Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Предметная область астрологии и рационализация астрологических моделей системности .
1.1. Эзотеричность астрологии и проблема рационализации астрологии . 16
1.2. Объект, предмет и гносеологические функции астрологии . 25
1.3. Рационализация астрологического принципа системности. 35
1.4. Рационализация астрологических представлений системности и язык астрологии. 42
Глава II. Идея подобия в астрологии и ее рациональные эквиваленты .
2.1. Подобие как основа астрологического воззрения на мир . 49
2.2. Понятие подобия в науке и философии. 62
2.3. Возможность рационализации эзотерической идеи подобия. 73
Глава III. Философский принцип цикличности .
3.1. Эзотерические циклические модели в космологии . 83
3.2. Круговые модели бытия в эзотерике. 87
3.3. Циклическое время в науке и философии как формах рациональности. 93
3.4. Рационализация смысла эзотерических и циклических моделей на основе научно-философских представлений. 99
Заключение 111
Источники 117
Литература 118
- Эзотеричность астрологии и проблема рационализации астрологии
- Объект, предмет и гносеологические функции астрологии
- Подобие как основа астрологического воззрения на мир
- Эзотерические циклические модели в космологии
Введение к работе
Астрология, насчитывающая тысячи лет своей истории, и
сегодня является, если так можно сказать, «действующим»
воззрением. Сегодня она является неоднозначным
гносеологическим пространством, в котором есть место для различных интерпретаций содержания ее представлений, составлявших основу эзотерического мировоззрения. И разброс мнений относительно природы астрологических представлений, и «упрямое» существование астрологии в условиях ее третирования от имени науки, в том числе современной, делают проблему философского анализа астрологии актуальной и необходимой. Полярные оценки встречаются не только при разборе частных аспектов астрологического мировоззрения, но и при установлении его отношения к современной системе знания. Если одни исследователи полагают, что астрология может быть компонентом этой системы, то другие заявляют, что это не более чем представляющий лишь исторический интерес мифологический рудимент современной научной космологии. Одни пытаются доказать правомерность рационального истолкования принципов астрологии, другие полностью отрицают такую возможность. И разброс мнений относительно природы астрологических представлений, и «упрямое» существование астрологии в условиях ее третирования от имени науки, в том числе современной, делают проблему философского анализа астрологии актуальной и необходимой.
Ясно, что расхождения в философской интерпретации астрологии в немалой степени обусловлены методологическими подходами к анализу и оценке астрологии. Здесь можно выделить следующие используемые в литературе, посвященной астрологии, методологические подходы: методология авторитаристского подхода, методология традиционалистского подхода, методология исторического подхода. Методология авторитаризма обосновывает значимость астрологии, в том числе в современном мире, ссылкой на оценки астрологии разными духовно-религиозными и рационально-научными авторитетами. Явным недостатком этой методологии является субъективность, ненадежность ее критериев и релятивизм: в доксографической истории астрологии найдется приблизительно равное количество авторитетных сторонников и противников «вхождения» астрологии в науку.
Методология традиционалистского подхода для анализа и оценки астрологии выдвигает «критерий древности»,.включающего в себя защиту познавательной значимости астрологии апелляцией к большому историческому опыту астрологического осмысления сущностных законов мироздания. Так в 20-х годах XX века Г.Винклером и его сторонниками была выдвинута идея происхождения всех религиозных культов из вавилонского «звездочетства» (161, 1, 7). Продолжением этой линии, по нашему мнению, является трактовка Ф.Зелинским и Н.Идельсоном астрологии как сакрализованной астрономии (80; 81). Традиционалистский подход встретил отпор среди тех, кто утверждает, что астрология вообще не имеет достаточного исторического опыта, чтобы стать полноценной традицией, поскольку она существовала не всегда. Последняя мысль, однако, вряд ли является правильной, поскольку она игнорирует присутствие эзотерических тенденций в любую классическую эпоху, будь то Греция времен Платона и Аристотеля или средневековая Европа. Естественно, в определенные исторические времена эзотерические течения «уходили в подполье», становились малоприметными на фоне расцвета мирских форм познания. Но история свидетельствует, что именно в эти времена эзотерические представления наполнялись новым содержанием, оттачивались по форме, самоопределяясь в качестве особой эзотерической традиции.
Нам представляется малоэффективной и методология частно-исторического подхода к пониманию астрологии. Несомненно, исторические факты при анализе астрологии служат обоснованию определенных положений. Однако частно-исторический подход нам представляется менее уместным, чем логический, обобщающий. Ни одна историческая эпоха не дает нам всесторонней и полной характеристики астрологии. Следуя за историческими фактами, мы постоянно вынуждены выявлять некоторые отдельные характерные черты астрологии той или иной эпохи - «компенсаторность» или аморальность, рациональность или мистичность, официальность или неофициальность и т.д. В результате - создается впечатление, что речь идет не об одном и том же предмете, но о различных комплексах знаний, по неясным причинам объединенных под общим названием «астрология». Между тем, в диссертации мы рассматриваем познавательное пространство астрологии как единое, а ее гносеологическую функцию - как «универсальную» и в этом отношении лишь отчасти зависящую от исторических обстоятельств.
В основу нашего диссертационного исследования положен методологический подход, в основе которого лежит идея о едином
отправном пункте развития науки и астрологии - «мифологическом знании», о сходстве принципов развития научного знания и астрологии, о постоянном познавательном взаимодействии науки и астрологии. По нашему мнению, многие эзотерические представления астрологии имеют вполне рациональный «эквивалент». Двигаясь параллельно науке, эзотерика была способна на определенном историческом этапе приобрести и передать какую-то часть знания науке. На некоторых исторических этапах астрологический «материал» был необходимым инструментом познания мира и даже соответствовал существовавшим формам рациональности. На это указывает в целом критически относящийся к оккультизму Е.Парнов, признавая, что «астрономия выросла из колыбели астрологии, подобно тому, как из алхимической куколки выпорхнула бабочка химической науки...» (131, 139). Процесс этот, по мнению исследователя, характеризовался постепенностью - от астролатрии (культа светил), через астромагию (преднауку) к собственно астрономической науке. Бесконечный процесс периодического взаимодействия между астрологией и наукой является предметом особого внимания в нашей диссертации. На наш взгляд, нет оснований ограничиваться «демистификацией» древних систем эзотерики и «принижением» гносеологических возможностей современной астрологии, представляя последнюю в виде лишнего элемента в цепочке развития знания. По нашему мнению, также нет оснований считать господство эзотерических взглядов в ту или иную эпоху выражением интеллектуального, культурного упадка этой эпохи. Несомненно, астрологические представления особенно оживляются в «смутные» времена, но не как симптом «болезни» общества, а как необходимая гуманистическая компенсация, общественный «инстинкт самосохранения». Когда ломаются стереотипы, меняются взгляды на цель и смысл жизни, особенно необходимо ощущение целостности человека и мира. И можно предположить, что обращение к астрологии - не причина, а наоборот, следствие таких объективных условий, при которых никакой другой социальный институт уже не может обеспечить необходимую меру человеческого чувства оптимизма.
Далеко не все исследователи являются сторонниками сближения астрологии с естественной наукой на основе рационализации астрологии, превращающей астрологию в «техническую дисциплину». Так, И.Касавин пишет: «Рассматривая себя как техническую дисциплину, астрология отрицает саму себя. Ее задача - в магической мобилизации всего окружающего космоса и соединении мифа и мистической практики, с одной стороны, и
математики, астрономии, космобиологии, с другой» (87, 22). Ему вторит Л.Ортега: «Всегда ли то, что мы называем наукой, является ею в действительности? Человек невоспроизводим опытом, следовательно, он не существует для сегодняшней науки. Если это в порядке вещей, то астрологии и незачем ей быть» (128, 15).
В отличие от других исследователей в диссертации мы исходим из представления о «промежуточном» положении астрологии между различными сферами культуры - наукой, религией, искусством, философией. Мы считаем, что существует, с одной стороны, определенная общность астрологии и естествознания: в своем стремлении изучить «живой организм» Земли во взаимосвязи его частей астрология сближается с современной космобиологией. Общий смысл астрологии при этом выражается идеей подстраивания земной жизни под естественные влияния космоса подобно «подстраиванию» реки под ландшафт, молнии - под атмосферные условия, определяющие ее путь. Только объекты, под которые осуществляется подстройка, в рамках астрологии являются космологическими факторами. Сущность идеи подстройки, по нашему мнению, выражается достаточно глубоким философским тезисом о том, что «линия наименьшего сопротивления естественному состоянию есть в то же время линия наибольшего прогресса» (25, 92). Этот постулат о естественном развитии является вполне мировоззренческим принципом и естествознания, и астрологии.
Идея подстройки во многих случаях содержалась в астрологии, так сказать, подспудно, без достаточно четкого выделения подстраивающихся земных элементов. Астрология человека, например, не сразу получила «физиологическое» содержание. Древние врачи поначалу непосредственно не накладывали космоприродное понимание сущности человека на медицинскую практику, медицинский опыт. Соотнесение медицинского опыта с космосом было, конечно, принципиальным моментом, но конкретные практические формы такого соотнесения имели часто опосредованный характер. Питалось это косвенное соотнесение бросающимся в глаза несовпадением субстанции неба с субстанцией земной человеческой плоти. Лишь постепенно было осознано, что речь должна идти не о субстанциональном, но о функциональном, знаковом соотнесении, о временном совпадении и т.п. Впервые «чистые братья» - члены средневекового арабского просветительского союза - с небесными светилами стали связывать определенные символически соответствующие им явления в организме человека. Такие соответствия подкреплялись рациональной проверкой медицинскими методами.
В своем обосновании идеи взаимосвязи астрологии и науки мы опираемся на целый ряд частных и комплексных современных исследований, развивающих идею функциональной аналогии между понятиями фундаментальной физики и представлениями, близкими астрологии. Например, Э.Шредингер и В.Гейзенберг (187; 60) понимали элементарные частицы как идеальные математические формы, своеобразные символы реальности, функциональная суть которых аналогична пифагорейским «плоскостям» и платоновским «идеям». Современный ученый К.Мхитарян выделяет более десятка общих для астрологии и науки идей онтологического (самосогласованность, иерархичность, паттерналистичность, устойчивость, дополнительность) и гносеологического (диагностика, прогнозирование, индукция, дедукция, проверка, подкрепление) характера (123, 83). Большинство этих сходных моментов мы рассматриваем в своей диссертации.
Вторжение философии в область физических представлений делает вполне оправданной встречную рационализацию астрологической картины мира, в которой можно найти не одну философскую модель для формулирования наиболее общих законов физического мира. Эти модели часто математически выражаемы, космологически выверены, они создают некую целостную картину бытия, познавательное пространство, в котором каждый природный элемент играет отведенную ему роль.
Астрология, в отличие от классической астрономии, «погранична», с другой стороны, комплексу гуманитарных наук. Может показаться, что с вторжением в гуманитарную область, область человеческой жизни она утрачивает рациональные основы. Однако с нашей точки зрения, этот момент кажущегося противоречия зависит в значительной степени от культурных норм развития знания, равно обуславливающих как науку, так и астрологию. Их идеологическая ориентация, уровень «мифологизма» - черты, исторически привнесенные. Вообще, классическая схема перехода человеческого сознания от мифологического через религиозное к научному при выяснении рационального потенциала астрологии мало эффективна. По нашему мнению, и в мифологическом, и в религиозном мышлении, сохранившихся на современном этапе, имеются определенные элементы рационального знания, которые можно и должно выявлять с помощью особых методов философской интерпретации. Подобное понимание природы знания способствует и объяснению такого феномена, как сосуществование в рамках одного и того же предметного комплекса разных космологических представлений -рационально-научных и религиозно-аллегорических. Этот феномен
характерен, например, для китайского даосизма и египетского герметизма. Рассуждения о космосе в этих учениях выходили далеко за пределы точного наблюдения светил и приобретали «духовный» оттенок. Подобная эзотерическая традиция способствует такому пониманию астрологии, при котором она с полным правом может называться астро-философией. Правда, современные исследователи-египтологи, для которых мышление древних это, прежде всего, миф или религия, редко употребляют термины «древнеегипетская философия» или «древнеегипетская наука», однако позднеантичные мыслители Берос и Филон Александрийский такие термины употребляли.
Описание космоса у Гермеса Трисмегиста характеризуется типичной для эзотерики двойственностью: «Слушайте в своей собственной глубине и смотрите в бесконечность Пространства и Времени. Там звучит пение небесных Светил, голос Чисел, гармония Сфер...» (7, 9). Последние слова можно расценивать как вступление к некоему руководству по математике и астрономии -таких «гармонических» трактатов, проецирующих внутренний мир человека в безграничное пространство космоса, было достаточно много в ту эпоху. Но исключительная интроверсия текста, призывающего читателя к «самоуглублению», заставляет вспомнить, что речь идет о религиозных скрижалях-заповедях и что античный Гермес, отождествленный в этом учении с египетским богом письменности Тотом, стал впоследствии синонимом «тайноведения», сокровенной доктрины.
Большинство эзотерических учений было сформировано на том
культурно-историческом этапе, когда совершалось перемещение от
религиозно-мифологического к рационально-научному построению
картины мира. Неудивительно поэтому, что китайское Дао,
античный Эрос, христианский Логос - это не только символы
божественной сущности и связи, первоначала мира, но и
философские образы целостного универсума, его
субстантивированные закономерности. По этой же причине в ренессансной Европе мировоззренческой базой астрологии стал пантеизм, на основе которого совершался ее систематический синтез. Религиозно-мистические идеи являлись необходимым подспорьем в процессе формирования рационального мышления.
Натурфилософия Джордано Бруно - это типичное выражение общей тенденции европейского Возрождения, согласно которой человек - центр и квинтэссенция всего мира. Но поскольку человеческая природа так многообразна, то, вероятно, и мир не так однороден. Абсолютный антропоцентризм преодолевается и с помощью идеи множественности миров, каждый из которых
устроен по единообразному принципу. Увлечение астрологией, естественной магией - характерная черта эпохи Возрождения, и она была использована церковью в борьбе с пантеистическими ересями. Между тем, «маг» для Бруно - лишь синоним философа, мудрого человека, способного к действиям. Магия же в этом контексте близка рациональной науке Возрождения, искавшей новые, еще не известные людям причинные связи явлений. Магические действия тогда можно было совершать, лишь основываясь на естественных началах, подражая природе «в ее творении и создании вещей, удивительных для глаз толпы» (206, 10).
Неоднородность пантеистических воззрений указывает лишь на различные гносеологические цели, которые преследовали философы. Натурфилософский синтез Пико делла Мирандолы, например, осуществляется для обоснования собственно теории «естественной магии». Мистический пантеизм Марсилио Фичино предназначался для описания трансцендентных процессов, в конечном итоге приводящих к обоснованию божественного бытия. Тем не менее, у каждого из этих мыслителей все элементы бытия «сдвигаются, меняются местами в грандиозной мистико-энергетической циркуляции» (38, 56), и, несмотря на различия их философских взглядов, последние обладают известной общностью предмета, содержат фактор гармонизации субъекта и объекта, а в конечном итоге вплетаются в типичную астрологическую картину мира.
Основной задачей нашей диссертации является обоснование качественной специфики философского понимания астрологии, выражающейся в выявлении ее рационального потенциала, отделении ее рационального содержания от иррациональной формы, установлении степени ее пригодности для человека в качестве мировоззренческой базы. Возможность решения этой задачи подтверждается многими исследователями. Так, О.Нейгебауэр, например, пишет, что «астрологические догмы являются чистой наукой, по сравнению с религиозным, магическим и мистическим фоном, на котором они существуют» (124, 169). Эти формы, часто обусловленные исторически, составляют неотъемлемую часть эзотерической традиции, но это не означает, что они не могут быть интерпретируемы в категориях современной науки.
Европейская эзотерическая традиция, являясь по преимуществу эмпирической, наиболее благоприятна для рационализации. Западная астрология занималась выявлением причинно-следственных связей космоса, часто не зная их природу, и накопила достаточный опыт рационализации астро-философских идей. Во многих гносеологических ситуациях она использует и сегодня
научные методы: строит гипотезы, трактует «отклонения» от норм, собирает статистические материалы, ставит эксперименты и делает выводы из полученных результатов. Все многообразие познавательных процессов понимания, объяснения и предвидения входит в ее методологический комплекс: «В основе расплывчатых, как жизнь, астрологических образов лежит жесткая система логики, в суть которой заложен природный процесс» (190, 1, 102). Эта своеобразная «космологика» имеет объективный характер, она конкретна, онтологична и не следует какой-либо заданной извне познавательной схеме.
С восточной астрологией сложнее - над ней довлеет традиция, несущая целый комплекс религиозно-мифологических ритуальных форм. Докопаться до сути вопроса мешает, собственно, характер самой эзотерической философии, по законам которой познавательная цепочка вынуждена прерваться как раз на том месте, когда человеческий разум уже готов проникнуть в сущность рассматриваемого предмета. Главным местом культивирования астрологических учений на востоке по-прежнему остаются храмы и религиозные образовательные учреждения.
Тем не менее, несмотря на неоднородность мистико-эзотерических представлений о космосе, выявление рационального содержания наглядных астрологических образов и соответствующих им понятий возможно в обоих случаях, а на сравнительном анализе идей и понятий возможно построение системы философских принципов астрологии. По мере того, как астро-философское понятие наполняется содержанием, проявляет свои понятийные связи и отношения, оно и становится методологическим принципом. А понятия и принципы эзотерической космологии, будучи обоснованными, постепенно имеют тенденцию перетекания в систему рационально-научного познания в виде определенных категорий.
АКТУАЛЬНОСТЬ И НОВИЗНА ТЕМЫ. Астро-философия -феномен малоизученный, если не сказать - неизвестный. Между тем в современной культуре астрология стала массовым достоянием. Массовая астрология в виде прогнозов, советов и «универсальных» консультаций стала актуальным феноменом действительности. Десятки тысяч изданий публикуют астрологические прогнозы, книги популярных астрологов расходятся огромными тиражами. Ей обучают в европейских университетах, астрологи имеют свои профсоюзы, фонды и т.д. Астрология сегодня стала родом бизнеса. Верящих в астрологию, по данным социологической статистики, в развитых странах насчитывается порядка 5%. Однако знания об астрологии во многом являются искаженными, тенденциозными или
спекулятивными. Поэтому проблема выявления рационального содержания астрологии, выявления и объяснения познавательных возможностей астрологии является актуальной философской и культурологической задачей с практической точки зрения. Астрология является неоднозначным гносеологическим пространством, в котором есть место для различных интерпретаций содержания ее представлений, составлявших основу эзотерического мировоззрения. Полярные оценки встречаются не только при разборе частных аспектов астрологического мировоззрения, но и при установлении его отношения к современной системе знания. Поэтому философский анализ астрологии является актуальным и необходимым, в том числе с теоретической точки зрения.
ФОРМУЛИРОВКА ПРОБЛЕМЫ. Исследование взаимосвязи астрологической эзотерики с рациональным мышлением на уровне категорий, методов и концепций образует основную задачу данного диссертационного исследования. Это исследование рассматривается нами как инструмент смыслового синтеза соответствующих концепций, которые исторически и методологически определенно различаются между собой. Целью исследования является также установление статуса указанного синтеза, его квалификацию с помощью рационально-философских и рационально-научных категорий. Основным средством для этого является комплексный системный подход, в рамках которого зачастую осуществляется выявление многих общетеоретических принципов познания.
ЦЕЛЬЮ ДИССЕРТАЦИИ является обоснование качественной специфики философского понимания астрологии. Это понимание предполагает решение нескольких задач: выявления рационального потенциала астрологии; отделения ее рационального содержания от иррациональной формы; установления степени ее пригодности для человека в качестве мировоззренческой базы. Возможность решения этих задач подтверждается многими исследователями. Эти формы, часто обусловленные исторически, составляют неотъемлемую часть эзотерической традиции, но это не означает, что они не могут быть интерпретируемы в категориях современной науки.
СТЕПЕНЬ НАУЧНОЙ РАЗРАБОТАННОСТИ ПРОБЛЕМЫ. По проблемам философского осмысления астрологии сложилась достаточная научно-исследовательская база. За время подготовки диссертации нами было отслежено порядка 1500 источников, около половины которых были доступны для подробного изучения.
Из предшествующих нашей диссертации и лежащих в русле ее проблематики исследований необходимо отметить прежде всего исследования по космологии ранних культур. К ним относятся работы О. Фрейденберг (171), И.Касавина (87; 88) К.Леви-Строса
(102) и др. Интересны результаты исследований А. Лосева (105; 106) по абсолютной мифологии, раскрывающие формы вхождения «мифологических догматов» в науку. Феноменологическая диалектика А. Лосева ценна для нас не столько в онтологическом, сколько в философско-методологическом аспекте. Мифоконцепция К.Кедрова (91), декларирующая метод "фольклорной астрономии", привлекает многоплановый этимологический материал для разъяснения идеи "космической антропной инверсии", утверждающей объективную значимость восприятия космоса человеком. Философская модель соотношения человека и мироздания у Кедрова определяется рациональным кодированием, однако специфические литературные задачи исследователя допускают некоторые натяжки при обосновании параллелизма религии и науки. Ряд работ по мифологической космологии и космогонии выполнены на основе методов теории архетипов. Для самого К.-Г. Юнга рационализация эзотерики никогда не была сверхзадачей, ибо он шел от внутренней психологической необходимости, а не от космологической закономерности. Наиболее близко подходит основатель аналитической психологии к рациональной интерпретации в анализе смысла "Книги перемен".
Несомненную ценность представляют исследования по общим
и частным аспектам восточной культуры. Среди проблем,
затрагиваемых ими - проблемы мифологического пространства и
времени, модернизация эзотерики. Полнотой описания основных
религиозно-эзотерических учений характеризуются работы
Л.Васильева (50), А.Меня (116) и др. Несмотря на то, что работы
Г.Померанца (134-135) тяготеют к одной культуре (буддизму), их
культурный подтекст столь широк, что он приводит автора к
анализу идей целостности мира, масштабов циклического развития,
которые отличают и астро-философское мышление. Такой же
характер имеют и востоковедческие работы специализирующейся
на японской культуре Т.Григорьевой (66; 67). Она приходит к тем
же самым философско-культурологическим выводам.
Интереснейшее исследование восточной эзотерической космологии
В.Е.Еремеева (78) содержит в себе синтетическое понимание
восточных космологических доктрин даосизма, конфуцианства,
буддизма, йоги в их положительно-рациональной экстраполяции на
идеи современной медицины, генетики, психологии, музыки,
систематики, информатики. Идеи античной натурфилософии и
средневековой каббалы, вместе с современными ноосферными
концепциями, также входят в компаративный срез данного
исследования. Автор ставит научную проблему соединения
многосложности научных дисциплин в одну
антропокосмологическую дисциплину, требующую
мировоззренческой целостности.
Сравнительный анализ систем астрологии Востока, сопровождаемый устранением религиозно-магические элементов и систематизацией знания, дается в работах А. Волгина (56), А.Подводного (132) и др. Соединяя календарно-космологические знания Востока с математическими парадоксами древнееврейской и психоантропологией индуистской эзотерических традиций, автор обосновывает принцип полноты и неполноты астрологической системы. Однако степень рационализации эзотерики снижается очевидной публицистичностью работ. Фундаментальное наследие Е.Торчинова (157) раскрывает в существенных чертах исторические аспекты становления и развития философии даосизма, которая воспринимается как эзотерический феномен. Но собственно космологические, структурные аспекты не являются предметом особенного внимания данного автора. Работы А.Лукьянова (109) исследуют "духовный космос" на базе сводных представлений даосов. Степень рационализации даосизма значительная, при том что автор считает И Цзин уникальным феноменом восточной культуры, не поддающимся рациональной расшифровке. Мы также опираемся на текстологические исследования знаковых систем даосов, проведенные Л.Померанцевой (136), Г.Кваши (90) и др.
Исследования по западной эзотерике, начиная с античности, достаточно многообразны. В работе П.Таннери (153) содержатся уникальные сведения и интерпретация космологии античных мыслителей орфико-пифагорейского толка. В работе П.Блонского (44) рационально-числовые вариации платоновской философии космоса у Плотина сопоставляются с астрологией своего времени. В исторических работах Ф.Кессиди (93) разрабатывают философские основы эзотерической диалектики: при этом как эзотерика, так и миф понимаются автором преимущественно в традиционно-негативном аспекте. Фрагментарный анализ эзотерической натурфилософии содержится в работах И.Рожанского (142).
Частично и в значительной мере "публицистично" затрагиваются вопросы западной астрологии в работах К.Уилсона (165), Д.Кавендиша (83), Е.Парнова (131), А.Гуревича (69) и др. Применительно к нашей теме интересны «космическая социология» Н.Федорова (168) и Д.Андреева (2), космософские работы К.Циолковского (179), написанные им не без влияния Калужского теософского общества. Особенного внимания заслуживают работы С.Семеновой (145). В обширной антологии под ее редакцией собраны работы мыслителей, в значительной степени послужившие методологической основой нашего исследования.
Всю теоретико-методологическую литературу по вопросам, касающимся непосредственно космологии, можно разделить на две группы. Тема первой из них - научная космология. В этом направлении работали А.Кармин (85), У.Берке (40) и др. С другой стороны, ряд работ касаются космологии как общепознавательного информационного пространства, включающего как космос во всем его многообразии, так и человека с его субъективным восприятием. Это своеобразная философская (в том числе фольклорно-мифологическая) космология. Не лишены в этом плане интереса сочинения Э.Ильенкова (82), М.Шелера (183), Б.Картера (86) и др. А.Турсунов (162; 163) рационально обосновывает различные историко-культурные модификации космоса, в том числе и эзотерико-мифологические. Однако последние представляются автором все же "предфилософией" и "преднаукой", с которых снимается ценностная нагрузка.
Общие теоретико-философские принципы и дискуссионные моменты эзотерической космологии затрагивают Б.Пружинин (138; 139), И.Палагина (129) и др. Наиболее рациональной можно назвать работу В.Хофа (177), который представляет наиболее схематично категориальное пространство астрологии. Не уступает ему в этом качестве и М.Джонс (73). Однако их рационализация имеет совершенно конкретное, прикладное направление - лишь с большой натяжкой эти исследователи могут считаться философами.
Ф.Величко (53) является примером классически-научной интерпретации астрологических доктрин. Именно у него нами позаимствована система философских принципов астрологии. С.Вронский (57), являясь патриархом отечественной астрологии, интересен своим рационализмом и символическим аналитизмом. Он стремится создать с помощью астрологии объективную систему знания, верифицируемую современными научными методами. Философская сторона вопроса, однако, не основная в его трудах. М.Левин (103) достаточно полно анализирует разнообразные астрологические системы, используя преимущественно символические и сравнительно-аналитические методы. Но большинство его работ носит либо прикладной, либо философско-публицистический характер.
В многочисленных научно-философских трудах В.Казначеева (84) ноосферные идеи Вернадского расширяются до объяснения самых различных "космоантропологических" феноменов. Необходимо выделить и группу работ общего и частного характера, в которых частично разрабатываются вопросы "антропной космологии" и астропсихологии. Д.Радьяр (140), например, экстраполирует метод Юнга непосредственно на астрологический
материал. Язык психологии в его трудах удачно сочетается с объяснениями астрономического характера в концепциях астрологов. В философских работах П.Гуревича (70; 71) содержится значительное количество материала (большей частью критического характера) для осмысления феноменов магии и мистики в современных ее формах. Однако упоминания об астрологии редки и отталкиваются от понимания ее как религиозного феномена, а не как рациональной дисциплины. В энциклопедии человека В.Донцова (75) предпринята интересная попытка обоснования древних эзотерических учений антропологического характера на основе концепции информации и современных биологических представлений о человеке.
МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ. Расхождения в философской интерпретации астрологии в немалой степени обусловлены методологическими подходами к анализу и оценке астрологии. В основу нашего исследования положен методологический подход, в основе которого лежит идея о едином отправном пункте развития науки и астрологии - «мифологическом знании», о сходстве принципов развития научного знания и астрологии, о постоянном познавательном взаимодействии науки и астрологии. По нашему мнению, многие эзотерические представления астрологии имеют вполне рациональный «эквивалент». Двигаясь параллельно науке, эзотерика была способна на определенном историческом этапе приобрести и передать какую-то часть знания науке. Так было с эзотерическими учениями даосов, пифагорейцев и европейских герметистов. Именно эти учения, наиболее коррелирующие в свое время со способами рационального мышления, и были выбраны в качестве основного «материала» для диссертационного исследования.
Бесконечный процесс периодического взаимодействия между астрологией и наукой является предметом особого внимания в нашей диссертации. На наш взгляд, нет оснований ограничиваться "демистификацией" древних систем эзотерики и «принижением» гносеологических возможностей современной астрологии, представляя последнюю в виде лишнего элемента в цепочке развития знания. По нашему мнению, нет также оснований считать господство эзотерических взглядов в ту или иную эпоху выражением интеллектуального, культурного упадка этой эпохи. Несомненно, астрологические представления особенно оживляются в "смутные" времена, но не как симптом "болезни" общества, а как необходимая гуманистическая компенсация, общественный "инстинкт самосохранения". Когда ломаются стереотипы, меняются взгляды на цель и смысл жизни, особенно необходимо ощущение
целостности человека и мира. И можно предположить, что обращение к астрологии - не причина, а наоборот, следствие таких объективных условий, при которых никакой другой социальный институт уже не может обеспечить необходимую меру человеческого чувства оптимизма.
Методологической базой нашего исследования является и понятие неклассического типа научности. Классическая научная рациональность уже давно стала самоценным комплексным методом, но, став таковым, она потеряла часть своей предметной сферы. Мало кто воспринимает всерьез, например, математические исследования человеческого организма или каких-либо феноменов, связанных с гуманистическими проявлениями человека. Чаще всего их смысл видится в некоторой «игре» понятиями или контекстами, за которыми стоит гораздо более широкий жизненный спектр, не поддающийся математизации. Но, тем не менее, наука делает все новые и новые попытки рационализировать культурную сферу. Логическое и социокультурное в равной степени могут служить основой методологии рационально-научного знания, дополняя друг друга.
Смысловая ориентированность традиционных
методологических программ всегда определялась уверенностью в том, что формулировка цели познания в логических формах -трудное, но реально возможное дело. Предполагалось, что объективное знание в принципе рационально, но его структура заранее не задана. Несовершенство рациональных критериев целесообразности познания при этом трактовалось как результат неадекватно поставленных гносеологических целей и неудачно выбранного логического инструментария. И сегодня в рациональном мышлении рациональность и целесообразность не всегда соответствуют друг другу. Мы надеемся, что выбранная методика исследования именно своей целесообразностью обеспечивает возможность рационализации предмета.
Нетрадиционный подход в науке, все чаще заявляемый сегодня, ищет основания для рационального метода в самом субъекте познавательной деятельности, считая научную «общепринятость» -явлением социально и культурно обусловленным, а идею единой структуры научного знания - неправомерной и безосновательной. Если бы это было не так, считают приверженцы неклассической рациональности (ПО; 111; 122; 205), не было бы понятия о «вариативности», или вариантности, в рациональном познании, не были бы возможными альтернативные теории познания, а научное общение между теми, кто обладает «истинным знанием», обладая
свойством единообразного понимания предмета, исключало бы любую возможность научной дискуссии.
Появление альтернативной теории позволяет реконструировать гносеологический статус рациональности, что дает большие возможности в плане совершенствования концептуального аппарата, расширения практической сферы применения и т.д. Только в этом случае, несмотря на определенную ситуацию «гносеологического противостояния», рациональное познание обретает некие оптимальные формы, и, по крайней мере, имеет определенную тенденцию к развитию. Думается, что данное диссертационное исследование может стать попыткой философского конструирования некоего альтернативного категориального пространства в том специфическом поле, которое называется «космологией».
ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ. Материалы диссертации могут быть использованы в чтении обзорных курсов лекций по культурологической тематике. Несколько таких экспериментальных лекций были проведены автором диссертации на историческом факультете Челябинского государственного университета в рамках курса «Культурология» в 1995-96 учебном году. Материалы диссертации могут стать основой массовой просветительной, разъяснительной работы среди широкого круга потребителей астрологической информации.
ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА ПО ТЕМЕ ИССЛЕДОВАНИЯ: Вестник Челябинского университета. Сер. «Филология». 1994-2002. Количество: 7.
СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ. Внутренняя логика работы выстроена по следующему принципу. В первой главе намечаются контуры того, что можно именовать предметной областью астрологии - это та часть ее познавательного пространства, которая может быть выражена в категориальной форме и рационализирована в самых общих ее направлениях. В данной части работы требуется обозначение тех методов, с помощью которых рационализация потенциально может быть осуществлена. Для самой рационализации требуется определение того предметного комплекса, который по своим формальным признакам мог бы быть признанным системой. Системность мы считаем неким метапринципом, на основе которого возможен процесс дальнейшего привлечения рациональных и методов. На этом же этапе возможно попутное решение такой проблемы, как «язык астрологии». В связи с тем, что в эзотерической традиции основные идеи и смыслы выражаются иногда совершенно особым, специфическим способом, на данном этапе необходимо определение способа интерпретации,
который не противоречил бы рациональному подходу.
В двух последующих главах диссертационного исследования представляется необходимым обозначение и рациональное объяснение тех категорий, которые в эзотерической космологии считаются главными принципами бытия и развития (подобие и цикличность), то есть теми мировоззренческими постулатами астрологии, с помощью которых она как сфера познания сама готова раскрыть свои основные закономерности. Исследование принципов, как бытия, так и развития, строится по одной и той же схеме: от содержания основного понятия, через поиск коррелируемых с ним эквивалентных моделей из рациональной сферы мысли - к обоснованию направлений взаимодействия между ними, обозначению контуров категориального единства и путей рационализации эзотерических категорий. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.
Эзотеричность астрологии и проблема рационализации астрологии
Астрология обычно относится к формам эзотерики и на пути рационализации астрологии оказывается противоположность экзотерического и эзотерического, рационального и нерационального, особенно если трактовать эту противоположность в абсолютном смысле. В теоретическом преодолении водораздела, разделяющего рациональное и нерациональное, состоит главный момент решения проблемы рационализации астрологии. В контексте нашей диссертации эзотеричность астрологии мы выражаем понятиями «магический» и «мистический». Указанные термины мы используем как синонимы термина «эзотерический», хотя между соответствующими понятиями есть и различия. Магию и мистику иногда считают аналогами науки и религии внутри оккультизма (26, 321). Магия представлена особыми обрядово- ритуальными формами и распадается на разные типы и виды: гомеопатическую (имитационную); контагиозную (заразительную); знаковую; продуцирующую; агрессивную (вредоносную); оборонительную (лечебную); диагностическую; прогностическую; ретрогностическую; анимистическую; тотемную; фетишистскую. Последние три вида могут быть стадиями какого-либо одного магического культа. Так в античности, например, «система каждого из богов состояла из 4-х атрибутивных компонентов - ономастики (имен, прозвищ, эпитетов), вещей, животных и растений. Каждый из них представлял пройденную «тотемную» фазу этого бога (171, 116). В то время, когда Г.-К.Агриппа возвел древнее учение о симпатии и антипатии материальных вещей и божественных духовных субстанций на уровень общего закона природы, уже проводилось различие между истинной (научной) и ложной (волшебной) магией. Это можно считать первым проявлением разделения рациональных и иррациональных путей к знанию. С Нового Времени наука постепенно отходит от магических форм, хотя еще у основателя «эмпирического естествознания» Ф. Бэкона термин «магия» увязывается с наукой. Религия, однако, до сих пор отвергает магию как проявление научного духа. При определенной синонимичности понятий «магия» и «оккультизм», можно отметить в магии (в отличие от «оккультизма вообще») апелляцию к волевой активности субъекта. Глагольные наклонения древних магических текстов указывают на их императивный характер, а символические атрибуты - посох, жезл, шпага, - на практическую направленность магических императивов. Императивность, волевая направленность магических действий может быть истолкована как проявление противоположности магии разуму в соответствии с традиционным философским представлением разума и «слепой воли». Однако следует иметь в виду, что в философском лексиконе довольно часто встречается и понятие «разумная воля». Дело, в частности, в том, что разумной мысли известную уверенность в себе придает, как правило, некий волевой импульс в виде твердого убеждения. Такова, например, «таинственная» способность суждения у И.Канта, близкая платоновской «экстатически-вдохновенной влюбленности в разум» (122, 18). Она приобретает черты императивного характера и становится активным началом, хотя все же по определению не может достичь своей цели, впадая в антиномии. Мы считаем, что лежащий в основе разумной мысли волевой импульс - это не проявление противоположности, но проявление соприкосновения и взаимопроникновения рационального и нерационального. В магии, кроме волевой императивности, существенную роль играет и воображение, часто определяемое как «мистическое». Это - как правило, пассивная, но интенсивная чувственно-сверхчувственная способность представлять даже очевидные вещи в неожиданном виде. Нетрадиционные опыты Пойса, Стриндберга, Грейвса (пока еще не верифицированные современной наукой) позволяют говорить о наличии элементов этой способности у 5% людей (165, 22-45). Мистика, таким образом, может рассматриваться в качестве «философии меньшинства», в которое попадают медиумы, спириты и другие ее типичные представители. Под влиянием воображенческой компоненты магии в оккультизме XIX века формируется образ адепта как «фундаментального человеческого прототипа» в смысле сверхчеловека, и в этой связи К.Уилсон называет «магами» жрецов, мистов, шаманов, пророков и целителей всех времен и народов (165, 22). Не избежала подобной участи и астрология. Образ астролога в начале XX века «сливается» с популярным образом медиума - «эго», приобщающегося к высшим сферам Бога и космоса лишь чисто субъективно. Подобная интерпретация во многом закрывает рациональности путь во внутренний механизм «магического воображения». Однако, по нашему мнению, все же сохраняется возможность охвата магических феноменов «внешней рациональностью», например, на основе математического просчета магической гадательной практики, демонстрации технологии спиритического «столоверчения», психофизиологического объяснения гипноза и т.п. Возможность облачить «мистическое воображение» во внешние формы рациональности - это вторая точка, в которой рушится абсолютная противоположность рационального и нерационального.
Объект, предмет и гносеологические функции астрологии
Первым шагом к предлагаемому нами варианту рационализации астрологии является обоснование возможности характеризовать астрологию, по аналогии с известными формами общественного сознания (искусство, религия, философия и в известной мере наука), своим специфическим объектом освоения. В специальной литературе выделяют (преимущественно по признаку области приложения) порядка 30 видов частных астрологии, среди которых: аграрная; астроминералогия; астропсихология; демотическая (астрогеография); кармическая; криминологическая (включая френологию, дерматоглифику); лунная и солнечная; медицинская; метеорологическая; мистическая (духовная); мунданная (государственная); натальная (индивидуальная); пренательная (астрология зачатия); сигнатурология (учение о знаках); хорарная («часовая»); юдициарная (предсказательная) и другие. В современном оккультизме также предпринимаются попытки смысловой параметризации видов астрологии по различным признакам, например, по универсальной календарной системе зодиака (130). В эзотерике существует ряд «смежных» эзотерических дисциплин (хиромантия, физиогномика, алхимия, нумерология), которые используют астрологическую символику «опосредованно», применительно к своим специфическим задачам. Даже беглый обзор частных видов астрологии показывает, что они охватывают весь «космический спектр», обнимающий в объектном плане материальный и духовный мир, а в плане познавательных средств - разум и чувство. В каждом из них космос, так или иначе, является объектом рассмотрения, на основе которого разворачивается содержание астрологических представлений. Сама астрология явно или неявно апеллирует к представлению космоса. Уже в античности происходило «обтачивание» понятия «космос». Оно существовало вначале как эстетическая категория (прекрасное, совершенное, «невинное» существо). Затем, как полагают некоторые исследователи античной науки, приобрело различные социальные значения (космос как государственный порядок, военный строй и др.). Далее понятие космоса употреблялось в смысле организованной части Вселенной (в основном то, что сегодня именуется солнечной системой) как противоположности «универсальному» хаосу, и, наконец, в смысле предельной полноты бытия, синонима мира как высокоорганизованного целого. Впоследствии европейская рациональная философия стала распространять понятие космоса в основном на «дальнее пространство» мира. Аналогичные процессы с употреблением слова «космос» происходили и в других культурных традициях. Так, «мир» и «Вселенная» в русском языке -понятия, разделенные по масштабу охвата. Первое понятие, кроме того, сохранило в одном из своих значений и социально-эстетический оттенок: «мир» - есть гармония и согласие. Существуют различные современные попытки разграничения разных значений слова «космос». А.Лосев (105, 290), например, выделяет философское понятие космоса (на примере зрелого платоновского «конструктивизма»), реализующее диалектику дискретности и континуальности. Это понятие рассматривается им как предшествующее чисто-астрономическому понятию космоса. В концепции А.Лосева, направленном на исследование категориального пространства бытия, угадываются и «астрологические» аспекты понятия космоса. Однако прямого позитивного исследования этих аспектов у Лосева практически все же нет, да и для современных астрологических методик этот категориальный анализ является чересчур усложненным. Философский анализ астрологии, по нашему мнению, требует выделения двух основных подходов к пониманию космоса -экзотерического и эзотерического. При экзотерическом подходе космос мыслится как совокупность небесных объектов. В этом случае понятие «космос» используется или в узком физико-астрономическом смысле (например, у А.Турсунова, С.Мелюхина и др.), или в расширительном значении, как синоним «мира», «бытия» (К.Кедров, Э.Ильенков и др.). Анализ астрологических представлений показывает, что в астрологическую трактовку космоса вкладывается нечто большее в сравнении с содержанием экзотерического понятия «космос». Эзотерическое понимание космоса с необходимостью дополняет совокупность небесных объектов всем многообразием земной жизни, живых существ, включая человека. При этом указанные земные явления включаются в систему космоса не на равных правах, а согласно особому иерархическому принципу, согласно которому бытие подразделяется на несколько последовательно включающихся друг в друга уровней: человек - общество - природа - космос - Бог. В этой иерархии последующие сферы доминируют над предшествующими по масштабу охвата бытия и по значительности, интегрируют их, тогда как предшествующие как бы компенсирует простоту и всеобщность последующих многообразием частностей. Уровни бытия в астрологии различаются степенью познаваемости, доступности практическому воздействию. Так, человеческое и социальное бытие не только познаваемо, но является в значительной степени изменяемым в ходе практического освоения мира человеком. А вот законы природы даны в качестве реальности, непосредственно влиять на которую человек часто не в силах. Божественная сущность непознаваема по определению и недоступна человеческому воздействию. Кстати сказать, в данной схеме это - не Бог в смысле мировых религий, а некий абсолютный пространственно-временной континуум. Он описывался и «доказывался», например, Ксенофаном, Платоном, Аланом Лилльским, Николаем Кузанским и другими философами.
Подобие как основа астрологического воззрения на мир
Идея подобия частей единого, но многообразного мира является существенным моментом эзотерической доктрины. Мир в эзотерическом воззрении предстает не только взаимосвязанным и взаимозависимым, но и взаимоподобным в своих элементах: в каждой из его частей явно или неявно присутствует нечто подобное от других его частей. Это касается и отношений между двумя сферами универсальной астрологической модели бытия. В эзотерической картине мира природные и социальные явления соотносятся по сходным параметрам, функциям, закономерностям.
Идея соответствия и подобия существенна для эзотерики постольку, поскольку служила основанием для переноса информации с космоса на человека, например, в различных астрологических предсказаниях. Точку зрения, согласно которой космос является источником информации о параметрах человека-микрокосма, высказывает и А.Лосев, обобщая характер раннего античного мышления: "Космос - первообраз, а человек подражание. Но существенного различия здесь нет, так как оно по преимуществу чисто количественное. То, что имеется в космосе, имеется и в человеке... Макрокосм и микрокосм - одно и то же. Одно -универсально, другое - индивидуально" (107, 1, 494).
Принцип подобия выражается в эзотерике, как правило, в иррациональных магических и мистических образах, таинственным языком мифических аллегорий. В подобных образах выражена, прежде всего, идея соответствия человека и космоса в его астрологическом понимании. Непосредственным историческим источником этой формы является оккультизм, хотя последняя выступает составной частью и других, часто далеких от оккультизма, учений. Примером может служить религиозная идея определенного подобия наибольшей (Абсолют) и наименьшей (человек) из умопостигаемых систем бытия.
При всем различии между западной и восточной эзотерическими традициями, они обе содержат схожие мифологические образы, реализующие принцип подобия человека и космоса. Это, прежде всего, мифологические представления о Первочеловеке (Пуруша, Иима, Один, Пань-Гу, Адам-Кадмон и др.). В качестве черепа великана (бога, героя) обычно рассматривался купол неба, а в качестве его "небесного пупа" - Полярная звезда. Все остальные части тела соотносились с другими звездами и планетами.
Другой мифологизированной формой выражения принципа подобия в эзотерике является образ зеркально симметричного отношения. В "физиологизированных" моделях соответствия человека и космоса роль человека-микрокосма чаще всего выпадает мужчине (в большинстве языков сейчас "небо" - мужского рода). Но обычно картина мира дополняется и представлением о симметрично расположенном женском начале, связанном с землей, природным бытием. И в этом случае отношение двух персонажей характеризуется некоторым «зеркальным подобием», в соответствии с мифологическим принципом «симметричности» верха и низа. В некоторых мистериях, например, египетских, зеркальная симметрия доводится до инверсии: символом неба становится божество женского рода Нут (как и древнееврейская София), а символом земли - божество мужского рода Геб. В универсальном виде принцип подобия на основе инверсии неба и земли был закреплен в одной из религиозных заповедей герметического корпуса: «То, что внизу, как то, что вверху, и то, что вверху, как то, что внизу» (75, 133; 131, 97).
Принцип зеркального подобия реализуется и в космогонических дионисиях, где зеркало было специальным атрибутом, с помощью которого герой следил за своим отображением и "расчленялся на все". В связи с идеей зеркальной симметричности, следует указать и на сферическую симметричность, символическим выражением которой оказываются, например, божественные супружеские отношения в мифе. На это обращают внимание такие исследователи, как А.Мень и В.Богомолов (116; 45). Вообще идея зеркальности была для своего времени самым эффективным способом демонстрации отношений одинаковости и сходства. В отечественной и зарубежной литературе по частной и сравнительной мифологии эта теория зеркального подобия достаточно широко разработана на основе рационально-диалектической философии.
Идея подобия в эзотерике рассматривается, как правило, в контексте единства, взаимосвязи сторон целостной системы.
Обращаясь к рассмотрению подобия человека и космоса, Конфуций подчеркивал, что человек "не слишком выделяет себя из природы, будучи соединенным с макрокосмосом тысячью незримых связей..." (70, 21). Конфуцианская категория "жэнь" означает человека, связующего элементы космоса в целостность. В штрихах древнекитайского иероглифа, обозначающего такого человека, видны черты космизма: два сакральных начала - Небо и Земля -синтезируются стилизованным символом человека (символом смыслового подобия верха и низа) в единую структуру (65, 33).
Образно-аллегорические реализации принципа подобия в эзотерике имеют не только чисто физический (абстрактно-консубстанциональный) или физиологический смысл, но и духовный характер в зависимости от того, какому элементу космоприродной среды уподобляется человек. Абстрактно-консубстанциональный характер подобия человека и космоса реализуется, в частности, «медицинской астрологией», которая различные состояния и пропорции человеческого тела объясняет через сопоставление особенностям и закономерностям окружающей среды. Принцип древних врачей "подобное к подобному", который был следствием представлений о единстве физического мира, учитывается в большинстве практических направлений эзотерики.
Следы абстрактно-консубстанционального подобия просматриваются у китайского астролога III в. н.э. Яо Синя. Объясняя наклон земной оси в сторону юга, он приводил в качестве обоснования этому факт, что человек может достать подбородком грудь, а затылком спины - не может. Грудь обозначала "юг", спина, соответственно - "север".
Эзотерические циклические модели в космологии
Космос в эзотерической астро-философии представлен картиной ориентированного в своем развитии бытия. Эту картину мы рассматриваем как отражение природной ориентационной функции человека, восходящей к способности примитивных живых существ строить свое "поведение" по календарным факторам. Структурированное время уже на ранних этапах развития культуры вводится в процесс мифотворчества. Так называемые календарные культы не случайно считают одним из основных социальных факторов, поскольку, как писал Плутарх, "Солнце и Луна (главные составляющие календаря - Л.А.), земля и море, являются общими для всех, только называются по-разному у всех народов" (20, 67). В мифообразах Первочеловека, Мирового Яйца, Древа Жизни представлены элементы мира и направление их развития. Устанавливаемые мифологией магические функции этих элементов делают их внутренний пространственно-временной континуум более насыщенным по сравнению с внешним пространством и временем. Простой шаманский бубен, например, может одновременно выступать в качестве временной (календарь) и пространственной (карта) меры, а также фактором социальной организации или психологического воздействия. В древних священных текстах синтезировано множество пространств и времен, допускающих рациональное осмысление и переведение в стандартную космологическую форму.
Антропоцентризм, характерный как для мифа, так и для эзотерической или религиозной философии, подразумевает в хронологии наличие условного или реального наблюдателя, который как бы пропускает через себя динамику мира. Типичная для эзотерики проблема - разделение субъективного и объективного времени. Использование семантических конструкций типа "прошлое-настоящее-будущее" - первый признак субъективной темпоральной ориентации. В средневековье она выражались в категориях человеческой деятельности: память, созерцание и ожидание. Другим проявлением темпоральной ориентации является постулирование особой «точки» времени социума - "золотого века", который мог помещаться в прошлое (например, в христианстве), экзистенциальное настоящее (в буддизме) или перспективное будущее (в античности). Многие древние астрологи придерживались данной схемы, из которой собственно космос выпадает, становясь необязательным элементом рассуждений.
Наиболее типичной для эзотерических представлений о времени является его циклическая модель. Очевидные космоприродные ритмы аналогически переносятся на жизнь человека и социума: их внутренние ритмы нетрудно усмотреть в объективных тенденциях поступательного развития. Иной модели, кроме циклической, во время формирования астро-философского мышления просто быть не могло - перед человеком слишком явно развертывалась логика природной циклической смены времен года и других состояний мира. Без этой цикличности предсказания и гадания астрологов теряли бы большую часть своего эффекта из-за «неповторимости» событий во времени.
Сравнительный анализ ранних представлений о времени показывает, что человек жил с ощущением извечного круговорота мира. Большинство ритуальных, социализирующих функций и механизмов магического мышления были невозможны без опоры на принцип цикличности, который был в них имплицитно заложен. "Миф, - считает Д.Ахундов, - выступал интертемпоральной структурой, с необходимостью организующей прошлое, настоящее и будущее... Колесо времени двигалось из канонизированного прошлого, захватывало завоевания настоящего и через будущее уносило их... опять в прошлое" (36, 41).
В эзотерических доктринах метемпсихозы, реинкарнации идея круговорота несла нравственную нагрузку, обеспечивая бессмертие души. Взросшие на аграрно-природных культах древние календарные мифы об уходящем и возвращающемся (умирающем -воскресающем) боге или герое создавали определенный комплекс представлений, в котором мистерии возрождения соседствовали с обрядами погребения, а архетипы рождения и смерти как бы взаимно проникали друг в друга, образуя систему циклического процесса "жизнь - смерть - жизнь". В игровом виде ритуал "умерщвления" царя в конце года сохранился в некоторых традициях, причем условный срок жизни правителя, после которого он уступал место преемнику, по мнению исследователей, указывает на то, какой именно астрономический цикл здесь отражен.
Представление о возвращении общества к исходному состоянию, "на круги своя" было естественным продолжением представлений о природной цикличности. Важный этап понимания цикличности времени был достигнут тогда, когда человечество
уяснило глобальную периодизацию явлений звездного неба. Это свидетельствует о больших сроках наблюдений древних астрологов и большом "радиусе действия" мифоисторических сюжетов.
Модель цикла характерна и для комплекса ранних представлений, где в астро-философском контексте присутствуют смыкающиеся друг с другом идеи начала и конца мира. Интересно, что эти представления были ассимилированы впоследствии и религиозным мышлением - и ветхозаветные, и буддийские пророки оперировали космическими символами и числами, хотя в качестве основы рассматривалось не время, а его интуитивное предчувствие.
Христианские и буддийские мыслители не являлись по существу астрологами: за формой их воззрений не скрывалось астрологическое содержание.
Идея вечной цикличности в египетских культах связывается с космосом. Так, тексты саркофагов, несущие информацию о загробной жизни, определяются исследователями как гороскопы рождения и смерти, т.е. формулы жизненной судьбы в виде специфических идеограмматических чертежей звездного неба. Древнеиндийский вариант колеса жизни, эзотерического символа взаимного перехода всех мировых сущностей друг в друга, прошел большой путь от анимизма до религиозно-нравственной концепции миропорядка в виде закона кармы. Мистика соединялась с натурфилософией: такие элементы круговорота, как "гуна" или "дхарма", могли быть и взаимодействующими типами природных субстанций (в учении санхья), и божественными атрибутами сознания, с помощью которых определяются причинно-следственные связи (в брахманизме). Из-за этой неоднозначности затруднительным становятся установление связи того или иного мифического образа с типом календаря.