Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Штеттин и проблема польско-германской границы в годы Второй мировой войны 41
1.1 Деятельность правительства Польши в эмиграции в свете концепций пересмотра западных границ Польского государства в 1939-1943 годах 41
1.2 Проблема послевоенного устройства Польши в отношениях стран-участниц Антигитлеровской коалиции в период между Тегеранской и Ялтинской конференциями 51
1.3 Занятие Красной Армией Западных и Северных земель и установление новой администрации на освобожденной территории 69
Глава 2. Проблема государственной принадлежности Щецина (Штеттина) в 1945 году 97
2.1 Формирование органов советской военной администрации в Щецине (Штеттине) в апреле - мае 1945 года 97
2.2 Возникновение польского и немецкого самоуправления в Щецине (Штеттине) в апреле - мае 1945 года 105
2.3 Позиция США и Великобритании по вопросу деятельности польской администрации на бывших германских территориях 125
2.4 Первая эвакуация польской администрации из Щецина (Штеттина) в мае 1945 года 129
2.5 Возвращение и повторная эвакуация польского городского самоуправления из Щецина (Штеттина) в июне 1945 года 139
2.6 Передача Щецина (Штеттина) под управление польской администрации 5 июля 1945 года 143
2.7 Проблема польско-германской границы на Берлинской (Потсдамской) конференции 146
2.8 Советско-польское сотрудничество по делимитации и укреплению польско-германской границы в районе Щецина 151
2.9 Попытки пересмотра границ Германии в 1946-1948 годах 157
2.10 Заключение Згожелецкого договора между Польшей и ГДР 6 июля 1950 года; демаркация польско-германской границы 167
Глава 3. СССР и проблемы экономического развития региона в 1945-1955 годах 176
3.1 Организация советско-польского сотрудничества по вопросам изъятия германского промышленного оборудования 176
3.2 Мероприятия по изъятию германского промышленного оборудования в районе Щецина (Штеттина) 182
3.3 Восстановление щецинского порта; советская Центральная перевалочная база № 3601 188
3.4 СССР и проблемы восстановления судоходства на Одере (Одре) 209
Заключение 221
Список источников и литературы 235
- Деятельность правительства Польши в эмиграции в свете концепций пересмотра западных границ Польского государства в 1939-1943 годах
- Возникновение польского и немецкого самоуправления в Щецине (Штеттине) в апреле - мае 1945 года
- Попытки пересмотра границ Германии в 1946-1948 годах
- Мероприятия по изъятию германского промышленного оборудования в районе Щецина (Штеттина)
Деятельность правительства Польши в эмиграции в свете концепций пересмотра западных границ Польского государства в 1939-1943 годах
Во вступительной части нами были представлены основные этапы возрастания польско-германского антагонизма. Семена раздора, посеянные прусско-германской политикой «культуркампфа», дали обильные всходы в 1918 г., когда Вторая Речь Посполитая, обратив свой взор на запад, добилась возвращения бывших земель I Речи Посполитой - Познани и части Поморья. Мечта об обладании Щецином и древними славянскими землями на Одере, однако, осталась нереализованной. В итоге ни Варшава, ни тем более Берлин не были удовлетворены решениями Версаля. Обоюдная жажда экспансии не оставляла возможности мирного решения спора. «Уничтожение польского государства является первой потребностью Германии» - утверждал идеолог нацистской «восточной политики» А.Розенберг1.
Нападение Германии на Польшу в сентябре 1939 г. окончилось военным поражением идейных последователей Пилсудского и оккупацией страны. Политику германских властей, установленную на польских землях, можно заслуженно назвать колониальной в худшем смысле этого слова. При этом нацисты не скрывали свои цели. В октябре 1941 г. гауляйтер Вартегау Артур Грайзер заявил: «Здесь, в Вартегау, идет борьба между немецкой и польской нацией не на жизнь, а на смерть. На Востоке будут жить либо поляки, либо мы. Иного решения нет!».
Депопуляция польского народа, потерявшего за годы войны 6 млн чел. (22% всего населения), была одним из методов освобождения пространства для последующей германской сельскохозяйственной колонизации, с помощью которой нацисты намеревались решить проблему продовольственного снабжения Германии. Такая задача была поставлена самим Гитлером, заявившим еще в мае 1939 г. о том, что «Снабжение продовольственными товарами возможно только оттуда, где наименьшая заселенность». Земли Польши подлежали всеохватывающей интеграции в Германский рейх; так, Вартегау ждала судьба «сердца нового Востока», а Верхней Силезии предстояло стать новым индустриальным районом рейха, не уступающим по значению Рурской области. Сеть каналов, в т.ч. канал Одер - Дунай, должна была превратить оккупированные польские земли в связующее звено между Балтикой и Черным морем. Оккупационная политика третьего рейха, как мы увидим позже, самым непосредственным образом скажется на послевоенном положении немецкого населения.
Оккупация Польши не означала исчезновение польского вопроса с европейского политического пространства (в т.ч. для Москвы и Берлина). Собравшиеся в Париже представители довоенной оппозиции во главе с Владиславом Сикорским, опираясь на активную помощь Франции, провозгласили создание «единственно законного» правительства Польской Республики в изгнании .
В своей декларации от 18.12.1939 г. кабинет Сикорского определил свои цели: освобождение Польши и предоставление ей прямого и широкого выхода к морю, а также установление границ, гарантирующих в будущем мирное развитие страны. Благополучие и легитимность польского «правительства без территории»3 всецело зависели от французских властей, уже 22 ноября 1939 г. «по соображениям безопасности» попросивших польских министров перенести свою деятельность в отдаленный городок Анжер. Вскоре вся телефонная связь, почтовая переписка и свобода передвижения членов правительства, фактически изолированных от внешнего мира, находились под плотным контролем французской полиции. Такое положение вещей сохранялось вплоть до июня 1940 г., когда поражение Франции заставило правительство В.Сикорского искать себе убежище в Лондоне.
Еще в октябре 1939 г. Сикорский считал необходимым не только разгром Германии, но и создание некоего политического центра во главе с Польшей, который мог бы играть роль противовеса и Германии, и России и быть при этом объектом интереса западного капитала. «Экономическое сотрудничество государств этой части Европы», - отмечалось в одном из циркуляров польского МИД, - «позволило бы создать крупный рынок, который мог бы быть территорией сбыта для товаров из других стран, прежде всего территорией экспансии западноевропейского и американского капитала, который после войны будет, несомненно, искать объект выгодного и целевого вложения. Этот рынок представлял бы 100 млн чел. населения, стоящего на достаточно высоком и даже слишком высоком уровне потребностей. Несомненно, та территория была бы значительно более интересной для финансово-экономической экспансии Запада и Северной Америки, нежели иные рынки, которые так действуют на европейское и американское воображение, как, например, отсталый китайский рынок» .
Сикорский не предлагал, по сути, ничего нового: польский проект центрально-европейской федерации был лишь переизданием довоенной варшавской концепции «интермариум» - антисоветского блока государств, расположенных между Балтикой и Черным морем. В завуалированной форме игра шла в сторону воссоздания прежнего «санитарного кордона» вокруг России.
Территориальный вопрос находил свое отражение в списке приоритетов правительства в эмиграции. Однако в реальности имевшееся у поляков поле для маневра оказалось весьма узким. Запад вяло реагировал на демарши поляков, не торопясь даже с введением польского представителя в постоянный состав союзного военного комитета. Не имея возможности повлиять на мнение союзников, поляки настаивали лишь на демилитаризации и установлении польского контроля над Восточной Пруссией и Данцигом и исправлении досентябрьской германо-польской границы5. Но даже такие ограниченные требования оказались непосильной задачей для польской дипломатии, не имевшей возможности добиться хотя бы британских гарантий нерушимости довоенных границ Речи Посполитой.
Нападение Германии на Советский Союз 22 июня 1941 г. перевело дискуссию по территориальным вопросам в иную плоскость. Расчет гитлеровцев на то, что в условиях блицкрига СССР окажется в полной дипломатической изоляции, провалился. В тяжелейших условиях стремительного продвижения немецко-фашистских войск в глубь советской территории интенсивный партнерский диалог между СССР и Великобританией, а также США, стал свершившимся фактом. Уже 12 июля 1941 г. было заключено советско-британское соглашение «О совместных действиях в войне против Германии».
Вопрос о заключении соглашения с правительством Сикорского (к тому времени подобные соглашения уже имелись с Чехословакией и Югославией) упирался в невероятно раздутый поляками вопрос о совместной границе и признании Рижского договора 1921 г. Наконец, 30 июля 1941 г. советско-польское соглашение о восстановлении дипломатических отношений и о создании польской армии в СССР (т.н. «пакт Сикорский-Майский6») было подписано. Помимо прочего, документ констатировал, что советско-германские договоры 1939 года касательно территориальных перемен в Польше7 утратили силу8. Это была определенная, тактическая уступка со стороны советской дипломатии, совершенная в момент, когда войска вермахта стояли на подступах к Ленинграду, Смоленску и Киеву.
Советско-польское соглашение, гарантированное Британией, формально давало зеленый свет восстановлению польской государственности, но не говорило о том, каким будет облик (в том числе территориальный) возрожденного Польского государства. Поляки настаивали на том, что СССР должен покинуть занятые им в 1939 г. восточные окраины Речи Посполитой, ссылаясь на положения Атлантической хартии от 14 августа 1941 г. в ней, в частности, предусматривалось, что союзники не стремятся к территориальным или другим приобретениям. Участники коалиции не согласятся ни на какие территориальные изменения, не подкрепленные свободно выраженным желанием заинтересованных народов9. Советская сторона не могла принять подобную трактовку документа, отражавшую видение англо-американского мира и неверие в способность Советского Союза реально повлиять на ход войны и послевоенного мироустройства. Учитывая остроту проблемы и потенциальную угрозу единству союзников, Лондон поспешил заявить, что правительство Великобритании не связывает себя защитой определенных границ Польши (т.е. «рижской» восточной границы Речи Посполитой). Вопрос о приращениях польской территории на западе должен был рассматриваться в контексте необходимого советско-польского компромисса10.
Возникновение польского и немецкого самоуправления в Щецине (Штеттине) в апреле - мае 1945 года
Известие о падении Штеттина быстро дошло до польской стороны, с середины марта 1945 г. усиленно работавшей по установлению администрации Временного правительства на освобожденной территории. Т.н. Задняя (Восточная) Померания или, в польской версии - Западное Поморье, должна была стать одним из 4 административных округов, учрежденных польским правительством на землях восточнее линии Одер-Нейсе 14 марта 1945 г. Территория округа включала в себя 40 районов {областей) от городов Лауэнбург (Лемборк) до Губена (Губина). Административный аппарат округа планировалось разместить в первом городе, расположенном за довоенной германо-польской границей -Шнейдемюле (Пиле). В конце марта 1945 г. в Познани из числа польских специалистов была образована т.н. оперативная группа для Западного Поморья, задачей которой была подготовка к приемке польской администрацией инфраструктуры и технических служб городов Померании и предотвращение демонтажа имеющегося оборудования советскими представителями.
16 апреля 1945 г. представители польских властей пересекли пограничный мост через реку Нетце (Нотець) в районе города Чарнкув, который в те дни вместо пограничного столба украшала надпись: «Вот она, проклятая Германия»23.
Днем позже, 17 апреля 1945 г. в г.Шнейдемюль в присутствии замминистра общественной администрации Временного правительства Польши А.Качохи-Юзефского было провозглашено присоединение Западного Поморья к Польше. На пост уполномоченного правительства по административному округу Западного Поморья был назначен польский представитель при командовании 1-го Белорусского фронта Леонард Боркович24. Ближайшую задачу, стоящую перед польской оперативной группой, новый делегат правительства сформулировал следующим образом: «Важнейший вопрос - это то, чтобы в каждом городе и в каждой деревне был немедленно вывешен польский флаг и надпись, что здесь уже есть польская гражданская власть»25.
В самом Шнейдемюле с 4 апреля 1945 г. действовала городская комендатура польской Гражданской милиции. В городе находились оперативные группы Польской рабочей партии (ПНР) и Крестьянской партии, заявившие о своих общих целях - «создании польской администрации, обеспечении снабжения переселенцев, восстановление промышленности, решении посевных вопросов, а также взятии под контроль Штеттина»26.
Овладение Штеттином - ключом к Одеру и Балтике - было большой личной амбицией Л.Борковича. Успех реализации его планов облегчался наличием контактов в штабе Г.К.Жукова. В своем качестве представителя польского правительства при штабе 1 БФ, в марте 1945 г. Л.Боркович участвовал в разработке упоминавшейся выше директивы №7418 Военного совета 1-го Белорусского фронта о создании временных органов польской власти на бывших германских территориях. По прибытии на территорию Поморья Боркович принял энергичные меры по распределению имевшихся в наличии кадровых ресурсов для назначения первых польских представителей в занятые Красной Армией населенные пункты. Те, однако, быстро истощились. 25 апреля 1945 г. Л.Боркович покидает Шнейдемюль и отправляется в Варшаву для пополнения оперативной группы и обсуждения дальнейших планов в отношении Штеттина.
В полдень 27 апреля 1945 г., спустя сутки после объявления сводки Совинформбюро о взятии Штеттина, Л.Боркович направляет в Познань на имя своего заместителя по контактам с командованием 1-го Белорусского фронта Виктора Яськевича шифровку следующего содержания: «Незамедлительно взять под контроль Щецин. Выбрать президента города. Создать Городскую управу. Подготовить помещения для Управления уполномоченного. Произвести перевод Управления из Пилы в Щецин» . Решение о направлении данной телеграммы было личной инициативой Л.Борковича как уполномоченного правительства. Другая инструкция, полученная от Борковича, указывала на необходимость «заселения города Щецина польским населением».
Получив депешу Борковича, В.Яськевич поставил в известность находившегося в Познани начальника Бюро регионального планирования Западного Поморья инженера Петра Зарембу о назначении его на должность президента Щецина.
П.Заремба, которому судьба уготовила войти в историю в качестве польского Габриэле Д Аннунцио, был по-своему примечательной личностью. 35-летний уроженец старинного германского университетского городка Гейдельберга, он большую часть своей жизни провел в Познани. Работая на неприметной должности техника и садовника городской Дирекции садов, Заремба относительно благополучно пережил жестокие годы оккупации края, обернувшиеся свирепыми гонениями для сотен тысяч его соотечественников. Падкий на лесть (характеристика, данная П.Зарембе Л.Борковичем 29 ). Талантливый ученый-урбанист, Заремба увидел в открывающихся перспективах освоения западных и северных земель шанс для реализации своих грандиозных градостроительных проектов. В немалой степени именно его энергия и упорство принесли Польше успех в «щецинской авантюре»30.
Дальнейшие события напоминали импровизацию. 27 апреля 1945 года Яськевич и Заремба выезжают в Шнейдемюль, чтобы сообщить ничего не подозревающим расквартированным там сотрудникам аппарата Борковича о поступившей директиве.
У руководства Управления уполномоченного правительства конкретная информация по обстановке в Штеттине на тот момент отсутствовала. Не было ясности и относительно того, как далеко должен распространяться суверенитет польских властей на левый берег Одера. Наконец, не было и контингента польских переселенцев, появление которых усилило бы престиж польской администрации.
Утром 28 апреля 1945 г. Заремба отправляется из Шнейдемюля в Штеттин на рекогносцировку местности и для личного представления советским военным властям. Вновь назначенного городского голову (в польской терминологии - президента города) Щецина сопровождали: «военный заместитель» Л.Борковича капитан Яськевич (чье присутствие было призвано облегчить диалог с советской военно-комендантской службой) и представитель Государственного репатриационного управления инженер Т.Бресинский (в задачи которого входило исполнение второй инструкции Л.Борковича).
После продолжительного блуждания по разрушенному, безлюдному и все еще незнакомому городу Заремба, Яськевич и Бресинский отыскали советскую городскую комендатуру, которая несколькими часами ранее начала размещение в уцелевшем кирпичном здании на Аугусташтрассе, 15.
28 апреля 1945 г., в 15 часов 15 минут поляков принял комендант города А.Федотов. В пустом - без мебели, с выбитыми стеклами - кабинете на втором этаже еще не обустроенного, брошенного немцами здания состоялась встреча, описание которой сохранилось в дневниках П.Зарембы.
«В ходе первой беседы я сделал советскому военному коменданту следующее устное официальное заявление: «Именем Польской Республики имею честь заявить, что в соответствии с полученными инструкциями с данной минуты администрация и гражданская власть в городе Штеттине переходит в руки польских властей, действующих по соглашению с советскими властями». Ответ военного коменданта был следующим: «Я знаю об этом и ожидал Вашего прибытия»» . Обеспокоенный безвластием в городе и пожарами, А.Федотов задает польским гостям вопрос о сроках прибытия подразделений польской милиции и пожарной охраны. Далее стороны согласуют вопрос о размещении польских учреждений в зданиях на центральном бульваре Гаккен-террассе. Первый визит поляков в Штеттин вскоре подходит к концу: уже в 16:30 Заремба, Яськевич и Бресинский выезжают из города, направляясь обратно в Шнейдемюль - Пилу .
Вернувшись 29 апреля 1945 г. в Шнейдемюль, П.Заремба со всей энергией берется за формирование передовой группы, которая могла бы первое время быть представителем польских властей в Штеттине. Уже в 16:10 того же дня группа в составе 24 человек отправилась на запад. В этот раз вместе с Зарембой в Штеттин выехали 14 милиционеров, двое сотрудников Службы безопасности, представители Польской рабочей партии (ППР) и водители. Прибыв утром 30 апреля 1945 г. в город, группа заняла здание бывшего Провинциального управления (отведенное заранее Зарембой под резиденцию Воеводской управы), над которым в 8:15 утра был поднят бело-красный флаг Польской Республики (при том, что 26 апреля 1945 г. здесь уже был водружен советский флаг).
Попытки пересмотра границ Германии в 1946-1948 годах
История советско-польских мероприятий по укреплению новой западной границы Польского государства была бы неполной без хотя бы краткой характеристики международного контекста. Приведем позиции основных заинтересованных сторон, следивших за развитием обстановки на бывших землях Германии.
Проблема линии Одер-Нейсе была достаточно острой для восточногерманских коммунистов - тех, которые летом 1945 г. без успеха пытались воссоздавать немецкий государственный аппарат в Померании и Силезии. Вероятно, определенную роль здесь играло происхождение председателя КПГ В.Пика, родившегося в разделенном новой границей городке Губен. Получив известие о решении в июле 1945 г. штеттинского вопроса, В.Пик, находившийся на проходившем в те дни в Веймаре конгрессе КПГ и СДПГ, воскликнул: «Товарищи, как мне только что сообщили, поляки заняли Штеттин. Это нападение, которого мы никогда не забудем! И мы снова вернем то, что украли у нас эти поляки (Pollacken), включая и мой родной Губен!» . До середины 1947 г. линия Одер-Нейсе рассматривалась руководством образованной весной 1946 года Социалистической единой партии Германии (СЕПТ) в качестве временного фактора, который должен быть пересмотрен, учитывая «нужды немецкого народа». Однако постепенно, в немалой степени под давлением СВАТ, в конце 1947 - начале 1948 гг., курс на ревизию границ был свернут. В пользу признания новой границы высказались все ее прежние принципиальные противники (в т.ч. из «буржуазного» лагеря). 10 июля 1948 г. печатный орган СЕПТ «Нойес Дойчланд» впервые назвал линию Одер-Нейсе «границей мира». Заместитель председателя СЕПТ В.Ульбрихт 21 ноября 1948 г. решительно выступил в пользу ее признания. В десятую годовщину начала Второй мировой войны, 1 сентября 1949 г., находившийся в Варшаве председатель СЕПТ В.Пик, заявил об окончательном характере германо-польской границы.
Перешедший в августе 1945 г. в оппозицию У.Черчилль назвал границу по Одеру и Нейсе «ошибкой». Глава британского МИД Э.Бевин 10 октября 1945 г. заявил в Палате представителей о том, что правительство «ни в коей мере не связано необходимостью поддержки линии Одер-Нейсе на мирной конференции». В то же время, в лагере западных союзников на первых порах проблематика германо-польской границы не имела первостепенной важности.
Дело в том, что не только Польша, но и остальные соседи Германии в рассматриваемый период предпринимали практические меры по закреплению собственных территориальных притязаний к поверженному рейху. На определенных этапах часть из них благосклонно рассматривалась даже советским руководством. Это можно сказать, в частности, о притязаниях Франции на Рур и Саар, которые в определенной степени поддерживались советской стороной до того момента, пока в Кремле не усилились опасения в том, что Франция будет вовлечена в антисоветский западный блок.
18 февраля 1946 г. Франция по дипломатическим каналам изложила СССР свою позицию по вопросу о западной границе Германии. Во французской ноте впервые в обмен на поддержку французов в вопросе о Сааре Советскому Союзу была предложена поддержка Франции в вопросе о репарациях . Однако советское руководство отвергло предложение французов. Еще в начале февраля И.Сталин сообщил В.Ульбрихту, что «Германия не может жить без Рура. Мы за то, чтобы Рур остался у Германии» 27.
Впоследствии французские оккупационные власти дважды изменяли границы контролировавшейся ими Саарской области, а в начале марта 1948 г. присоединили к французской территории и объявили пригородом Страсбурга немецкий город Кель, являвшийся крупнейшим речным портом земли Баден. В сообщении ТАСС указывалось, что город уже полностью очищен от немецкого населения и заселен французами. В результате этих противоправных действий французских властей большое количество жителей города оказалось без крова. 9 тыс. кельских рабочих лишились средств к существованию. Присоединение Келя к территории Франции французские власти мотивировали тем, что в период гитлеровской оккупации Франции местный гауляйтер декретировал административное подчинение Келя Страсбургу, при этом французские власти наложили запрет на какие-либо упоминания о происходящем в Келе128.
Ранее, летом 1946 г., крайний север Германии и город Фленсбург был охвачен демонстрациями сторонников «Общественного совета датского партизанского движения», обратившихся к союзникам (включая СССР) с просьбой предоставить Дании «возможность участвовать в решении будущего Германии», признав право 325 000 датчан Южного Шлезвига на самоопределение, а также учтя интересы Дании при управлении Кильским каналом129. Не оставалась в стороне и Чехословакия, подавшая свою «заявку» на ректификацию германо-чехословацкой границы на следующих участках: Житава, Себнице, Альтенберг, Гора св.Катерины, Гора св.Севастьяна, Вейпрты, Маркт-Нейкирхен, Штейн, Чешский лес, Шумава130. Общая площадь данных десяти участков составляла 800 км2 с населением в 25 000 жителей. Свои права на куски «германского пирога» поспешили заявить даже швейцарцы,131 Люксембург132, Бельгия133, Нидерланды134 и Австрия135.
Практически проблема утраченных германских территорий на востоке начала «проступать» в риторике западных держав лишь с середины 1946 г. Первым сигналом стала речь У.Черчилля в Вестминстерском колледже американского города Фултон 5 марта 1946 г., включавшая в себя знаменитый пассаж: «От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике железная завеса спустилась на континент» . Помимо этого, экс-премьер Великобритании обвинил СССР в подстрекательстве Польши к «несправедливому присоединению значительной части немецкой территории».
С момента произнесения Фултонской речи линия Одер-Нейсе начала рассматриваться англо-американцами в контексте «сдерживания» «советского экспансионизма». Полгода спустя эта идея получила вербальное выражение в речи госсекретаря США Джеймса Ф.Бирнса в г.Штутгарт 6 сентября 1946 г. Несмотря на то, что США поддержали предложение о передаче Кенигсберга СССР, Потсдамские соглашения не обязывают Соединенные Штаты согласиться с отторжением Силезии и других германских территорий, - заявил Бирнс. Таким образом, американская сторона официально поставила на повестку дня вопрос о ревизии линии Одер-Нейсе. Однако Молотов дал решительный ответ на этот демарш, заявив от имени советского правительства, что «историческое значение Берлинской конференции о западной границе Польши никем не может быть поколеблено».
Стоит отметить весьма интересное наблюдение, сделанное в конце сороковых годов сотрудниками Польской военной миссии в Берлине: «Если до недавнего времени и пресса, и политики Западной Германии и Западного Берлина в разного рода публикациях и заявлениях категорично и бескомпромиссно подчеркивали необходимость возвращения Германии утраченных восточных территорий, обосновывая свои требования исключительно невозможностью прокормить увеличившееся население на уменьшившейся территории или же якобы неспособностью (неумением) Польши распоряжаться соответствующим образом вновь приобретенными территориями (...), с некоторого времени как тон, так и содержание выступлений начинает определяться более компромиссным подходом по данному вопросу.
Уже сегодня говорят и пишут, что, в принципе, не поляки повинны в жестокостях, совершавшихся в период выселения немцев. Последние-де лежат на совести русских, т.к. многие переселенцы говорили, что поляки относились к ним лучше, чем русские. Утверждается («Фленсбургер тагесблатт»), что, абстрагируясь от других факторов, Польша практически принадлежит Советскому Союзу, а значит, польско-германские отношения являются лишь частью советско-европейской проблемы. «Норддойче цайтунг» утверждает, что любой объективный знаток отношений будет сокрушаться над судьбой не только изгнанных немцев и их некогда такой прекрасной родины, но и отданных под коммунистическое влияние поляков.
Бывший президент рейхстага Пауль Лёбе пишет в «Дас зоциалистише ярхундерт», что в нынешнем положении поляки оказались без вины: их страна была разрушена и разграблена Гитлером; впоследствии же Россия забрала 6 восточных воеводств, образовывавших почти половину прежней Польши, дав Польше взамен за это восточногерманские территории, что и стало яблоком раздора» .
Мероприятия по изъятию германского промышленного оборудования в районе Щецина (Штеттина)
Штеттин до войны был крупнейшим центром померанской индустрии. Здесь располагались около 30 крупных и средних промышленных предприятий самых различных отраслей: кораблестроения (судоверфи «Вулкан», Нюше, «Одерверке» и «Остзее-верфт»), машиностроения (фабрика «Шютт и Арене», автозавод «Штёвер»), производства металлоконструкций (предприятия фирмы «И.Голльнов»), химической (производство искусственных удобрений и синтетического шелка) и целлюлозно-бумажной промышленности (крупнейшая фабрика «Фельдмюле» и 11 более мелких предприятий). Важной частью городского хозяйства были и многочисленные предприятия по обработке сельскохозяйственного сырья и рыбной промышленности. Накануне Второй мировой войны Штеттин переживал период модернизации своей индустриальной базы. В 1937 г. в северном предместье Штеттина - Пёлитц - началось строительство гигантского комплекса по переработке бурого угля и получению синтетического бензина12.
В этой связи неудивителен тот интерес, который к индустриальному потенциалу Штеттина проявило советское руководство. Город упоминается по меньшей мере двадцать девять раз в постановлениях ГКО СССР о демонтаже германских промышленных предприятий13 - о вывозе оборудования с химзавода «Унион» в г. Штеттин-Штольценхаген н, арматурного завода фирмы «Густав Макенберг»15, вывозе писчей бумаги с немецких складов в Штеттине 16 , демонтаже штеттинского суперфосфатного завода фирмы «Полирансдорф-Мильх» , вывозе оборудования штеттинского ЦБК , демонтаже оборудования металлургического завода «Айзенверке-крафт»19.
В списке демонтированных предприятий оказались также: электростанция Поммернсдорф, автозавод Штёвер, АТС и узлы связи, верфи Одерверке и «Вулкан» (частично), электростанция «Гросскрафт верке» (частично), металлургический завод «Хюттекрафт», завод мостовых кранов «Гольнов и сын», помольная фабрика сырья для цементной и стекольной промышленности «Франц Мандт», цементный завод в Цюльхове, лесопильни «Кально», «Шиллинг», «Лидроп» и «Герман Шмидт», маслоэкстрактный завод, экстрактный завод «Пауль Юлиус», завод пищевых эссенций «Гиссель и Радах», фабрика пищевых эссенций, фабрика толевого картона «Шредтер и Роббов», кирпичный шамотный завод «Тройханд», столярная мастерская «Пауль Рогге», завод металлоконструкций «Стальбад», завод железных конструкций «Шербарт», холодильник «Штеттинер Куль унд Гефрирхауз», толевый завод «Ведаг», шамотный завод «Вормске диднер», лесопильный завод «Карл Люттих», кирпично-черепичный завод «Линке» (Штольценхаген), ЛЭП Штеттин -Пазевальк, цементный завод «Дреер», кирпично-черепичный завод «Фельдмюле», лесопильный завод «Крумм» (Цигенорт), лесопильный завод «Отто Лонг» (Ясенитц), лесопильный завод «Гольнов» (Вамлитц), судоверфи «Вилли Клотце, «Роберт Шипперт», «Дуккер Видман» (Свинемюнде).
Из Свинемюнде планировалось также вывезти завод железобетонных изделий, типографии «Цайтунг Фриштайн» и «Рихард Фриц», склад военно-морской базы, мебельную фабрику «Фриц Бартен» и узлы связи германских ВМС20.
Всего же, по подсчетам польской стороны, с переданной Польше территории Восточной Померании было демонтировано и вывезено 221 промышленное предприятие, 39 из которых были расположены в Штеттине . По советским данным, в городах Щецин и Свиноустье, а также в щецинском порту, было демонтировано 45 немецких предприятий22.
57 промышленных объектов предназначались для передачи полякам. Среди них были: судоверфи «Нюшке», «Остзее», «Бантик верке», «Интерзеебот верке», пивоваренные заводы «Элизиум» и «Бориш брауэрай Конрад Бренерай», завод сельскохозяйственных дорожных машин «Шютт Арене», мясокомбинат «Гросс Фляшерай», сахаро-рафинадный завод на о. Ластадия, винный завод «Кемп», спиртовой завод на о. Ластадия, три трамвайных парка с тяговой подстанцией, картонажно-пакетная фабрика, элеватор «Хафен Гезеллынафт», какао-шоколадная фабрика «Давринг и Ко», шоколадная фабрика «Хольстен», углекислотный завод «Роменхоллер», спирто-дрожжевой завод «Крепин», элеватор «Рихард Винкель-Гессер», спиртовой государственный ректификационный завод, маргариновый завод, обувная фабрика «Эльснер», молочно-маслоделательный завод, железнодорожная электростанция, нефтебаза Германо-американского общества, нефтебаза «Ренания-Оссаг», сахарный завод в Шёйне, углебрикетный завод «Гердике Хютте», картонажная фабрика «Макс Мантнер», завод «Маринер верке», лакокрасочный завод «Вили Кремер», комбикормовый завод (Вартенхафен), АТС «Фалькенвальде», нефтебаза «Гуго Стиннес», шторная фабрика «Отто Бернд», кирпично-черепичный завод «Штольц Крицник», авторемонтные мастерские в Шёйне, лесопильный завод «Пауль Курт» (Ясенитц), база дорожных машин (Меринген), мастерская по ремонту автомашин (Меринген), база дорожных машин в Нойенкирхен, сульфатно-спиртовой и дрожжевой завод в Одермюнде, лесопильный завод «Вильгельм Трогге» (Нойхауз), авторемонтная мастерская «Шульц» в Свинемюнде, а также ряд других предприятий в Свинемюнде - мебельная фабрика «Барден Карл», лесозаводы «Альфред Хишнель» и «А.Кнут», скотобойня с холодильником, телефонная станция, газовый завод, водонапорная станция, чугуно- и сталелитейный завод «Герман Зиберт» .
Постановления о демонтаже (в общей сложности со 2 марта 1945 г. по 2 марта 1946 г. было принято решение о вывозе 2885 промышленных предприятий в Германии и 1137 - в Польше, включая бывшие немецкие земли 24 ) готовились в соответствии с определенным порядком. Председатели постоянных комиссий при Военных советах фронтов (уполномоченные Особого комитета) после личного обследования объектов направляли срочные правительственные телеграммы с краткими характеристиками производства руководству Госплана. Последнее совместно с заинтересованными наркоматами и ведомствами представляло в Особый комитет мотивированные записки и проекты постановлений ГКО, которые после уточнений шли на подпись И.Сталину . Тот принимал окончательное решение, часто вопреки позиции отдельных наркоматов. К примеру, судоверфь «Вулкан» с ведома Сталина не вошла в список демонтируемых предприятий и была впоследствии, несмотря на протесты советских наркоматов военно-морского флота и судостроения, передана польской стороне2.
В то же самое время, севернее Штеттина шла подготовка к, вероятно, самой крупномасштабной операции по демонтажу в регионе. 31 мая 1945 г. вступило в силу подписанное Сталиным постановление ГКО «О вывозе оборудования с завода гидрирования угля и мазута фирмы «Гидрирверке Пелитц АГ» в г. Пёлитц (севернее г.Штеттин)». Отправка в Советский Союз пёлитцкого комплекса по производству синтетического топлива рассматривалась как важный этап реализации отечественной программы по созданию промышленности искусственного жидкого топлива и газа. Интерес к двум основным существовавшим на тот момент технологиям -Бергиуса и Фишера-Тропша - советское руководство проявляло еще в конце 30-х годов. Производство синтетического горючего планировалось освоить прежде всего в восточных районах страны, испытывавших определенные трудности с подвозом топлива из традиционных нефтеносных областей (нефтегазоносные площади Западной Сибири в тот момент еще не были разведаны, и снабжение топливом Сибири и Дальнего Востока было возможно лишь железнодорожным транспортом). С этой целью 19 июня 1943 г., накануне Курской битвы, Совнарком принял постановление №670 «Об организации Главного Управления искусственного жидкого топлива и газа при Совнаркоме СССР». Одной из задач нового ведомства было проектирование предприятий искусственного жидкого топлива и газа, контроль за их строительством и организация производства. Помимо этого, предусматривалось создание Главного управления лагерей по строительству нефтеперерабатывающих заводов и предприятий искусственного жидкого топлива (Главспецнефтестроя) при НКВД СССР. В СССР планировалось возвести три завода синтетического топлива союзного значения - в Новочеркасске , Башкирии и Иркутской области . Дополнительно рассматривалась программа строительства в Сибири и на Дальнем Востоке силами ГУЛага семи предприятий искусственного жидкого топлива меньшей производственной мощностью (в городах Черногорск, Мыски, Экибастуз и Чита).
Похожие диссертации на Щецин (Штеттин) и "возвращенные земли" Польши в политике СССР в 1945 - 1956 гг.
