Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Социально-гигиенические аспекты оптимизации оценки рисков развития болезней системы кровообращения у работающего населения (обзор литературы) 16
1.1 Медико-демографические и медико-организационные проблемы здоровья населения Российской Федерации 16
1.2 Болезни системы кровообращения: современные тенденции, влияние на здоровье населения, основные факторы риска
1.2.1 Болезни системы кровообращения и факторы риска их развития у работающего населения 32
1.2.2 Роль профессионального отбора в эпидемиологии болезней системы кровообращения 37
1.3 Научно-организационные подходы оценки и управления рисками
здоровью работающего населения 43
ГЛАВА 2 Материалы и методы исследования 51
2.1 Программа и план исследования 51
2.2 Объект, этапы и материал исследования 52
2.3 Методы и объем исследования 56
2.4 Оригинальные разработанные методы исследования 60
2.5 Методы статистического анализа 63
ГЛАВА 3 Характеристика профессиональной занятости, распространенности факторов риска болезней системы кровообращения и здоровья населения Кемеровской области 67
3.1 Структура профессиональной занятости населения 67
3.2 Распространенность факторов риска болезней системы кровообращения 76
3.3 Заболеваемость и смертность населения 85
ГЛАВА 4 Социально-гигиенические факторы риска болезней системы кровообращения у работающих Кемеровской области 100
4.1 Характеристика производственной среды работающего населения Кемеровской области 100
4.2 Распространенность традиционных факторов риска болезней системы кровообращения у работающего населения 107
ГЛАВА 5 Методические подходы дифференцированной оценки рисков болезней системы кровообращения у работающего населения (на примере артериальной гипертензии) 131
5.1 Оценка и устранение влияния традиционных факторов на риски артериальной гипертензии у работающих 131
5.2 Комплексная оценка традиционных факторов риска развития артериальной гипертензии 145
5.3 Методические подходы и результаты по оценке и устранению влияния эффекта здорового рабочего на риск развития болезней системы кровообращения 150
5.3.1 Эффект здорового найма 150
5.3.2 Эффект здорового рабочего, продолжающего трудовую деятельность 161
ГЛАВА 6 Комплексная оценка социально гигиенических факторов риска болезней системы кровообращения у работающего населения 168
6.1 Вклад факторов риска болезней системы кровообращения, эффекта здорового рабочего в распространенность артериальной гипертензии 168
6.2 Связь условий производственной среды с нагрузкой факторов риска артериальной гипертензии 173
6.3 Связь условий производственной среды с эффектом здорового рабочего 177
6.4 Скорректированный риск артериальной гипертензии в зависимости от условий труда
6.5 Организационные подходы управления риском болезней системы кровообращения работающего населения 183
Заключение 193
Выводы 204
Практические рекомендации 206
Список сокращений 208
Список литературы
- Болезни системы кровообращения: современные тенденции, влияние на здоровье населения, основные факторы риска
- Методы и объем исследования
- Распространенность факторов риска болезней системы кровообращения
- Распространенность традиционных факторов риска болезней системы кровообращения у работающего населения
Болезни системы кровообращения: современные тенденции, влияние на здоровье населения, основные факторы риска
Эпидемиологический переход в 30–50-х годах прошлого столетия ознаменовал снижение роли инфекционных заболеваний в продолжительности жизни и смертности населения развитых стран и выход на первый план заболеваний, связанных с возрастом, таких как БСК и новообразования [151]. К настоящему времени они сохраняют актуальность, хотя смерть от них наступает в гораздо более старших возрастах, что определяет пристальный интерес к ним с социально-гигиенических позиций. Исследование Global Burden of Disease показало, что в 2010 году в мире 29,6 % смертей было связано с БСК. В США смертность от БСК в 2011 году составила 31,3 %, стандартизированный коэффициент смертности от БСК у мужчин 275,7, у женщин – 192,3 [277]. В европейских странах в 2014 году доля смертей от БСК составила 46,0 %, из них 20,0 % - от ишемической болезни сердца (ИБС) и 12,0 % - от цереброваскулярных болезней (ЦВБ) [223]. Среди женщин смертность от БСК выше и достигла 2,2 млн. или 51,0 % от всех причин (21,0 % от ИБС и 14,0 % от ЦВБ), среди мужчин – 1,9 млн. или 42,0 % (20,0 % от ИБС и 10,0 % от ЦВБ).
При этом, ситуация по смертности от БСК в восточноевропейских странах наиболее неблагоприятная: стандартизированный коэффициент смертности от БСК достигает значений 75–79-летней французской когорты (как наиболее благоприятной) в Беларуси, Казахстане, Кыргызстане, России и Украине уже в 55–59 лет у мужчин и 60–64 лет у женщин. Молдова, Болгария, Латвия, Литва, Румыния характеризуются несколько лучшей ситуацией [223]. Смертность от БСК с возрастом увеличивается, однако, даже среди лиц 20–24 лет смертность от БСК занимает одно из первых мест (после несчастных случаев, инфекционных заболеваний и новообразований).
Уровни смертности российского населения от БСК превышали аналогичные показатели в Европейском Союзе как во времена СССР, так и в РФ. Однако, если превышение в 1980 году по БСК составляло 1,6 раза, по ИБС – 2,4, по ЦВБ – 2,0, то в 2010 году аналогичные показатели достигают соответственно 3,2, 4,4 и 4,2 [87].
В РФ в 2005 году максимальный удельный вес среди причин смерти составляли БСК – 56,0 %, новообразования – 12,4 %, внешние причины – 3,6 %. В 2009 году – соответственно 56,8 %, 14,7 %, 11,2 % [43, 174]. На трудоспособный возраст приходится 36,8 % всех смертей, в том числе, 24,0 % от БСК, 43,0 % от новообразований и 73,0 % от внешних причин. У мужчин данные показатели составляют соответственно 39,0 %, 46,0 % и 77,0 %, у женщин – 12,0 %, 38,0 % и 61,0 %. В структуре общей смертности населения трудоспособного возраста удельный вес БСК достигает у мужчин 37,6 %, у женщин – 35,9 %, новообразований – соответственно 13,7 % и 25,0 %, внешние причины – соответственно 25,0 % и 14,9 % [104]. Моделирование интервальной продолжительности жизни показало, что смертность от БСК «ответственна» за 1,02 в 1998 г., 1,47 в 2006 г. и 1,35 в 2010 г. потерянных человеко-лет трудоспособной жизни мужчин РФ, что составляет 18–21 % от общих потерь [168, 169].
Смертность от БСК в РФ значительно различается по регионам, что в значительной степени определяется возрастно-половой структурой населения, климато-географическими и социально-экономическими условиями проживания и уровнем организации медицинской (в том числе, профилактической) помощи [6, 21, 150, 191].
Динамика смертности от БСК в России, так же как и общей смертности, характеризуется резкими подъемами и падениями, связанными с социально-экономическими и политическими изменениями. С 1990 г. по 1994 г. в РФ смертность от БСК увеличилась у мужчин на 70,0 %, у женщин – на 62,0 %, далее до 1998 г. показатели незначительно снизились, однако, не достигли значений 1990 г. После 1998 г. смертность от БСК росла вплоть до 2003 г., когда началось медленное ее снижение, после 2006 г. – более выраженное снижение [98, 104].
Необходимо отметить, что последние 10 лет общеевропейской тенденцией является снижение коэффициента смертности от БСК как у мужчин, так и у женщин. В ряде стран данное снижение достигает 30,0 % и более, в РФ у мужчин – на 13,0 %, у женщин – на 18,0 % [223]. В США в динамике с 2001 по 2011 гг. также отмечается снижение коэффициента смертности от БСК на 30,8 %, а абсолютного числа смертей от БСК на 15,5 % [277].
Среди БСК основными причинами смерти являются ИБС (49,3 %) и ЦВБ (35,3 %), представленные в основном мозговыми инсультами (84,6 % от ЦВБ) [106]. В трудоспособном возрасте у мужчин суммарный вклад ИБС и ЦВБ в смертность от БСК достигает 74,0 %, у женщин – 72,0 % [104]. БСК часто приводят к инвалидизации, уровень общей инвалидности от БСК максимальный по всем классам болезней и в 2010 году достигал 86,1 на 10 тыс. взрослого населения (аналогичный показатель по злокачественным новообразованиям, находящихся на втором месте составляет 35,9). В структуре первичной инвалидности первое место занимают БСК со снижением в динамике удельного веса с 54,7 % в 2005 г. до 41,3 % в 2009 г. и 39,2 % в 2010 г. В структуре повторной инвалидности БСК также занимает первое место с увеличением удельного веса в динамике с 2006 по 2010 гг. с 28,2 % до 33,6 % [40].
Динамика уровня первичной инвалидности населения трудоспособного возраста вследствие БСК характеризуется как положительная [116]. За период с 2003 по 2005 гг. первичная инвалидность с 18,1 на 10 тыс. населения увеличилась до максимальных 20,6, однако, начиная с 2006 года показатели ежегодно снижаются. К 2012 году первичная инвалидность снизилась до 13,4 на 10 тыс. населения или на 35,0 % относительно уровня 2005 года.
На фоне снижения смертности от БСК в Европе и в мире отмечается преимущественный рост заболеваемости по данному классу нозологии [223]. В России прирост заболеваемости БСК в 2012 году по сравнению с 2001 годом составил 22,0 %, в том числе по ИБС – 17,0 %, по ЦВБ – 31,0 %. ЗВУТ по классу БСК с 2007 по 2011 гг. у мужчин выросла на 23,4 %, число дней ВУТ – на 37,3 %, средняя длительность случая ВУТ – на 11,3 %. В то же время, у женщин аналогичные показатели снизились соответственно на 8,6 %, 23,8 % и 16,6 %. Схожие тенденции наблюдаются по ЗВУТ от болезней, характеризующихся повышенным кровяным давлением, ИБС, ЦВБ. Максимальный прирост ЗВУТ (в 2,7 раза) отмечается по ЦВБ у мужчин. В структуре ЗВУТ по БСК основными являются болезни, характеризующиеся повышенным кровяным давлением, хотя их доля с 2007 по 2011 гг. снизилась у мужчин с 58,4 % до 53,9 %, у женщин – с 60,5 % до 53,9 % [80].
Прогнозные оценки свидетельствуют о низкой вероятности снижения ЗВУТ населения трудоспособного возраста по классу БСК к 2020 году, прогнозируется рост по ЦВБ, как у мужчин, так и у женщин [80]. По материалам доклада ВОЗ о состоянии здравоохранения в Европе, в странах со средним уровнем дохода населения (к которым относится и Россия) максимальные прогнозируемые к 2015 и 2030 гг. потери индекса DALY приходятся на БСК, в то время как в странах с высоким уровнем дохода – на психоневрологические нарушения [415]. Экономический ущерб от прямых и косвенных затрат на БСК во всем мире оценивается как значительный [276, 389]. В Европейском Союзе БСК обходятся ежегодно в 169 миллиардов евро, что составляет 62,0 % общих затрат на здравоохранение, при этом, 27,0 % затрат на БСК обусловлены инфарктом миокарда, 20,0 % – ЦВБ [246]. В 2004 году БСК «стоили» экономике Великобритании 29,1 миллиардов фунтов, доля инфаркта миокарда в этих расходах достигала 29,0 %, ЦВБ – 27,0 %. Основными компонентами расходов экономики на БСК являлись затраты на здравоохранение (60,0 %) и промышленные потери производительности в связи с увеличением смертности и заболеваемости (23,0 %). В странах Европы с общим населением 883 миллиона число потерянных лет по индексу DALY превышает 10 тысяч лишь по 4 факторам: табакокурение – 17725 лет, употребление алкоголя – 17342 лет, повышенное артериальное давление – 17121 лет, ожирение – 11758 лет [408].
Методы и объем исследования
Полученные в исследовании данные обрабатывались с помощью методов математической статистики при: - сравнительном анализе смертности, заболеваемости БСК, распространенности факторов риска БСК, профессиональной занятости и уровней неблагоприятного производственного воздействия на население Кемеровской области и Российской Федерации; - установлении причинно-следственных закономерностей распространенности факторов риска, БСК (на примере АГ) и ЭЗР с профессионально-производственными факторами; - разработке многофакторных моделей зависимости БСК (на примере АГ) от факторов риска, а также формирования суммарной нагрузки факторов риска в условиях трудовой деятельности; - устранения влияния традиционных факторов риска и ЭЗР. Количественные показатели представлены в виде среднего значения и стандартного отклонения, качественные – в виде частот (проценты).
При анализе различий средних значений количественных показателей в группах, оценивалось соответствие фактического распределения показателя нормальному распределению с помощью критерия Хи-квадрат Пирсона, кроме того, оценивалось равенство дисперсий в сравниваемых группах с помощью критерия Левина.
В случаях соответствия фактического распределения показателя нормальному распределению и однородности дисперсии для оценки различий количественных показателей использовались параметрические критерии: при 2-х группах сравнения – t-критерий Стьюдента для независимых выборок, при 3-х и более группах – дисперсионный анализ. В дисперсионном анализе апостериорная оценка различий показателя между парами конкретных групп сравнения проводилась критерием Ньюмена-Кьюэлса. В ряде случаев при оценке взаимодействия влияния нескольких качественных предикторов на количественный показатель, например, при оценке взаимодействия влияния тяжести и напряженности трудовой деятельности на риски АГ, применялся многофакторный дисперсионный анализ.
При несоответствии фактического распределения показателя нормальному распределению и/или неоднородности дисперсии в сравниваемых группах использовались непараметрические критерии. Сравнение 2-х групп проводилось с помощью критерия Манна – Уитни, 3-х и более группах – критерия Крускалла – Уоллиса. В критерии Крускалла – Уоллиса апостериорная оценка различий показателей между парами конкретных групп сравнения проводилась критерием Манна – Уитни с поправкой Бонферрони на количество групп.
Анализ различий частот в сравниваемых группах проводился критерием Хи-квадрат Пирсона. При количестве наблюдений менее 10 в какой-либо ячейки таблицы сопряженности применялся критерий Йетса.
Оценка связи между 2-мя количественными нормально распределенными показателями проводилась с помощью корреляционного анализа Пирсона, между 2-мя количественными ненормально распределенными показателями – с помощью корреляционного анализа Спирмена. Рассчитывался коэффициент регрессии, статистическая значимость данного коэффициента и свободного члена с последующей оценкой силы и направленности связи.
Закономерности влияния нескольких количественных или качественных (бинарных) показателей на количественный показатель изучались с помощью линейного регрессионного анализа. В случае, если оценивалось влияние на качественный показатель (бинарный) – логистический регрессионный анализ. При применении качественных (бинарных) показателей в регрессионном анализе варианты признака кодировались: 0 – отсутствие признака, 1 – наличие признака.
При оценке распространенности АГ, факторов риска в профессиональных группах, а также распространенности последних в популяции Кемеровской области рассчитывался относительный риск (RR – risk relative) и 95 % доверительный интервал (ДИ) данного риска. В качестве референсной группы рассматривалась вся выборка.
С целью устранения влияния модифицирующих переменных на искомую переменную, в частности, влияния возраста и ожирения на риски развития АГ, использовалась прямая стандартизация.
Определение значимости и построение модели влияния факторов риска на вероятность развития БСК (на примере АГ) проводилось с помощью деревьев классификации. Значимость факторов риска БСК определялась для всей выборки (совместно со Скрипченко А. Е. и Артамоновой Г. В. [84-85]). Применялся метод дискриминантного одномерного ветвления для категориальных и порядковых предикторов. В качестве критериев точности прогноза взяты равные цены неправильной классификации объектов и априорные вероятности, пропорциональные размерам классов зависимой переменной. Остановка ветвления производилась по правилу отсечения по ошибке классификации, при этом минимальное число неправильно классифицируемых объектов принималось равным 12, величина стандартной ошибки – 1,0.
Значимость предикторов по итогам анализа деревьев классификации оценивалась в условной 100-бальной шкале, за 100 у. е. (условных единиц) принималась значимость предиктора, максимально влияющего на классифицируемый объект. Предсказательная ценность построенной модели характеризовалась несколькими критериями: - диагностическая эффективность модели: доля истинных отрицательных и истинно положительных результатов у всех исследуемых лиц; - диагностическая чувствительность модели: доля истинно положительных результатов у всех лиц с наличием градации зависимого показателя, например, «больные АГ»; - диагностическая специфичность: доля лиц, не имеющая градации зависимого показателя, например, «не больные АГ»; - диагностическая (предсказательная) значимость положительного теста: доля истинно положительных результатов в общем объеме положительных результатов; - диагностическая (предсказательная) значимость отрицательного теста: доля истинно отрицательных результатов в общем объеме отрицательных результатов.
Для условной оценки качества модели использовалась экспертная шкала AUC (Area Under Curve): 50–60 % – неудовлетворительное качество модели, 61– 70 % – среднее, 71–80 % – хорошее, 81–90 % – очень хорошее, 91–100 % – отличное.
Критическим уровнем статистической значимости принимался 0,05. Обработка данных проводилась с помощью пакета прикладных программ «Statistica 6.1» (лицензия № AXXR003E608729FAN10 от 31.10.2010). Графическое отображение результатов анализа выполнено в программах «Statistica 6.1» и «Excel».
Таким образом, особенностью программы настоящего исследования является системный и комплексный подход к изучению условий формирования рисков БСК с учетом традиционных факторов риска и факторов трудового процесса, а также ЭЗР, что позволяет реализовать поставленные цель и задачи.
Распространенность факторов риска болезней системы кровообращения
Региональная динамика смертности от БСК в трудоспособном возрасте соответствовала общероссийской: в КО смертность увеличилась с 2000 до 2005 года на 45,7 %, в РФ – на 38,8 % (Рисунок 24). В дальнейшем, до 2014 года наблюдалось снижение смертности в КО на 39,6 % (по сравнению с 2005 годом), в РФ – на 35,6 %. В исследуемом периоде смертность от БСК в трудоспособном возрасте в КО выше, чем в РФ. В динамике наблюдаются колебания отношения смертности КО/РФ от 1,04 до 1,17, однако, в целом выраженного смещения линии тренда не наблюдается: если в 2000 году смертность в КО была в 1,11 раза выше, чем в РФ, то в 2014 году – в 1,09 раза.
Динамика смертности от ИБС и смертности от ЦВБ в трудоспособном возрасте соответствует динамике общей смертности и смертности от БСК в трудоспособном возрасте: увеличение в период 2000–2005 гг. и последующее снижение до 2014 года как в КО, так и в РФ (Рисунки 25–26). Смертность от ИБС в КО ниже, чем в РФ и в динамике отмечалось незначительное снижение кратности КО/РФ с 0,94 в 2005–2007 годах до 0,83–0,86 в 2012–2014 гг. Линия тренда имеет незначительный наклон вправо, что свидетельствует о позитивных (по сравнению с общероссийскими показателями) региональных тенденциях в снижении смертности от ИБС.
Региональная смертность от ЦВБ населения трудоспособного возраста выше общероссийского уровня. В динамике наблюдаются существенные колебания кратности смертности КО/РФ от 1,02 до 1,17. Линия тренда имеет незначительный наклон влево, что свидетельствует о неустойчивых негативных (по сравнению с общероссийскими показателями) региональных тенденциях относительного увеличения смертности.
Смертность от ЦВБ в трудоспособном возрасте в КО и РФ в 2000–2014 гг. Одним из важнейших демографических показателей, характеризующих здоровье населения, является средняя продолжительность предстоящей жизни (СППЖ). Правительством РФ в области демографии и состояния здоровья населения к 2020 году поставлена увеличения средней продолжительности предстоящей жизни (СППЖ) до 73 лет. К 2014 году в КО данный показатель составлял лишь 67,8 лет, в РФ – 70,9 лет (Рисунок 27). В то же время, необходимо отметить позитивную тенденцию увеличения СППЖ как в КО, так и в РФ после 2005 года на 0,5–2,0% ежегодно. В итоге, с 2005 по 2014 гг., то есть, за 9 лет СППЖ увеличился в КО на 6,2 лет или 10,1 %, в РФ – на 5,6 лет или 8,6 %. По отношению региональных показателей СППЖ к общероссийским выделяются две разнонаправленные тенденции: до 2005 года отношение КО/РФ снижалось (негативная тенденция для КО), начиная с 2006 года – увеличивалось (позитивная тенденция для КО).
Средняя продолжительность предстоящей жизни в КО и РФ в 2000–2014 гг. Следовательно, показатели впервые выявленной общей и профессиональной заболеваемости, заболеваемости БСК в КО после 2005 г. выше, чем в РФ. В динамике наблюдается приближение регионального уровня общей и профессиональной заболеваемости к общероссийскому показателей и, напротив, увеличение различий – по заболеваемости БСК. Региональная динамика общей смертности, смертности от БСК, ИБС и ЦВБ, как в целом по всему населению, так и в трудоспособном возрасте характеризуется увеличением с 2000 по 2005 гг. и последующим снижением к 2014 году. Тенденция изменений данных показателей в КО в целом сопоставима с общероссийской. При схожих с общероссийскими уровнями смертности от БСК, в КО ниже смертность от ИБС, но выше – по ЦВБ. В динамике региональные особенности (по сравнению с РФ) характеризуются тенденцией к уменьшению смертности от БСК, более высокими темпами снижения (положительная динамика) смертности от ИБС и более низкими (негативная динамика) – от ЦВБ и общей смертности. В трудоспособном возрасте отношение региональных показателей к общероссийским свидетельствует о негативной тенденции по общей смертности и по смертности от БСК. На этом фоне в КО больший темп снижения (положительная динамика) коэффициентов смертности от ИБС и меньший (негативная динамика) – от ЦВБ.
Региональная динамика СППЖ схожа с общероссийской: незначительные колебания до 2005 года и выраженное увеличение начиная с 2006 года. Показатели СППЖ в КО ниже, чем в РФ, однако, начиная с 2006 года региональные темпы прироста СППЖ выше общероссийских (положительная динамика).
Таким образом, промышленная развитость Кемеровской области обусловливает высокий уровень занятости населения в неблагоприятных условиях труда и, следовательно, экспонирование работающих дополнительными факторами риска нарушений здоровья. Кроме того, природно-климатические и социально-экономические особенности региона обусловливают высокую распространенность традиционных факторов риска БСК (курение, гиперхолестеринемия, ожирение), особенно в молодом возрасте (25–34 лет). В результате такого неблагоприятного сочетанного воздействия факторов риска в Кемеровской области складываются условия для формирования высоких уровней заболеваемости, смертности и низкой СППЖ, как в целом для населения, так и для работающей ее части. Целесообразна углубленная оценка традиционных и профессионально-производственных факторов риска БСК работающей части населения с разработкой профилактических подходов улучшения состояния здоровья.
Распространенность традиционных факторов риска болезней системы кровообращения у работающего населения
В профессиональных группах, в которых удельный вес мужчин или женщин менее 10,0 %, половая принадлежность в качестве фактора риска не рассматривалась: преподаватели, шахтовые руководители среднего звена (ШРСЗ), машинисты подземной и карьерной техники, горнорабочие, электрослесари подземные, сталевары. Из остальных 7 профессиональных групп лишь у машинистов горных установок предсказательная значимость половой принадлежности высокая (62 у. е.). Возраст старше 50 лет в качестве фактора риска АГ анализировался во всех профессиональных группах. Предсказательная значимость возрастного фактора во всех профессиональных группах (за исключением обслуживающего персонала) высокая. У машинистов металлургической техники, преподавателей, электрослесарей равна 51–54 у. е., у машинистов карьерной техники и руководителей – соответственно 60 и 63 у. е., в остальных профессиях – от 77 у. е. и выше.
Предсказательная значимость ожирения во всех без исключения профессиональных группах высокая: у горнорабочих, ШРСЗ, электрослесарей – 55–60 у. е., у машинистов металлургической техники – 71 у. е., в остальных профессиях – от 77 у. е. и выше. Абдоминальное ожирение не оценивалось у преподавателей и машинистов карьерной техники, во всех остальных профессиональных группах предсказательная значимость данного показателя в прогнозе АГ высокая. У электрослесарей, сталеваров, горнорабочих, механиков, машинистов горных установок и обслуживающего персонала составляет от 55 до 65 у. е., в остальных профессиях – от 82 у. е. и выше.
Тахикардия оценивалась во всех профессиональных группах. В 5 из них предсказательная значимость фактора высокая: у машинистов горных установок – 60 у. е., у преподавателей – 71 у. е., у сталеваров – 73 у. е., у ШРСЗ – 84 у. е., у обслуживающего персонала – 100 у. е.
Образование оценивалось во всех профессиональных группах, в 3 из них предсказательная значимость фактора в прогнозирование АГ высокая: у машинистов карьерной техники равна 10 у. е., у преподавателей – 75 у. е., 136 у ШРСЗ – 78 у. е. Семейное положение не анализировалось у машинистов карьерной техники. Из остальных профессиональных групп высокая предсказательная значимость данного фактора отмечается у горнорабочих – 53 у. е., руководителей – 59 у. е. и машинистов подземной техники – 87 у. е. Уровень дохода не оценивался у преподавателей и машинистов карьерной техники, из остальных профессий высокая предсказательная значимость фактора наблюдается только у машинистов подземной техники – 52 у. е. и у обслуживающего персонала – 63 у. е.
Факторы образа жизни имеют незначительное влияние на риск развития АГ. Предсказательная значимость табакокурения высокая у машинистов горных установок, карьерной техники и ШРСЗ (51–57 у. е.) и у машинистов подземной техники (77 у. е.), употребления алкоголя – у машинистов горных установок (54 у. е.), руководителей – 68 у. е., машинистов карьерной и металлургической техники (100 у. е.).
Чрезмерное употребление соли играет роль в развитии АГ лишь у руководителей и сталеваров с высокой предсказательной значимостью (54 у. е.).
Биохимические показатели, характеризующие метаболический синдром, не оценивались у преподавателей, служащих, руководителей, машинистов металлургической техники и сталеваров. Незначительная значимость в прогнозировании АГ отмечается по гипергликемии и пониженной концентрации ЛПВП. По первому фактору высокая предсказательная значимость наблюдается лишь у машинистов горных установок и ШРСЗ (64–66 у. е.), по второму – у машинистов горных установок (59 у. е.). Гиперхолестеринемия высоко значима в прогнозировании АГ в 5 профессиональных группах. У ШРСЗ, машинистов горных установок и электрослесарей предсказательная значимость составляет 68–71 у. е., у машинистов подземной техники – 84 у. е., у горнорабочих – 97 у. е. Для 6 профессий (машинисты подземной и карьерной техники, обслуживающий персонал, электрослесари, ШРСЗ, механики) характерна высокая 137 предсказательная значимость повышенных концентраций ЛПНП на уровне 51– 63 у. е.
Предсказательная значимость гипертриглицеридемии расценивается как высокая в 4 профессиональных группах: машинисты горных установок – 62 у. е., машинисты карьерной техники – 72 у. е., горнорабочие и электрослесари подземные – 97 и 100 у. е. соответственно.
Индекс атерогенности высоко значим в прогнозировании АГ в 5 профессиональных группах (ШРСЗ, РТНТ, горнорабочие, машинисты горных установок и карьерной техники), с уровнем от 61 до 72 у. е. Следовательно, из исследуемых факторов риска БСК лишь ожирение и абдоминальное ожирение характеризуются высокой предсказательной значимостью в прогнозировании АГ во всех профессиональных группах. В большинстве профессиональных групп работающих установлена высокая предсказательная значимость следующих факторов риска (в порядке убывания): возраст (в 93,0 % профессий), гиперхолестеринемия и повышение концентрации ЛПНП (в 60,0 % профессий), гипертриглицеридемия и индекс атерогенности (в 50,0 % профессий). На долю других факторов риска БСК приходится незначительный вклад.
Необходимо отметить, что все модели прогнозируемой АГ позволяют с более чем 50,0 % вероятностью осуществлять прогноз. Минимальный уровень прогнозирования отмечается по моделям вероятности АГ у сталеваров (55,4 %), машинистов подземной (61,4 %) и металлургической техники (62,9 %), максимальный – у ШРСЗ (83,3 %) и служащих (80,5 %).
На следующем этапе проведен анализ исходной распространенности АГ и ее корректировка в профессиональных группах с учетом изученных факторов риска БСК. Исходная распространенность АГ в целом по выборке у мужчин составила 35,4 %, у женщин – 36,9 % (Таблица 22). В ряде профессиональных группах распространенность АГ отличается от референсных значений.