого вы купили, – Шахзода улыбаясь, указывает по сторонам, раскрывая красивые, обнаженные до локтей руки» (57, 90-93). «– Вдвоем постучали в дверь. Но изнутри не было слышно ни звука… – прелестно улыбается Шахзода» (57, 90-93).