Введение к работе
Актуальность темы исследования
Проблемное поле онтологии на протяжении всей истории развития философской мысли в ее многообразии, не теряет своей фундаментальности. Каждая эпоха со свойственной ей спецификой мировосприятия, исходя из своих особенностей, ставила и решала вопросы о бытии, познании, сознании, месте субъекта в структуре бытия, соотношении сознания и бытия, о том, каким способом возможно существование в бытии, каков механизм праксиса. Проблематика праксиса представляет собой целое направление праксиологии в рамках онтологии, и является перспективной в современной философии.
На протяжении последнего столетия, мы стали свидетелями новой концепции существования человечества, в рамках которой происходит сознательная выработка и практическая реализация проектов человека. Именно это и заставило обратить внимание на сложность практического воплощения идеальных элементов в сфере наличного бытия, а так же, задуматься над тем, каков онтологический статус практической деятельности, что есть праксис как бытийный феномен. Вместе с тем, очевидным остается то, что структуры праксиса и структуры онтологических моделей в нашем сознании, имеют устойчивую взаимосвязь.
Таким образом, праксис как источник некоего преобразования мира, следует относить не к свойствам материи, а к фундаментальным свойствам человеческого духа. Измерение праксиса, в первую очередь, связано с духовной природой субъекта. В своей познавательной деятельности человек стремиться к предельным основаниям бытия. Данный посыл реализуется в различных стратегиях праксиса. Понятие духовного праксиса предельно широко и объединяет в себе объективное и субъективное в рамках понятия духа. Однако, само представление о духе не нашло должного отражения в науке в качестве осмысленной онтологической категории.
В связи с этим, видится необходимым обратиться к сфере человеческого рефлексивного опыта, каковым является религия, поскольку духовная сфера изначально для нее была однозначной и приоритетной. Именно в ней праксис подробно изучался и рассматривался как элемент духовного бытия субъекта. Опредмеченная область духовного проявляется в религии как рефлексивная сфера духовного опыта, где бытие есть бытие духа. В первую очередь научный интерес представляют механизмы взаимодействия сознания и бытия, а так же, этапы трансформации сознания от соприкосновения с бытием.
В религиозно – философских системах представлены различные варианты бытийных концепций, что запечатлевается в ментальных матрицах, конструирующих картину мироздания той или иной культурной традиции и, даже эпохи. В этом отношении видится необходимым исследование праксиса в фундаментальных религиозных онтологиях в контексте современности. Через поиски смысла человек способен преодолеть бессмысленность окружающего мира, свою конечность и отчужденность, почувствовав себя необходимой частью бытия, не менее существенной и важной, чем окружающий мир. Эти поиски и составляют незримый фундамент того, что именуется философским поиском, любовью к мудрости. Философия, «вопрошая» о бытии, об истине, как и прежде, отстаивает свою специфику перед наукой, религией, искусством, обнаруживая уникальность своего предмета исследования, который до конца не сводим ни к эмпирической очевидности, ни к вере.
Степень научной разработанности проблемы
Проблема праксиса появляется в донаучный период развития философского знания и затрагивает весьма широкий круг исследований, в которых рассматриваются отдельные аспекты этой темы. Вопрос о смыслообразующем истоке бытия, что так же является искомой целью религиозного праксиса, первоначально был обозначен античной философской традицией (Гераклит, Пифагор, Эмпедокл). У элеатов оформляется представление о чистом бытии, которое не смешано с явлениями сущего (Ксенофан, Парменид). Та же тематика встречается в работах Аристотеля. Это бытие абсолютно, едино, несубстратно, неизменно, не допускает делимости, относительности и количественной градации. В учении Платона и Плотина необходимой основой, высшим началом бытия выступает идея Единого и Блага. Совершенное прекрасное бытие постигается как Истина. Следуя за Сократом, Платон тесно связывает истинное бытие с добром. Душа как элемент бытия, содержит знание истины и обладает внутренней способностью постигать добро как гармонический строй истинно сущего бытия. В христианстве встречается диалектика творца и творения вследствие непреодолимой онтологической границы (Аврелий Августин) и вариант решения ее преодоления посредством энергийного духовного восхождения (Макарий Египетский, Г. Палама, Еп. Феофан Затворник).
В историко – философском и научном дискурсе проблема онтологических оснований религиозного праксиса не рассматривалась напрямую. Однако интерес к подобной проблематике возникает в философской антропологии, психологии, культурологии, религиоведении, социологии. С начала 90-х годов ХХ века ряд авторов проявляет интерес к категории «духовная практика» (У.С. Вильданов, Е.И. Торчинов, С.С. Хоружий). Наибольший вклад в развитие данной категории внес С.С. Хоружий, подробно разработавший сводную характеристику понятия «духовная практика» посредством анализа техник и состояний в рамках разнообразных культурно – религиозных традиций Востока и Запада. Подобная работа свидетельствует о расширении сферы современного гуманитарного знания посредством внесения в рамки философского изучения феномена религиозного праксиса в качестве объекта исследования.
В онтологическом исследовании феномена религиозного праксиса можно выделить несколько основных подходов.
Для анализа смыслообразующих явлений философского и религиозного праксиса используется методология, выработанная в рамках классической гуссерлианской феноменологии. Феноменологический метод Э. Гуссерля позволил сделать феномены внутренней жизни предметом дисциплинарного философского анализа, поскольку он содержит исследовательскую установку «вынесения за скобки» всех аспектов, не относящиеся к «эйдосу» исследуемого феномена. Результатом феноменологической редукции в конечном счете, становится выявление внутренней фундаментальной компоненты субъекта практики – «Я есмь», которая является центровым смыслообразующим, объединяющим, конституирующим деятельность сознания элементом, а так же интенциональной первоосновой «моего» мира. В рамках единства ноэматико – ноэтического содержания сознания как единства переживания с позиций содержания и осуществления, предмет обретает свою бытийную значимость.
Психоаналитический подход изучает онтологическую проблематику в контексте психоаналитической трактовки психических и культурных процессов (З. Фрейд). В рамках данного подхода практические научные исследования трансперсональных состояний применительно к феноменам мистического опыта разрабатывается в трудах ряда западных психологов: К. Юнг, У.Джемс, Ньютон Мэлони, С. Гроф, Ч. Хензел, Ш. Карагулла, Ж.Лакан.
В рамках философии жизни и неокантианства был поднят вопрос о самостоятельности статуса объекта наук, изучающих проявления человеческого духа (В.Дильтей). С помощью указанной методологии можно продуктивно исследовать формы духовного праксиса. В экзистенциальной философии поднимается проблема взаимоотношения человеческой субъективности и мира. Укорененность человека в бытии, его ситуация, по мнению экзистенциалистов, является первостепенным вопросом, поскольку нет смысла вопрошать о предельных основаниях, когда не решен вопрос о человеке. В этом отношении экзистенциальная философия затрагивает проблематику духовного праксиса, поскольку речь идет о глубине человеческой субъективности, трансформирующей себя на основе интенций собственного духа (Ж.П.Сартр, К.Ясперс, М.Бубер).
Специфический концептуально яркий феномен духовного праксиса, сочетающий в себе и философские и религиозные аспекты, был проявлен в процессе разработки христианской религиозной онтологии русской философией серебряного века, во многом стимулирующей развитие исследовательского интереса автора в данной области. Особо следует выделить работы Н.А. Бердяева, В.Соловьева, Б.П. Вышеславцева, В.В. Зеньковского, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, И.Ильина, Л.П. Карсавина, В. Лосского, С.Л. Франка, П.Д. Юркевича.
Постнеклассическая парадигма определяет объект своего рассмотрения нелинейность и нестабильность как неотъемлемую характеристику бытия. В интерсубъективном подходе анализируется феномен трансцендирования (М.Бланшо, Ж.Батай). Мистический опыт является феноменом трансгрессии, поскольку относится к фактам перехода непроходимой границы налично данного. Понимание феномена духовного и мистического опыта как феномена трансгрессии заключает в своем содержании идеи нелинейной динамики, что отражено в синергетическом подходе (И.Пригожин, И.Стенгерс, В.И.Аршинов, О.Н. Астафьева, Л.В.Лесков). Синергетический подход, базовый для постнеклассических исследований, позволяет обратиться к проблемам самоорганизации и идеям нелинейной динамики духовной онтологической трансформации сознания и бытия.
Среди современных российских ученых, изучающих проблематику религиозных практик и связанных с ними состояний сознания, следует выделить исследования Е.А. Торчинова, У.С. Вильданова, Б.И. Кузнецова, Д.Д. Дебольского. В контексте энергийной антропологии С. Хоружий занимается разработкой проблемы духовного опыта и практик, используемых в религиозных традициях Христианства и Восточных религий.
Кроме того, отдельные аспекты исследуемой проблемы обсуждались в трудах зарубежных и отечественных авторов, принадлежащих к различным дисциплинам и методологическим направлениям и рассматривающих проблему существования смыслообразующей онтологической основы в качестве одного из вариантов объяснения картины мира (М. Хайдеггер, Ж. П. Сартр, П. П. Гайденко, А.Л. Доброхотов, В.П. Барышков, К.А. Свасьян).
Проблематика религиозной онтологии входит в круг научных интересов представителей саратовской философской школы: В.А. Фриауф, З.В. Фомина, И.А. Дорошин, С.И. Мозжилин, Д.Б. Петров, В.В. Афанасьева, О.В. Шимельфениг.
В современной онтологии недостаточно разработана проблема религиозного праксиса. Анализ литературы свидетельствует, что онтология исследуется довольно интенсивно, однако до сих пор не предпринимались попытка интерпретировать онтологический концепт «религиозного праксиса» с позиции классической феноменологии. Дальнейшей разработки требуют вопросы, направленные на выявление и анализ форм проявления религиозного праксиса в социокультурном пространстве. Для более адекватного понимания методологического, аналитического и мировоззренческого значения феномена религиозного праксиса требуется синтез имеющихся достижений для раскрытия всей полноты этого многогранного явления.
Объектом исследования является онтологический статус религиозного праксиса.
Предметом исследования являются онтологические модели религиозного праксиса в христианской и в восточных культурах.
Основная цель исследования заключается в выявлении онтологического статуса религиозного праксиса, что определило логику решения ряда исследовательских задач:
-
Исследовать феномен духовного праксиса в философском и религиозном аспекте как особого рода взаимодействия человека с бытием, показать ключевые элементы общности их истока, взаимообусловленность и причины расхождения;
-
Применить метод классической феноменологии для изучения смыслообразующего истока феномена религиозного праксиса, при котором субъект праксиса на уровне трансцендентальной субъективности испытывает единение с бытием. Дать концептуальный анализ ментальных матриц, возникающих в ходе подобного взаимодействия (фиксация, осмысление духовного опыта), которые впоследствии составляют онтологические основы конкретных религиозных систем;
-
Изучить стратегию духовного совершенствования человека как диалогичный, синергийный процесс взаимодействия со смыслообразующим истоком религиозного праксиса в соответствии с целью конкретной религиозной практики;
-
Обозначить концептуальную базу онтологии религиозного праксиса.
Теоретическая и методологическая основа исследования представлена характерными для теоретического уровня познания формами и методами исследования и аргументации, приемами анализа, сопоставления, обобщения данных и построения выводов. Разработка ключевых категорий и анализ теоретического материала осуществляется на основе научно-рационального мышления с доминированием логико-теоретической составляющей познания.
Методологическую основу исследования составили принципы компаративистского анализа, а также историко-аналитический, сравнительно-типологический, структурно-функциональный, герменевтический и феноменологический метод познания. Осуществление методологического синтеза исследования фундаментальных онтологических моделей основывается на философском принципе дополнительности. В работе используется системный подход, рассматривающий бытие как развивающуюся систему, совокупность множества атрибутов, а так же диалектическое единство общего, особенного, единичного, которое не только неразрывно объединяет свои части, но и внутренне присутствует в каждой из них.
При анализе истока и цели религиозного праксиса используется метод классической феноменологии Э. Гуссерля. Данный подход позволяет исследовать фундаментальные структуры религиозного праксиса и архетипические значения элементов онтологических моделей религиозных систем.
В исследовании используется методологическая и теоретическая база психоаналитических школ. В частности, концепция бессознательного З. Фрейда, теория архетипов, коллективного бессознательного и понятие психической энергии К. Г. Юнга, а также трансперсональный подход к феномену трансгрессии, в рамках которого духовный опыт, относящийся к антропологической границе, является онтологически пограничным и выражается в онтологической трансформации фундаментальных предикатов наличного бытия.
Методологический синтез проявляется на уровне сопряжения феноменологического, структурно-функционального, историко-аналитического, сравнительно-типологического и энергийно-антропологического подходов в процессе рефлексии над бытийными и антропологическими измерениями религиозного праксиса.
Исследование феномена религиозного праксиса требует проведения категориальных разработок, необходимых для его концептуального оформления. Опираясь на разработки философских и религиозных направлений, в рамках которых осуществлялась работа по категориальной концептуализации духовного опыта, проведена попытка выведения этих категориальных рядов в область исследования проблематики духовного праксиса (Единое, Бог, Абсолют, Внеположный Исток, Нуминозное, Трансцендентное, Сверхбытие). Применены некоторые положения энергийной антропологии, развитые в работах С. Хоружего.
Существенное влияние на формирование авторской концепции религиозного праксиса оказали теоретические разработки Парменида, Платона, Плотина, И. Канта, М. Бубера, Ж.П. Сартра, В.С. Соловьева, Л.П. Карсавина, М. Хайдеггера, К. Ясперса, П.П. Гайденко.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в постановке вопроса об онтологическом статусе религиозного праксиса. В нем впервые представлена концептуализация онтологического статуса феномена религиозного праксиса в контексте классической феноменологии. Результаты, заключающие в себе научную новизну исследования, состоят в следующем:
Проведено с учетом различия способов миропонимания, сопоставление рациональных и иррациональных мотивов в рамках философского и религиозного праксиса, а также осуществлен компаративистский анализ концептуальных построений фундаментальных философских и религиозных моделей бытия;
Выделена посредством феноменологического подхода базовая структура религиозного праксиса, установлена разница религиозных онтологических моделей бытия в качестве причины различия телеологической компоненты конкретных религиозных практик;
Обосновано положение о том, что принцип энергийности является важнейшей предпосылкой классического феноменологического подхода при рассмотрении феномена религиозного праксиса, служит основанием для категориального анализа составляющих конкретных религиозных практик и концептуального анализа религиозных моделей бытия;
Доказывается утверждение об универсализации онтологических компонент религиозного праксиса в вариантах религиозных практик и целесообразности нахождения и продуцирования духовной антропологической компоненты на уровне современной философской концептуализации.
Положения, выносимые на защиту:
1. Философский и религиозный праксис являются вариантами духовного праксиса и возникают из интенционального поиска предельных оснований бытия, на что указывает специфика структуры моделей бытия в рамках философского и религиозного дискурсов. Научно-рациональная концептуализация подобного рода феноменов в философском дискурсе достигается выделением в качестве категориального основания Первоистока Бытия. Обращение субъекта праксиса на уровне трансцендентальной субъективности к поиску предельных бытийных оснований, приводит к конституированию модели бытия. Реализация сценария данной модели в последствии позволяет оформить и осуществить энергийное взаимодействие с бытием, вследствие чего происходит бытийная трансформация субъекта. Религиозный праксис по изначальным целям и стратегии субъекта практики сопоставим с философским праксисом, однако отличается по методике реализации. Религиозный праксис представляет собой вариант отношения сознания и бытия, что предполагает выявление определенных признаков: спецификация структуры религиозного опыта в рамках конкретной религиозной школы; прохождение субъектом структурных этапов практики, трансформирующих его, наличие сходных онтологических вех восхождения сознания в различных религиозных традициях.
2. Посредством классического феноменологического подхода становится возможным выявить модель структуры религиозного праксиса, а так же установить в качестве причины различия телеологической компоненты практик разницу в религиозно – онтологических моделях. Исток религиозного праксиса постигается как смысловая сущность феномена, которая конституируется как «данность» сознанию идеи непостижимого сверхрационального Первоистока бытия. Единый вектор интенционально – переживательным актам задает трансцендентальная субъективность как источник активности и смыслообразования. Структура религиозного праксиса включает в себя следующие компоненты: интуиция Первоистока как импульса Единства, Вечности и Бесконечности (hyle); восприятие импульса Первоистока и конституирование его формы (ноэма); отклик на импульс Первоистока, выраженный в антропологической стратегии (ноэза). В зависимости от особенностей индивидуальной психики, интуиция Первоистока бытия раскрывается в сознании как: поиск единства мира; имманентное неприятие смерти; поиск предельных смыслообразующих основ бытия.
3. Религиозный праксис в аспекте «действие – отношение» начинается с принятия субъектом внутренней онтологической направленности к взаимодействию с Первоистоком бытия. Исследуемая форма праксиса как энергийная деятельность представляет собой активную целеустремленность сознания к цели праксиса. Основанием экстраполяции принципа энергийности в феноменологию для анализа религиозного праксиса является общность предмета исследования методологий Э. Гуссерля и С. Хоружего, в качестве которого выступают феномены духа. Категория энергии при концептуализации религиозного праксиса обретает свое значение в пространстве субъекта и рассматривается как энергия импульсов субъекта праксиса (воля, чувство, мысль, устремленность), что в классической феноменологии соотносится с понятием интенциональность. Результатом подобной деятельности для сознания становится достижение ясно оформленной смысловой структуры объекта, на который было направлено внимание. Различные религиозные традиции представляют свои варианты концептуализации феномена Первоистока бытия и стратегии отношения с ним. Сравнительный анализ практик показывает наличие общей структуры духовного делания, ведущих к определенным трансперсональным состояниям сознания. Однако при наличии сходных техник смысловые содержания конкретных практик различаются, что объясняется разнообразием онтологических моделей.
4. Выяснение онтологического статуса духовной реальности человека позволяет обосновать определяющую роль духовных начал в человеческой жизни, а так же определить бытие как живую целостность с приоритетом духовной доминанты. Анализ различных подходов относительно методологии исследования духовных феноменов показывает фундаментальную дихотомию научного методологического аппарата по принципу «наук о природе» и «наук о духе». В качестве концептуального основания для изучения феноменов человеческого духа и, в частности, религиозного праксиса, выступает методологическая база «наук о духе», ориентированная на жизненный опыт субъекта. Эмпирическая реальность в рамках «наук о духе» раскрывается как тотальность жизненно важных связей и значений, что отражает логику исследуемого объекта и фиксируется в понятийно-категориальных построениях. В «науках о духе» невозможно провести непреодолимую черту между духовным миром познающего субъекта и познаваемой им объективированной духовностью. «Науки о духе» опираются на изначальный фундаментальный опыт сознания, в котором отсутствует субъекно – объектное разделение. Обозначенный способ восприятия предельных оснований аналогичен уровню трансцендентальной субъективности в феноменологии Э. Гуссерля. Это перцептуальное целое схватывается и закрепляется с помощью понимающей способности разума.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования.
Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется необходимостью концептуального исследования феномена религиозного праксиса с привлечением методологического базиса классической феноменологии. Полученные результаты исследования позволяют обратиться к построению комплексного подхода к исследуемому феномену и его конкретным проявлениям.
Практическая значимость работы заключается в более глубоком понимании истоков и динамики религиозного праксиса с точки зрения его включенности в общую структуру бытия, а так же, с позиции субъективного восприятия этого процесса. Положения и выводы, изложенные в диссертации, способствуют пониманию специфики имманентного механизма онтологической трансформации в конкретной религиозной традиции. Разрабатываемые в данном диссертационном исследовании категориальные ряды могут выступать методологической основой прикладных исследований в рамках онтологии, истории философии, культурологии, религиоведения, философской антропологии, социологии и других смежных дисциплин.
Материалы диссертационной работы могут быть использованы в дальнейшей научно-исследовательской и преподавательской деятельности, а также для разработки образовательных программ в области фундаментальной философской проблематики, способствуя методологической, категориальной и содержательной проработке новых учебных курсов.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры религиоведения и философской антропологии СГУ им. Н.Г.Чернышевского, на аспирантском семинаре в 2006 – 2009 гг.
Отдельные выводы, теоретические положения и результаты исследования апробированы в выступлениях и научных докладах на девяти конференциях, в том числе: межвузовская научная конференция «Человек в научном и религиозном мире; проблема внутреннего диалога» (Саратов, декабрь 2005); всероссийская научная конференция «Общество риска и человек в ХХI веке: альтернативы и сценарии развития», проведенной Региональным отделением Философского общества РФ (Саратов, июнь 2006); межвузовская научная конференция «Общество риска. Цивилизационный вызов и ответ человечества» (Саратов, декабрь 2006); международная научная конференция «Философское наследие С.Л. Франка и современность» (Саратов, май 2007); международная научно-практическая конференция «Формирование гражданской личности в современной России: потенциал и модели межнационального и межконфессионального взаимодействия» (Саратов, июнь 2007); четвертые межрегиональные Пименовские чтения (Саратов, декабрь 2007); межвузовская научная конференция «Мифология нового тысячелетия опыт социально-гуманитарной экспертизы» (Саратов, апрель 2007); межвузовская научная конференция «Жизнь: бытийственный, ценностный и антропологический аспекты» (Саратов, декабрь 2008); международная научно – практическая конференция «Славянский мир: общность и многообразие» (Саратов, май 2009). Полученные в диссертации научные результаты представлены в 7 авторских публикациях общим объемом 3,25 п.л.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав и заключения. В конце работы помещен библиографический список используемой литературы.
