Содержание к диссертации
Введение
Глава первая Верования русского народа в их историческом становлении и взаимодействии . 17
1.1 Дохристианские (языческие) религиозные представления восточных славян. Древние земледельческие календари... , 21
1.2 Воздействие христианизации Руси на календарную обрядность 32
1.3 Проявление «двоеверия» в русском народном календаре 37
1.4 Древние письменные источники о формах национальной религиозности и календарных обрядах , 48
1.5 Отечественная и зарубежная мысль о русской религиозности 55
Глава вторая Корелляциямузыки русского народного календаря с характером магических действий 69
2.1 Предсказательная магия „ 74
2.2 Ворожба 90
2.3 Охранительная магия 100
2.4 Продуцирующая магия „ J20
2.5 Ритуальный срам.. 136
Глава третья Пути и способы трансформации музыки русского аграрно-пантеистического календаря под воздействием православия 152
3.1 Традиционные (дохристианские) стилевые элементы в народной музыке и песнопениях, приуроченных к православному календарю 152
3.2 Музыкальные пародии на православное богослужение в условиях народного календаря 200
3.3 Поздние православные черты и стилистика городской песни в жанрах календарной приуроченности 225
Заключение. 240
Библиография. 247
- Воздействие христианизации Руси на календарную обрядность
- Древние письменные источники о формах национальной религиозности и календарных обрядах
- Охранительная магия
- Музыкальные пародии на православное богослужение в условиях народного календаря
Введение к работе
Русская народная музыкальная традиция тесно и неразрывно связана с национальными верованиями. Многие песни и инструментальные мелодии непосредственно сопутствуют определенным ритуалам, обрядам, а также прямо выражают чувства людей, обусловленные религиозными представлениями. Кроме того, религиозные настроения проявляются в народной музыке косвенно, опосредованно, например, при помощи лирического высказывания. И в том, и в другом случае музыка оказывается сильным и действенным средством выражения тех эмоциональных состояний, которые переживают люди в связи со своими религиозными убеждениями.
Духовное развитие общества с древнейших времен определялось рядом факторов: историко-этнических, географических, хозяйственных, культурных. Среди > них . весьма значительным был фактор религиозный. На протяжении истории восточных славян, а позже — Киевской Руси, Московского царства й Российской империи смена верований и их напластование сыграли значительную роль в процессе зарождения и трансформации многих русских народных обрядов и, что особенно важно, музыкальных жанров.
Актуальность данного исследования состоит в необходимости-, пристального изучения русского музыкального фольклора в контексте национальных верований именно в настоящее время.
Во-первых, советский период (1917-1985) нанес колоссальный ущерб как русскому фольклору, так и религиозным устоям. Поэтому, следует ускорить собирание и изучение тех музыкально-этнографических материалов, которые память народная еще сохранила.
Во-вторых, после распада СССР и образования СНГ достаточно остро встала проблема национального, сменив установку на интернациональное. Процесс духовного возрождения России теснейшим образом связан с сохранением русской национальной культуры, важной и существенной частью которой являются музыкальный фольклор и традиционные верования.
В-третьих, изучение русского музыкального фольклора в связи с религиозными представлениями нашего народа может способствовать нравственному воспитанию молодого поколения.
И, наконец, в-четвертых, после столь длительного информационного вакуума, возникшего вследствие запрета открыто говорить на религиозные темы, настал период гласности, когда вопросы религии стали предметом широкого обсуждения. Произошли глубокие изменения и в отношении общества к религии. Большое распространение получили чуждые национальному менталитету верования, которые можно назвать «неоязыческими».
Поэтому изучение традиционно-русской религиозности в народном музыкальном искусстве оказывается сегодня чрезвычайно злободневным.
Предмет исследования. Религиозность русского народного музыкального мышления ярко выражена в календарных песнях, а также инструментальных сигналах и наигрышах, поскольку они имеют определенную обрядовую направленность. В их музыкальной образности выражаются эмоции, обусловленные дохристианскими и христианскими вероучениями.
Цель данной работы - выявить особенности народной музыки в связи с прямым или косвенным религиозным воздействием на нее.
Попытка рассмотреть русский музыкальный фольклор под углом зрения религиозных представлений дает возможность глубже понять многие поэтические образы, музыкальную стилистику песен, причины формировашія и реализации той или иной манеры исполнения. Познание религиозных истоков музыки наших предков, отражение в музыкальном фольклоре различных вероубеждений (политеизм, анимизм, пандемонизм, монотеизм) позволяет глубже понять особенности и свойства национального народного музыкального мышления.
Задачи настоящего исследования определяются несколькими составляющими.
Историко-мировоззренческая проблематика работы заключается в том, чтобы проследить и выявить ряд исторических причин, радикально повлиявших на весьма специфический ход развития религиозного сознания в России. Значительным представляется также рассмотрение поворотных периодов в изменении самого характера русской религиозности. Имеется в виду принятие христианства (X век), пришедшего на смену многовековому язычеству, русский раскол (XVII век), породивший существование дониконианских (староортодоксальных) и никонианских (новоортодоксальных) религиозных представлений. Мы оставляем за скобками период государственного атеизма в советское время, а также различные формы ересей и сект.
Этнографическая сторона поставленной проблемы, рассмотренная в исторической ретроспективе, наглядно демонстрирует изменения, происходившие в языке, быте, национальных обрядах, ритуалах в связи с трансформацией религиозных устоев. Принципиальная, порой непримиримая борьба и, вместе с тем, синкретизм различных верований — все это породило немало специфических народных ритуалов, существенно повлияло на культурную, в том числе музыкальную жизнь русского народа.
За основу настоящего исследования, имеющего сугубо музыковедческую
направленность, берутся собственно музыкальные проявления национальной
религиозности.
Решение музыкально-эстетической задачи в нашем исследовании связано с разными представлениями о красоте, сложившимися у язычников и христиан, староверов и новоортодоксов.
Интересует нас, безусловно, и философско-мировоззренческий аспект темы, поскольку язычество и православие, существующие в вечном антагонизме, обрели немало уровней взаимодействия в повседневной жизни русского народа, в его взглядах на божественное, на мир, на себя самого, что определенным образом отражается в традиционном народном музыкальном искусстве.
Источники исследования. Звукозапись, нотация и систематизация музыкально-этнографических примеров стали одной из важных фактологических составляющих исследования. Наряду с привлечением разнообразных существующих печатных источников, в работе фигурируют новые данные, зафиксированные во время самостоятельных фольклорно-этнографических экспедиций автора в различные области России - в Смоленскую, Белгородскую, Челябинскую, Рязанскую, Калужскую, Владимирскую (1979-2005 гг.). Особый интерес представляют материалы, почерпнутые автором в процессе обследования сел западных и юго-западных районов России, где в силу особых исторических условий наиболее сохранными оказались исконно-славянские корни русского населения. Нотные и аудио-материалы по теме диссертации были почерпнуты нами из архивов Научного центра народной музыки им. К.В. Квитки Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского, Российского фольклорно-этнографического центра МК РФ (Санкт-Петербург) и Московского государственного института музыки им. А. Шнитке. Это преимущественно записи конца XX - начала XXI веков и, прежде всего, - последнего десятилетия.
Ценные сведения о современном состоянии отечественных православных святынь и о различных формах «двоеверия» получены во время паломнических миссий Государственной академии славянской культуры: «Путь к преподобному Серафиму» (2003 г.), «Русский север» (2004), «Ратная слава России» (2005).
Помещенный в приложении к диссертации иллюстративный материал (в том числе фотографии, сделанные автором) собирался на протяжении многих лет в разных ареалах России.
Автор счел также необходимым обратиться по интересующим его вопросам к представителям духовенства, ученым, деятелям культуры.
Особый мир открывается перед собирателем, когда он общается па темы веры и представлений о мире с детьми. Детский фольклор, по мнению ряда ученых, весьма
консервативен и, благодаря этому свойству, хранит отголоски как дохристианского, так и христианского периодов русской истории.
Попутно, в плане сравнения и дополнения, в работе привлекаются отдельные письменные Источники, связанные с темой исследования, начиная с XI - XII столетий, а главным образом - наблюдения собирателей народной музыки в XVIII - XIX вв.
Методологическая основа работы базируется на сочетании исторического, музыкально-этнографического, филологического, музыкально-аналитического, социально-психологического, культурологического, мифологического, теологического подходов. На первый план выступает аспект аксиологический и эстетический. При этом первостепенное значение имеют исследовательские методы, выработанные музыкальной фольклористикой.
Анализируя музыкально-стилевые признаки произведений русского народного музыкального творчества, мы опирались на изыскания профессора В.Щурова.1 Суть музыкально-стилевого анализа заключается в трехстороннем подходе к примерам музыкального фольклора: жанровом, историческом и региональном
Мы рассматриваем музыкальный календарный фольклор и как особую часть развернутой жанровой системы устного народного творчества, и как взаимосвязь жанровых компонентов внутри календаря. В связи с этим привлекается широкий спектр этномузыковедческой литературы.
Отдельные публикации календарных песен встречаются в первых сборниках XVIII — XIX веков [В.Трутовский, Н.Львов-Прач], в классических сборниках Н.Римского-Корсакова, А.Лядова.
- В отечественном этномузыковедении XIX-XXI века нами учитываются различные исследовательские позиции: историко-стадиальный метод, применявшийся К.Квиткой, А.Рудневой, В.Щуровым; структурно-типологический подход, встречающийся в работах Е.Гиппиуса, З.Эвальд, В.Гошовского. Наиболее распространенным, особенно во второй половине XX века, стало сочетание регионально-стилевого (музыкально-диалектного) и жанрового подходов, что прослеживается в сборниках и этномузыковедческих исследованиях К.Свитовой, В.Харькова, Ф.Рубцова, Г.Павловой, В.Щурова, Н.Гиляровой, Н.Савельевой, Т.Кирюгшшой, А.Мехнецова, МЕнговатовой, Т.Калужниковой, З.Можейко. Функционирование конкретного жанра в определенном ареале рассмотрено также в ряде диссертаций и публикаций последнего десятилетия [Г.Лобкова, СЛатышева, Г.Кутырева-Чубаля]. Важным для нашего исследования был и мелодико-семантический подход к изучению календарного фольклора Ф.Рубцова, И.Земцовского, Э.Алексеева. В диссертации
1 Щуров В.М. Стилевые основы русской народной музыки. - М, 1998.
применен метод слогоритмического анализа народных песен [П.Сокальский, К.Квитка, Е.Линева, А.Руднева, В.Щуров], учтены достижения в разработке теории лада в отечественном музыкознании [А.Кастальский, В.Вахромеев, А.Руднева, Ю.Холопов] и теории многоголосия [А.Кастальский, Е.Гигшиус, Н.Гарбузов, Т.Бершадская, А.Руднева, В.Щуров]. Приняты во внимание также изыскания в области календарной музыки, исполняемой детьми [Г.Науменко, Н.Гилярова, Т.Кирюшина, Г.Парадовская], а также труды по проблемам этноорганологии [Н.Финдейзен, К.Квитка, А.Руднева, А.Банин, Й.Мациевский, О.Гордиенко, Н.Савельева, С. и Т.Старостины, К.Вертков, В.Поветкин, Ю.Пухначев, А.Ярешко].
Аналитическая часть работы выполнена с учетом основополагающих трудов по теории и истории музыки [Б.Асафьев, Л.Мазель, В.Цуккерман, В.Протопопов. Ю.Келдыш, Т.Ливанова]. Интонационные истоки (мелогенез) богослужебного пения, взаимосвязь и взаимовлияние храмовой и народной музыки рассматривается в работе на основе исследований В.Металлова, Д.Разумовского, С.Смоленского, А.Преображенского, М.Бражникова, Н.Успенского, Т.Владышевской, В.Мартынова, И. Лозовой.
В настоящей диссертации предпринимается попытка многоаспектного, междисциплинарного изучения жанра календарных песен. Поэтому наша научная позиция опирается на данные смежных наук: истории и археологии [Н.Карамзин, С.Соловьев, В.Ключевский, Л.Нидерле, П.Третьяков, Б.Греков, Б.Рыбаков], мифологии [В.Иванов, В.Топоров], теологии [С. и Н.Трубецкие, Н.Барсов, Митрополит Иоанн, Протоиерей А.Мень, Диакон А.Кураев, М.Элиаде, В.Мильков, А.Евдокимов], культурологии и литературоведения [М.Бахтин, Д.Лихачев, С.Аверинцев, А.Панченко], психологии [Е.Назайкинский, А.Сухарев]. Особое внимание мы уделяем трудам этнографов и фольклористов ХГХ века [В.Даль, А.Афанасьев, Н.Костомаров, И.Снегирев, И.Сахаров, М.3абылин, А.Коринфский, И.Калинский], XX в. [Д.Зеленин, В.Пропп, Б.Путилов, Н.Савушкина, Л.Ивлева, В.Соколова] и наших современников [А.Некрылова, М.Громьпсо].
Научная новизна работы состоит, прежде всего, в выборе ракурса исследования музыки русского народного календаря, в связанных с ним подходах к изучению материала. Впервые применен многоаспектный (синтезирующий) метод изучения календарной музыки с привлечением жанрового, регионального, историко-стадиального и теологического факторов. Такой метод позволяет выявить музыкальную семантику, отражающую в народном песенном и инструментальном творчестве те или иные религиозные переживания.
В настоящей работе система жанров в рамках календарной обрядности рассматривается не столько по принадлежности к тому или иному периоду годового круга, а, прежде всего, - функционально, в соответствии с предназначением песни или наигрыша в
связи с характером магических действий. Таким образом, впервые предложена дифференцированная система магических функций, каждая из которых предполагает свой особый комплекс средств музыкальной выразительности и свою специфику бытования.
Данная система действует и применительно к календарным жанрам, возникшим под воздействием православных обрядов. Народные песни и духовные песнопения, связанные с православными датами, впервые рассмотрены с точки зрения музыкальной стилистики стадиально.
Автор изучает этнографический, музыкально-стилевой, исполнительский аспекты проблемы в историческом плане — начиная с древнейших времен до наших дней — и предлагает свою периодизацию календарного музыкального фольклора на основе становления и развития русских религиозных представлений.
Впервые в отечественном этномузыкознании применен метод сравнительного анализа текстов Священного Писания и календарных народных песен, доказывающий взаимосвязь письменной и устной традиций.
В настоящей диссертации специально рассматривается такое малоисследованное явление в рамках народного календаря, как пародии на православное богослужение. Это особый вид обрядового народного искусства, возникший на стыке церковной и смеховой народной культуры.
Теоретическое и практическое значение диссертации. Результаты проведенного исследования, а также собранный музыкальный и этнографический материал имеют весьма обширную сферу применения. Они могут быть использованы в различных областях науки: этномузыкознании, истории русской музыки, истории религии, славяноведении, этнологии, культурологии. Методические подходы автора дают возможность пересмотра музыкального календаря как функциональной-жанровой и стилевой системы и намечают дальнейшие перспективы изучения и осмысления русского фольклора в контексте традиционных национальных верований.
Положения и выводы данной работы могут содействовать совершенствованию экспедиционно-собирателъекой деятельности фольклористов и этнологов.
Поставленные нами проблемы играют важную роль в современной педагогике. Введение данных о народном музицировании в связи с традиционными представлениями и верованиями русского народа требует коренного пересмотра учебных программ по курсу музыкального фольклора на трех уровнях музыкального образования (школа, колледж, вуз),что отражено уже в ряде авторских методических разработок.
Материалы диссертации могут применяться в просветительской и популяризаторской деятельности и способствовать сохранению и развитию отечественной традиционной культуры в целом.
Апробация результатов исследования. Материалы диссертации неоднократно обсуждались в Научном центре народной музыки им. К.В. Квитки и на кафедре истории русской музыки Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского. 25 апреля 2006 г. диссертация представлена в полном объеме и рекомендована к защите на соискание ученой степени кандидата искусствоведения.
Исследовательские наблюдения апробированы в лекциях и на семинарах курса музыкального фольклора на различных кафедрах МГИМ и колледжа им. А. Шнитке, на факультете музыкально-исполнительского искусства ГАСК, на уроках народного творчества музыкальной школы им. Ю. Шапорина. Основные положения научной концепций внедрены в авторские учебные программы для вузов, колледжей и музыкальных школ.
Научные изыскания по теме диссертации были изложены в выступлениях на конференциях: «Фольклор и современность» (Вторая международная практическая конференция памяти Н.И. Савушкиной — Москва, 1996), «Славянская традиционная культура и современный мир» (Международная конференция, ГЦРФ - Москва, 1997), «Родная старина: народное искусство — художественные явления и проблемы» (Вторая научно-практическая конференция — Калуга, 1997), «Христианская обрядность и народные традиции» (Международная научно-практическая конференция - Москва, 2000), «Здравствуй, племя младое...» (Международная научно-практическая конференция, Союз композиторов - Санкт-Петербург, 2001), «Наука и педагогика в учебном процессе» (МГИМ им. А.Шнитке - Москва, 2003), «Фольклор: современность и традиция» (Третья международная конференция памяти А.В. Рудневой, МГК им. П.И. Чайковского - Москва, 2004), а также Первом всероссийском конгрессе фольклористов (Москва, 2006).
Музыкальный и этнографический материал диссертации использован в радиопередаче «Музыкальное Рождество» (Радио России — 7 января 2003 г.), в личной концертно-лекторской деятельности, а также исполнительском репертуаре трех фольклорных коллективов под руководством Е.А. Зайцевой («Ключик» - Музыкальная школа им. Ю. Шапорина, «Ключ» - МГАФ, «Коло» - ГАСК).
Важнейшие научные аспекты диссертационного исследования отражены в шести публикациях, сведения о которых приведены в конце автореферата.
Структура работы. Диссертаций состоит из двух томов. Первый том включает Введение, три главы, Заключение и Библиографию. Во второй том вошли нотные примеры, этнографические тексты, иллюстрации.
Воздействие христианизации Руси на календарную обрядность
Переход от поли- и затем олиготеизма к монотеистической религии стал для восточных славян одним из важнейших событий десятого века. Во многом тому способствовали причины политические. Мощь и твердость княжеского правления требовали новой идеологической и религиозной системы, освящающей централизованную государственную власть и соответствующей ей по смыслу.
Принятие христианства было сначала локальным, а позднее (988 г.) -общегосударственным. В связи с этим необходимо назвать три безуспешные попытки крещения Руси.
Первая состоялась еще при жизни Рюрика, основателя княжеской, а позднее -царской династии Рюриковичей, правивших более 700 лет на Руси.
Киевские князья Аскольд и Дир, собрав дружину, на двухстах ладьях по Днепру вышли в Черное море, опустошили на своем пути побережье и осадили Константинополь. Нападение было настолько неожиданным и стремительным, что Царьград выстоял чудом. Как сообщается в Повести временных лет, после молебна патриарх Фотий погрузил в море одну из главных святынь города - ризу Божьей Матери. Налетевший вслед за этим шторм разметал корабли русов, уничтожив большую часть флота и сделав дальнейшую осаду невозможной. Пораженные князья прислали в Константинополь послов с просьбой о крещении78.
Это и было первое, «Аскольдово», крещение Руси. В 866 году в своей окружной грамоте патриарх Фотий писал: «Россы... уже приняли от нас епископа и священника, имея живое усердие к христианскому богослужению». Однако следствием первого крещения стало лишь появление христиан в княжеской дружине, никак не повлиявшее на распространение христианства в народе.
По одной из версий почти одновременно с походом киевских князей на Царьград, в южных русских местностях святой Кирилл, просветитель славян, крестил двести семейств, у которых нашел Евангелие и Псалтирь своего же перевода. Для обращения язычников в христианство был послан митрополит Михаил, крестивший все племя во главе со старейшинами. И этому крещению предшествовало, согласно летописным свидетельствам, чудо - брошенное по требованию язычников в костер Евангелие будто бы не сгорело. «Прийде Михаил митрополит в Русь, - повествует летописец, - послан от Василия Македона, царя греческого и Фотия патриарха, иже уверял Русь вверже Евангелие во огнь и не изгоре. И сим чудом ужаси Русь и многая крести». Но и это крещение не оказало значительного воздействия на языческую Русь.
Наконец, третий раз Русь была крещена в 957 году благодаря действиям княгини Ольги, специально с этой целью приехавшей в Константинополь и принявшей крещение от самого патриарха. Однако христианство на Руси по-прежнему не прививалось. Уже были построены первые церкви, появились христианские общины, но это было лишь в больших торговых городах, где собирались люди разного вероисповедания.
Общегосударственное Крещение Руси совершилось в 988 году, когда князь Владимир Святославич, приняв христианство в греко-православной форме, крестил киевлян в Днепре. Введение христианства Киевским князем вызвало активное сопротивление народа и жречества. Вспыхивали восстания антихристианского характера. Однако монотеистичекая вера положила начало формированию новой феодальной идеологии, пришедшей на смену первобытнообщинным представлениям, становлению иной культуры и духовности, постепенному усвоению особой, неизвестной доселе музыки.
«Христианство (от греч. Christos - помазанник, мессия, искупитель) - одна из основных мировых религий, представляет собой наиболее полное и последовательное воплощение теизма - учения о едином, личностном Боге, существующем вне мира, Боге -творце и «хранителе» мира. Христианство основывается на догмате о бытии всеблагого, всеведущего и всемогущего Бога, единого в трех лицах: Бога-Отца, Бога-Сына и Бога Духа Святого. В центре Христианства - вера в Иисуса Христа как сына Бога, соединившего в Себе совершенного человека с полнотой Божественного Бытия».
Христианство возникло в I веке нашей эры в восточной провинции Римской империи (в Палестине). Разделение единой христианской церкви на западную (католичество) и восточную (православие) формально произошло в 1054г..
Главным источником вероучения для православных христиан является Священное Писание - Библия. Особенно важными представляются книги Нового завета.
Исследуя представления русского народа, выраженные устно, В.И. Даль в «Толковом словаре живого великорусского языка» охарактеризовал христианство следующим образом: «состояние христианина, самая вера и учение это, совокупность всех христиан». Самое глубинное, сущностное определение религиозного чувства Даль приводит ниже: «христианское учение или терпение есть любовь».83
В народных представлениях сложные богословские определения (например, догмат Троичности и Халкидонский догмат) сильно видоизменяются, приобретая подчас еретические и даже языческие оттенки.
В духовных стихах встречаются строки «Истинный Христос, Отец небесный»84 или «От Свято Духа, самого Христа»85. Христос как Боговоплощение трансформируется в фольклоре в полубога. Подчас в фольклорных текстах подменяется понятие Троица Богородицей, возможно, на основе рифмо-фонетического соответствия трех слогов: Троица - Богородица. Народные верования, выражавшие себя в низовой, неофициальной иконографии, часто возрождали отвергаемое ортодоксальным христианством языческое понимание троицы как полуслитости и полуразделенности. С.С. Аверинцев в статье «Христианская мифология» указывает: «...некоторые неканонические изображения, преследовавшиеся духовенством, но имевшие хождение и в католической, и в православной среде, представляют троицу в виде 3 ликов, каждый из которых имеет одну сторону - одну щеку и глаз - общий с соседним».
Отождествляют Богородицу в народном сознании и с Параскевой Пятницей, покровительницей ткачества, торговли, браков.
Представления о христианских святых тоже претерпевали видоизменения. Так, например, «мученик» Георгий Победоносец, римский офицер III - IV веков, казненный за приверженность христианству, по народным понятиям является покровителем коней, домашнего скота и пастухов. Илья Пророк - «на поле копны считает». «Борис и Глеб сеют хлеб». «На Иоанна Богослова загоняй кобылицу и паши землю под пшеницу». Особо почитаем в народе святитель Никола Мирликийский. Наряду с иконописным образом Николы существуют скульптуры из дерева. В нашей коллекции хранится вышивка бисером, воссоздающая облик Николая Чудотворца. Уникальный экспонат привезен Марией Пьянковой (студенткой МГИМ им. А. Шнитке) из Смоленской области. (Иллюстрация №11).
Николаю Угоднику отводится в устной традиции роль почти тождественная божественной. Русский фольклор, выделяя среди святых Николая Мирликийского, подменяет вполне ортодоксальную формулу «Никола Чудотворец Богом силен»88 стихом, имеющим совсем иной смысл: «Авось Никола с Богом силен»89.
Из приведенных примеров понятно (а их число можно было бы умножить), что изменения в понимании личных качеств святых, в Священном Писании наделенных такими чертами, как вера, любовь, жертвенность, непорочность, аскетизм, - в народной среде происходят в сторону обытовления. От Христа, Богородицы, ангелов и святых русские крестьяне ждали прежде всего помощи в реализации насущной жизненной программы, суть которой - продолжение рода, здоровье и плодородие. Поэтому, согласно народным поверьям, ходят они по земле, по полю, по саду, являются в обетных местах и оставляют там свои особые знаки. Паломники и почитатели подобных обетных мест, особенно в дни христианских праздников или кризисных жизненных ситуаций, приносили «жертву» - особую еду, монеты, личные вещи.
Постепенное приспособление неповторимой линии Священной Истории к повседневной жизни земледельца в конечном итоге привело к циклическому последованию праздников, постов и работ. А симультанность времени: страданий Иисуса, его Воскресения, деяний апостолов, житийных событий святых и великомучеников, -выразилась в системе и соподчинении циклов православного календаря, так называемого церковного круга, дохристианским земледельческим календарным датам.
Древние письменные источники о формах национальной религиозности и календарных обрядах
Эстетическая сторона обрядового музыкального фольклора чрезвычайно важна для нас как исследователей. Поэтому мы стремимся рассматривать объект исследования диалектические как часть магического ритуала, и как явление искусства.
Современные сельские жители оценивают пение календарного фольклора обычно в первую очередь с точки зрения его эмоционально-образного воздействия. Приведем несколько примеров: «...Да темна, сонце закаталася, тады пайдем. Сир пам жали. С песнем. И ись хочетца, так же ня ели, как тяперь ядём. И все равно пели... Ржаныи пели -када рожь убирали, а лен убирали - льняные пели» (д.Бондари).200 В высказываниях подобного рода подчеркивается незыблемость традиций, насущность пения, соответственно тем или иным календарным работам, будь то уборка ржи, льна или других культур.
Во время экспедиции (1997 г.) в Хвастовический район Калужской области автором был записан рассказ Ольги Алексеевны Поршиковой, уроженки и жительницы деревни Пеневичи 1929 г. рождения о календарных обрядах, праздниках и конечно звучавших в это время песнях (Том II. Этнографический текст). В памяти исполнительницы сохранился весь календарный цикл с любопытными подробностями и деталями. Поршикова рассказывает о календарных праздниках в настоящем времени, подчеркивая тем самым, что для нее и жителей ее деревни календарные обряды и песни -не только прошлое, но и настоящее.
Многие народные певцы выделяли особую обрядовую манеру «кричать» песни, чтобы «гу лы раздавались».201 Как указывает собиратель, на зажинки, не только «тянули... И даже подзыкивают - как какую закли куху выкликают из леса - у-у-у!» (д. Чухово).202
Нередко в рассказах народных исполнителей выражается ностальгическое воспоминание о пережитом наслаждении, которое испытывали они при пении обрядовых календарных песен на воздухе: «Как начали жать, так уже йдуть вечаром... и песни пают. Да, бувала, взайдем на га ру, штобы гульч эй бу ло. Станим на га ры, да и саберетца чылавек пять, а можа и болыли, сабирёмся и паем» (д.Каменка).203 «И саберутца бабы, йдуть и там - а-ё! - тольки дяреуня тряисчыть, как играють. А теперь - во! - ни песенки не учуешь» (д. Усово).204
Пели песни вопреки усталости и болезни, превозмогая недуги: «Идём с работы и паем. Вот зьберимся, три-чатыри нас, идем дамой, хоть и замариуши, а все а хота сьпеть.» (д.Глубокое)»; «Вотжали, и, бувало, и не беда, што ба лятьруки и ся родочка, и па ют...» (д. Морская); «Рожь жнём...и женьщины, девачки - любители песни петь, а ны и без разгиба и пают песни, веселятца и все хорошо было. Й весело...» (д.Матюшкино)205
Во время экспедиции МГИМ им. А.Шнитке (руководитель Е.А. Зайцева) 1993 г. в д. Дрошино Егорьевского района Московской области, мы познакомились с Ариной Александровной Царевой (1908 г.р.), которой тогда было 85 лет. Согбенная болезнями и недугами, исполнительница неохотно включалась в разговор. Однако даже воспоминания о праздновании Коляды в их деревне имело поистине магическую омолаживающую силу. Пожилая женщина запела, а позже стала смеяться и приплясывать, напевая колядку, совершенно забыв о больной неразгибающейся спине. «Ходили, Коляду кричали с сумкой: Баушка-сгарушка, Золотой твой усок, Дай говядинки кусок. А не дашь ножку, Убью твою кошку. К кому ив придем... Озорство ведь было, веселье», (д. Дрошино).206 Проводя своего рода реконструкцию древних календарных обрядов, изучая их изначальный смысл, выраженный также в народной музыке, мы безусловно стремимся найти решение вопросов, связанных с историко-стадиальными факторами в музыкальном фольклоре. Мы согласны с мнениями В.Л. Гошовского и Ф.А. Рубцова, выраженными в разной форме, однако, родственными по существу, о том, что в обрядовых песнях наиболее сохранным оказывается напев. Текст же может быть привнесен позже, существенно видоизменен. «...Музыкальный язык проявляет значительно большую консервативность, чем разговорный...», - утверждал В.Л. Гошовский в книге «У истоков народной музыки славян».207
Ф.А. Рубцов подмечал, что в календарных песнях музыкальное интонирование оказывается более стабильным элементом народного искусства, нежели вербальный ряд. «Нам представляется бесспорным лишь то, - отмечал Ф.А. Рубцов, - что в период возникновения тех или иных календарных песен, имевших обрядовое, то есть служебно практическое назначение, их напевы создавались в единстве смыслового содержания с интонируемым текстом. В процессе же дальнейшего многовекового бытования этих песен их напевы, становясь традиционными, сохраняли свою музыкальную основу, тогда как поэтические тексты развивались, видоизменялись либо попросту заменялись новыми».208
При возможных видоизменениях словесного текста и напева устойчивым оставались «служебно-практическое назначение» (по выражению Ф.А. Рубцова) и конкретная ритуальная функция произведения музыкального фольклора, связанная с определенным видом магии.
А.М. Мехнецов в предисловии к сборнику «Песни Псковской земли» неоднократно подчеркивал обрядово-магическую функцию календарного песенного цикла, дифференцируя группы напевов и текстов по их назначению: «При жанровой классификации календарно-обрядовых песен важно иметь в виду, что разные календарно-обрядовые комплексы (новогодне-святочный, масленичный, собственно весенний, троицко-иванский, жнивный и др.), сочетая в себе элементы обрядности, связанные с культом Солнца, растительности, культом предков и др., и включая разнообразные магические действия (продуцирующая, охранительная магия), обнаруживают общую основу. Каждый из таких комплексов представляется как один из этапов развертывания единого по содержанию цикла жизненно важных, по древним представлениям, обрядово-магических действий».209
В одной из глав книги «Ранние формы религии» - «Сущность и происхождение магии»210 С.А Токарев уделяет внимание проблеме классификации магических обрядов в этнографической литературе и предлагает свой подход к вопросу типологии магии. Автор выделяет семь основных типов магии (контактная, инициальная, парциальная, имитативная, апотропеическая, катартическая, вербальная) и семь видов (вредоносная, военная, половая (любовная), лечебная, предохранительная, промысловая, метеорологическая). С.А. Токарев опирается на традиции разных народов мира и акцентирует этнографический аспект проблемы, не принимая во внимание этномузыковедческий. Кроме того, автор монографии не учитывает специфику календарной обрядности русского фольклора.
Охранительная магия
Большинство песен исполнялись ансамблем респонсорно. Необходимо отметить в связи с этим такие виды многоголосия, как гетерофония, полифония с бурдоном, столь типичная для брянских песен, алеаторика при коллективных причетах.
«Ритуальная» (по выражению А.М. Мехнецова) манера пения присуща охранительным песням западных областей и Верхнего Поволжья. По сравнению с песнями, выполнявшими функцию ворожбы, как мы помним, внушительными, монументальными, многозначительными по характеру, музыкальные примеры, призванные сыграть охранительную роль, энергичны, ритмичны, активны.
Регион бытования охранительных вокальных и инструментальных жанров охватывает огромную территорию: в центральной Европейской части России это Владимирская, Ивановская, Рязанская, Нижегородская и Костромская области; на Западе - Смоленская, Брянская, Новгородская, Псковская, Тверская; на Севере - Вологодская область и русские поселения Республики Коми; на Юге - Белгородская и Воронежская; на Урале - горнозаводские районы Челябинской области.
Всё это территории (исключая Юг и Урал) древних поселений славян, основным занятием которых было земледелие, скотоводство и охота. Защита от видимых и невидимых врагов, сохранение урожая, регулирование приплода скота по представлениям предков теснейшим образом зависело от сил природы.
Поэтому ранние формы домонотеистической религии безусловно имели огромное значение. Это бьши различные формы тотемизма, свойственные раннеродовому строю. Представленные тем или иным животным, растением или даже явлением природы в роли тотема, они окружались различным магическими действиями. Роль охранительных и продуцирующих действий, направленных на тот или иной тотем, на наш взгляд, была чрезвычайно важна. Музыкальное выражение, как вокальное, так и инструментальное, являлось неотъемлемой составляющей синкретического обрядового целого, ритуальный характер которого в настоящее время утрачен и практически забыт в народной среде, при том, что песни и сигналы звучат во многих деревнях до сих пор. Попытка реставрации исконного назначения жанров музыкального фольклора даст новый ключ к пониманию как архаического, так и ныне бытующего народного искусства в контексте национальных верований.
Охарактеризованный выше комплекс средств музыкальной выразительности подчеркивает противодействие, противостояние человека злым силам, духам и существам, мешающим осуществить его насущную задачу - жить в здравии, изобилии, благополучии.
Продуцирующая магия, амбивалентно связанная с охранительной, выражается в действиях, направленных на благополучие общины или личности. Обобщенно мы назовем ее витопродуцируюшей (от латинского vitalis - жизненный). Как нам представляется, витопродуцирующая магия предполагает три составляющих: агропродуцирующую (от греческого agros - поле), фитопродуцируюшую (от греческого phiton - растение) и зоопродуцирующую (от греческого zoon - животное).
Каждая разновидность продуцирующих обрядов была связана с поклонением определенному языческому божеству или группе богов: витопродуцирующие - Роду, Ладе, Рожанице; агропродуцирующие - Яриле и Мокоши, Дажьбогу и Перуну, Полевику или Духу Нивы; фитопродуцирующие - Костроме, Стрибогу, Купале; зоопродуцирующие - Велесу.
Подчас, действия, дифференцированные нами по целевой направленности на продолжение рода, выращивание возделываемых человеком агрокультур, природное изобилие трав, цветов, рост деревьев и кустарников, а также богатый приплод, здоровье и сохранность скота носили неразрывный характер. Рассматривая народную музыку календарных, обрядов в рамках нашей классификации продуцирующих действий, мы остановимся лишь на одном из видов магических действ, сопровождаемых музыкой - агропродуцирующем, в котором наиболее ярко и полно выражены нужды и заботы земледельца. Наигрыши на кувичках Брянской области наигрышах на кувичках (русской флейте Пана) в нескольких селах и деревнях Брянской области: с. Дорожево, Домашево, д. Бацкино. Сходная традиция игры на кувичках зафиксирована В.М. Щуровым и В. Трохиным на сопредельных с Брянской территориях Калужской области.
На основании нотных записей и исследований Л.В. Кулаковского, помещенных в книге «Искусство села Дорожева - у истоков народного театра и музыки»319, материалов фольклорных экспедиций 80-х годов Н.М. Савельевой со студентами Московской консерватории на Брянщину, в частности, в деревню Бацкино Дядьковского района320, аудиозаписей 1960-1970-х годов, выполненных В.М. Щуровым в Центральном доме звукозаписей от исполнителей села Дорожева , можно отметить комплекс характерных приемов исполнения и особенностей бытования данной формы женского инструментального музицирования на Брянщине.
Кувички - простейший духовой свистковый инструмент, известный с древнейших времен. На это указывал К.В. Квитка в неопубликванной работе «Флейта Пана у русских», сохранившейся в рукописных отрывках.322
Как отмечала И.А. Савельева в курсовой работе «Традиции игры на кувиклах или русская флейта Пана»: «...он [данный инструмент] возник как женский культовый, необходимый для совершения обрядов, связанных с продуцирующей магией (круговая пляска-императив и общение с духами плодородия через ствол флейты)» .
Подобная игра сопровождала круговую пляску-императив - движение женщин (около 15 человек) «по солонь» с «фифканьем» и «пауканьим» парных (реже трех) кувичек, хлопками, топаньем, свистом и ритмичными выкриками.
Вспомним в связи с этим известные летописные свидетельства и сведения из Стоглава о ритуальных бесчинствах во время календарных праздников, оскорблявших слух священнослужителей, когда игрицы «сбираются вкупь с великим кричанием и гудением, яко кони вискають и ржуть, с плесканием [хлопками]». Описание подобных действий весьма напоминает энергичные пляски в сопровождении кувичек, сохранившиеся до наших дней в селах Дорожево, Домашево и Бацкино.
Безусловно, по своему первоначальному значению подобные неистовые музыкально-хореографические действа - это обережно-продуцирующий обряд, Попытаемся выявить его аграрную сущность.
Прежде всего, изготовление и игра на кувичках имела сезонный характер. При помощи зубов и ногтей, как говорили сами исполнительницы, из дудника или цамбука в период цветения ржи эти инструменты делались, а по осени, за ненадобностью, просто выбрасывались. На будущий год изготовлялись новые.
Музыкальные пародии на православное богослужение в условиях народного календаря
Относительно половозрастного состава артелей существуют противоречивые мнения исследователей,
Так, в книге СВ. Максимова «Нечистая, неведомая и крестная сила» о хождении волочебников читаем: «Это та же коляда, странным образом приуроченная к Пасхе с той только разницей, что «волочебниками» бывают не парни, а преимущественно бабы [разрядка моя - Е.З.]. Со всего села собираются они толпой и ходят из дома в дом, останавливаясь перед окнами с пискливыми бабьими [Е.З.] голосами, распевая следующую песню: Не шум шумит, не гром гремит, / Христос Воскресе Сын Божий. Смысл песни состоит в том, чтобы выпросить что-нибудь у хозяина дома: яиц, сала... Все собранные продукты и деньги идут на специальное бабье [Е.З.] пиршество, на которое не допускаются представители мужского пола».
Из высказываний исполнителей, приводимых А.Н. Мехнецовым в этнографический сведениях о волочебных песнях Псковской земли, ясно, что ходили и парни, и мужчины, и девушки, и женщины. Не названы дети411. Что же касается смоленских земель, то там, как пишет А.А. Коринфский, «...ходили по деревням молодые парни [Е.З.], и у каждого дома пели так называемый «куралес» . М.М. Громыко в книге «Мир русской деревни» приводит высказывание жителя Поречского уезда Смоленской губернии, датируемое 90-ми годами XIX века: «В самый день Воскресения Христова с самого раннего утра мужики, парни и дети [Е.З.] собираются в отдельные партии, начинают ходить по порядку из одного дома в другой, становятся в передний угол, поют песни, за которые принято дарить певцов, и наконец, т-% христосуясь, поздравляют с праздником хозяина и всю его семью» . В словаре научной и народной терминологии «Восточнославянский фольклор» указано, что в качестве волочебников могли быть взрослые мужчины, юноши и подростки [Е.З.]414
Преобладание представителей мужского пола разных возрастов в волочебных артелях С.А. Латышева в кандидатской диссертации трактует как олицетворение духов предков, субъектов иного мира.4 5 Развивая эту мысль, не трудно усмотреть ряд оппозиций, имеющих место в данном обряде: хозяин и его семья - артель волочебников, свои - чужие, эти - те, местные - пришлые. Как известно, этот механизм действует и во время других обходов дворов в течение года: на Средокрестие, на Егория, на Вьюнец (первая суббота после Пасхи) и конечно на Коляду. По аналогии с Колядой, а точнее Рождеством Христовым в Опочецком районе Псковской области (д.Запеклево) ходили со звездой: «Приходят с этой звездой и поют про Паску»416. Но в отличие от колядовщиков, волочебники не применяют масок, хотя надевают специальную одежду. 17
Подобно «богоносцам», волочебники распределяли функции в группе. Певцы делились на починальника, подхватника, спевальника; к ним присоединялись музыканты инструменталисты и механоша, носивший мешок с дарами, а иногда корзину для яиц. М.М. Громыко приводит такие названия: починальник (запевала, зачинщик), скоморох, хомяножа (очевидно, искажение «мехоноша»), исходя из текста песни:
Починальничку - по десяточку. Кто за ним поет- по пяти яиц, А скомороху - сито гороху, Хомяноже - кусок сала...419 В отличие от тропаря Пасхи, жанра сугубо вокального и в храмовой, и в народной традиции, волочебные песни были достаточно часто жанром вокально-инструментальным. В качестве аккомпанирующего инструмента фигурировали гармонь, балалайка, скрипка, цимбалы, что создавало праздничное радостное настроение.
Терминологически, мы имеем целую палитру глаголов и существительных, обозначавших обходчиков дворов на Пасху с песнями, а также их действия.
И.П. Калинский, а вслед за ним А.Ф. Некрылова писали: «В Западных губерниях обряд колядования на Пасху нередко назывался «зеленые святки»,420 подобно «зимним святкам» - периоду от Рождества до Крещения. На Псковщине - «христославили»,421 а в пограничных с Белоруссией и Украиной районах «волочилися» - ходили от двора к двору, «ялымили», «ялынкали».422 Исполнителей именовали волочебники, волочобники, волынщики, волынички, лалымщики, христославщики. Обратим внимание на тот факт, что все существительные мужского пола. Песни - это лалым, пасочные, волочебные, куралесные, лалынки, далалынки, талалынки.
Содержание поэтического текста волочебных песен обычно опирается на следующие сюжетные мотивы: волочебники и хозяин, поздравление с Воскресением Христовым, возведение храма, перечисление других церковных праздников и связанных с ними земледельческих и скотоводческих работ, одаривание волочебников и угрозы скаредным хозяевам, сияние Солнца, играющего на Пасху.
Незамужним дочерям приветливых хозяев пели особую песню о волшебной птице Паве и венке, предрекая скорое замужество.423 Встречался и сюжетный мотив, имеющий зоопродуцирующий смысл: У тебе у дваре три радости. Анна радысть - кабылка жеребять, Втарая радысть - кароука тялять, Треттия радысть - авечка ягнять.424 Нередко песня состоит из нескольких блоков, нескольких сюжетных мотивов, в которых просматривается магический смысл: агро-, зоо-, и витопродуцирующий.
При этом роль христианской мифологии, евангельских преданий о Богородице и Христе достаточно велика. Воскресение Христа теснейшим образом переплетено с воскресением Природы, началом Нового аграрного года. А христианские святые своими деяниями скорее напоминают языческих божеств, а порой земных крестьян. А.Н. Афанасьев по этому поводу подмечал: «...на Светло-Христово-Воскресение ходят по домам волочебники и поют обрядовые песни, славя святых Юрия и Николу, что коров и коней запасают, Пречистую Деву, что засевает нивы, Илью-пророка, зажинающего колосистую рожь».
Ф.А. Рубцов усматривал следующее: «Достаточно обратить внимание на ту роль, которую выполняют христианские святые, будучи действующими лицами песенных сюжетов, чтобы увидеть, как далеки там их образы от церковной догматики и как близки верования древних славян. Это не церковные святые, пребывающие на неведомом небе, а свои близкие, домашние «деды», предки, которые и после смерти своей принимают деятельное участие в хозяйственной жизни родовой общины. Все они, и «святый Микола, и Илья, и Юрий - бродят по полю, «уросившись, умочившись, под золотой пояс подоткнувшись», «родят жито», пасут скот, возят навоз, стараясь обеспечить дальнейшее благополучие рода».
В текстах волочебных песен можно найти подробнейшее перечисление церковных праздников, не только весенне-летнего, но даже осеннего сезона, что раскрывает аграрную природу образа обхода дворов на Пасху. А.М. Мехнецов приводит высказывание исполнителя (или исполнительницы) д. Дедино Себежского района Псковской области: «Свита вярбинка, вазьми вярбинку, выгань живатинку. Свита Паска -разговлятца с красным яечкым, с христовым славечкым. Уже пяють это. Ну тады усе-усе праздники, усе падряд, усе гонють. Перши-наперши Паску, тады - свита Радавницка сталы застилать, старых-малых поминаить, а тады уже святый Юрий, бяри ключи, иди отамкни зямлю, пусти расу на усю вясну. Святый Барис - засиваить, а Микола - па мижах ходить, жито править, калены вставляить. Свято Вознясения - жито выметаить, колосуить (уже калосики). Свято Троица жито красуить, святый Иван па полю ходить, траву сабираить, в божжей церкви посвинцаить