Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Логика Ч. С. Пирса 12
1. Логика в системе Ч. Пирса (ее понимание, феноменология, классификация наук) 12
2. Традиционно выделяемые рассуждения: дедукция, индукция. Пересмотр понятия «индукция» и идея амплиативности 30
3. Абдукция у Ч. Пирса: ее задачи и схемы работы 38
Глава 2. Современные теории по вопросу абдукции 56
1. Вопрос трактовки и обоснования абдукции 56
2. Противники признания за абдукцией природы самостоятельного логического рассуждения. Абдукция и теория вопросов и ответов 73
3. Возможности формального представления абдукции 94
4. Анализ идеи абдукции Ч. Пирса с современной точки зрения 121
Литература 141
- Традиционно выделяемые рассуждения: дедукция, индукция. Пересмотр понятия «индукция» и идея амплиативности
- Абдукция у Ч. Пирса: ее задачи и схемы работы
- Противники признания за абдукцией природы самостоятельного логического рассуждения. Абдукция и теория вопросов и ответов
- Возможности формального представления абдукции
Введение к работе
Предмет исследования. Предметом служит исследование логики Ч. Пирса, трактуемой им как теория рассуждений, для чего разбирается обоснованность предлагаемого ее понимания, затрагивается проблема включения в сферу логического амплиа-тивных (расширяющих) рассуждений. Особое внимание уделяется изучению вводимого им рассуждения - абдукции.
В центре рассмотрения находятся вопросы относительно логики Пирса: какие цели она преследует (соотношение ее с действительностью), из каких разделов состоит, как соотносится с семиотикой, какое место занимает среди других наук, насколько обоснованно введение в нее наряду с дедуктивным недедуктивного элемента. Проблема недедуктивности, в рамках которой речь идет об индукции и абдукции, решается Пирсом весьма нетривиально. Оригинальность его подхода вынуждает нас уделять ей значительно большее внимание, нежели дедуктивному моменту, рассматриваемому в традиционном ключе.
В диссертации можно выделить два плана исследования. Во-первых, это рассмотрение вопросов, связанных с определением логики, выявлением природы абдукции самим Пирсом. Во-вторых, это обращение к современным работам, предлагающим свое понимание его абдуктивной концепции, важность чего можно, в свою очередь, тоже рассматривать с двух сторон. С одной стороны, они показывают, как развиваются идеи Пирса в наши дни, а с другой - проливают свет на неоднозначные аспекты его абдуктивной теории, тем самым поясняя концепцию этого философа, которого вряд ли можно назвать «ясным».
Актуальность темы исследования. О разработках Пирса в сфере логики в нашей стране только начинают говорить, в то время как на Западе он фигура весьма значимая. Надо отметить, что даже в Европе этот американский философ так и не получил признания при жизни: к его работам начали обращаться приблизительно десять лет спустя после смерти. В СССР первой серьезной работой, посвященной творчеству Пирса, стала, пожалуй, книга Ю. Мельвиля «Ч. Пирс и прагматизм», где его учение рассматривалось с точки зрения марксистской философии, а исследования в области логики практически не затрагивались. А между тем во многом именно весьма нетривиальные и интересные «логические работы сделали его несоизмеримой величиной по сравнению с иррационалистом и проповедником алогизма Джемсом»1.
Перечислить все действительно великие заслуги Пирса в области как классической, так и неклассической логик, вряд ли возможно. Главной задачей своей логики он видит отражение ею проблемы прироста знания и, поэтому отводит ей одну из ключевых ролей в построении единой фундаментальной философской системы, создание которой он так и не завершил. Пирс до конца дней занимается «усовершенствованием» своих разработок, очень важно отметить, что его сочинения - это постоянный поиск, а потому требуют детального изучения и подробного разбора.
Актуальность задач, поднимаемых им, и нестандартность их решения является причиной горячих полемик. Споры вокруг трактовки Пирсом логики, понимания им ее структуры и истоков на Западе не прекращаются, но при этом количество неясных моментов в его творчестве, требующих разработки, не убывает. Одним из таких центральных логических вопросов является вопрос существования абдукции: каковы ее эпистемологические стороны, насколько правомерно говорить о ней как об уникальном самобытном рассуждении, относить в логике к классу амплиативных конструкций. Оригинальность и многогранность абдукции неустанно привлекает внимание логиков, среди которых можно встретить такие известные имена, как Я. Хинтикка, Н. Решер. Пристальное внимание к ней объясняется не только историческим интересом, но и активным использованием этой идеи в свете развития искусственного интеллекта.
Степень научной разработанности темы. Исследуемая проблема предполагает детальное изучение ряда работ Ч. С. Пирса, посвященных пониманию им предмета логики. По причине того, что в России фактически до сих пор не существует качественного перевода многих его логических исследований (до сих пор не вышел в свет перевод Д. Лахути Кембриджских лекций Ч. Пирса («Cambridge Lectures on Reasoning and the Logic of Things»), а выпускаемые ранее «пиратские» книги вряд ли могут пригодиться тем, кто действительно хочет понять этого логика2), автором диссертации был проанализирован ряд западных изданий .
Нами были рассмотрены работы Аристотеля и И. Канта, так как в них берут начало проблемы, поднимаемые Пирсом; также мы обращались к трудам Дж. Милля и К. Поппера (если с первым Ч. Пирс полемизирует явно, то со вторым проведение параллелей сравнения напрашивается). Нерешенность им некоторых вопросов, связанных прежде всего с введением абдуктивного рассуждения, подтолкнула нас к рассмотрению современных исследований Хинтикка, Маддалена, Чиассон, Пейп, Сантаелла, Капитан, Гофман, Ахин-штайн, Джозефсоны, Гуддинг, В Вагин, В. Финн и др. Каждым из перечисленных логиков и философов дается своя оценка этому типу рассуждения: от сугубо положительной до крайне отрицательной. Своим существованием эти работы свидетельствуют об актуальности в наши дни задач, поставленных Пирсом, при этом не только проясняют его идеи, но и предлагают различные трактовки абдукции, относя ее то к логике, то к сфере эпистемологии; касаются ряда спорных пунктов, связанных с ней. В свете затрагиваемого Пирсом вопроса пересмотра предмета логики, остро стоящего и в наши дни, были проведены параллели предлагаемого им подхода с некоторыми современными трактовками этой науки (А. Есенин-Вольпин, В. Финн).
Цель исследования. Цель состояла, с одной стороны, в исследовании логики Ч.Пирса, прежде всего как теории рассуждений, а, с другой стороны, в выявлении роли его идей, в первую очередь идеи абдукции, в современной логике.
Для достижения поставленной цели необходимо было осуществить последовательное решение следующих задач:
1. Проанализировать, какой смысл Пирс вкладывает в трактовку своей логики и стоящих перед ней задач; продемонстрировать спорность, но и одновременно с этим правомерность его позиции путем сопоставления ее с современными работами (А. Есенин-Вольпин, В. Финн), в которых логика рассматривается в сходном ключе.
2. Предложить системный взгляд на логику Ч. Пирса: выяснить ее место в его общей классификации наук. Показать необходимость такого системного подхода для понимания сущности логики, а также разобрать его истоки, которые видятся в огромном влиянии, оказанном на него И. Кантом.
Исследовать природу вводимых Пирсом амплиативных рассуждений, что подразумевает, в свою очередь, уточнение понятия индукции, ее задач в процессе прироста нового знания; в связи с проблемой амплиативности в ло гике четко определить (чего нельзя встретить в работах Пирса) понятия логического вывода и рассуждения.
4. Оценить роль каждого из видов рассуждений в процессе прироста нового знания, после чего приступить к уточнению их структур. Отчетливо сформулировать пирсовскую идею синтеза рассуждений в процессе прироста нового знания, показать ее продуктивность.
5. Изучить трактовку Ч. Пирсом абдукции: определить ее эпистемологическую и логическую стороны. Показать основания, согласно которым она имеет право называться логическим рассуждением, определить трудности, возникшие перед Пирсом в процессе выявления ее сущности.
6. Анализируя современные работы, касающиеся проблемы абдукции, выявить, насколько они развивают идеи Пирса, что вносят в решение поставленных им проблем, а также уточнить оригинальность абдуктивного рассуждения (его отличие от гипотезы, стратегии).
7. Представить абдукцию Ч. Пирса средствами современной формальной логики и указать роль этого рассуждения в области исследований по искусственному интеллекту.
Научная новизна. Новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
• предложен особый взгляд на логику Ч. Пирса, в котором большое внимание уделено факту невозможности изолированного ее рассмотрения от его философской системы обоснования знания; с этой целью четко выявлено место логики в его единой классификации наук, проанализировано взаимоотношение ее с математикой, психологией;
• продемонстрирована актуальность предлагаемого Пирсом расширения границ «логического» и проведено его сопоставление с рядом современных концепций, расширяющих теорию логики в сходном ключе;
показана важность разграничения понятий «вывод» и «рассуждение» и понимания последнего, прежде всего, как познавательной процедуры, с ак центом на обязательности отнесения обеих конструкций к логике, что диктуется привнесением Пирсом в логику амплиативных (расширяющих) конструкций;
• в соответствии с подходом Пирса к логике в работе проведено четкое разделение эпистемологического и логического пластов, особое внимание в этом вопросе уделено специфике амплиативных рассуждений, в свете чего предлагается уточнение понятия индукции;
• обосновывается актуальность проблемы (только поставленной Пирсом) синтеза рассуждений;
• выявлена сущность абдукции в концепции Пирса, предложено решение активно обсуждаемой в современной логике проблеме: является ли абдукция эпистемологией или логикой; приведены аргументы в пользу толкования ее как особого вида амплиативного рассуждения в смысле познавательной процедуры; определены нерешенные Пирсом трудности относительно природы ее функционирования;
- исследованы современные теории, рассматривающие абдукцию Ч.Пирса, обозначены их особенности и адекватность идеям Пирса; даны ответы на вопросы взаимоотношения абдуктивного рассуждения с индукцией, гипотезой, стратегией;
- учитывая амшшативную природу абдукции, роль в ней многозначности и немонотонности, предложена ее общая экспликация; рассмотрен один из вариантов формального представления этого рассуждения современными средствами; показано его место в искусственном интеллекте.
Теоретическая и практическая значимость. Теоретическая значимость диссертации заключается в раскрытии возможного пути пересмотра понятия логического посредством введения в сферу логики амплиативных рассуждений, а также в определении места теории Пирса в истории логики.
Практическая значимость работы в том, что основные положения проведенного исследования могут быть использованы при чтении лекций, разработке пособий по проблеме теории рассуждений в рамках «Общего курса логики», а также по курсу «История логики».
Положения, выносимые на защиту
1. Правомерна и современна трактовка Ч. Пирса логики в самом широком смысле как семиотики, а в узком смысле («собственно логики») - как теории рассуждений (рассуждения следует рассматривать здесь как познавательные процедуры), в которой наравне с дедуктивным фрагментом выступает и недедуктивый. Такая позиция подтверждается аналогичными подходами к ее предмету, встречаемыми в работах современных российских логиков (А. С. Есенин-Вольпин, А. В. Кузнецов), также определяющих логику как теорию о рассуждениях.
2. Логику должно рассматривать в рамках общефилософской установки Пирса (отражения процесса познания), ибо перед ней, прежде всего, ставится задача выявления структур, лежащих в процессе прироста нового знания. Здесь огромное влияние оказала теория И. Канта. Исходя из этого, становится понятна невозможность сведения логики к математике или психологии.
3. Подход Пирса предполагает отнесение к логике не только выводов, но и рассуждений, понимаемых как познавательные процедуры. Выводы необходимо трактовать как частный случай рассуждений. Основанием такого положения дел служит то, что в процессе прироста нового знания важную роль играют не только дедуктивные (экспликативные) рассуждения, но и рассуждения амплиативные, то есть конструкции, не гарантирующие истинного заключения при истинных посылках, но снабжающие нас качественно новыми сведениями, самым известным видом которых является индукция.
4. Исследование показало, что логика Пирса подразумевает изучение в первую очередь эпистемологических задач, выполняемых рассуждениями в ходе процесса прироста нового знания (следствием чего является идея синтеза рассуждений), а вслед за этим выявление логических схем, лежащих в основе каждого из них.
5. Абдукцию Ч. Пирса следует трактовать как логическое рассуждение, то есть познавательную процедуру, занимающуюся формированием новых гипотез (лишним аргументом чего служит продуктивное использование идеи абдукции в области искусственного интеллекта). Она не может быть отнесена ни к области стратегий, ни к теории вопросов и ответов, её некорректно отождествляться с самой гипотезой. Пирс отражает ход этого рассжудения при помощи логической схемы, которую, правда, по ряду причин (как субъективного, так и объективного характера) не совсем уточняет.
6. Вопросы, которые в абдуктивной теории Пирса остались открытыми, возможно уточнить средствами современной логики. Существование успешных формальных экспликаций абдукции подтверждает необходимость отнесения этой конструкции к логике.
Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены в виде выступлений и докладов на следующих всероссийских и международных научных конференциях: IX Международной конференции «Кантовские чтения: Кант между Западом и Востоком» (Калининград, 2004); VII Международной конференции «Современная логика» (Санкт-Петербург, 2004); IX и X Международных научных конференциях студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (Москва, 2004; Москва, 2005); Всероссийской междисциплинарной конференции «Философия искусственного интеллекта» (Москва, 2005). Тезисы докладов опубликованы. Также результаты исследования нашли отражение в следующих сборниках: «Аспекты» (Выпуск 3, г. Москва), «Кантовский сборник» (Выпуск 25, г. Калининград), «Кант между Востоком и Западом» (г. Калининград).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии. Первая глава включает в себя три параграфа, вторая - четыре. Содержание изложено на 155 страницах, в том числе основное содержание - на 124 страницах. Библиография включает 156 наименования, из которых 101 - на иностранных языках.
Традиционно выделяемые рассуждения: дедукция, индукция. Пересмотр понятия «индукция» и идея амплиативности
Для понимания сущности логики, которую Ч. Пирс трактует как теорию рассуждений, стоящих перед ней задач, мы вынуждены обращаться к исследованию выделяемых в ее рамках рассуждений. Нам необходимо понять, что вкладывает Пирс в содержание каждого их вида, насколько уместно говорить о них как о логических конструкциях (здесь, безусловно, акцент ставится на изучении природы амплиативности вообще и абдукции, в частности). В этом параграфе речь пойдет о таких известных рассуждениях, как дедукция и индукция, причем условимся, что без особой необходимости (например, если это и так очевидно) мы не будем различать их эпистемологическую и логическую стороны.
Когда мы говорим о том, что логика изучает правильные рассуждения, то прежде всего имеем в виду дедуктивные конструкции. Исключение не составляет и Пирс: он не является сторонником определения ее как вывода от общего к частному, то есть сторонником простого противопоставления ее индукции. В этом вопросе для него важен момент необходимости заключения, он говорит о дедукции как о единственном «вынуждающем» виде аргументации. Трактовка дедукции Пирсом близка нашей, поэтому не будем больше на этом останавливаться, а выясним: какие задачи он перед ней ставит.
Дедуктивные рассуждения согласно его позиции, с которой трудно поспорить, занимаются выведением следствий из гипотез и теорий. Эпистемологическая цель, стоящая перед ними, - обоснование сведений, они не могут давать нам качественно новые данные, без которых невозможен процесс прироста нового знания. А так как Пирс видит назначение логики в отражении структуры процесса прироста нового знания, то дедукция становится у него лишь частью логической науки, предоставляя необходимые условия для прироста нового знания, но, не давая достаточных условий. Исходя из этого, можно выделить следующие ее «недостатки», о которых более или менее явно он сам говорит. Во-первых, дедуктивные рассуждения не могут вести нас к открытию качественно новых знаний (хотя это не означает, что они вовсе не дают нам никаких знаний), так как заключение уже содержится в посылках, а в некоторых случаях даже сама посылка может быть тавтологией. Во-вторых, посылки в рассуждениях данного типа являются лишь достаточным, но не необходимым условием истинности заключения, проверка истинности посылок остается за рамками логики. Более того, у нас нет возможности логически проверить истинность этих посылок.
Итак, логика не может ограничиваться дедуктивными, или, как их именует Пирс, экспликативными рассуждениями, то есть дающими объяснение существующим знаниям. Нам необходимо ввести в сферу ее рассмотрения рассуждения нового типа - амплиативные, которые обладают способностью снабжать нас новыми сведениями.
Одним из них является индукция, предоставляющая правдоподобное знание и оцениваемая, пишет Пирс, «при самом простом ее понимании» как вид рассуждения, при котором «истинность целого (общего) предполагается на основе истинности части (частного)» . Что он вкладывает в это понятия при «простом понимании»? Что мы понимаем под индукцией? В наши дни нередко можно встретиться с определением этого рассуждения, согласно которому индукция «не гарантирует истинности и обоснованности [заключения], но ... порождает предположения, связывает их с опытом и тем самым сообщает им определенное правдоподобие»30. Очевидно, что индукция в этом случае фактически отождествляется с понятием недедуктивного31 рассуждения. Но насколько правомерно говорить о корректности такого ее понимания? Неужели индуктивное рассуждение имеет одну апофатическую характеристику - «не гарантировать истинность заключения при истинности посылок»?
Мы утверждаем, что существуют определенные характеристики, выделяющие его из общего ряда недедуктивных рассуждений. Для того, чтобы в этом убедиться, необходимо просто вернуться к содержанию понятия «индукция», которое сформировалось еще во времена Аристотеля, когда укрепилось понимание индукции как восхождения от частного к общему. Таким образом, индуктивное рассуждение - рассуждение, в ходе которого осуществляются различного вида обобщения, то есть в ходе него, рассматривая единичные случаи наличия у предмета какого-либо свойства, делаются с определенной степенью правдоподобия (а не достоверно) заключения о наличии или отсутствии интересующего нас свойства у класса предметов.
Значительное «расширение» границ индукции происходит во времена господства идей Бэкона-Милля, когда она начинает расцениваться как рассуждение, ответственное за процесс прироста нового знания. Причина этого, пола гаем, кроется в том, что эти английские философы, критикуя дедукцию за несостоятельность предоставления качественно новых знаний, видят выход в простом противопоставлении ей индукции. Однако все ли конструкции, выдвигаемые Ф. Бэконом и Дж. Миллем взамен дедуктивным, можно назвать индукцией в принятом классическом смысле? Понятно, что нет, ибо они занимаются не обобщением частных случаев, так как в целом такие рассуждения преследуют иную цель, предоставляя нам схемы нахождения причинно-следственных отношений. Однако в рамках каждой подобной структуры можно найти момент обобщения (например, при составлении таблиц в теории Бэкона), а потому их можно именовать «индукцией», правда, с должными оговорками. Индукцией они являются и потому, что согласно своим эпистемологическим задачам они не занимаются предоставлением новых гипотез, а отражают накопление знаний о мире, оценивают их, что, безусловно, имеет место в случае с индукцией в классическом смысле (поэтому-то здесь так важен момент обобщения).
Вопрос роли индуктивных рассуждений в процессе прироста нового знания также не имеет однозначного ответа. Рассмотрим в этом плане две противоположные теории: Дж. Милля, в которой известным образом индукция превозносится, с одной стороны, и К. Поппера, где существование индукции в логике отвергается вовсе, с другой. Мы не зря выбрали именно эти две позиции, ибо работы Милля уже критически изучаются самим Ч. Пирсом, а явная аналогия его задач с целями Поппера вынуждает нас сопоставлять эти позиции (параллели между ними будут рассматриваться в следующем разделе).
В теории Милля мы бы выделили два момента, имеющие для нас практическое значение. Во-первых, ставя перед логикой задачу, аналогичную пир-совой (отражение процесса прироста нового знания), он, как впоследствии и Пирс, обращается именно к рассуждениям, а не к высказываниям или понятиям, справедливо полагая логику наукой о доказательстве (а доказательства, как мы знаем, опираются именно на теорию рассуждений). Только если Пирс го
Абдукция у Ч. Пирса: ее задачи и схемы работы
Как мы помним, логика Пирса нацелена на отражение процесса прироста нового знания. Он полагает, что этот процесс в ней может быть представлен посредством синтеза рассуждений, в котором есть место и для абдукции. В виду того, что абдукция представляет собой качественно новый тип рассуждения, исследование ее природы занимает особое место в нашей работе. Нам важно понять: почему она выделяется как особый вид рассуждения, что вкладывается в это понятие. Анализируя Аристотеля по поводу существующих типов рассуждений, Пирс приходит к выводу, что один из важных его терминов был забыт. Как и многие другие исчезнувшие аристотелевские понятия, он оставался долгое время в «темном подвале» благодаря первому редактору, «который заполнил его нишу ошибочным словом» . Стоит лишь только перевести этот термин более корректно, и смысл всей главы «Первой аналитики» полностью изменится. Приблизительно так рассуждает Пирс по поводу термина «аттаусоуг}», который, согласно его мнению, в переводе должен звучать как абдукция. Он полагает, что эта конструкция не заменяет собой существующие типы мышления, но разрешает трудности, возникающие в процессе рассуждения: демонстрирует в логике принцип формирования новых гипотез, а также сглаживает резкий переход от индукции к дедукции. Упомянем ряд ключевых определений абдукции, встречающихся в работах Пирса. Прежде всего отметим, что некоторые из них, кажется, порой противоречат друг другу, что может порождать мнение о непостоянстве позиции американского логика относительно одних и тех же предметов39 (в нашем случае относительно абдукции). Таким образом, разные подходы в определениях уводят людей в разные направления исследования. На самом же деле Пирс просто любит рассматривать один предмет или явление с разных сторон, описывать с нескольких точек зрения, чтобы как можно глубже проникнуть в его суть. Причиной такого детального исследования могло также послужить его стремление создать целостную философскую концепцию. Что касается абдукции, то здесь Пирс постоянен во мнении, что она появляется в тот момент, когда оказывается разрушенной существовавшее до этого верование, а сознание ищет способ привести имеющиеся факты в порядок через создание концепции, их охватывающей. Также нельзя не заметить, что им используется несколько терминов, являющихся синонимами абдукции: гипотеза (термин встречается в трудах раннего периода) и ретродукция (термин позднего периода творчества). В целом абдукцию Пирс определяет как «процесс формирования объяснительной гипотезы. Это единственная логическая операция, которая представляет какую-либо новую идею» (СР 5.171). Иногда можно встретить ее определение через процесс познания: «В некоторых случаях это [появление гипотезы] делается посредством акта обобщения. В других не предлагается никакого нового закона, а только особое положение фактов, которые будут «объяснять» удивительный феномен; и уже известный закон признается как применимый к предлагаемой гипотезе, таким образом, что феномен, при таком допущении, не был бы удивительным... Этот синтез предположений новых концепций или гипотез есть
Абдукция» (MS 287:2). Мы намеренно подчеркнули объяснительную природу абдукции, ибо даже сам Пирс недостаточно, с нашей позиции, акцентирует внимание на том, что в этом случае мы имеем дело не с любыми, а именно с объяснительными гипотезами, то есть гипотезами, нацеленными на выявление причины наблюдаемого явления. Они отличаются от, например, описательных гипотез, цель которых показать, что собой представляет объект. В пользу такой позиции говорит и схема работы абдукции, к которой мы обратимся ниже, содержащая элемент причинности. Характеризуя абдукцию, Пирс говорит о ней как о принятии или формировании гипотезы. Несмотря на два различных понятия, в принципе он вкладывает в них один смысл: мы говорим о первичном формировании гипотезы, принимаем ее в тот момент, когда она начинает объяснять некоторые ранее необъясненные факты. Итак, абдукция - рассуждение, в процессе которого происходит формирование, но не достоверное обоснование, объяснительной гипотезы. Чтобы увидеть уникальность этой конструкции, невозможность ее сведения к дедукции или индукции, в первую очередь необходимо четко выявить ее место в процессе прироста нового знания, отражение которого является согласно Пирсу основной задачей логики. Как уже отмечалось, этот процесс отражается у него с помощью синтеза трех различных видов рассуждений: дедукции, индукции и абдукции. Очевидно, что сам способ представления такого процесса противостоит аналогичному по цели методу К. Поппера. По иронии судьбы подход Поппера получил большее признание, нежели вариант, предложенный Пирсом, но это не значит, что последний чем-либо значительно уступает первому, более популярному. Мы бы даже сказали, что они во многом сходны, но при этом каждый из них имеет свои преимущества. Действительно, равно как и Поппер, Пирс убежден в том, что индукция не может давать нам нового знания; ему также не чужд принцип фальсификации, своего рода метод проб и ошибок, хотя он и не концентрирует на этом своего внимания. Оба философа отрицают возможность принятия гипотезы как более вероятной лишь на основании нашей благосклонности, полагая, что гипотеза, прежде всего должна отражать то, что может случиться на самом деле. Пирс так описывает процесс прироста принятия новых гипотез: после формирования гипотезы все, что надо с ней сделать, - это проследить ее последствия при помощи дедукции, проверить опытным путем в ходе индукции, и отказаться от гипотезы, попытаться найти другую, насколько это будет возможным, как только будет опровергнута первая40. Что получает теория Ч. Пирса в результате введения в нее принципа абдукции? У Поппера отбор гипотез опирается на случай, а наука развивается методом проб и ошибок: «все же, даже в предположении (которое я разделяю), что наши поиски знаний пока что весьма успешны и что мы теперь кое что знаем о нашей Вселенной, этот успех представляется удивительно маловероятным, и потому необъяснимым, поскольку ссылки на бесконечный ряд чудесных случайностей - не объяснение»41. Но если следовать такой теории, то мы вынуждены искать удовлетворяющую нас гипотезу среди их множества, которое возникает в результате существующего разнообразия мира, а потому на процесс фальсификации должно уйти нереальное количество времени.
По этой-то причине плодотворный метод проб и ошибок может потерпеть фиаско. Нельзя не согласиться со справедливо замечающим Н. Решером, что предлагаемый метод применим «лишь к теории с ограниченными возможностями»42, да и то займет у нас достаточно длительный период времени. Если таких возможностей будет бесконечно много (как часто бывает), «то нет причин предполагать, будто, исключив одну или две (или п) из них, мы хоть на йоту приблизимся к обнаружению той дороги, которая ведет к желанному пункту назначения»43. При доверии принципу случайного рождения идей и дальнейшей их фальсификации, «наука превращается в случайность поистине чудесного масштаба, столь же маловероятную, как если бы некто случайно угадал номер телефона знакомого одного из своих друзей»44. Пирс не хочет полагаться на случай, а поэтому создает теорию абдукции, перед которой ставит задачу отражения процесса формирования гипотезы. Порой он также подчеркивает, что результатом абдукции может быть не просто гипотеза, а наилучшая гипотеза. Это происходит в силу того, что далеко не каждая гипотеза, которая допускается, достойна принятия. «Истинная гипотеза среди множества ложных только одна» 5, и она может быть экспериментально верифицируема: «гипотеза должна объяснять удивительные факты. ... с необходимостью ссылаться на факты»46 (VII 220).
Противники признания за абдукцией природы самостоятельного логического рассуждения. Абдукция и теория вопросов и ответов
Уже отмечалось, что не все исследователи, принимая эпистемологическую сторону абдукции, единодушно признают ее существование как логического рассуждения, чему способствует не только отсутствие у Пирса четких логических правил ее работы, но и сама природа этой конструкции. Ее неуловимость заставляет ученых, среди которых присутствуют и весьма авторитетные, такие, как, например, Хинтикка, искать объяснения в области стратегии или интеррогации. Мы просто не можем обойти стороной анализ этих теорий, в ходе которого можно будет найти ответы на вопросы - почему не признается логическая сторона абдукции, что выдвигается взамен, насколько удачныпредлагаемые шаги, - чтобы еще более основательно проникнуть в теорию Ч. Пирса.
Одним из известных сторонников позиции, о которой идет речь, является Т. Капитан. Он признает важность эпистемологических задач абдукции, правда, трактуя ее как «абдуктивное предпочтение»95, цель которого заключается в процессе предпроверки полученной гипотезы, но при этом отмечает отсутствие в ее основании каких-либо логических конструкций. Абдукция для него «стремится всего лишь гарантировать предпочтение той или иной гипотезы, ... все [это] хорошо до тех пор, пока имеет место сравнительная природа суждений экономии»96.
Рассмотрим его аргументацию своей позиции. За основу Т. Капитан берет ту же схему абдукции, к которой склоняемся и мы. Прежде всего, в нее он пытается внедрить принципе «экономии мышления» Пирса, так как именно на нем базируется, как мы помним, логическое предпочтение гипотезы: «аб-дуктивный вывод для гипотезы Н может быть оправдан только, если он явля Q7ется более экономичным, чем конкурирующие гипотезы» . В результате получается, что он выявляет в схеме Пирса одну скрытно присутствующую по ОЙсылку: «Я более экономично, чем предполагаемые конкуренты» . Но возникает проблема логического объяснения работы этого принципа. Объяснение находит в индукции: полагая гипотезу и учитывая, что она соотносится с ранее проверенными процедурами, мы индуктивно рассуждаем, что эта гипотеза могла быть исследована более просто, более быстро, и т.д.
Как Капитан пытается обосновать появление искомой гипотезы в посылках абдукции? Эту способность, следуя Пирсу, он приписывает творческо му моменту абдукции, заключающемуся в наличии у нее свойства «инстинктивного инсайта», которое имеет тенденцию заставить нас правильно угадывать законы природы (СР 5.604, 5.181). Согласно его позиции, на такое положение дел указывает фраза «имело бы место» во второй посылке (СР 8.231 и 7.36). Отсюда логично вытекает заключение, что порождение гипотезы в абдукции имеет природу инстинкта, который не относится ни коим образом к логике, а уже за ним непосредственно следует вывод - «преднамеренное принятие» (MS 451:18), являющееся дедуктивным аргументированным принятием объяснительных условий. То есть, как только гипотеза идентифицирована, становится делом дедукции обоснование дальнейших условий, в соответствии с которыми гипотеза является антецедентом, а предсказания - консеквентом. Капитан показывает, что в рамках логики (читаем: традиционной логики) нельзя найти место для абдуктивного вывода: любая его конструкция неизбежно представляет собой дедуктивный вывод, а там, где дедукция кажется бессильной, на помощь ей приходит «вспомогательный» индуктивный вывод.
При оценке этой теории начать необходимо с того, что Капитан не совсем корректно понимает задачи абдукции. Абдукция призвана заниматься не предпроверкой гипотез, а их формированием, только в этом контексте может идти речь о получении в ходе этого рассуждения предпочтительной гипотезы. Да и содержание термина «предпроверка» выявляется, с нашей позиции, довольно трудно. Проблема, как видится, в том, что, не стремясь всесторонне изучить проблему абдукции, Капитан занимается не дальнейшей разработкой схемы ее работы с целью повышения эффективности этого рассуждения и выявления его природы, а попросту «внедрением» в нее объяснений самого Пирса, то есть инсайта и принципа экономии, о малоэффективное которых уже шла речь. Почему это происходит? Во-первых, следуя традиционному пониманию логики, он во главу угла ставит дедукцию (индукция занимает явно вторые позиции, что видно из его высказываний) и пытается найти логическое обоснование в духе дедуктивного вывода, что нельзя сделать в абдукции, как в
Возможности формального представления абдукции
Как мы помним, в обосновании работы схемы абдукции у Пирса осталось несколько необъясненных моментов, одной из причин чего могла быть недостаточная разработанность логического аппарата. В данном параграфе попытаемся показать на примере теорий, развивающих пирсовскую идею абдукции, как возможно формальное представление хода этого рассуждения. Все это поможет убедиться в обоснованности выделения ее как самостоятельного логического рассуждения, а также даст ответ на вопрос, какое место занимает абдукция в синтезе процедур, занимающихся порождением новых знаний.
После проведенного исследования можно заключить, что абдукцию необходимо рассматривать с нескольких сторон, которые, к сожалению, не четко разграничивались ее основателем. Во-первых, о ней говорят как о рассуждении, исполняющем определенные функции в едином процессе прироста нового знания, что мы назвали эпистемологической стороной. Во-вторых, движение абдуктивной мысли отразимо при помощи определенной логической структуры, отличной от ранее известных, и поэтому трудно уловимой. Пирс такую самую общую схему выявляет, однако, с нашей точки зрения, не дает правила, согласно которым она будет работать. Он пытается уточнить ее ход средствами эпистемологии, но для обоснования этой конструкции в рамках логики необходимо конкретизация ее именно при помощи логики, что, как мы намереваемся показать, возможно, причем не единственным способом.
Для начал заметим, что в наши дни развитие искусственного интеллекта (ИИ) вынуждает искать новые средства для формализации процесса прироста нового знания, подразумевающего создание четкого метода систематического порождения гипотез с целью их дальнейшей проверки, среди которых можно отметить обращение к амплиативным конструкциям. «Информационные системы и искусственный интеллект расширяют сферу применения логики: ее задача сейчас включает формализацию правдоподобных рассуждений и логическое программирование для рассуждателя, а также создание средств представления знания для базы знаний»144. Некоторые идеи Пирса нашли свое применение в сфере ИИ. Не был ли он пионером в этой области? Однозначно, нет. Безусловно, не приходится отрицать то, что им признается незаменимая роль машин в облегчении рассуждений145, по крайней мере, в духе третьего мира (мира артефактов) К. Поппера. Пирс полагает, что в основе конструирования любого вида машин (не только логических) лежит теория рассуждений,то есть люди сначала путем рассуждений создают некие орудия или машины (даже те же ручки, чернила), а затем используют их для облегчения своих дальнейших рассуждений. Более того, они думают посредством созданных ими инструментов: круглых скобок, диаграмм, ручек. Однако в это же время он вполне справедливо замечает, что аналитические конструкции не могут отражать творческий процесс прироста нового знания. Тем не менее, рамки ИИ за это время предельно расширились, и мы уже можем формально выражать некоторые элементы творческого процесса, поэтому появляются теории, активно использующие идеи Пирса, в частности, его идею абдукции.
Полагаем, что вполне правомерно выделять абдукцию как самостоятельный вид амплиативных рассуждений (подтверждением этому служит проведенное нами исследование современных оценок этой конструкции Ч. Пирса). Мы уже определяли рассуждение как познавательную последовательность мыслей, в которой переход от одной мысли к другой осуществляется на основе определенных правил, с целью принятия некоторого утверждения (более подробное определение на стр. 27 - 28). Очевидно, что абдукция как раз и является таковой конструкцией. Ее вряд ли можно назвать стратегией, так как природа любой стратегии весьма близка к природе алгоритмов, под которыми мы понимаем точное предписание, определяющее последовательность действий, обеспечивающих получение требуемого результата из исходных данных. Это предписание означает пошаговость: каждое действие, предусмотренное алгоритмом, исполняется только после того, как закончилось исполнение предыдущего, а на каждом шаге однозначно определено преобразование объектов, полученных на предшествующих шагах. Главное - когда мы говорим, что задан алгоритм, подразумеваем, что заданы не только четкое множество допустимых входных объектов (конечное множество допустимых элементарных действий), но также такое множество выходных объектов. Абдукция, как нетрудно убедиться исходя из проведенного исследования ее природы, лишена пошаговости в этом смысле.
Также невозможно отождествлять ее с теорией вопросов и ответов, ибо, несмотря на их кажущееся сходство, они различны в своем основании: конструкция вопрос-ответ подразумевает факт получения интересующей информации любого вида, абдукция показывает процесс формирования гипотезы, объясняющей исследуемое явление. Это отличие подтверждается и с позиции логических схем: вопрос и ответ формализуются отдельно, а абдуктивная схема отражает мысль, согласно которой мы устанавливаем связь между фактическими данными и имеющимися гипотезами (подробно это разобрано в предыдущем параграфе).