Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Многообразие трактовок символа в культуре и философии 12
1. Семиотические концепции XX века и проблема символа 16
2. Философия символических форм Э.Кассиррера и дискурсивный символизм С.Лангер 26
3. Символ в концепции К.Юнга 31
4. Символическое миросозерцание в философии о. П.А.Флоренского и А.Ф.Лосева 39
5. Концепция символа у символистов 48
Глава 2. Специфика символа как способа освоения действительности 56
1. Символ и знак 58
2. Символ, метафора, эмблема 73
3. Символ-образ-воображение 83
4. Символ и понятие 98
Глава 3. Анализ природы и функций символического сознания 103
1. Символ-миф-ритуал 103
2. Анализ символа как структурной единицы символического сознания 120
3.о специфике символического сознания 142
Заключение 156
Литература 160
- Семиотические концепции XX века и проблема символа
- Философия символических форм Э.Кассиррера и дискурсивный символизм С.Лангер
- Символ и знак
- Символ-миф-ритуал
Введение к работе
Актуальность выбранной нами темы исследования связана, прежде всего, с необходимостью философского анализа символа в его специфических возможностях постижения действительности, а также с задачей преодоления имеющей место в философии и сознании культуры в целом, в частности в теории и практике образования, недооценки функций символа в становлении сознания современного человека и гипертрофии роли знака и рационально-логического мышления в научном познании и обыденном сознании. Часто употребляемый термин «знаково-символическая» деятельность выдает стремление уравнять свойства символа и знака, не различить, а скорее отождествить их в роли медиаторов, средств работы сознания. Между тем недостаточное различение функций символа и знака в современных системах, как научного мышления, так и образования чревато непониманием серьезной проблемы, связанной с принципиальной дифференциацией различных типов сознания, а, следовательно, и различных позиций человека в отношениях с реальностью.
Сознание, опирающееся на символы, символическое сознание -наиболее ранняя и исторически, и онтогенетически, форма сознания, связанная с еще не обособившимся от реальности, сопричастными ей действиями и переживаниями человека. В настоящее время значимость символа в ранних формах человеческой культуры достаточно убедительно раскрыта в ряде философских и историко-культурных исследований. Однако, зачастую чрезмерная акцентуация на своеобразии (с современной точки зрения), проявлений символа в архаических формах сознания, его укорененность в мифомагическом типе
мировосприятия, в какой-то мере способна затемнить его значимость в современную эпоху для самых различных форм культуры и человеческой деятельности. С нашей точки зрения, исследование символа на материале архаической культуры окажется в полной мере плодотворным в том случае, если на этом материале будет раскрыта специфика сущностной природы символа. Следует заметить, что если распространенность и значимость символа в культурном филогенезе может, вряд ли вызывать какие- либо сомнения у людей сколько-нибудь знакомых с историей культуры, то допущение существования символизма в нашей жизни и осмысление значимости символа для современного сознания может потребовать определенных усилий.
Символ всегда выступал и выступает необходимым условием формирования и воспроизводства человеческой культуры на высоте ее творческих возможностей. Он являлся и является средством развития мировоззренческих форм сознания, открывающих человеку масштаб его соизмеримости с универсумом. Символическое сознание предстает нам в своих различных ипостасях: как архаическое, мифологическое, чувственно- эмоциональное, мистическое, поэтическое, внерациональное и прочее. Определенную роль символическое сознание, как это достаточно ясно раскрыто современной философией и методологией науки, играет и в научном мышлении. Смена позиций в трактовке человеческого сознания достаточно четко обозначилась уже в начале нашего столетия, особенно в психологии, вместе с распространением открытий и практики психоанализа, который начал успешно корректировать поведение человека, адресуясь к его бессознательному, к «досознательным» формам регуляции деятельности. Различные направления современного психоанализа и гуманитарной психотерапии аппелируют к укорененности в психике человека внерациональных форм сознания, к символическому сознанию. Символическое сознание
мыслится здесь как особая реальность внутреннего мира человека, где личностные, интимные смыслы слиты с актуализировавшими их внешними предметами или ситуациями, проявляются в них, определяя индивидуальное мироотношение и миропонимание.
Естественно, как и все формы сознания, символическое сознание вписано в реальную практическую жизнедеятельность человека, специализируется ее задачами, обеспечивая проработку практических ситуаций и соответствующим образом ориентирует поведение людей в этих ситуациях. В какой то мере, в символическом сознании единство практики и сознания выступает даже более «прозрачно» чем в рационально-теоретическом сознании, где конструкции, так называемого теоретического мира обособляются от реальной практической жизнедеятельности, существуют как бы над человеческим миром, а не в самом этом мире. Символ же, непосредственно вплетен в ткань реальной практической жизни. Он в отличие от теоретического понятия не может существовать вне контекста этой жизни, будучи вырван из него, он просто теряет свой смысл.
Символ выступает как универсальное средство регуляции духовно-
практического опыта, позволяя субъекту в ходе взаимодействия с
реальностью обнаруживать и актуализировать смыслы целостного бытия,
не объективируемые и не осознаваемые в рационально-знаковых формах.
Знаки же ставят сознание в иное отношение к реальности. Они ее
замещают и, освобождая от личностных смыслов, открывают
возможность для обособленной, отчужденной от реальности
рационально-познавательной деятельности, репрезентирующей
реальность в логически контролируемых «картинах мира». Однако появление знаково-опосредованных, рефлексируемых форм сознания, его рационализация не отменяют значимости и необходимости символического сознания, в том числе и для построения научной картины
мира. В современных формах духовно-практического освоения мира человек, вступаїя во все более интенсивные взаимодействия с разными пластами и уровнями бытия, может охватить все многообразие их смыслов лишь с помощью символического сознания.
Философский анализ специфики символа как средства мировосприятия, миропонимания и мироощущения на наш взгляд достаточно актуален для изучения условий становления символического сознания в единстве с развитием научно-рационального сознания. Такого рода исследования составляют очень важный аспект развития и реформирования стратегии современного образования, его гуманизации. Мы находим, что понимание специфики символа и символического сознания, будет актуально не только для философов и культурологов, но и для психологов-практиков и педагогов тем, что поможет понять многообразие и внутреннюю взаимосвязь неосознаваемых, невербализуемых форм осмысления и актуализации мира, невыразимых в понятийно-логических способах презентации.
Установка на подобное диалогически конструктивное взаимодействие рационального и символического сознания органически вписываются в общий контекст, становления современной постклассической или неклассической философской мысли. То, что рассматривается классической гносеологией, как недостаток или слабость символа и символического сознания по сравнению с научно-понятийным мышлением, незавершенность, некоторая неопределенность, открытость символических смыслов, в современной постклассической философии выступает как определенное преимущество. Современная философия и методология науки исходит из того, что сами четко определенные, рационализированные научные понятия и теории, черпают свои содержания из некоторых предпосылок, не отличающихся подобной четкостью и определенностью, в формировании которых
играют значительную роль интуиция, символизм и другие формы нерационализированного сознания, посредством которых осуществляется связь человеческого сознания с целокупностью собственного бытия в мире. В частности подобная проблематика, как известно, осмыслялась в концепции философской герменевтики XX века (Хайдегер, Гадамер и др.). Собственно в методологии науки эти предпосылки были осмыслены развиваемой, прежде всего, в отечественной философии концепцией научных картин мира (В.С.Степин, П.С.Дышлевой и др.).
Несмотря на обозначившееся в последнее время в нашей философской литературе внимание к проблематике символа, целостное рассмотрение проблемы символа и символического сознания остается еще недостаточным, учитывая всю важность этой проблематики. Интерес к природе символического существовал в истории философии, начиная с античности и заканчивая настоящим временем. Фундаментальные философские идеи относительно символа и символического высказывали такие классики как Платон, Гегель, Гете, Кант, Шеллинг, Шлегель, Кассирер, Юнг, Фромм. Существующая отечественная философская традиция интерпретации символа представлена, в первую очередь, в работах о.П. Флоренского, А.Ф. Лосева, а также А. Белого, Вяч. Иванова, М. Бахтина и др.
Среди современных исследований серьезный вклад в развитие представлений о символе внесла монография М. Мамардашвили и А. Пятигорского «Символ и сознание». Значительная заслуга в разработке проблематики символа принадлежит армянскому философу А.К. Свасьяну. Линия философского осмысления символа и символических форм сознания проводилась в работах таких философов как Н.Т. Абрамова, Н.С. Автономова, В.И. Антонов, И.А. Бескова, И.А. Герасимова, А.Л. Доброхотов, A.M. Коршунов, В.В. Мантатов, В.В. Налимов, Л.И. Насонова, И.Д. Невважай, Н.А. Носов.
За рамками собственно философии необходимо отметить сыгравшие большую роль в осознании символа в его специфики работы основоположников Тартусской школы семиотики, особенно Ю.М. Лотмана, а также целого ряда ученых работавших на лингвистическом и историко-культурном материале: С.С. Аверинцева, В. Иванова, Г. Гачева, Е. Мелетинского, М. Новиковой, В.В.Савчука, О. Столяра, В. Топорова, Б. Успенского.
Имеет место обращение к проблематике символа в целом ряде переводных работ зарубежных философов и культурологов таких как: Р. Генон, X. Кэрлот, Д. Радьяр, Ц. Тодоров, В. Тэрнер, А. Уайтхед, М. Элиаде.
Исследование символа невозможно без обращения к работам в области знака (Л.С. Выготский, Д.П. Горский, А.Ф. Полторацкий, B.C. Поликарпов, Л.В. Уваров, B.C. Швырев); метафоры и аллегории (Г.С. Баранов, Г.Г. Кулиев, Г.К. Косиков, М.Б. Храпченко); образа и воображения (Я.Е. Голосовкер, Л.С. Коршунова, Э.А. Пармон, Б.И. Пружинин, И.П. Фарман); мифа и ритуала (Л. Леви-Брюль, К. Леви-Стросс, В.Я. Пропп, С.А. Токарев, О.М. Фрейденберг, Д. Фрэзер).
Исходя из сказанного, целью нашего исследования выступает всесторонний анализ символа, как необходимо присутствующего во всякой культуре медиатора отношений человека к миру, выявление его специфики, в отличие от знака и других средств освоения действительности в сознании человека, выработка представления о природе и функциях символического сознания. Исходя из поставленной цели, были определены следующие задачи исследования:
- Проанализировать различные трактовки понятия символа, в истории философии и культуры, с целью более полного и комплексного определения природы и сущности символа. Дифференцировать понятия символа и знака.
Рассмотреть соотношения понятий символа образа и воображения, символа и понятия, взаимоотношения понятия символа с понятиями метафоры, аллегории и эмблемы. Исследовать взаимосвязь символа, мифа и ритуала, основываясь на этнологических, культурологических исследованиях, работах по эволюционной эпистемологии. Ввести и эксплицировать понятие символического сознания, как особого типа освоения действительности человеком.
Исследовать особенности функционирования символа, как структурной единицы символического сознания, рассмотреть процессы и «механизмы» символизации.
Методологическим основанием исследования выступили принципы системности, культурно-исторического подхода к феноменам сознания. Важнейшей теоретико-методологической предпосылкой нашего исследования выступили установки современной неклассической философии с ее принципиальной тенденцией к преодолению узкого рационализма и сциентистски-позитивистских представлений. Наше исследование символа и символического сознания опирается также на достижения современной эволюционной эпистемологии и культурологии, много сделавших для выяснения роли символа в истории культуры. Представления философии русского космизма, и вообще отечественной философской традиции о мире как неделимом целом, о единстве всего живого со всем мирозданием, о человеке, сопричастном всему космосу, также выступают идейной предпосылкой для развития исследования символа и символического сознания.
Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что: 1. Проведена дифференциация символа и знака, как двух важнейших способов репрезентации смысла в сознании человека. Выявлены их различия, состоящие, прежде всего, в следующем:
- символизируемое в символе в отличие от означаемого знака
оказывается некоторой открытой незаконченной областью, в то
время, как знак всегда имеет тенденцию к четкой
определенности и завершенности предметной области своего
обозначаемого;
в отличие от знака, для которого внутренняя связь формы и значения не является обязательной, символ и символизируемое находятся между собой в органической внутренней взаимосвязи;
символы, прежде всего, ориентированы на уникальность экзистенциально-личностного опыта, и постольку всегда эмоционально насыщены. Знаки же ориентированы на фиксацию некоторого объективированного идеального содержания.
-символ способен функционировать не на одном, а на всех планах или уровнях реальности. Знак же существует и функционирует на одном уровне структуры универсума.
Выявлены специфические черты символа в процессе его сопоставления с такими средствами репрезентации мира в сознании как метафора, аллегория, эмблема, образ, воображение, теоретическое понятие, и в контексте этого сопоставления предпринят анализ соответствующих понятий.
В диссертации впервые вводится понятие символического сознания, как сознания, опирающегося на символы. Показано, что символическое сознание - это сфера сознания, предполагающая установки, лежащие за пределами рационально-сознательного контроля, органически связанные с личностными смыслами и мотивами. Исследовано его функционирование в архаическом сознании, в связи с мифом и ритуалом, и в сознании современного
человека. Доказывается, что важнейшей функцией
символического сознания является обеспечение возможности для
субъекта задавать целостность мировосприятия и
мироотношения, ориентированных на жизненные смыслы,
которые обеспечивают органическую включенность человека в
объемлющий универсум.
4. При анализе сущностных свойств символа, особенностей его
функционирования, как ведущей единицы символического
сознания, выявлены и описаны «механизмы» процесса
символизации, такие как аналогия, ассоциация, ритм, исследована
ритмическая природа символизации.
Теоретическая и практическая значимость предполагаемая
диссертационным исследованием состоит в том, что продемонстрирована
актуальность и значимость символа и символического сознания для
современной культуры. Результаты исследования могут быть
использованы в качестве исходных предпосылок более конкретных
исследований феномена символа и коллективных и индивидуальных
форм символического сознания.
Практическая значимость идей разработанных в диссертации заключается в возможностях их применения в современных гуманитарных практиках. Результаты диссертационного исследования могут быть также использованы в разработке учебных курсов в философии, психологии, педагогике, культурологии и других гуманитарных дисциплинах.
Основные идеи и положения диссертации были изложены в научных публикациях, а также представлены в виде выступлений на научных конференциях.
Семиотические концепции XX века и проблема символа
Философской основой семиотики Ч.Пирса - выступал прагматизм, для которого была характерна оппозиция классической европейской философии, прежде всего, к немецкому идеализму с его спекулятивным стилем мышления, учением об абсолютном духе и.т.п. Далек прагматизм и от европейского континентального романтизма. Присущий англосаксонской философской традиции эмпиризм проявился в прагматизме Пирса в подчеркивании роли знаковости в мышлении, как некой очевидной данности мысли, что позволяет говорить о, своего рода знаковом (семиотическом) редукционизме - в тезисе, что всякая мысль есть знак. Подводя итоги собственной сорокалетней работы по изучению природы знаков, Ч. Пирс прежде всего отмечал свою роль проводника в области изучения сущности знака и основных видов знакообозначения. Но наибольшую известность среди ученых получила его классификация знаков, основанная на разных взаимоотношениях между означающим и означаемым. В этой классификации термин символ фигурирует в несколько специфичном значении. В классификации Ч. Пирса он представляет собой третий вид знаков, имеющих между собой конвенциональную связь, которая не зависит от сходства или физической смежности. При интерпретации любого данного символа знание этого конвенционального правила обязательно; знак-символ может быть проинтерпретирован только потому, что известно это правило. Достаточно сопоставить употребление Ч. Пирсом термина «символ» с традиционным пониманием этого слова и с различными значениями слова символизм, чтобы «осознать, что здесь имеется опасность досадных двусмысленностей» (229.С.105). Но поскольку Пирсом был употреблен именно этот термин, можно сделать вывод, что символ как таковой, в своей особой специфике, не выделялся им из области знаков. Что же понимал классик семиотики под символом? Его любимым изречением было: «Единичное называется, а общее означивается», Д. Солсберийского. Истинным символом для Пирса был тот, который имеет общее значение, а в свою очередь общее значение может быть только символом. С этой точки зрения символ не только не способен обозначать какую-либо отдельную вещь, но и обязательно обозначает род вещи, сам, являясь родом, а не отдельной вещью. Символ, (например, слово, которое относится в классификации Пирса к этой категории знаков) является «общим правилом», которое получает значение только через разные случаи его применения. С его точки зрения, знаки, которые носят символический характер - это единственные знаки, которые благодаря тому, что обладают общим значением, способны образовывать суждения, тогда как иконические знаки и индексы ничего не утверждают.
В своей последней, уже посмертно изданной работе «Экзистенциальные графы» Ч. Пирс обобщает свою работу по анализу и классификации знаков. И здесь он отмечает специфический, временной способ существования символов, отличающегося от способа существования иконического знака и индекса. Бытие иконического знака принадлежит прошлому опыту, он существует только как образ в памяти. Индекс существует в настоящем опыте. Общий же закон, лежащий в основе любого символа, направляет символ в сторону будущего. Общее правило не может быть реализовано полностью. Это потенциальность и его способ существования в будущем. По мысли Ч. Пирса ценность символа заключается в том, что он служит для придания рациональности мысли и поведению и позволяет нам предсказывать будущее. Во взглядах Пирса на символ можно выделить два момента, которые существенно расширяют понимание условных знаков, определенных им термином «символ». Во-первых, это то, что знаки - символы являются общим законом возникновения частных значений. Во-вторых -потенциальность, как способ существования символа. Но учитывая то, что эти знаки-символы служат инструментами рациональности и то, что образуются они условно и конвенциально в отличие от символа в подлинном смысле слова, мы можем с полным основанием утверждать, что в философии Пирса знак и символ равны, символ не выделяется им в отдельную категорию, природа и сущность символического способа осмысления действительности не учитываются.
Продолжателем идей Пирса выступает американский философ Чарльз Уильям Моррис. Исходной установкой к дальнейшему развитию семиотики - как общей теории знаков служило убеждение в том, что «человеческая цивилизация невозможна без знаков и знаковых систем, человеческий разум неотделим от функционирования знаков - а возможно, и вообще весь интеллект следует отождествить именно с функционированием знаков» (127.С.37). Задачи семиотики, Ч. Моррис формулировал следующим образом: «Семиотика ставит своей задачей создание общей теории знаков во всех их формах и проявлениях: как у человека, так и у животных, как в норме, так и в патологии, как в языке, так и вне его, как в индивиде, так и в обществе. Таким образом, семиотика - это интердисциплинарная сфера» (128.С.118). То есть, в семиотике он видел не только науку, изучающую вещи, и свойства вещей в их функции служить знаками, но и инструмент всех наук, поскольку любая наука использует знаки и выражает свои результаты с помощью знаков.
Философия символических форм Э.Кассиррера и дискурсивный символизм С.Лангер
Громадную роль в развитии идей о символе и символизации, как специфических особенностях человека и его мировосприятия и мироотношения сыграла философия символических форм Э.Кассирера. Будучи неокантианцем Э. Кассирер обобщает исходную установку априоризма Канта и ставит вопрос о том, какие априорные формы лежат в основе различных видов культуры вообще - не только науки, как у Канта, но и мифа, искусства, религии и т.п. И если для Канта предпосылками и условием формирования научного знания выступают организующие и синтезирующие многообразие эмпирического материала формы мышления, то для Кассирера подобными предпосылками всех конструкций сознания в культуре являются априорные формы символизации. Как отмечает Свасьян: «Параллель с Кантовским априоризмом у Кассирера очевидна; символ и есть категориальный синтез чувственного материала» (159.С.127).
Пытаясь найти выход из лабиринта фактов, собранных различными науками в области познания человека, Кассирер рассматривает особенности, составляющие отличительную сторону человеческой жизни. Эти особенности он видит в специфически символическом способе освоения мира человеком. Человек сумел открыть новый способ приспособления к окружению. У человека между системой рецептеров и эффекторов, которые есть у всех видов животных, есть и третье звено, которое можно назвать символической системой» (77.С.28). Кроме физической реальности у человека появляется символическая «реальность», куда Кассирер включает все духовно-культурные деятельности человека как-то: язык, миф, искусство, религия, наука. «Символическая сеть» отныне опосредует, как теоретические, так и практические сферы человеческой деятельности. Все это позволило Кассиреру внести новое определение человека - «animal symbolicum».3TO определение подчеркивает сущность человека, заключающуюся в способности производить и использовать символы. Таким образом, с точки зрения Кассирера символ является тем понятием, которое объединяет разнообразные подходы к человеку и природе человеческой культуры. Основной темой всех работ Кассирера является философская интерпретация проблем символизма. Под символом он понимает все те явления, которые в той или иной форме обнаруживают смысл в чувственном, где чувственное представлено как нечто особенное, как воплощение и обнаружение смысла. Итак, символ имеет внешнюю физическую сторону и идеальную внутреннюю сторону, которая является значением, или смыслом. Существенным для символов является именно их смысловая сторона, способность представлять значения, вводить в мир человеческих значений. Физическая, материальная сторона символа поглощается его функцией значения, но, тем не менее, духовное значение и материальный носитель образуют в символе неразрывное единство. Символы у Кассирера являются не только носителями значений, но выступают также как орудия формирования значений, т.е. предмета познания. Только этот предмет и доступен человеческому познанию. Рассматривая несколько функций символов: коммуникативную, репрезентативную, конструктивную (или формативную), Кассирер выделяет, прежде всего, последнюю функцию -функцию структурирования и конструирования человеческого опыта. Подчеркивая важность формативной функции, Кассирер предпочитает называть символы «символическими формами». Особенностью символической формы является то, что она не статична, а выступает как динамический принцип, т.е. она представляет конструктивный, творческий процесс по созданию человеческого мира Творческие акты создания символической формы по Кассиреру сходны и в языке, и в науке, и в искусстве, и в религии. Мир культуры предстает как система символических форм. На основе символических форм культуры формируется сознание общества, которое, как считает Кассирер, только и отличает человека и человеческое общество от социальных форм жизни животных. Связывая сущность человека с деятельностью его духа по созданию символов, Кассирер распространяет символическое отношение на любой возможный контекст, в котором человек воспринимает мир и благодаря которой открывает в себе новую способность - творить свой собственный идеальный мир. Философские взгляды Кассирера оказали большое влияние на современные представления о человеке. К его идеям обращались многие философы. В частности, дальнейшее развитие идеи Кассирера получили в философии Сюзанны Лангер, где проблемам символа также отводится приоритетное место. С точки зрения Лангер символизм возникает естественным и необходимым образом, и основной функцией символов (как и в философии Кассирера) является формирование воспринимаемого опыта. Но в отличие от Кассирера процесс символизации в философии Лангер является отображением структурных особенностей воспринимаемой действительности. Основным отношением символа и символизируемого объекта, с точки зрения Лангер, является формальная аналогия или совпадение логических структур. При таком понимании символ выступает как проекция символизируемого. При этом символ всегда является «проекцией» идеи, понятия, в отличие от сигналов, которые непосредственно связанны с вещами. Символическая проекция носит характер изоморфизма. На основе обязательной связи символа с идеями, понятиями Лангер делает вывод, о том, что сферой символа является сфера логики, семантики, а не психологии. Символ у Лангер выступает орудием абстракции. Такой символизм Лангер называет дискурсивным, и прежде всего, он относится к естественному языку и языку наук. Его характерной особенностью является то, что он основан на одной доминирующей - линейной проекции. Все выражение располагается в пространственной и временной цепочке. Значение такого символа постигается опосредованно, путем интеллектуальной интерпретации. Фундаментальным принципом дискурсивного символизма является логика.
Кроме дискурсивного символизма Лангер вводит понятие недискурсивного (интуитивного) символизма, к которому она относит, прежде всего, символические процессы, лежащие в сфере искусства. Произведения искусства, как символы, ни к чему, кроме себя не отсылают, изображение неотделимо от смысла, но они обнаруживают структуру наших чувств, они аналогичны, изоморфны морфологии наших чувств и поэтому выражают последние. Своеобразие дискурсивных символов ь том, что художественное значение произведения искусства познается непосредственно, в процессе восприятия, путем интуиции, в отличие от дискурсивных символов, постигаемых опосредованно. Основные признаки недискурсивных символов позволяют Лангер также сопоставлять их с метафорой, понимаемой без перевода или сравнения идей, «недискурсивным способом выражающей новый опыт, ибо дискурсивный, словесный символизм этого сделать не в состоянии» (235.С.24).
Символ и знак
В настоящее время, по нашему мнению, непомерно гипертрофирована роль знака и в научном познании и в обыденном сознании. В свою очередь, велика недооценка функций символа в становлении сознания современного человека. Функции символа отождествляют с функциями знака, и от этого символы включаются внутрь наших знаковых систем, в режим автоматического оперирования знаками, которому по своей природе не принадлежат. Они теряют свою определенную символическую ориентацию, десимволизируются внутри знаковых систем. Широкое распространение термина «знаково-символическая деятельность», подчеркивая пренебрежение к специфике символа, подтверждает происходящий процесс означивания символов.
Знак, еще со времен стоиков, рассматривался как сущность, образуемая отношением означающего и означаемого. Так же знак понимал и Фердинанд де Соссюр, подчеркивая неразрывное единство двух сторон означаемого и означающего, которые нельзя разделить точно так же, как нельзя разделить лицевую и оборотную стороны листа бумаги» (165.С.23). Характеризуя языковые знаки, английский философ Б.Рассел говорил об их сущности, которая состоит в том что «нечто ощутимое - произнесенное слово, картина, жест или что угодно - могли бы вызвать представление о чем-то другом. Когда это происходит, то ощутимое может быть названо «знаком» или символом, а то о чем появляется представление - «значением» (138.С.67). Ч.Пирс - основатель общей теории знака также проводил резкое различение между материальными качествами - означающим любого знака и его непосредственной интерпретацией, т.е. означаемым.
Как мы видим, под знаком, как правило, понимается особый вид бытия - ни материальный и не идеальный. «Знак является ни материальным телом, которое он обозначает, ни материальным носителем, без которого он фактически невозможен» (99.С.237). Знак имеет двойственную природу. С одной стороны он является чувственным объектом, имеющим целый ряд собственных свойств, с другой стороны он выступает заместителем (представителем) другого предмета, обладающего своими собственными свойствами, как правило, совершенно отличными от его собственных природных свойств. Причем, предмет обозначения может относится к любой области действительности. Самым существенным свойством знака является его свойство репрезентировать что-то другое, отличное от него самого. Знак демонстрирует, манифестирует вещь, которую он обозначает, требует ее признания. Без обозначения вещи мы бы не могли знать о ее существовании. Это «отсылание» нас одним предметом к другому предмету - есть значение «отсылающего». Значение представляет собой собственное содержание знака, как особого образования сознания. Знак, таким образом, представляет собой диалектическое единство материального и идеального. Его собственные, чувственно-воспринимаемые свойства и являются средством материализации значения, как идеального содержания знака. Эта диалектическая и органическая взаимосвязь материального и идеального аспектов знака реализуется в процессе человеческой жизнедеятельности, в которой собственно и проявляется жизнь знака как своеобразного образования сознания. Вне этой жизнедеятельности, вне использований знака как средства и орудия ее регуляции и управления, материальное тело знака является лишь некой потенциальной возможностью феномена знаковости. Знак, тем самым, является знаком, будучи включенным в определенную систему культуры, носители которой способны использовать знак, как одно из основных условий их жизнедеятельности. Знак неотделим от самого предмета, но их также необходимо и отличать. По поводу связи знака с обозначаемым предметом существуют различные точки зрения: с одной стороны отрицается какая-либо связь или сходство между формой знака и особенностями обозначаемых предметов. С другой стороны предполагается наличие такой связи в далеком прошлом. В процессе же развития знака, его видоизменения такая связь исчезла и налицо лишь конвенциальная связь между означающим и означаемым. Но видимо, определяя наличие или отсутствие связи между предметом и знаком, необходимо конкретизировать какой вид знаков имеется ввиду. Так А.Ф.Лосев отмечает, что слово, рассматриваемое как знак, едва ли нужно расценивать как чистую условность. Оно отражает собой огромную историческую реальность и тем самым ярко подчеркивает невозможность понимать его как угодно. Семантика всякого словесного знака весьма ограничена, и ни о какой условности говорить здесь не приходится. В этом же русле лежат размышления отца Павла Флоренского о языке. Подробно анализируя соотнесение фонемы, морфемы, семемы многих слов он делает вывод, что трудно было бы мыслить случайность их связи, хотя показать эту связь нелегко.
Во всяком случае, следует отметить что «отношения обозначения не предполагают необходимого наличия сходства; каких-либо общих черт между знаком и означаемым предметом» (89.С.123). Рассматривая вопрос о связи знаков и обозначенных предметов, представляется необходимым привести примеры классификаций с точки зрения типов их отношений. Широко известна классификация Ч.Пирса, представленная в его работе «О новом списке категорий». Это была первая попытка классификации знаков. Знаки, по представлениям Ч.Пирса образуют три различных репрезентативных свойства, которые основаны на разных взаимоотношениях между означающим и означаемым. Это различие позволяет выделить три основных типа знаковії) иконические знаки; 2) знаки- индексы; 3) символы.
Символ-миф-ритуал
Где мы можем обнаружить истоки символической мысли? Существует ли в пространстве и времени та точка, где пересеклось историческое и символическое существование человека? По мнению ученых, исследовавших эпиграфические памятники (акад.Окладников, Леруа-Гуран, Столяр) символика уходит корнями в доисторическое существование человека. В изобразительных памятниках последнего периода палеолита, по общему признанию ученых, символически передается обладание первобытным человеком образом мира. Графический символизм в виде человеческих и звериных персонажей фиксирует понятие о всеобщем порядке явлений. Уже в этот период зарождается числовая символика, основанная на наблюдениях за космическими (лунарными и солярными) ритмами. Причем порядок этих символов остается одним и тем же многие тысячелетия. Широко известны, так называемые «звериные» композиции: строго организованные композиции из рогов или костей животных, несущих символическое значение. Здесь, характерные части - атрибуты зверя (как, например, кости медведей в альпийских «медвежьих пещерах» или рога горного козла грота Тешик-Таш), служили зримыми символами, опредмечивающими важнейшие общественные представления коллектива относительно доминант их сознания, зверей - предметов их охоты. Это, конечно, еще не в полной мере символическое, а скорее протосимволическое освоение мира. Но здесь важно то, что эволюция сознания человека пошла по пути использования символов, как наиболее универсальных и специфических средств выражения идеально постижимого общего в частном. Существует период истории, который наиболее тесно связан со становлением особого символического осознания мира. Это огромный период, который мы называем мифологическим.
К пониманию мифа, мифологичности существует слишком много ключей, и в этой области сохраняются значительные разночтения. Само понятие миф - использовалось зачастую для обозначения того, что не существует в действительности, т.е. синонимом таких понятий, как «сказка», «вымысел», «фантазия», «искажение», «фикция». Миф трактовался как особая форма предрелигии и преднауки. При этом мифологическое мышление, как преднаучное, противопоставлялось более развитому научному. Но это скорее отголоски представлений о мифе существующих до XX века. В XX веке возродился интерес к изучению древних и современных «примитивных» мифологий. Огромное число этнографических, антропологических и культурологических исследований внесло свою лепту в это изучение. Но наибольший интерес вызывают работы, строящие теоретическое осмысление огромного эмпирического материала по исследованию мифов, культов, ритуалов, как архаических, так и современных. Они перевернули господствующие сциентистско-рационалистические или откровенно вульгарно-политологические взгляды на миф и мифологическое сознание. К таким исследованиям можно отнести работы Леви-Брюля, К.Леви-Стросса, М. Элиаде, К.Кереньи, В.Тэрнера.
Миф, как специфическую форму сознания, как метод мышления глубоко изучали и строили собственные теории мифа, такие философы, как Э.Кассирер, С.Лангер, К.Юнг. Российская, начала века и послереволюционная традиция, в лице таких ученых, как А.А.Потебня, Н.Я.Марр, А.Н.Веселовский, И.Г.Франк-Каменецкий и О.М. Фрейденберг исследуя ранние формы культуры, обнаружили наличие в них архаических пластов сознания. Из наших соотечественников, занимавшихся изучением мифа, необходимо упомянуть А.Ф.Лосева, Я.Голосовкера, В. Н.Топорова, В.С.Иванова, Е.Мелетинского, Ю.М.Лотмана, С.А.Токарева, Б.Успенского.
Во всех этих теоретических осмыслениях миф рассматривается, как особая форма миропонимания, мироосмысления действительности, существующая в специфической форме «коллективных представлений». «Мироовладение» действительностью происходит здесь «путем наложения на нее (действительность) образно-категориальной антропоморфной сетки» (132.С.81). Модель мира, строящаяся мифологическим сознанием, имеет ни с чем не сравнимые представления о фундаментальных характеристиках мира: пространстве, времени, причинности. Но внутри этих общих представлений о мифологическом сознании существовали два типа отношения к мифу. Так, французский этнограф Леви-Брюль, показав, что первобытное мышление иначе ориентировано, чем мышление современного человека, резко выделял архаический тип коллективных представлений, как «прелогический», магический и мистический, и противопоставлял «нормальной» логике цивилизованного общества. Правда, позднее Леви-Брюль отошел от столь категоричной оценки первобытного мышления и отказался от термина дологический, поскольку пересмотрев свои взгляды, стал считать, что логическая структура разума одна и та же во всех известных человеческих обществах.
К.Леви-Стросс придерживался другой точки зрения и оценивал мифологическую логику сугубо положительно, настаивая на ее способности к глубокому познавательному проникновению в окружающий мир. Он считал, что нет плохого и хорошего, развитого и неразвитого мышления. Есть просто различные типы осмысления реальности. Архаическое мышление, не замечавшее противоречий открытых мышлению современному, вовсе не является неразвитым, наивным, «прелогичным» Оно не хуже современного мышления способно решать задачи, стоящие перед человеком, но на своем уровне понимания природы явлений. ЯЗ. Голосовкер также утверждал, что логика мифа по-своему объективна, онтологична, а мифологическое мышление есть творческая, познавательная деятельность, имеющая свой разум и логику.
