Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Подходы к изучению проблемы неврозогенеза .11
1.1. Биологический подход к изучению неврозогенеза .12
1.2. Психологический подход к изучению неврозогенеза 20
Глава 2. Интуитивность в рамках психологического подхода .35
2.1. Становление научного подхода в изучении интуиции .35
2.2. Взаимосвязи интуиции с психическими феноменами 37
2.3. Взаимосвязь антиципации и интуиции .53
Глава 3. Характеристика исследуемой группы и методы исследования .64
Глава 4. Результаты исследования 72
4.1. Особенности проявления антиципационной состоятельности и интуитивности в основной и контрольной группах 72
4.2. Различия в проявлении антиципационной состоятельности и интуитивности при разных формах невротических расстройств 80
4.3. Взаимосвязи антиципационной состоятельности и интуитивности при невротических расстройствах 86
4.4. Особенности в проявлении антиципационной состоятельности и интуитивности при невротических расстройствах в зависимости от пола, возраста и уровня образования 96
Глава 5. Клинико-психологические аспекты взаимосвязей антиципационной состоятельности и интуитивности при невротических расстройствах .114
5.1. Различия в проявлении антиципационной состоятельности и интуитивности у пациентов с невротическими расстройствами и здоровых испытуемых 114
5.2. Взаимосвязи интуитивности и антиципационной состоятельности при невротических расстройствах .126
5.3. Особенности в проявлении антиципационной состоятельности и интуитивности при разных формах невротических расстройств 141
5.4. Влияние пола, возраста и уровня образования на взаимосвязи антиципационной состоятельности и интуитивности при невротических расстройствах .149
5.5. Обоснование модели взаимодействия антиципационной состоятельности, интуитивности и психологических защит при невротических расстройствах .156
Заключение 162
Выводы 165
Практические рекомендации 167
Список литературы .168
- Биологический подход к изучению неврозогенеза
- Взаимосвязь антиципации и интуиции
- Особенности в проявлении антиципационной состоятельности и интуитивности при невротических расстройствах в зависимости от пола, возраста и уровня образования
- Обоснование модели взаимодействия антиципационной состоятельности, интуитивности и психологических защит при невротических расстройствах
Биологический подход к изучению неврозогенеза
С точки зрения, так называемой, биологической платформы существенную роль в патогенезе невротических расстройств играли генетические, биохимические, морфологические и нейрофизиологические факторы. Так, например, генетический фактор в большей степени рассматривался как фактор предрасположенности [40-41], а биохимические изменения служили следствием уже развившихся функциональных нарушений.
Биохимический аспект. Особенности функционирования при невротических расстройствах во многом обусловлены изменениями активностей гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой и гипоталамо-гипофизарно-тиреоидной систем, находящихся в реципрокных отношениях с серотонинергической системой мозга [116-119, 153, 167-168, 179, 191, 211-213]. Часто, невротические расстройства рассматривались как аналог длительного, хронического эмоционального стресса [60, 166, 185-186], что согласуется с моделью стресса Г. Селье [7, 42, 112, 146, 193]. Особенности гормонального фона адреналовой системы свидетельствовали о некотором снижении уровня дофамина и дигидроксифенилаланина в крови, а также имелись определенные различия при вариантах неврозов. Так при истерическом варианте характерно небольшое увеличение норадреналина, что, по мнению Карвасарского, объяснимо склонностью к экстрапунитивности у данной группы пациентов (норадреналин в большей степени отвечает за реализацию эмоции гнева). В то же время у лиц с фобическими расстройствами наблюдалось повышение уровня адреналина [55].
Наиболее важную роль в адаптации к стрессовому воздействию играет гипофизарно-надпочечниковые взаимодействия через влияние адрено-кортикотропного гормона на уровень кортикостероидов. Уровень кортизола в крови [44-46, 55,124] у лиц с острыми психоэмоциональными нарушениями был достоверно выше, чем у пациентов с затяжными психоэмоциональными расстройствами. Повышение содержания кортизола в крови связывалось с адаптивным ответом организма на стресс. Однако длительная гиперсекреция кортизола сдвигало метаболизм в сторону катаболических процессов, снижая уровень анаболических гормонов, в том числе дегидроэпиандростерона сульфата. При этом в условиях хронического стрессового воздействия – невротического расстройства - происходило постепенное истощение гипофизарно-адреналовой системы, что характеризовалось уменьшением уровня 11-оксикортикостероидов, а также 17-кортикостероидов [5, 55].
Повышенный уровень глюкокортикостероидов при невротических расстройствах одновременно ингибирует гипоталамо-гипофизарно-тиреоидную систему. У данных лиц отсутствовал ночной подъем уровня тиреотропного гормона, что в свою очередь приводит к общему снижению, тиреоидных гормонов [6, 45-46, 116-119]. В работе Ивановой С.А. и соавторов [45] исследовалось содержание стероидных и тиреоидных гормонов. Исследование показало, что для пациентов с конверсионными расстройствами характерна повышенная концентрация трийодтиронина, тироксина и тиреотропного гормона при сохранении физиологических концентраций кортизола. Для лиц с расстройствами адаптации с преобладанием депрессивных реакций был характерен высокий уровень концентрации кортизола и снижение содержания дегидроэпиандростерона сульфата. Так же изменялось соотношение дегидроэпиандростерона сульфат/ кортизол, что характеризовало стадию истощения генерализованного адаптационного синдрома [45-46, 116-119]. На основании полученных данных автор предлагал биолого-математическую модель, позволяющую прогнозировать вероятность развития невротических расстройств с преобладанием либо истероидного, либо депрессивного симптомокомплекса [46].
Таким образом, при невротических расстройствах, в состоянии психической дезадаптации изменялась не только абсолютная концентрация гормонов, но и нарушалось гомеостатическое равновесие между ними [116]. Факторы внешней среды определяли факт возникновения невротического, связанного со стрессом, расстройства, а формирование и проявление симптомов психической дезадаптации определялось внутренними факторами, в том числе, гормональными.
Увеличение содержания катехоламинов [112] в свою очередь способствовало интенсификации обменных процессов, повышало уровень энергопродукции, потребность в кислороде. На этом фоне так же происходило увеличение содержания молочной кислоты. Она связывает ионы кальция на поверхности клеточных мембран нейронов центральной нервной системы, что приводит к развитию гипоксической гипоксии [112, 146]. Повышенная чувствительность к изменениям рН крови, нарушение микроциркуляции с активацией перекисного окисления липидов также участвовали в патофизиологических механизмах формирования невротических расстройств. Это приводило к развитию многих функциональных висцеральных симптомов, характерных для невротических синдромов [112].
Нейротрансмитерная регуляция при невротических расстройствах затрагивала разные системы. Препаратами выбора при лечении неврозов служат антидепрессанты и анксиолитики бензодиазепинового ряда. Механизм действия бензодиазепинов связан с опосредованной активацией тормозящего влияния ГАМК-ергической системы, что приводит к купированию тревожной симптоматики [35-36, 153, 158-159, 171]. Одной из наиболее важных групп антидепрессантов являлись селективные ингибиторы обратного захвата серотонина. Их основной механизм действия, в первую очередь, направлен на повышение активности серотониновых нейронов. Серотониновая система, наряду с ГАМК-ергической является ключевой тормозящей системой, что играет важную роль в формировании механизма адаптации к стрессовым ситуациям [35-36]. Исследования Л.А. Рядовой и соавторов, [116-119] посвященные изучению полиморфизма генов серотонинового обмена показали, что метаболизм серотонина вносит вклад в формирование и проявление симптомов невротических расстройств. При этом были обнаружены различия между конверсионными расстройствами, чаще ассоциированными с гомозиготным локусом A-1438-G гена рецептора серотонина типа 2А 5-HTR2A, в то время как у пациентов с расстройствами адаптации достоверно чаще наблюдались гетерозиготные локусы.
Морфологический аспект. Определенные, хоть и несколько противоречивые данные свидетельствовали о наличии морфологического субстрата для проявления невротических расстройств. В большей степени они отражали «церебральную предиспозицию» к развитию невротических расстройств, а также являлись звеном патогенеза [74].
Наиболее значимыми в этом плане признавались структуры лимбико-ретикулярного комплекса [90,127,164-168,172-173,176,221,224,243]. Показано, что септо-гиппокампальные пути играли ведущую роль в психофизиологии тревожности, а поясная извилина участвовали в формировании обсессивно-фобических расстройств. Так же в механизмах тревоги существенное значение имело нарушение норадренергических систем мозга, главной анатомической структурой которых является центральное норадренергическое ядро ствола мозга — голубое пятно. Эфферентные пути от голубого пятна достигают коры большого мозга, мозжечка, таламических и гипоталамических ядер, обонятельных луковиц и других лимбических структур, включающих цингулярную извилину, гиппокамп, миндалину и ядра перегородки. Нисходящие тракты от голубого пятна несут афференты к стволу мозга и к спинному мозгу. Серотонинергическая система представлена главным образом скоплением нейронов в ядрах шва в ростральном отделе ствола мозга. Отростки этих нейронов достигают гипоталамуса, лимбической системы (миндалины и гиппокампа), а также коры мозга. Для тревоги имело так же значение, из какого ядра исходят афферентные проекции: медиальное ядро ответственно за развитие тревоги ожидания, а дорсальное – за когнитивные процессы при тревоге [83, 244]. Так же предполагалось, что связи ядра шва с отделами мозга влияли на типологию невротических расстройств и симптомов. Связь с фронтальной корой обнаруживалась при генерализованном, социально-фобическом и посттравматическом стрессовом расстройствах, с базальными ганглиями – обсессивно-компульсивное расстройство, гиппокампом – паническое расстройство, а орбито-фронтальная кора – с депрессивным синдромом [235]. Серотониновая недостаточность в данных отделах связывается с клиническими вариантами невротических расстройств [83].
Взаимосвязь антиципации и интуиции
Еще одним феноменом, традиционно связанным с интуицией, является решение прогностических задач, то есть предвосхищение будущих событий. В этой связи необходимо рассмотрение взаимосвязей антиципации, как ведущей формы прогностической функции мозга, с интуицией. Переходя к освещению литературных источников по этой тематике, мы хотели бы провести сравнительный анализ по трем параметрам: механизм антиципации и интуиции, участие антиципации и интуиции в мыслительных процессах; интуитивность и антиципационная состоятельность, как личностное свойство.
Антиципация и интуиция. Термин антиципация в практическую психологию был введен В. Вундтом [4, 28-32, 38-39, 180]. Кроме непосредственно антиципации, авторы, говоря о предвосхищении будущего, использовали разные термины: экспектация (Дж. Мид), планирование (У. Найссер), предупредительная деятельность (И.П. Павлов), неосознаваемая установка (Д.Н. Узнадзе), опережающее отражение (П.К. Анохин), модель потребного будущего (Н.А. Бернштейн) экстраполяция (Ф. Бартлетт, Е.Н. Соколов), оперативная преднастройка (О.К. Тихомиров), познавательная гипотеза (С.Д. Смирнов), цель (А.Н. Леонтьев, Э. Толмен), вероятностное прогнозирование (И.М. Фейгенберг, В.А. Иванников) [110, 150]. Сам В. Вундт предполагал, что антиципации возникает в результате взаимодействия памяти, восприятия, мышления, при непосредственном воздействии на этот синтез «творческих» производных, что так же относит нас к интуиции [50]. В современных психологических науках под термином антиципация понимается способность человека предвосхищать ход событий, собственных действий и поступков окружающих, строить деятельность на основании адекватного вероятностного прогноза. Это определение практически совпадает с пониманием антиципации Б.Ф. Ломовым как способности субъекта действовать и принимать решения с определенным временно-пространственным упреждением в отношении ожидаемых, будущих событий [68-69].
Б.Ф. Ломовым и Е.Н. Сурковым выделялись следующие уровни антиципации:
1.Сенсомоторный уровень – антиципирующий эффект является здесь выражением относительно элементарного временно-пространственного обнаружения, различения и опережения стимула.
2. Перцептивный уровень – характеризовалось определенным усложнением интеграции психических процессов, следствием которой является установка индивида на конечный эффект и синтез прошлого опыта; здесь использовались локальные антиципирующие схемы в форме вторичных образов – представлений, которые позволяют выделить задачу, заранее представить возможные реакции и их результат в соответствии заданному критерию.
3. Уровень представлений – предполагает активное использование «структурных» схем, хранящихся в оперативной и долговременной памяти. На этой основе возникает особый специфический эффект панорамного предвосхищения. Эффект панорамного предвосхищения переживается человеком как временно-пространственная непрерывность той среды, в которой он действует и будет действовать в ближайший отрезок времени.
4. Речемыслительный (вербально - логический) уровень, т.е. уровень преимущественно интеллектуальных операций, связан с еще большим усложнением интеграции психических процессов и появлением других, качественно новых форм предвосхищения, осуществляющих внеситуационное, заблаговременно упреждающее планирование действий до наступления ожидаемых событий, составляется метаплан наряду с планами, определяющими ситуационные действия человека от момента к моменту. Это позволяет субъекту формировать гипотезы об ожидаемых событиях (еще более усложняется процесс антиципации в структуре мышления человека при включении при решении групповых, коллективных задач, особенно в условиях противодействия).
5. Субсенсорный уровень – это уровень неосознаваемых нервно-мышечных преднастроек и движений, обеспечивающих многообразные тонические и позднотонические эффекты, с которыми связанно выполнение предстоящих действий. Эффекты антиципации этого уровня своеобразны и касались широкого спектра функциональных сдвигов преимущественно в нервно-мышечной системе [68-69].
Разные авторы подходили по-своему к соотношению этих понятий. Так Е.А. Науменко рассматривал антиципацию, как один из элементов интуиции. По мнению автора, в явлениях антиципации проявляется та скрытая форма знания, которая является системообразующим компонентом интуиции [86-89]. Автор широко трактовал феноменологию интуиции и в этом ключе прогностическая функция действительно является лишь одним из элементов. Однако далее, автор отмечал, что антиципация имеет разные компоненты и не ограничивается интуитивными. Антиципация может базироваться как на прошлом опыте человека, так и на актуальной перцептивной деятельности, движении, действии и проявляться в форме интуиции [86-89].
По мнению Менделевича В.Д. и Ничипоренко Н.П. [28-32, 74-80,91-92], «интуиция является продуктом хорошо усвоенного и оперативного знания, встроенного в неосознаваемые структуры индивидуального опыта» и входит в понятие непроизвольной антиципации. Авторы, базируясь на стратификации антиципации, предложенной Б.Ф.Ломовыми и Е.Н. Сурковым, отмечали снижение влияния неосознаваемых (интуитивных) процессов от субсенсорного к речемыслительному и коммуникативному уровням. Они считали, что прогнозирование в мышлении требует гораздо большей осознанности по сравнению с перцептивной деятельностью. С другой стороны, В.С. Вовченко считал, что Б.Ф. Ломов в своих работах, выделив пять уровней антиципации, по существу объединил интуицию и антиципацию в одно концептуальное целое [16].
Приведенные позиции показывали, что трактовка понятий интуиция и антиципация не являлась взаимоисключающей, а скорее наоборот – дополняющей. Полем пересечения этих понятий является неосознаваемые процессы предвосхищения событий. Поэтому, при рассмотрении интуиции в широком смысле, как группу психических феноменов, объединенных по этому принципу, то прогнозирование будущего ставится одним из этих феноменов. Если же сфокусировать взгляд на антиципации как самостоятельном когнитивном процессе, который может осуществляться, согласно дуальной теории мышления, на неосознаваемом и осознаваемом уровне (или стиле), то интуитивные прогнозы действительно занимают один из этих уровней, а также могут вносить свой вклад в другие уровни антиципации (при структурно-уровневом подходе Б.Ф. Ломова и Е.Н. Суркова). На наш взгляд, такой подход являлся оправданным и изучение механизмов взаимного влияния интуитивных прогнозов на формирование осознаваемых прогнозов представляет научный интерес. В том числе и в сфере клинической психологии и психиатрии.
Механизм антиципации и интуиции. Говоря о механизме антиципации, нужно подчеркнуть, что она представляет собой интегральный психический процесс, то есть при прогнозировании задействованы разные явления психики: эмоции, перцепция, память, мышление, интеллект и другие. Как нами было показано выше, основу механизма интуиции так же составляют эти явления, хотя они имеют свои особенности. Одним из ключевых процессов антиципации является взаимодействие с памятью и временные отношения прошлое-настоящее будущее. А. А. Смирнов показал, что непроизвольно запоминается, прежде всего, то, что либо содействует, либо препятствует достижению цели. Однако цель – это феномен опережающего отражения, она формируется на основе антиципации [68-69]. Здесь хочется также упомянуть исследования Я.А. Пономарева и других, показывающих, что происходит запоминание не только основной информации, но и побочного продукта, который может быть использован при дельнейших решениях и прогнозах, в том числе [101-102].
Особенности в проявлении антиципационной состоятельности и интуитивности при невротических расстройствах в зависимости от пола, возраста и уровня образования
На третьем этапе статистического анализа общая выборка пациентов была поделена на подгруппы по половому признаку, по уровню образования и возрасту.
Сначала был проведен статистический анализ различий между пациентами с разным уровнем образования с использованием критерия Краскела-Уоллиса.Статистически значимые различия были обнаружены только в шкалах «гипнабельность» и «использование интуиции», представленные в таблице 12.
Сравнение средних значений и медиан продемонстровало более выраженную «гипнабельность» и «использование интуиции» у пациентов со средним образованием, чем у пациентов с высшим образованием.
Затем испытуемые основной группы были разбиты на 5 возрастных подгрупп: 18-25 лет – 22 человека (11,16 %), 26-34 года – 55 человек (27,91 %), 35-49 лет – 61 человек (30,96 %), 50-59 лет – 36 человек (18,27 %), 60-78 лет – 23 человека (11,67 %). Однако статистически значимых различий между выделенными подгруппами обнаружено не было.
Далее основная и контрольная группы были поделены на подгруппы по половому признаку. В таблице 13 представлены описательные статистические показатели мужчин основной группы в шкалах интуитивности и антиципационной состоятельности.
Средние значения среди мужчин основной группы наблюдалась «пространственная антиципационная несостоятельность». По шкалам «временная», «личностно-ситуативная», «общая антиципационная состоятельность» медиана и среднее арифметическоехарактеризовалось как состоятельность. Данные по шкалам «интуитивность» и «гипнабельность» интерпретировались, как средний уровень проявления признака. Средние значения шкалы «использование интуиции», «интуитивная способность» находились на уровне «немного ниже среднего». Качественная оценка медиан по изучаемым шкалам показывала сходную интерпретацию со средним арифметическим.
В таблице 14 представлены описательные статистические показатели женщин основной группы в шкалах антиципационной состоятельности и интуитивности.
Значения среднего арифметического у женщин основной группынаходились на уровне «временная» и «пространственная антиципационная несостоятельность». По шкалам «личностно-ситуативная», «общая антиципационная состоятельность» медиана и среднее арифметическое интерпретировались, как состоятельность. Средние значения по шкалам «интуитивность» и «гипнабельность» интерпретировались, как средний уровень проявления признака. Показатели среднего арифметического шкалы «использование интуиции», «интуитивная способность» оценивались, как «немного ниже среднего». Качественная оценка медиан по изучаемым шкалам показывала сходную интерпретацию со средним арифметическим. В целом, описательные статистические данные показывают, что мужчины и женщины, страдающие невротическими расстройствами, имеют сходные изучаемые качества по показателям антиципационной состоятельности и интуитивности.
В таблице 15 представлены описательные статистические показатели психологических защит в мужской и женской подгруппах основной группы.
Среди подгруппы мужчин наиболее выраженными были шкалы «проекция», «реактивные образования», «интеллектуализация» и «компенсация». В женской подгруппе более выраженными были шкалы «проекция», «интеллектуализация» и «отрицание». Это продемонстрировало разность в использовании механизмов психологической компенсации в представленных подгруппах.
Далее был проведено статистическое описание здоровых испытуемых разного пола. В таблице 16 представлены описательные статистические показатели мужчин и женщин контрольной группы в шкалах антиципационной состоятельности и интуитивности.
По шкалам «личностно-ситуативная», «общая антиципационная состоятельность» медиана и среднее арифметическое характеризовалось как состоятельность, у мужчин и женщин наблюдались сходные значения. Данные по шкалам «интуитивность» и «гипнабельность» интерпретировались как средний уровень проявления признака, с несколько большими значениями у женщин: 45 у мужчин и 49 у женщин. Шкалы «использование интуиции», «интуитивная способность» находились в пределах средних значений у мужчин, а у женщин достигали значения «выше среднего». Качественная оценка медиан по изучаемым шкалам показывала сходную интерпретацию со средним арифметическим.
Описательные статистические показатели психологических защитных механизмов мужчин и женщин контрольной группы представлены в таблице 17.
Обоснование модели взаимодействия антиципационной состоятельности, интуитивности и психологических защит при невротических расстройствах
Обобщая полученные результаты можно выстроить модель взаимосвязей антиципационной состоятельности, интуитивности и психологических защит при невротических расстройствах. Интуитивность и антиципационная состоятельности обнаруживали прямые взаимосвязи, что было прослежено, как в контрольной, так и в основной группах, а также во всех изучаемых подгруппах. Это подвердило вторую гипотезу о значимой роли интуитивных процессов при формировании прогностической компетенции. Другим аргументом в поддержку этой гипотезы стало обнаружение различий между контрольной и основной группой в шкалах интуитивности и антиципационной состоятельности, с большими значениями обоих свойств у контрольной группы. Кластеризация основной группы так же демонстрировала, что более низкие значения интуитивности сочетались с более высокими значениями антиципационной состоятельности. Таким образом, большее развитие интуитивных способностей и большее доверие к интуитивным прогнозам было сопряжено с большими антиципационными способностями, основанными, прежде всего, на временно-пространственном упреждении. Это позволило обосновать положительное влияние интуитивности на развитие антиципационной состоятельности.
Взаимосвязи антиципационной состоятельности и психологических защит были не однозначными. Большинство психологических защит образовывало обратные корреляции с антиципационной состоятельностью. Это объяснялось тем, что при невозможности своевременной подготовки к травмирующему событию обсуловленной антиципационной состоятельностью, требовалось большее напряжение именно психологических защитных механизмов, что подвердило первую гипотезу. Однако «интеллектуализация» образовывала прямые корреляции с антиципационной состоятельностью. Это могло объясняться общим механизмом, лежащим в основе интеллектуализации и антиципации – аналитического стиля мышления. То есть возможность аналитического прогнозирования и интеллектуализация, в основе которой лежит рациональная (аналитическая) переработка информации находились в зависимости от доверия к аналитической обработке информации. В таком случае интуитивность, как выражение способностей к интуитивному стилю мышления, не должна была образовывать прямых корреляций с «интеллектуализацией», что и не было обнаружено в исследуемой выборке пациентов с невротическими расстройствами. Однако, как это было показано выше, антиципационные способности находились в зависимости так же и от интуитивных. И данное влияние может быть независимым от аналитического стиля, что обусловило так же и отсутствие непосредственных связей с «интеллектуализацией». Но шкалы «отрицания» и «компенсации» образовывали в основной группе прямые корреляции с доверием к интуиции. «Отрицание» как психологический защитный механизм связан с отказом от принятия негативной информации. С точки зрения В.Д. Менделевича, высокое вовлечение отрицания может обусловливать такую черту как оптимизм, уверенность в себе [86-89]. Включение этого механизма могло влиять на увеличение доверия к собственным предчувствиям. «Компенсация» - это механизм, направленный на замещение травмирующих переживаний успехами в другой сфере, то есть подменой информации. Находясь также во взаимосвязи с «отрицанием» (r=0,382, p 0,05), оба этих механизма могли обусловливать большее доверие к интуитивным прогнозам, но и их искажение, заменой более благоприятной информацией. Интересно, что в группе здоровых испытуемых доверие к интуиции было обратно связано с «вытесением». «Вытеснение», как психологический механизм блокирует поступление травмирующей информации, в том числе и интуитивные предчувствия. У пациентов с невротическими расстройствами такой связи не прослеживалось, что объяняется меньшим предпочтением этого вида психологических защит. Обобщив результаты кластерного анализа, была прослежена связь между уровнем антиципационных и интуитивных способностей и напряжения психологических защит. При увеличении интуитивных способностей увеличивались и антиципационные. И в это же время уменьшалось напряжение психологических защит. Соответственно при уменьшении способностей увеличивалось и напряжение защит. Это так же подвердило вторую гипотезу и позволило выстроить модель взаимосвязи интуитивности, антиципационной состоятельности и психологических защит при невротических расстройствах, представленную на рисунке 26.
При невротических расстройствах более низкий уровень интуитивных способностей и использования интуиции приводил к более низким антиципационным способностям. В свою очередь, более низкие антиципационные способности (антиципационная несостоятельность) приводила к уменьшению доступного времени для включения механизмов адаптации и в частности психологических защитных механизмов. Это приводило к повышенному напряжению психологических защит, в том числе «отрицания» и «компенсации», что порождало искажение интуитивного прогноза, как следствие самоуверенности, необоснованного оптимизма и игнорирования неприятной информации. Это приводило к замыканию цепи.
В целом пациенты с разными формами невротических расстройств обнаруживали большее сходство друг с другом, чем различие, что подтвердило третью гипотезу. Однако модель взаимодействия интуитивности, антиципационной состоятельности и психологических защит имела особенности для пациентов с обсессивно-компульсивным расстройством. Для пациентов с обсессивно-компульсивным расстройством обнаруживалась обратная связь «гипнабельности» и «интуитивности» и «общей антиципационной состоятельности». У этой подгруппы пациентов с невротическими расстройствами значения «интуитивности» были наиболее выраженными среди всех форм невротических расстройств. Таким образом, для них было характерено большее доверие собственным предчувствиям и меньшая открытость внушениям извне, что могло способствовать меньшему напряжению психологических защит и большей опоре на антиципационные прогнозы.
При изучении различий мужской и женской подгрупп пациентов с невротическими расстройствами общая модель взаимосвязей интуитивности, антиципационной состоятельности и психологических защит сохранила основные черты, присущие невротическим расстройствам, хотя и обладала некоторой половой специфичностью, что подтвердило четвертую гипотезу.
Было выявлено отличительное свойство – менее выраженная «гипнабельность» мужской подгруппы, что привело к уточнению модели для этой подгруппы, представленное на рисунке 22.