Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Личность и вера: типы религиозности 16
1.1 Вера, религиозность, религиозная личность 16
1.2 Типология религиозности 31
Выводы 48
Глава 2 Разрешение трудных жизненных ситуаций религиозными личностями 50
2.1 Проблема разрешения трудных жизненных ситуаций в психологических исследованиях 50
2.2 Разрешение трудных жизненных ситуаций как адаптация 57
2.3 Разрешение трудных жизненных ситуаций: идея неадаптивности и овладевающего «Я» 68
2.4 Ресурсы разрешения трудных жизненных ситуаций 81
Выводы 89
Глава 3 Эмпирическое исследование специфики разрешения трудных жизненных ситуаций религиозными личностями 91
3.1 Организация исследования 91
3.2 Спецификация групп верующих: проверка 1-й эмпирической гипотезы 94
3.2.1 Программа исследования 94
3.2.2 Результаты исследования 96
3.3 Спецификация разрешения трудных жизненных ситуаций: проверка 2-й эмпирической гипотезы 103
3.3.1 Программа исследования 103
3.3.2 Результаты исследования. Обсуждение 106
3.4 Специфика профиля разрешения трудных жизненных ситуаций у верующих трех типов религиозности: проверка 3-й эмпирической гипотезы 128
3.4.1 Программа исследования 128
3.4.2 Результаты исследования. Обсуждение 129
Обсуждение полученных данных 130
Итоги эмпирического исследования 142
Заключение 144
Выводы 149
Библиографический список 151
Приложение 1 169
Приложение 2 194
- Вера, религиозность, религиозная личность
- Разрешение трудных жизненных ситуаций: идея неадаптивности и овладевающего «Я»
- Результаты исследования
- Результаты исследования. Обсуждение
Вера, религиозность, религиозная личность
Понятие «религиозная личность» включает в себя соединение двух понятий: «личность» и «религиозность». Многообразие определений первого понятия, традиционно фиксируемое ссылками на Г. Олпорта, выявившего более 40 существовавших в его время определений личности, не избавляет нас от необходимости сформулировать рабочую дефиницию, дающую ориентир исследованию типов религиозности и способов разрешения трудных жизненных ситуаций верующими людьми.
Личность. Будем исходить из трактовки личности как субъекта отношений к «миру четырех миров» по В.А. Петровскому [Петровский В., 1996]: миру природы, предметов человеческой культуры, к другим людям, самому себе - и, соответственно, реализующего эти отношения в своей жизнедеятельности: витальных, деятельностных, коммуникативных и рефлексивных актах. Это понимание отвечает взглядам российских исследователей - С.Л. Рубинштейна, К. А. Абульхановой-Славской, Б.Г. Ананьева, В.Н. Мясищева, В.М. Мерлина, Е.Б. Старовойтенко, В.Д. Шадрикова и других. Разумеется, исходя из этого определения, мы могли бы в дальнейшем соотнести его с представлениями других теоретиков и методологов, как отечественных, так и зарубежных. Можно было бы обогатить это понимание идеями российских исследователей - А.Н. Леонтьева («системные качества», «иерархизация мотивов» и др.) [Леонтьев А., 2004], Л.С. Выготского («культурные орудия», «психологические системы», «интериоризациия общественных отношений») [Выготский, 2006], Д.Н. Узнадзе («первичные и фиксированные установки») [Узнадзе, 2001], А.В. Петровского («деятельностное опосредование межличностных отношений») [Петровский А., 2000], В.А. Петровского («активная неадаптивность», «персонализация», «отраженная субъектность», «мультисубъектность») [Петровский В., 2009], Е.Б. Старовойтенко («жизненные миры личности», «отношение личности») [Старовойтенко, 2010] и многих других. Мы могли бы подробно проанализировать работы зарубежных теоретиков - З. Фрейда (автора «первой теории личности», на чем настаивает О. Фенихель [Фенихель, 2013]), В. Джеймса (автора идеи множественного «я») [Джеймс, 2011], А. Адлера (автора представлений о бессознательном «жизненном плане» личности) [Адлер, 1998], К.Г. Юнга (автора концепции архетипов) [Юнг, 2012], А. Маслоу (автора идеи «актуализирующейся личности») [Маслоу, 1999], К. Роджерса (создателя теории полноценно функционирующей личности») [Роджерс, 2015], В. Франкла (создателя концепции «человека в поиске смысла») [Франкл, 2016], А. Лэнгле (автора теории «четырех фундаментальных мотиваций» и «экзистенциальной исполненности») [Лэнгле, 2009], Э. Берна (автора транзактно-аналитической теории личности) [Берн, 2010] и др.
Сквозной характеристикой субъектности индивида является его активность, обеспечивающая, в нашем понимании, расширенное воспроизводство его жизни [Петровский, 2009, С.21]. В работе «Общая персонология - контуры и контекст» В.А. Петровский дает определение общей персонологии, исходящее из цели «объединения фундаментальной и практической психологии личности; психологической теории личности, предъявляющей свои конструкты и факты людям и рефлектирующей, таким образом, свое влияние на поведение и сознание людей; практику психологического консультирования, ориентированную на психологическую теорию личности; теорию и практику лицом к лицу» [Петровский, 2007]. Здесь важно вспомнить слова Ф.Е. Василюка, который говорил о движении психологической практики к психологической теории, психологической теории, движущейся к психологической практике [Василюк, 1992]. В своих исследованиях Е.Б. Старовойтенко уделяет свое внимание соединению, согласованию отдельных направлений психологии личности, культурных референций, фундаментальных психологических знаний и индивидуальных психопрактик [Старовойтенко, 2014]. В.А. Петровский в совместной работе с Е.Б. Старовойтенко соединяют свои исследовательские интересы и создают символ новой модели - персонологический треугольник, по сторонам которого Теория (фундаментальная психология личности) - Герменевтика (культурная психология личности) - Практика (практическая психология личности) [Петровский, Старовойтенко, 2012, С.21-39].
Однако рамки нашего исследования не включают в себя подробное изучение различных подходов к категории личности в истории, теории и практики психологии. Наша цель - найти в широком поле исследований ту «точку», которая могла бы стать отправной для изучения религиозной личности в контексте трудных жизненных ситуаций и способов обращения с ними.
В чем могла бы состоять эта «отправная точка»? Главное в предлагаемом понимании личности - это идея субъекта отношений, реализуемых в витальных, предметных, коммуникативных и рефлексивных актах. Но мы не останавливаемся на этом исходном понимании личности. Есть еще одно отношение - пятое. Человек светский (не верующий, не религиозный) рассматривает себя (свое собственное «я») в качестве источника отношений к миру (мирам). Человек религиозный (верующий) осознает присутствие в себе субъекта более высокого ранга - Абсолюта, являющегося источником и опорой для реализации всех отношений. Мера переживаемого участия Абсолюта в жизнедеятельности человека, вера в Бога и религиозность в коллизиях жизни верующих людей - центральный вопрос настоящего исследования.
Вера. Ключевым постулатом для понимания сущности веры может считаться цитата из послания к Евреям апостола Павла: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1).
Русское слово «вера» является составной частью слова «доверие» - то, что «до-веры». Оно указывает на нравственность того, кому верят. Греческое слово лштп может переводиться как «вверять себя кому-то, рискуя собой, доверять, быть убежденным». Латинское слово «вера» - fidei - означает удостоверение доверием. Еврейское слово «вера» - П31ЕК - имеет общий корень со словом «истина». Санскритское слово «вера» можно перевести как «полагать свое сердце на Бога». Таким образом, вера напрямую связана с моментом особого рода имманентно-присущего переживания готовности вверить2 себя и предполагает следующие основные свойства: полагать себя, доверять, верить кому-то или чему- то. Одним из возможных ее воплощений становится религия, тогда мы можем говорить о вере в сверхъестественное - Абсолют. Она позволяет личности обрести ценностные ориентиры и опоры, систему убеждений (attitudes) и верований (believes), создающих «систему навигации» в жизни. Вера позволяет признавать религиозную систему, несмотря на отсутствие доказательств [Грановская, 2004]. Можно вспомнить латинское выражение, приписываемое раннехристианскому писателю и апологету Тертуллиану: «Credo quia absurdum» («Верую, ибо абсурдно»). Если вера оформляется в виде принятия какой-либо религиозной системы, то она приобретает возможность аккумулирования своего опыта отношений с Абсолютом в форме «означающих» религиозной традиции. Она позволяет выйти за пределы индивидуальных возможностей, становится питательной средой в жизни религиозного человека. Глубоко верующий человек делает абсолютный выбор в пользу доверия сверхъестественному, воплощаемому в «культурных орудиях» религиозной системы. При этом уровень теизма (религиозности) и атеизма (нерелигиозности) может быть разным. В.Д. Шадриков подчеркивает: «Огромное влияние на формирование эмоционально-чувственной сферы личности играет вера. Жизнь в церковной традиции, вера в Господа Бога связана с постоянной работой над самим собой в соответствии с заповедями Иисуса Христа» [Шадриков, 2009, С. 160].
В Кратком психологическом словаре дается следующее определение: «Вера [лат. veritas — истина, verus — истинный] — 1) особое состояние психики, заключающееся в полном и безоговорочном принятии человеком, его разумом и душой, фактов внутреннего и внешнего существования живого, истинного откровения; фиксируясь в идеях и образах, эти факторы могут стимулировать и направлять последующие деяния человека; 2) «признание чего-либо истинным с такой решительностью, которая превышает силу внешних фактических и формально-логических доказательств. Это не значит, что истины веры не подлежат никаким доказательствам, а значит только, что сила веры зависит от особого самостоятельного психологического акта, не определяемого всецело эмпирическими и логическими основаниями» (Вл. Соловьев)». [Краткий психологический словарь, 1998, С. 49-50].
Разрешение трудных жизненных ситуаций: идея неадаптивности и овладевающего «Я»
Развивая представления об адаптивности/неадаптивности (см. предыдущий параграф), нам важно уточнить: неадаптивность означает, что возможные негативные последствия активных или пассивных реакций на ситуацию (активности или бездействия) могут противоречить исходным целевым ориентациям, причем значимость этих последствий превышает ситуативную значимость преследуемых целей. В случае если негативные последствия наступают, мы говорим о дезадаптивности. Например, использование некоторых «защит» (как первичных, так и вторичных) может резко снижать возможности нормального функционирования человека, не столько защищая, сколько обезоруживая его перед лицом трудностей. Кроме того, вслед за автором концепции «человека над ситуацией» мы называем активной неадаптивностью действия субъекта, цели которых мотивированы непредрешенностью исхода. Выбирая такие действия, человек заранее знает, что возможный негативный исход обладает большей значимостью («негативной валентностью» в терминах К. Левина), чем планируемый позитивный исход (позитивная валентность ниже негативной). Так, например, успешное прохождение «флаттера» (подробнее о нем - далее), при всей важности этого, менее значимо, чем возможные смертельные последствия данного действия в случае неудачи.
Изучению механизмов, лежащих в основе обращения с трудными жизненными ситуациями, способствует введение понятия В.А. Петровского «принцип надситуативной активности». Личность, «действуя в направлении реализации исходных отношений предпринимаемой деятельности, выходит за рамки этих отношений и, в конечном счете, преобразует их» [Петровский В., 2010, С. 64]. Возможность следования ситуативной необходимости является обязательным условием адаптации. При этом надситуативность самоценна (примером может служить выделенный В. А. Петровским «риск ради риска»).
В. А. Петровский выделяет следующие особенности активной неадаптивности:
1) Непредрешённость исходов предстоящего опыта - отрицание внешней сообразности (душевное равновесие, наслаждение, выгода) будущего действия. При этом отсутствуют какие-либо гарантии результата.
2) Возможность своего приближения к непредрешённому как влечение к нему - рождение новой цели (нового мотива, цели, задачи, установки). Это стремление можно охарактеризовать как движение с непредрешённой целью.
3) Воплощение этой возможности в проявлениях активности - реализация открывающихся возможностей в действии, которое соответствует воле субъекта.
4) Рефлексия (оценка, осмысление последствий своих действий с точки зрения их значимости для деятельности, общения, самосознания) - установление смысла произведённого открытия для деятельности, общения, самосознания. Это ответ на вопрос о необходимости только что содеянного. В случае признания его ценности оно квалифицируется как внутренне необходимое, человек признаёт себя его автором, выступает перед собой как субъект. В противном случае человек отрицает внутреннюю причастность к деянию, ссылаясь на случай, обстоятельства, судьбу [Петровский В., 2010; Петровский В., 1993].
Следуя «принципу надситуативной активности», мы полагаем, что существующий спектр представлений о разрешении ТЖС не является полным. Предлагается расширенная модель концептуализации способов обращения с трудностями, включающая в себя недостающие элементы (Таблица 3). На фоне других способов разрешения трудностей мы выделяем полярные случаи реагирования на ТЖС: «минимум» и «максимум» разрешения.
Минимум, или, иначе, вырожденный случай разрешения трудных жизненных ситуаций, представлен деструктивным поведением. Перед нами не столько разрешение субъектом трудностей, сколько разрушение субъекта трудностями, когда в результате реагирования на ситуацию ее травмогенность не ослабляется, но поддерживается или усиливается (паника, «схождение с драйверов», «срыв защит», «экзистенциальный эскапизм», зависимые формы поведения, хаотическое поведение, самоповреждения, суицидальные попытки и т. п.).
Нами была разработана модель описания способов реагирования на ТЖС. Это позволяет структурировать уже разработанные формы обращения с трудностями и предложить новые концепты. В адаптивном и неадаптивном поведении выделяются формы пассивного и активного поведения, которые позволяют выявить особенности поведения человека в трудных жизненных ситуациях (Таблица 3).
Предлагается модель описания способов реагирования на трудные жизненные ситуации в терминах «пассивность/активность» и «адаптивность/неадаптивность»: 1) защита - пассивно-адаптивное поведение; 2) копинг - активно-адаптивное поведение; 3) овладевание - активно-неадаптивное поведение; 4) дезадаптация - пассивно-неадаптивное поведение (не является собственно способом разрешения трудной жизненной ситуации) (Таблица 3).
Таким образом выстраивается двумерная типология способов реагирования на ТЖС. Исследователи Е.Н. Львова, Е.И. Шлягина [Львова, Шлягина, 2016] справедливо подчеркивают наличие в защитах и копингах двух уровней реализации - неосознаваемого и осознаваемого. Соответственно, может быть предложена трехмерная типология способов реагирования на ТЖС. Например, осознаваемое - адаптивное - активное поведение; неосознаваемое - адаптивное - активное поведение; неосознаваемое - адаптивное - пассивное поведение и т.п. (8 возможных способов).
Максимум разрешающей активности - овладевающее поведение, в процессе которого человек подвергает себя испытаниям, хотя ситуация непосредственно не побуждает его к этому. Мы в этом случае также говорим «превосхождение трудностей».
Таким образом, наряду с двумя традиционно описываемыми способами обращения с трудными жизненными ситуациями (стратегиями защиты и копинга) гипотетически выделяются две другие формы: деструкция и овладевание.
Выделенные формы реагирования на ТЖС могут быть охарактеризованы со стороны их осмысленности.
Дезадаптация - поведение «вопреки здравому смыслу» (истинно бессмысленное реагирование на ТЖС).
Защита - псевдосмысловая интерпретация (оправдание) значимости собственных действий или бездействия при разрешении ТЖС. Копинг - осмысленные действия по разрешению ТЖС (смысл предсуществует действию, осознается субъектом и лежит за пределами самого действия).
Овладевание - способ разрешения ТЖС, смысл которого - в самом акте превосхождения. Овладевающее поведение может рассматриваться как условие и результат субъектогенеза (термин, введённый А.С. Огневым [Петровский В., Огнев, 1996]) - становления способности человека быть «причиной себя». В этой связи необходимо подчеркнуть, что идея «субъектности» («самопричинности» по В.А. Петровскому) реализуется не полностью [Петровский В., 2008]. Однако религиозная идея - «человек как “образ и подобие Божье”» - является для верующих психологическим орудием извлечения возможностей из их бесконечного многообразия.
Своеобразие овладевающего поведения в том, что личность подвергает себя испытаниям, хотя ситуация непосредственно не побуждает к этому. Определяем два варианта овладевания:
1) моделирование ситуаций, аналогичных ранее прожитым («высвоение» опыта преодоления); человек при этом извлекает важный для себя урок, что и придает смысл новому испытанию;
2) испытание своих возможностей в ранее не известной ситуации («присвоение» опыта преодоления). В связи с этим автором вводится понятие «эмоциональный «флаттер», что означает состояние повышенной напряженности и нестабильности в связи с неизвестностью позитивного или негативного исхода (в авиации слово «флаттер» означает «болтанку» при переходе звукового барьера)4.
Результаты исследования
1) В процессе кластерного анализа получена дендрограмма иерархической кластеризации всех испытуемых по стандартизированным результатам реализации методик Ю.В. Щербатых и Д.О. Смирнова (Приложение 2, Рисунок 1). Дендрограмма иерархической кластеризации, как и предполагалось, позволила выделить три кластера испытуемых (1-й кластер - 102 испытуемых, 2й кластер - 104 испытуемых и 3-й кластер - 77 испытуемых); различия между кластерами с содержательной стороны должны быть проанализированы отдельно.
2) Содержательное сравнение выделенных групп по всем шкалам использованных методик было выполнено с использованием однофакторного дисперсионного анализа. Попарное сравнение групп при обнаружении статистически значимых различий проводилось с использованием t-критерия Тьюки.
Некоторые иллюстрации графического представления результатов сравнения приводим ниже (на примере шкал «Поиск в религии поддержки и утешения» и «Тенденция веры в Творца и признание существования высшей силы, создавшей мир» по методике Ю.В. Щербатых (Рисунки 2 и 3)). (подробные результаты - в Приложении 2, Рисунок 4, Таблицы 9-11; Рисунок 7, Таблицы 1820).
В данном случае мы видим, что средние значения в проявлениях диспозиции «поиск в религии поддержки и утешения» больше всего выражены в третьей группе (в дальнейшем эта группа будет обоснованно названа нами «истинно религиозные» люди): они значимо превосходят средние значения как во второй группе («умеренно религиозные; p = 0,042), так и в первой группе («квазирелигиозные»; p 0,001). Также во второй группе («умеренно религиозные») проявления данной диспозиции значительно выше, чем в первой («квазирелигиозные»; p = 0,002).
Также для примера приведем график сравнения средних значений по шкале «Тенденция веры в Творца и признание существования высшей силы, создавшей мир» по методике Ю.В. Щербатых (см. Рисунок 3) Подробные статистические результаты представлены в приложении (Приложение 2, Рисунок 7, Таблицы 1820).
Полученные данные не оставляют сомнений в том, что данная диспозиция приблизительно одинаково характеризует представителей трех групп (р 0,3). Данные по всем диспозициям и различиям/сходствам их проявлений по группам верующих отражены в таблицах и рисунках приложения (Приложение 2, Рисунки 2-9, Таблицы 3-26).
Приведем полную картину сравнительного анализа трех выделенных групп религиозных людей по уровню значимости и направленности различий между ними по всем диспозициям (шкалам опросников Щербатых и Смирнова) (Таблица 4).
Теперь мы можем охарактеризовать качественное своеобразие каждой из трех групп верующих.
Для первой группы верующих характерны следующие специфические проявления диспозиций (если сравнивать представителей этой группы с представителями двух других):
НИЖЕ по сравнению со всеми группами:
Поиск в религии поддержки и утешения.
Наличие внешних признаков религиозности.
Стенические переживания.
Религиозные переживания.
Интегральная религиозная активность.
ВЫШЕ по сравнению со всеми группами:
Отношение к магии.
Интерес к псевдонаукам (значимо выше в сравнении с группой истинно религиозных).
Сравнение групп позволяет назвать представителей первой из них квазирелигиозными верующими, т.к. они сочетают в себе элементы религиозности, не имеющие целостный характер.
Для второй группы верующих характерны следующие специфические проявления диспозиций (если сравнивать представителей этой группы с представителями двух других):
ВЫШЕ по сравнению с первой и НИЖЕ по сравнению с третьей группой:
Наличие внешних признаков религиозности.
Стенические переживания.
Религиозные переживания.
Интегральная религиозная активность.
Поиск в религии поддержки и утешения.
Сравнение групп позволяет назвать представителей второй из них умеренно религиозными верующими.
Для третьей группы верующих характерны следующие специфические проявления диспозиций (если сравнивать представителей этой группы с представителями двух других):
ВЫШЕ по сравнению со всеми другими группами:
Поиск в религии поддержки и утешения.
Наличие внешних признаков религиозности.
Стенические переживания.
Религиозные переживания.
Шкала религиозного-естественнонаучного мышления.
Интегральная религиозная активность.
НИЖЕ по сравнению со всеми другими группами:
Интерес к «псевдонаукам».
Результаты исследования. Обсуждение
С целью выделения трех способов разрешения ТЖС использовался экспертный опрос, позволяющий выделить группы вопросов и утверждений, характеризующие тот или иной способ. Проводился анализ пунктов опросника WCQ на их соответствие защите, копингу и овладевающему поведению.
Каждому эксперту предлагалась следующая инструкция:
«Вам предлагается ряд вопросов. Вам необходимо оценить каждое утверждение от 1 до 10 баллов по степени выраженности саморегуляции в обеспечении эмоционального благополучия в трудных жизненных ситуациях.
1 - самый низкий уровень выраженности, а 10 - самый высокий уровень выраженности. Вам предлагаются 3 формы саморегуляции: ЗАЩИТНАЯ («так получилось само собой») - неосознаваемый, непроизвольный уровень саморегуляции; СОВЛАДАЮЩЕЕ ПОВЕДЕНИЕ (действовал по принципу «подумал - сделал») - осознаваемый, произвольный уровень саморегуляции; ОВЛАДЕВАЮЩЕЕ ПОВЕДЕНИЕ (требует волевого усилия, требует «преодолеть себя») - осознаваемый, волевой, требующий усилий уровень саморегуляции. Оцените все утверждения по каждой из трех форм саморегуляции».
Результаты экспертного опроса. Определены средние оценки по принадлежности каждого утверждения к защитному, копинг- или овладевающему поведению (Таблицы 5, 11).
Надежность экспертных оценок может быть проверена теми же методами, которые используются для проверки надежности тестовых шкал в классической психометрике. В случае если эксперты дают согласованные друг с другом оценки, будет наблюдаться положительная корреляция между суммарным баллом оценки для всех экспертов и отдельными оценками каждого конкретного эксперта.
Низкое значение коэффициента корреляции будет говорить о том, что данный конкретный эксперт, для оценок которого корреляция оказалась низкой, либо неверно понял саму инструкцию, либо вкладывает в критерии оценки свой, индивидуальный смысл, отличный от того, как понимают заданный вопрос большинство остальных экспертов, что позволяет считать такие оценки невалидными. На этом основании из общего пула экспертов нами были исключены пять человек, для которых корреляция их индивидуальных оценок с суммарным баллом оказалась ниже 0,3.
Результаты экспертных оценок (для 47 оставшихся экспертов) представлены в таблице (Таблица 5).
В таблице жирным шрифтом и желтым цветом выделены ячейки, в которых экспертные оценки больше или равны 7. Мы полагаем, что такие оценки говорят о том, что данный пункт, по мнению экспертов, в значительной степени соотносится с соответствующим способом поведения.
Результаты экспертных оценок показали, что, с точки зрения экспертов, копингу соответствуют, прежде всего, шкалы принятия ответственности (пункты 5, 22, 42), поиск социальной поддержки (пункты 4, 14, 17, 24, 33), конфронтации (пункты 2, 37) и самоконтроля (пункты 6, 27, 49). Защите в значительной степени соответствуют шкала бегства-избегания (пункты 7, 12, 25, 31, 38, 41, 46) и дистанцирования (пункты 9, 32, 35); овладеванию - шкалы планирования решения проблемы (пункты 1, 30, 39, 40, 43) и положительная переоценка (пункты 18, 28, 28, 45).
Итоговые ответы экспертов характеризуются высоким уровнем согласованности. Соответствующие значения коэффициентов а Кронбаха приведены в таблице (Таблица 6)
Далее, как было отмечено ранее, был предпринят эксплораторный и конфирматорный факторные анализы ответов испытуемых на вопросы методик75.
Насколько согласована категоризация высказываний из опросника по результатам экспертных оценок с факторами, выделяемыми в результате эксплораторного факторного анализа?
Реализации эксплораторного факторного анализа осуществлялась методом главных компонент и вращением варимакс с выделением трех факторов в пакете StatSoft Statistica. В результате мы выявляем латентную структуру взаимосвязей переменных, соответствующих определяемому типу разрешения ТЖС.
Результаты эксплораторного факторного анализа в соотнесении с экспертными оценками.
Результаты эксплораторного факторного анализа представлены ниже в таблице (Таблица 7). Соотношение результатов экспертной оценки позволяет описать фактор 1 как соответствующий копингу, фактор 2 - защитному, а фактор 3 - овладевающему. 15
Результаты эксплораторного факторного анализа показали соответствие полученной факторной структуры результатам экспертной оценки. Факторные нагрузки, меньшие 0,5, в таблице опущены; жирным шрифтом выделены факторные нагрузки, совпадающие с ключами по экспертным оценкам. Соотношение ответов по новым и старым ключам показано в таблице (Таблица 8).
Результаты таблицы показывают, что выделенные новые формы поведения прежде всего связаны со следующими копинг-стратегиями, выделенными в традиционной методике WCQ, (но не сводятся к ним): защитное поведение - со стратегией «бегство-избегание»; совладающее (копинг-) поведение - с поиском социальной поддержки и принятием ответственности, а овладевающее поведение - с положительной переоценкой и планированием решения проблемы.
После проведения эксплораторного факторного анализа проводился конфирматорный факторный анализ, который позволил окончательно определить структуру факторов защитного, совладающего (копинг-) и овладевающего поведения на материале пунктов опросника WCQ как в соответствии с результатами экспертной оценки, так и на основании ответов испытуемых на полный вариант опросника.
Результаты конфирматорного факторного анализа . При сопоставлении данных, полученных двумя способами (экспертный опрос и факторный анализ), удалось выделить пункты опросника WCQ, указывающие на факторы разрешения трудных жизненных ситуаций в соответствии с выдвинутой гипотезой - «защита», «копинг», «овладевание» (Рисунок 4).
Эта проверка тем более важна, что факторные нагрузки, использованные в качестве критерия для включения пунктов опросника в новые шкалы, оказались довольно низкими ( 0,5). Первоначальная модель включала в себя все пункты опросника, попадающие в выделенные шкалы как по результатам экспертных оценок, так и по результатам эксплораторного анализа. Однако построенная таким способом модель обладала рядом недостатков:
- во-первых, некоторые регрессионные коэффициенты были слишком низкими (например, 0,05 для пункта 2 и 0,07 для пункта 22);
- во-вторых, была обнаружена неожиданно высокая ковариация между факторами защитного и копингового поведения (стандартизированное значение - 0,41), в то время как в теории данные факторы рассматриваются как независимые;
- в-третьих, общие параметры качества модели оказались неприемлемо низкими (в частности, Cmin/df = 5,19 (необходимо 5), AGFI = 0,668 (должно быть 0,9); PGFI = 0,610 (должно быть также 0,9); CFI = 0,483 (должно быть 0,95); RMSEA = 0,122 (должно быть 0,05)).