Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Обзор литературы 12
1.1. Понятие первого психотического эпизода 12
1.2. Принципы оказания психиатрической помощи пациентам с первым психотическим эпизодом. Особенности терапевтического ответа 19
1.3. Нейрокогнитивный дефицит у больных с перым эпизодом шизофрении 29
1.4. Биологические маркеры первого эпизода шизофрении 35
1.4.1. Роль иммунологических взаимодействий при шизофрении 35
1.4.2. Протеин S100B при психических заболеваниях 44
1.4.3. Нейронспецифическая енолаза (NSE) при психических заболеваниях 48
Глава 2. Материал и методы исследования 51
2.1 Материал исследования 51
2.2 Методы исследования 53
2.2.1. Шкала позитивных и негативных синдромов 54
2.2.2. Методика краткой оценки когнитивных функций у пациентов c шизофренией 55
2.2.3. Комплексная фигура Рея – Остеррита 57
2.2.4. Шкала оценки побочного действия 57
2.2.5. Лабораторный метод 58
2.2.6. Статистические методы 58
Глава 3. Результаты исследования 60
3.1. Клинико-шкальная характеристика пациентов с первым психотическим эпизодом 60
3.2. Клинико-психопатологические особенности первичных пациентов и пациентов с повторным приступом 65
3.3. Гендерные особенности пациентов на этапе первого психотического эпизода 69
3.4. Когнитивные нарушения у пациентов с первым психотическим эпизодом 75
3.5. Прогностические факторы течения первого эпизода шизофрении 82
3.5.1. Терапевтический ответ у пациентов с первым психотическим эпизодом 82
3.5.2. Биомаркеры первого психотического эпизода 93
Глава 4. Обсуждение полученных результатов 100
Выводы 112
Практические рекомендации 114
Список сокращений и условных обозначений 115
Список литературы 117
- Понятие первого психотического эпизода
- Протеин S100B при психических заболеваниях
- Гендерные особенности пациентов на этапе первого психотического эпизода
- Биомаркеры первого психотического эпизода
Понятие первого психотического эпизода
В Российской Федерации на учете в лечебно-профилактических организациях в связи с шизофренией и расстройствами шизофренического спектра состоит 452 700 человек, при этом в течение года данный диагноз был впервые установлен у 8 500 человек (Здравоохранение в России, 2017). Учитывая прогредиентный характер течения, шизофрения зачастую рассматривается как заболевание, которое рано или поздно приводит к значительному нарушению социального функционирования и инвалидизации пациента. Тем не менее, при адекватном лечении у 20-30% пациентов достигается состояние «социального выздоровления» или ремиссия с минимальной симптоматикой (Краснов В.Н., Гурович И.Я., Мосолов С.Н. и др., 2007). Показано, что раннее выявление и своевременное медицинское вмешательство позволяет снизить риск частых обострений в будущем, минимизировать негативные последствия психоза (Любов Е. Б., Чапурин С.А., Чурилин Ю. Ю., 2007; Harrigan S.M., 2003). Этим продиктовано пристальное внимание как ученых, так и практикующих врачей к проблеме оказания помощи пациентам с первым психотическим эпизодом.
Понятие «первый психотический эпизод» (ППЭ) не тождественно понятию «первый приступ» и является более широким. В рамках данного понятия обычно рассматриваются пациенты, у которых длительность заболевания составляет менее пяти лет, а количество перенесенных приступов не превышает трех (Гурович И.Я, Шмуклер А.Б., 2010). Данный подход имеет научное обоснование и практическое значение.
В частности, это связано с противоречивыми представлениями о когнитивных нарушениях на начальных этапах заболевания шизофренией. Существуют исследования, указывающие на то, что когнитивные нарушения нарастают в течение первых пяти лет заболевания (Hfner H., 1999; Harrison G., Hopper K., Craig T. et al., 2001), а в дальнейшем прогрессируют в меньшей степени по мере стабилизации заболевания (Thara R., 2004). Другие ученые говорят об относительной стабильности когнитивных нарушений (Nuechterlein K., Ventura J., Subotnik K.L., 2014), признавая при этом их связь с тяжестью заболевания и частотой обострений. Ю.С. Зайцевой (2010) в рамках пятилетнего катамнестического исследования выявлены различные особенности нейрокогнитивных расстройств в зависимости от клинических особенностей, вариантов течения и степени прогредиентности шизофрении. В частности, у больных с приступообразным и непрерывным течением с умеренным темпом прогредиентности от приступа к приступу отмечалось нарастание нейрокогнитивного дефицита с установлением стабильного уровня к третьему году заболевания. Исключением является дисфункция затылочных структур, которая имеет тенденцию к нарастанию в течение первых пяти лет заболевания. Следует отметить, что дать правильную оценку динамике когнитивных функций в рамках лонгитудинальных исследований затруднительно, т.к. дизайн большинства исследований не позволяет исключить влияние (как позитивное, так и негативное) антипсихотической терапии.
Нейровизуализационные исследования подтверждают прогрессирование анатомо-функциональных изменений в головном мозге больных шизофренией (Liebermann J.A., Perkins D., Belger A. et al., 2001; Heaton R.K., Gladsjo J.A., Palmer B.W. et al., 2001; Gopal Y.V., Krishnadas R., Moore B.P. et al., 2005; Milev P., Но B.H., Arndt S. et al., 2005; Krishnadas R., Moore B.P., Nayak A. et. al., 2007), которое сопряжено с увеличением длительности и количества психотических эпизодов. Их тяжесть соотносится с большей выраженностью психопатологической симптоматики и ухудшается по мере увеличения длительности заболевания (Crespo-Facorro B., Kim J., Andreasen N.C. 2000; Seok Jeong B., Soo Kwon J., Yoon Kim S., 2005).
Исходя из этих общих для длинника шизофрении положений, первый психотический эпизод представляет собой период заболевания, уникальный в клинико-прогностическом отношении и научно-исследовательском плане.
Еще до активного развития психофармакотерапии H.S. Sullivan (1927) и D.E. Cameron (1938), основываясь на своих наблюдениях, обращали внимание на то, что раннее выявление начальных симптомов шизофрении играет значительную роль для предупреждения тяжелого течения и сохранения адаптивных возможностей пациентов. В последующем в многочисленных исследованиях подтверждено влияние длительности нелеченного психоза на долгосрочный прогноз, ее взаимосвязи с качеством ремиссии (Birchwood M., Todd P., Jackson C., 1998; Norman R.М., Malla A.K., 2001; Altamura A.C., Dell Osso B., Mundo E. et al., 2007; Penttil М., Jskelinen E., Hirvonen N. et al., 2014; Sarpal D.K., Robinson D.G., Fales С. et al., 2017).
Биологические основы данных взаимосвязей остаются недостаточно ясными. R.J. Wyatt et al. (1998) сделали предположение о «биологической токсичности» длительного периода нелеченного психоза. По результатам некоторых исследований продолжительность периода нелеченного психоза сопряжена с уменьшением объема серого вещества преимущественно в лобной доле (Madsen A. L., Karle A., Rubin P., 1999), левой верхней височной извилине (Keshavan M.S., Haas G.L., Kahn C.E. et al., 1998). Обращают на себя внимание результаты исследования, проведенного D.K. Sarpal et al. (2017), в котором выявлены корреляции длительности нелеченного психоза с ухудшением функциональных взаимосвязей между полосатым телом и специфическими областями лобной и теменной коры на этапе первого психотического эпизода при отсутствии явных структурных нарушений.
В то же время представлено достаточно данных, подвергающих сомнению концепцию «нейротоксичности» начальных этапов шизофрении. Не обнаружено убедительных взаимосвязей между продолжительностью нелеченного психоза и нарушением когнитивных функций, в частности рабочей памяти, внимания, исполнительских функций, при применении различный нейрокогнитивных методик (Rund B.R., Melle I., Friis S. et al., 2007; Norman R.M., Townsend L., Malla A.K., 2011). Часть исследователей говорит об отсутствии значимых корреляций между длительностью нелеченого психоза и структурными изменениями белого и серого вещества (Ho B.C., Alicata D., Ward J. et al., 2003; Rapp C., Canela C., Studerus E. et al., 2017). Противоречивость результатов исследований связана с различием методологических подходов к оценке как собственно когнитивных нарушений и изменений мозговых структур, так и к оценке психоза, длительности катамнеза. Тем не менее, хотя ученые спорят о биологических механизмах, они сходятся во мнении о неблагоприятном влиянии запоздалого лечения психоза на функциональный исход заболевания (Perkins D.O., Gu H., Boteva K. et al., 2005).
Понятие «первый психотический эпизод» не является диагнозом в строгом смысле данного слова, что обусловлено полимофностью клинических проявлений, которые можно наблюдать на данном этапе, возможностью смены типологии диагноза с течением заболевания. Ю.С. Зайцева (2011) приводит данные, о том, что среди болных с первым психотическим эпизодам около 25% страдают психотической депрессией или биполярным расстройством и только 30–40% соответствуют критериям шизофрении, хотя эта пропорция постепенно увеличивается с течением времени. В связи с этим окончательный диагноз варианта психотического расстройства часто откладывается до 12 месяцев, то есть к тому времени, когда более четко выявляются различия в симптоматике и можно определить особенности течения заболевания. Н.А. Марута (2007) приводит следующие данные о распространенности различных симптомов у пациентов с первым психотическим эпизодом: отсутствие инсайта (осознания своего психического состояния) — 97%; слуховые галлюцинации — 74%; идеи отношения — 70%; подозрительность — 66%; голоса, разговаривающие с больным — 65 %; бредовое настроение — 64%; бред преследования — 64%; отчуждение мыслей — 52%; звучание мыслей — 50%. При наличии в структуре приступа выраженных аффективных нарушений, особенно сопровождающихся бредовой симптоматикой, дифференциальная диагностика с биполярным аффективным расстройством и шизоаффективным расстройством представляет существенные трудности не только на этапе первого эпизода, но и при повторных приступах (Мосолов С.Н., Шафаренко А.А., Ушкалова А.В. и др., 2014).
В МКБ-10 первый психотический эпизод не выделен в отдельную диагностическую рубрику, хотя для оценки типа течения предложен вариант «период наблюдения менее года (F20.x9х)».
Протеин S100B при психических заболеваниях
Семейство белков S-100 включает в себя не менее 25 представителей, которые обладают выраженной тканеспецифичной и клеточноспецифичной экспрессией. Протеин S100В представляет собой один из медиаторов в глия-нейрональных и глия-глиальных взаимодействиях и синтезируется в основном клетками центральной нервной системы (Adami C., Sorci G., Blasi E. et al., 2001; Nishiyama H., Knopfel T., Endo S. et al., 2002). При этом в глиальных клетках обнаруживаются как гомодимер S-100(), так и гетеродимер S-100().
Белок S-100 был впервые выделен В. Moore в 1965 г. и в действительности представлял собой смесь фракций S100А1 и S100B. Свое название он получил в связи со способностью растворяться в 100% растворе сульфата аммония при рН 7,2.
В настоящий момент в лабораторной диагностике применяются наборы для определения как общего S100, так и изоформы S100B. Уровень протеина S100B определяют в плазме или сыворотке крови, в спиномозговой жидкости и гомогенатах клеточных культур. В качестве основных методов анализа применяется метод иммуноферментного анализа с использованием моноклональных антител и автоматизированный метод электрохемилюминисцентного анализа. Референсные значения могут существенно варьироваться в зависимости от используемой методики.
Примечательно, что эффекты протеина S100B являются дозозависимыми. Наномолярные концентрации протеина S100B оказывают стимулирующее аутокринное воздействие на пролиферацию астроцитов, а димер S100() участует в модулирование долговременной синаптической пластичности, оказывает трофическое влияние не только на развивающиеся, но и на регенерирующие нейроны (Траилин А.В., Левада О.А., 2009).
В микромолярных концентрациях внеклеточный S100B в форме гомо- и гетеродимера обладает токсическим эффектом для нейронов и глии, индуцируя как апоптоз, так и некроз клеток (Adami C., Sorci G., Blasi E.et al., 2001). Данные механизмы обспечиваются способностью протеина S100B независимо индуцировать провоспалительные цитокины, ферменты оксидативного стресса и усиливать сигналы, поступающие на нейроны и глиальные клетки (Hu J., Van Eldik L.J., 1999).
В норме незначительное количество протеина S100B обнаруживается в спиномозговой жидкости и сыворотке крови, однако, концентрация данного белка возрастает в десятки раз при повреждении ткани головного мозга, что позволяет использовать его для диагностики и прогнозирования исхода ряда неврологических заболеваний. По данным исследования 278 случаев травматического поражения головного мозга выявлено, что в острой стадии заболевания происходит увеличение концентрации протеина S100B в крови и ликворе, которое коррелирует с тяжестью повреждения мозга (по данным КТ и МРТ) (Biberthaler P., Mussack T., Wiedemann E. et al., 2001) и может служить предиктором неблагоприятного исхода. Сходные результаты получены в исследовании связей между показателями протеина S100B и объемом ишемического поражения при инсульте, при этом наиболее точные корреляции показателей отмечены через 24 часа после клинической манифестации (Ahmad O., Wardlaw J., Whiteley W.N., 2012). Повышение S100B свыше 100 нг/л считается прогностически неблагоприятным признаком ишемического инсульта (Romner B., Ingebrigtsen T., Kongstad P. et al., 2000).
Повышение сывороточной концентрации протеина S100B на ранних этапах травматических и ишемических поражений головного мозга может быть результатом его высвобождения при нарушении непроницаемости гематоэнцефалического барьера или активации выработки протеина S100B при развитии тканях мозга системной воспалительной реакции.
Тем не менее, существуют данные, указывающие на повышение уровня протеина S100B не только в остром периоде, но и спустя год после травматического повреждения головного мозга. При этом уровень показателя коррелировал с картиной персистирующего нейропсихологического дефицита (внимания, нарушение времени реакции, скорости обработки информации) (Biberthaler P., Mussack T., Wiedemann E. et al., 2001). При проведении экспериментов на животных показано, что изменение концентрации S100B сопряжено с когнитивным дефицитом и поведенческими нарушениям (Donato R., 2001; Heizmann C.W., Fritz G., Schfe B.W., 2002).
Двумя независимыми группами исследователей показано, что при болезни Альцгемера динамика протеина S100B носит неоднозначный характер (Gruden M.A., Davudova T.B., Malisauskas M. et al., 2007; El-Sayed Dorriya A., Salah H., El-Abyary M.M. et al., 2009). При умеренной тяжести болезни Альцгеймера и незначительной длительности заболевания (менее 5 лет) уровень протеина S100B в сыворотке возрастал до 96,6±3,7 нг/мл (60-кратное увеличение по сравнению с контрольной группой), а при тяжелой деменции и длительном течении заболевания (более 10 лет) концентрация белка снижалась до 58,8±2,1 нг/мл.
Взаимосвязь между уровнем протеина S100B и тяжестью состояния при алкогольном делирии выявлена в исследовании, проведенном с участием 40 пациентов. Показатели протеина S100B в сыворотке крови варьировались в зависимости от степени тяжести делирия: от 85,5±18,7 нг/л при делирии легкой степени тяжести до 112,5±40,4 нг/л при тяжелой. После окончания постпсихотической астении наблюдалось повышение как уровеня самого белка, так и уровеня аутоантител к нему (классов IgM и IgG), достигая величины 113 нг/л (Цыбиков Н.Н., Говорин Н.В., Цыбикова Е.А., 2008). Представленные данные позволяют предположить, что повышение уровня протеина S100B может приводить к вторичному повреждению ткани головного мозга, опосредованному токсическими свойствами белка, несмотря на то, что первоначально его экспрессия, по-видимому, является компонентом компенсаторного ответа.
Часть исследователей указывает на повышение концентрации протеина S100B в сыворотке крови в среднем до 98 нг/л в период обострения шизофрении и ее снижение по мере купирования острого психотического состояния (Lara D. R., Gama C.S., Belmonte-de-Abreu P. et al., 2001; Rothermundt M., Missler U., Arolt V. et al., 2001). Сообщения о снижение уровня протеина S100B у больных шизофренией, в основном, касались пациентов, длительно принимавших антипсихотическое лечение (Gattaz W.F., Lara D.R., Elkis H. et al., 2000). По результатам двойного слепого долгосрочного исследования, в котором приняли участие 98 пациентов, уровень протеина S100B у больных, переносящих острый психотический приступ составил 73±32 нг/л, а в контрольной группе – 44±15 нг/л (Rothermundt M., Ponath G. , Glaser T. et al., 2004). Сохранение повышенной концентрации протеина S100B после купирования острого психотического состояния сочеталось с персистированием негативной симптоматики и когнитивных расстройств, в то время как значимых корреляций с выраженностью психопродуктивной симптоматики не наблюдалось. Наряду с этим, было показано, что лечение антипсихотиками как первого, так и второго поколений не влияло на уровень S100B в крови (Qi L.Y., Xiu M.H., da C. Chenetal., 2009).
Сопоставление результатов, полученных разными исследователями, затруднено, поскольку показатели могут существенно варьироваться в зависимости от методов пробоподготовки и постановки лабораторных методик. Концентрация протеина S100B в ликворе, как правило, превышает его уровень в сыворотке. В частности, у больных шизофренией концентрация протеина S100В в спинномозговой жидкости в среднем составила 1,19±0,43 мкг/л, в то время как уровень белка в сыворотке был 0,065±0,031 мкг/л. Тем не менее, отмечено, что, несмотря на статистически значимое увеличение по сравнению с контрольной группой здоровых концентрации протеина S100B у пациентов, переносящих приступ шизофрении, показатели не достигают уровня, характерного для травматического поражения головного мозга (Rothermundt M., Peters M., Prehn J.H.M., 2003; Rothermund M., Falkai P., Ponath G., 2004). Данный факт, по-видимому, свидетельствует о том, что при шизофрении нарушаются нейропластические механизмы, в частности, образование синапсов и рост дендритов, но непосредственной дегенерации нейрональных клеток и глии не происходит. С другой стороны, повышение концентрации протеина S100B при неврологической патологии и психических расстройствах различного генеза позволяет предположить общность патогенетических звеньев на определенных этапах течения различных заболеваний.
Углубленное изучение функций протеина S100B в перспективе может не только прояснить патогенетические механизмы, вовлеченные в развитие шизофрении, но и выявить мишени для терапевтического воздействия с целью коррекции дефицитарной симптоматики, лежащей в основе нарушения социального функционирования больных.
Гендерные особенности пациентов на этапе первого психотического эпизода
В исследовании приняли участие 56 мужчин (60,9%) и 36 женщин (39,1%). Первичные пациенты преобладали среди пациентов обоих полов, но если среди мужчин доля впервые госпитализированных больных составила 50%, то среди женщин — 63,9% (Таблица 8). По результатам проведенного исследования средний возраст у женщин был больше, чем у мужчин (24 [21,5; 31,5] года и 22 [20;25] года соответственно, р 0,001), а длительность заболевания — меньше, чем у мужчин (0 [0;1] и 2,5 [1;4] года, соответственно, р 0,001). Среднее количество госпитализаций у мужчин было 1,76±0,8 и достоверно превышало таковое у женщин, которое составило 1,36±0,6 (у мужчин Me [Q1;;Q2]) составила 2 [1;2] госпитализации, у женщин 1 [1;2] госпитализации, р=0,028, критерий Манна-Уитни). Среди мужчин чаще по сравнению с женщинами встречались пациенты, перенесшие третий приступ (точный критерий Фишера = 0,0404, р 0,05; ОШ =5,140, 95% ДИ = 1,085-24,341).
Диагностическая структура в группах сравнения была сопоставима, но следует отметить, что все пациенты с диагнозом «Шизофрения простая» были мужчинами.
Для женщин в большей степени по сравнению с мужчинами был характерен аффективный компонент в структуре психотического состояния, сопровождавшийся психомоторным возбуждением со склонностью к агрессивным действиям, в то время как у мужчин преобладали негативные симптомы как в остром состоянии, так и в период становления ремиссии.
На этапе становления терапевтической ремиссии женщины демонстрировали более высокие показатели, чем больные мужского пола, по субшкале PANSS «Малоконтактность», что может быть связано с более выраженной депрессией, выявляемой как в остром состоянии, так и в период стабилизации. После выхода из психотического состояния у мужчин отмечались более выраженные структурные нарушения мышления (Таблица 10).
Побочные эффекты были отмечены у 59 пациентов (64,1%), в том числе у 33 мужчин (58,9% от общего числа больных мужского пола) и 26 женщин (72,2% от общего числа больных женского пола). Отмечены различия в частоте побочных эффектов в зависимости от пола с отчетливым превалированием нежелательных явлений у женщин (Таблица 11).
По результатам исследования выявлено, что среди мужчин частота неврологических побочных эффектов на фоне терапии антипсихотиками первой генерации была больше по сравнению с пациентами, принимавших антипсихотики второй генерации: сонливость (ОШ=3,67, 95% ДИ=1,02-13,2), гиперкинезия (ОШ=12,67, 95% ДИ=2,89-55,49), тремор (ОШ=6,28, 95% ДИ=1,54-23,3), акатизия (ОШ=12,5, 95% ДИ=2,37-65,69), а также чаще отмечались жалобы на повышенное слюноотделение (ОШ=9,8, 95% ДИ=2,4-40,48). Увеличение веса у пациентов мужского пола имело место только у больных, получавших терапию атипичными антипсихотиками. Среди женщин повышение массы тела наблюдалось на фоне приема антипсихотиков обеих групп. У женщин, получавших лечение антипсихотиками первой генерации, чаще отмечались гиперкинетические (ОШ=6,75, 95% ДИ=1,2-38,02) и ортостатические расстройства (ОШ=8,8, 95% ДИ=1,62-47,8) по сравнению с пациентками, принимавшими антипсихотики второй генерации (Таблица 12).
Биомаркеры первого психотического эпизода
У пациентов с первым психотическим эпизодом регистрировалось снижение уровня протеина S100B по сравнению с контрольной группой, как до начала лечения, так и на этапе становления лекарственной ремиссии. Среднее значение сывороточной концентрации протеина S100B у здоровых испытуемых составило 83,0±29,8 нг/л. У больных с первым эпизодом на начальном этапе исследования уровень протеина S100B достиг 50,6±24,2 нг/л, а после лечения составил 47,6±29,4 нг/л (рисунок 2). Следует отметить существенную вариабельность значений и неоднородность динамики протеина S100B: у 53,2% (25 человек) больных в процессе лечения отмечалось снижение уровня протеина S100B, у 25,5% (12 человек) уровень протеина S100B повысился, а у 21,3% (10 человек) — значимо не изменился. За отсутствие изменений было принято изменение уровня биомаркера менее 7% в соответствии с коэффициентом вариации тестов.
Полученные данные согласуются с результатами недавно проведенного метаанализа, свидетельствующего о высокой (более 70%) гетерогенности результатов исследования, посвященных изучению протеина S100B у больных шизофренией (Aleksovska K., Leoncini E., Bonassi S. et al., 2014).
Для анализа выраженности психопатологической симптоматики в зависимости от характера динамики уровня протеина S100B пациенты были распределены на три группы сравнения: в I группе уровень протеина S100B в процессе лечения возрастал, во II группе — снижался, в III группе — значимо не изменился (Таблица 21). Обнаружено, что у пациентов, среди которых наблюдалось увеличение уровня протеина S100B в процессе лечения, выраженность негативной симптоматики была ниже, чем у остальных пациентов (р 0,05). На этапе стабилизации психического состояния группы сравнения достоверно не различались между собой по уровню выраженности психопатологической симптоматики.
Были выявлены значимые корреляции, свидетельствующие о взаимосвязи уровня протеина S100B на этапе стабилизации и депрессивной симптоматики, оцениваемой по субшкалам PANSS «чувство вины» (r=0,047, p 0,001), «депрессия» (r=0,042, p 0,05). В то же время корреляционных связей между уровнем протеина S100B и негативной симптоматикой не было выявлено, а значит, в сложных случаях дифференциальной диагностики негативных и депрессивных симптомов, повышение уровня протеина S100B может свидетельствовать в пользу депрессивной симптоматики.
По данным методики «Комплексная фигура» Рея-Остеррита пациенты, у которых в динамике отмечалось снижение уровня протеина S100В, хуже справлялись с отставленным запоминанием по сравнению с другими пациентами (р 0,05). При этом показатели зрительно-моторной памяти пациентов, у которых в процессе лечение выявлялось повышение или сохранение сывороточной концентрации протеина S100B на прежнем уровне, были сопоставимы (Таблица 22).
Значимых различий по качественным показателям в группах сравнения не выявлено. Изменение концентрации протеина S100B в процессе лечения коррелировало с выбором стратегии антипсихотического лечения: у пациентов, принимавших антипсихотики первого поколения в динамике отмечалось более выраженное снижение концентрации биомаркера (r=0,378, p 0,01). Выявленные закономерности согласуются с ранее изложенными результатами о том, что атипичные антипсихотики предпочтительнее для поддержания когнитивного функционирования пациентов.Уровень NSE у больных с первым эпизодом также оказался ниже по сравнению с контрольной группой: до начала лечения уровень NSE составил 4,36±2,35 мкг/л, после лечения — 5,0±2,36 мкг/л. Уровень NSE в сыворотке крови в контрольной группе достигал 15,92±4,8 мкг/л. Статистически значимо сывороточная концентрация NSE у пациентов с первым психотическим эпизодом до и после лечения не отличались (рисунок 3).
Как и в случае с протеином S100B динамика NSE в процессе лечения была неоднородной, однако, более характерным было повышение уровня нейромаркера: показатель повысился у 53,2 % (25 человек), у 36,1 % (17 человек) снизился, а у 10,6% (5 человек) – значимо не изменился.
Для оценки выраженности клинической симптоматики в зависимости от динамики уровня NSE пациенты были распределены на три группы сравнения: в I группе уровень NSE в процессе лечения повысился, во II группе — снизился, в III группе — значимо не изменился. По результатам анализа психопатологической симптоматики с использованием шкалы PANSS в группах сравнения значимых различий не было выявлено.
Была выявлена корреляция между показателем NSE до антипсихотического лечения с показателями PANSS «депрессия» (r=0,032, p 0,05), «малоконтактность» (r=0,034, p 0,05), «необычное содержание мыслей» (r=0,041, p 0,01). Уровень NSE на этапе становления лекарственной ремиссии коррелировал с показателями «эмоциональная отгороженность» (r=0,03, p 0,05), «загруженность психическими переживаниями» (r=-0,037, p 0,05).
Так же, как и в случае протеина S100B в группах сравнения не прослеживалось значимых различий по результатам оценки когнитивного функционирования при помощи шкалы BACS, но были различия на основании результатов, полученных с использованием методики «Комплексная фигура» Рея-Остеррита. В группе пациентов, у которых отмечалось повышение уровня NSE в процессе лечения, имели место более выраженные нарушения зрительно-пространственной и зрительно-конструктивной памяти, по сравнению с пациентами других двух групп (Таблица 23). Различия наблюдались уже на первом этапе задания при выполнении копирования.
Только у пациентов I группы были выявлены конфабуляции, которые свидетельствуют о парамнестических расстройствах и могут указывать на дисфункцию фронтальных и мезотемпоральных отделов головного мозга.