Особенности ведения информационных войн в российских регионах в 2000-е гг. (на примере регионов юга западной Сибири) Иванов Сергей Андреевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Динамика роли информации и СМИ в современном обществе 22

1.1. Тенденции развития информационного общества 22

1.2. Трансформация роли СМИ в информационном обществе 45

Глава 2. Место СМИ в технологиях информационных войн 69

2.1. Информационные войны как угроза безопасности информационного общества 69

2.2. Приемы ведения информационных войн и способы противодействия им . 84

Глава 3. Информационные войны в регионах юга Западной Сибири 108

3.1. Субъекты и технологии ведения информационных войн в Алтайском крае 108

3.2. Информационные войны в Новосибирской области 144

3.3. Специфика информационных войн в Республике Алтай 169

Заключение 201

Список использованных источников и литературы

• Трансформация роли СМИ в информационном обществе
• Информационные войны как угроза безопасности информационного общества
• Приемы ведения информационных войн и способы противодействия им
• Информационные войны в Новосибирской области

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Бурное развитие информационных технологий в последние десятилетия и все большее отражение в медиа-пространстве различных политических процессов выдвинуло на первый план задачи управления информационными потоками, повышения эффективности политических коммуникаций, обеспечения информационной безопасности личности и общества в ходе информационных войн глобального, национального и регионального уровней.

В современном обществе информация становится стратегическим ресурсом, с помощью которого медиа активно участвуют в формировании определенной картины мира, в которую встраиваются образы различных политических акторов. Как показывают опросы Левада-центра, 90% населения России узнают новости из СМИ, 47-50% стабильно доверяют транслируемым новостям, 20% считают, что освещение ими событий абсолютно объективно. В связи с этим политические акторы широко используют СМИ для увеличения своего «символического капитала», получения заранее запрограммированной реакции общества на различные явления и процессы.

Стремясь навязать обществу «нужные» образы событий, субъекты коммуникации используют различные технологии информационного воздействия, в отдельных случаях принимающие масштабы информационных войн. Осуществляемое в ходе них целенаправленное структурирование политической информации способно менять жизненные ценности и приоритеты, мотивации и установки граждан и социальных групп, создавая серьезные риски дестабилизации общественно-политических процессов на национальном и локальном уровнях.

Современные информационные войны - реальный фактор не только международной политики. Российские регионы в ходе внутренних и внешних конфликтов и противоречий, под которыми в данной работе понимаются явные или латентные столкновения двух или более заинтересованных сторон, как правило, оспаривающих положение во властной вертикале, позволяющее контролировать и распределять финансовые и иные ресурсы, также испытывают на себе силу новейших технологий в сфере информационно-психологического воздействия, однако информационным войнам на региональном уровне в отечественной политической науке уделяется гораздо меньше внимания.

В связи со сказанным изучение факторов формирования и технологий ведения информационных войн в обладающих огромным потенциалом социально-экономического развития регионах юга Западной Сибири является актуальным и требует дополнительного осмысления.

Степень изученности проблемы. Анализ информационных войн в современной литературе осуществляется в контексте более широкой проблемы формирования и развития информационного общества. Попытки опреде-

лить признаки и динамику информационного общества, дать оценку факторов его становления предпринимались в работах философов, социологов, экономистов и политологов, начиная с 70-х гг. XX в. Д. Белл, М. Кастельс, М. Маклюэн, Э. Тоффлер¹ и др. рассматривали его формирование, в первую очередь, как результат технического и технологического прогресса, развития средств распространения научной и технической информации, повлекший за собой радикальные изменения всех общественных процессов. В отечественной общественной науке проблема сущности информационного общества нашла отражение в публикациях В.Л. Иноземцева, А.П. Кочеткова, Ю.А. Нисневича, К.А. Панцерева и др., во многом опиравшихся на работы западных авторов.

По мере развития теории информационного общества все большее внимание учеными, в частности, Д. Беллом, М. Кастельсом, Э. Тоффлером , стало уделяться трансформации системы социальных коммуникаций. На техническом прогрессе средств массовой коммуникации как основном факторе развития информационного общества акцентировали внимание Дж. Мартин, М. Маклюэн, Г. Бехманн⁴, из отечественных исследователей - Е.Ю. Сергеев, СВ. Паулов, А.В. Россошанский⁵ и др. При этом большинство из них, говоря о второй половине XX в. и современности, ставили знак равенства между динамикой СМК и СМИ.

Возросший объем литературы в данном направлении обусловил возможность выделения в отдельную группу работ, посвященных анализу роли СМИ в современном обществе. Среди них особо следует отметить труды

¹ Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М., 1999; Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М., 2000; Маклюэн М. Галактика Гутенберга. Сотворение человека печатной культуры. Киев, 2003; Тоффлер Э. Третья волна. М., 2010.

Иноземцев В.Л. Расколотая цивилизация [Электронный ресурс]. URL: ; Кочетков А.П. Власть и элиты в глобальном информационном обществе // Полис. 2011. № 5. С. 8-20; Нисневич Ю.А. Информация и власть. М., 2000; Панцерев К.А. Информационное общество: эволюция концепции в исторической перспективе // Вестник СПбГУ. Сер. 6, 2010. Вып. 1. С. 65-72.

Белл Д. Социальные рамки информационного общества // Новая технократическая волна на Западе. М., 1986. С. 330-343. Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М., 2003; Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М., 2000; Тоффлер Э. Смещение власти: знание, богатство и принуждение на пороге XXI века. М., 1991.

Мартин Д. Телематическое общество. Вызов ближайшего будущего // Новая технократическая волна на Западе. М., 1986. С. 371-391; Маклюэн М. Понимание Медиа: Внешние расширения человека. М., 2003; Бехманн Г. Концепции информационного общества и социальная роль коммуникации // Политическая наука. 2008. № 2. С. 10-28. ⁵ Сергеев Е.Ю. Средства массовой коммуникации в условиях глобализации [Электронный ресурс]. URL: ; Паулов СВ. Масс-медиа в системе политической коммуникации современного российского общества // Научные ведомости. 2008. Вып. 6. № 2 (42). С. 145-146; Россошанский А.В. Современные тенденции развития средств массовой коммуникации // Известия Саратовского университета. 2009. Т. 9. Сер. Социология. Политология. Вып. 1. С. 105-108.

Г. Лассуэлла и Д. Маккуэла⁶, заложивших теоретическую основу функционального подхода к проблеме. Дальнейшее развитие она получила в статьях и монографиях Дж. Блумера, М. Гуревича, И.М. Дзялошинского⁷ и др. При этом большинство авторов не подвергало сомнению тезис о решающем влиянии СМИ на современную «повестку дня», а также подчеркивало прямую связь роста этого влияния с технической трансформацией самих СМИ.

Признание исследователями перехода общества в информационную стадию развития и влияния информации на состояние всех сфер его жизни повлекло за собой рост числа публикаций по проблеме информационной безопасности и СМИ как средства ее обеспечения, а также источника информационных угроз. К базовым работам этой группы можно отнести статьи В.Н. Черкасова, Я.С. Шагало⁸ и др., содержащие комплексный анализ понятия «информационная безопасность». В то же время, в исследованиях по данной проблематике отчетливо выделяются два направления. В техническом смысле информационную безопасность понимают Д.Г. Колесников, А.Ю.Кирьянов и др.⁹ Е.П.Прохоров, А.В. Россошанскийи др.¹⁰ ведущую роль в обеспечении информационной безопасности в условиях современного общества отводят СМИ.

Указанные подходы находят отражение и в изучении информационных войн, в которых большинство исследователей как раз и видят наиболее масштабную угрозу информационной безопасности. Как элемент военного противоборства с акцентом на техническую составляющую они рассматривались Дж. Арквиллом, А.В. Манойло, И.Н. Панариным, Д. Ронфелдтом¹¹ и др.

⁶ Lasswell H.D. The Structure and Function of Communication in Society II Mass-Communications I ed. by W. Schramm. Urbana, 1960; McQuail D. Media Performance: Mass Communication and the Public Interest. L., 1992.

Дзялошинский И.М. Журналистика соучастия. Как сделать СМИ полезными людям [Электронный ресурс]. URL: Dzyaloshinsky_book_partl.pdf; Gurevitch М. Blumer J.G. Political communication systems and democratic values II Democracy and the mass media. Cambridge, 1990. P. 269-289.

о

Панарин И.Н Информационная война: крепкий щит и острый меч [Электронный ресурс]. URL: ll/?sphrase_id=9391; Шатило Я.С, Черкасов В.Н. Информационные войны // Информационная безопасность регионов. 2009. №2 (5). С. 44-51.

Колесников Д.Г. Защита информации в компьютерных системах [Электронный ресурс]. URL: ; Кирьянов А.Ю. Региональная безопасность в условиях современной России : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006.

Россошанский А.В. Средства массовой информации как институт системы информаци
онной безопасности // Известия Саратовского университета. 2008. Сер.: Социология. По
литология. Вып. 1. С. 121-125; Прохоров Е.П. Средства массовой информации и инфор
мационная безопасность [Электронный ресурс]. URL:
.
¹¹ Arquilla J., Ronfeldt D. Cyberwar is Coming! //Comparative Strategy 12: no. 2. 1993, April-
June; Манойло А.В. Государственная информационная политика в особых условиях : мо-
ногр. М., 2003; Панарин И.Н. СМИ, пропаганда и информационные войны [Электронный
ресурс]. URL: .

И. Василенко, В. Дергачев, О.Ю. Крынина и др. видели в них элемент геополитического противоборства. Более перспективной видится точка зрения Г.Г. Почепцова, М. Стюгина и др., определявших информационную войну как самостоятельное информационно-психологическое событие.

Кроме того, проведенный анализ показал отсутствие единства в трактовке понятий «информационная война» и «информационное противоборство»: одни авторы (например, И.Н. Панарин¹⁴) считают, что между данными категориями есть принципиальные отличия, поскольку информационная война производится более активно с использованием диверсионных и террористических методов, другие (в частности, А.В. Манойло¹⁵) отмечают, что по сути данные дефиниции одно и тоже, так как в качестве информационного оружия выступают приемы и средства пропаганды и манипулирования сознанием¹⁶.

Опираясь на последнюю трактовку, в литературе по проблеме можно выделить еще одну группу - исследования приемов ведения информационных войн, берущие начало в 30-е гг. XX в. В этот период в США была сформулирована «азбука пропаганды», являющаяся основополагающей для многих исследований и в настоящее время. Наиболее полное представление о манипулятивных техниках воздействия на сознание с целью обеспечения должного поведения в современной литературе дают работы Е. Доценко, Я.Н. Засурского и С.Г. Кара-Мурзы . Отдельные приемы и методы ведения информационных войн исследованы в работах Э. Аронсона, И.М. Дзялошинского, Э. Пратканиса и др. Также ими предпринята попытка классифицировать приемы ведения информационных войн по социально-психологическим механизмам влияния на массовое сознание, средствам

Василенко И. Информационная война как фактор мировой политики // Государственная служба. 2009. № 3. С. 80-86; Дергачев В. Геополитика новой кибервойны [Электронный ресурс]. URL: l.html; Крынина О.Ю. Дефиниции понятия «информационная война»: анализ российского и зарубежного опыта [Электронный ресурс]. URL: .

Почепцов Г.Г. Психологические войны. М., К., 2000; Стюгин М. Информационная безопасность «по существу» [Электронный ресурс]. URL: lib/styugin6.htm. Панарин И.Н Информационная война: крепкий щит и острый меч [Электронный ресурс]. URL: l/?sphrase_id=9391.

Манойло А.В. К вопросу о содержании понятия «Информационная война» [Электронный ресурс]. URL: .

Воронцова Л.В., Фролов Д.Б. История и современность информационного противоборства. М., 2006.

1 п

Доценко Е. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. СПб., 2004; Техника дезинформации и обмана / под ред. Я.Н. Засурского. М., 1978; Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. М., 2005.

1 о

Аронсон Э., Пратканис Э. Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения, повседневное использование и злоупотребление. СПб., 2002.; Дзялошинский И.М. Манипулятивные технологии в масс-медиа // Вестник Московского университета. Сер. 10: Журналистика. 2005. № 1. С. 29-54; Он же. Как нами манипулируют? [Электронный ресурс]. URL: .

коммуникации и специфике их влияния на сознание человека, по субъекту и адресату манипулятивного воздействия и др.

Большинство указанных авторов, наряду с Б. Брюсом, Г.Г. Почепцовым, Д. Уоттсом, Г. Шиллером¹⁹ и др. ставят знак равенства между методами ведения информационных войн и средствами информационно-психологического манипулирования. Особая роль и возможности СМИ в манипулятивном процессе подчеркиваются И.Н. Панариным,

М.А. Сизьминым .

Методика анализа информационных войн в рамках данного подхода, проблемы динамики участия в них СМИ разрабатывались М. Виноградовым, Г. Почепцовым, Г.Л. Тульчинским²¹.

Исследование региональной специфики информационных войн невозможно без характеристики политических, экономических и социокультурных факторов регионов, оказывающих влияние на структуру их политических коммуникаций. Особенности региональных политических режимов, в том числе территорий юга Западной Сибири, исследовались В.Я Гельманом, Н.Ю. Лапиной, А.И. Чирковой, Я.Ю. Шашковой²². Вслед за ними под региональным политическим режимом в работе понимается «совокупность основных элементов: акторов политического процесса, институтов политической власти, ресурсов и стратегий борьбы за достижение и / или удержание власти», основанная на «автономии акторов и институтов, ресурсов и стратегий политики»²³ внутри регионального политического поля.

Bruse В. Images of power. How the Image Makers Shape Our Leaders. L., 1992; Почепцов Г.Г. Психологические войны. М., К., 2000; Watts D. Political Communication Today. Manchester etc., 1997; Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. М., 1980.

Панарин И.Н. СМИ, пропаганда и информационные войны; Сизьмин М.А. СМИ как важный фактор обеспечения национальной безопасности // Журналист. Социальные коммуникации. 2012. № 3. С. 30-42.

Виноградов М. Возвращение к жестким технологиям [Электронный ресурс]. URL: http: ; Почепцов Г. Информационные войны: базовые параметры [Электронный ресурс]. URL: ; Tulchinsky G. Information wars as a conflict of interpretations: activating the 'third party' II Russian Journal of Communication. 2013. Vol. 5. No. 3., P. 244-251.

Гельман В. Я. Трансформации и режимы. Неопределенность и ее последствия // Россия регионов: трансформация политических режимов. М., 2000. С. 16-61; Лапина Н.Ю., Чири-кова А.Е. Стратегии региональных элит: экономика, модели власти, политический выбор. М., 2000; Они же. Регионы-лидеры: экономика и политическая динамика. М., 2002; Лапина Н.Ю. Региональное измерение российской политической трансформации // Политическая наука в современной России: время поиска и контуры эволюции: ежегодник 2004. М., 2004. С. 266-277; Шашкова Я.Ю. Партийная система в процессах политической трансформации и выборов в Российской Федерации (на примере регионов Юго-Западной Сибири) : дис. ... д-ра полит, наук. Чита, 2011.

Гельман В.Я. Трансформации и режимы. Неопределенность и ее последствия // Россия регионов: трансформация политических режимов. М., 2000. С. 20.

К данной группе также следует отнести исследование Н. Зубаревич , наглядно показавшее взаимосвязь экономико-социальной дифференциации регионов России и интенсивности политических процессов в них.

В целом можно констатировать, что в современной науке преобладает технический подход к изучению информационных войн, имеющиеся же работы по психологическим аспектам информационных войн в основном содержат общие сведения о методах манипулятивного воздействия. В литературе отсутствует системное видение технологий анализа информационных войн и особенностей их ведения на региональном уровне, в частности, в регионах юга Западной Сибири, что обуславливает своевременность и актуальность постановки и разработки темы диссертационного исследования.

Объектом диссертационного исследования выступают информационные войны как форма политического противоборства в условиях информационного общества.

Предмет - технологии ведения информационных войн, их особенности в российских регионах в 2000-е гг. (на примере регионов юга Западной Сибири).

Цель работы - выявление специфики и технологий ведения современных информационных войн, их развертывания в регионах юга Западной Сибири в 2000-е гг.

Задачи исследования:

выделить динамику и факторы формирования информационного общества;

определить характер трансформации роли СМИ в информационном обществе;

выявить причины возникновения и признаки информационных войн;

систематизировать технологии и приемы ведения современных информационных войн, определить способы противодействия им;

провести сравнительный анализ информационных войн в регионах юга Западной Сибири, выявить особенности их субъектов, применяемых средств и технологий.

Хронологические рамки работы охватывают вторую половину 2000-х - начало 2010-х гг. и соответствуют периоду перераспределения сфер влияния и усиления внутриэлитных конфликтов в Алтайском крае, Республике Алтай и Новосибирской области, связанных с изменением порядка формирования региональной власти и сопровождающихся интенсивными информационными войнами.

Теоретико-методологической основой работы послужили системный и структурно-функциональный подходы, вследствие чего информационная война рассматривалась как совокупность взаимосвязанных информационно-коммуникативных актов и взаимодействий участвующих в ней субъек-

Зубаревич Н. Четыре России [Электронный ресурс]. URL: .

тов политической коммуникации, а также как часть регионального информационного пространства.

Исторический подход обусловил изучение региональных информационных войн в контексте российского и регионального политического процесса 2000-х гг., а также общей логики глобальных трансформаций в условиях информационного общества.

Теоретической основой изучения информационных войн как формы взаимодействия политических акторов выступила теория структуралистского конструктивизма П. Бурдье, согласно которой основной целью политических агентов в поле политике является увеличение символического капитала, конвертируемого в другие ресурсы. Для этого они в своей практике формируют ментальные конструкты, способные стимулировать те или иные действия и стремления людей.

Пониманию факторов возникновения и распространения информационных войн в условиях современности, ведущей роли в них СМИ способствовало обращение к концепции информационного общества.

Сетевой характер технологий и коммуникаций информационного общества, создаваемые им широкие возможности вхождения различных акторов в информационно-коммуникативное пространство политики потребовали использования сетевого подхода для анализа специфики обеспечения безопасности современного общества и условий развертывания информационных войн.

Анализ структуры и практики ведения информационных войн на региональном уровне базировался на положениях теории коммуникации, касающихся моделей коммуникативного процесса, технологий создания и трансляции информационных сообщений, а также теорий массового сознания, исследовавших механизмы индивидуального и группового восприятия информации и формирования на их основе поведенческих установок.

Раскрыть политическую и социо-культурную специфику исследуемых регионов позволило использование теории политической культуры Г. Алмонда и С. Вербы и концепции «Четырех России» Н.В. Зубаревич.

В процессе проведения исследования были использованы следующие методы:

нормативно-правовой анализ применялся при работе с правовыми актами;

метод case-study позволил рассмотреть информационное пространство субъектов РФ как динамично развивающиеся уникальные объекты;

ивент-анализ был использован для изучения политических конфликтов и информационных войн как совокупности отдельных событий;

сетевой анализ дал возможность выявить и проанализировать явных участников информационных войн, их ресурсы, цели и информационные взаимодействия;

контент-анализ материалов печатных и электронных СМИ способствовал выявлению фактов использования тех или иных приемов и способов

ведения информационных войн в регионах и установлению частоты их применения;

метод анализа сводных данных позволил систематизировать содержащиеся в СМИ сообщения, относящиеся к информационным войнам, по их основным структурным элементам;

сравнительный анализ дал возможность выявить общие тенденции воздействия на общественное мнение посредством СМИ в рамках межэлитных конфликтов в регионах юга Западной Сибири, а так же его специфику в отдельных регионах.

Эмпирическую базу исследования составили следующие группы источников. Прежде всего нормативные акты, дающие представление о законодательной трактовке понятия информационных войн и регулирующие отдельные аспекты обеспечения информационной безопасности на территории России (Конституция РФ, отдельные нормы Гражданского и Уголовного кодексов РФ, федеральные законы и указы Президента РФ, Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года, Доктрина информационной безопасности РФ 2000 г. и др.).

Ведущую роль в исследовании играли материалы периодической печати и электронных СМИ исследуемых регионов, раскрывающие практику информационных компаний в регионах юга Западной Сибири. К данной группе отнесены печатные материалы газет «Алтайская правда», «Вечерний Барнаул», «Бийский рабочий», и материалы электронных СМИ - «Ал-тапресс.ру», «Атмосфера», , «Политсибру», «Банкфакс», «Тай-га.инфо», «Новоспресс», «Сибирское агентство новостей. Новосибирск», «Коммерсант.ш», «Федерал Пресс Сибирь», «Regnum». На защиту выносятся следующие положения:

1. Информационное общество представляет собой качественно новый этап глобального общественного развития, основанный на превращении информации в важнейший фактор производства и социальных трансформаций, формирование которого детерминировано динамикой и конвергенцией информационных и коммуникативных технологий.

2. СМИ в информационном обществе не только обеспечивают доступ каждого человека к глобальному информационному потоку, возможность его участия в коммуникативном процессе, но и все больше выполняют развлекательную функцию. Распространение принципов зрелищности и сенсационности на политическую информацию в сочетании с современным техническим уровнем СМИ позволяет целенаправленно формировать общественное мнение и установки на политическое поведение, создавая тем самым угрозу информационной безопасности личности, понимаемой в психологическом аспекте.

3. Под информационной войной следует понимать как информационный компонент военного противоборства, так и информационно-психологическую войну, в ходе которых осуществляется целенаправленное воздействие на общественное сознание с помощью манипулятивных приемов и техник, с целью обеспечения информационного превосходства, формиро-

вания в массовом сознании виртуальных образов событий и/или установок на действия даже против своих интересов. Основным средством ведения современных информационных войн выступают СМИ.

4. В регионах юга Западной Сибири информационные войны не самостоятельны, представляют собой информационные аспекты внутриэлитных политических и экономических конфликтов. При стандартном наборе технических приемов ведения, их содержание и интенсивность обуславливаются региональными политическими режимами, особенностями социально-экономической ситуации и национальной спецификой, а итоги их часто предрешены изначальным положением и политической весом оппонентов.

Научная новизна. В диссертационной работе на основе системного исследования получены следующие научно обоснованные положения, обладающие новизной:

на основании сравнительного анализа различных трактовок уточнены понятия «информационное общество», «информационная безопасность», «информационная война», «манипулятивные технологии»;

на основе анализа основных признаков информационного общества и процесса массовых коммуникаций установлено, что роль СМИ в современном обществе неуклонно расширяется за счет перераспределения функций традиционных общественных и политических институтов при сохранении доминирования информационно-развлекательной направленности СМИ.

по критерию источников информационной угрозы выделены три подхода к пониманию информационной безопасности (технический, геополитический, психологический) и доказана значимость психологических аспектов информационной безопасности.

обоснована трактовка информационных войн как информационно-психологической составляющей военного и геополитического противоборства и самостоятельной информационной кампании, осуществляемых приемами манипулятивного воздействия через различные средства коммуникации, в первую очередь СМИ.

на основе анализа приемов и средств коммуникации, технологий создания и распространения информационных сообщений приемы ведения современных информационных войн классифицированы по способам подачи информации и увеличения эффективности воздействия, определены способы противодействия им.

путем анализа информационного потока регионов юга Западной Сибири выявлены проводившееся в них информационные войны, их субъекты, проблематика и коммуникативные технологии, установлена связь данных информационных войн с актуальными внутри- и межэлитными конфликтами.

- доказана унифицированность коммуникативных приемов ведения
информационных войн в регионах юга Западной Сибири, обусловленная об
щими информационными технологиями используемых СМИ и трендами фе
деральных и региональных политических процессов.

и

- сделан вывод о влиянии региональной специфики на проблематику сообщений, состав субъектов информационных войн, степень активности и результативность их действий.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы, в числе прочих для осмысления сущности и значимости информационных войн, в том числе в рамках регионов; служить основанием для дальнейших научных разработок проблематики развития информационного общества и информационной безопасности.

Положения и выводы диссертационного исследования могут быть использованы для прикладного изучения технологий информационных войн в различных регионах России, а так же на федеральном уровне, особенностей информационного влияния СМИ на массовое сознание.

Диссертационная работа может быть использована в учебном процессе при чтении курсов, посвященных современным политическим процессам, политической психологии, конфликтологии, информационной безопасности, глобализации, технологиям PR.

Апробация работы. Выводы, полученные в результате проведенного исследования, а так же основные положения работы нашли отражение в авторских публикациях в реферируемых изданиях (Каспийский регион: политика, экономика, культура, Известия АлтГУ) и прочих публикациях; были представлены и обсуждены на: международной научно-практической конференции «Современная Россия и мир: альтернативы развития (Информационные войны в международных отношениях)» (Барнаул, 2012 г.), VI Всероссийской научно-практической конференции «Российский политический процесс в региональном измерении: история, теория, практика» (Барнаул, 2012 г.), Четвертой Всероссийской научно-практической конференции «Развитие политических институтов и процессов: зарубежный и отечественный опыт» (Омск, 2013 г.), VII Всероссийской научно-практической конференции «Российский политический интерес в региональном измерении: история, теория, практика» (Барнаул, 2013 г.), в научно-исследовательском проекте «Общественно-политическая стабильность как основа нового этапа развития Казахстана» (Республика Казахстан 2013 год), Пятой Всероссийской научно-практической конференции «Развитие политических институтов и процессов: зарубежный и отечественный опыт» (Омск, 2014 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Российский политический процесс в региональном измерении: история, теория, практика» (Барнаул, 2014 г.), а также использованы при работе в рамках проекта Минобрнауки РФ «Комплексное изучение развития политического и религиозного ландшафта в Южной Сибири в контексте государственной политики России».

Диссертация обсуждена на кафедре политологии факультета массовых коммуникаций, филологии и политологии Алтайского государственного университета и рекомендована к защите.

Структура работы соответствует задачам исследования, следует логике их изложения и включает введение, три главы, разделенные на семь парагра-

фов, заключение, список использованных источников и литературы, содержащий 329 наименований.

Трансформация роли СМИ в информационном обществе

Последняя треть XX века ознаменовалась развитием информационно-коммуникативных технологий, которые значительно трансформировали систему общественных отношений. Современный этап характеризуется понятием «информационное общество». К концу XX века оно все больше вытесняет индустриальное общество. Сегодня уже в значительной степени все области жизни человечества находятся под воздействием коммуникационных процессов, охватывающих своим влиянием сферу услуг, промышленные предприятия, органы государственной власти и местного самоуправления, политические партии, общественные движения и профессиональные сообщества25.

Введение в научный оборот термина «информационное общество» связывается с именем американского исследователя Ф. Махлупа26, который в своей работе «Производство и распространение знаний в Соединенных Штатах» поднял вопрос об особом значении производства и распространения знаний (информации) в США. На сегодняшний день понятие «информационное общество» не имеет единого, общепризнанного определения. Для его обозначения исследователи использовали разные термины, которые по выражению Э. Тоффлера «... придавая особое значение какому-либо единственному фактору, не расширяют, а скорее сужают...понимание. Другие определения статичны, они предполагают, что

Кочетков А.П. Власть и элиты в глобальном информационном обществе. С. 8-20; Окинавская хартия глобального информационного общества // Информационное общество. 2000. Вып.4. С. 53.

Грачев М.Н. Политическая коммуникация: теоретические концепции, модели, векторы развития. С. 39. новое общество может войти в нашу жизнь гладко, без какого-либо конфликта или стресса. Все эти определения далеки от того, чтобы передать всю силу, размах и динамику перемен, надвигающихся на нас, или того напряжения и конфликтов, которые эти перемены влекут за собой» . Тем не менее, для понимания сущности информационного общества необходимо рассмотреть эти дефиниции.

Для обозначения данного общества исследователи применяли разные термины. Д. Белл называет его постиндустриальным. По его мнению, вся история человечества делится на три стадии: доиндустриальную, индустриальную и постиндустриальную. Доиндустриальное общество организовано вокруг «взаимодействия с природой» - в этом обществе ресурсы обеспечиваются добывающими отраслями промышленности, а общество подчиняется законам снижающейся отдачи и низкой производительности. Индустриальное общество - это уже «взаимодействие с преобразованной природой», оно базируется на взаимоотношениях человека и машины, использует энергию для превращения естественной окружающей среды в техническую. Значительные изменения происходят в постиндустриальном обществе, которое основано на «игре между людьми», на фоне машинной технологии поднимается технология интеллектуальная, опирающаяся на информацию . Это общество основано на услугах, а поэтому, по мнению автора, оно есть игра между людьми. Символически его рождение автор относит к 1945-1950 гг.

По мнению Д. Белла, одновременно со становлением постиндустриального общества развертывается телекоммуникационная революция в организации и обработке информации, знаний, в которой Тоффлер Э. Третья волна [Электронный ресурс]. URL: http://sbiblio.com/biblio/archive/toffler tretjа/О 1 .aspx (дата обращения 01.11.2014). 9R Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. С. 157. центральную роль играет компьютер . При этом выделяется три аспекта важных для понимания ее сущности: - переход от постиндустриального общества к сервисному обществу; - решающее значение кодифицированного теоретического знания для осуществления технологических инноваций; - превращение новой «интеллектуальной технологии» в ключевой инструмент системного анализа и теории принятия решении .

Но все же, по его мнению, осевым принципом постиндустриального общества является громадное социальное значение теоретического знания и его новая роль в качестве направляющей силы социального изменения. Он признает, что любое общество функционировало на основе знания, но только во второй половине XX века произошло слияние науки и инженерии, изменившее сущность технологии31. Так, возникает в его концепции понятие «интеллектуальной технологии», играющей большую роль для постиндустриального общества. Поскольку любая технологическая революция выражается в неких «материально-вещных формах», то для данного общества таковой является компьютер. А по мере того, как компьютеры все больше и больше проникают в жизнь человека и используются в качестве коммутирующих систем, то и средства электронной коммуникации становятся неотъемлемыми элементами в компьютерной обработке данных. Все это приводит к стиранию различий между обработкой информации и коммуникацией и это Д. Белл называет «компьюникацией» .

Эра первой волны началась около 8 тыс. лет до н.э. и господствовала до 1650-1750 гг. н.э. С этого времени начала набирать мощь вторая волна, доминировавшая до 1950-х гг. В том же десятилетии начинает наращивать силы третья, которая представляет потоки «перемен, потрясающих нашу жизнь, не просто потому, что каждый из этих потоков важен сам по себе, а потому, что эти потоки перемен сливаются и образуют еще большие, более глубокие, более быстрые реки перемен, которые, в свою очередь, сливаются в нечто еще большее» .

Э. Тоффлер отмечает, что создание новой цивилизации будет сопровождаться переходом к радикально новой энергетической и технологической системе, демассификацией средств массовой информации, возрастанием роли компьютера и изменением социальной памяти. Причем демассификация цивилизации, по его мнению, влечет за собой огромный скачок объема информации, которой люди обмениваются друг с другом. И этот рост объясняет, почему мир становимся информационным обществом.

Информационные войны как угроза безопасности информационного общества

Ключевой момент растущей диверсификации - увеличение числа телевизионных каналов, чему способствовало развитие кабельного телевидения. М. Кастельс делает вывод о том, что будущее телевидения будет заключаться в децентрализации, диверсификации и штучной работе на конкретный заказ.

Еще более значительные изменения в коммуникации, по его мнению, произойдут в связи с развитием сети Интернет. Причем поистине «взрывное развитие персональных коммуникаций происходит через электронную почту, e-mail - самый частый вариант пользования компьютерной коммуникацией за пределами рабочего места»106. Отмечая специфику компьютерных коммуникаций, автор акцентирует внимание на том, что «они не заменяют другие средства коммуникации и не создают новые сети, а укрепляют уже существующие социальные структуры. Они дополняют телефонные и транспортные коммуникации, расширяют охват социальных сетей, позволяя им взаимодействовать более активно и в самостоятельно избранное время» .

Еще одно новшество в мире коммуникаций связано с появлением во второй половине 1990-х гг. мультимедиа, которое распространяет область электронных коммуникаций на все сферы жизни (от дома до работы, от школ до больниц, от развлечений до путешествий) и формирует новый стиль жизни: «домо-центризм» и индивидуализм. Так, с одной стороны, электронное оборудование «повысило комфорт и увеличило самообеспеченность, позволяя людям связываться со всем миром... в собственном доме... С другой стороны, новый электронный дом и портативные коммуникационные устройства увеличили шансы отдельных членов семьи организовать свое собственное время и досуг» . М. Кастельс прослеживает интересую тенденцию в использовании электронных Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. устройств, которое дифференцировано по возрастным и половым критериям: мужчины чаще используют компьютер, женщины - бытовые электроприборы и телематические услуги, а дети одержимы видеоиграми.

В целом мультимедиа наделяются им следующими чертами: во-первых, широкой социальной и культурной дифференциацией, ведущей к сегментации пользователей; во-вторых, ростом социальной стратификации среди пользователей. «Выбор мультимедиа будет ограничен не только людьми, имеющими время и деньги для доступа, и странами с достаточным рыночным потенциалом; решающими в использовании взаимодействия для блага каждого пользователя будут культурные/образовательные различия... Унифицирующая культурная власть массового телевидения заменяется теперь социально стратифицированной дифференциацией, ведущей к сосуществованию культуры настроенных СМИ и интерактивной электронной коммуникационной сети общин, которые сами выбирают себя на эти роли»109. В-третьих, коммуникация индуцирует интеграцию всех видов сообщений в общей когнитивной структуре. По его мнению, «прием аудиовизуальных новостей, образовательных передач и шоу на одном и том же средстве - это еще один шаг к смешению содержания, которое уже имеет место в массовом телевидении. С точки зрения средства различные виды коммуникации склонны заимствовать принципы друг у друга: интерактивные образовательные программы выглядят как видеоигры; выпуски новостей строятся как аудиовизуальные шоу; судебные процессы транслируются как «мыльные оперы»; поп-музыка пишется для MTV; спортивные игры ставятся хореографами для зрителей, находящихся на расстоянии, так, что передачи становятся все менее и менее различимыми от фильмов... и т.д.»110.

В-четвертых, самая важная черта мультимедиа состоит в том, что они охватывают в своей сфере большинство видов культурного выражения во «Их пришествие равносильно концу разделения, даже различия между аудио-визуальными средствами и печатными средствами массовой информации, общедоступной и высокой культурой, развлечениями и информацией, образованием и пропагандой. Все проявления культуры, от худших до лучших, от самых элитных до самых популярных, соединяются в этой цифровой вселенной, которая связывает в гигантском историческом супертексте прошлые, настоящие и будущие проявления коммуникативной мысли. Делая это, они строят новую символическую среду. Они делают виртуальность нашей реальностью»111.

В целом, М. Кастельс также связывает трансформацию традиционных СМИ с появлением новых технологий, развитием кабельного телевидения, сети Интернет и мультимедиа.

В целом появление новых коммуникационных технологий и новых медиа меняет традиционную модель массовой коммуникации, которая предусматривает одностороннюю передачу информации на большую территорию, в отличие от них новые СМИ «охватывают сегментированную, дифференцированную аудиторию, которая, будучи огромной по численности, не является более массовой в смысле одновременности и единообразия принимаемых программ. Новые средства массовой информации не являются теперь массовыми в традиционном смысле слова, когда подразумевается, что ограниченное число сообщений посылается однородной массовой аудитории.

Приемы ведения информационных войн и способы противодействия им

Исходя из этих параметров, на региональном уровне, выделяется ряд примеров крупных, достаточно значимых информационных войн.

В Алтайском крае с середины 2000-х гг. можно говорить о двух наиболее крупных информационных войнах: между губернатором Алтайского края А.Б. Карлиным и мэром г. Барнаула В.Н. Колгановым; А.Б. Карлиным и главой г. Бийска А.В. Мосиевским. Это мэры крупных городов с заметными на краевом уровне бюджетами.

Кроме того, особенности протекания информационных войн обусловлены спецификой политического режима Алтайского края, который - называют моноцентричнои моделью власти . Ее характерными чертами являются жесткая вертикаль, в соответствии с которой все участники управленческой цепочки всецело зависят от первого лица, принимающего окончательные решения и контролирующего их исполнение; наличие сильного лидера и такой состав команды, когда остальные действующие лица власти на лидерство не претендуют; все подотчетно первому лицу и никто не имеет права принимать не согласованных с ним решений. Все это способствует консолидации власти, поскольку другие участники политического и управленческого процесса объединены вокруг одного центра власти249. В целом, такая моноцентричная модель призвана обеспечить предсказуемость политического развития, стремление к которой отчетливо проявилось в условиях усиления вертикали власти, свидетельством чего явилась отмена губернаторских выборов в 2004 г. В этой связи актуальным стал вопрос о переходе от выборов мэров городов к их назначению.

В Алтайском крае он совпал с назначением на должность губернатора края бывшего руководителя департамента Администрации Президента РФ А.Б. Карлина, который краевой элитой и населением воспринимался как «варяг», противопоставляемый «своим» мэрам. Поэтому особое значение для А.Б. Карлина приобрело не только сосредоточение в своих руках возможности распределения ресурсов, но и формирование символического капитала, способного легитимировать претензии губернатора на моноцентричность.

Что касается медийного пространства Алтайского края, то в нем существуют как электронные, так и печатные СМИ. Среди газет ведущая роль принадлежит «Алтайской правде», «Вечернему Барнаулу», «Бийскому рабочему», среди электронных средств - «Алтапресс.ру», «Атмосфера», «Политсибру», «Банкфакс». За основу исследования были взяты электронные средства, их выбор обусловлен тем, что они играют большую роль в информировании городского населения и политически интересующегося политикой.

Информационная война между В.Н. Колгановым и А.Б. Карлиным шла с 2006 по 2010 гг. Ее основными каналами стали информационные агентства «Атмосфера», «Политсибру», «Банкфакс», «Алтапресс». Учитывая временной период кампании, были изучены публикации за 2006-2010 гг. На сайтах этих изданий были изучены применительно к этой борьбе публикации за период 2006 - 2010 гг. по ключевой фразе «В.Н. Колганов и А.Б. Карлин». Объём выборки составил: «Атмосфера» - 160 статей, «Банкфакс» - 58, «Алтапресс» - 39, «Политсибру» - 38. При анализе данных материалов становится очевидным, что в них использовались следующие приемы манипуляции: - дезинформация; 112 - «односторонний негативный вентиль»; - метод негативного «переноса» или «трансфера»; - стереотипизация информации; - многократное, настойчивое повторение; - «приклеивание ярлыков»; - метод «по рекомендации»; - сенсационность; - «свои ребята» или «игра в простонародность»; - опрос общественного мнения.

Начало информационной компании против градоначальника Барнаула можно отнести к 2006 г. Самым распространенным приемом, направленным на формирование отрицательного образа мэра в глазах общества, являлся метод «приклеивание ярлыков», который выражался в постоянной критике любых действий городской власти, которая многократно повторялась усиливая негативный эффект. В частности, в марте 2006 г. губернатор подверг критике отчет В.Н. Колганова по итогам работы за 2005 г., подчеркнув, что по различным показателям Барнаул среди городов края не занимает первое место. Актуальными, по его мнению, являлись проблемы с массовыми увольнениями, фасадами зданий . В дальнейшем критика продолжалась. Так, 18 апреля 2006 г. были сделаны замечания в адрес городской власти в результате обхода центра города. Состояние многих объектов оценивалось как неудовлетворительное . Можно предположить, что такие сообщения послужили началом информационной войны, поскольку они планомерно воздействовали на жителей с целью изменения их отношения к действующей власти.

Информационные войны в Новосибирской области

В дальнейшем все-таки полпред признал наличие противоборства. В интервью омскому информационному агентству он отметил, что «не получилось все так, как я хотел в отношениях с губернатором Новосибирской области. Он не принял, не использовал те возможности, которые были или могли возникнуть при объединении усилий» .

Не менее распространенным методом в конфликте была опора на анонимный источник, который использовался обеими сторонами. В этой связи характерны ссылки на источники из администрации, на человека, близкого к руководству. Примером этого может послужить следующее сообщение: по мнению человека, близкого к руководству в областной администрации, критика В.А. Толоконского в отношении В.А. Юрченко обусловлена желанием заменить губернатора на своего ставленника .

Поскольку субъекты конфликта занимают высокие должности, то интерес представляет реакция на ситуацию со стороны первых лиц государства. В рамках отмеченного приема источники Тайги.инфо утверждали, что «правящий тандем» в курсе сложившейся ситуации. Предполагалось, что В.В. Путин занимал сторону В.А. Юрченко, в то время как Д.А. Медведев - поддерживал В.А. Толоконского, которого и назначил полпредом в 2010 г.381

Однако встречалась и противоположная точка зрения. По мнению человека, близкого к администрации президента, в Кремле были недовольны В.А. Юрченко, поэтому не случайно президент ни разу с ним не встречался и не посещал область, но снимать губернатора после года работы нужным не

Предполагалось, что 17 апреля 2012 г. В.А. Толоконский должен был обсуждать сложившуюся политическую ситуацию в Новосибирской области с Д.А. Медведевым, но Кремль отменил встречу . Журналисты «Ведомостей» отмечали, что в администрацию вызвали В.А. Юрченко и, ссылаясь на человека, близкого к администрации президента, подчеркивали, что перед губернатором была поставлена задача «прекратить конфликтовать с полпредом и заняться работой, в противном случае он очень скоро может лишиться своего поста, ему дали последний шанс» . Результатом этой встречи стала экстренная пресс-конференция, на которой губернатор рассказал о грядущих структурных и кадровых изменениях в правительстве.

Однако представитель правительства Новосибирской области М.В. Панова опровергла написанное в «Ведомостях». По ее мнению, губернатора никто не вызывал в администрацию и не давал «последний шанс», а пресс-конференция не была «экстренной», она была плановой .

В мае 2012 г. в СМИ появилась информация о том, что конфликт между полпредом и губернатором закончится в ближайшее время отставкой полпреда. Источники, близкие к руководству «Единой России» и сибирскому

Освещение работы губернатора Юрченко в газете «Ведомости» вызвало «недоумение» в новосибирском правительстве [Электронный ресурс]. URL: http://tayga.info/news/2012/04/19/ 107746 (дата обращения 01.11.2014). полпредству, сообщили, что преемник подбирается среди бывших и нынешних сибирских губернаторов, а вероятными кандидатурами могут стать бывший глава Томской области В.М. Кресс, бывший глава Красноярского края А.Г. Хлопонин, руководитель Иркутской области Д.Ф. Мезенцев .

Корреспонденты томского агентства новостей ТВ2 попросили прокомментировать статью «Кресс, Хлопонин или Мезенцев может сменить Толоконского на посту полпреда президента Сибири» члена Совета Федерации В.А. Жидких, который отметил, что не располагает информацией о возможной замене полномочного представителя президента России в СФО388.

В октябре 2012 г. источник в сибирском полпредстве сообщил корреспонденту Тайги.инфо, что известный новосибирский политтехнолог В. Игнатов может занять должность помощника В.А. Толоконского, главной задачей которого должна стать координация взаимоотношений между полпредством с правительством и губернатором Новосибирской области .

Вице-губернатор Новосибирской области В.И. Козодой отмечал, что назначение бывшего сенатора В. Игнатова на должность помощника полпреда не скажется на политической жизни региона390. По его мнению,

Кресс, Хлопонин или Мезенцев может сменить Толоконского на посту полпреда президента Сибири [Электронный ресурс]. URL: http://tayga.info/details/2012/05/ 03/-107896 (дата обращения 01.11.2014). Вопрос смены полпреда в СФО не обсуждается, уверен томский сенатор Владимир Жидких [Электронный ресурс]. URL: http://tayga.info/news/2012/05/04/ 107913 (дата обращения 01.11.2014).

Администрация Президента начала рассматривать документы для назначения политтехнолога Виктора Игнатова в сибирское полпредство [Электронный ресурс]. URL: http://tayga.info/news/2012/10/26/ 110215 (дата обращения 01.11.2014).

Вице-губернатор Новосибирской области Виктор Козодой считает, что сибирское полпредство не обладает ресурсами для политической борьбы [Электронный ресурс]. URL: http://tayga.info/news/2012/12/25/ 111000 (дата обращения 01.11.2014). 1 «для решения политических вопросов нужны различные ресурсы», в том числе коммерческий и общественный, которыми полпредство не обладает .

Таким образом, применение такого приема, как опора на анонимный источник, позволяло СМИ подстраховать самих себя, снять ответственность. Более того, нежелание политиков напрямую участвовать в противостоянии заставляло их прибегать к этому приему. В целом, несмотря на различные варианты развития события 25 мая 2012 г. в пресс-службе Кремля отметили, что Президент В.В. Путин назначил своим полпредом в СФО В.А. Толоконского392.

Данное решение неоднозначно было воспринято общественностью. По способу подачи информации в информационных ресурсах в оценке этого события прослеживался прием «сопоставления позиций сторон», предполагающий принцип различия и единения взглядов.

Эксперты отмечали, что решение вполне ожидаемо, но вряд ли оно разрешит существующий конфликт. В частности, председатель комитета законодательного собрания Новосибирской области по транспортной, промышленной, информационной политике, член президиума регионального политсовета «Единой России» С.Н. Титков отмечал, что переживает за взаимоотношения между губернатором и полпредом и надеялся на то, что они должны найти поле для деятельности .

По мнению Д.В. Петрова, управляющего партнера PR-агентства «Б-52», такое «противостояние изматывает обе стороны, идут репутационные потери с обеих сторон. Нужно все-таки, если не дружить, то хотя бы уметь договариваться» .

Первый секретарь Новосибирского обкома КПРФ, депутат Государственной Думы А.Е. Локоть подчеркивал, что «обострение в отношениях Толоконского и Юрченко будет периодически возобновляться... Предпосылок для разрешения этой ситуации я, к сожалению, пока не вижу... Я знаю, что в Кремле их одернули, чтобы в период избирательной кампании и инаугурации президента не было публичного спора, но рано или поздно все равно выльется в публичную полемику»395.

Еще одно событие, при анализе которого прослеживается сопоставление позиций сторон, связано с тем, что 11 мая 2012 г. пресс-служба губернатора обнародовала новую структуру правительства396. В ней был представлен только один «новичок» - В.И. Козодой, назначенный заместителем губернатора, при нем создано новое управление внутренней политики.