Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основы изучения политической мобилизации 21
1.1.Основные теоретические подходы к изучению политической мобилизации 21
1.2. Политическая мобилизация в отечественных исследованиях 33
1.3. «Состязательная политика» как методология изучения политической мобилизации ...46
Глава 2. Политическая мобилизация в российских городах декабря 2011 – сентября 2012 гг . 56
2.1.Мобилизационные сети и фреймы участия 56
2.2. Городская среда и организационная структура движения 73
2.3. Структура политических возможностей 94
Заключение 113
Список источников и литературы
- Политическая мобилизация в отечественных исследованиях
- «Состязательная политика» как методология изучения политической мобилизации
- Городская среда и организационная структура движения
- Структура политических возможностей
Политическая мобилизация в отечественных исследованиях
Как и любой важный вопрос общественной жизни, политическая мобилизация на протяжении долгого времени становилась объектом внимания исследователей. Многочисленные попытки объяснить феномен мобилизации предпринимались философами и политическими мыслителями начиная с античности. Однако настоящий всплеск в концептуальном анализе произошел с середины 20 века, что в немалой степени связано с ростом социальных движений: афро-американцев, женщин, экологов, зоозащитников и др. В этот период появляются различные интерпретации причин и факторов политической мобилизации.
Несмотря на различия между подходами, обычно исследователями выделяются три основные традиции45. К первой традиции, обозначаемой как теория коллективного поведения (Г.Блумер, Т.Гарр, Н.Смелзер, Э.Хоффер)46, идущей от Х.Арендт, Х.Ортега-и-Гассета, Т.Адорно47, под политической мобилизацией понималось внеинституциональное поведение, возникающее вследствие социальной напряженности. Мобилизация была признаком временной дисфункциональности социальной системы, которая получает «выход» в социальном движении48. Как правило, мобилизация описывалась в виде иррационального и стихийного действия участников, легко подверженных внешнему воздействию и манипуляциям лидеров49. В связи с этим особое значение приобрело изучение таких факторов, определяющих характер и специфику мобилизации, как структурная напряженность, коллективные эмоции, общие верования, типы лидерства и др.
Один из основателей традиции Г. Блумер определял мобилизацию, с одной стороны, групповой сплоченностью, а с другой – коллективным «созданием» проблемной ситуации. По его мнению, мобилизация становится возможна тогда, когда индивиды воспринимают социальные изменения как несущие угрозу их повседневной жизни. По Г.Блумеру, общественные движения представляют собой «коллективную попытку изменить социальный порядок»50. Аналогичного взгляда придерживался Н.Смелзер, предлагающий рассматривать мобилизацию в качестве попытки участников противодействовать изменениям51. Он полагал, что мобилизация возникает на основе общих верований, как правило, в форме слухов, преувеличений и неверных предположений. В рамках подобной объяснительной модели рассуждал Д.Лофланд, говоря о нескольких компонентах мобилизации: первый, когнитивный, относится к определению социальной ситуации, в которой оказались индивиды, как тревожной или проблемной. Второй, аффективный, характеризуется эмоциональным возбуждением, находящим свое выражение в коллективных действиях в том, числе в социальном движении52.
Другие представители данной традиции Т.Гарр и Д.Дэвис к мобилизационным факторам относили феномен относительной депривации. В классической работе «Почему люди бунтуют?» Дж.Дэвис, объясняя, почему в исторической перспективе люди способны «терпеть», а не протестовать, приходил к выводу, что протесты возникают из-за резкого ухудшения уровня благосостояния после периода экономического роста. Т.Гарр на примере 1100 случаев показал зависимость между относительной депривацией и политическим насилием: чем выше уровень неудовлетворенности, тем более вероятна возможность политизации проблем53.
В данном контексте следует упомянуть и более поздние работы социальных теоретиков, изучающие социально-психологические факторы политической мобилизации. Б.Кландерманс и Ж.Штекеленборг предложили модель протестной мотивации, включающую в себя не только недовольство, но и «эмоциональную интенсивность» и «социальную вовлеченность»54. Они отмечают, что политическая мобилизация не возникает в условиях социальной изоляции, наоборот, она возможна лишь там, где есть группы и организации. Их совместное исследование групповой идентичности показало, что индивиды включаются в движение, когда осознают свою принадлежность к определенной группе, чье социальное положение считают несправедливым, или не могут перейти в другую группу, обладающую более высоким социальным статусом.
Р.Бенфорд и Д.Сноу изучали, какие коллективные представления способны мобилизовать индивидов на протестные действия, а какие, наоборот, препятствуют объединению55. Ими рассматривается взаимосвязь индивидуальных интерпретативных ориентаций (ценности и убеждения обычных участников) с идеологией и целями протестных движений. Роль эмоций в протестах осмысливается также Д.Гудвином и Дж.Джасперсом56. В отличие от классиков бихевиоризма, они придают эмоциям положительную оценку: чувства способны объединить участников, воодушевить на изменения или сформировать обязательства и лояльность к конкретной группе. Обращение к эмоциям способно пополнить ряды протестующих или сочувствующих им: участники во время кампании могут испытывать чувства восторженности и подъема, надежды, солидарности, разочарования или стыда, что может стимулировать мобилизационную волну или наоборот способствовать ее угасанию.
Также широкое призвание в современных исследованиях получила концепция «морального шока» – эмоции, которая подталкивает людей к участию в социальных движениях57. Например, исследователи, изучающие социальные движения против жестокого обращения с животными, активно используют это понятие в качестве одной из значимой причины рекрутирования участников. К.Абрамс подчеркивает, что «моральный шок» – это не только индивидуальная реакция на неожиданное событие, но также проводник в коммуникации с другими. Чтобы политическая мобилизация возникла, «моральный шок» должен вызвать чувства несправедливости и гнева, а не стыда или страха, которые, напротив, препятствуют объединению людей58. Под влиянием «морального шока» происходит приписывание ответственности, и как следствие, возникновение дихотомии «мы-они». Таким образом, конструируется протестная идентичность как принадлежность к группе, чье негодование оправдывается и разделяется, в то же время существует уверенность в возможности устранения причин с помощью коллективных действий.
«Состязательная политика» как методология изучения политической мобилизации
Общественно-политическая активность в период электорального цикла 2008-2012 годов характеризовалась длительными кампаниями по отстаиванию коллективных прав и свобод. Одной из наиболее ярких протестных акций по защите права граждан на свободу собрания и шествий, закрепленной в 31 статье Конституции, стала «Стратегия-31». Причинами ее возникновения, по заявлению организаторов, стали вводимые ограничения со стороны власти на реализацию свободы собрания и случаи силового подавления протестных акций.
Первые акции «Стратегии-31» начались в 2009 году как серия бессрочных протестов, которые регулярно проводились 31 числа в Москве на Триумфальной площади. Основными организаторами и участниками акций были сторонники «Другой России», «Московская Хельсинская группа», «Мемориал», «За права человека» и другие. В дальнейшем акции протестов вышли за пределы столицы и распространились на другие российские города (Тюмень, Пермь, Екатеринбург, Иркутск и т.д.). Исследователями А.Соколовым и А.Фроловым отмечаются несколько этапов развития «Стратегии-31»146. На первом этапе (2009-2010 года) происходит возникновение протестной кампании и попытки проведения организационных конференций с региональными представителями. Второй этап характеризуется ростом числа акций по всей стране и активным обсуждением требований протестующих в сети интернет. Наконец, третий этап приходится на возникновение движение «За честные выборы», когда некоторые участники «Стратегии-31» поддерживают основную повестку и участвуют в масштабных протестных акциях.
Протесты в Калининграде в 2010 году собрали около 10-12 тысяч людей, выступающих вначале против решения региональных властей увеличить транспортный налог в два раза, а затем требующих отставки губернатора и федерального правительства. Подобные акции также проходили во Владивостоке, где автомобилисты критиковали новый порядок оформления «праворульных» иномарок. Митинги во Владивостоке получили широкую огласку на федеральном уровне из-за жестокого разгона протестующих сотрудниками ОМОНа из Подмосковья.
Еще одной проблемой, вызвавшей масштабные протестные акции, были различные столкновения межэтнического характера, среди которых наибольшую известность получило стихийное выступление футбольных фанатов «Спартака» на Манежной площади в 2010 году. Поводом к данным действиям было убийство Е.Свиридова в драке с выходцами из Кавказа. Действия правоохранительных органов в ходе расследования были расценены как покрывательство подозреваемых, что спровоцировало протесты. По разным данным, численность участников составляла от 5 тысяч (по данным ГУВД Москвы) до 50 тысяч (по информации ряда СМИ147). В данном случае недовольство фанатов было не просто проявлением ксенофобии, но имело причины, связанные с возмущением сложившимся общественно-политическим порядком.
Нарушение универсальных прав и свобод все более актуализировалось в повестке новых общественных организаций. Наряду с деятельностью политической оппозиции в этот период стали возникать новые общественные инициативы, направленные на защиту прав граждан от произвола (движение в защиту Химкинского леса, «Синие ведерки», кампания против строительства «Охта-центра» и др.). При этом новая общественность избегала политизации, но становилась ресурсом для мобилизации со стороны оппозиции149.
Среди новых инициатив особое внимание стоит уделить проектам и кампаниям в интернете. По наблюдению центра «Грани» интернет «предоставил большую свободу и гибкость для гражданских неполитических активистов, обеспечил доступ к новым аудиториям, специалистам, стал эффективным каналом получения и распространения информации150». Среди наиболее популярных проектов стоит отметить интерактивную «Карту нарушений» от «Голоса», позволяющую собирать сообщения о нарушениях от рядовых граждан; «РосПил» А.Навального, посвященную борьбе с нарушениями в системе госзакупок. Именно блогосфера и социальные сети играли одну из важных ролей в агрегации протестных настроений и мобилизации участников, начиная от кампании по сбору подписей в поддержку политических заключенных и обсуждения альтернатив протестного голосования до координации коллективных действий.
Одно из важных отличий этого избирательного цикла от прошлых лет заключалось также в обновлении состава лидеров оппозиции из числа популярных блогеров и общественных деятелей151. На политическую арену начали выдвигаться представители постсоветского поколения, сменившие повестку дня с абстрактных вопросов до конкретных проблем: «Антикоррупционные кампании, развернутые Алексеем Навальным и другими активистами, отвечали наметившемуся в обществе запросу на перемены и становились площадкой для консолидации разных сегментов оппозиции. Разоблачение «жуликов и воров» в России 2010-х годов ... формировали и упрочивали «негативный консенсус» по отношению к режиму поверх барьеров идеологических предпочтений»152
В целом наблюдалось постепенно нарастание гражданско-политической активности накануне протестов 2011-2012 годов. Наконец, немаловажным фактором стал публичный отказ Д.Медведева баллотироваться на второй президентский срок в пользу Владимира Путина, озвученный им на 12 съезде партии «Единая Россия». У части политической элиты и у поколения образованных российских горожан Д.Медведев вызывал надежды на проведение реформ и модернизацию, в то время как возвращение В.Путина означало реставрацию режима и конец «оттепели». «Рокировка» окончательно подорвала надежды на либерализацию режима, кроме того вызвала недовольство части людей, посчитавших себя оскорбленными и обманутыми действиями политиков. «За время президентства Дмитрий Медведев обнадежил либеральные силы России - отмечает Д.Дженсон,- показав себя как лидера, готового к инновациям и реформам. Однако, объявив о своей поддержке кандидатуры Путина, он дал понять, что старая система правления продолжит существовать и далее153». Среди политологов принято считать, что именно «рокировка» стала своеобразной точкой невозврата, которая подтолкнула активистов и рядовых граждан к протестному голосованию и дальнейшему участию в уличных митингах.
Городская среда и организационная структура движения
Антипутинская риторика усилилась 26 февраля на «проводах политической зимы», собравшей в Перми в два раза меньше человек (около 500 участников) под лозунгами «Путин, лыжи, Магадан», «Ни одного голоса Путину — главарю партии жуликов и воров». Мартовские акции — 3 и 5 марта — полностью были посвящены президентским выборам. Причем 5 марта заметны стали разногласия внутри «Совета 24 декабря»: часть активистов заявляла о протестном характере акции, другие настаивали на форме акции как встрече наблюдателей. После оглашения итогов президентских выборов протесты по-прежнему происходят, однако привлекают внимание больше политических активистов, чем «рассерженных горожан». «Майские прогулки» собирают около 100 человек, а «Белый поток» с участием популярных российских оппозиционеров (С.Удальцова, И.Пономорева) посетили лишь несколько десятков.
Принципиально важным в контексте организационной структуры представляется анализ стратегий политических партий, ставших основными бенефициарами от стратегии «голосуй за любую другу партию, кроме «Единой России». Мы предполагаем, что появление движения «За честные выборы!» в декабре 2011 года поставило перед партийными организациями задачу выбора между тремя видами стратегий, которые основаны на известной триаде А.Хиршмана «уход», «лояльность» и «протест» и соответственно выражаются в таких стратегиях, как «дистанцирование» (выражение нейтралитета в отношении лозунгов и содержания протестной кампании), «присоединение» (выражение публичной поддержки движения официальными представителями партии, а также присутствие и участие в организации публичных мероприятиях,) и «противодействие» (прямое оспаривание требований кампании и контр-мобилизационные действия).
Лишь одна партия явно выбрала стратегию противодействия - «Единая Россия», так как, будучи «партией власти» оказалась непосредственной мишенью кампании. Остальные организации использовали стратегии «дистанцирования» и «присоединения», при этом, могли комбинировать или менять их на разных стадиях формирования и развития движения.
ЛДПР в обоих случаях маневрировала, поддерживая с одной стороны лозунги и некоторые фреймы кампании, с другой — проводя параллельные публичные акции и проводя аналогии между движением «За честные выборы» и «оранжевой революцией» в Украине в 2004 г. На федеральном уровне ЛДПР сразу после выборов 4 декабря 2011 г. согласилась с их итогами: лидер партии В.Жириновский заявил о необходимости расследования отдельных случаев фальсификации и привлечения их к ответственности в судебном порядке, без указания конкретных лиц и организаций.
ЛДПР также организовала параллельную кампанию «За чистые выборы», лозунги которой повторяли гражданскую кампанию: так, в Тюмени и Перми 4 декабря 2012 г. одновременно с общегражданской акцией прошли митинги «За честные выборы». В Тюмени собралось около 50 человек, где общая линия партии была еще раз артикулирована, один из выступавших заявил, что «выборы не совсем честные, но это не повод поддерживать революционные движения». В дальнейшем отделения партии дистанцировались от темы фальсификации выборов, сосредоточившись на президентской кампании. «Единая Россия» позиционировала свои действия как ответ возмущенных сограждан на угрозу «оранжевой революции». Для этого партия мобилизовала своих членов и молодежное отделение, традиционно лояльные некоммерческие организации и бюджетный сектор.
Первые плановые митинги «Единой России» («Благодарим избирателей») прошли сразу же после оглашения итогов выборов, призванные «закрепить» результаты партии в местные законодательные собрания и Государственную думу. 13 декабря 2011 г. пермское отделение мобилизует около 1000 человек под лозунгами «Нам не нужны великие потрясения — нам нужна великая Россия», «Путин — сильная Россия». В обоих городах 18 февраля проходят масштабные митинги «Чистые выборы — чистая победа», собравшие от 2000 до 5000 человек с участием администрации города и области. В Тюмени перед собравшимися выступил губернатор В.Якушев, подчеркнувший разницу между «тюменцами» и «оппозиционерами»: «Тюменцы не привыкли ходить на митинги, тюменцы привыкли работать. Привыкли доказывать своими делами, что мы действительно сегодня одни из лучших в России».
Стратегию присоединения использовали коммунисты, пермские отделения партий «Яблоко» и «Справедливой России». Коммунистическая партия не признала итогов парламентских выборов. На федеральном уровне партия поддерживала «рассерженных горожан», однако выступала против организационного ядра движения «За честные выборы». Активность коммунистов в Тюмени и Перми была заметна с самого начала движения, отличаясь лишь интенсивностью участия. В Тюмени КПРФ традиционно относится к значимым протестным участникам, а совместно с РКРП они не только присоединились к «рассерженным горожанам», но в дальнейшем вытеснили их гражданскую риторику.
Пермские коммунисты в протестном движении имели меньший политический вес, но также присутствовали на митингах и входили в координационный состав движения. Попытки выстраивание отношений со сторонниками С.Кургиняна на федеральном уровне отразились на стратегиях локальных партий: пермские коммунисты, поддерживая гражданское движение, одновременно участвовали в контр-митингах «Сути времени», выступающих против гражданской кампании. Демобилизация «рассерженных горожан» после президентских выборов лишь усилила присутствие коммунистов на протестных акциях, что, по мнению пермского коммуниста С.Андреянова, выражалось «чем меньше участников, тем больше красных флагов
Федеральная позиция «Справедливой России» была неоднозначной, поскольку партия имела сильных лидеров, поддерживающих гражданское движение, а председатель партии С.Миронов заявлял о непризнании результатов в двух городах — Астрахани и Санкт-Петербурге. Пермские справедливороссы не были активными участниками движения, но использовали партийную символику на гражданских митингах. Партия «Яблоко» в лице Г.Явлинского также заявляла о массовых фальсификациях и необходимости проведения новых выборов. Пермское «Яблоко» активно поддержало протестующих: члены партий выступали на митингах и входили в координационную структуру «Совет 24 декабря». Также к движению присоединились региональные отделения РПР-ПАРНАС и «Солидарности», которые на тот момент не были зарегистрированы в качестве партий. Члены этих организаций активно использовали общероссийскую символику протеста (белые ленты) и партийную атрибутику (накидки и флаги).
Структура политических возможностей
В заключении представлены основные результаты диссертационной работы. В современной политической теории вопрос политической мобилизации обнаруживает множественность научных теорий и подходов. В западной аналитической традиции нами выделяются американская и европейская научные школы, структурирующие факторы мобилизации исходя из разных оснований. В американской школе акцент делается на внешних факторах таких, как ресурсный потенциал, социальная организация движения или структура возможностей, в то время, как европейская традиция подчеркивает значение идентичностей и ценностей участников. Также в обзоре российских исследований были не только суммированы результаты академической работы, проведенной отечественными учеными, но также рассмотрены особенности политической мобилизации в российском контексте.
В проведенном исследовании адаптировалась теория «состязательной политики» применительно к анализу движения «За честные выборы», что позволило использовать конфигурацию теоретических элементов с учетом специфики российского протестного движения. Были проанализированы факторы политической мобилизации — фреймы, мобилизационные сети, организационная среда и структура политических возможностей — как имеющие основополагающее значение для данной теории при объяснении возникновения и развития социальных движений.
В работе выявлены некоторые особенности процесса политической мобилизации в российских условиях: городское движение «За честные выборы» возникло на основе общего коммуникативного фона и вовлечения участников через персональные сети (друзья, знакомые), однако стратегия «голоса» оказалась недолговечной в условиях бедной организационной среды и эффективного контр-мобилизационного репертуара власти. Мы пришли к следующим результатам: во-первых, в публичных протестах декабря 2011 – сентября 2012 значительное, если не преобладающее количество вышедших на улицы оказались «новичками» в гражданско-политической активности. «Новые митингующие» были представителями разных групп и публик, их объединяло общее требование «За честные выборы», которое фактически отождествлялось с лозунгом «Против партии жуликов и воров».
Мобилизационные фреймы и требования относились к общероссийской ситуации и существенно не отличались от региона к региону. Так, результаты парламентских выборов были встречены большим недовольством и желанием вернуть «украденные голоса», которые сопровождалось ощущениями массовости несогласных и возможностью повлиять на ситуацию. Если требования честности выборов были общими для участников, то отличительными элементами стала критика местной власти (отставка губернатора в Перми), навязанная коммунистическая риторика (в Тюмени) и смещение повестки с парламентских на президентские выборы. В дальнейшем эмоциональное воодушевление, ощущение открытости возможностей и надежды перемен, не найдя организационного подкрепления и должного отклика власти, сместились на фреймы разочарования в уличных протестах и безнадежности.
Во-вторых, публичные протесты ознаменовались выходом новых участников (так называемых «рассерженных горожан»), которые рекрутировались через персональные сети доверия (друзья, близкие). Представители партий и движений, выступавшие в качестве организаторов протестных акций, не смогли удержать данные сети или расширить их численность, вовлекая в движение новые группы и организации, что в конечном итоге привело к возвращению протестов на до-декабрьское состояние.
В-третьих, характер организационной среды повлиял на протестную динамику: в случае Перми наблюдалось организационное многообразие и создание различных координационных структур, что позволило на время закрепить протестную активность. В Тюмени в условиях организационной бедности произошел резкий протестный подъем с последующим быстрым мобилизационным спадом.
В-четвертых, структура политических возможностей, являясь внешним фактором по отношению к протестующим, также оказывала влияние на мобилизацию участников. Для обоих кейсов характерна общая контрмобилизационная стратегия власти, выраженная в создании формальных преград для проведения публичных акций (несогласование уведомлений, задержания активистов) и проведения нескольких контр-мобилизационных митингов «За чистые выборы». Тем не менее, реакция местной власти не послужила основным демобилизирующим фактором, например, наибольшее количество репрессий пришлось на первые публичные акции, и фактически не оказали влияние на декларированную готовность участников протестовать. На наш взгляд, основным внешним фактором спада движения послужили действия федеральной власти, в частности, признание результатов парламентских выборов.
Проведенное исследование показывает, что протест в избранных кейсах имел явные сходства: в движении приняли участия представители разных слоев населения, но весомую долю в нем составлял «городской средний класс» -образованные профессионалы, находящиеся в начале или в середине своей карьеры; символы и фреймы декабрьского протеста были одинаковы — это недовольство властью и отчуждение от нее, апелляция к «гражданским чувствам»; протестующих также отличал и общий коммуникативный фон — был явный консенсус вокруг неприятия партии «Единая Россия» и результатов выборов, который имел выраженный эмоциональный характер, именно эти темы обсуждались в Сети, среди друзей и знакомых накануне и после мобилизации.