Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Феномен субъектности личности как психологическая проблема
1.1. Психологические парадоксы субъектности: эмпирическая неочевидность или функциональная невозможность? 24
1.2. Особенности личности и тождество субъектов: проблема психологической экспликации и исследовательского опознания ... 34
1.3. Феноменология «встречи» как содержание субъектополагающего взаимодействия 43
1.4. Психология субъектополагающего взаимодействия, или педагогика «ловушки» для субъективной активности личности.. 51
1.5. Концепция субъектополагающего взаимодействия в индивидуальной жизнедеятельности 66
ГЛАВА II. Возможность субъектополагающего взаимодействия в детском возрасте 75
2.1. Дилемма функционального и личностного развития в детском возрасте: субъективность или субъектность? 76
2.2. Преодоление психомоторной избыточности как вектор двигательного развития ребенка 85
2.3. Занятия плаванием в детском возрасте: формирование двигательных стереотипов или освоение водной среды? 90
2.4. Витальная субъектность в детском возрасте: в поисках объективных показателей
2.4.1. Показатели функционального развития детей в различных двигательных режимах 98
2.4.2. Личностная репрезентация субъективных возможностей как индикатор субъектополагающего взаимодействия в детском возрасте 108
2.5. Феномен «вызванного» субъекта, или механизм витальной субъектности в детском возрасте 116
Выводы по второй главе... 121
ГЛАВА III. Субъектополагающий потенциал предметного взаимодействия 124
3.1. Регуляторные инверсии субъективной активности подростка как психологическое основание возможности предметного взаимодействия 126
3.2. Психология письменной речи: символизация внутреннего мира или индивидуализация языковой реальности? 135
3.3. Дидактика формирования или психология взаимодействия: в поисках ресурсов оптимизации 139
3.4. Коммуникативный субъект письменного творчества 152
3.5. Деятельно-аксиологические инверсии как механизм
субъектополагающей реализации предметного взаимодействия... 163
Выводы по третьей главе 171
ГЛАВА IV. Учебно-профессиональная коммуникация как форма реализации активности личности и сфера проявления ее субъектности 175
4.1. Осмысленность жизненного выбора, или в поисках субъекта жизнедеятельности 177
4.2. Мотивационные предпочтения как основание проявления субъекта соответствующей деятельности 188
4.3. Деятельностное преобразование личности, или личностно опосредованная трансформация учебно-профессиональной деятельности 198
4.4. Субъектная неопределенность в условиях формализованной оценки текущих знаний 206
4.5. Конфликт когнитивной и ценностной составляющих профессиональной коммуникации как основание субъектополагающего взаимодействия его участников 217
Выводы по четвертой главе 226
ГЛАВА V. Социокультурные традиции и механизмы проявления субъекта самосознания 231
5.1. Физическая культура: индивидуальное совершенствование или социальное признание? 233
5.2. Динамика функционального состояния спортсмена в условиях разной целевой направленности тренировочного процесса 242
5.3. Сравнительное исследование личностно-смысловых компонентов мотивации занятий единоборствами 251
5.4. Определение ведущего уровня регуляции индивидуальной активности в структуре характерно-стилевых черт спортсменов.. 260
5.5. Феномен самоиндуцированной субъектности как реализация культурных субъектополагающих механизмов 272
Выводы по пятой главе 277
Выводы 280
Заключение 288
Список использованной литературы 299
- Особенности личности и тождество субъектов: проблема психологической экспликации и исследовательского опознания
- Преодоление психомоторной избыточности как вектор двигательного развития ребенка
- Дидактика формирования или психология взаимодействия: в поисках ресурсов оптимизации
- Субъектная неопределенность в условиях формализованной оценки текущих знаний
Введение к работе
Актуальность исследования. Тема субъекта в отечественной психологии получила право на существование благодаря работам С.Л.Рубинштейна, предложившего развернутую философско-психологическую концепцию субъекта жизнедеятельности, получившую свое развитие в трудах его учеников (Брушлинский А.В., Абульханова К.А.). В конце ХХ столетия наблюдается стремительный рост соответствующих публикаций и исследований (Барабанщиков В.А., Богданович Н.В., Богоявленская Д.Б., Волкова Е.Н., Дементий Л.И., Знаков В.В., Ильичева И.М., Коржова Е.Ю., Маркова А.К., Петровский В.А., Селиванов В.В., Сергиенко Е.А., Слободчиков В.И., Татенко В.А., Худорошко Л.А., Цукерман Г.А., Фельдштейн Д.И., Шадриков В.Д. и др.).
Одной из объективных причин повышенного внимания исследователей к проблеме субъектности личности является интенсивность политических, социально-экономических и социокультурных преобразований в современном мире, который пророчески был назван миром «изменившимся и меняющимся» (Флоровский Г.В.). Возрастающий динамизм общественной жизни, технологическая и техническая экспансия, интенсификация коммуникаций – все эти факторы вкупе приобретают характер предельных требований к психическим и личностным ресурсам человека. В этом контексте психологическая интерпретация субъекта как источника самопричинной активности и регулирующего начала делает его гарантом продуктивного взаимодействия личности с социальной средой и конструктивного разрешения противоречий, имплицитно присущих индивидуальному бытию (Абульханова К.А., Петров И.Г., Пузько В.И., Сайко Э.В., Седакова О.А., Суркова Н.А. и др.). В условиях научно-технического прогресса и мультикультурного мира особое значение придается личностной способности к диалогическому взаимодействию с миром и другими людьми (Бахтин М.М., Бейтсон Г.) как проявление субъектной сопричастности объективному бытию (Батищев Г.С.).
Положение С.Л.Рубинштейна о субъектности как высшем уровне личностного развития приобрело значение объясняющего принципа свободы субъекта (Брушлинский А.В.) как этической способности «быть и оставаться человеком» (Абульханова К.А.) вопреки ситуативным детерминантам индивидуальной жизнедеятельности (Мамардашвили М.К.), обрекающих человека на функционально адекватные, но личностно пустые паттерны поведения. Идея субъекта оказалась востребованной именно на почве отечественной психологии, оказавшейся в силу исторических обстоятельств «бессубъектной» и восстанавливающей свое право на изучение «человеческого в человеке» обращением к его трансцендентальности (Абульханова К.А.). Гуманизация научного знания в ХХ столетии проявила парадоксальность человеческой природы, которая вопреки ее тотальному обусловливанию (Гутнер Г.Б.) в технологически развитом обществе, осталась прежней: человека волнуют те же вечные вопросы «рождения и смерти, страдания, радости, любви, одиночества и, прежде всего, смысла человеческой жизни» (Шмеман А.) – вопросы, которые заставляют человека искать в «прозаическом и тягостном» настоящем способы реализации экзистенциальной полноты своего бытия (Франк С.Л.), пути осуществления самого себя (Мамардашвили М.К.).
Наконец, нельзя не отметить еще один аспект проблемы – в условиях расширения информационно-коммуникативных границ современного мира возникает необходимость освоения широкого репертуара социальных ролей. Возникший примат форм социально-ролевого взаимодействия, имеющих нормативный, а потому личностно-ограничительный характер, обусловливает кризис идентичности современного человека (Кузин И.В.) в виде редукции психологических возможностей личности (Абульханова К.А.) к средству адекватного выполнения требований социальной роли (Батищев Г.С.). Так возникают риски индивидуальной жизнедеятельности в виде развития «ложного сознания» (Пузько В.И.), формирования множественных симулякров свободы и субъектности (Фуко М.), элиминации индивидуальных переживаний (Кузин И.В.) и проявления всевозможных феноменов «псевдодеятельности» (Петровский В.А.). Обобщением перечисленных рисков выступает феномен отчуждения человека в виде утраты чувства субъективной причастности миру людей и миру объектов (Батищев Г.С., Гутнер Г.Б., Ильичева И.М., Кузин И.В., Мамардашвили М.К., Михайлов Ф.Т., Подопригора С.Я., Сайко Э.В., Седакова О.А., Суркова Н.А., Франкл В.). В этом аспекте объективное отражение субъективности другим человеком становится реальным психологическим механизмом движения к ней личности, отождествления с ней и преодоления – как условие проявления потенциальной субъектности личности (Бахтин М.М.).
Потребность в психологическом осмыслении дискретных проявлений феномена субъектности, в исследовании психологических условий его обнаружения, конструктивной роли в этом процессе Другого, необходимость в изучении вклада субъектности в продуктивную деятельность личности определяют актуальность нашего исследования. Центральное понятие работы – субъектополагающее взаимодействие как целостная система направленных друг на друга активностей двух индивидов, внутри которой реализуются деятельные и аксиологические отношения хотя бы одного из них, содержанием которого становится полагание – отражение и фиксация – встречной активностью сущностного, или субъектного присутствия друг друга.
Состояние разработанности проблемы исследования. В современной научно-психологической литературе накоплена необходимая совокупность знания, которая может выступить предпосылкой для разрешения проблемы исследования: обозначены общие методологические и теоретические проблемы психологии субъекта (Абульханова К.А., Ананьев Б.Г., Богданович Н.В., Брушлинский А.В., Знаков В.В., Кузин И.В., Мамардашвили М.К., Михайлов Ф.Т., Петров И.Г., Порус В.Н., Рубинштейн С.Л., Суркова Н.А., Татенко В.А., Фельдштейн Д.И.); определены концептуальные подходы к исследованию субъекта и субъектности личности (Анисимова С.А., Анцыферова Л.И., Знаков В.В., Петровский В.А.); выделены основные направления в исследовании психологической структуры субъектности как свойства личности (Серегина И.А., Слободчиков В.И., Исаев Е.И.); исследованы различные аспекты проявления субъекта педагогической деятельности (Волкова Е.Н., Каминская М.В.), творческой деятельности (Батищев Г.С., Богоявленская Д.Б.), субъекта образовательного процесса (Акопов Г.В., Горбачева А.В., Давыдов В.В., Жаринов А.В., Крылова Н.Б., Сериков В.В., Шадриков В.Д., Якиманская И.С.), профессиональной деятельности (Маркова А.К.); исследована связь субъектности личности и отдельных психических процессов (Барабанщиков В.А., Селиванов В.В.); выделены и описаны свойства субъекта жизненного пути, общения, познания, социального субъекта (Барабанщиков В.А., Брушлинский А.В., Знаков В.В., Коржова Е.Ю., Селиванов В.В., Сергиенко Е.А.); исследованы различные механизмы становления и развития субъекта (Ковалева Н.В., Коржова Е.Ю., Лобастов Г.В., Подопригора С.Я., Пузько В.И., Сергиенко Е.А., Худорошко Л.А.), а также субъектной саморегуляции (Конопкин О.А., Моросанова В.И., Осницкий А.К., Посохова С.Т., Яковлев Б.П.).
В диссертационных исследованиях рассматриваются различные проблемы психологии субъекта и субъектной активности личности, в частности: теоретико-методологические основы субъектного подхода в психологии (Богданович Н.В., Петровский В.А., Суркова Н.А.), методологические возможности использования субъектоориентированного подхода в изучении психологических свойств личности, проявляемых в деятельности (Волкова Е.Н., Селиванов В.В.), жизнедеятельности в целом (Дементий Л.И., Ильичева И.М., Посохова С.Т.), вопросы эмпирической квалификации субъектных свойств личности (Жаринов А.В., Кузнецов В.В., Серегина И.А.).
Однако анализ научно-психологической литературы и результатов конкретных эмпирических исследований позволяет констатировать рассогласование между актуальностью (методологической, теоретической и практической) и уровнем разработанности проблемы феномена субъектности, условий его проявления и критериев эмпирической дифференциации; недостаточно разработаны концептуальные основы экспликации субъектности личности в различных сферах жизнедеятельности и основополагающей роли другого человека в этом процессе.
Состояние разработанности проблемы и анализ практики субъектоориентированного подхода в организации разных видов деятельности и общения позволили выявить противоречие между востребованностью в проявлении субъектности личности как гаранта продуктивных форм деятельности и общения и недостаточной концептуальной разработанностью психологических условий этого процесса.
Данное противоречие конкретизируется в виде частных противоречий и имеет несколько аспектов:
- методологический: недостаточная разработанность теоретико-методологических подходов к исследованию проблем психологии субъекта и субъектности личности, обеспечивающих понимание субъектности как способности человека осуществлять взаимообусловленные изменения в мире и самом себе;
- теоретический: концептуальная неразработанность психологических оснований проявления личностью субъектной активности, реализующей систему сопряжено-обращенных отношений личности с миром и конструктивной роли в этом процессе другого человека; психологических условий специфического личностного взаимодействия, обеспечивающего проявления потенциальной субъектности и приобретающего характер субъектополагающего взаимодействия;
- методический: отсутствие комплекса психологических критериев опознания и психологической квалификации проявлений субъектности личности в разных сферах жизнедеятельности;
- эмпирический: отсутствие эмпирических индикаторов дифференциации субъектного статуса личности как самопричинного развертывания разнообразных форм психической активности в разных сферах жизнедеятельности.
Данные противоречия обусловили постановку проблемы исследования: каково психологическое содержание взаимодействия личностей, определяющего вероятность экспликации субъектности его участников.
Цель исследования: разработать психологическую концепцию субъектополагающего взаимодействия в разных сферах жизнедеятельности.
Объект исследования: психологический феномен субъектополагающего взаимодействия в разных сферах жизнедеятельности.
Предмет исследования: целостная совокупность психологических условий субъектополагающего взаимодействия как основания для экспликации потенциальной субъектности его участников.
Теоретическая гипотеза исследования: проявление субъектности личности является действенным исполнением сущностных (потенциальных) сил человека, свойственных его бытийному уровню, которое посредством обнаружения противоположных полюсов в структуре взаимодействия преодолевает указанное разделение субъективной полнотой бытия.
Эмпирические гипотезы исследования:
Соответствующая субъектополагающая активность взрослого является необходимым психологическим условием, при котором уже в детском возрасте в сфере витальных отношений ребенка возможна манифестация его субъектности в виде феномена «вызванной» субъектности.
Коммуниктивно-деятельностная организация взрослым индивидуальной активности подростка обнаруживает субъектополагающий потенциал предметного взаимодействия и в качестве психологического условия обеспечивает переход от индивидуально-личностной к субъектной позиции как содержание феномена «наведенной» субъектности.
Субъектополагающее взаимодействие в условиях смысложизненного определения личности и формирования мотивационной направленности на профессию реализует «спровоцированную» субъектность, где провоцирующим фактором выступает рефлексивная стратегия поведения другого человека и осуществленный им переход от социально-ролевого взаимодействия к предметно-профессиональной коммуникации.
Субъектополагающий потенциал может быть реализован и при отсутствии реального наставника, функции которого выполняет идеальная социокультурная модель, задающая смысловую и ценностную направленность личности и ее самосознания, осуществление которых составляет содержание самоиндуцированной субъектности.
Сформулированные цель и гипотезы исследования были конкретизированы в виде следующих основных задач:
1. На основе анализа научно-психологической, философской и культурологической литературы, а также теоретических и эмпирических диссертационных исследований обобщить теоретико-методологические подходы к интерпретации феномена субъектности, предложить концептуальное обоснование его природы, условий проявления и критериев эмпирической дифференциации.
2. Разработать концепцию субъектополагающего взаимодействия в разных сферах жизнедеятельности личности, которое обеспечивает с необходимостью проявление субъектности его участников.
3. Осуществить экспериментальную и эмпирическую проверку концепции субъектополагающего взаимодействия в условиях организованной деятельности (развивающей, учебной, профессиональной, спортивной), осуществляемой в разных сферах жизнедеятельности личности.
4. На основе общепсихологических и психодиагностических исследований разработать систему целостной совокупности психологических условий субъектополагающего взаимодействия как основания для экспликации потенциальной субъектности его участников в разных сферах индивидуальной жизнедеятельности (витальной, предметной деятельности, общения, самосознания).
5. Выявить роль обстановочных и мотивационных факторов в ситуативном обусловливании потенциальной субъектности личности, позволяющих эмпирически дифференцировать активные и реактивные формы поведенческих проявлений личности.
Теоретико-методологическая основа исследования.
Философский уровень методологии исследования опирается на принцип взаимосвязи деятельного и аксиологического начал в человеческой природе, принцип творческого начала в познании и преобразовании действительности, принцип взаимосвязи природосообразности и культуросообразности (Батищев Г.С., Кант И., Маркс К., Порус В.Н., Суркова Н.А. и др.); положения отечественной философии ХХ столетия о социально-деятельностной сущности человека, парадоксальности его природы, необходимости трансцендирования как условия проявления его сущностных сил, единстве объективной и субъективной реальностях, о соотношении общего, частного и единичного (Бахтин М.М., Бейтсон Г., Брянчанинов И., Булгаков С.Н. , Витгенштейн Л., Гинецинский В.И., Гумбольдт В., Гутнер Г.Б., Мамардашвили М.К., Михайлов Ф.Т., Лобастов Г.В., Подопригора С.Я., Седакова О.А., Тищенко П.Д., Флоровский Г.В., Франк С.Л.).
Общенаучный уровень методологии исследования опирается на положения отечественной психологии о единстве сознания и деятельности (Абульханова К.А., Брушлинский А.В., Леонтьев А.Н., Ломов Б.Ф., Рубинштейн С.Л.), социокультурном и деятельностно-коммуникативном опосредствовании личностного и индивидуального становления (Ананьев Б.Г., Анцыферова Л.И., Асмолов А.Г., Выготский Л.С., Зинченко В.П., Давыдов В.В., Кон И.С.), об определяющей роли образования и образовательной деятельности в развитии личности (Гершунский Б.С., Гессен С.И., Давыдов В.В., Лотман Ю.М., Смирнов С.Д., Ушинский К.Д., Фельдштейн Д.И., Шадриков В.Д., Щедровицкий П.Г.).
Конкретно-научный уровень методологии исследования представляет собой совокупность теоретико-методологических положений и концепций, составляющих основу решения проблемы исследования:
философско-психологическая концепция личности как субъекта жизненного пути С.Л.Рубинштейна; субъектно-деятельностный подход (Рубинштейн С.Л., Брушлинский В.А., Абульханова К.А.); теории деятельности А.Н.Леонтьева и С.Л.Рубинштейна; концепция неадаптивной активности личности и отраженной субъектности В.А.Петровского; положения С.Л.Рубинштейна о двойственной детерминации действий человека; рефлексивная модель В.А.Лефевра; положения Н.В.Богданович о дифференциальных критериях психологических категорий субъекта, личности и индивидуальности;
концепция диалогичности человеческого сознания (Михайлов Ф.Т., Лотман Ю.М.); концепция авторства М.М.Бахтина; концепция наставника М.Фуко и посреднической функции взрослого Б.Д.Эльконина; концепция межсубъектной предметной деятельности Г.С.Батищева; культурно-историческая теория опосредствованного строения высших психических функций Л.С.Выготского и его последователей (Запорожец А.В., Эльконин Д.Б., Эльконин Б.Д.); положения об избыточности личностной активности В.П.Зинченко, М.М.Бахтина, М.К.Мамардашвили; концепция психотехнического опосредствования индивидуальной активности А.А.Пузырея; регулятивная концепция субъектности Е.А.Сергиенко; положение об онтологической природе субъектности В.Д.Шадрикова;
положение А.В.Запорожца о различении функционального и личностного развития; концепция ведущей деятельности в онтогенезе Д.Б.Эльконина; положения М.И.Лисиной о роли общения в развитии психики и личности ребенка; теория функциональных систем П.К.Анохина; концепция уровневого строения движений Н.А.Бернштейна; концепции психомоторного развития в детском возрасте В.С.Фарфеля и М.М.Богена;
положения Л.С.Выготского и Д.Б.Эльконина о развитии интересов в подростковом возрасте; концепции языкового развития личности О.Розеншток-Хюсси, Л.Витгенштейна, В.Гумбольдта, Жинкина Н.И.; теория поэтапного формирования умственных действий П.Я.Гальперина; положение Г.С.Батищева о трех видах педагогик;
концепция смысловой природы сознания Д.А.Леонтьева и В.Франкла; концепция субъекта жизнедеятельности Е.Ю.Коржовой; положения о мотивационной структуре личности В.Э.Мильмана;
концепция психотехнической ориентации китайской культуры Н.В.Абаева; концепция двухконтурной регуляции сердечного ритма Р.М.Баевского; концепции физического воспитания и спортивной подготовки В.К.Бальсевича, Г.Б.Горской, Л.П.Матвеева, В.Н.Платонова; континуально-иерархическая модель черт личности А.Г.Шмелева.
Для решения поставленных задач и проверки выдвинутой гипотезы использовались следующие методы исследования:
- теоретические: сравнительно-сопоставительный анализ психологической, философской, культурологической и педагогической литературы по проблеме исследования; конкретизация и обобщение; универсализация и унификация; экстраполяция;
- эмпирические: метод психолого-педагогического наблюдения; методы беседы и интервьюирования для качественно психологического анализа и интерпретации эмпирических данных; педагогический и психологический эксперименты; метод экспертных оценок; психодиагностические стандартизированные тесты и методики в бланковой форме; нейропсихологические методы оценки состояния психологических функций и психофизиологические методы оценки функциональных состояний; методы математической статистики (непараметрические, корреляционный, факторный и кластерный анализ).
Эмпирическая база исследования. Исследования проводилась с 1999 по 2007 гг. на базе образовательных учреждений г. Ижевска: ДОУ № 265, 278, 280, 290; МОУ СОШ № 27; ГОУ ВПО «Ижевский государственный технический университет» и ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет». В эмпирических исследованиях приняли участие: 152 ребенка старшего дошкольного возраста и два педагога-инструктора по плаванию; 75 учащихся V-VI классов и 5 педагогов общеобразовательной школы; 1552 студента разных факультетов государственных университетов; 64 молодых преподавателя со стажем преподавательской деятельности менее трех лет; 130 сотрудников частного охранного предприятия; 35 спортсменов из городского клуба боевых единоборств. Общий объем выборки составил 2015 человек в возрасте от 4 до 55 лет. Личное участие соискателя состояло в определении методологических принципов исследования, анализе и интеграции теоретических подходов, разработке концепции субъектополагающего взаимодействия, планировании и организации исследований. В проведении эмпирических исследований (освоение водной среды бассейна детьми 3-7 лет, овладение подростками навыками грамотной письменной речи, освоение математических дисциплин будущими инженерами, сравнительное исследование тренировочных процессов спортивных и традиционных единоборств) принимали участие дипломники и аспиранты соискателя.
Научная новизна исследования состоит в следующем:
1. Разработана психологическая концепция субъектополагающего взаимодействия в различных сферах жизнедеятельности личности на основе субъекто-деятельностного подхода, предполагающего вероятность проявления субъектности в организованной деятельности и обеспечивающего деятельно-аксиологические инверсии как психологический механизм экспликации потенциальной субъектности его участников.
2. Введено понятие о субъектополагающем взаимодействии, содержанием которого становится полагание – отражение и фиксация – встречной активностью двух личностей сущностного, или субъектного присутствия друг друга.
3. Обнаружен феномен субъектополагающего взаимодействия в разных сферах индивидуальной жизнедеятельности, индетерминированный по своему происхождению, но возникающий только в условиях организованной деятельности или предметной коммуникации, при совпадении необходимого (наличие другого человека, обеспечивающего отражение потенциальной субъектности) и достаточного (встречная субъективная активность) условий.
4. Теоретически обоснована и эмпирически выявлена система условий проявления потенциальной субъектности личности, которая может быть описана бинарными оппозициями «субъективный – объективный» и «деятельный – аксиологический»: организованная активность, предметная активность, пристрастность, рефлексия (либо непосредственное самоощущение)
5. Предложено определение субъектности личности посредством обращения к двум планам реализации личностной активности – деятельностному и аксиологическому, сопряженность которых обеспечивает взаимное отражение их содержаний, приобретающих объективность и указывающих на наличие субъекта.
6. Показано, что субъектная активность имеет дискретный характер, который обусловлен ограниченностью личностных ресурсов (энергетических, операциональных, смысловых) для проявления потенциальных способностей и перестройки актуальных возможностей.
Теоретическая значимость исследования заключается в развитии теоретико-методологических положений психологии субъекта, психологии активности и надситуативной активности:
- теоретически обоснована необходимость другого человека как условия экспликации субъектности личности, реализующего систему деятельно-аксиологических отношений «объект-личность» и «субъект-предмет», которые создают психотехнический прецедент субъектной активности в конкретной ситуации;
- показана и обоснована возможность личностного выбора между адаптивно-личностной и субъектной стратегиями поведения в актуальной ситуации, определяющего различия в психологических результатах;
- предложена система субъективных и объективных индикаторов эксплицированной субъектности участников субъектополагающего взаимодействия в разных сферах жизнедеятельности;
- выявлены варианты профессионального самоосуществления личности (узко-ролевой, эгоцентрический, аксиологически ориентированный) как части ее жизненного пути;
- выявлена мотивационная структура направленности на профессию и мотивационная структура «псевдодеятельности»;
- выделена система эмпирических критериев личностно-деятельностной трансформации у студентов (переход от общепознавательных мотивов к узкопрофессиональным, от энергоемкой учебной активности к энергогенной учебно-профессиональной деятельности, от информационного накопления к личностно означенному знанию);
- в пределах континуально-иерархической структуры личности предложена и обоснована теоретическая классификация регуляторных типов поведения в спортивной деятельности.
Практическая значимость исследования заключается в том, что реализация условий субъектополагающего взаимодействия в разных сферах индивидуальной жизнедеятельности позволяет повысить продуктивность соответствующих видов деятельности и общения.
Освоение плавательных навыков детьми дошкольного возраста при соблюдении условий субъектополагающего взаимодействия гарантированно обеспечивает формирование технически правильных плавательных движений у ребенка. Предложено психологическое обоснование нетрадиционной методики обучения детей плаванию для ДДУ г.Ижевска.
Организация деятельности обучения с учетом субъектополагающего потенциала учебно-педагогической деятельности повышает эффективность учебного процесса в виде его оптимизации и успешного разрешения проблем общения и коммуникации в диадах «учитель-ученик» и «ученик-ученик».
Использование приема выбора задач различного уровня сложности в системе высшего профессионального образования психологизирует процесс балльно-рейтинговой системы внутрисеместровой и семестровой аттестации студентов начальных курсов: для преподавателя – в виде основания для педагогической оценки предметной компетентности студента и его уровня притязаний, для студента – как система самопроверки и определения мотивационной направленности.
Типология регулятивных типов поведенческой активности в системе кадрового отбора в частном охранном предприятии и в прогнозировании потенциальных спортивных достижений у единоборцев.
Научно-методологические положения диссертации используются в преподавании учебных дисциплин «Психология и педагогика», «Психология человека», «Социально-психологическое сопровождение профессионального и личностного роста» для молодых преподавателей и аспирантов Ижевского государственного технического университета, а также в курсе «Психологическое сопровождение профессиональной деятель ности преподавателей высшей школы» в системе повышения профессиональной квалификации на базе ИжГТУ.
Достоверность и обоснованность результатов исследования обеспечены последовательным использованием современной методологии научного познания и адекватных методов исследования; корректной реализацией исходных теоретических положений и понятийно-терминологического аппарата исследования, основанных на фундаментальных отечественных и зарубежных исследованиях в области философии, культурологии, психологии и психофизиологии; адекватностью логики и методов исследования его цели, предмету и задачам; репрезентативностью выборки; использованием широкого диапазона современных методов теоретико-экспериментального и психодиагностического исследования; длительностью психолого-педагогических исследований и положительными результатами экспериментальной работы; применением методов математической статистики; всесторонней проверкой достоверности полученных результатов при их обсуждении на конференциях различного уровня.
Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения и результаты исследования докладывались и обсуждались на методологических семинарах и заседании кафедры психологии личности в ГУ «Высшая школа экономики» (г.Москва), методологическом семинаре и совместном заседании лаборатории психологии личности, лаборатории психологии профессионального образования ФГНУ «Институт педагогики и психологии профессионального образования» РАН и кафедр психологии, педагогики и педагогической психологии ЧОУ ВПО «Академия социального образования» (г.Казань), а также докладывались на научно-практических конференциях различного уровня:
- международного: «CO-MAT-TECH 2004» (Братислава, 2004), «Мир и язык в наследии отца Сергия Булгакова» (Шуя, 2007), «SCHOLA 2006» (Братислава, 2006), «Качество образования – 2006» (Ижевск, 2006), «Технические университеты: интеграция с европейскими и мировыми системами образования» (Ижевск, 2008, 2010, 2012), «Ананьевские чтения – 2008» (Санкт-Петербург, 2008), «Личность в межкультурном пространстве» (Москва, 2008, 2011), «Перспективные инновации в науке, образовании, производстве и транспорте – 2009» (Одесса, 2009), «Методология, теория и практика профессиональной деятельности психолога-консультанта» (Казань, 2009), «Humanistyczny wymiar fizjoterapii, rehabilitacji, pielegniarstwa, zdrowia publicznego, turystyki I rekreacji» (Radom, Польша, 2011);
- всероссийского: «5-й Российская университетско-академическая научно-практическая конференция» (Ижевск, 2001), «Человек и мир: социальное поведение личности в изменяющемся мире» (Ижевск, 2007), «Психология индивидуальности» (Москва, 2008), «Психология профессионально-образовательного пространства человека» (Екатеринбург, 2009), «Образование и культура в развитии современного общества» (Новосибирск, 2009), «Инновационная среда негосударственного сектора высшего профессионального образования» (Казань, 2012);
- межрегионального: «50 лет Второй республиканской психиатрической больнице» (Ижевск, 2003), «Реализация стратегии устойчивого развития города Ижевска: опыт и проблемы» (Ижевск, 2005);
- регионального: «Парадигмы образования» (Ижевск, 2006), «Инновации в профессиональном и технологическом образовании: квалиметрия, деонтология, тестология» (Ижевск, 2007), «Традиции и инновации в образовании» (Ижевск, 2006, 2009).
По результатам исследования опубликовано 68 печатных работ, объемом 35,6 п.л., из них 13 статей в изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ, 1 монография.
Под руководством автора выполнен ряд дипломных и диссертационных работ.
На защиту выносятся положения:
Субъектность – онтологическое свойство природы человека, которое проявляется как самопричинное развертывание психической активности в противоположность обусловленной реактивности. Прецедент исчезновения субъекта возникает в связи с дифференциацией личностного и функционального развития, и трудностью его эмпирического опознания. Уникальность субъектности – в ее трансцендентальности, которая реализуется как усилие индивида удержать деятельный (объективный) и аксиологический (субъективный) планы своего бытия в смысловой сопряженности.
Невозможность одновременного существования субъектного статуса и объектного отношения к нему (в виде осознания осуществления субъектности) обнаруживает психологическую незавершенность субъектности для личности, которая разрешается привлечением в ситуацию анализа другого человека. Система направленных друг на друга активностей двух индивидов, внутри которой реализуются деятельные и аксиологические отношения хотя бы одного из них определяет их взаимодействие. Взаимодействие, содержанием которого становится полагание – отражение и фиксация – встречной активностью субъектного присутствия другого называется субъектополагающим.
Субъектополагающее взаимодействие выступает необходимым условием экспликации потенциальной субъектности участников взаимодействия и может быть реализовано в основных сферах индивидуальной жизнедеятельности – сфера витальных отношений, предметная деятельность, коммуникативная сфера и самосознание.
В сфере витальных отношений, предметной деятельности и коммуникативной сфере субъектополагающее взаимодействие осуществляется по схеме опосредования наставником отношений в системах «актуальная личность – объект культуры» и «потенциальная субъектность – предмет культуры», а механизмом субъектополагающего потенциала состоявшегося взаимодействия – деятельно-аксиологические инверсии.
Функцию другого человека может выполнять идеальная модель, имеющая социокультурное происхождение и личностно означенная. В этом случае человек оказывается перед выбором – реализовать ситуативно адаптивное поведение (обусловленное внешними обстоятельствами) с предрешенным результатом или субъектно адекватное поведение с непредрешенным исходом.
Проблема опознания субъектной активности может быть решена использованием системы индикаторов – субъективных и объективных – состоявшегося субъектополагающего взаимодействия, которые отображают изменения параметров системы деятельно-аксиологических отношений и бинарных оппозиций «деятельность – витальность», «коммуникация – деятельность», «деятельность – самосознание», «витальность – самосознание».
Структура диссертации. Работа состоит из введения, пяти глав, выводов, заключения, списка литературы и приложения.
Особенности личности и тождество субъектов: проблема психологической экспликации и исследовательского опознания
Разработана система индикаторов эксплицированной субъектности участников субъектополагающего взаимодействия - субъективных (адекватная самопрезентация, сопряженная активность, эмоциональная увлеченность, самоиндукция) и объективных (продуктивность, психологическая спонтанность, деятельностные и личностные трансформации) - в разных сферах жизнедеятельности.
Теоретическая значимость исследования заключается в развитии теоретико-методологических положений психологии субъекта и субъектности личности, психологии активности и надситуативной активности. Теоретически обоснована необходимость другого человека как объективного условия экспликации субъектности личности, реализующего систему деятельно-аксиологических отношений «объект-личность» и «субъект-предмет», которые создают психотехнический прецедент субъектной активности в конкретной ситуации.
Результаты исследования личностного выбора в актуальной ситуации расширяют имеющиеся представления о различных стратегиях поведения (адаптивно-личностной и субъектной) и теоретически обосновывают разницу в личностной продуктивности. Результаты изучения мотивационной направленности на профессию и выявленные варианты профессионального самоосуществления личности (узко-ролевой, эгоцентрический, аксиологически ориентированный) имеют теоретическое значение в контексте общепсихологических положений о смысложизненном и профессиональном самоопределении личности. Выделенная система индикаторов личностно-деятельностной трансформации (смена мотивов, видов активности и способа работы с информацией) вносит вклад в общепсихологическую теорию деятельности, ее динамики и регуляции.
Предложенные теоретические классификации мотивов занятий спортом, регуляторных типов поведения в спортивной деятельности, типов реагирования в эмоциогенных ситуациях расширяют имеющиеся представления обиндивидуальном поведении в экстремальных ситуациях, континуально-иерархической структуре личности, позволяют дифференцировать устойчивое (адаптивное) и ситуативно адекватное поведение.
Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты позволяют использовать знания специфики стратегий индивидуального поведения в таких областях психологической и педагогической практики, как дошкольное воспитание, работа с подростками, профессиональное консультирование, кадровый отбор, психологическое сопровождение спортивной деятельности.
Материалы диссертационного исследования могут быть использованы для обновления содержания учебных курсов по психологии личности, дифференциальной психологии, социальной психологии, психологии развития, спортивной психологии, а также в педагогической и психологической практике психологов.
Результаты теоретических и прикладных исследований дифференциации ситуативно обусловленных и субъектных форм поведения применимы в психодиагностике мотивационной сферы, самосознания и смысловых образований личности, а также в практике психологического консультирования для определения поведенческих паттернов эффективной жизнедеятельности.
На защиту выносятся положения:
Субъектность как онтологически заданное и трансцендентальное по своей природе свойство человека проявляется самопричинным развертыванием психической активности в противоположность его другому свойству -обусловленной реактивности. Дифференциация личностного и функционального развития создает прецедент исчезновения субъектного статуса личности, воспроизводство которого предполагает активные усилия со стороны личности. Субъектность определяется как модус личностной активности, в котором становится возможным взаимное отражение интерсубъективной и субъективной реальностей, обеспечивающее тождество индивидуального опыта личности ситуации и самому себе, а также смысловую сопряженность деятельностного (объективного) и аксиологического (субъективного) планов индивидуального бытия. Невозможность одновременного пребывания в субъектном статусе и объектного отношения к нему (в виде осознания собственной субъектности) обнаруживает психологическую незавершенность субъекта, которая разрешается обращением к другому человеку как объективное условие экспликации субъектности личности. Система направленных друг на друга активностей двух индивидов, внутри которой реализуются деятельные и аксиологические отношения хотя бы одного из них, определяет их взаимодействие. Взаимодействие, содержанием которого становится полагание - отражение и фиксация - встречной активностью субъектного присутствия или потенциальной субъектности другого определяется как субъектополагающее.
Субъектополагающее взаимодействие выступает необходимым психологическим условием экспликации потенциальной субъектности участников взаимодействия. Парадоксальность субъектной экспликации подтверждается ее феноменологической неочевидностью и функциональной недоступностью в аспекте актуальных личностных возможностей. Ограниченность актуальных индивидуальных ресурсов обусловливает дискретный характер проявлений субъектности, которая поэтому осуществляется всегда на пределе индивидуальных возможностей в основных сферах индивидуальной жизнедеятельности - сфере витальных отношений, предметной деятельности, коммуникативной сфере и самосознании. Экспликация личностной субъектности допускает реализацию одной из двух схем концептуальной модели субъектополагающего взаимодействия: выбор личностью поведенческой стратегии в актуальной ситуации и опосредованного проявления субъекта в обобщенной ситуации.
Преодоление психомоторной избыточности как вектор двигательного развития ребенка
В докартезианскую эпоху понятие «субъект» относилось к вещи и обозначало ее «вещность», или некий субстрат, объединяющий отдельные признаки вещи в единое целое. В этом контексте «субъект» указывал на самоидентичность вещи. Поскольку в христианском понимании самоидентичность человека невозможна, понятие «субъект» в Средние века было неприменимо к человеку. В христианской антропологии человек - образ и подобие Бога (но не самого себя), а потому он никогда не равен себе как целое, и к нему можно отнести только понятие «личность» (греческое «ипостась») -«то, что больше себя самого» [141] и означает конкретное, индивидуальное, самобытное существование. Статус субъекта человек получает в секулярную эпоху Просвещения. Своеобразной платой за автономизацию стала возникшая проблема identity - социальной, психологической, культурной, исторической -в виде поиска объединяющего начала для разрозненных психических и психофизических явлений, совокупность которых отныне составляет феномен человека [247].
Попытки преодоления индивидом «земного самозатворения» (по Г.С.Батищеву) как следствия самоидентификации принадлежат XX столетию: именно эпоха тоталитарных режимов выступила катализатором философского и психологического осмысления фатальной обусловленности человеческого бытия [77, 78]. Идея принципиальной открытости человека становится квинтэссенцией русской философской мысли (М.М. Бахтин, С. Булгаков, Г.В. Флоровский, С.Л. Франк) и западной экзистенциальной философии, в центре внимания которой - парадоксальность позиции субъекта [122]. Именно «жажда абсолютного», по мнению Г.С.Батищева, лежит в основе «нетождественности» человека самому себе и его способности «переопределиться» по отношению к ситуативно и локально задаваемым границам «непосредственно наличного существования». Тождественность самому себе и есть та «гедонистическая плоскость самоудовлетворенности», которая создает «смысловую пустоту», обрекает на тщетность «всякое серьезное усилие, всякое жизненаполнение и жизнесозидание», разрушает «экстраполируемость взаимодействий» и пресекает «узы сопричастного бытия» [26].
Первый шаг личности к собственной субъектности, по Г.С.Батищеву, - это признание личной ограниченности и несовершенства, или неудовлетворенность собой настоящим. С этого начинается процесс длиною в человеческую жизнь -построение ценностно-смыслового взаимодействия с самой действительностью (а не ее социо- и антропоморфическими суррогатами), реализующего потенциальную сопричастность личности миру и обогащающего сущность самого человека - «того содержания, из которого он себя строит, в себя впитывает, в себя приемлет». Уникальность подобной «культуросозидательной выработки человеком самого себя» как открытие/построение субъектного бытия обусловлена генезисом этих процессов, поскольку иначе, чем через посредство «встречи с действительностью» они не могут быть «открыты и построены» [26; 71]. Психологическим содержанием и результатом «встречи с действительностью» является преобразование себя («бесстрашное и бескорыстное», по Г.С.Батищеву), или «делание себя иным», - процесс, в котором реализуется единство объективного и субъективного (познание мира и его личностное осмысление).
Неизбежность личностных (субъективных) трансформаций как условие осуществления субъекта отмечал и М.Фуко: субъектность реализуется преобразованиями наличного индивида «в его бытии как субъекта». (Аналогичную мысль встречаем у М.К. Мамардашвили: преобразование наличного не в значении «начать делать что-то другое», а в значении - «начать существовать в другом измерении»). Индивидуальная история субъектности, по М.Фуко, есть опыт «практических применений субъективности» в реальной действительности, который автор квалифицирует как духовность [259]. Следует отметить, что в посткартезианскую эпоху произошла функциональная элиминация субъекта, кардинальным образом изменившая субъект-объектные отношения: познание становится единственным способом постижения истины, исключающим какие-либо личностные усилия по самоизменению. Тем самым, познание приобретает односторонний характер -«субъект воздействует на истину, однако истина не воздействует больше на субъекта» [259; 288]. Знание как путь к истине становится настоящим проклятием: подобно украденному золоту, полученному «в чужих тиглях» [205], оно перестает быть «спасением» субъекта - путем восстановления его целостности. Так констатируется непродуктивный (подчас деструктивный) характер односторонних воздействий в системе отношений человека с окружающим миром, в том числе и социальным.
Отличительное свойство субъекта - пристрастность к отдельным предметам, его окружающих, но это страсть «трансцендентального характера», а потому она не детерминируется самими предметами окружающего мира. М.К. Мамардашвили называет это принципом ангажированности: «Задействованность своей души и своей судьбы в каком-либо переживании и в каком-либо действии» [145; 215]. Предметы страстного отношения принадлежат четырем основным сферам - предметный мир (познаваемый в деятельности), социальный мир (осваиваемый посредством общения), собственная жизнь в ее витальности и самосознание (постигаемое в рефлексии). Но предмет страсти сам по себе не запускает процессы личностной трансформации: «Булонский лес в качестве источника впечатления нам не дан» [145]. Источник находится внутри индивида. Но, как замечает М.К. Мамардашвили, этот источник лежит не в «пространстве» естественных психических процессов, а потому индивид о нем может и не знать. И только встреча с предметом, артикулированная в виде «крепкой формы», позволяет преодолеть процессы «распада и рассеяния», свойственные естественным психическим состояниям, и стать субъектом этой формы. М.Фуко в качестве необходимого (и в этом смысле - объективного) условия осуществления субъектности называет наличие наставника - Другого, посредника, - выступающего в роли «исполнителя преобразования индивида» и его формирования как субъекта. Достаточным условием оформления субъектности индивида является его встречная активность по отношению к действиям наставника. Более того, последний (наставник) утрачивает свою действенность в поле общей вялости, лени и инерции потенциального субъекта, которые М.Фуко называет «невежеством». Авторская позиция категорична: индивид без посторонней помощи не может преодолеть состояние нежелания «быть субъектом», поскольку его воля и собственное «Я» (как потенциальный объект волевых преобразований) пребывают в «разомкнутом» состоянии лишенности «отношения к себе». Преодоление подобного состояния происходит в поле действия или обнаружения другого человека -«посредника», - который «замыкает» своими действиями разомкнутые компоненты. Посредническая функция реализуется в психологическом пространстве «Я-субъект - Я-объект» и с необходимостью обеспечивает возможность индивиду «сотворить себя как объект» для действия своей воли. Важно отметить, что данное взаимодействие не имеет педагогического контекста или психологического значения - посредническая функция Другого реализуется как онтологизация индивидуального бытия, обеспечивая «встречу» индивида с собственным «Я» - содержание процесса рождения субъекта [259].
Дидактика формирования или психология взаимодействия: в поисках ресурсов оптимизации
Результатом наших теоретических и эмпирических исследований по проблеме субъектности личности стало концептуальное упорядочивание условий субъектополагания в различных видах индивидуальной жизнедеятельности [170, 171, 173, 174, 175]. Методологическую основу концептуального упорядочивания основных положений нашей работы составил субъектно-деятельностный подход (Рубинштейн С.Л., Брушлинский А.В., Абульханова К.А.), а также положение С.Л.Рубинштейна о субъектности как определенном способе организации индивидуального бытия, который превращает ее в эпицентр перестройки этого бытия.
Для отечественной психологии общепризнанным является тезис о человеке как существе активном, активность которого имеет избыточный, и в этом смысле - ненаправленный характер [14, 16, 34, 98, 126, 238, 267]. Указанная избыточность становится основанием для воспитательных и обучающих институализированных воздействий, направляющих ее в социокультурное русло (как содержание процесса социализации личности). Исторически выработаны две основные формы опосредования индивидуальной активности -деятельность и общение, выполняющие психотехническую функцию «ловушки». А результатом их действия становится формирование культурных форм психической активности, или высших психологических функций, составляющих предмет психологических исследований [58, 59, 60, 61].
Следует отметить, что на определенном этапе индивидуального развития - с появлением речи - происходит «расслоение» активности [136], в виде несовпадения внешнего проявления активности и ее содержания. Методологически этот тезис нашел выражение в двух структурных моделях деятельности - технологическом и смысловом [102]. Так появляется представление о всевозможных суррогатах-заменителях деятельности и общения, которые мы назвали «псевдодеятельность» и «псевдообщение». Основанием различения двух режимов деятельности и общения являются формы индивидуальной активности - реактивная (причинно обусловленная) и собственно активная (идущая от самого индивида). Научной категорией, которая позволяет теоретически обозначить режим самотождественной активности, при которой технологический и смысловой уровни совпадают, и тем самым, соответствуют друг другу, является категория субъекта.
Предметом наших теоретических исследований выступил сам способ взаимодействия личности с миром, который может быть идентифицирован как субъектный. Трудности эмпирического опознания субъектной (самопричинной) активности провоцируют субстанциализацию субъекта, превращая его в «действующего индивида». Подразумевается, что играющий ребенок занят игровой деятельностью; школьник, сидящий за партой, - учебной; студент в аудитории - учебно-профессиональной и т.п. Между тем, структурный анализ деятельности позволяет обнаружить своеобразные «лазейки», через которые активный деятель (потенциальный субъект этой деятельности) ускользает в ранг исполнителя. В строгом значении этого слова, деятельность без субъекта (равно как и общение без его субъектов) перестает быть таковой, утрачивая потенциально-преобразующее действие по отношению к человеческой природе.
Более того, обозначенная тенденция к субстанциализации субъекта в современных исследованиях элиминирует проблему дискретности и индетерминированности субъектной активности. В логике указанных исследований развивающийся индивид на разных этапах проявляется свойства субъекта разного уровня зрелости (чем старше, тем «субъектнее»). Тенденция к психологизму в виде редукции трансцендентальных состояний личности к эмпиризму психических процессов приводит не только к размыванию границ категории, но и к утрате ее первоначальных смыслов. В конечном итоге элиминируется список качеств идеального порядка, свойственных исключительно человеку (творчество, любовь, стремление к смыслу и к совершенству), и «вырывающих» его из филогенетического ряда эволюционной обусловленности.
Преодоление указанных тенденций возможно, на наш взгляд, посредством возвращения теоретического дискурса к традиционно-классическому представлению о трансцендентальносте субъекта. Однако философская категория субъекта предполагает наличие объекта, поэтому перевод ее в плоскость психологического анализа с неизбежностью ставит вопрос о психологической квалификации объекта. Аналогом субъект-объектных отношений может рассматриваться субъективная и объективная реальности, в которых реализуются деятельные и аксиологические отношения личности. В работе используется следующее определение субъекта - это индивид, усилиями которого обеспечивается смысловая сопряженность деятельного (объективного) и аксиологического (субъективного) планов его бытия. В таком случае субъектность определяется как модус личностной активности, реализующей сопряженность интерсубъективной и субъективной реальностей и обеспечивающей тождество индивидуального опыта личности ситуации и самому себе.
Анализ субъектности как личностного статуса обнаруживает важное для наших исследований противоречие: осознание себя субъектом предполагает отношение к себе «со стороны» как к объекту. Очевидная невозможность одновременного сосуществования объектного и субъектного статусов для себя самого вынуждает признать факт рассогласования во времени субъектности и ее осознания. Последнее позволяет говорить о субъектности как незавершенном состоянии: будучи субъектом, индивид не осознает это (или не отражает) в актуальном состоянии, а осознание собственной субъектности свидетельствует об ее утрате и переходе в состояние потенциальной субъектности.
Субъектная неопределенность в условиях формализованной оценки текущих знаний
Необходимость аксиологического контекста в учебно-профессиональной ситуации определяется задачей создания педагогическими средствами образовательного пространства роста будущих специалистов, психологическим эквивалентом которого является «зона ближайшего развития» (по Л.С.Выготскому). Перспектива личностного роста, функциональным инструментом которого может стать учебно-профессиональная коммуникация, и задает для студента особую «укорененность самостояния» [240] в неоднозначных условиях учебно-профессионального взаимодействия.
Экзистенциальный статус «безосновности человека» [141] как отсутствие у человека опоры для его бытия в мире («алиби в бытии», по М.М.Бахтину) приобретает особое звучание в учебно-профессиональной коммуникации. В реальном живом (всегда предельно напряженном) процессе коммуникации преподавателя, студента и профессионального предмета внезапно обнаруживается материальное отсутствие последнего как основания для возможности согласованных действий первых двух. Так, для преподавателя предмет уже не существует вследствие «свернутости» знания о нем (автоматизированности, стереотипности, шаблонности - неизбежных эффектов регулярного озвучивания), а для студента предмет еще не существует вследствие неосвоенности (незнания). Метафорически ситуацию можно изобразить как встречу Знания с незнанием, что имплицитно провоцирует преподавателя занять привилегированное положение по отношению к студентам как лицам, не соприкоснувшихся с истиной. Именно вследствие высокого риска возникновения подобной профессиональной деформации (истина для ученика - это учитель) так остро во все времена стояли проблемы морального выбора и ответственности педагога.
Психологическим выходом из реального познавательно-экзистенциального тупика педагогической деятельности одного индивида и учебно-профессиональной деятельности другого, на наш взгляд, становится смена «фокуса» учебно-профессиональной коммуникации, при котором профессиональный предмет перестает рассматриваться как данность, а воспринимается и интерпретируется в контексте необходимости его конституирования в человеческих актах смыслополагания. Иными словами, предмет взаимодействия всякий раз предстает перед как потенциально «заданный» для своего воплощения в актах учебно-профессиональной коммуникации [177]. Конституирование (объективация) профессиональных контуров учебного предмета осуществляется всегда усилиями двух субъектов. Несоблюдение этого условия приводит к психологически неблагоприятным эффектам: наличие усилий исключительно со стороны преподавателя провоцирует его «выгорание» (как вариант профессиональной деформации личности педагога) вследствие невостребованности результата другой стороной; усилия студента, неподдержанные соответствующей активностью преподавателя, в лучшем случае, ограничивают осмысление материала, в худшем - становятся основой для возникновения «искаженных» («пустых») информационных блоков, отягощающих память и никоим образом не способствующих структурной перестройке сознания и личности.
Требование к коммуникативной активности участников учебно-профессионального взаимодействия имеет характер не психологического, а нравственного императива: предполагается, что это взаимодействие определенным образом организует психическую активность участников, способствуя «высвобождению» субъектной активности каждого в ее позитивно-психологическом оформлении. В этом видится источник пафоса педагогической деятельности и одновременно - источник «патоса» или искушения, когда статус преподавателя как активного участника процесса совместного построения учебного предмета, превращается в статус абсолютной детерминанты действий студентов и их контрольно-оценочной ревизии (социально-ролевое воздействие вместо учебно-профессиональной коммуникации). Парадокс ситуации заключается в том, что психологическим основанием подобной смены позиции преподавателя (от коммуникативной - к воздействующей) могут стать два противоположных явления. В первом случае - это уникальное переживание преподавателем причастности к профессиональному становлению другого; во втором - невозможность и/или неспособность выстроить продуктивные формы взаимодействия в рамках коммуникативных ролей и использование вследствие этого суррогатных форм деятельности и общения - «псевдо деятельности» и «псевдообщения». Отличительной чертой псевдообразований является отсутствие в них субъекта, и тогда продуктивно преобразующее начало индивидуальной активности подменяется ситуативно адекватными и социально одобряемыми формами реализации ролевой функции [170].
Анализ реально складывающихся коммуникаций в рамках высшего профессионального образования позволяет выделить противоречие между его учебно-профессиональной и экзистенциальной задачами [168]. Осознание этого противоречия и перевод его в формат проблемы, предполагающей актуализацию определенной позиции преподавателя по изысканию средств и способов ее разрешения, создает прецедент проявления субъекта (Рис. 7).
В данном случае мы имеем дело с иллюстрацией схемы экспликации субъектных свойств в актуальной ситуации в виде совершенного преподавателем выбора - между реализацией социально адекватной деятельности (исправное выполнение социально-ролевых функций соблюдение трудового режима и выполнение должностных обязанностей) и рефлексивным осуществлением деятельности, предполагающим использование личностных ресурсов с получением непрогнозируемого (психологического) результата. При этом вопрос о качестве образования подразумевается, а непрогнозируемость результата не предполагает его снижение его качества. Выбор преподавателем рефлексивной стратегии поведения помимо субъектной организации профессиональной деятельности запускает в действие вторую схему: преподавательская деятельность невозможна вне второго участника -предполагаемого субъекта учебно-профессиональной деятельности, экспликация которого является одновременно и целью, и индикатором состоявшейся субъектности преподавателя.
