Певческая традиция духоборов Ростовской области: конфессиональный и региональный аспекты Зернина Анастасия Владимировна

Содержание к диссертации

Введение

1. Из истории духовных христиан (духоборов и молокан) 17

1.1. Движение духовных христиан в XVIII–XIX столетиях 17

1.2. Духоборы и молокане в Донском крае (XIX – начало XXI века) .31

2. Певческая традиция духоборов в контексте бытования .44

2.1. Религиозные обряды 44

2.2. Обряды календарного и жизненного циклов .53

3. Музыкально-поэтическое наследие духоборов 67

3.1. Жанровая система и репертуар музыки устной традиции .67

3.2. Религиозные песнопения 82

4. Песенный фольклор духоборов как часть славянской традиции 102

4.1. Лироэпические и лирические протяжные песни 103

4.2. Периферийные жанры в традиции духоборов .115

Заключение 125

Список использованной литературы 129

Список использованных архивных источников

• Духоборы и молокане в Донском крае (XIX – начало XXI века)
• Обряды календарного и жизненного циклов
• Религиозные песнопения
• Периферийные жанры в традиции духоборов

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Современный этап существования народной культуры характеризуется тенденцией к угасанию и уменьшению ее роли в жизни общества. Этот процесс протекает неравномерно. Традиции одних этнических и социальных групп, хотя и в ослабленном и сжатом виде, продолжают жить, традиции других подвергаются забвению. В числе сохраняющих уникальное певческое наследие предшествующих поколений, этноконфессио-нальная группа духоборов (духоборцев). Основными факторами поддержания ими традиции являются религиозные представления и богослужебная практика.

Духоборы, как и молокане, относятся к религиозному протестному течению духовных христиан, оформившемуся в России во второй половине XVIII века. Их представители отвергали церковную иерархию, храмы, церковные таинства, почитание креста и икон. Внутренние расколы и переселения, происходившие как по собственной инициативе, так и по воле властей на протяжении почти двух столетий, способствовали образованию значительного числа групп духоборов, проживающих в Азербайджане, Армении, Грузии, Канаде, России, США и Украине. Это обусловило известную независимость развития «островов» духоборской культуры, для полноценной характеристики которых необходимо исследовать каждый из них отдельно.

Духовное наследие духоборов привлекает внимание исследователей и музыкантов-исполнителей благодаря формированию и трансмиссии в их среде таких ценностей культуры как оригинальное вероучение, религиозный обряд поклонения, распевы духовных песнопений (псалмов и стихов) и протяжных лирических песен. Эти достижения творчества духоборов представляют несомненную художественно-эстетическую и познавательную ценность, но музыковедами изучены лишь в незначительной степени.

Певческая традиция духоборов, проживающих в Целинском районе Рос-

товской области, не была еще предметом специального исследования. Ее изучение может дать науке ответы на актуальные вопросы о процессах формирования и утраты культурного своеобразия, адаптации к новым географическим и социально-экономическим условиям, генезиса неканонических религиозно-культовых певческих форм, их стилистической общности или локальности в традициях различных территориальных групп, переосмысления религиозных текстов и принципов их распевания, динамики певческой традиции. Изложенное свидетельствует об актуальности темы настоящего исследования.

Степень разработанности темы. Изучение религиозного движения духоборов и их традиционной культуры на протяжении XIX–XX вв. и в начале XXI происходило в нескольких направлениях. В трудах, задачей которых было обличение раскола, излагалась история, основы вероучения, описывались обряды (Бонч-Бруевич, 1909; Высоцкий, 1914; Новицкий, 1832, 1882; Ольховский, 1905; Сковорода, 1791; Сухорев, 1944). К вопросу появления «духоборской ереси» на Дону обращались В. Г. Дружинин (1889), Н. А. Мининков (2011), М. Ю. Соколова (1997).

Религиозные ритуалы и входящие в них тексты в аспектах происхождения и соотношения с каноническими изучали зарубежные и отечественные ученые – Claire M. Newell, Terrell Popoff (1971), Т. Н. Абрамова (2000, 2004), С. Е. Никитина (2008).

Во второй половине XX и начале XXI века в районах расселения духоборов (в Канаде, СССР, РФ) осуществлялись полевые исследования, в ходе которых религиозная практика, бытовая культура и язык фиксировались в их современном состоянии. Полученные данные послужили основой целого ряда публикаций Т. Н. Абрамовой (1997, 2004, 2005), А. Н. Беженцевой (2007), С. А. Иниковой (1998, 1999), С. Е. Никитиной (1995, 1999, 2005, 2008, 2013, 2014), О. Н. Прокопец (2000).

В многочисленных работах лингвиста С. Е. Никитиной предметом изуче-

ния были конфессиональная лексика (в том числе певческая), языковая картина мира (1999, 2014), жанры устной традиции и их поэтические тексты (1995, 2005, 2008), а также предпринят опыт сравнительного анализа конфессиональной культуры молокан, духоборов и старообрядцев (2013).

Исследователи духоборчества в той или иной мере касались певческой традиции. Ими обобшенно представлена жанровая система, репертуар и стилистика религиозных песнопений (Линёва, 2002, 2003; Маркова, Лежебоков, 1978; Попов, 2005; Рудиченко, 1990, 2015; Черткова, 1910; Peacock, 1970; Perry, 1992). В статьях и монографии Н. М. Савельевой (2004, 2009, 2010, 2013) рассматриваются вопросы стилистики духовных песнопений родственной духоборам группы молокан (закавказских, саратовских и тульских).

Характеристика исполнения духоборами религиозных песнопений (тембра, фонетики), основанная на непосредственном восприятии (В. Д. Бонч-Бруевич, Е. Э. Линёва, Л. А. Сулержицкий, А. К. Черткова), благодаря современным способам компьютерной обработки и спектрального анализа звука, обрела естественнонаучную основу в работе С. В. Кодзасова и С. Е. Никитиной (2004).

Как следует из анализа изученности темы, певческая традиция территориальных групп духоборов рассматривалась преимущественно со стороны религиозно-культовой. В целостности двух ее составляющих – духовных песнопений и песенного фольклора – ни в прошлом, ни в настоящем она не изучалась.

В связи с этим в качестве объекта исследования избрана музыка устной традиции одной из территориальных групп духоборов, проживающих в Целин-ском районе Ростовской области. Предметом изучения стала их певческая традиция, рассматриваемая в конфессиональном и региональном аспектах.

Цель исследования заключается в создании целостного представления о певческой традиции духоборов Ростовской области с точки зрения ее конфессионального и регионального своеобразия, проявляющегося в принципах струк-

турной организации и специфике адаптации в новых социально-исторических условиях.

Для реализации поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

– осуществить сравнительное изучение данных о возникновении религиозного течения духовных христиан и положениях их вероучения;

– воссоздать историю распространения вероучения и возникновения ду-хоборских общин в Донском крае;

– рассмотреть обрядовый и бытовой контекст существования музыки устной традиции в его временном изменении;

– обосновать сложившееся на основе данных полевых исследований представление о системе жанров и репертуаре музыки устной традиции духоборов и их исторической динамике;

– выявить стилистические особенности культовых песнопений в соотношении с другими пластами певческой традиции;

– охарактеризовать песенный репертуар и стилистические признаки фольклорных жанров в сравнении с традициями других территориальных групп духоборов и в контексте славянского музыкального фольклора;

– выявить своеобразие певческой традиции изучаемой территориальной группы духоборов.

Научная новизна данного исследования определяется тем, что оно является первым в отечественной науке, раскрывающим особенности певческой традиции одной из территориальных групп духоборов. Новизна подхода заключается и в рассмотрении певческой традиции в целостности религиозного и мирского музыкально-поэтических компонентов.

Своеобразие музыкальной культуры «целинских» духоборов раскрывается в ее соотнесении с традициями других территориальных групп и с учетом положения в южнорусском и славянском фольклорном ландшафте.

Впервые в значительном объеме в научный обиход вводятся нотации современных записей образцов духовных песнопений и музыкального фольклора российских духоборов, а также основные положения трудов канадских ученых.

Теоретическая значимость исследования состоит в выявлении принципов формирования, структуры и исторической динамики певческой традиции одного из типов малых этнических групп; в определении тенденций трансформации в условиях переселения и воздействия на музыку устной традиции социально-территориальной адаптации.

Обоснованное своеобразие жанровой системы музыки устной традиции духоборов демонстрирует многообразие территориальных субэтнических вариантов систем традиционной культуры, представляет один из способов научной атрибуции субкультур (включая конфессиональные).

Это создает возможность применения выработанных в исследовании подходов к певческому наследию духоборов и к музыке устной традиций других конфессиональных и этнических групп. Автором апробирована не применявшаяся ранее методика анализа координации в духоборских псалмах текста и напева.

Практическая значимость заключается в возможности использования материалов диссертации в учебных курсах «Введение в этнографию», «История народно-певческого исполнительства», «Народные певческие стили», «Народное музыкальное творчество», предусмотренных образовательными стандартами по специальностям «Искусство народного пения», «Этномузыкология», «Музыковедение». Выполненные автором нотации звукозаписей образцов музыкального фольклора призваны пополнить репертуар фольклорных ансамблей и народных хоров.

Методы исследования. Проблемы малых этнических групп разрабатываются несколькими гуманитарными науками: историей, политологией, этнологией, этномузыкологией.

Основным при изучении этнических культур является метод полевого исследования. Он применялся для получения сведений, всесторонне отражающих различные стороны традиционной культуры духоборов и позволяющих интерпретировать данные в различных аспектах.

Применение сравнительного (компаративного) метода дало возможность проследить трансформационные процессы в традиционной культуре изучаемой локальной группы духоборов в соотнесении с процессами, имеющими место в других духоборских сообществах и территориальных вариантах русской этнической культуры.

Благодаря применению структурно-системного метода были выявлены общие принципы образования и особенности строения изучаемой певческой традиции, что дало возможность раскрыть специфику организации и корреляций компонентов культуры, и, в конечном счете, показать ее своеобразие.

Исследование, ставящее своей целью рассмотрение традиционной культуры в ее целостности, сопряжено с применением междисциплинарного подхода. Духовные песнопения и песенный фольклор изучались с точки зрения контекста их бытования (предмет этнологии), структурных особенностей текстов с применением методик анализа, разработанных А. Агаповым, В. К. Былининым, М. Л. Гаспаровым, К. Ф. Тарановским (филология) и медиевистами Н. Г. Денисовым и И. В. Дынниковой (музыковедение).

Теоретическую основу исследования составили труды отечественных этнологов и культурологов, в которых разрабатывались положения о культуре этноса и малых этнических групп (Бернштейн, 1979; Бондарь, 2008; Бромлей, 1981; Тишков, 2003), вопросы культурной идентичности этнических групп (Никитина, 2013; Рудиченко, 2013), а также структуры территориальной (региональной и локальной) традиции, особенностей формирования и полистадиальности (Дорохова, 2013; Лапин, 1999; Пашина, 2016; Рудиченко, 2008), трансформации традиционной культуры в современности (Ашхотов, 2016; Рудичен-

ко, 2013, 2016).

Материалом исследования стали записи около 400 образцов духовных песнопений и фольклора разных жанров, выполненные в ходе полевых исследований 2012–2016 гг. в пяти населенных пунктах Целинского района Ростовской области (хут. Васильевке, Петровке, Тамбовке, с. Хлебодарном и Хлеборобном). Увеличить объем вовлеченного в исследование материала и расширить его хронологические рамки позволило привлечение полевых записей «целинских» и кавказских духоборов собирателей В. В. Кучина, Л. П. Ничволодовой (Гори-славской), А. Н. Котова, С. Е. Никитиной и Т. С. Рудиченко 70–90-х гг. XX в.

Для сравнительного анализа певческой традиции территориальных групп использованы опубликованные звукозаписи («Напишите во сердцах, возвестите во устах: Поют духоборы Джавахетии», 1993; «Проект «Псалмы». Дань уважения духоборцам Британской Колумбии, 1908–2008», 2008–2009); тексты и напевы, содержащиеся в печатных изданиях (Бонч-Бруевич, 1909; Иникова, 1999; Линёва, 1910; Маркова и Лежебоков, 1978; Черткова, 1904, 1910; Peacock, 1970; Perry, 1992).

Хронологические рамки изучения певческой традиции охватывают период свыше 40 лет (1975–2017). Его границы определяются полевыми исследованиями певческой культуры духоборов Ростовской области. Привлечение для сравнительного анализа опубликованных записей текстов и напевов, осуществленных в начале и середине XX века, в других кавказских и канадских общинах позволило раздвинуть временные и территориальные границы.

Положения, выносимые на защиту

1. Певческая традиция духоборов складывается из двух жанровых групп (религиозных песнопений и песенного фольклора), различающихся по функциям, содержанию, музыкально-поэтическому языку и контрастных в стилистическом отношении.

2. В каждой из групп выделяется доминирующий жанр, в котором специ-

фика духоборской культуры выражена в наивысшей степени: псалом в составе религиозных песнопений, протяжная лирическая песня в составе фольклорных жанров.

3. Певческая традиция духоборов Ростовской области обладает общностью строения жанровой системы, чертами стилистики и исполнительского стиля, присущими другим ее территориальным разновидностям.

4. По составу репертуара, музыкальной стилистике она соотносима с другими региональными и локальными русскими традициями лишь в отношении музыкального фольклора. Наиболее ценная и своеобразная часть религиозной традиции – псалмы и большинство духовных стихов – является результатом творчества духоборов, что свидетельствует об этноконфессиональной специфике их певческой культуры.

5. Продолжительное проживание духоборов на периферии Российской империи и СССР в иноэтническом окружении и сложных природно-климатических условиях (горном и степном ландшафтах), способствовало консервации конфессиональных элементов культуры, утрате или частичному замещению ими традиционных народных.

6. Специфические социально-политические и экономические условия, сложившиеся при советской власти в зоне переселения изучаемой группы духоборов (Сальские степи) содействовали адаптации традиционной культуры духоборов в иных условиях, появлению новых для нее жанров, репертуара и форм исполнительства.

Степень достоверности и апробация результатов исследования. В работе использованы достоверные источники: документы Государственного архива Ростовской области, Центра документации новейшей истории Ростовской области, статистические данные переписей; материалы полевых исследований, интервью информантов, опубликованные и собственные нотации звукозаписей пения и видеозаписи обрядов. Полученные результаты соотносятся с опублико-

ванными в научной литературе, где на другом материале отечественными и зарубежными учеными сформулированы некоторые сходные положения и выводы.

Основные положения исследования изложены в 8 научных публикациях общим объемом 3,5 п. л., в том числе в 3 статьях в рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК, докладах автора на конференциях: международной (Москва, 2016), всероссийских (Зерноград, 2013; Ростов-на-Дону, 2014) и двух региональных (Ростов-на-Дону, 2013).

Результаты исследования нашли отражение в Электронном каталоге проекта «Нематериальное культурное наследие народов России» Министерства культуры РФ, где представлены четыре объекта культурного наследия духоборов Ростовской области, в том числе, псалмы в обряде поклонения и духовные стихи.

Результаты исследования нашли отражение в Электронном каталоге проекта «Нематериальное культурное наследие народов России» Министерства культуры РФ, где представлены четыре объекта культурного наследия духоборов Ростовской области, в том числе, псалмы в обряде поклонения и духовные стихи: и

Духоборы и молокане в Донском крае (XIX – начало XXI века)

Религиозная община также имела своего лидера. Наивысшим статусом наделялись «праведники», которыми признавались те из духоборов, которые образом своей жизни, приближались к типу совершенного человека, по премудрости равного Богу, и являвшиеся «хранителями божественного начала» [Бонч-Бруевич, 1905, с. XIX]. «Душа такого „истинного“ человека … переходит из рода в род (в „роде праведном“)» [Бонч-Бруевич, 1905, с. XVIII–XIX]. В силу этого главенство в общине наследуется по прямой линии. Руководитель духоборов, который поддерживает в них веру в Бога, оберегает от искушений и падений и есть «живой Бог».

В 1802 г. началось поэтапное переселение духоборов в Таврическую губернию, продолжавшееся без малого 20 лет [Арина, Котов, Лосева, 1939]. В годы активной колонизации православными крестьянами земель губернии, духоборы, как нежелательные соседи, по указу Николая I с реки Молочной (1841–1843) были переселены на Кавказ [Арина, Котов, Лосева, 1939] – окраинные пограничные территории Российской империи (в пределах современных Азербайджана, Грузии и Турции). Особенность переселения заключалась в том, что при смене места жительства сохранялась общая структура и состав общин. В Джавахетии (Грузия) ими были образованы восемь сел (Богдановка, Горелое, Орловка, Спасовка, Троицкое (или Калинино), Ефремовка, Тамбовка и Родионовка. Часть из них имела те же названия, что и в Таврической губернии (Спасовка, Тамбовка, Троицкое) [Там же]. Сведения об изменении внутреннего и внешнего управления духоборов, проживающих на Кавказе, не выявлены. Однако из «Писем» П. В. Веригина мы узнаем о том, что с 25 декабря 1896 года (старого стиля), духоборы стали именоваться «Христианами общины всемирного братства» [Письма духоборческого руководителя, 1901, с. 91–93]. Переименование было приурочено к празднику Рождества Христова.

В конце XIX века произошел распад на «большую» и «малую» партии. Сущность непримиримых разногласий заключалась в пресечении после кончины Лукерьи Васильевны Калмыковой рода праведников и непризнании частью духоборов избранного ею в качестве преемника Петра Веригина. Имели место и имущественные споры о наследстве Л. В. Калмыковой [Разъяснение жизни христиан, 1901, с. 22]. Некоторые участники конфликта были осуждены и высланы в Сибирь.

В литературе XIX века, например в труде О. М. Новицкого, одним из сюжетов является рассмотрение вопроса происхождения духоборов и молокан от одного или разных корней и об их отличии [Новицкий, 1882]. Несмотря на практически одновременное возникновение и одинаковое негативное отношение к ним правящих структур, эти два течения расходятся в одном из главных постулатов – трактовке религиозных текстов. По одной из версий наименование молокане получили из-за употребления молока в постные дни, сами себя они называют во истину духовными христианами, именуя другие ответвления духовных христиан мирскими [Новицкий, 1882, с. 2].

Историческое первенство одних или других в настоящее время сложно подтвердить или опровергнуть. Записку об исповедании веры, подобную духоборческой, они представили Александру I лишь в 1818 году. Орловские молокане, осужденные и переселенные на Молочные воды Таврической губернии, обратились к царю с просьбой о воссоединении семей, разлученных из-за этого переселения. Подписавшиеся под «Прошением» молокане купец Семен Нечушкин и однодворец Андрей Башакин с товарищами, а также «приложивший руку» вместо неграмотных единоверцев Петр Киреев благодарили Библейское общество о присланном в 1814 году экземпляре Библии [Прошение молоканов к Государю, 1862, с. 155–160].

К числу факторов, стимулировавших распространение сектантства, можно отнести и деятельность Российского Библейского общества (РБО, 1812–1826), основанного Императором Александром I в 1812 году и преследовавшее исключительно благие цели. Первоначально все издания Общества должны были служить распространению Библии среди христиан-протестантов. До начала перевода Библии на русский язык, большое количество экземпляров Священного писания было издано и распространено на славянском языке. Именно после прочтения полученного экземпляра в 1814 г. орловские молокане «Углубясь в истине всего в ней написанного … расположили себя следовать ее наставлению» [Там же, с. 155].

Руководителем молокан принято считать Семена Матвеевича Уклеина, зятя Илариона Побирохина, но, как сообщает О. М. Новицкий, он не был основателем этой секты. По его словам, С. Уклеин, который разошелся во взглядах с И. Побирохиным, отошел от учения и возглавил тамбовских молокан, объединив их разрозненные группы [Новицкий, 1882, с. 27].

Обряды календарного и жизненного циклов

На второй день «пожар тушат»: «К невесте приезжали. Костер разжигают, соломки бросають. Друзья с ее, с его стороны разжигають, потом тушуть. Кричат: „Пожар!“. Одеваются цыганами, говорят: «Погадаю!» 48. В последнее время свадьбы играют в кафе. Среди других нововведений выпекание на заказ каравая и шишек для гостей.

Наибольшей развитостью в традиционной культуре духоборов отличается погребальный обряд. Он складывается из ряда этапов. Прежде всего это приготовление к смерти (изготовление смертной одежды), прощание с родными и соседями; затем следуют извещение о смерти, приготовление умершего к погребению, прощание с покойным в доме и на подворье, вынос гроба со двора; траурная процессия до кладбища, совершение поклонения у могилы, приглашение всех собравшихся на поминальную трапезу, сама поминальная трапеза [Новицкий, 1882, с. 259– 260; Ольховский, 1905, с. 258–266; Абрамова, 1997, с. 24–25; Беженцева, 2007, с. 131–132].

В зависимости от конкретных обстоятельств обряд может претерпевать те или иные изменения. Так, например, наблюдавшийся в с. Хлебордарном непосредственно в экспедиции погребальный обряд, отличался от описанного тем, что по духоборскому обычаю хоронили православного (мужа духоборки). Принадлежность умершего православию подчеркивал крест на крышке гроба и чтение его родственницей молитв из Чина погребения мирян.

У духоборов сохранился и этап приготовления к смерти. Заранее приготовляется погребальная одежда («смертённая», «прослучайная») [Абрамова, 1997, с. 24; Ольховский, 1905, с. 261]. Раньше хоронили в духоборской расшитой одежде, теперь, как правило, в обычной фабричной. Болеющий и предчувствующий смерть человек, приглашает родственников и знакомых, чтобы проститься и попросить у них прощения. Умирающий читает сам или просит родственников прочитать «Сон Пресвятой ПЗ в 2012 г. в с. Хлебодарном. Инф. тот же. Богородицы» [Абрамова, 1997, с. 24; Ольховский, 1905, с. 258–259]. Над ним читают «сказание» «О двенадцати пятницах» [Бонч-Бруевич, 1909, с. 281]. Перед самой смертью читают «Живый (Богу) помощи Вышняго» (Пс. 90). После смерти закрывают глаза и читают псалом «Ныне обратисе, душа моя, ко Господу» [Ольховский, 1905, 260–261].

После смерти тело обмывает «специальный человек», обычно кто-то из родственников, а вода сливается в место, где не ступает нога человека. Гроб ставят в доме на «лавки», покрытые «рядном»49, и накрывают полотенцами. Полотенцами занавешивают и все окна в доме. Под голову покойному кладут монету, чтобы «он себе место купил и туфли»50. Вечером в канун похорон знакомые духоборки приходят стряпать поминальную пищу («лапшу катать»). В прощании с умершим в доме и на кладбище прослеживается связь с обрядом поклонения51. Во время пения стиха «Печаль на сердце» жена и дочери поочередно подходили к гробу и, становясь на колено, трижды приклоняли голову. Жена, кроме того, негромко причитала52. По правилам, все присутствующие троекратно кланяются покойному, а четвертый – отпевающим53. Раньше гроб несли на деревянных носилках (три человека с каждой стороны). Такие же сведения получены Т. Н. Абрамовой в ходе экспедиции 1993 года: гроб несли на специальных носилках, покойника покрывали «печальными» утирками «с выкладками»54, расшитыми богатой вышивкой на черном фоне [Абрамова, 1997, с. 25]. Теперь умершего везут на кладбище на машине. Следом идут пришедшие проводить покойного в последний путь и певчие. в 2017 г. Инф. В. В. Кучин 1942 г.р. По сообщению В. Д. Бонч-Бруевича, 12 девушек, приходивших читать псалмы, обряжались в «смертёную» одежду [Ольховский, 1905, с. 261]. Певчие – мужчины и женщины читают молитвы и поют псалмы и стихи на протяжении всего погребального обряда. В наши дни певчих сажают на небольшом расстоянии от гроба у застеленного скатертью («столешником») и выстланного по периметру белыми полотенцами стола. Им первым приносят закуску, чтобы «покойник вместе с ними откушал»55.

В. Д. Бонч-Бруевича сообщает, что когда покойного положат на лавку, собирается хор, и начинают петь три обязательных псалма: «Господи, Вседержитель, слово Отца безначального», «Ты еси, Господи, упование мое и желание мое», «Презри меня, Господи и помилуй», заием много других «подходящих» [Ольховский, 1905, с. 261–262]. «Пение практически не прерывается, иногда сменяясь чтением. За это все время изготавливается гроб, когда его (гроб) вносят в дом и укладывают в него покойника, поют «Сойдемся мы братья, подумаем». На второй или на третий день покойника уносят на кладбище. При выносе поют «Зрех много народу, выйдет на гору». Впереди несут крышку, потом гроб, за ним идут родственники, хор и провожатые. У могилы поют «Молю тебя, царю Господи, мой Боже». За это время гроб заколачивают крышкой, опускают в могилу, засыпают землей и насыпают земляной холмик [Там же, с. 263–264]. О. М. Новицкий оставил свидетельство о том, что при погребении поется «Голуби сизые!»: «Это уже не простой диалог, а фантастическое собеседование людей с ангелами и архангелами, беседа души усопшего с ее телом и наконец этого мертвого тела со своею душою» [Новицкий, 1882, с. 259]56.

Религиозные песнопения

В духоборской певческой традиции наряду с репрезентативным и высокохудожественным пластом протяжных песен сохраняются и жанры, представленные небольшим числом образцов, которые не образуют однородных в стилевом отношении групп. Это приуроченные к обрядам жизненного цикла лирические песни, припевки и приговорки. Этот пласт фольклора если и фиксировался, то, как правило, не издавался85.

В праздничном репертуаре незаменимы так называемые «частые» силлабического типа интонирования. По отношению к протяжным песням (115) они составляют менее трети (32 песни). Песни эти, как правило, бытуют в контексте обрядов жизненного цикла (свадебного) и календарных, включая религиозные, в завершающей их части, после совместной трапезы.

По стилистике напевов «частые» песни подразделены на три группы. К первой отнесены песни, соотносимые с плясовыми-хороводными. Такие песни, как «Вдарили рюмки, тарелки», «Выделывала, выкомаривала», «Молодка, молодка, молоденькая», «Ой, кудрявчик, кудрявчик ты мой», «Ходил-блудил казак по долине», «Что на небе чисто, что на небе ясно» исполняются на типичные для южнорусской традиции напевы. Некоторые песни («Ни кола, ни двора» (Песня бобыля) на стихи И. С. Никитина и «Деревня, деревня, четыре двора») исполняются на оригинальные напевы. Мелострофа песен с цезурированным стихом, как правило, парно-периодическая (AABB); с акцентным и равносегментным стихом – двучастная (AB) или куплетная (ABAB).

Ограниченность в репертуаре хороводных песен, отсутствие типичных для них рефренов (в третьей четверти формы), хореографического рисунка или пляски обусловлены, как мы полагаем, существующими в конфессиональных сообществах поведенческими стереотипами – высоко оцениваемой сдержанностью и степенностью, а также религиозными представлениями, не допускающими «бесовского скакания и плясания». Хотя пляски как таковой духоборы не знают86, пение поддерживается ритмичными поворотами тела, взмахами рук, что типично для традиций русско-украинского пограничья Харьковской и Сумской областей.

Вторую группу образуют строевые солдатские песни, вероятно

принесенные мужчинами со службы: «Вы ж не вейтеся русые кудри», «Из-за лесу, лесу копий и мечей», «Из лесов дремучих разбойнички идут» («Не тучки понависли»). Каждая имеет свои жанровые атрибуты, тип формы и напев. К общим стилистическим их чертам относятся маршевый ритм, аккордовая мелодика (движение по звукам квартсекстаккорда и септаккорда). И все же особой размашистости и лихости в интерпретации духоборов эти песни не приобретают.

Как правило, песни распеваются на политекстовые напевы, принадлежащие к роду строевых песен «под шаг». «Вы ж не вейтеся русые кудри» поется на напев «Солдатушки, бравы ребятушки»; «Из-за лесу, лесу копий и мечей» – на несколько переинтонированный политекстовый напев свадебно-хороводной «Сине море взволновалося». Эта песня, распространена, прежде всего, в казачьей среде.

«Из лесов дремучих разбойнички идут», называемая информантами по начальным словам припева «Не тучки понависли», представляет собой армейскую песню, бытовавшую в солдатской и казачьей среде, и поющуюся на напев, известный по публикациям старинных солдатских и казачьих походных песен. Для нее характерно куплетная форма, с контрастным соотношением запева и припева.

Песня украинского происхождения «Копал, копал криниченьку» имеет общий напев с козацкой «Запрягайте, хлопци, коней».

Третью группу составили песни, имеющие признаки формообразования и ритмической организации, присущие канту: «В островах охотник», «Ехали казаки и с Дону до дому», «Из-за гор, горы едут мазуры» (пример, 26), «Казаки гуляют горелочку пьют» (пример 25) (с балладным сюжетом «Шинкарочки»), застольная «Проведем мы друзья эту ночь веселей». К стилистическим чертам, восходящим к кантам, следует причислить структуры силлабического стиха, складывающегося преимущественно из двух слоговых групп, строение строфы поэтического текста, нередко включающей стихи разного слогового состава, контрастную по временным единицам ритмизацию, фигурационный тип мелодики, черты аккордового склада в многоголосии.

Частые песни достаточно разнородны по стилистике, хотя и объединяются в группы по структурно-ритмическим, композиционным и мелодическим признакам. В репертуаре они не составляют его оригинальную часть, связывая духоборскую певческую традицию с другими русскими, белорусскими и украинскими.

В отличие от индивидуализированных напевов протяжных, частые периодичной формы исполняются на общераспространенные русские или славянские политекстовые напевы, или родственны определенным видам этого класса в славянском фольклоре.

К особенностям исполнения перечисленных образцов отнесем средний или достаточно медленный темп и отсутствие сопровождающих их элементов действий, хореографии рисунка вождения или пляски.

В жизненном цикле приоритет принадлежит материнскому фольклору – колыбельным, потешкам и пестушкам, хотя этот пласт фольклора сохранился не так полно как лирика. Поэтическую основу колыбельных составляют общераспространенные тексты: «Баю, баюшки, баю, живет Хвёдор на краю», «Люлюшки-люлюшки, прилетели гулюшки», «Баю, баюшки, баюшки, не ложись на краюшке», «Ой, ты котик, ты, коток, котик серенький лобок». Сюжетные мотивы прилета птиц («прилетели гулюшки»), устрашения волком («придет серенький волчок, он ухватит за бочок»), приглашения кота-баюна («приди, котик, ночевать») типичны для колыбельных.

Записано лишь два сравнительно редко встречающихся образца текстов: «Расскажу я сказочку / про звезду алмазочку» (Сказочка-салазочка, залезла под лавочку – хут. Петровка) и «А ты котенька-коток, котик серенький хвосток» (кот приносит в рукаве сны – с. Хлебодарное). Кроме колыбельных бытует потешка («Сорока-сорока, где была далеко») и авторский текст А. Барто «Идет бычок, качается, вздыхает на ходу».

Периферийные жанры в традиции духоборов

Становление певческой традиции духоборов Ростовской области неотделимо от истории духоборских общин, проживающих не только в России, но и на территории других стран. В историческом развитии духоборского движения в России было несколько периодов, связанных с одной стороны, с делением общин, с другой – консолидацией. Именно в такие периоды единения и складывалась своеобразная культура духоборов.

Их певческая традиция в том виде, в каком мы ее наблюдали в XX веке, сложилась, по-видимому, в первой половине XIX века после поселения основной массы сектантов на Молочных водах (Мелитопольский уезд Таврической губернии) и переселения в 40-х годах на Кавказ. Об этом свидетельствует общность строения жанровой системы, репертуара религиозных песнопений, принципов их распевания текстов, единый фонд мелодических оборотов (попевок), состав песенных образцов фольклора.

Возможность формирования единой культуры в крупных анклавах духоборов в силу исторических причин возникла именно в период совместного проживания – от начала XIX века до раскола 90-х гг. За несколько десятилетий определились основные черты духоборской певческой традиции.

Прибывая из разных губерний и мест ссылок, каждая партия духоборов, являвшаяся носителем определенного репертуара, вносила свой вклад в формирование системы музыкально-поэтических жанров. Проживая поблизости, общины духоборов собирались в праздники для совершения религиозных и мирских обрядов. Вследствие таких встреч и бесед унифицировались религиозные представления и обряды, репертуар исполняемых песнопений (например, на Петров день).

Разрушение духоборского единства в социальном и идейно-религиозном смысле в конце XIX – и первой трети XX привело к переселениям во внутренние регионы России и эмиграции значительных групп (с 1898 по 1905–1906 гг. в Канаду).

Второе появление духоборов в Донском крае в начале XX века (первое было связано с зарождением движения) произошло вследствие необходимости заселения освободившихся после окончания Гражданской войны земель поместий, пустовавших войскового и личных казачьих паёв. Особенностью этого переселения было то, что из Закавказья духоборы прибывали, сохраняя на выделенных им территориях состав сельского поселения места выхода, что сказалось на локальности их традиционной культуры.

Благодаря данным проведенных полевых исследований было установлено, что особенности культуры духоборов Донского края как территориально обособленной части этноконфессиональной группы, сформировались в первой половине XX века, в период, когда духоборские хозяйства были объединены в колхозы и совхозы. Если на Кавказе формой социальной организации была сельская соседская община, а культурная коммуникация осуществлялась в рамках территориальной конфессиональной группы, то на Дону фактором культурной интеграции стали корпоративные социально-экономические структуры – колхозные бригады. Несмотря на укрупнение в 70–80-х гг. эти социальные единицы и транслируемые их членами формы культуры сохраняют свое значение [Зернина, 2013].

Анализ материалов полевых исследований территориальных групп духоборов показывает, что трансформация и адаптация их певческой традиции к новым социально-историческим, географическим и культурным условиям имела свои особенности, определяемые средой обитания и соответствующим контекстом, происходила разными темпами и отчасти путями. В течение века происходили изменения, определившие ее как территориальный вариант общей духоборской традиции, имеющий выраженные черты своеобразия.

При этом сохранялась основа религиозного вероучения, поддерживались родственные связи, продолжалось общение между членами территориальных общин. В силу названных причин, наряду с различиями, очевидны и общие черты, присущие культуре всех духоборов. В музыкальной и поэтической части культуры такая общность нашла выражение в жанровой системе, во всех региональных традициях построенной одинаково и, отчасти, репертуаре, особенно ярко проявляясь в религиозных песнопениях.

На протяжении почти векового периода проживания духоборов в Донском крае периодическое обновление состава населения переселенцами с Кавказа стимулировало активизацию духовной жизни, способствовало интеграции новопоселенцев в сложившиеся общины, обогащало традиционную культуру, давало импульсы к продолжению существующих религиозных и обрядовых практик и певческой традиции.

Письменно-устный характер культуры в прошлом и использование современных информационных технологий в настоящем способствует трансмиссии основополагающих элементов и принципов организации этноконфессиональной культуры.

Происходящие в певческой традиции изменения подчиняются общим закономерностям динамики культуры. В последние десятилетия активно перестраивалась жанровая система, и перераспределялся по значимости репертуар, что обусловливалось, прежде всего, стремительным изменением жизни, сменой поколений носителей традиции, их духовных и эстетических приоритетов и ценностей.

Музыка устной традиции представлена в наши дни исключительно вокальными жанрами, в то время как в недавнем прошлом была распространена инструментальная музыка, сопровождавшая танцы. Религиозные песнопения, составлявшие в прошлом наиболее объемную и ценную в художественно-эстетическом отношении часть традиции, представлены в ограниченном составе. Основное место заняли стишки, вытеснившие как псалмы, так и обрядовый фольклор. Большая часть псалмов и духовных стихов, потеряв свою ведущую функцию в качестве певческого компонента ритуалов и праздников, сохраняют бытование в виде устных читаемых и письменных поэтических текстов.

Современный этап отмечен с новыми переселениями духоборов из сельских районов в города. В сохраняющихся общинах религиозный духоборческий уклад соблюдается не во всей полноте, испытывая давление городской культуры и религиозных сообществ других переселенцев.

В условиях ускоренного разрушения и ослабления влияния традиционной культуры в современном обществе духоборчество проявляет способность к воспроизведению, хотя и в редуцированных формах самобытной культуры и этноконфессиональной идентичности. Этому способствует сохранение религиозных представлений, веры, обрядовых комплексов с входящими в них компонентами искусств, норм поведения