Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Идейно-художественные основы татарской детской прозы конца XX– начала XXI веков 13
1.1. Изображение ребенка в межлитературном контексте 13
1.2. Фольклорные традиции и их художественное преломление в татарской детской прозе конца XX– начала XXI веков 32
1.3. Особенности субъектной организации в современной татарской детской прозе конца XX– начала XXI веков 51
Глава 2. Особенности характерологии в татарской детской прозе конца XX– начала XXI веков 73
2.1. Прием иносказания в современной татарской детской прозе 73
2.2. Принципы и приемы психологизма в творчестве современных детских писателей 108
Заключение 162
Список литературы 167
- Изображение ребенка в межлитературном контексте
- Особенности субъектной организации в современной татарской детской прозе конца XX– начала XXI веков
- Прием иносказания в современной татарской детской прозе
- Принципы и приемы психологизма в творчестве современных детских писателей
Изображение ребенка в межлитературном контексте
Детские образы в литературе – это особая, актуальная и разносторонняя тема. Образ ребенка выполняет самые разные роли: он катализатор действия, участник событий и т.д. Во многих произведениях татарской, русской, мировой литературы, где возникает образ детства ставятся вопросы воспитания, образования, вопросы социального неравенства, одиночества, сиротства и др. Не одно поколение писателей стремилось через детство изобразить идиллию бытия. Проблема судьбы детей служила для раскрытия жизни всего народа того или иного периода.
Мир детства – это важная часть культурного и бытового областей жизни как народа в целом, так и каждого человека в частности. Литература через детские произведения и образы детей стремится подействовать на эмоциональную составляющую читателя для достижения таких целей, как воспитательная, развивающая, обогащающая.
На духовный рост, социальное и культурное развитие ребенка влияет ряд факторов, таких как установки родителей, принадлежность к определенной национальности, религиозная ориентированность, среда жизни и т.д. В формировании личностных качеств немаловажную роль играет и влияние социокультурных процессов.
Ребенок выступает своеобразным носителем духовного отпечатка времени и особенности народов. Анализируя мировоззрение и поведение детей, можно воссоздавать картины той или иной исторической эпохи и менталитет народов. Дети способны подсознательно копировать поведение окружающих, реализуя тем самым модель взрослой жизнедеятельности. Социолог, философ, просветитель, один из основателей современной российской социологической школы И. Кон выдвигает теорию о существовании трех основных подходов изучения мира детства:
- положение и социальный статус детей в обществе, способы жизнедеятельности, отношения со взрослыми, методы и институты воспитания;
- символические образы ребенка в массовом сознании и культуре, соционормированные преставления о возрастных свойствах и критериях зрелости;
- внутренний мир и интересы ребенка, культура детства, детское восприятие взрослого общества [Кон 1998: 6.].
Образы детства, создаваемые в литературных произведениях и искусства, в той или иной мере отражают важные стороны социальной реальности. По мнению И.С. Кона, в произведениях литературы и искусства можно выделить нижеследующие образы детства:
1) детство как отклонение от нормы, иными словами от взрослого состояния (эпоха классицизма);
2) ребенок как предмет воспитания, а детство как этап формирования личности, который не является ценным периодом жизни, а выполняет вспомогательную функцию подготовки к ней (эпоха просвещения);
3) «детские дети», которые ценятся сами по себе. Это идеализированый, абстрактный образ – не живой ребенок, а определенный идеал, потому как этот образ детства не подразумевал основательного анализа психологии детей (эпоха романтизма);
4) обездоленные дети, «жертвы семейной и школьной тирании» (реализм XIX века);
5) в XX веке грани детского образа усложняются и обогащаются, характеры детей вырисовываются все более подробно [Кон 1998]. В древние и средние века душевный мир ребёнка и особенность детства ещё не были изучены в литературе. В понимании средневековых людей не было понятия «детства». «Ребенок воспринимался либо как уменьшенная копия взрослого, либо как несмышленное чадо – существо маргинальное, стоящее на самой грани понятия «человек»…» [Арзамасцева 2000: 52] Сложные условия существования, постоянные войны, голод и нищета являлись основными причинами раннего взросления и последующего старения человека. Таким образом, основной составляющей общества были дети и юноши. Ребенок, способный обходиться без постоянной заботы мамы или кормилицы, считался уже взрослым человеком, у которого были определенные обязательства в быту.
В древнерусской литературе первый образ ребенка встречается в «Сказании о Борисе и Глебе», которое датируется серединой XI века. В сказании говорится о сыновьях Владимира, убитых в 1015 году Святополком Окаянным, их старшим братом. Автор подчеркнул примету будущей святости братьев, сказав, что малолетние Борис и Глеб любили читать книги. Особенно трогателен образ юного Глеба – беспечного и доверчивого. Когда его собрались убить, Глеб посмотрел на убийц и жалостно умолял: «Не трогайте меня, братья мои милые и дорогие! Не трогайте меня, никакого зла вам не причинившего...». Таким образом, истоком темы детства в русской литературе является образ ребенка-жертвы, который имел большое значение для развития темы детства в творчестве А.С.Пушкина, Л.Н.Толстого, А.П.Чехова, А.П.Платонова и других писателей.
Во многих произведениях татарской литературы средневековья одной из главных функций выступает воспитательная. Целью является создание образа совершенного человека. Древнейшим произведением средневековой тюркской литературы является поэма Кул Гали «Кысса-и Йусуф» (1233г.). Кул Гали в основе произведения поднимает проблемы образцового правителя и народного блага, связанные с главным героем Йусуфом. Также, одной из центральных тем поэмы являются взаимоотношения между старшими и младшими братьями, между отцами и детьми. Другие нравственно-эстетические, социальные темы раскрываются параллельно. Терпение является ключевым мотивом поэмы. Эта идея обозначена и в совете Йусуфа во сне Зулейхи, и в утешении себя Йакуба, и в назидании служанок Зулейхи. Идея воплощена в изречении: «терпением достигается цель».
Кул Гали раскрывает своего героя с детских лет. По мнению Л.Мингазовой, «описывая разные события в жизни героя, автор создает у читателя образ идеальной личности: ему свойственны самые ценные качества, которые надобны идеальному человеку» [Мингазова 2011: 82]. Такие качества, как честность, великодушие, знание языков («владение семьюдесятью двумя языками»), храбрость, красноречие, воплощенные в образе Йусуфа, ставятся в пример всему народу, и, конечно, детям.
Во взаимоотношениях отца Йакуба и Йусуфа поэт-гуманист дал высокий образец отцовской любви и беззаветной сыновней преданности. И этим нравственным идеалом Кул Гали вооружил свой народ на многие века. Почитание и уважение отца, мужчины является особенной чертой тюркских народов.
«Родной Йусуф был ровно на 11 году своей жизни,
Спал на коленях Йагкуба.
Однажды он увидел дивный сон
И спросил о его значении у своего отца
Тогда Йагкуб дал свое благое толкование
Сну Йусуфа и проговорил:
«Есть надежда, что Господь ниспошлет тебе помощь,
Придут к тебе почести и высокое положение
Однако, милый сынок, береги его как аманат,
Никому не рассказывай про этот сон.
Берегись черной зависти, мстительности людей,
Ведь сатана является врагом человечества» [Кул Гали 2009: 3]. В свое время поэма являлась одним из основных учебных пособий в медресе, где предполагалось напевное чтение «Кыйсса-и Йусуф».
Кроме воспитательных моментов, образный язык, интересный сюжет, накаленный конфликт, выявление взаимоотношений между родителями и детьми, братьями притягивает внимание детей. Таким образом, есть основание полагать, что такого рода произведения играли в свое время роль эффективного воспитательного инструмента, и стали фундаментом для становления детской литературы.
Особенности субъектной организации в современной татарской детской прозе конца XX– начала XXI веков
Философский подход к вопросам адресации литературного текста и связанные с ней проблемы диалогичности отношений между автором и читателем интересовали не одно поколение ученых, но до сих пор, данная проблема не нашла свое оптимальное решение.
В настоящее время проблема образа адресата и образа автора в тексте анализируется учеными как одна из форм коммуникативных актов. Однако проводя параллель между субъектами литературного текста и участниками реальной речевой деятельности, необходимо помнить о существовании важных различий между ними: «Адресат художественных произведений существенным образом отличается от адресата речевых актов» [Степанов 1984: 26]. Адресат речевого общения – это субъект, которому адресовано речевое произведение, тот, кто провоцирует общение (речевое или текстовое). С одной стороны, он противостоит адресанту речи, а с другой стороны – противопоставлен другим субъектам коммуникации: постороннему слушающему, третьим лицам, которые не участвуют в коммуникации, но упоминаются в ходе нее; постороннего слушающего следует отличать от косвенного адресата, который, внешне имея статус первого, на самом деле является адресатом сообщения [Барабанова 2004: 3 10]. «Читатель, аудитория напрямую не вовлечены в прагматическую ситуацию. От них не требуется оценивания коммуникативного смысла и прямой реакции на речевой акт. Автор считает, что в литературном произведении существует два вида адресатов: идеальный (текстовой, вымышленный) и реальный (читающая публика, нададресат). Идеальный адресат является «активным посредником между автором и нададресатом в реализации авторских намерений» [Степанов 1984: 27].
Проблематика адресата произведения стала актуальна во второй половине ХХ века. В трудах М. Хайдеггера, Х. Г. Гадамера, Э. Хирша, Дж. Блейка, В. Изера, Дж. Каллера, В. Ф. Шмида, М. Риффатера, С. Фиша, Дж. Принса, Н. Холланда и др. были сделаны многочисленные попытки разграничения функций автора и читателя. Отечественные ученые М.М. Бахтин, Т.Г. Винокур, К.А. Долинин, В.Ш. Кривонос, Н.А. Кожевникова, Ю.М. Лотман, В.В. Прозоров, О.В. Солоухина, так же внесли немалый вклад в развитие данной темы. Со временем сфера интереса ученых перешла от писателя к читателю, что являлось прямым последствием выхода отечественной прагматики на более высокий уровень. Такие ученые, как Ю.Д. Апресян, В.В. Богданов, Н.Д. Арутюнова, О.Л. Каменская, Н.И. Формановская, Е.В. Падучева, Г.В. Степанов, рассматривали литературный труд как некую форму коммуникативного акта.
В создании художетственного мира детства в произведении в большинстве случаев участвуют фактически четыре различных, но связанных между собой действующих лица: автор, герой-ребенок (часто личностно близкий автору), читатель и читатель-ребенок (читатель в своем детстве), входящих между собой в несколько пересекающихся диалогов – диалог читателя и автора, диалог детей – сверстников (героя – ребенка и читателя - ребенка), а также диалог представителей разных поколений (детей и взрослых). [Кондаков, Попкова 2013: 147]
Для нас основной задачей является определение места образа адресата в структуре произведения, раскрытие авторских маркеров, которые указывают на образ адресата в рамках определенного произведения.
Итак, система коммуникативного акта в рамках произведения формируется из следующих элементов: информация, передатчик, канал связи, приемник, адресат [Шеннон 1963: 380]. Если брать за основу, что художественное произведение – это тоже форма коммуникации, то требуется завершающий элемент, адресат произведения. Иногда автор может адресовать его будущему поколению или, например, представителю другой нации. Тогда акт считается осуществившимся только в момент прочтения и интерпретации читателем. Хотя автор стремится в некотором смысле сохранить изначальную идею, но представители антропоцентрической направленности заявляют, что смысл дополняется адресатом, который по-своему интерпретирует текст. При этом получается, что адресат – активный полноценный участник художественного произведения.
Фактор адресата стал классифицироваться как отдельная составляющая произведения, которая способна изменить его назначение. Так, по задумке писателя, текст адресуется определенному абстрактному читателю. Абстрактный (имплицитный) читатель – это «содержание того образа получателя, которого (конкретный) автор имел в виду, вернее, содержание того авторского представления о получателе, которое теми или иными инициальными знаками зафиксировано в тексте» [Шмид 2003: 60]. Целью автора является доведение до адресата произведения определенной, первоначально сформулированной идеи. В трудах О. Л. Каменской есть интересные предположения о том, что подсознание автора пытается создать некий сборный портрет читателя при помощи субъективных представлений, т.е. создается некий квази-портрет, «коммуникативный квази-портрет потенциального реципиента» [Каменская 1990: 123]. Автор создает обобщенный образ, взяв за основу «слагаемые» личности адресата.
Следовательно, в основе произведения уже существует определенный «внутренний читатель», функция которого определена в тексте. Всякое литературное произведение формирует своего специфичного читателя через выбор определенного жанра, литературного стиля, лингвистического кода. Обращение писателя к той или иной жанровой форме – это процесс двухсторонний. Во-первых, следует учитывать жанр, который взят в качестве образца; во-вторых, необходимо учитывать преобразования в соответствии с эстетическими целями писателя. «Поскольку жанровый «канон» определяет ожидания читателя, отступление от него – знак преобразования исходной формы, который активизирует восприятие» [Шантарович 2004: 70]. Так произведение «День рождения Судьбы» Г. Гильманова имеет форму дневника. Главный персонаж- Зухра ведет дневник, обращаясь к нему как к живому, пишет обо всем произошедшем с ней. Одновременно писатель внедряет некие новые формы – письма Судьбе, которые таким же образом транслируются в дневник героини. Такое введение удачно, поскольку дает возможность избежать однообразности произведения.
В произведениях татарских прозаиков обнаруживаются трансформации традиционных жанров татарской литературы в соответствии с эстетическими намерениями авторов. Часто подобного рода трансформации осуществляются как синтез жанров в рамках одного произведения. Жанры обозначим, как группы литературных произведений, собранных на основе содержательных и формальных свойств. В произведениях Рашита Башара можно наблюдать частое смешивание литературных жанров. К примеру, в произведении «Голос заблудившейся птицы» автор для того, чтобы более точно передать душевное состояние героя, использует лирические жанры: текст содержит многочисленные отрывки их стихов и песен, которые, с одной стороны, выступают как способ раскрытия психологии героя, с другой, формируют эстетическую реальность, в которой происходит совмещение автора и читателя. В тот момент, когда Шевкет предается воспоминаниям о своей встрече с бывшей возлюбленной Гульюзум, писатель в произведение вводит стихотворение:
«Ай нурлары сибел
Згр й кыегына.
Ике яшь йрк белн
Серлш кое гына.
- И-и тмле суымны Эчертэм буген сезгэ.
Ж атэклэшеп, янэшэ
Ж)ітегез йезегезгэ.
Ж шы нурлар кунсын тик
Гел келэч йезегезгэ!» [Башар 2004: 26-27].
(«Падает лунный свет
На крышу дома синего.
И слышно только разговор
Молодых и колодца здешнего.
- Угощу водичкой вас
Самой-самой вкусною.
Проживите вместе жизнь
Самую счастливую.
Пусть сияют лица у вас
Улыбкою счастливою»).
Нужно заметить, что стихи среди основного текста не выделяются хорошо отработанной структурой. Встречаются срывы ритма и несоответствия рифм. Стихотворное произведение дано не полностью: оно включает десять строф. Рашиту Башару, как мастеру прозы, не удалось сохранить индивидуальность своего слова в лирическом жанре. Мы считаем, что применение фольклорных образцов или произведений общепризнанных поэтов могли бы сохранить атмосферу и колорит рассказа, а недоработанный лирический текст автора как будто не сочетается с общей картиной.
Прием иносказания в современной татарской детской прозе
Первый вопрос, возникающий при работе с примерами из литературного наследия, это «художественный текст – это»? Несмотря на то, что данный вопрос многократно поднимался в трудах известных научных деятелей как отечественной, так и зарубежной филологии, до сих пор нет единой концепции текста как такового.
Текст, в традиционном понимании, представляет собой сумму и упорядоченную последовательность составных единиц, а именно предложений. Некоторые ученые считают, что нельзя определить жесткие границы текста и предлагают рассматривать его только как языковую целостность, которая служит для коммуникации в процессе речевого акта. Например, в трудах исследователя Х. Ф. Плетта, текст определяется как «макрознак, к которому относятся все прочие языковые знаки, как части к целому» [Плетт 1979: 58]. Немецкий лингвист, автор волновой теории языкового развития Иоганнес Шмидт определяет текст как высказывание, служащее для выполнения определенных функций языка: «Текст есть всякая языковая составная часть акта коммуникации, высказанная в коммуникативной деятельностной игре, одновременно с тем что она (часть) тематически ориентирована и выполняет коммуникативную функцию» [Шмидт 1976: 150]. Согласно современным авторам, текст есть наивысшая форма структуризации языка в текстовой лингвистике, ставшая результатом развития лингвистики предложений. По своей стилистике тексты бывают следующих типов: научные, разговорные, публицистические, официально-деловые, художественные. Самой специфической разновидностью из вышеуказанных является художественный текст, который представляет собой произведение искусства, выражающее замысел автора и служащее неким посланием читателям. Согласно отечественному лингвисту И. В. Арнольд, такой текст обладает идейно-художественной целостностью и служит для передачи адресату предметно-логической, эстетической, образной, эмоционально-оценочной информации [Арнольд 1980: 7]. Адресантом является сам автор, прямым адресатом – читатель. Например, предполагаемый читатель исторического произведения – люди, интересующиеся историей; автор научных статей пишет для ученых; автор книг по психологии обращается к людям, ищущим помощь в решении своих проблем и т.д. В некоторых случаях текст может иметь не только прямого адресата, но и скрытого. Наличие скрытых адресатов наиболее свойственно художественным текстам. Эти случаи определяются термином двойной адресности. Двойная адресность – это существование в тексте скрытого обращения автора к иному лицу, нежели потенциальная аудитория произведения. В некоторых случаях распознать его не так просто, требуется некое участие адресата, путем интерпретации художественного произведения воссоздается скрытое обращение автора.
Литературное произведение представляет собой образное воспроизведение действительности, ориентированное на читателя и ставящее целью осуществить эмоциональное и/или эстетическое воздействие на него. Для этого автор использует целый ряд разнообразных образных средств, которые подчинены единой цели, а именно реализации замысла автора. Признаками двойной адресности в произведении могут служить такие виды иносказания, как символы, ирония и эзопов язык. В том случае, если автор хочет использовать двойную адресность, он создает канву произведения, которую предлагает прямому адресату и обогащает его вышеуказанными видами иносказания. В детской прозе прямым адресатом должен выступать ребенок, а взрослые будут задействованы в качестве скрытых адресатов. Им будет отправлено некое сообщение, зашифрованное общепринятыми символами, знаками, иронией и т.д.
Т.И Воронцова считает, что художественное содержание текста неотделимо от материальных путей выражения, изменение или неправильное использование средств выражения влечет полное разрушение образов и замыслов автора [Воронцова 2000: 159]. Средства выражения, такие как символы, архетипы, знаки требуют детального анализа, прежде чем включать их в текст.
Хотя теория архетипов берет свое начало с платоновских времен, лишь Карл Юнг(1875-1961) приблизил ее к современному миру. Модифицировав теорию своего учителя Зигмунда Фрейда, К. Юнг разделил бессознательное на две части: индивидуальное бессознательное и коллективное бессознательное. Личный опыт человека в течении всей его жизни формирует некий опыт, который откладывается в бессознательном, а коллективное бессознательное – это опыт всего человечества, переданный человеку в процессе становления его личности. В результате у человека формируется некое хранилище праобразов, которые мы называем архетипами. Юнг утверждал, что большая часть мировой мифологии и фольклора представляет собой проявление коллективного бессознательного. Он обнаружил, что если бы он смог раскрыть определенное значение таких образов в культуре, их породившей, он мог бы лучше понять сновидения, в которых появляются эти образы [Юнг 1964]. Поиск значения сборных образов он определил, как расширение человеческого осознания. Архетип в значительной мере представляет собой бессознательное содержание, которое изменяется через сознание и восприятие – и именно в духе того индивидуального сознания, в котором оно проявляется [Самин 2002]. Архетип представляет из себя гипотетический нейтральный, нечувственный образец, схожий с «моделью поведения» в биологии.
В литературе архетипы играют важную роль: они концентрируют в себе некий характер, сборные особенности, читаемые адресатом произведения. Существует несколько ключевых архетипов в татарской литературе. Это Ак бабай - всезнающий старец, Ак эби - мать, хранительница очага и традиций, архетип ребенка - «божественное дитя», личность, приносимая в жертву на пути взросления.
В рассказе «Зеленый сундук» Ф. Яруллин через внутренний монолог раскрывает взросление главного героя Айрата, в котором умирает архетип ребенка, что свидетельствует о переходе главного героя на новый уровень. Герой вырастает и уже по-новому видит мир, при этом все волшебство, вся сказка исчезает, Аджихан - герой их детства перестает быть героем, морские приключения оказываются выдумкой, а русалки Желтого моря и вовсе становятся ложью: «Эжихан инде куптэн бабай кеше, янгын сундеруче ул. Малайларны уз янына жьіеп, Кызыл дицгездэге кызыл балыклар, Сары дицгездэге сары су кызлары турында сейли. Аныц дицгездэ хезмэт итмэгэнен, кайдадыр читтэ шахтада эшлэп , кайтышлый дицгезче киемнэре белэн бинокль сатып алуын авылдагы пэр малай диярлек белэ хэзер. Белэ, лэкин Эжихан бабаларыныц кызыл утрауды аяк чолгаулары киптереп, сары утрауда сары эфлисуннар ашап йеруенэ ышана» [Яруллин 2002: 183]. («Аджихан уже давно старик, он пожарный. Собрав возле себя мальчиков, он продолжает рассказывать про красных рыб в Красном море, про желтых русалок в Желтом море. Все в деревне давно знают, что он никогда не был моряком, а работал где-то на шахте и форму моряка с биноклем купил по дороге домой. Знают, но продолжают верить в то, как он сушил свои портянки, сидя на красном острове, как кушал желтые апельсины на желтом острове»).
Вместе с главным героем Айратом растет и адресат произведения, научившийся реагировать на ситуацию правильно, т.е. так, как и предполагалось автором. В постмодернизме такого участника произведения называют бенефициарий. По теории А. Греймаса, «Бенефициарий» или «получатель» - это актант, который испытывает на себе некие позитивные изменения; тот, кто способен извлечь выгоду из результатов деятельности главного субъекта рассказа или вмешательства отправителя (дарителя благ) [Ильин 2001: 12]. Актант представляет собой класс, объединяющий в себя различные роли и выступающий как одна большая функция.
В актантовой схеме А. Греймаса 6 актантов: отправитель сообщения (донатор, даритель), объект (функция рассказа, предмет желания субъекта произведения, цель), субъект (функция рассказа, объединяющая все действия и детали главного героя, желающего достичь цели), помощник (герои или силы, помогающие субъекту), противник (антагонист, противостоящий субъекту), получатель сообщения (адресат, бенефициарий). При этом важно помнить, что каждый персонаж может выполнять разные функции, в зависимости от ситуации, актанты не являются элементами, тождественными героям произведения.
Например, в произведении Ф. Яруллина «Зелёный сундук» Айрат не является носителем одной только функции. В разных ситуациях главный герой выполняет разные роли. Так, в ситуации с письмами (одна из ключевых тем произведения) Айрат выступает отправителем сообщения, донатором, так как лишь его позиция выделяется среди других, его мнение ближе к истине автора. Объектом будет – внимание к родителям, обусловленное наличием такого актанта «помощника», как чувство долга, вступающего в борьбу с «противником», в лице человеческого эгоизма, лени.
Принципы и приемы психологизма в творчестве современных детских писателей
На мировую литературу первой половины XX века большое влияние оказали З. Фрейд, К. Юнг, А. Бергсон, Ф. Ницше и др. Модернизм в литературе был сформирован из психоаналитических идей, теории интуитивизма, философской концепции о сверхчеловеке и т.д. Картина мира ребенка все больше проникала в произведения, специфика и традиция изображения, которые выразил Ф. Кафка: «...Я пишу иначе, чем говорю, говорю иначе, чем должен думать, и так до самых темных глубин...» [Кафка 2014: 9]. На волне модернизма авторы все больше стали обращаться к подсознательному своих героев, тем самым пытаясь проникнуть к подсознательному адресата произведения. Исследуя бессознательные процессы психики, рассказчик пытается объяснить поступки и характер главного героя.
«В (татарской - Г. Э.) прозе художественный психологизм возник в начале XX века, в период первой русской революции. Его основоположниками были Ф.Амирхан, Ш.Камал, Г.Ибрагимов… Вместе с психологизмом пришла в прозу и высокая художественность. Качественный скачок, положивший начало подлинно художественному психологизму, стал возможным благодаря творческому овладению достижениями русской и мировой классики в сочетании с использованием и развитием внутренних возможностей татарской литературы, традиций древней поэзии…» [Хатипов 2014: 289]
В рамках данной главы мы попытаемся рассмотреть психологизм как особенность характерологии в детских рассказах современных татарских писателей. Психоаналитические теории в современном мире с каждым днем становятся все актуальнее: они получили широкую распространенность не только в науке, но и на уровне житейского сознания, что автоматически проецируется и на современное творчество. Современная литература для детей диктует свои правила анализа произведений. Психоаналитический компонент является обязательным составляющим интерпретаций образцов в татарской детской литературе, где уже изначально автором закладывается определенный механизм подсознательных процессов ребенка.
М. М. Бахтин, оценивая начальные этапы становления психоанализа, заявил, что на первых ступенях своего развития он являлся «скромным психиатрическим методом со слабо развитой теоретической основой» [Волошинов 1994: 269]. Но труды таких видных деятелей, как З. Фрейд, К. Юнг, А. Адлер, Э. Фромм, К. Хорни, Ж. Лакан и др., оказали большое влияние на становление психоанализа. В течение короткого времени метод стал проникать в смежные науки, такие как искусство, религия, литературоведение, социальные и политические явления жизни общества и т.д.
Основываясь на опыте использования психоанализа как метода изучения артефактов в трудах таких исследователей как З.Фрейд, Э.Фромм, К.Юнг, Л.Выготский, Н.Вырубов, В.Райх мы можем выделить два основных направления в исследовании художественного творчества: психоанализ текста и анализ психологизмов в тексте. Психоанализ личности творца осуществляется через анализ глубинных мотивов и поступков героя произведений. Создается некая картина духовного мира автора. Так последователь З. Фрейда Р.-Л. Даниэл, проанализировав ряд произведений Л. Н. Толстого, пришел к выводу, что классику русской литературы в детстве не хватало материнской любви. Со временем образ матери перерос в некий асексуальный характер, а Толстой сам приходит к мысли, что сексуальные отношения разрушают духовность, «потому что половая связь, будучи агрессией фаллоса, чревата опасностью для материнского образа» [Ранкур-Лаферьер 2002: 162]. Данный метод анализа весьма спорный. Мы не будем затрагивать психоанализ, а будем работать с психологизмом в произведениях.
Внутренний мир человека, его миропонимание и реакция на разные ситуационные моменты, расценивание того или иного события обуславливается следующими факторами: культурное наследие, среда роста, возраст, психологические особенности развития, пол и т.д. Значительную роль в этом играет и литература.
Литература, как один из ведущих видов искусств, адресованных детской аудитории, несет в себе большой потенциал для целостного развития психоэмоциональных качеств и воспитания личностных, социальных, культурных, религиозных, нравственных и т.д. навыков ребенка. Литература так же служит для расширения детского кругозора и обогащения внутреннего мира молодых читателей. Споры относительно детской литературы все еще ходят в ряду нерешенных: является ли она отдельным видом искусства; что важнее – соответствие нормам художественного изображения или ее роль в процессе воспитания? Как мы видим, детский интерес останавливается на тех произведениях, которые отвечают всем требованиям предполагаемой автором аудитории, а именно имеют богатый образный мир, строятся на эмоциональных связках, отличаются четким и ясным изображением действий, полны движения и т.д. Для нас интересным является еще и фактор психологизма в рамках детской прозы: его место, роль и значение при изображении внутреннего мира детей.
Основываясь на том, что именно в детстве происходит становление общих черт поведения человека в той или иной ситуации, современые исследователи признают важность детской литературы в формировании взрослого мировоззрения человека. В монографии «Прошедшие сквозь века» Л. И. Мингазова акцентирует внимание на психологизме в детской литературе и на его спектре влияния: «в литературе, посвященной детям, формированию личности в этом отношении требуется особое внимание, так как детская литература представляет собой подсистему литературы, характеризующуюся особыми формально-содержательными и функциональными признаками. Главной проблемой общественно политического и культурного развития татарского общества ХХ века было воспитание нового человека, и на протяжении всего века проблема воспитания ребенка, соответствующего обществу, находилась в центре внимания» [Мингазова 2012: 3].
Стоит отметить, что в зависимости от исторического времени, коренным образом менялись и цели, поставленные перед писателями. К примеру, начало ХХ века определяется повышенным вниманием к формированию национального сознания; середина ХХ века – этот период характеризуется воспеванием классового воспитания; после 80-х годов в центре внимания по новой оказалась проблема развития национальной идентичности. В настоящее время одной из центральных тем в татарской детской прозе выступает тема укрепления национального самосознания, сохранения духовных ценностей и воспитания гуманности.
В своей научной работе мы ставим задачу рассмотреть татарскую детскую литературу конца XX – начала XXI веков, как новое культурное явление с точки зрения психологизма, взяв за примеры произведения 111 Ф. Яруллина, Г. Гильманова, Р. Башара. С этой целью мы проанализировали произведения «Соленый дождь», «День рожденья Судьбы», «Доля ребенка», «Мальчик без дня рождения» Г. Гильманова; «Зеленый сундук», «В дождливую ночь», «Белолобый» Ф. Яруллина; «Голос заблудившейся птицы», «Открытые ворота» Р Башара.
В татарской детской прозе конца XX – начала XXI веков возрастает интерес к детской психологии, проза этого периода дает свободу детским эмоциям. После распада Советского Союза и в итоге продолжительного экономического кризиса в стране вырастает поколение озлобленных детей и подростков, не владеющих культурным наследием. По этой причине писатели стараются воспитать новое поколение, устойчивое к различного рода, экономическим, социальным и политическим катаклизмам. В своих произведениях они стремятся добиться этого через разнообразные психологические приемы. Первоначальная задача при этом – исходя из возрастных особенностей аудитории, определить методы воздействия.
Явление и роль психологизма в детских произведениях отличается от ее явления и роли в произведениях, ориентированной для более взрослой аудитории. Все это объясняется необходимостью дифференциального подхода к читателю, согласно его возрастным особенностям. Изучением проблем психологизма в рамках литературного произведения занимались такие ученые, как Л.С. Выготский, Л. Гинзбург, В.Е. Хализев, Ф.Хатипов (татарская литература). Так же известны труды А.П. Скафтымова, И. В. Страхова, А.Б. Есина.