Когнитивные и социальные предпосылки псевдонауки Конопкин, Алексей Михайлович

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Демаркация научного и ненаучного знания с.11

1. Проблема соотношения научного и ненаучного знания c.11

2. Когнитивная ценность вненаучных практик с.23

3. Структурирование околонаучного знания с.35

4. Анализ терминов: паранаука, антинаука, квазинаука, анормальное знание с.58

5. Псевдонаука и лженаука с.67

Глава 2. Псевдонаука в контексте борьбы идеалов научности с. 96

1. Критерии научности и критериальная демаркация с.96

2. Специфика идеалов научности и научный метод как основа их множественности с.110

3. Теоретико-методологический редукционизм; физика и геометрия как идеалы науки с. 125

4. Научные конфликты в контексте идеалов научности с. 149

Глава 3. Специфика процессов признания научности в обществе с.183

1. Когнитивное и социальное признание научности с.183

2. Научные специальности в России и США с. 186

3. Превратности социального признания научности (на примере валеологии) с.198

4. Общественные академии и «неофициальные науки» с.203

Заключение с. 224

Список использованных источников и литературы с.228

• Проблема соотношения научного и ненаучного знания
• Псевдонаука и лженаука
• Научные конфликты в контексте идеалов научности
• Общественные академии и «неофициальные науки»

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Псевдонаука является частью современного ренессанса квазиформ духовной культуры, а в более общем контексте - частью общего антисциентисткого «тренда» в интеллектуальной жизни страны. Характерным в последние десятилетия стало стремление «развенчать» науку; эта тенденция причудливо сочетается с имплицитным пониманием высокого статуса научного знания и стремлением научно обосновать самые, казалось бы, вненаучные феномены: религиозные догматы, чудеса, методы личностного самосовершенствования. Псевдонаука - непосредственный участник этих процессов; неслучайно можно говорить о широком представительстве и распространении псевдонауки в СМИ, что диктует необходимость исследования псевдонауки не только средствами естественных наук, но и гуманитарных.

Экспансия псевдонауки вызывает тенденции отказа от критериев научности, размывания роли академического экспертного сообщества в оценке и развитии научного знания. Ученые и научные работники вне зависимости от специальности и широты интересов встречаются с псевдонаучными гипотезами, публикациями, спекуляциями на авторитете науки, искажением научных данных. Получила широкое распространение антинаука, идеологизированная наука, девиантная наука и другие околонаучные формы. Поэтому и само научное сообщество пытается не только бороться с неблаговидными проявлениями псевдопауки, но и осмыслить корни и причины этого явления.

Тематика псевдонауки, лженауки давно уже стала подлинно интернациональной; псевдонаука проявляется в самых разных странах, опровергая этим популярную точку зрения о связи псевдонауки исключительно с низким уровнем образования, культуры, уровнем экономического благополучия общества. Проводятся международные конференции, круглые столы, регулярно выходят публикации, где затрагивается эта проблематика (например, сборники «В защиту науки» РАН, журнал «Skeptical Inquirer»).

Говоря о современном состоянии исследований псевдонауки, можно отметить, что произошло заметное охлаждение интереса к проблеме демаркации науки и ненауки, и ныне практически не выдвигается глобальных теорий демаркации. Однако фокус внимания переносится на более частные проблемы, более глубокий уровень исследования предметных областей. Одновременно происходит осмысление форм пара- и псевдонаучного знания, конкретных проявлений этих форм, особенностей и тенденций развития псевдонауки.

Поэтому в данном исследовании проблема псевдонауки рассмотрена в контексте ее когнитивных и социальных корней. Проанализированы такие актуальные вопросы: какие механизмы в познании делают возможной псевдонауку? Связано ли распространение псевдонауки только с социальными факторами или она имеет когнитивные корни? Каково соотношение когнитивных и социальных корней псевдонауки? Возможно ли искоренить псевдонауку?

Изменение взглядов на характер познавательной активности исследователя, понимания роли и места околонаучного и вненаучного знания, возникновение этической и экологической проблематики, связанных с научной деятельно-

стью, появление концепций, обосновывающих нелинейность, скачкообразность научного прогресса, развитие конвенционалистских представлений о нерациональности выбора между парадигмами или исследовательскими программами -все эти тенденции, проявившиеся в последние десятилетия, не только сильно усложнили проблемное поле диссертации, но и увеличили значимость проблематики псевдонауки.

В свете сказанного значительный интерес представляет специфика исследования, связанная с когнитивными аспектами псевдонауки. Этот аспект представлен в литературе меньше, по сравнению с психологическими или социальными аспектами псевдонауки. Так, библиография работ, в которых можно найти обсуждение невежества, падения уровня образования, коррупции как социальных предпосылок псевдонауки, насчитывает сотни наименований. В то же время, проблематика исследований когнитивных предпосылок псевдонауки раскрыта в немногих работах, главным образом, И.Т. Касавина, Н.И. Мартиши-ной, Б.И. Пружинина. Конечно, широкое распространение псевдонаучных явлений как в обществе, так и в самой науке вызывает вполне понятное желание критики, прежде всего, практических проявлений псевдо-лженауки. Однако академическое осмысление данной проблемы, особенно в русле когнитивных предпосылок псевдонауки, серьезно отстает от увеличения числа работ по психологическим или социальным аспектам, и этим аспектам необходимо большее внимание. В данной диссертации делается попытка преодоления этого дефицита.

Актуальность проведенного исследования для более общих проблем диктуется расширением интереса научного сообщества к оценке когнитивного потенциала вненаучного знания, структуры околонаучного знания. Проведенное исследование проливает некоторый свет на эти проблемы; на примере альтернативной медицины и обыденного знания показана ограниченность когнитивного потенциала околонаучного и вненаучного знания. Обоснована несводимость друг к другу научного и вненаучного знания, показан проблематичный характер околонаучного знания, которое.во многом сводимо к другим сферам знания.

Кроме чисто академического значения, работа имеет общественно - политическое измерение, так как в ней есть детальный анализ практических проявлений околонаучных феноменов, показана деятельность «теневой науки». Работа по изучению когнитивных и социальных предпосылок псевдонауки поддержана грантом Министерства образования и науки РФ в рамках федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009 - 2013 годы, госконтракт № П89.

Степень разработанности проблемы. Анализ псевдонауки в конце 19-первой половине 20-го века проводился, в основном, в западной философии науки и теории познания. Философию и науку буквально всколыхнули сначала проекты позитивистов (О. Копт, Г. Спенсер, Дж. С. Милль), затем неопозитивистов (К. Гемпель, Р.Карнап). Во второй половине 20-го века колоссальное внимание привлекли постпозитивистские исследования К. Поппера, Т. Куна,

И. Лакатоса, М. Полани. Позднее в этом русле работали Л. Лаудан, Дж. Холтон. Эти исследования были связаны с попытками демаркации науки и ненауки, метафизики, затем с поиском языковых отличий между научными и ненаучными предложениями (протокольные предложения), формулировкой концепции «научных революций» и научно-исследовательских программ.

Впервые упомянутый в западных исследованиях, термин «псевдонаука» прижился и стал важной частью дискуссии о соотношении научного и ненаучного знания, начатой в философии позитивизма, и продолженной в философии постпозитивизма, новейших исследованиях по истории и философии науки. Среди важных зарубежных исследований псевдонауки и близких к ней форм околонаучного знания можно отметить работы Ф. Кейла, Т.Куна, И. Лакатоса, О. Нейгебауэра, К. Поппера, Л. Пена, П. Фейерабенда, Ф. Франка, Ф. Хайека, X. Хеллмана, Д. Холтона, СО. Хэнссона, М. Шермера, Л. Штейнберга.

Эти исследования имели немалое влияние - огромное внимание и частое цитирование перечисленных авторов и поныне показывает, насколько большие надежды связывались научным сообществом с решением «королевской проблемы» философии науки - проблемы демаркации. Однако эти исследования еще и стимулировали большое число работ, среди которых было уже немало отечественных исследований. В целом тематика, связанная с когнитивными предпосылками псевдонауки, популярна, но разработана не слишком детально. Она встречается в исследованиях по теории познания и философии науки у И.Т. Касавйна, А.В. Кезина, Н.И. Мартишиной, Л.Н. Медведева, В.М. Найды-ша, Б.И. Пружинина, В.Л. Рабиновича, В.В. Ильина.

Важное значение для диссертации имели работы, связанные с общими принципами функционирования науки, околонаучного знания, социальных корней псевдонауки и лженауки. Эта проблематика исследуется в отечественных работах В.А. Бажанова, В.Л. Гинзбурга, Э.Г1. Круглякова, А.И. Китайгородского, СВ. Мейена, А.Б. Мигдала, О.В. Михайлова, А.Л. Никифорова, В.М. Розина, СИ.Романовского, В. Г. Сурдина, А. М. Хазена, А.В. Юревича.

Информационной базой исследования послужили:

1. Научные источники - сборники «В защиту науки», издаваемые РАН, сборник «Границы науки» (ИФРАН) (2000), монографии «Математика и опыт» (2003), «Наука и квазинаука» (2008), а также монографии В.Л. Гинзбурга, И. Т. Касавйна, Э.П. Круглякова, А.И. Китайгородского, Т. Куна, Н.И. Мартишиной, Л.Н. Медведева. Используются также статьи из журналов «Вестник РАН», «Вопросы философии», «Эпистемология и философия науки», материалы симпозиумов «Научные и вненаучные формы мышления» (1995), «Наука, антинаука и паранормальные верования» (2002), круглого стола «Критерии научности. Наука и лженаука» (2000), конференции «Наука, антинаука и паранормальные верования» (2001) и др.

2. Официальные документы - закон «Об общественных объединениях», «Номенклатура специальностей научных работников», стандарты FRASCATI для обзорных и экспериментальных исследований, «Структура об-

разовательной системы США», резолюция ПАСЕ - №1580 «Об опасности креационизма в образовании» и др.

3. Материалы научно популярных изданий - дискуссии из журналов «Наука и жизнь», «Химия и жизнь», материалы теле - радиопрограмм — «Шарлатаны» (1 канал), «The Science Show» на ABC Radio National и др.

4. Интернет - источники - сайты общественных академий, интернет-представительства организаций креационистов, графологов и других представителей нетрадиционной науки, полемические материалы.

Объект исследования - околонаучное знание и его связи с научным и вненаучным знанием.

Предмет диссертационного исследования - особенности функционирования околонаучного знания, демаркация науки и псевдонауки, идеалы научности в истории науки.

Цель и задачи диссертационного исследования - основной целью исследования является выработка подхода к определению псевдонауки, определение соотношения идеалов научности и псевдонауки, роли социального признания в определении научности.

Ставятся следующие задачи:

Исследовать соотношение научного, околонаучного и вненаучного знания;

Исследовать классификации околонаучного знания, основания классификации и основные термины;

Сформулировать определение псевдонауки, обозначить её признаки, разграничить псевдонауку и другие околонаучные феномены;

Исследовать важнейшие когнитивные предпосылки псевдонауки в структуре знания и научного знания;

Определить зависимость между идеалами научности и определением псевдонауки;

Провести анализ процедур признания истинности в разных идеалах научности.

В связи с этим, можно говорить об элементах научной новизны работы, которые заключаются в следующем:

1. Переосмысливаются и вводятся в оборот для отечественных исследований зарубежные подходы к классификации околонаучного знания и определению псевдонауки.

2. Обосновывается фундаментальность критериев истинности и научности для классификации околонаучных явлений, показывается вторичность других критериев, предлагается комплексный подход к определению псевдонауки.

3. Обосновывается тезис о преимущественно когнитивных корнях псевдонауки, ставится вопрос о связи содержания понятия «псевдонаука» с идеалами научности.

4. Показывается связь понимания науки и псевдонауки с социальным при
знанием научности, которое обуславливает разнообразие номенклатур научных
специальностей в разных странах.

Методологическая основа исследования. Основой методологии исследования стал метод, соответствующий духу своего рода критического рационализма, который предполагает всесторонний анализ явления, выявление наиболее существенных его черт и возможных подходов, критическую оценку предшествующих исследований и собственных результатов, формулировку возможностей развития исследования. Это тесно связано с требованиями системного подхода - анализировать изучаемый объект как многоаспектный, исторический, как часть системы.

Важную роль играет критико-рефлексивный анализ с применением исторического и гипотетико-дедуктивтюго метода. Критико-рефлексивный анализ предполагает самоанализ науки, обращение к механизмам роста и функционирования самого научного знания, прояснение вопросов специальных наук в их оригинальной постановке и в философском контексте. Критический метод заключается в анализе противоречивых явлений с сопоставлением разных точек зрения. Рефлексивный анализ позволяет перенести фокус внимания с объекта исследования на методы, средства, орудия познавательной деятельности, активность субъекта познания. Рефлексивные процедуры позволяют выяснять нетривиальный, проблематичный характер научных терминов, механизмов функционирования науки.

Гипотетико-дедуктивный метод связан с выдвижением гипотез и их проверкой дедуктивным путем. Применение этого метода позволит выдвинуть ряд гипотез об изучаемых явлениях для последующего обоснования. Кроме того, в исследовании используется культурно-исторический анализ, который предполагает исследование объектов в хронологической последовательности их возникновения и развития. Это позволяет учесть исторические особенности эпохи прошлого, анализировать и оценивать социокультурный опыт прошлого. Общенаучные методы сравнения и обобщения данных позволяют образовывать новые научные понятия и уточнять известные, формулировать теории, гипотезы, сопоставить системы организации науки в разных странах.

В работе не используются целиком глобальные модели науки и ее развития, например модели К. Поппера, Т. Куна, И. Лакатоса, так же, как при культурно-историческом анализе прошлого автор стремился избегать явной постановки на позиции исключительно презентистской или антикваристской методологии. Это связано с тем, что в глобальных моделях развития науки вопросы псевдонауки обычно играют фоновую роль, в то время как тема данной диссертации требует углубленного анализа частной проблемы предпосылок псевдонауки. При этом остаются за скобками многие вопросы, которым уделяли преимущественное внимание авторы глобальных моделей.

В данной работе псевдонаука исследуется как противоречивый феномен, который не укладывается в рамки известных моделей развития науки, а подход связан с изучением плюралистичное научного метода и идеалов научности. Однако при обращении к конкретным проблемам, конечно, используются отдельные идеи методологов науки (такие, как представления К. Поппера о ненаучности астрологии, психоанализа, марксизма и др.).

Положения, выносимые на защиту:

4. Псевдонаука - преимущественно когнитивное, а не социальное явление, поскольку она имеет эвристический потенциал, глубокие корни в структуре знания, в том числе научного.

5. Для классификации околонаучных терминов наиболее фундаментальны критерии претензий на научность или истинность, которые позволяют отделить псевдонауку от лженауки (путем анализа соотношения истинности и научности), а основные термины классификации - паранаука, псевдонаука и лженаука. Другие критерии (по предмету исследования, методам) вторичны.

6. Важнейшим признаком псевдонауки является наличие девиантных по отношению к науке доктрин, которые представляют собой теоретические интерпретации фактов, конфликтующие с другими обоснованными доктринами. Псевдонаука сильно укоренена в научном познании, так как подобная структура свойственна и самому научному знанию, в частности, гипотезам.

7. Противоречивость псевдонауки обусловлена неопределенностью феномена знания, разнообразием идеалов научности и разностью понимания науки и научности в разных странах. Конфликты, представляемые как борьба науки и ненауки, часто носили внутринаучный характер и были связаны с несхожестью идеалов научности, методологии.

5. Наиболее важными когнитивными предпосылками псевдонауки явля
ются плюралистичность знания и разнообразие идеалов научного знания. Важ
нейшая социальная предпосылка псевдонауки - зависимость признания научно
сти от социума, социального признания.

Научно-теоретическая и практическая значимость исследования. Работа предлагает комплексный подход к определению псевдонауки, структурированию околонаучного знания. Результаты работы могут быть использованы в исследованиях по философии науки, теории познания, в преподавании названных дисциплин, учебных пособиях. Материалы диссертации могут использоваться для разработки специальных курсов по философии науки.

Апробация работы осуществлялась на конференциях: результаты работы докладывались на Всероссийской научной конференции «Философия 20 века о познании и его аксиологических аспектах» (Ульяновск, 25-26 июня 2009 г.), Всероссийской научной конференции «Книга В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» и философия 20-го века. К 100-летию со дня издания» (Ульяновск, 2009). Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в 7 научных публикациях автора. По теме «Коїнитивньїе и социальные предпосылки псевдонауки» выполняются работы по гранту Министерства образования и науки РФ в рамках федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009 - 2013 годы, госконтракт №П89. Диссертант является руководителем проекта.

Структура и объем работы. Диссертация изложена на 227 страницах машинописного текста; состоит из введения, 3 глав, заключения, списка литературы (на с.228), включающего 174 источника (из них 154 - на русском и 20 - на иностранных языках).

Проблема соотношения научного и ненаучного знания

В философии науки известно несколько классификаций знания. Выделяют, например, интуитивное и дискурсивное знание, эмпирическое и теоретическое, практическое, духовно - практическое, теоретическое [см. Касавин, 1990, с.21-27], личностное знание (М. Полани). Среди них особое место занимает классификация знания по отношению к науке как самой влиятельной сфере знания. По отношению к науке выделяют научное, околонаучное и вненаучное знание (модель наука - околонаука - ненаука). Подразумевается, что существует наука - область относительно достоверного знания, околонаучное знание — область, претендующая на научность (практики с неопределенным статусом, такие как астрология или уфология), и вненаучное — область ненаучного знания, которое тоже является знанием и существует по своим законам (литература, искусство, религия).

Вопрос о сфере самого научного знания дискуссионен и зависит как от определения науки, так и от определения знания. Между тем, определение высказываний или гипотез, которые могут рассматриваться с научной точки зрения, а какие не могут, крайне важно для исследования. От определения сферы того, что подлежит научному рассмотрению и что не подлежит, прямо зависит не только понимание науки, но и исследование псевдонауки.

Понимание того, как наука соотносится с другими видами знания, важно для понимания псевдонауки как частного случая околонаучного знания. Разное понимание структуры, иерархии знания, критериев его истинности прямо влияет на понимание псевдонауки разными исследователями.

Деление знания по отношению к науке на научное, околонаучное и вне-научное используется и отечественными, и зарубежными авторами. В исследо вании С. Хэнссона (S.O.Hansson), упоминаются термины «non-scientific» - ненаучный в смысле «не относящийся к науке» («вненаучное» в России), и «unscientific» - ненаучный в смысле противостоящий науке («околонаучное» в России). «Unscientific» - более узкое понятие, чем «non-scientific», так как «unscientific» подразумевает некоторое противоречие или конфликт с наукой [Hansson, 2008, http://plalo.stanford.edu/entries/pseudo-science/].

Подобное же разделение можно видеть и в российских исследованиях; так, Н. И Мартишина определяет вненаучное знание как знание за пределами науки (религиозное, художественное), а околонаучное знание как специфические формы знания, концентрирующиеся вокруг науки, но не соответствующие ей по ряду критериев (народная наука, псевдонаука и др.) [Мартишина, 1996, с.9-10].

Такого же разделения придерживается А. П. Огурцов. Он подчеркивает принципиальное несходство вненаучного и околонаучного знания: «вне-научное знание не совпадает единственно с околонаучными (паранаучными) формами знания; вне-научное знание - это не контрнаучное знание. Наиболее показательным примером этого является как раз философия, которая, представляя вне-научное знание, сыграла, тем не менее, значительную роль в возникновении научного знания и идеалов рациональности. Тот факт, что философия, искусство, религия являются способами вненаучного освоения мира, ни в какой мере не умаляет их гносеологического потенциала. Эти феномены не должны сопоставляться с наукой с позиций сциентистских нормативов, в силу их культурной самоценности» [цит. по Яровенко, 2008, с. 103].

B.C. Степин отмечает, что нужно различать вненаучное знание (художественное постижение мира, обыденное познание, религиозный опыт) и антинауку (девиантная наука, паранаука, псевдонаука и, наконец, лженаука) [Степин, 2000, http://vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL/SClLOG/STEPIN 1 .НТМ] -антинаука здесь объединяет то, что в других концепциях называется околонаучным знанием. В тоже время, И.Т. Касавин пишет о том, что «исчезло внутреннее единство понятия «ненаучное» (вненаучное) знание... оно распалось на «паранауч-ное», «донаучное», «псевдонаучное», «антинаучное», «сверхнаучное» и т.п.» [Касавин, 1990, с. 14.]. Здесь в понятие вненаучного знания включаются и формы, относимые предшествующими авторами к области околонаучного знания. Такие разночтения нередки в данной проблеме.

Тем не менее, традиционно к области научного знания относят фундаментальную и прикладную науку (хотя статус прикладной науки оспаривается), технику и технологию, к области ненаучного знания — религию, философию, искусство, а к околонаучному знанию - разнородные практики, теории, претендующие на научность, но не соответствующие критериям научности.

Конечно, подобные классификации всегда условны в том смысле, что в реальности разграничение происходит не по предмету, а, скорее, по различию культур, типов мышления, идеалов обоснования. Так, искусство - предмет научного анализа, а высказывание «Солнце подобно огненной колеснице, проезжающей по небу» не подлежит научной оценке, хотя оно и относится к реальному объекту - Солнцу. Более тонкая и близкая к реальности постановка вопроса - какие высказывания относятся к сфере науки, могут анализироваться в рамках науки, а какие относятся к принципиально вненаучной сфере? Какова специфика знания как продукта научной, мифологической, религиозной культуры? Эти вопросы нуждаются в ответе для того, чтобы отграничить сферу вненаучных высказываний и далее уже анализировать соотношение научного и околонаучного знания. Вопрос о соотношении сферы науки и околонаучного знания наиболее спорен - околонаучное знание претендует на научность и поэтому рассматривается с точки зрения науки, но, возможно, оно обладает собственной спецификой и не может быть рассмотрено с позиций науки.

Н.И. Мартишина, В.Б. Петров, Д. Холтон сходятся во мнении, что нужно различать контрнаучное знание (конкурирующее с научным) и знание, вовсе не имеющее отношения к науке. Это связано с тем, что в рамках полемики с край ними формами сциентизма было осознано, что знание не сводится только к научному знанию.

Итак, в научном сообществе есть единство мнений по таким вопросам:

1) классификация знания по отношению к науке возможна;

2) существования трех сфер — научного, околонаучного и ненаучного знания;

3) сводимости вненаучного знания к околонаучному.

На этом почти заканчиваются конвенции, разделяемые большинством исследователей. Другие важные вопросы, относящиеся к этой классификации, дискуссионны. Нет определенности по самым базовым вопросам, например, по вопросу о статусе околонаучного знания - отличимо ли оно от науки, должно ли оно оцениваться с позиций науки? Есть ли граница научного и околонаучного знания? Как соотносится околонаучное знание и вненаучное? Какую когнитивную ценность имеют околонаучные феномены? Тем не менее, классификация знания по отношению к науке удобна для исследования разных типов знания и их соотношения с научным знанием.

Конечно, при этом нужно отдавать отчет, что само принятие классификации, которая делит знание на науку и всё остальное, может привести к тому, что исследователь может невольно рассматривать свои вопросы со сциентистских позиций. Эта классификация несет в себе серьезный груз неоднозначных смыслов, особенно если подразумевается, что научное знание — эталон, а остальное знание — или ненаучное, недостоверное, или донаучное. В такой интерпретации (с включением вопроса об иерархии знания) это не просто абстрактные схемы, подобные математическим формулам, которые можно принять и использовать одинаково. Такая трактовка - целое мировоззрение, которое часто полностью определяет дальнейшие суждения.

Однако этой опасности можно избежать. Оговоримся, что термины «околонаучное» знание и «ненаучное», «вненаучное» вовсе не несут в себе отрицательной оценки, будто с ними что-то не в порядке. Задача в том, чтобы осмыс лить, в чем состоит их отличие от научного знания, для этого и проводится разделение.

Как же соотносятся научное и ненаучное знание (в понятии «ненаучного» объединяются околонаучное и вненаучное знание)? Выше уже было отмечено, что, хотя объекты рассмотрения у научных и вненаучных форм мышления могут совпадать, все же часто можно выявить специфику высказываний, относящихся к науке или ненауке. На приведенном выше примере с высказыванием «Солнце подобно огненной колеснице, проезжающей по небу» можно показать распространенную ошибку. Она состоит в том, что часто науку и ненауку всё же пытаются разделить по объекту исследования и представить дело так, будто научные высказывания относятся к реальным объектам, а ненаучные — к вымышленным или идеальным. В соответствии с такой установкой любые высказывания, относящиеся к реальным объектам,(в данном случае, Солнцу) воспринимаются как относящиеся к науке и подлежащие научному рассмотрению и критике. Ученые в рамках такой критики могут показать, что Солнце вовсе не колесница и данная аналогия не корректна, однако при этом упускается из виду, что, хотя высказывание по форме относится к реальному объекту, по содержанию это вовсе не высказывание, подлежащее научному анализу. Оно выражает лишь произвольный художественный образ, эмоциональное описание, а аналогия строится без соблюдения правил умозаключений такого типа.

Псевдонаука и лженаука

Сравним теперь более углубленно термины «псевдонаука» и «лженаука». Как уже отмечалось, этимологически эти термины равны термину «квазинаука» и имеют значение «ложная, притворная, неподлинная наука», если не проводить различения ложного и неподлинного. Рассмотрим употребление термина «лженаука», который очень популярен в России. Это связано не только с распространением самого явления лженауки, но и с тем, что под лженаукой в российской традиции часто объединяются все понятия из околонаучной сферы, включая псевдонауку, антинауку и даже явления, не относящиеся к науке.

Интересно, что на практике некоторые авторы иногда подразумевают эту разницу между понятиями, хотя и не развивают эти идеи более полно. Например, академик Е.Б. Александров так написал о лженауке: «основное содержание термина предполагает лишь заведомую (априорную) ошибочность позиций оппонентов рациональной науки, допуская возможность их добросовестных заблуждений» [Александров, 2006, с. 15]. Это является причиной того, что «в западной литературе обычно используется более мягкий («политкорректный») термин «псевдонаука», а также «паранаука» [там же]. Фактически, здесь предлагается не включать в лженауку «плохую науку» (по С. Хэнссону). Слова о заведомой ошибочности фактически говорят о том, что к лженауке можно отнести только, то, ложность чего уже установлена. В этом случае повтор заблуждений" становится уже лженаукой.

А. Хазен дает довольно широкое определение лженауки и предлагает объединять в ней как фальсификации, так и идеологизацию науки; цензуру, и даже мошенничества: «Лженаукой называется введение в процесс научной работы, научных публикаций и обсуждений политических и религиозных установок, преднамеренной фальсификации экспериментов, прямой или косвенной. цензуры, а также методов уголовного мошенничества, использующих научную терминологию, научные степени и звания, в частности при рецензировании научных работ» [Хазен, 2002, с. 104]. Астрология, уфология, парапсихология, энергоинформационный обмен приводится как примеры, лженауки.

А.И. Китайгородский считает, что лженаука вовсе не имеет отношения к реальной науке и будто бы специально «оперирует выдуманными фактами и сочиняет ложные теории для объяснения как выдуманных, так и реальных явлений... Рождение лженауки большей частью является следствием безграмотности и глупости. Но, вероятно, основную роль играет погоня за сенсацией, за славой» [Китайгородский, 1973, с. 102-103]. Автор подразделяет лженауки на две категории: такие, в основе которых лежат неверно интерпретируемые факты (лжефизика, лжехимия, лжебиология) и такие, в основе которых лежат выдуманные факты - это астрология, хиромантия, парапсихология.

А.Б. Мигдал считает лженаукой теории, которые преподносятся под видом научных, а также попытки доказать утверждение, пользуясь ненаучными методами, прежде всего, выводя заключение из неповторяемого неоднозначного эксперимента или делая предположения, противоречащие хорошо установленным фактам. По его мнению, наука требует профессионализма, а «научная интуиция, которая необходима для рождения идей, возникает только в результате длительной научной работы. В науке так же, как в цирке, сложные вещи удаются только на самом высоком профессиональном уровне» [Мигдал, 1979, с.8].

В1Б. Касинов делает акцент на личности лжеученого и говорит о том, что «лжеученый - это лицо, которое занимает должность научного работника и возмещает долю получаемого им общественного продукта информацией, удовлетворяющей потребность многих людей верить в чудо... Существует несколько разновидностей лжеученых. В простейшем и самом печальном случае — это душевнобольные, одержимые бредом изобретательства, который обычно сочетается с бредом преследования и с элементами мании величия» [Касинов, 1981, с.32]. Также, лженаука, по его мнению, связана с обычными шарлатанами, невеждами и дилетантами.

Часто употреблял этот термин В. Л. Гинзбург - Нобелевский лауреат по физике 2003 года. По его мнению, «лженаука — это всякие построения, научные гипотезы и так далее, которые противоречат твердо установленным научным фактам... Лженаука - это то, что заведомо неверно» [Гинзбург, 2006а]. Лженаука, по его мнению, - историческая категория. Например, попытки создать вечный двигатель до того, как было доказано, что это невозможно, не были лженаучны. Тоже можно сказать о теории теплорода, астрологии [Гинзбург, 2006, с.50]. Неортодоксальные точки зрения, ложность которых не доказана, лженаукой не являются. В.Л. Гинзбург приводит пример своей полемики с физиком А. Логуновым, который критиковал теорию относительности Эйнштейна, и пытался построить иную релятивистскую теорию гравитации. Гинзбург говорит о том, что лженаучной ее никто не объявлял, так как детального анали за не было. Поэтому возможность для дискуссии всегда есть [Гинзбург, 2000, с. 77 - 78].

Среди приведенных определений заметна тенденция, которая была отмечена еще при анализе этимологии термина «лженаука» - это заведомая ложность как признак лженауки. Именно этот признак можно считать наиболее существенным, в отличие от акцента на личности лжеученого или- методах. В историческом отношении, вероятно, возможно называть лженаукой то, ложность чего установлена в более позднее время. Однако здесь необходимо учитывать, были ли возможности определить научность в то время, когда было сделано открытие, и как это открытие подавалось - не выдавалась ли гипотеза, малообоснованная теория за доказанную теорию. Лженаука как когнитивное явление связана с ошибками, заблуждениями, будь то повтор старых заблуждений или ошибки в современных исследованиях. Также, вероятно, необходимо отметить процедурный компонент лженауки - каково было отношение научного сообщества к теории? Вряд ли есть основания называть лженаучными теории, которые на определенном этапе выглядели обоснованными в контексте научных взглядов эпохи; здесь играет роль не чье-то заблуждение или злой умысел, а зависимость познания от уровня эпохи. Напротив, маргинальные группы, держащиеся на небольшом количестве сторонников, возможно классифицировать как лженаучные, если общий уровень развития науки уже позволяет определить научность этих идей.

Из-за исторической обусловленности познания, заметим, ложным может быть признано и истинное в конечном счете знание. Так, если в древние времена, когда господствующим представлением была теория плоской Земли, вдруг появился человек, который утверждал, что Земля круглая, то его теорию вполне можно было объявить псевдонаучной. Дело вовсе не в том, что, в конечном счете, его теория истинна, а в том, что он не мог представить достаточных доказательств (например, чтобы объяснить, как некоторые ходят вверх ногами на южном полюсе, ему бы пришлось изобрести теорию тяготения). Неизбежно пришлось бы делать заключения по единичным фактам, которые могли быть объяснены и в рамках теории плоской Земли. В дискуссиях о лженауке часто делают акцент на том, что и теорию круглой Земли (метеоритов, теорию относительности и др.) тоже отвергали, а она оказалась истинной, забывая об отсутствии доказательств и ориентации науки вовсе не на выдвижение как можно более смелых гипотез, а на доказательное знание. На данном примере можно видеть, что неумелое; необоснованное или несвоевременное выдвижение даже перспективных теорий может им повредить — и дело далеко не всегда в научном сообществе, которое не готово ее принять, а в объективной- слабости самой теории.

Отметим еще одну тенденцию, касающуюся определения научности в исторической перспективе. Очевидно, определение научности или ненаучности старого знания часто гораздо проще, чем нового. Однако с развитием науки этот разрыв сокращается и всё более часто становится возможно и в момент возникновения нового знания давать ему объективную оценку — как в силу увеличения доступного достоверного знания, так и в силу того, что наука-яснее видит и дальние горизонты, пока недоступные. Вероятно, именно эта тенденция объясняет то, что в современной науке гораздо смелее решают вопрос о научности нового знания и становится все более резкой грань между наукой и лженаукой.

Рассмотрим употребление термина «лженаука» на примере. Так, в статье С.Н. Савинова «Методология лженаук» всё многообразие околонаучного знания сводится к понятию «лженаука». Лженаука определяется так: «Лженаукой является все, что не соответствует современной официальной науке, а это те знания, которые недоказуемы или опровергнуты. Под лженаукой подразумевается широкий круг лженаук и иных ложных концепций, которые не развивают познание и не имеют таковой ценности, но стремятся занять место науки. Большинство лженаук имеют своей целью те или иные выгоды, либо это денежные средства, изымаемые от людей, либо это власть над людьми» [Савинов, 2008, URL: http://www.ateism.ru/article.htm?no=1484].

Научные конфликты в контексте идеалов научности

Выше были рассмотрены примеры идеалов научности и их роль в истории науки. Однако эти идеалы сосуществуют друг с другом не так уж мирно; история науки не является историей «мирной» смены идеалов научности — скорее, это история того, как возникают новые идеалы и как они завоевывают себе право считаться научными. Этот процесс порождает конфликты, в которых нередко звучат апелляции к псевдонауке и идеалам «настоящей» науки. Для примера-рассмотрим, как некоторые случаи дискуссий в науке могут быть проинтерпретированы как внутринаучные противостояния разных идеалов научности, когда обе стороны имели основания апеллировать к идеалу «настоящей науки».

Зачастую представители одной из сторон представляли спор как спор науки с представителями ненаучной области, знания, которая 1 не опирается на надежные методы. Однако история науки показывает, что это далеко не всегда так; зачастую, такие споры логичнее интерпретировать именно как внутринаучные, где сталкиваются разные идеалы научности и рациональности. Несхожесть этих идеалов и порождает конфликт.

В науке идет давний спор, касающийся истоков человеческого поведения. Его иногда называют «природа против воспитания» - одни утверждают, что поведение человека всецело определяется его генетикой, другие — что поведение есть лишьфезультат воспитания и,мало связано с другими факторами. В контексте данной темы важно отметить, что подобные проблемы лежат» «на стыке» разных наук - вроде бы, эту проблему можно изучать и методами гуманитарной педагогики, а можно и средствами естественных наук - медицины, генетики. Причем, разность подходов влечет и разность результатов, и труд но установить соотношение между этими результатами (а значит, и правильность того или иного-подхода). В результате между приверженцами разных подходов может начаться борьба с выяснением того, чей подход более научен, и здесь как раз сказывается неопределенность понятия научности и её идеала.

Популярные в 20-м веке евгенические теории объявляли поведение пред-заданным генетическими факторами. «Самые разные ученые, исследователи и правительственные чиновники, заново открыли для себя работу Менделя по генетике и воздвигли на ее основе псевдонаучное сооружение, согласно которому поведение человека определяется генами. К сожалению, это стало мощной поддержкой для расистов и специалистов по евгенике, которые стремились улучшить человеческий род с помощью метода под названием «селекционное разведение»» - пишет Хал Хеллман в своей книге «Великие противостояния в науке» [Хеллман, 2007, с. 232].

По другую сторону оказались, в - основном, представители гуманитарных наук — педагогики, антропологии, социологии. Интересно, что точные науки стали опорой для антигуманной теории, а гуманитарная точка зрения, не имевшая! опоры, в точных науках, стала опорой для сторонников более человечных теорий. «Воспитатели», или» культурные детерминисты, утверждали, что поведение человека во многом или-даже всецело является результатом воздействия культуры и окружения. Поэтому селекционные методы к людям неприменимы и бесполезны — многого можно достичь только воспитанием.

Ясно, что подобные глобальные вопросы крайне -сложно решить однозначно если вообще возможно. Ведь можно привести примеры одичания человека при развитии без культуры, но совершенно невозможно провести эксперименты, которые бы показали, как человек развивается без генетических факторов, с помощью одной только культуры. Развести же в «готовом» человеке влияние генов и культуры и вовсе задача, к которой трудно подступиться и сейчас. Подобные проблемы, следовательно, не могут быть решены в классическом эксперименте, и идет поиск с разных направлений, разными подходами и разными науками. Естественно, что проблемы такого рода часто становятся объектом противостояния ученых из разных областей.

Другое противостояние между «природниками» и «воспитателями», также описанное X. Хеллманом, было связано с работой Маргарет Мид о взрослении молодежи на островах Самоа. В этой работе М. Мид исследовала одну из традиционных, незападных культур, находившихся в практически первобытном состоянии. Она стремилась показать, что взросление и социализация молодежи в этой культуре происходит гораздо легче, чем в западном обществе. Следовательно, западная система воспитания отнюдь не могла быть признана идеальной, а кроме того, отвергалась евгеника с ее утверждениями о генетическом преимуществе западных рас над менее развитыми. В своей работе она пользо-валась методами т.н. «полевой» культурной антропологии, т.е. жила на островах Самоа, наблюдала и анализировала, как источники использовала рассказы местных жителей. До определенного момента считалось, что это вполне объективные методы, в них присутствует не только анализ, но и эмпирическая,опора, открытие новых фактов. Антропология считалась, да и сейчас считается многими некой «эмпирической социально-гуманитарной наукой», или эмпирическим «костылем» таких наук.

Однако такое сооружение было довольно шатко, если применить к нему строгие критерии научности. Более чем через 60 лет после выхода работы Мид вышла работа Д.Фримана «Маргарет Мид и Самоа: создание антропологического мифа», в»которой выводы МІ Мид были подвергнуты.уничтожительной критике. Фриман критиковал практически всё: то, что Мид жила у своих американских друзей, а не среди туземцев, то, что она опиралась на-интервью, в которых ей могли-лгать, что она проводила неаккуратные наблюдения и неправильные обобщения. Сам Фриман, например, взял интервью у одной, из респон-денток Мид, которая призналась, что обманывала Мид.

Однако перед Фриманом встали?те же проблемы. Ведь если респондентка обманула Мид, то разве она не могла обмануть и Фримана? Кроме того, если респондентка была честна, то нужно учесть, что между двумя интервью прошло 60 лет, и ее взгляды (на сексуальную свободу, в частности) могли естественно сами по себе сильно измениться. Может быть, она уже принципиально не могла сказать в точности тоже самое, что и в молодости?

То же самое выяснилось и в отношении культуры Самоа в целом. Мид еще в своей книге признавала, что последующие исследователи не найдут культуру островов такой, какой она предстала ей, потому что культура меняется под воздействием Запада. Поэтому ни воспроизвести, ни проверить ее наблюдения, строго говоря, оказалось невозможным. То же некоторые исследователи говорили и о наблюдениях самого Фримана - провозглашенные как более научные, они все более походили на еще одну интерпретацию, которую так же трудно подтвердить или опровергнуть.

Поэтому встал неизбежный вопрос: можно ли действительно считать наукой такие неопределенные отрасли знаний, как антропология, социология и психология? Критики указывали, что если предложенные факты можно интерпретировать как-то еще, то эти выводы нельзя считать более убедительными, а инсинуации, слухи, результаты личных бесед и цитаты, произвольно объединенные друг с другом для создания «творческого коллажа», просто недопустимы [см. Хеллман, 2007, с. 240-241].

Критики, пытавшиеся разобраться, кто же прав в этом споре, Фриман или Мид, столкнулись с неодолимыми препятствиями. Одни из них увидели несовместимость методов биологии и антропологии, другие заявляли, что с самого появления культурной антропологии ее практика была крайне ненаучной и бесцеремонной в готовности принять обобщения без эмпирического обоснования, а ее утверждения невозможно проверить. Кроме того, один из критиков признавал, что широкая публика хотела, чтобы находки Мид оказались правильными, она несла привлекательные идеи, поэтому все молчаливо поддерживали её. Если бы преобладала идеология, противоположная изложенной в книге, то работу Мид разорвали бы ее на части за ее научные просчеты [см. Хеллман, 2007, с. 248-249].

Здесь спор о частных работах, как это часто бывает, пришел к самым основам, к пониманию неопределенности самого феномена науки. Столкнулись два метода: один, более естественнонаучный, опирающийся на теорию Дарвина, однако непривлекательный из-за примеси евгенических идей, и другой метод, более гуманитарного характера, не столь строгий, но несущий человечные идеи.

Другой пример противоречий в рамках «воспитание против природы» был в истории отечественной науки. Еще до гонений на генетику, первой лженаукой была объявлена педология - наука о воспитании детей. «Педология оказалась первой среди-научных дисциплин, позже объявленных «лженауками». Этот шутовской колпак еще только предстояло нахлобучить на генетику, психотехнику, кибернетику, психосоматику, но все началось именно с педологии» [Петровский, 1991, с.50] Педология как наука о детях развивала способы диагностики одаренности, изучала4особенности мышления детей, роль наследственности и социальной среды. Что интересно, этот случай в одном аспекте зеркально сходен с дискуссией в антропологии. В этом случае педология тоже опиралась на генетику. Противники педологии выступали от имени радикальных «воспитателей» - он№ считали, что люди подобны от рождения чистому листу бумаги, и их качества можно развивать педагогическими методиками.

Педологи «пытались сделать науку о ребенке практически значимой, перейти от познания ребенка и его мира к его изменению. Именно поэтому было развернуто педолого - педагогическое консультирование, проводилась работа педологов с родителями, делались первые попытки наладить психологическую диагностику развития, ребенка» [Петровский, 1991, с.50] По-педологическим рекомендациям, для умственно отсталых и детей с психическими отклонениями создавались спецшколы. Это решало проблему размежевания обучения одаренных детей, которые способны к быстрому обучению, и умственно отсталых. Для диагностики использовались тесты, направленные на выявление логических способностей.

Общественные академии и «неофициальные науки»

До сих пор рассматривались только государственные списки наук, теперь перейдем к наукам, которые не присутствуют в государственных списках, однако существуют на частные средства. Интересны, прежде всего, те негосударственные учреждения, которые выдвигают новые науки, претендующие на попадание в государственные списки, а также те, где присваивают научные степени по таким «неофициальным наукам» так, как это делается в официальной науке. Образно говоря, эти науки - кандидаты на звание «науки будущего», «науки завтрашнего дня», которые вполне могут стать со временем официальное признанными (например, как это было с валеологией).

Как было/выявлено при изучении официальных наук (в Россииш (5U1A:), а также из изменений этого; списка, часто новые науки возникают; едва;ли? не: на \ пустом месте. Однако; это обманчивое впечатление — насамом» деле,, науки; то и, дело всплывающие официально, вроде: графологии или» валеологии; имеют под, собой, образно говоря; большую,подводную часть айсберга:.Новые наукюмогут долгое время;формироваться на общественных началах, незаметно оформляться как организации (обычно под названием; какой-либо академии или научного к центра); а затем;уже пытаться получить официальный статус или финансирова ние своих исследований;

Эта тема лишь затрагивается, потому что она важна?тем- что; подобные нелегальные науки почти целиком: входят в перечень псевдонаук- илишженаук Однако большинство из этих случаев не составляют особого интереса для исто 1 риков или философовшауки, так как ненаучность названных направлений легко заметна, и- поэтому подобные случаи не:являются:объектами специализированного анализа. Во-вторых, большинство названных направлений создаются;либо с коммерческими; либо с мошенническими- целями,, а в ряде случаев и вовсе представляют собой незаконные деяния, наказуемые по уголовному кодексу РФ (такие, как нелегальная врачебная практика). В этом случае они интересны, лишь как примеры мошенничества, а не как предмет академического/анализа:

В-третьих, данная тема может стать темой отдельного исследования, потому что число «общественных наук» исчисляется сотнями, а если брать еще и ана ; логичные «науки» в других странах, то исследование становится и вовсе не I, подъемным. Поэтому стоит отметить лишь наиболее заметные из «нетрадици ; онных наук», которые претендуют на когнитивную значимость, а также их пре I тензии на получение научного статуса.

В качестве объекта исследования выбираются общественные академии .

Заметим, что общественные науки вовсе не локализуются только-в-общественных академиях. Существует множество непризнанных «научных» центров (такие, как «Центр нетрадиционных1 технологий», где разрабатываются т.ш «тор сионныегтехнологии»)- «институтов», «университетов», «курсов», «тренингов» в которых-...также есть,нетрадиционная шаука. Однако очень удобно изучать, новые науки» именно: по общественным академиям;- онюстали? наиболее заметны, а кроме того!. обычно именно; академии? создают высшие аттестационные: комиссии (ВАКи) и пытаются присуждать научные звания. Поэтому ограничимся только общественнымшакадемиями. .

Общественные академии появились, в начале 90-х годов? пок закону; «Об? общественных объединениях». ТолБКОшестьгакадемийїофициальноимеют, статус высших научных, заведений; но реальное число неофициальных академий— сотни . Само возникновение общественных организаций законно, более того; даже поощряетсяїгосударством: «Закон» о науке разрешил І называть академиями негосударственные объединения; ученых.... В "законе об общественных объединениях об академиях не говорится вовсе - как и прочие организации, онтявля-ются "добровольными, самоуправляемыми, некоммерческими - формированиями; созданными по инициативе граждан... объединенных на основе общности интересов. для реализации общих целей; указанных в уставе". Чем именно должны заниматься?общественные академии; законы; оставляют на усмотрение их основателей» [Старцев, 1999; с. 12].

Поэтому в самой организации таких академий; нет ничего особенного, если бы не была заметна тенденция - эти академии стараются полностью копировать существующие и предусматривают в своих уставах тот же порядок, как и в настоящих академиях, то есть выборы действительных членов и членов-корреспондентов, но при этом науки, по которым дают научные степени, обычно сомнительны. Многие из них стремятся к получению государственного статуса, а вместе с тем, и к узакониванию специальностей, которые они хотят присваивать.

Впрочем, размывание академического статуса началось не только усилиями общественных академий, но и в процессе переименований многих ВУЗов - многие институты в 90-е годы стали университетами, а университеты - академиями, хотя часто это не влияло ни на уровень переименованных учреждений, ни на качество образования в них (см. Михайлов, 2006, с.868-872).

Вспоминается сцена, случайно увиденнаяв художественном фильме. Путешественники натыкаются в глухом лесу на человека и пытаются выяснить, кто он. Тот, стремясь попасть в доверие, говорит примерно следующее: «Ну что вы, меня не следует бояться, я ученый, профессор международной академии)по уфологии, вот занимаюсь здесь научной работой». Подчиняясь магии звания, путешественники уже обращаются к самозванцу как к ученому, уважительно -«профессор». Вопрос о его благонадежности отпал. Думается, что если бы путешественники знали, как мало может стоить это звание и эта наука, то они были бы, наоборот, встревожены.

Даже с первого взгляда на список общественных академий (http://m.wikipedia.org/wiki/CnncoK общественных академийнаук) становится тревожно - в названии не менее чем 20 академий прямо присутствует название новой, неведомой науки (вплоть до анекдотичной «Академии Меганауки»). Если же знакомиться с каждой академией более подробно, то выясняется, что и за нейтральными названиями можно встретить практически несчетное число новых областей знания, претендующих на научность.

Итак, приведем некоторые примеры. Международная академия информатизации (http://www.iiaun.ru/) внедряет информациологию (это не информатика или теория информации - их предмет изучения гораздо более конкретен) - это «генерализационная наука о всех информационных явлениях, микро- и макродинамических процессах беспредельной Вселенной» [цит. по Кругляков, 1998, http://razumru.ru/pseudo/krugl/content.htm]. Академия даже выпустила энциклопедию «Элита информациологов мира» и проводит международные «Юзви-шинские чтения».

По данным академика Э. П. Круглякова и физика М. Ахманова, академия выдает и научные дипломы, в том числе по неизвестным наукам: есть специальности «все области человеческой деятельности», «все отрасли промышленности», «исследования:., торсионных и информационных полей в вакуумосфе-рах и материосферах Вселенной», «экстрасенсорность, телепатия, телекинез и другие нематериальные явления», «астрология», «уфология», «исследование межгалактического сообщества Вселенной». Здесь же приводятся данные о том, что МАИ пыталась включить новые специальности в номенклатуру официального ВАК (в проекте закона «Об обеспечении энергоинформационного благополучия населения»; см. Письмо Госкомэкологии РФ №03-12/11-545 «По вопросу энергоинформационного благополучия населения» URL: http://lawrussia.ru/texts/legal_310/doc310a268x441.htm). Академия даже берется за- конвертирование дипломов и аттестатов ученых степеней и ученых званий. России и стран СНГ на дипломы международного англо-американского образца [Ахманов М., 2008, URL: http://www.opec.ru/docs.aspx?id=385&ob_no=87636].