Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Клиническая и прогностическая значимость исследования биомаркеров тканей и биологических жидкостей у больных раком предстательной железы (литературный обзор) 15
1.1. Диагностическая и прогностическая значимость гистологического исследования морфологических изменений тканей и тканевой экспрессии маркеров развития и течения рака предстательной железы 16
1.2. Диагностическая и прогностическая значимость биомаркеров крови и мочи у больных раком предстательной железы 32
1.3. Простасомы как источник биомаркеров рака предстательной железы 36
1.4. Факторы прогноза биохимического рецидива локализованного и местно-распространенного рака простаты после радикальной простатэктомии 38
Глава 2. Материал и методы исследования 52
2.1. Тактика организации исследования 52
2.2. Общая характеристика больных 56
2.3. Методы исследования 59
2.4. Статистическая обработка результатов исследования 65
Глава 3. Особенности и влияние гистоморфологических изменений перитуморальной зоны у больных локализованным раком предстательной железы на пролиферативную активность и биологический потенциал опухолевых клеток 67
3.1 Частота и структура гистоморфологических изменений перитуморальной зоны у больных локализованным раком предстательной железы с оценой риска биохимического рецидивирования заболевания 67
3.2 Пролиферативная активность и биологический потенциал опухолевых клеток у больных локализованным раком предстательной железы при сочетанных патоморфологических изменениях перитуморальной зоны 89
Глава 4. Особенности экспрессии генов транскрипции, апоптоза и неоангиогенеза в ткани опухоли у больных локализованным раком предстательной железы при раннем рецидивировании с учетом гистоморфологических особенностей перитуморальной зоны 104
4.1 Прогностическая оценка течения локализованного РПЖ по результатам иммуногистохимического исследования экспрессии тканевых факторов транскрипции, ангиогенеза и апоптоза 104
4.2 Экспрессия генов, контролирующих транскрипцию, неоангиогенез и апоптоз в опухолевой ткани у больных локализованным РПЖ с биохимическими рецидивами и без рецидивов после радикальной простатэктомии 124
Глава 5. Прогностическая значимость оценки уровня мРНК онкомаркеров в крови, осадке и экзосомах мочи у больных локализованным раком предстательной железы с учетом гистоморфологических изменений перитуморальной зоны 133
5.1 Диагностическая информативность оценки уровня мРНК онкомаркеров в осадке и экзосомах мочи у больных раком предстательной железы 133
5.2 Прогностическая информативность оценки уровня мРНК гена РСА3 в осадке и экзосомах мочи у больных раком предстательной железы 142
5.3 Связь уровня мРНК гена РСА3 в осадке и экзосомах мочи с клиническими, биохимическими и генетическими факторами у больных раком предстательной железы 149
Заключение 153
Выводы 165
Практические рекомендации 167
Список сокращений 168
Список литературы 169
- Диагностическая и прогностическая значимость гистологического исследования морфологических изменений тканей и тканевой экспрессии маркеров развития и течения рака предстательной железы
- Частота и структура гистоморфологических изменений перитуморальной зоны у больных локализованным раком предстательной железы с оценой риска биохимического рецидивирования заболевания
- Прогностическая оценка течения локализованного РПЖ по результатам иммуногистохимического исследования экспрессии тканевых факторов транскрипции, ангиогенеза и апоптоза
- Связь уровня мРНК гена РСА3 в осадке и экзосомах мочи с клиническими, биохимическими и генетическими факторами у больных раком предстательной железы
Диагностическая и прогностическая значимость гистологического исследования морфологических изменений тканей и тканевой экспрессии маркеров развития и течения рака предстательной железы
Открытие новых белковых маркеров способно помочь в разработке более специфичных и чувствительных диагностических и прогностических тестов РПЖ, что позволит обнаруживать заболевание как можно раньше и начинать терапию пациентов с агрессивной формой своевременно, исключая одновременно необоснованные воздействия при случаях с низким риском.
Белковые маркеры злокачественных новообразований – это белки крови или тканей, показывающие существование злокачественной опухоли, степени ее агрессивности, стадии процесса и откликаемости на проводящееся лечение. Биомаркеры разбивают на несколько категорий:
белки, которые применяются для диагностики РПЖ и обладают высокой чувствительностью и специфичностью;
прогностические протеины необходимы для предугадывания развития заболевания, в том числе вероятность рецидива или степень агрессивности рака. Данные маркеры подходят, когда наличие РПЖ подтверждено и необходим подбор адекватного лечения;
биомаркеры стратификации – белки, прогнозирующие ответ на то или иное лечебное воздействие, помогая делить больных на отвечающих или нет на лечение (Костин А.А. и соавт., 2017; Kulasingam V. et al., 2008).
Для ранней диагностики РПЖ в возрастной группе старше 50 лет определяют ПСА (prostate-specific antigen) и выполняют пальцевое ректальное исследование. Получаемая при этом информация позволяет диагностировать рак предстательной железы на ранней стадии заболевания, таким образом увеличивая выживаемость и снижая смертность больных (Кузьменко А.В. и соавт., 2018; Пушкарь Д.Ю. и соавт., 2018). Однако, повышение уровня ПСА в крови ( 4 нг/мл) может сопровождать воспалительные заболевания ПЖ, а также аденому (ДГПЖ) (Каприн А.Д. и соавт., 2017; Оспанов Е.А. и соавт., 2018). Таким образом, ПСА характеризует в большей степени объем простаты и не является явным признаком злокачественного процесса.
Многолетний опыт использования данного маркера в клинической практике показал, что у 15% мужчин он не отражает действительную клиническую ситуацию. Рак предстательной железы при распространении опухоли по шкале Глисона7 не выявляется (Асратов А.Т. и соавт., 2017; Thompson I.M. et al., 2014). Активное внедрение методики скрининга по определению концентрации ПСА в крови снизила летальность от РПЖ на 20% (Попков В.М. и соавт., 2015). Однако, разделительный потенциал метода в отношении дифференциальной диагностики вялотекущего и агрессивного рака этой формы болезни низкий.
Для постановки точного диагноза, определения прогноза и эффективности лечения РПЖ крайне важен анализ гистоморфологических характеристик опухолевой ткани. Посредством обнаружения тканевых бирмаркеров возможно лучше понять основу трансформации нормальных клеток простаты в онкоклетки, которые потом становятся способными к метастазированию (Alaiya A.A. et al., 2011).
При анализе белковых маркеров рака особенно важно учитывать, что ткань опухоли не представляет собой сообщество гомогенных клеток, которые взаимодействуют между собой, поддерживая рост опухоли (Исаева А.А. и соавт., 2017; Endoh K. et al., 2012).
Одним из самых часто задействованных тканевых биомаркеров при прогнозе течения РПЖ являются рецепторы андрогенов (РА). РА – главные регуляторы роста рака предстательной железы, стимулирующие пролиферацию и тормозящие апоптоз онкоклеток (Суслин С.А. и соавт., 2017; Shariat S.F. et al., 2017). Но не один лишь РА-сигнальный путь поддерживает рост и прогрессию опухоли. В реальности, больше в позднем периоде роста РПЖ, прогрессирование опухоли поддерживается также и стромальными секреторными паракринными медиаторами, такими как EGF (Epidermal Growth Factor, Эпидермальный Фактор Роста), FGF (Fibroblast Growth Factor, Фактор Роста Фибробластов) и IGF (Insulinlike Growth Factor, Инсулиноподобный Фактор Роста) (Павлов И.А. и соавт., 2017). Взаимодействие опухоли и микроокружения проявляется в активации тирозинкиназных рецепторов, которые способствуют дальнейшему процессу роста опухоли (Zhu M.L. et al., 2008; Principe S. et al., 2012).
Дальнейшее изучение стимулирующих механизмов появления опухоли и ее последующей прогрессии, вероятно будет способствовать появлению новых более перспективных и специфичных РПЖ-диагностических и прогностических биомаркеров. Недавно опубликованные работы по проблемам дифференциальной диагностики и более точного расчета прогноза РПЖ уже не базировались только на определении концентраций и чувствительности РА. Интерес исследователей склоняется к поиску других специфичных биомаркеров, способных разграничивать рак предстательной железы от ДГПЖ, выявлять агрессивную форму рака, а также подбирать адекватную терапию в соответствиии с выявленной формой (Гулиев Ф.А., 2017).
Сбор и систематизация всей информации по биологическим процессам в опухолевой ткани простаты показала, что большинство биомаркеров взаимосвязаны с c-MYC, p53, РА и ПСА, которые являются основными факторами, стимулирующими рост РПЖ (Ummanni R. et al., 2011). В последних исследованиях было доказано, что высокодифференцированная простатическая интраэпителиальная неоплазия (ВДПИН) является предшественником РПЖ. По гистологической структуре клетки ВДПИН похожи на клетки аденокарциномы. Однако, в интраэпителиальной неоплазии сохраняются клетки базального слоя (Аллина Д.О. и соавт., 2015; Montironi R. et al., 2017).
Простатическая интраэпителиальная неоплазия (ПИН) как термин была утверждена на многих конференциях и одобрена Американским раковым обществом (ACS) и ВОЗ в 1995 г. (Montironi R. et al., 1996). Позднее ПИН разделили на две группы – низкой и высокой степени (раньше были три степени градации). К низкой степени, или ПИН-1, относится слабо выраженная дисплазия, а к высокой степени (ПИНВС) – умеренная и выраженная, или ПИН-2 и -3 (Bostwick D.G., 1996).
ПИН – это клеточная пролиферация эпителия внутри простатических протоков и ацинусов, генезис которой характеризуется клеточной и тканевой атипией. Тканевая атипия проявляет себя ростом диспластических изменений эпителия желез и протоков в виде повышенного количества рядов клеток, сбоях в их стратификации и в утрате их полярности. Цитологически становится заметным наличие клеток разной величины, размеров ядер, ядерным полиморфизмом, отмечается повышение плотности хроматина. Во всех случаях ПИН базальная мембрана остается интактной (Киселев В.И. и соавт., 2015).
При ПИНВС изменение размеров и формы ацинусов и протоков желез сопровождается наличием массивных пролифератов, в которых обнаруживаются просветы с эпителиальными мостиками. Также характерно укрупнение клеточных размеров с усугублением степени дисплазии и рост числа ядрышек, лоцированных в основном эксцентрично. При большой выраженности явлений дисплазии отмечается нестройность базально-клеточного ряда, строма часто утрачивает свою упорядоченность, возникает сбой в ранее строго параллельном направлении соединительно-тканных волокон. Иногда даже обнаруживаются оптически пустые пространства между гладкомышечными клетками и базальной мембраной (Говоров А.В. и соавт., 2017). В зонах ПИНВС увеличивается плотность микрососудов до промежуточной степени между стадией доброкачественного эпителия и опухолью (Siegal J.A. et al., 1995). ПИНВС чаще всего появляется на периферии предстательной железы, а его зональное распространение носит мультиочаговый характер (Чигирёва И.Б., 2016; Qian J. et al., 1997).
При этом ПИНВС расценивают как предраковое поражение поскольку было доказано, что оно часто сочетается с РПЖ (Mc Neal J.E. et al., 1986). Некоторые даже считают ПИНВС облигатным предраком (на основании их частого сочетания). Также о предраковой природе ПИНВС свидетельствуют данные молекулярных, морфологических, иммуногистохимических и генетических исследований (Бова Ф.С. и соавт., 2017; Bostwick D.G. et al., 2016).
Частота и структура гистоморфологических изменений перитуморальной зоны у больных локализованным раком предстательной железы с оценой риска биохимического рецидивирования заболевания
Из 337 обследованных больных с локализованным РПЖ при гистологическом исследовании гистопатоморфологические изменения в перитуморальной зоне отсутствовали у 80/337 (23,7%) (контрольная группа). В перитуморальной зоне нормальная железистая ткань ПЖ была разделена стромой, простатические железы выстланы секреторным эпителием со слоем неизмененных базальных клеток. У 257 (76,3%) пациентов, составивших основную группу, имели место сочетанные с аденокарциномой ПЖ гистопатоморфологические изменения в перитуморальной зоне. Структура морфологических изменений перитуморальной зоны у больных основной группы отражена в таблице 3.1.
Чаще других патологических процессов у пациентов основной группы в перитуморальной зоне наблюдались признаки хронического простатита (ХП): скопление в строме лимфоцитов, макрофагов и плазматических клеток с наличием реактивной атипии ядер. Доля гистологических признаков ХП среди всех патоморфологических изменений составила 72,4% (186/257). Сочетание ХП с другими фоновыми процессами в перифокальной зоне встречалось в 46,3% от всех пациентов основной группы: ПИН-2+ХП в 27,6% (71/257), ДГПЖ+ХП в 15,6% (40/257), ПИН-2+ПИН-1+ХП в 7% (18/257), ПИН-1+ХП в 3,1% (8/257). Таким образом, чаще всего имело место сочетание ХП с ПИН-2. Только признаки хронического воспалительного процесса в перитуморальной области встречались в 2 раза реже (в 26,1%).
Степень тяжести ХП при сочетании в перитуморальной зоне с ПИН-2 была наиболее выраженной. Так, частота выраженной степени тяжести ХП снижалась в ряду ОГ(ПИН-2+ХП) ОГ(ДГПЖ+ХП) ОГ(ХП), частота умеренной степени тяжести ХП в подгруппах ОГ(ДГПЖ+ХП)=ОГ(ХП) ОГ(ПИН-2+ХП), частота легкой степени тяжести снижалась в подгруппах ОГ(ХП) ОГ(ДГПЖ+ХП) ОГ(ПИН-2+ХП) (рисунок 3.1).
У пациентов основной группы на втором месте по частоте – в 96/257 (37,4%) образцах – в перитуморальной зоне выявлялись признаки ПИН-2 (таблица 3.1). Причем, в 71 наблюдениях из 96 (74%) ПИН-2 имела место в сочетании с хроническими воспалительными изменениями в ПЖ (таблица 3.1).
В перитуморальной зоне в очагах ПИН высокой степени выявляли фокусы железистых клеток крупных размеров амфифильной окраски с нарушением архитектурного строения и в сочетании с ядерной атипией. Базофильные железы были разделены стромой, что визуализировалось при малом увеличении. Ядра железистых клеток имели увеличенный размер, удлиненную форму. Железы имели расширенный просвет, иногда с солидными, местами папиллярными структурами в просвете (рисунок 3.2–3.3).
В одной пятой доле (25,3%) перифокально к аденокарциноме ПЖ имело место признаки доброкачественных гиперпластических процессов. Причем, в 11 случаях из 65 (17%) ДГПЖ была представлена склерозирующим аденозом. При гистологическом исследовании склерозирующий аденоз выглядел как очаг пролиферации мелких, тесно прилегающих друг к другу уплощенных желез, окруженных выраженным веретеноклеточным стромальным компонентом (рисунок 3.4).
Размеры ядер железистых клеток мелкие, ядра одинаковых размеров, без клеточного полиморфизма, с умеренной окраской. Цитоплазма железистых клеток обеднена, ацидофильной окраски. Вокруг всех желез постоянно присутствовал базально-клеточный слой клеток. Непостоянными признаки были солидные очаги, амилоидные тельца, кристаллоиды, редкими – фигуры митоза.
По данным гистологического исследования у всех больных была верифицирована аденокарцинома. На основании заключения морфолога распределение больных по патоморфологическим стадиям представлено в таблице 3.2.
У больных РПЖ всех подгрупп в половине наблюдений имело место поражение двух долей без выхода за капсулу железы (стадия рТ2с). Второе по представленности место занимали больные с патоморфологической стадией pТ2b, когда опухоль занимала более половины одной доли. Степень дифференцировки по шкале Глисона (сумма первичного балла, отражающего степень дифференцировки преобладающего компонента опухоли и вторичного балла (второй по распространенности дифференцировка)), преимущественно была умеренной. Частоты изучаемых параметров в подгруппах не различались как по сравнению с контрольной группой (p 0,05), так и между подгруппами основной группы (p 0,05). В целом по основной группе чаще других встречалась патоморфологическая стадия рТ2с (в 56,8%) с отсутствием различия (p 0,05) по отношению к контрольной группе (51,25%) и умеренная степень дифференцировки аденокарциномы (91,8% в основной и 93,75% в контрольной группе, p 0,05) (таблица 3.3).
Преимущественно (82 наблюдения из 113,72,5%) интрапростатическая периневральная инвазия выявлялась одновременно с ПИН-2.
У больных с локализованным РПЖ наличие сочетанной патологии в перифокальной зоне не приводило к статистически значимому изменению средних величин ПСА в сыворотке крови (12,1±1,7 против 12,5±1,6 нг/мл в контроле, р 0,05), что привело к необходимости использовать более подробный частотный анализ и сравнение долей в подгруппах с учетом сочетанных патоморфологических изменений в перитуморальной зоне (таблица 3.4).
Прогностическая оценка течения локализованного РПЖ по результатам иммуногистохимического исследования экспрессии тканевых факторов транскрипции, ангиогенеза и апоптоза
На начальном этапе с целью прогностической оценки заболевания, предсказания биологического поведения опухоли, появления рецидивов были ретроспективно изучены особенности экспрессии тканевых факторов транскрипции, ангиогенеза и апоптоза у 56 пациентов с РПЖ и БР в течение двух лет после РПЭ, а также у 60 больных локализованным РПЖ с отсутствием БР в течение двух лет после операции.
Распределение больных с БР после операции в зависимости от клинической стадии РПЖ было следующим: сТ1с –3/56 (5,3%), сТ2а – 5/56 (8,9%), сТ2b – 21/56 (37,5%), сТ2с – 27/56 (48,2%). Высокая степень гистопатологической дифференцировки (6 баллов по шкале Глисона) встречалась у 6/56 (10,7%), умеренная (7 баллов по шкале Глисона) – у 45/56 (80,4%) и низкая (8-10 баллов по шкале Глисона) – у 5/56 (8,9%) больных.
В группе больных при отсутствии БР после операции стадии РПЖ были следующими: сТ1с - 3/60 (5%), сТ2а - 3/60 (5%), сТ2Ь - 21/60 (35%), сТ2с - 33/55 (55%). Высокая степень гистопатологической дифференцировки (6 баллов по Глисону) встречалась у 8/60 (7,1%), умеренная (7 баллов по Глисону) - у 48/60 (91,6%) и низкая (8-10 баллов по Глисону) - у 4/60 (1,3%) больных.
В зависимости от риска рецидива РПЖ все 116 пациентов были разделены на четыре подгруппы: очень низкого (п=4), низкого (п=10), промежуточного (п=93) и высокого риска (п=9) согласно общепринятой классификации D Amico с соавт. (1997).
Результаты ИГХ реакций изучаемых маркеров оценивали полуколичественным способом по балльной шкале от 0 до 3, учитывая число позитивных клеток на 1000 клеток (Weber D.C. et al., 2012): 0 - отсутствие экспрессии (0-10% окрашенных клеток), 1+ (10-25%) - слабая экспрессия, 2++ (25-50%) - умеренная экспрессия, 3+++ (более 50%) - сильная экспрессия маркера.
Гипоксия-зависимые пути контроля транскрипции в опухолевой клетке, а также апоптоза, неоангиогенеза в ткани могут влиять на рост и распространение опухоли у больных РПЖ. Гипоксия оказалась самым мощным стимулом индукции транскрипционных процессов для всех типов клеток. Гипоксия-индуцибельный фактор-la (HIF-Іа, hypoxia-inducible factor 1 alpha) участвует в активируемых гипоксией транскрипционных механизмах, влияющих на интенсивность пролиферации раковых клеток, повышенную экспрессию факторов роста в опухоли (Tong D. et al., 2016). Сопоставление выраженности экспрессии факторов транскрипции, неоангиогенеза, апоптоза в операционных биоптатах опухолевой ткани предстательной железы с последующим течением болезни расширяет информацию о предикторных возможностях методов генетического анализа для прогноза заболевания.
Особенности опухолевой экспрессии HIF-la в операционных биоптатах по результатам ИГХ у пациентов с локализованным РПЖ в зависимости от исходного риска рецидива отражены в таблице 4.1. У больных РПЖ выраженность экспрессии HIF-la в опухолевых клетках возрастала по мере повышения риска рецидива РПЖ. При низком и очень низком риске рецидива РПЖ экспрессия HIF-la преимущественно была слабой (71,4%), промежуточном риске - умеренной (76,3%) и высоком риске сильной (77,8%). Сопряжение между повышением риска рецидива РПЖ и выраженностью опухолевой экспрессии HIF-loc в ткани ПЖ было статистически значимым р 0,0001 (х2=88,7) по результатам рангового дисперсионного анализа по методу Фридмана.
Значимость выраженности опухолевой экспрессии HIF-la в операционных биоптатах по результатам ИГХ у пациентов с локализованным РПЖ для последующего развития БР представлена в таблице 4.2.
У пациентов с РПЖ оценка опухолевой экспрессии HIF-la в операционных биоптатах проводилась исходно сразу после операции. Наличие или отсутствие БР определяли в течение двух лет после операции. Затем проводили сопоставление двух признаков между собой. При развитии (62,5%) и при отсутствии БР (63,4%) исходно у пациентов чаще всего встречалась умеренная экспрессия HIF-la в сходном проценте наблюдений. Однако, слабая экспрессия изучаемого фактора у пациентов при безрецидивном течении болезни наблюдалась несколько чаще (28,3% против 16,1%, р=0,06), а выраженная экспрессия реже (5% против 19,6%, р=0,06). По совокупности сопряжение между развитием БР после операции у больных локализованным РПЖ и повышением выраженности экспрессии HIF-la не было статистически значимым (р=0,06), хотя тенденция к указанной зависимости между признаками складывалась, что следовало из соответствующего коэффициента сопряжения Пирсона х2=7,36 (р=0,06).
Далее особенности опухолевой экспрессии HIF-la в операционных биоптатах по результатам ИГХ у пациентов с локализованным РПЖ изучали в зависимости не только от последующего раннего рецидивирования, но еще дополнительно с поправкой на наличие ПИН-2 в перитуморальной зоне (таблица 4.3). У пациентов с БР РПЖ ПИН-2 в перитуморальной зоне при гистологическом исследовании имел место у 25 (44,6%) больных, а при отсутствии БР - у 12 (20%) больных. Следовательно, при раннем рецидивировании РПЖ частота обнаружения ПИН-2 в перитуморальной зоне была выше (р=0,008). Учет сразу двух факторов - опухолевой экспрессии HIF-la и наличия ПИН-2 в перитуморальной зоне повышал риск развития БР у больных РПЖ.
При высоком уровне экспрессии фактора HIF-la в опухолевой ткани и наличии ПИН-2 в перитуморальной зоне БР развивался в 45,7%. Относительный риск БР при высокой экспрессии фактора HIF-la в опухолевой ткани по сравнению с низкой экспрессией белка возрастал только в 1,53 раза (р=0,12) без доверительной значимости (абсолютный риск БР при слабой экспрессии HIF-la 10/29=0,345; абсолютный риск БР при высокой экспрессии 46/87=0,529, относительный риск 0,53/0,345=1,53).
Связь уровня мРНК гена РСА3 в осадке и экзосомах мочи с клиническими, биохимическими и генетическими факторами у больных раком предстательной железы
На следующем этапе была изучена связь между выраженностью уровня мРНК гена РСАЗ в осадке и экзосомах мочи и концентрацией ПСА в сыворотке крови, баллами по шкале Глисона как интегральным клиническим признаком, экспрессией простатспецифических белков, антиапоптических, транскрипционных, включая гипоксия-зависимых, проангиогенных факторов (таблица 5.12-5.13).
В результате корреляционного анализа была установлена наиболее выраженная статистически значимая прямая связь между уровнем мРНК гена РСАЗ в осадке и экзосомах мочи и тканевой экспрессией гипоксия-зависимого транскрипционного фактора HIF-la, проангиогенным фактором VEGFA. Следовательно, гипоксия-зависимая стимуляция транскрипционных процессов в опухолевой ткани может быть ведущим патогенетическим звеном регуляции содержания онкомаркера в биологических жидкостях.
В последнее время было доказано, что гипоксия приводит к значительному повышению концентрации экзосом в биологических средах. По сравнению с нормоксией при снижении парциального напряжения кислорода концентрация экзосом возрастает двухкратно (King H.W. et al., 2012). Путем применения химической стабилизации HIF-1б в ткани авторы доказали прямое влияние HIF-1б на продукцию везикул при гипоксии (King H.W. et al., 2012). Поскольку экзосомы можно рассматривать как средство межклеточной коммуникации, то повышение их числа может облегчить межклеточные способы передачи информации. Вслед за изменением числа экзосом, при гипоксии может измениться и их состав. Показано, что в «гипоксических» экзосомах опухолевых клеток накапливается ряд специфических молекул, которые способствуют образованию новых сосудов (Park J.E. et al., 2010, Tadokoro H. et al., 2013) в опухоли и снижению экспрессии молекул межклеточной адгезии (Ramteke A. et al., 2015). Поскольку уровень мРНК гена PCA3 в осадке и экзосомах мочи повысился одновременно, то, очевидно, повышение концентрации онкомаркера PCA3 может происходить как за счет повышения числа экзосом, так и за счет изменения их содержимого.
Наличие ПИН-2 в перитуморальной зоне способствовало повышению РСА3 в экзосомах, что свидетельствовало об увеличении количества РНК в экзосомах при гистоморфологическом изменении перитуморальной зоны. Данное обстоятельство может быть связано с усилением гипоксия-зависимого транскрипционного потенциала в опухолевых клетках, установленного нами ранее. В клеточных элементах осадка мочи при ПИН2 в перитуморальной зоне усиление экспрессии гена PCA3 установлено только для сниженных диапазонов экспрессии гена. То есть, изменение содержания онкомаркера РСА3 в экзосомах при гистоморфологических изменениях перитуморальной зоны более выраженное, чем в осадке мочи.
Между изучаемым онкомаркером и андрогенно-регулируемым гомеобоксным белком NKX3-1, участвующим в защите от последствий окислительного стресса, была выявлена отрицательная статистически значимая корреляционная связь. Кроме того, установлена прямая достоверная корреляционная связь между мРНК онкомаркера РСА3 и альфа-метилацил КоА-рацемазой (AMACR), усиливающей клеточные свободнорадикальные процессы. Данное обстоятельство еще раз подтверждает патогенную роль гипоксия-зависимого пути регуляции транскрипционных процессов, несостоятельности путей защиты от окислительного стресса для развития и прогрессии РПЖ, повышения экспрессии онкомаркеров.
Последствием изменения числа и содержимого экзосом, клеток осадка мочи, проявляющееся повышением концентрации онкомаркера РСА3, явилось усиление неоангиогенеза (прямая достоверная корреляционная связь с VEGFA) вследствие переноса большого объема информационных молекул.
Итак, с целью совершенствования неинвазивной мониторинговой системы наблюдения за больными РПЖ нами была проведена оценка уровня мРНК гена PCA3 в осадке и экзосомах мочи у пациентов с развитием БР и без рецидивирования заболевания в начале наблюдения. Такой подход позволил оценить прогностическую значимость оценки уровня мРНК гена PCA3 в осадке и экзосомах мочи для определения риска раннего рецидивирования заболевания еще на этапах подготовки к операции. В работе были установлены уровни мРНК гена PCA3 в осадке и экзосомах мочи, при превышении которых можно говорить о риске раннего прогрессирования болезни. При повышении мРНК гена РСА3 в осадке и экзосомах постмассажной мочи у больных с локализованным РПЖ риск БР в течение двух лет после РПЭ возрастал. Диагностическая эффективность оценки риска прогрессирования локализованного РПЖ по уровню мРНК гена РСА3, определенному методом полимеразной цепной реакции в режиме реального времени в осадке мочи составляла 88%, а в экзосомах мочи 79,5%. То есть, оценка уровня мРНК гена РСА3 в осадке и экзосомах мочи, информативна для прогноза развития БР в ближайшие 2 года после РПЭ.