Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Современные исследования субъективной стороны заболевания 12
1.1. Концепции внутренней картины болезни 12
1.2. Современные исследования субъективных представлений о болезни 22
Глава 2. Роль обыденных представлений в субъективном восприятии болезни 27
2.1. Характеристика обыденных представлений 27
2.2. Рациональное и иррациональное в обьтденном сознании 34
2.3. Роль обыденных представлений в нозогнозии 42
Глава 3. Современные верования о болезни 47
3.1. Классификации современных верований (мифов) о болезни 47
3.2. Органические мифы болезни 52
3.3. Сакральные (духовные) мифы болезни 55
3.4. Психологические мифы 58
Глава 4. Эмпирическое исследование обыденных представлений о болезни 64
4.1. Обоснование гипотез, материалы и методы исследования 64
4.2. Методы, методики и ход исследования 70
4.2.1. Клиническая беседа 71
4.2.2. Анкета обыденных представлений о болезни 75
4.2.3. Тест «Выбор дескрипторов интрацептивных ощущений» 79
4.3.Статистическая обработка данных 81
4.4. Результаты исследования обыденных представлений о болезни 83
4.4.1. Субъективная концепция болезни 83
4.4.2. Частотный анализ обыденных представлений о болезни 87
4.4.3. Результаты факторного анализа обыденных представлений о болезни 98
4.4.4. Оценка степени эмоциональной вовлеченности в ситуацию болезни 128
4.4.5. Результаты исследования особенностей интрацептивных ощущений 132
4.5. Обсуждение результатов эмпирического исследования обыденных представлений о болезни 155
Заключение 166
Выводы 170
Библиография 173
Приложения
- Концепции внутренней картины болезни
- Характеристика обыденных представлений
- Классификации современных верований (мифов) о болезни
- Обоснование гипотез, материалы и методы исследования
Введение к работе
Актуальность исследования обыденных (житейских) представлений о болезни обусловлена рядом фактов: 1) высоким процентом нарушений или искажений лечебных рекомендаций, нарушением режима, избеганием лечения пациентами соматической клиники [104; 137]; 2) возрастанием количества соматоформных расстройств, в том числе в кардиологической клинике [48; 61; 13; 14]; 3) широкой распространенностью в нормальной популяции иррациональных представлений о болезнях, высоким интересом в обществе к парамедицинским концепциям болезни и нетрадиционным методам лечения [28; 51; 59; 78; 87; 94; 95; 97; 103; 155; 156; 178; 212].
Представления пациента о болезни не являются абстрактными, оторванными от жизни идеями - они определяют поведение человека в ситуации болезни (illness behavior), выражающееся в комплаенсе (compliance)
• адекватности «модели выздоровления» и мере следования пациента врачебным рекомендациям, и копинге (coping) — объективно регистрируемом или интрапсихическом действии, направленном на изменение характера нарушенных взаимоотношений между индивидом и средой (М.Н. Becker, L.A. Mainman, 1983; D. Mechanic, 1983; H.A. Сирота, 1994; J. Siegrist, 1995).
Подобное поведение может быть как адекватным, способствующим выздоровлению или адаптации человека к ситуации болезни, так и неадекватным, иатрогенным, дезадаптирующим, проявляющимся отказе от лечения, недоверии врачу, самолечении, самовольном изменении дозировки лекарств, нарушении лечебного режима, обращении к нетрадиционным методам лечения далеким от научной медицины.
Специфика внутренней картины болезни заключается в том, что ее чувственная ткань означается не только в категориях соматоперцепции (локализации, интенсивности, модальности), но и получает вторичное означение через создание психологического образования - «концепции болезни»: ощущения становятся симптомами, означающими болезнь и означенными ею. Содержание понятия «концепция болезни» сходно с тем, что обычно квалифицировалось как интеллектуальный уровень ВКБ, и его формирование связано с усвоением существующих в культуре взглядов на болезни, их причины, механизмы и вытекающие из этого методы лечения.
Субъективные представления о болезни не исчерпываются недостаточными знаниями или суевериями, они могут содержать и научные, рациональные знания, но в процессе понимания и усвоения эти знания адаптируются обыденным сознанием (используемым человеком для решения повседневных
задач) - упрощаются, искажаются, и начинают обслуживать иррациональную систему. Но даже если концепция болезни ложна, она все равно будет выполнять регулирующую по отношению к поведению функцию [130; 132] .
Поскольку внутренняя картина болезни — это динамическая система, уровни которой тесно взаимосвязаны между собой, искаженные представления могут порождать соответствующие телесные сенсации, дезориентирующие человека, и наоборот, реальные интрацептивные ощущения могут быть неверно означены [131; 132;]. В этом контексте модель сердечно-сосудистой патологии показательна при изучении обыденных представлений в силу психологической оценки сердца как органа, важнейшего для сохранения жизни, очень значимого для человека. А также, потому что данные заболевания (и среди них ишемическая болезнь
сердца) лидируют по распространенности среди взрослого населения во всем мире, и занимают первое место среди причин смерти и инвалидности в трудоспособном возрасте в России (А.А. Скоромец, В.Г. Радченко, В.Н. Федорец, 2003). Обратный процесс - порождение телесных проявлений искаженными представлениями о болезни (феномен «формирования мифа болезни «сверху вниз») можно проследить на примере функциональных расстройств в кардиологической клинике. Пациенты с соматоформными расстройствами предъявляют сходные с органической патологией жалобы, обращаются за помощью к терапевтам и кардиологам, но не находят понимания и эффективной помощи [48; 61; 13; 50]. Это стимулирует пациентов на поиск врачевателей, чьи методы лечения соответствуют их представлениям о болезни.
Проблема исследования. Традиционно субъективные представления о болезни рассматривались в отечественной клинической психологии косвенно в рамках концепции внутренней картины болезни, ее интеллектуального уровня (Р.А. Лурия, 1944; Р. Баркер, 1946; О.В. Кербиков, 1971; Е.А. Шевалев, В.В. Ковалев, 1972; Я.П. Фрумкин, И.А. Мизрухин, 1970; Л.Л. Рохлин, 1971; Е.К. Краснушкин, 1950; А.С. Познанский, 1966; А.Е. Личко, Н.Я. Иванов, 1980; Т.Н. Резникова, В.М. Смирнов, 1976, 1983; А.В. Квасенко, Ю.Г. Зубарев, 1980; В.А. Ташлыков, 1984, 1992; В.В. Николаева, 1987, 1991, 1995; Л.И. Вассерман, 1987, 1990; Б.Д. Карвасарский 1983, 2004), но они практически не исследовались как отдельный феномен, поскольку либо считались адекватными и соответствующими объективной картине болезни, и соответственно, их изучение было излишним и не имело смысла, либо - неадекватными, приводящими к ухудшению состояния больного и выражающимися в поведении, которое требует психотерапевтического или даже психиатрического вмешательства.
В клинической практике существовало убеждение, что неверные, иррациональные представления о заболевании возможны лишь при психических или органических расстройствах мозга, приводящих к нарушению адекватного восприятия реальности. При соматических и нервнопсихических заболеваниях (без поражения субстрата) искажения в представлениях связаны с: 1) низким культурным и образовательным уровнем пациента, 2) влиянием близкого окружения и самовнушением ошибочных представлений (иатрогении и др.), 3) отсутствием правильной и полной информации о болезни, 4) недопониманием или плохим контактом пациента с врачом и т.д. [8; 54; 58; 92; 96; 102; 118; 136; 138 и др.]. При устранении перечисленных факторов, успешной разъяснительной работе с больными, искажений в представлениях о болезни не должно оставаться.
Таким образом, с объективистской точки зрения считается, что если у человека не отмечаются когнитивные нарушения, то он исходно рационален, а представления, на которые он опирается при принятии решения в отношении поведения, связанного с болезнью, объективны и устойчивы [18].
Однако такой подход не позволяет в полной мере объяснить ряд фактов. Вопервых, низкую эффективность рациональной психотерапии, неустойчивость ее результатов в соматической клинике (В.П. Зайцев и соав., 1988, 1990; Т.А. Айвазян и соав., 1990, 1995; Н.В. Гуменюк, 1991 и др.) - почему разъяснение ошибочных убеждений не приводит к искоренению заблуждений, рационализации представлений и не меняет поведение пациентов по отношению к болезни. Во-вторых, адаптивную роль неточных, иррациональных представлений о реальности в ситуациях, рациональное осмысление которых невозможно или затруднено, продемонстрированную в работах Л. Бинсвангера, 1957; В. Франкла, 1959; Д. Канемана и А. Тверски, 1973, 1974, 1992; Д. Канемана, 1997; А.В. Сухарева, 1998; И.Я. Стояновой, 2007; Е.В. Субботского, 1997, 2001, 2002, 2007. В-третьих, широкую распространенность иррациональных верований о болезнях в нормальной популяции не связанную с психической патологией или низким образовательными культурным уровнем [87; 88; 95; 103; 108; 109; 120; 159; 160; 163; 167; 173; 174; 175; 177; 179; 180; 182 и др.], и устойчивый интерес в обществе к нетрадиционным методам лечения, возросший в последнее время [51; 59; 78; 156], что и определяет проблемную область исследования.
Исходя из вышесказанного, сформулируем следующую гипотезу исследования: житейские, обыденные представления пациентов о болезни определяют качественные и структурные характеристики интрацепции телесных ощущений, связанные с их заболеванием.
Целью исследования является выявление и анализ связей между обыденными представлениями о болезни и качественными и структурными характеристиками интрацепции у пациентов с сердечно-сосудистыми расстройствами: стенокардией напряжения и нейроциркуляторной дистонией.
Поставленная цель реализуется посредством решения следующих задач: В теоретическом исследовании:
1. Провести анализ феномена обыденных представлений о болезни и оценить возможность применения концепции обыденного сознания для психологической интерпретации симптомогенеза.
2. Рассмотреть психологические условия, актуализирующие иррациональные формы мышления у взрослого, психически здорового, образованного человека.
3. Описать специфику самопознания болезни, представлений о ней, обусловленную особенностями интрацептивных ощущений (трудностью их локализации, верификации, вербализации и пр.).
4. Выявить существующие в современном обществе основные типы обыденных представлений о болезни и дать их характеристику.
В эмпирическом исследовании:
1. Изучить и описать наиболее распространенные в массовом сознании обыденные представления о причинах возникновения сердечно-сосудистых заболеваний, способах лечения и совладания с ними. Определить количественное соотношение между разными типами представлений.
2. Выявить качественные и количественные (объем и структура словарей интрацептивных ощущений) характеристики интрацептивных ощущений у пациентов: со стенокардией напряжения и с нейроциркуляторной дистонией.
3. Проверить предположение о связи эмоциональной вовлеченности человека (как здорового, так и больного) в ситуацию болезни со снижением у него критичности к своим действиям и действиям окружающих.
4. Показать связь обыденных представлений о болезни с особенностями интрацепции у пациентов со стенокардией напряжения и нейроциркуляторной дистонией.
Объектом исследования выступили обыденные представления о болезни при сердечно-сосудистых заболеваниях.
Предметом исследования были роль и место обыденных представлений в формировании концепции болезни при органических и функциональных нарушениях сердечно-сосудистой системы.
Методологической основой исследования являются: культурноисторическая концепция развития психики (Л.С. Выготский, 1931, 1934; А.Р. Лурия, 1969, 1974; А.Н. Леонтьев, 1975, 1981); концепция психологии телесности (В.В. Николаева, 1987, 1991, 1993, 1995, 2003, 2004; А.Ш. Тхостов, 1989, 1990, 1991, 1993, 1994, 2002, 2003; Г.А. Арина, 1990, 1993, 2003, 2004; Ю.П. Зинченко, 1998, 2003; Г.Е. Рупчев, 2001; СП. Елшанский, 1999, 2003); концепция внутренней картины болезни (А.Ш. Тхостов, Г.А. Арина 1990, 2002); концепция обыденного сознания (Е.В. Улыбина, 1998, 2001); концепция самосознания (Е.Т. Соколова, 1989, 1995); теория социальных представлений (С. Московичи, 1984, 1988, 2000); теория перспективы (Д. Канеман, А. Тверски, 1973, 1974, 1992); исследования мифологического мышления в сознании современного человека (Л. ЛевиБрюль, 1922; Р. Барт, 1957; К. Леви-Стросс, 1958, 1962, 1973; М. Элиаде, 1963, 1976; А.Ф. Лосев, 1982; A.M. Лобок, 1997; Е.В. Субботский, 1997, 2001, 2002, 2007); когнитивная теория метафоры (Дж. Лакофф, 1980).
Эмпирический аппарат исследования составили методики:
1) клиническая беседа (на этапе пилотажного исследования с целью получения первичной информации об обыденных представлениях о болезни);
2) стандартизированная анкета обыденных представлений;
3) тест «Выбор дескрипторов интрацептивных ощущений» (авторы
• А.Ш. Тхостов, СП.. Елшанский, 2003) для исследования особенностей интрацепции.
Экспериментальной базой исследования послужил Тюменский областной научно-исследовательский кардиологический центр, отделения «Артериальной гипертензии» и «Коронарной недостаточности».
Выборка. В исследовании принял участие 91 пациент, из них: 47 человек с органической патологией сердечно-сосудистой системы (диагноз стенокардия напряжения), и 44 пациента с функциональными нарушениями сердечно-сосудистой системы (диагноз нейроциркуляторная дистония).
Контрольную группу составили 48 человек психически и физически здоровых на момент обследования.
Научная новизна диссертационной работы заключается в следующем: • Обнаружено противоречие между высоким процентом случаев дезадаптивного поведения у пациентов соматической клиники и низкой эффективностью рациональной психотерапии, неустойчивостью ее результатов. Традиционное представление клиницистов о том, что психически здоровый пациент исходно рационален, а неточные, ненаучные знания о болезни должны обязательно искореняться, не позволяет в полной мере понять причины дезадаптивного- поведения пациентов, эффективно профилактировать и корригировать его.
• Впервые доказана возможность применения концепции обыденного сознания для клинической реальности. Рассмотрение ситуации болезни как создающей условия для актуализации в сознании взрослого, психически здорового, высоко образованного человека иррациональных форм мышления (неопределенность ситуации болезни, опасность для жизни, снижение возможности контроля, высокая эмоциональная значимость) объясняет широкую распространенность иррациональных представлений о болезни в нормальной популяции и устойчивый интерес в обществе к парамедицинским концепциям болезни и методам лечения.
• Проведена типологизация верований о болезнях. Выделены и охарактеризованы три основных типа верований (представлений): органические, психологические, сакральные. Показано, что современные верования о болезнях (в том числе основанные на оккультных учениях или вере в магию) описываются при помощи механистических моделей.
• Получены новые данные о субъективных представлениях о сердечно-сосудистых расстройствах. Выявлено, что как для здоровых людей, так и для пациентов с сердечно-сосудистыми нарушениями универсальны представления о нервно-психическом истощении и личностных особенностях заболевшего как возможных причинах сердечно-сосудистого заболевания, а также предпочтение избегания лечения и использования «натурального» - как эффективных способах совладания с болезнью. Для пациентов с органической патологией характерно представление о неизбежности заболевания и о «засорении» организма лекарственными препаратами. Эти факты позволяют объяснить причины дезадаптивного поведения пациентов кардиологической клиники, и предсказать возможные варианты нозогнозии (самопознания болезни) у людей впервые попавших в ситуацию болезни.
• Обнаружены связи (качественные и количественные) между обыденными представлениями о болезни и особенностями иитрацепции.
Размытость, неопределенность концепции болезни при функциональных расстройствах приводит к увеличению количества важных для пациента ощущений, с заимствованием наиболее известных «обывателю» признаков сердечно-сосудистого заболевания. При органической патологии наблюдается феномен избыточной метафоризации (расширение значений слов, описывающих интрацептивные ощущения).
Теоретическое значение диссертации заключается в том, что полученные в диссертационном исследовании данные обогащают научные представления о психосоматических взаимоотношениях, имеют значение для таких областей психологии как психология самосознания и психология телесности. В работе показаны новые механизмы влияния эмоциональной сферы на восприятие и переживание человеком болезни, понимание ее причин, и выбор стратегии поведения в ситуации болезни. Эти данные важны для более глубокого понимания роли аффекта в когнитивных процессах.
Практическое значение работы состоит в том, что выявление обыденных представлений о болезни позволяет определить мишени психотерапевтического, психокоррекционного и психопрофилактического воздействия - требующие коррекции дезадаптивные представления пациентов, а также адаптивные представления, на которые можно опереться.
Полученные результаты могут быть использованы в учебном процессе в курсах «Психология телесности» и «Клиническая (медицинская) психология», в разделах, касающихся феномена внутренней картины болезни и специфики поведения человека в ситуации болезни.
Положения, выносимые на защиту:
1. Субъективные представления о болезни являются феноменом обыденного сознания и подчиняются законам его функционирования: трудно рефлексируются и расцениваются индивидом как истинные; имеют вероятностный характер; могут быть внутренне противоречивыми; устойчивы к опытной проверке; основаны на эмоциональном отношении; содержат с точки зрения формальной логики, неадекватно сопоставленные общие и частные признаки.
2. Ситуация болезни (как и ситуации, связанные с неопределенностью, непредсказуемостью, эмоциональной заряженностыо и опасностью для жизни) актуализирует в сознании иррациональные формы мышления как у здоровых людей, так и в случае болезни.
3. Высокая эмоциональная вовлеченность человека в ситуацию болезни снижает критичность оценки своих действий и действий окружающих, что обеспечивает высокую пристрастность восприятия и выражается в неадекватной модели поведения в ситуации болезни.
4. Неспецифические общие искажения концепции болезни, не связанные с психической патологией и образовательным уровнем пациентов, имеют регрессивный характер и выступают в качестве психологической защиты в виде «сдвига в сознании границы допустимого (возможного)».
Концепции внутренней картины болезни
Для исследования обыденных представлений о болезни необходимо обратиться к рассмотрению основных современных подходов к изучению субъективной стороны заболевания. Традиционно, представления, знания пациента о своей болезни, рассматривались в отечественной клинической психологии в рамках интеллектуального уровня внутренней картины болезни, которая (в отличие о внешней картины) подчиняется закономерностям психического. Под внутренней картиной болезни первоначально понимался целостный образ болезни, возникающий у больного. «Все то, что переживает больной, вся масса его ощущений, не только местных болезненных, но и его общее самочувствие, самонаблюдение, его представления о своей болезни, о ее причинах, все то, что связано для больного с приходом к врачу - весь тот. огромный внутренний мир больного, который состоит из весьма сложных сочетаний восприятия и ощущения, эмоций, аффектов, конфликтов, психологических переживаний и травм» [73]. Сам, являясь врачом, Р.А. Лурия изучал внутреннюю картину болезни преимущественно с прикладной точки зрения -как ее проявления сказываются на постановке диагноза, выборе адекватного лечения и т.д. Но уже во второй половине 20 века появляется большое количество работ (отечественных и зарубежных) по изучению данного феномена как психологического.
Помимо термина «внутренняя картина болезни» возникло множество других, поскольку практический каждый автор предлагал свое наименование для обозначения отражения болезни в сознании больного (Р. Баркер, 1946; Е.К. Краснушкин, 1950; А.С. Познанский, 1966; Я.П. Фрумкин, И.А. Мизрухин,1970; Л.Л. Рохлин, 1971; О.В. Кербиков, 1971; Е.А. Шевалев, В.В. Ковалев, 1972; Т.Н. Резникова, В.М. Смирнов, 1976, 1983; А.Е. Личко, Н.Я. Иванов, 1980; Р. Конечный, М. Боухал, 1980; А.В. Квасенко, Ю.Г. Зубарев, 1980; Л.И. Вассерман, 1987; В.А. Ташлыков, 1984, 1992; Л.И. Вассерман и др. 1987, 1990; Б.Д. Карвасарский 1983, 2004 и др.). Существенных различий в содержании этих понятий нет, поэтому мы будем использовать термин «внутренняя картина болезни» как устоявшийся и общепринятый. В западной клинической психологии близким к понятию «внутренняя картина болезни» является понятие «концепция болезни» или «образ собственного заболевания» J. Heszen-Klemens (1979). Переживание и осознание болезни пациентом различал также V.Vondacek (1969). J. Bishop (1987) отмечал, что люди не только реагируют на симптомы, но и пытаются понять их природу, интуитивно объединяют их, вырабатывая ментальные представления для совладания с болезнью. Модели ментальных представлений он назвал «имплицитными теориями болезни», включающими: называние болезни, причины, продолжительность и последствия. Позже L. Clark (1994) добавил в эту модель «излечение».
Внутренняя картина болезни имеет уровневое строение. Традиционно выделяется как минимум два уровня: сенситивный и интеллектуальный. В свою очередь, интеллектуальный уровень подразделяется на: эмоциональный (эмоциональные реакции на болезненные ощущения и последствия болезни в жизни человека), собственно интеллектуальный (представлен концепцией болезни) [57; 58] и мотивационный уровни (возникновение новых мотивов и перестройка преморбидной мотивационной структуры) [92; 119].
Довольно долго предполагалось, что сенситивный уровень - это совокупность ощущений, связанных с патологическим процессом, а над ним надстраивается интеллектуальный уровень (знания и размышления больного о своей болезни) как реакция на соматические нарушения. Позже на примерах плацебо-эффекта и смыслового опосредования чувственной ткани была доказана и обратная связь - порождение концепцией болезни соответствующих телесных сенсаций [131; 132]. Искажения вторичного означения связаны либо с принятыми в медицине деонтологическими принципами (замещение диагноза), либо к ним приводит использованная больным система житейских понятий и представлений, отличная от научно-медицинской, либо концепция ВКБ искажается механизмами психологической защиты в случае витальной или социальной угрозы [132].
Еще одним фактором, искажающим представления о болезни, называется личностный смысл болезни. В.В. Николаева (1987) предложила рассматривать болезнь двояко: как самостоятельное событие в жизни пациента, которое приобретает различный по своему индивидуальному наполнению личностный смысл, и как компонент «новой социальной ситуации развития», которая может квалифицироваться как кризисная. А.Ш. Тхостов и Г.А. Арина предложили выделить личностный смысл болезни как отдельный компонент ВКБ. Его актуализация занимает промежуточное положение между интеллектуальным и мотивационным этапами ее становления [цит. по 107].
Существует ряд концепций, выделяющих типы пациентов в зависимости от значения болезни для больного (смысла болезни). Так, И. Харди (1988) предлагает различать три варианта «поведения во время болезни» в зависимости от выносливости больного по отношению к связанным с болезнью трудностям и проблемам. Это: «больной борец», «капитулирующий больной», и больной с реакцией отрицания болезни и соответственно лечения. А С. Herzlich и J. Pierret (1987; 1993) выделили три типа понимания болезни: болезнь как «деструкция», как «освободитель» и как «род занятий» (последние два типа отражают рентное отношение к заболеванию). Типы реакции личности на болезнь изучались также D.Y. Byrne (1982), К. Lipowski (1983); зависимость реакции на болезнь от социального статуса пациента рассматривали J. Deley, P. Pichot (1966). А S.DJ. Michael (1959)- отношение пациента к болезни в динамике. В работах, основанных на теории социальных представлений, акцент делается на том, что болезнь и здоровье - это социальные сущности, и то, как люди интерпретируют болезненные проявления, зависит от социальных норм и ожиданий. «Социальные представления - это цепочки идей, метафор и образов, более или менее свободно связанные друг с другом, что обеспечивает их большую подвижность по сравнению с теориями» [18, с. 98]. Эти представления коллективно выработаны, историчны и зависят от культуры. Социальные представления содержат противоречивые элементы, что не мешает их существованию, поскольку в обществе всегда присутствует множество представлений и отсутствует понятие о правильном и ошибочном. Во времена социальной нестабильности, представления могут резко меняться, приспосабливаясь под изменившиеся условия [18]. Представления придают смысл телесному опыту и облегчают коммуникацию.
В исследованиях социальных представлений о болезни было выявлено, что в массовом сознании все симптомы группируются по четырем измерениям: вирусная природа, локализация в нижней части тела, психологические и физические причины, степень нарушения активности. И трем типам действий с ними: самолечение, снижение активности, обращение за медицинской помощью. При этом самолечение соотносится с категориями - вирусная природа и степень нарушения активности; снижение активности -со степенью нарушения активности, а обращение за помощью — с психологическими и физическими причинами [161].
Характеристика обыденных представлений
Категорией психологии объединяющей в сознании человека рациональное и иррациональное является обыденное сознание. Понятие обыденного сознания пришло в психологию из философии около 20 лет назад. Задолго до этого соответствующие феномены рассматривались в отечественной психологии в качестве житейских представлений (Л.С. Выготский - «наивная психология», «наивная физика»; А.Н. Леонтьев, Ю.Б. Гиппенрейтер - «житейская психология» и т.д.). В западной психологии - в рамках «психопатологии обыденной жизни» (3. Фрейд) - заблуждения оказываются атрибутом повседневности и порождаются страхами, настроениями, навязчивыми состояниями (рутиной обыденной жизни). Кроме того, проявления обыденного сознания изучались в «Психологии повседневности» (U.M. Lehr, Н. Thomae), и в рамках теории социальных представлений (С. Московичи) - «наивный ученый», «человек с улицы» как наивное, натуральное знание, здравый смысл, порождающееся в процессе взаимодействия между людьми.
В истории философии обыденное сознание рассматривалось не столько как самостоятельная форма мышления, сколько как оппозиция к отличным от него формам сознания, в первую очередь по отношению к сознанию теоретическому. Долгое время обыденное сознание в философии оценивалось в целом критически. Как правило, подчеркивались такие негативные его признаки, как поверхностность, несистематизированность, противоречивость, некритичность в отношении собственных представлений, ригидность предрассудков и стереотипов [32; 38; 81; 86; 134]. Однако за последние годы отношение к обыденному сознанию изменилось. Было признано, что оно является такой же естественной стадией общественного сознания, как и научное мышление, и не может быть им изжито (отменено), поскольку обыденное сознание решает задачи повседневной жизни, практической деятельности, не требующей специального обучения, которые не решаются средствами научного мышления [6].
Обыденное сознание понимается в психологии как уровень индивидуального сознания, «составной элемент сознания, занимающий положение медиатора по отношению к общественному и индивидуальному сознанию; по отношению к мифологическому и научному отражению мира; по отношению к бессознательному и рефлексивному сознанию» [134, с. 120].
В «живой» психике человека, в индивидуальном сознании присутствуют элементы всех уровней - мифа, обыденного сознания и рационального знания, выполняющие собственные функции. Функции мифа и рационального знания похожи, они заключаются в снятии противоречий, построении непротиворечивой картины мира. Но, по сравнению с рациональным знанием, «функция обыденного сознания - это адаптация к реальности, упрощение сложного, объяснение непонятного» [134, с. 123]. Обыденное сознание, как и миф, выполняет объяснительную функцию, делает мир понятным. «Миф - средство упорядочивания взаимоотношений человека со всевозможностным предметным миром» [71, с. 153]. Такое «полузнание», возникшее в результате адаптации для непрофессионалов специальных научных знаний неизбежно включает в себя иллюзии [38; 53; 59]. «Обыденный человек», присваивая научные знания, неизбежно их упрощает и тем самым искажает. В этом ключе А.В. Юревич говорит о проникновении поп-культуры во все сферы жизни, в том числе и в науку. Стремление человека адаптировать научные знания, сделать их понятными, порождает поп-науку - науку для массового сознания, для обывателя [157].
Так, например, французский ученый Ан Нгуен-Ксуан (1996) исследовал обыденные представления об электричестве у работников электроиндустрии. Выявленные ментальные модели, основывались на опыте испытуемых, были неполны, противоречивы, хотя участники исследования имели профильное образование, и эта область хорошо описана наукой. Электричество часто рассматривалось как субстанция или жидкость, легко перемещаемая с одного места на другое. Земля описывалась как огромный резервуар, куда электричество «стекает», после чего «теряется». Несмотря на свою ненаучность, модели имели достаточную предсказательную и объяснительную эффективность в повседневной жизни и в работе, т.е. выполняли адаптационную функцию [88].
А исследование ВЦИОМ (за 2007г.) научных представлений у населения Российской Федерации и подобное исследование граждан Европейского Союза показали, что у 28% (РФ) / 29% (ЕС) опрошенных знания об устройстве Вселенной основаны на феноменологическом восприятии (утверждение «Солнце движется вокруг Земли» оценено как верное). Обыденное, упрощенное понимание «радиации», которую можно устранить как микробы простым кипячением, демонстрируют 14% (РФ) / 10% (ЕС) опрошенных (утверждение «Радиоактивное молоко можно сделать безопасным, если его прокипятить» оценено как верное) и т.д. [87].
Состав обыденных знаний очень многообразен и выходит за пределы любой узкоспециализированной профессиональной области [38]. И хотя содержание обыденного сознания в основном нерационально, оно активно присваивает и научные достижения. Поэтому все широко распространенные знания становятся обыденными. В этом плане, например, медицина всегда связана с мифотворчеством [91]. Научные знания о причинах болезни обрастают мифологическими представлениями в силу сложности понимания для человека абстрактных понятий, таких как «холестерин», «повышенное артериальное давление», «уровень сахара в крови» и др. Чаще всего мифологизация медицинских знаний происходит тогда, когда определенная оздоровительная (лечебная) методика начинает претендовать на универсальность. В основе этого явления лежит мифологическая вера в возможность существования «панацеи от всех бед».
Содержание обыденного сознания в целом основано на житейских понятиях, которые в онтогенезе предшествуют научным, и, в отличие от последних, формируются спонтанно. В таком случае обобщение, как показал Л.С. Выготский, строится по типу комплексов. Комплексное мышление завершается формированием псевдопонятий, которых достаточно для бытового общения и решения повседневных практических задач [29].
Обыденное сознание близко по структуре к мифологическому, поэтому оно обладает сходными с ним свойствами [86; 134;]. Во-первых, особенностью обыденных представлений является их малая осознанность, трудность рефлексии и полная убежденность индивида в их истинности [38; 68; 81; 86; 134]. Они имеют неявный, имплицитный характер, но в тоже время не являются полностью бессознательными. Обыденные представления составляют своеобразный «корпус очевидностей»: «Это так, потому что так оно и есть» [134, с. 92].
Классификации современных верований (мифов) о болезни
Мифы, верования о болезни являются одними из самых древних. В доказательство этой идеи известный культуролог М. Элиаде указывал на сходство между космогоническим мифом (мифом об устройстве космоса), мифом о происхождении болезней и лекарств, и обрядом магического исцеления в архаических обществах (племена накхи, бхилы и др.). Хотя с научно-техническими достижениями в медицине современное мифологическое мышление, своеобразно присваивая эти достижения, и меняется по содержанию, в сравнении скажем с архаическим, но по структуре оно остается все тем же, и все также терпимо к противоречиям.
«Вечные» идеи, возникнув еще в древности, просуществовали до наших дней в различных формах. Магия, религия и наука - как различные способы познания мира, используя их, предлагают свои объяснительные концепции. Интересно проследить трансформацию этих идей (касающихся здоровья, болезни и, в конечном счете, смерти человека) во времени.
Например, идея «вечной жизни» есть проявление архаического мифа «о вечном возвращении» (М. Элиаде), когда каждый новый этап жизни архаического человека, сопровождающийся ритуалами посвящения, как бы «обнулял» историю, и жизнь (уже в новом качестве) начиналась сначала. Предполагалось существование и другого потустороннего мира (помимо реального), в который человек переходит после смерти. Эта идея в науке выразилась в поиске «эликсира бессмертия». Например, в СССР профессором А.А. Богомольцем в 1932г. был создан институт экспериментальной медицины (ВИЭМ), возглавляемый впоследствии И.В. Мечниковым, который также искал пути продления жизни. В наши дни академик В.П. Скулачев ведет работы по «отключению» механизма апоптоза клетки и поиску «гена бессмертия». Из идеи «вечной жизни» вытекает идея «вечной молодости», воплощающаяся в магии (и алхимии) в создании «эликсира молодости». Эта идея в науке преобразовалась в попытки замедлить старение организма путем стимулирования его работы, пластической хирургии, пересадки органов и поиска универсального строительного материала для человеческого тела (эксперименты со стволовыми клетками).
Как более легкий вариант идеи «вечной жизни» существует идея «воскрешения» после временной смерти. Создание ритуальных гробниц и мумий в наше время заменилось на криозаморозку головного мозга или всего тела после смерти, с целью последующего оживления через годы, если наука когда-нибудь будет способна осуществить подобное.
Идея «всемогущества», управления законами мироздания в «очеловеченном» варианте выразилась в идеи «сверхчеловека». «Сверхлюдям», «посвященным», приписываются сверхспособности, которые недоступны обывателям, и тайные, сакральные знания. Это: шаманы, колдуны, целители, экстрасенсы, служители культов, дети «индиго» и т.д. В рамках науки - «посвященными» становятся ученые (закрытые НИИ, специальный язык). Идея «всемогущества» выражается также в современных попытках ученых клонировать живые организмы и даже создать живую материю из неживой.
Идея «врага-спасителя» заключается в противопоставлении вредоносных агентов и триггера (защитника). В онаученном мировоззрении злые духи и божества преобразовалась в представление о болезнетворных вирусах и бактериях, а борющиеся с ними амулеты, «святые» источники и «чудотворные места» - в лекарства, полезные бактерии, витамины, биодобавки, иммунитет и пр.
При попытке классифицировать современные верования о болезнях мы сталкиваемся с невозможностью сделать четкое разграничение между ними, поскольку верования тесно переплетены и связаны друг с другом. При этом наличие какого-то одного верования отнюдь не исключает веру человека в противоположное (с точки зрения формальной логики).
В современной психологической и медицинской научной и научно-популярной литературе описаны несколько вариантов классификаций мифов болезни, лечения и здоровья. Перечислим основные из них:
Мифы здоровья и болезни (А.Ш. Тхостов, 2002): 1. Действие злых духов, колдовство, проникновение в организм антропоморфных и зооморфных существ. 2. Здоровье - полная стерильность организма, как защита от микробов. 3. Миф о носителях здоровья (витамины, питательные вещества). 4. Болезнь как наказание за совершенный грех, нарушение правила. 5. Механические мифы болезни (засорение или неполадка в организме, понимаемом как машина). Мифы болезни (В.А. Ананьев, 1998): 1.Биоэнергетический: все мои болезни оттого, что кто-то "вампиризирует", "высасывает" жизненную энергию. 2. Магический: болезни оттого, что кто-то "навел порчу", "сглазил". 3. Сакральный (чаще христианский): все мои болезни за мои грехи. 4. Кармический: все мои болезни за мои грехи в прошлых жизнях или "несу карму своей грешной бабушки". 5. Астрологический: все мои болезни из-за того, что "так неудачно расположились звезды надо мной". 6. Психоаналитический: а) все мои болезни из-за неудачных отношений между мной и моими родителями (З.Фрейд); б) из-за родовой травмы (О.Ранк), из-за неудачного прохождения "пренатальиых матриц" (С.Гроф); в) из-за энграмм (записанных в бессознательной памяти моментов боли и действительной или кажущейся угрозы выживанию) (Р.Хаббард); г) из-за плохой психической наследственности (психогенетика - Ч.Тойч); 7. Социоцентрический: все мои болезни от того, что я выполнил свою миссию на этой Земле. В.В. Соложенкин (1997) выделяет четыре основные картины мира пациентов, синонимом которых для данного автора являются «виды сознания». Это: профессиональная, бытовая, оккультная и механическая картины мира. Профессиональная картина мира предполагает наличие научных, рациональных представлений о болезнях и здоровье и приписывается преимущественно медицинским работникам. В.Д. Менделевич (1999) описывает ряд мировоззренческих установок личности в отношении болезни, которые мы можем отнести к сакральным концепциям болезни: 1) болезнь как кара; 2) болезнь как испытание; 3) болезнь как назидание другим; 4) болезнь как расплата за грехи. В эзотерической литературе мы находим следующие мифологические концепции болезни, известные еще в Античности (с указанием специфических для них способов излечения): 1. Болезнь как действие дьявольских духов. Предполагает заклинание и вызывание духов, когда врач приказывает злому духу выйти из пациента. 2. Болезнь как результат расстройства согласования духовной и материальной природы: умственные и физические отклонения. Лечение предполагает нейтрализацию дисгармонии тел при помощи вибрации (произнесение заклинаний, священных имен, пение и т.д.). 3. Болезнь как нездоровье или ненормальность умственного настроения. Страсти воздействуют на физическое тело человека. Лечение — талисманы, украшения и амулеты, травы и лекарственные растения символизирующие определенные планеты (например, амулет символизирующий энергию Марса для лечения анемии). 4. Болезнь как результат действия закона Справедливости - кармы. Человек расплачивается за несдержанность и проступки прошлой жизни. В этом случае врач не должен вмешиваться. 5. Болезнь, обусловленная движением небесных тел. Звезды понуждаются болезнь, приводят в действие. Лечение заключается в молитве, если человек обладает достаточной силой веры.
Обоснование гипотез, материалы и методы исследования
Как было показано в теоретическом исследовании, болезнь может угрожать качеству жизни человека и приводить к смерти, а понимание причин ее возникновения и механизмов излечения сложно для обыденного сознания. Поэтому ситуация болезни оценивается человеком как неопределенная, плохо предсказуемая и опасная для жизни и здоровья, и актуализирует в сознании иррациональные формы мышления. Этот архаический способ адаптации применяется, если ситуация не может быть осмыслена рационально или рациональное ее понимание не приводит к улучшению наличного состояния.
Субъективные представления о болезни являются феноменом обыденного сознания и подчиняются законам его функционирования: трудно рефлексируются и расцениваются индивидом как истинные; имеют вероятностный характер; устойчивы к опытной поверке; могут быть внутренне противоречивыми; основаны на эмоциональном отношении; с точки зрения формальной логики содержат неадекватно сопоставленные общие и частные признаки, основываются на принципах «подобия» и «сопричастности», используются в повседневной жизни для более успешной адаптации к реальности.
Обыденные представления о заболевании связаны с усвоением существующих в культуре взглядов (стереотипов, эталонов) на болезни, их причины, механизмы и вытекающие из этого методы лечения, прогноз болезни. Представления сочетают в себе черты архаичных, мифологических верований и, в тоже время, включают достижения научно-технической революции (в виде упрощенных знаний). Но обыденные представления не являются абстрактным феноменом. Будучи взаимосвязаны с интрацепцией, они опосредуют поведение человека в ситуации болезни.
Поскольку любое элементарное ощущение, становясь явлением сознания, включает в себя скрытую категориальную сеть (первичное означение), оно испытывает все ограничения и искажения, налагаемые этой сетью [132, с. 101]. Наряду с первичным означением на интрацепцию влияет и вторичное означение интрацептивных ощущений. Соответствующие телесные проявления, ощущения избирательно подбираются индивидом исходя из его концепции болезни. Поскольку интрацептивные ощущения труднее экстрацептивных поддаются означению по локализации, интенсивности и модальности, они вербализуются посредством метафоры.
Искаженные представления о болезни изменяют телесный опыт человека. В случае функционального расстройства, происходит поиск соответствующих концепции болезни (вторичному означению ощущений) телесных проявлений, и ощущения телесного дискомфорта интерпретируются человеком как признаки болезни, а не усталости, плохого настроения и т.д. В рамках психологии телесности данный феномен описывается как «формирование мифа болезни «сверху вниз» [132]. Но поскольку миф болезни не имеет под собой реальной органической основы, заимствуются не все проявления болезни, а лишь наиболее известные, видимые «обывателю».
Исходя из вышесказанного, выдвинем следующую гипотезу: житейские, обыденные представления пациентов о болезни определяют качественные и структурные характеристики интрацепции телесных ощущений, связанные с их заболеванием.
Целью исследования является выявление и анализ связей между обыденными представлениями о болезни и качественными и структурными характеристиками интрацепции у пациентов с сердечно-сосудистыми расстройствами: стенокардией напряжения и нейроциркуляторной дистонией. Поставленная цель в эмпирическом исследовании реализуется посредством решения следующих задач:
1. Изучить наиболее распространенные в массовом сознании обыденные представления о причинах возникновения сердечно-сосудистых заболеваниях, способах лечения и совладания с болезнью. Определить количественное соотношение между разными типами представлений.
2. Выявить качественные и количественные (объем и структура словарей интрацептивных ощущений) характеристики интрацептивных ощущений у пациентов: со стенокардией напряжения и с нейроциркуляторной дистонией.
3. Проверить предположение о связи эмоциональной вовлеченности человека в ситуацию болезни со снижением у него критичности к своим действиям и действиям окружающих по отношению к поведению, связанному с болезнью.
4. Показать связь обыденных представлений о болезни с особенностями интрацепции у пациентов: со стенокардией напряжения и с нейроциркуляторной дистонией.
Экспериментальная база исследования: Тюменский областной кардиологический центр. Отделения «Артериальной гипертензии» и «Коронарной недостаточности». Характеристика выборки:
В пилотажном исследовании приняло участие 38 пациентов кардиологического центра указанных отделений. Из них: 21 пациент с диагнозом ишемическая болезнь сердца в форме стенокардии напряжения (ФК 2-3), и 17 пациентов с диагнозом нейроциркуляторная дистония.
