Электронная библиотека диссертаций и авторефератов России
dslib.net
Библиотека диссертаций
Навигация
Каталог диссертаций России
Англоязычные диссертации
Диссертации бесплатно
Предстоящие защиты
Рецензии на автореферат
Отчисления авторам
Мой кабинет
Заказы: забрать, оплатить
Мой личный счет
Мой профиль
Мой авторский профиль
Подписки на рассылки



расширенный поиск

Язык и онтологическая относительность Куслий Петр Сергеевич

Язык и онтологическая относительность
<
Язык и онтологическая относительность Язык и онтологическая относительность Язык и онтологическая относительность Язык и онтологическая относительность Язык и онтологическая относительность Язык и онтологическая относительность Язык и онтологическая относительность Язык и онтологическая относительность Язык и онтологическая относительность
>

Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Автореферат - бесплатно, доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Куслий Петр Сергеевич. Язык и онтологическая относительность : диссертация ... кандидата философских наук : 09.00.01.- Москва, 2007.- 158 с.: ил. РГБ ОД, 61 07-9/565

Содержание к диссертации

Введение

Глава первая. Семантика и онтология 10

1. Референция и существование 10

1.1 Концепция именования Г. Фреге 13

1.2 Теория дескрипций Б. Рассела 17

1.3 Критерий существования У. Куайна 21

2. Природа значения 27

2.1 Проблема значения в философии логического эмпиризма 29

2.2. У. Куайн: критика понятия значения 44

2.3 Полемика Карнапа и Куайна 50

Выводы 59

Глава вторая. Теория онтологической относительности и холизм 61

1. Концептуальная схема 61

2. Холизм 66

3. Теория онтологической относительности 72

3.1 Гипотеза Сепира-Уорфа 72

3.2 Непостижимость референции и онтологическая относительность!5

3.3 Онтологическая относительность и холизм 80

3.4 Возражения против теории онтологической относительности 82

4. Идея контекстуального холизма 102

4.1 Контекстуальный холизм 102

4.2 Проблема контекста в современной философии 110

Выводы 114

Глава третья. Старая и новая теории референции 115

1. Дескриптивная теория референции 116

1.1 Тождественность смысла и денотата 116

1.2 Постулируемые сущности вместо объектов 117

2 Каузальная теория референции 123

2.1 Различие смысла и денотата 123

2.2 Объекты вместо постулируемых сущностей 129

3 Два подхода к проблеме значения и референции 144

Выводы 146

Заключение 147

Библиография

Введение к работе

Теория онтологической относительности является философской концепцией, разработанной американским логиком и философом У. Куайном. Ее главный тезис гласит: исходного факта (положения дел), который мог бы быть выражен в каком-либо языке и являлся бы при этом базовым для всех остальных языков, не существует. Универсум сущностей всегда постулируется в рамках определенного языка или теории. Поэтому разговор об объектах следует рассматривать в терминах онтологических обязательств соответствующей теории.

Формулировка данной теории является результатом исследований, проведенных Куайном сфере теории значения и теории референции. Идеи, высказанные Куайном в рамках выработки теории онтологической относительности, лежат в центре самых бурно обсуждаемых на сегодняшний день проблем философии, к которым относятся соотношение между словом и объектом, проблема значения, вопросы, связанные с природой априорного знания, языковой компетентности и др. Кроме этого, философия Куайна оказала существенное влияние на развитие современного холизма, прагматизма и философии науки.

В большинстве философских исследований теории онтологической относительности принято считать, что она стала результатом проведенных Куайном исследований только в области теории референции. Этапами на пути к провозглашению онтологической относительности стали формулировка тезиса о непостижимости референции и выработка критерия существования. Данные результаты рассматриваются как дальнейшее развитие основных принципов дескриптивной теории референции Фреге-Рассела.

Однако не менее важными для формирования теории онтологической относительности явились и исследования Куайна в области проблем значения.

5 Данная диссертационная работа предлагает аргумент, демонстрирующий в чем заключается зависимость онтологической проблематики от вопросов значения в философии Куайна. Она проявляется при анализе его холистского тезиса, согласно которому носителем значения являются не отдельные термины или суждения, а теория (или язык) в целом. К холизму Куайн приходит именно вследствие анализа теории значения. Холизм в философии Куайна представлен как неразрывно связанный с тезисом онтологической относительности.

Философия Куайна, утверждая, с одной стороны, различие между значением и референцией, а с другой стороны, опровергая его холистским тезисом, в наиболее ясной форме демонстрирует всю сложность и неоднозначность проблематики соотношения слова и объекта, которая лежит в основе всей философии языка в целом.

Концепция онтологической относительности является тем материалом, анализ которого способствует прояснению причин целого ряда разногласий с современной философии. Так, например, она, как демонстрируется в диссертации, является прямым продолжением дескриптивной теории референции Фреге-Рассела, наглядно проявляющим то, что в концепциях этих философов присутствовало лишь имплицитно. Выявление таких имплицитных составляющих с помощью анализа теории онтологической относительности способствует пониманию природы дескриптивной теории референции. Это, в свою очередь, помогает понять причины, лежащие в основе противостояния, существующего сегодня между дескриптивной и каузальной теориями референции.

Разработанность проблематики теории онтологической относительности может быть рассмотрена через существующие исследования в области теории референции, значения, основных проблем философии логического позитивизма, природы эпистемологического и семантического холизма, контекстуализма, прагматизма.

Дескриптивная теория референции опирается на исследования в области семантики, проведенные Г. Фреге и Б. Расселом. Именно в их работах был сформулирован ключевой для дескриптивной теории тезис о детерминации денотата через смысл (дескрипцию). Важное влияние на формирование этой теории оказали идеи раннего Л. Витгенштейна и теория истины А. Тарского. Развитие дескриптивной теории референции было осуществлено в работах У. Куайна, Н. Гудмена, Д. Дэвидсона, Л. Линского. В работах П. Стросона и Дж. Серла была представлена кластерная интерпретация дескриптивной теории. Из обзорных работ по данной проблематике следует отметить книги Л. Тондла, Г. Кюнга, М. Девитта и К. Стерельного, а также статьи Е. Смирновой, В. Петрова и др. Из монографий, посвященным философским концепциям отдельных мыслителей следует упомянуть работы М. Даммита, Б.В. Бирюкова, П. Хилтона, А. Оренштейна.

Влияние дескриптивной теории референции на выработку теории онтологической относительности исследуется в работах Д. Дэвидсона, Я. Хинтикки, Е.Е. Ледникова и др. Однако влияние исследований Куайна в области теории значения на формулировку тезиса онтологической относительности почти не упоминаются. Примерами тому являются высказывания, которые делают в своих работах Т. Кун, Дж. Фодор, Е.Е. Ледников. Поэтому можно сказать, что данная сфера философии Куайна исследована не достаточно хорошо.

Сама же по себе проблема значения (смысла) в формулировке, актуальной для теории онтологической относительности, исследована достаточно и ее разработка продолжается по сей день. Можно упомянуть только имена основных исследователей, среди которых Р. Карнап, М. Шлик, А. Айер, А. Черч, А. Пап, П. Грайс и др. Из отечественных философов и логиков данной проблематикой занимались Е.Д. Смирнова, Р.Й. Павиленис, В.В. Целищев, Г.Г. Шляхин. Отдельного упоминания заслуживают исследования философии Венского кружка представленные в книге В. Крафта, а также

7 исследованиях А.Л. Никифорова и B.C. Швырева. Две последние работы представляют собой анализ влияния идей философии Венского кружка на становление философии науки во второй половине XX века. Однако в них уделяется не вполне достаточное внимание влиянию философии Куайна на концеции Т. Куна и П. Фейерабенда.

Философия холизма исследовалась в работах Д. Дэвидсона, Н. Блока, Дж. Фодора и Э. Лепора. Холистский аргумент, как правило, рассматривается отдельно от вопросов онтологической относительности. Данный подход, как утверждается в работе, не вполне справедлив относительно философии Куайна.

Наконец, подвергнутая анализу каузальная теория референции также является достаточно разработанной темой. В данной работе рассматриваются позиции основателей данной теории, а именно С. Крипке, К. Доннеллана, Г. Эванса и X. Патнэма. В отечественной философии ряд ключевых идей данной теории представлен в статьях В.В. Целищева, О.А. Солодухина, а также в монографии Л.Б. Макеевой, посвященной философии Патнэма.

Объектом данной работы (проблемным полем исследования) является проблематика связи между языком и реальностью в рамках аналитической философской традиции.

Предметом данной работы (ее центральной темой) является теория онтологической относительности: ее природа, генезис, роль в современных философских дискуссиях.

Целью данного исследования является критический анализ концепции онтологической относительности У. Куайна и обоснование ее значения для рассмотрения современных проблем онтологии и семантики.

Основными задачами исследования являются следующие: (1) Проследить развитие и трансформацию дескриптивной теории референции на материале работ Г. Фреге, Б. Рассела и У. Куайна. (2) Исследовать связь куайновской критики понятия значения в постпозитивистской философии с провозглашением тезиса онтологической относительности. (3)

8 Реконструировать теорию онтологической относительности Куайна и представить теории эпистемологического и семантического холизма как ее неизбежные следствия. Проявить влияние этой теории на философско-научные концепции Т. Куна и П. Фейерабенда. (4) Показать несостоятельность холистского требования, согласно которому термины обретают значение лишь в контексте всего языка, а также недостаточную разработанность в рамках философии Куайна вопроса о критериях правильности перевода. Выработать способы преодоления данных сложностей посредством контекстуального объяснения значения и прагматистского задания критериев перевода. (5) Предложить обоснование фундаментальной философской значимости теории онтологической относительности посредством компаративного анализа исходных постулатов дескриптивной и каузальной теорий референции.

Методологическая основа исследования представляет собой сочетание историко-генетического метода и метода теоретической реконструкции, с одной стороны, и критико-аналитического метода и метода компаративного анализа, с другой. Первые два метода используются для экспликации ключевых идей, актуальных для целей данного исследования. Два другие метода используются при обсуждении сформулированных проблем и выработки решений для указанных трудностей.

Основными тезисами, выносимыми на защиту в данной диссертационной работе являются следующие: (1) Семантический и эпистемологический холизм являются неизбежными следствиями тезиса онтологической относительности. (2) Рамки задаваемого языком универсума, а также границы языкового контекста, достаточные для обретения термином значения, задаются прагматическими целями и потребностями конкретной ситуации. (Тезис контекстуального холизма.) (3) В исследовании природы значения терминов следует различать два подхода: эпистемологический и онтологический. Эпистемологический подход основывается на дескриптивной теории референции и куайновском критерии существования и изначально не

9 подразумевает существование каких-либо предметов. Поэтому при эпистемологическом подходе денотаты не отличаются от задающих их дескрипций и являются постулируемыми сущностями. Онтологический подход к проблеме значения связывается с каузальной теорией референции и предполагает, что определенные объекты существуют независимо от их дескриптивной детерминации. Поэтому при онтологическом подходе различие между смыслом и денотатом проводится. (4) Объекты каузальной теории референции являются постулированными сущностями, заранее введенными посредством дескриптивного метода и представленные в «фоновом» языке. Следовательно, каузальная теория референции базируется на дескриптивной теории, и ее аргументы против этой теории несостоятельны.

При чтении данной работы важно учитывать следующую терминологическую специфику:

- термин «значение» употребляется либо как взаимозаменяемый с
термином «смысл», либо как обозначающий общую теорию значения,
состоящую из смысла и денотата.

термин «теория онтологической относительности» употребляется как непосредственно обозначающий теорию онтологической относительности, так и как обозначающий эту теорию со всеми сопутствующими ей следствиями (эписмтемологическим холизмом, семантическим холизмом, прагматизмом, натурализмом и т.д.)

термин «онтология» употребляется как (1) обозначающий философское учение о бытии, (2) как синоним термина «универсум сущностей». Последний вариант употребления данного термина был введен У. Куайном и на сегодняшний день является распространенным в текстах, посвященных онтологии и семантике.

Референция и существование

Зарождение аналитической философии в конце XIX века было одним из аспектов так называемого лингвистического поворота в философии, в результате которого основные вопросы онтологии, эпистемологии и этики стали рассматриваться через призму анализа языка. Отличие аналитической философии от ряда других философских и семиотических направлений заключалось в том, что ее представители исследовали язык при помощи его логического анализа. В результате этого была существенно развита логическая семантика, как дисциплина изучающая отношение языковых выражений к обозначаемым объектам и выражаемому содержанию с помощью аппарата математической логики.1 Родоначальником аналитической философии считается Г. Фреге, поскольку именно его работы по проблемам основания математики, семантике и формальной логике оказали влияние на таких философов как Б. Рассел, Л. Витгенштейн и Р. Карнап, развивших и трансформировавших впоследствии высказанные в них идеи.

Онтологическая проблематика, являющаяся центральной темой данной работы, рассматривается в рамках аналитической традиции, соответственно, посредством анализа значения языковых единиц. Давая общее описание аналитическим подходам к онтологической проблеме, Л. Тондл пишет: «Сторонника лингвистическо-аналитических методов в философии интересует не вопрос «Что есть это?», а вопрос «Что это означает?»». Иначе говоря, проблемы связанные с вещами, свойствами и отношениями в рамках аналитической философии рассматриваются как проблемы связанные с именами и предикатами, обозначающими и необозначающими терминами, логическими константами, переменными, связками, кванторами. Так, классический онтологический вопрос «Что существует?» формулируется как вопрос о том, какие термины языка являются именами. Данный подход объясняется тем, что если об объектах можно говорить только через обсуждение языковых единиц, которым они соответствуют, то такими языковыми единицами будут главным образом имена собственные.

Имя собственное в силу своей грамматической конструкции отвечает на вопрос «кто?» или «что?». Следовательно, объекты, из которых состоит универсум, могут быть обозначены именами собственными. Обсуждение же конкретно взятых объектов осуществляется именно с помощью имен. Отношение между именами и обозначаемыми ими объектами называется «референцией», а сами объекты «референтами» имен. Таким образом, вопросы существования в аналитической философии связаны с вопросами референции.

Существуют определенные принципы, по которым функционируют имена: принцип однозначности, предметности и взаимозаменимости. На данном этапе для нас будут важны первые два. Принцип однозначности заключается в том, что каждому имени должен соответствовать один предмет. Существует две версии этого принципа: сильная и слабая. Согласно сильной версии, каждый термин языкового общения в целом является именем всего лишь одного предмета. Согласно слабой версии, достаточно лишь того, чтобы в каждой отдельной ситуации языкового общения термин не использовался многозначно. Принцип предметности гласит, что любое предложение, в котором используются имена, говорит о том, что является денотатом этих имен. Значимость данного принципа заключается в том, что имя указывает на нечто внеязыковое.

Данное определение имени и его функции является исходным и далеко не достаточным, поскольку, оказывается, что в языке существует большое количество терминов, также отвечающих на вопрос «кто?» или «что?», но не именующих никакую сущность. При этом такие имена зачастую бывают вполне понятными и значимыми. Примером такого имени является «Пегас». Данное затруднение указывает на необходимость более глубокого анализа природы имен собственных. Оно называется проблемой пустых имен и считается одной из первых проблем так называемой теории смысла. Благодаря инстанции смысла имена могут оставаться значимыми даже если не обозначают никакую сущность.

Пустые имена приводят к следующей проблеме теории смысла, так называемой проблеме единичных отрицательных высказываний существования. Высказывание «Современный король Франции не существует» вызывает сложности поскольку, если формализовать данное высказывание в языке логики предикатов, то получится утверждение, что существует такая сущность, которая не существует. Здесь к проблеме пустых имен добавляется еще проблема существования как предиката.

Проблема, в некотором смысле, обратная проблеме пустых имен - это проблема тех ситуаций, когда один и тот же объект обозначается двумя именами. С этой проблемой связан и указанный выше принцип взаимозаменимости, который гласит, что термины, обозначающие один и тот же объект взаимозаменяемы. Данная проблема проявляется в высказывании Витгенштейна: «Сказать о двух предметах, что они тождественны, -бессмыслица, а сказать же об одном предмете, что он тождественен самому себе - это вообще ничего не сказать». Кроме этого, существует проблема неэкстенсиональных контекстов, в которых неприменим принцип взаимозаменяемости имен. К таким контекстам относятся косвенные контексты и контексты логических модальностей. Таким образом, получается, что аналитический подход к рассмотрению вопросов онтологии через исследование проблем референции погружает онтологическую проблематику в целый спектр вопросов семантики. Решение онтологической проблемы в рамках логико-семантического анализа, предполагает решение и всех указанных проблем, стоящих перед семантической теорией.

Концепция именования Г. Фреге

Как было уже сказано, Г. Фреге был одним из родоначальников аналитической философии. Именно он предложил рассматривать вопросы существования в терминах именования и референции и выдвинул первую семантическую теорию, способную решать перечисленные проблемы семантики. Поскольку сам Фреге был математиком и занимался обоснованием арифметики через сведение ее к логике, то построенная им семантика была разработана только в той степени, в которой она способствовала получению ответов на интересующие Фреге вопросы. Видимо поэтому, а, может быть, еще и потому, что Фреге был в этой сфере первопроходцем, многие его формулировки зачастую являются двусмысленными, что порождает споры среди его последователей относительно интерпретации его работ.

Фреге не писал отдельно о проблеме именования, и его позицию по этому вопросу можно лишь восстановить, отталкиваясь от его высказываний относительно связанных вопросов. Так, понятию обозначающей фразы (сингулярного термина) в теории Фреге соответствовало понятие «имени собственного». Именно имя собственное, по Фреге, в силу своей грамматической формы указывает на соответствующие объекты. Фреге не предлагает четкого определения данного термина, которое позволило бы отличить его от всех прочих терминов. Исследователь его наследия Майкл Даммит считает, что, по-видимому, Фреге предполагал отличать имя собственное от других терминов интуитивно, исходя из общего понимания того, что оно должно значить.7 Однако отсутствие четкого определения имени собственного можно объяснить и тем, что, по Фреге, именем собственным, т.е. термином, обозначающим некоторую сущность, может быть любой термин, если придать ему соответствующую грамматическую форму. При этом, по Фреге, обозначающей фразой или именем может не только слово, но и предложение.

Если именем собственным может быть любой термин, т.е. любой термин может обозначать определенный предмет, то, значит, и объекты могут быть любыми. Так, сам Фреге пишет, что понимает «предмет» в самом общем смысле: «Из сказанного ясно, что под «знаком» и «именем» я понимаю любое обозначение, представляющее собою собственное имя, чьим значением, стало быть, является определенный предмет (в самом широком смысле этого слова)... Обозначение единичного предмета может также состоять из нескольких слов и других знаков».8 При этом у Фреге есть некоторая оговорка, позволяющая избежать допущения противоречивых объектов, таких, например, как круглый квадрат. Фраза «круглый квадрат», по Фреге, также будет обозначающей, однако ее денотатом будет не некий объект, а нуль-класс. Таким образом, Фреге избегает противоречий, присущих, например, системе Мейнонга, где в качестве существующих рассматривались и круглые квадраты.

Важно отметить, что, несмотря на взаимозависимость термина и обозначаемого им объекта, для Фреге, как аналитического философа, первичной значимостью обладает именно термин, а не объект. Так, например, числа рассматриваются им в качестве объектов лишь в силу того, что термины, их обозначающие, признаются именами собственными, а не наоборот. В противном случае было бы непонятно, что может являться критерием установления объектов, т.е. какие сущности являются объектами, а какие нет. В философии Фреге обсуждение онтологии возможно только после рассмотрения языка.9

Из того обстоятельства, что в качестве имени собственного можно рассматривать любой термин, следует так называемый платонизм в онтологии Фреге. Различая типы разных онтологических сущностей, Фреге при этом не разделял на типы имена собственные. Как опять же предполагает Даммит, Фреге, видимо, не учитывал опасности разрастания универсума до бесконечности.10 С этим, очевидно, и связано то, что он не стремился дать точное определение имени собственному. Это, однако, не влияет на применимость его семантики в целом, поскольку является утверждением из сферы онтологии, а не из сферы обозначения.

Готтлоб Фреге построил семантическую схему, которая позволила наглядно соотносить сферу онтологии со сферой языка. Предложенная Фреге трехчастная система разрешала важные вопросы языка и онтологии, к которым относилась проблема тождества, проблема несуществующих сущностей, а также проблема косвенных контекстов. В общем виде эта схема имела следующий вид: «термин - значение - денотат». Известный пример терминов, относящихся к планете Венере, демонстрирует суть данной схемы: два термина «Утренняя звезда» и «Вечерняя звезда» имеют общий денотат (планету Венеру), но при этом различаются по смыслу. Значений (смыслов) может быть очень много, и они могут быть разной сложности, денотат же всегда один и простой. Фреге решает проблему тождества, говоря, что термины «Утренняя звезда» и «Вечерняя звезда» тожественны относительно общего денотата, что позволяет сказать ««Утренняя звезда» = «Вечерняя звезда»». Однако когда мы говорим «Утренняя звезда», то не всегда подразумеваем Венеру в значении «Вечерняя звезда», поэтому если говорить о значении (смысле) «Утренней звезды» и «Вечерней звезды», то оно не одно и то же. Следовательно, эти два термина тождественны относительно денотата, но не тождественны относительно своего значения.

Проблема терминов, которым не соответствует никакая конкретная сущность, решается через введение соответствующих абстрактных сущностей, которую они именуют. А бессмысленные термины, как уже было сказано, обозначают пустой класс. Таким образом, в теории Фреге для любого вида терминов сохраняется трехчастное семантическое деление.

Схема «термин - значение - денотат», как было сказано, является общей, однако в теории Фреге существуют и ее модификации, например, для предложений. Так для предложения смыслом будет высказываемая в нем мысль, а денотатом истинностное значение выражаемого в нем суждения. Проблема неясных (opaque) контекстов решается Фреге также методом трехчастной семантики: несмотря на то, что суждения, подчиненные более общему суждению, не имеют истинностного значения, чем существенно отличаются от суждений в исходном смысле, они, тем не менее, как писал Фреге в своих поздних работах, обозначают некоторую сущность.

Семантическая теория Фреге была полной и давала возможность решать вышеуказанные задачи. Она все же подверглась критике со стороны Бертрана Рассела на том основании, что, не являясь логически противоречивой, теория Фреге, тем не менее, была слишком искусственной и не предполагала «точного анализа сути дела».

Концептуальная схема

Куайновская критика философии логического позитивизма и в особенности свойственного ей понимания понятия значения привели к отказу от полного отделения сферы языка от сферы онтологии. Онтология проявляется посредством квалифицированных переменных определенного языка и задается через дескрипции. Будучи концептуализированной в терминах языка, она занимает периферийную часть общей структуры языка и постулируемой реальности.

Язык и его онтологические обязательства представляют собой то, что Куайн называет концептуальной схемой. Концептуальная схема представлена всей наукой целиком. Наука же, в свою очередь, призвана объяснять, упорядочивать и предсказывать воспринимаемые людьми стимулы. Осуществляется это объяснение и предсказывание через введение соответствующих сущностей, рассматриваемых как объекты, и установление связей между ними. Физический объект для Куайна - это не объективно существующая сущность, а та сущность, которая постулируется в рамках концептуальной схемы. Такую постулируемую сущность Куайн называет термином posit, и именно она является значением связанной переменной.

Наука, таким образом, как общая концептуальная схема должна пониматься в качестве средства, способствующего нашей ориентации во внешнем мире. Куайн пишет: «Как эмпирик, я в конечном счете продолжаю считать концептуальную схему науки инструментом для предсказания будущего опыта в свете опыта прошлого. Физические объекты концептуально водятся в ситуацию в качестве удобных посредников не с помощью определения в терминах опыта, но просто как неустранимые постулируемые сущности».51

Концептуальная схема не является результатом индуктивного построения. Вопрос о том, что было раньше, мир или его концептуализация, похож на вопрос о курице и яйце. С одной стороны, нельзя говорить о неконцептуализированной реальности, но, с другой стороны, концептуализация не может существовать без чего-то концептуализированного. Поэтому Куайн рассматривает пару реальность-концептуализация скорее как единый и неразрывный комплекс. В рамках этого комплекса существуют более и менее теоретические уровни. Так, например, наименее теоретическим уровнем будет уровень предложений наблюдения. А вот истины логики и математики будут относиться скорее к самому теоретическому уровню. Стараясь сохранить нашу концептуальную схему, мы будем наименее склонными к изменению таких теоретических истин. Иллюстрацией этому является пример, в котором мы, пересчитывая яблоки, складываем, скажем, четыре яблока и пять и получаем десять яблок. Мы не склонны при этом считать, что опыт опроверг используемые нами законы арифметики. Скорее наоборот: наша вера в эти законы достаточно крепка, чтобы мы считали более вероятным то, что допустили ошибку в счете и посчитали одно яблоко дважды. Мы пересчитываем яблоки заново и, получая девять, подтверждаем работоспособность нашей общей теории. Несмотря на то, что изначально теория призвана объяснять и предсказывать опыт, в данной ситуации теория в силу своей убедительности заставляет нас усомниться скорее в данных опыта и перепроверить их. Такой случай Куайн называет случаем, когда хвост начинает вилять собакой.

Куайновское понимание концептуальной схемы, как уже было сказано, касается всей науки в целом. Она может корректироваться через отказ от отдельных составляющих науку теорий. Однако делается это лишь с тем, чтобы лучшим образом подстроить всю теорию к данным опыта. Концептуальная схема всегда ориентирована на реальность. Критика аналитических суждений является основным тому подтверждением. Концептуальная схема задает свою онтологию через постулируемые сущности. Таким образом, разговор о реальности или принимаемой той или иной схемы действительности должен осуществляться в лингвистических терминах.

Куайновское понятие концептуальной схемы получило широкое распространение среди философов науки, в особенности у Т. Куна и П. Фейерабенда. Однако, исследуя вопросы, связанные с развитием научного знания и его соотношения с реальностью, эти философы главным образом концентрировались на таких вопросах, как природа и структура научного знания, а не на семантических вопросах о соотношении языка и реальности. Поэтому большая часть их философского наследия остается: за рамками вопросов, рассматриваемых в данной работе. Тем не менее, как Кун, так и Фейерабенд, существенно развили идеи, высказанные Куайном.

Томас Кун отказался от неопозитивисткого проекта, связанного с разделением теории и опыта. Для него нет четкой грани между наукой и метафизикой. Согласно Куну, онтологическая установка является одной из основных предпосылок, обусловливающих возможность какого-либо научного знания. Одна из его часто приводимых цитат гласит: «Едва любое эффективное исследование может быть начато прежде, чем научное сообщество решит, что располагает обоснованными ответами на вопросы, подобные следующим: каковы фундаментальные сущности, из которых состоит универсум? Как они взаимодействуют друг с другом и с органами чувств?».52

Соответствующие онтологические установки появляются в процессе выработки научной парадигмы. Научной парадигмой Кун называет научные достижения, обладающие двумя характеристиками: «их создание было в достаточной мере беспрецедентным, чтобы привлечь на длительное время группу сторонников из конкурирующих направлений научных исследований. В то же время они были достаточно открытыми, чтобы новые поколения ученых могли в их рамках найти для себя нерешенные проблемы любого вида».5 Каждая парадигма, таким образом, формирует собственный мир, предлагая свою интерпретацию реальности. Эта интерпретация называется «фактом», и ученые, работающие в рамках этой парадигмы, считают его объективным. Известный пример «уткозайца», приведенный еще Витгенштейном в «Философских исследованиях», служит здесь наглядной иллюстрацией: нарисованный контур может объясняться в рамках парадигмы, скажем, как заяц, и это будет считаться объективным фактом. В другой парадигме, быть может, тот же контур будет с такой же объективностью рассматриваться как изображающий утку. Именно поэтому вопросы онтологии являются тем, что заранее задается теорией, пропагандируемой в рамках конкретной парадигмы. В своей книге по истории и теории философии науки А. Никифоров резюмирует этот вопрос, утверждая, что «парадигма Куна - это громадная метафизическая система, детерминирующая основоположения научных теорий, их онтологию, экспериментальные факты и даже наши реакции на внешние воздействия».34

Тождественность смысла и денотата

Популярность дескриптивной теории референции, которую она получила со времен опубликования Расселом статьи «Об обозначении», объясняется тем, что эта теория позволяла решать базовые проблемы семантики.

Куайновский критерий существования развивает идеи Рассела. Он демонстрирует, каким образом все термины можно считать дескрипциями. Постулируемые объекты при этом являются значениями связанных переменных, которые задаются именно через дескрипции. Это, однако, приводит к тому, что объекты и дескрипции становятся неразличимыми. Данный тезис уже выдвигался во второй главе, когда утверждалось, что холистская философия не проводит различия между смыслом и объектом. Поясним его еще раз.

Если объекты - это значения связанных переменных, задаваемые дескрипциями, то, значит, о предмете можно сказать только то, что содержится в дескрипции. Предмет, иными словами, это то, что удовлетворяет условиям, налагаемым на связанную переменную предикатным знаком (дескрипцией). А это значит, что предмет неотличим от дескрипции.103 Следовательно, в дескриптивной теории референции не проводится различия между смыслом и объектом.

Все предыдущие разделы данной работы и были, в сущности, посвящены тому, как из этой проблематики вырастает тезис онтологической относительности. Если существует то, что может задаваться только дескрипциями, то, соответственно, сама теория задает свои объекты, а говорить об объектах вне теории запрещено. С последним тезисом связаны карнаповское рассмотрение внешних вопросов существования как вопросов о выборе языка и куайновский тезис онтологической относительности, отрицание существования объективной реальности и холизм.

На данном этапе может показаться, как минимум, странным, что дескриптивная теория референции приходит к столь неожиданным выводам, как отрицание различия между смыслом и предметом. Еще более странным кажется, что она все еще продолжает приписываться Фреге, Расселу и Куайну, которые потратили в своих работах так много сил на то, чтобы отличить теорию смысла от теории референции. Данный вопрос является принципиально важным как для понимания работ классиков аналитической философии, так и для общего понимания вопросов семантики и существования. Остановимся на нем подробнее.

Казалось бы, утверждать, что в рамках дескриптивной теории референции не проводится различия между смыслом и денотатом, значит, отрицать исходные постулаты данной теории. В примере Фреге об «Утренней звезде», «Вечерней звезде» и Венере «Утренняя звезда» и «Вечерняя звезда» выражают разные смыслы, детерминирующие сам объект, т.е. планету Венеру. При этом в самой планете нет ничего лингвистического. Она является независимым материальным объектом. У Рассела термины «Вальтер Скотт» и «автор Веверлея» являются различными дескрипциями одного и того же индивида. Именно существование этого индивида делает истинным утверждение тождества «Вальтер Скотт = автор «Веверлея»». Куайн, несмотря на свой критерий существования и тезис онтологической относительности, продолжает в уже цитировавшихся отрывках утверждать, что верит в существование столов, стульев, Неаполя, а также что в их существовании нет ничего лингвистического. Наконец, само определение истины Тарского подразумевает существование объективной реальности: ««Снег бел» - истинно, когда снег бел», а не «Снег бел, когда «Снег бел» - истинно». Таким образом, так или иначе, все эти философы говорят о независимо и объективно существующих объектах.

Однако в это же самое время эти же философы утверждают, что смысл детерминирует денотат (Фреге), имена есть скрытые дескрипции (Рассел), существовать значит быть значением связанной переменно (Куайн). А это, как было показано, приводит к тому, что объекты становятся неотличимы от задающих их дескрипций. Похоже, что несоответствие в утверждениях налицо. Встает вопрос: как можно говорить об объективно существующих вещах в рамках дескриптивной теории референции, утверждающей, что объекты задаются дескрипциями? Ведь сам критерий Куайна запрещает это делать. И никакие уверения со стороны Куайна и других философов о том, что они верят в существование объективной реальности, здесь не помогут. На данном этапе встает уже не только угроза скептицизма, но и проблема того, как соотнести выводы дескриптивной теории референции с утверждением о том, что по своей природе лингвистические вопросы отличаются от онтологических, под которым, видимо, подписались бы все основатели дескриптивной теории. Наконец, встает вопрос о том, что делать с многочисленными примерами, такими как пример Утренней звезды, казалось бы, наглядно показывающими различие смысла и объекта.

Проблема, с которой мы имеем дело, является проблемой объектов, с одной стороны, и постулируемых сущностей, с другой. Классики аналитической философии, предложившие эти термины и указавшие на все сложности проблемы значения, похоже, зная об этих различиях, сами не до конца их проводили. Суть вопроса заключается в том, что если мы следуем за дескриптивной теорией референции и говорим, что объекты задаются дескрипциями, то мы на самом деле говорим уже не об объектах, а о постулируемых сущностях (posits в терминологии Куайна). Постулируемые сущности - это как раз и есть сущности, задаваемые языком. Если мы принимаем дескриптивную теорию референции, то уже не можем рассуждать о независимых и объективно существующих объектах. Однако в то же самое время различие смысла и денотата заставляет нас вновь говорить не о постулируемых сущностях, а именно о независимых объектах. Это приводит к противоречию. Получается, что, с одной стороны, язык задает универсум, а с другой стороны, именно объективная реальность делает высказывания языка истинными или ложными, а имена именами.