Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Обзор литературы 12
1.1 Распространенность тревожных и тревожно-депрессивных расстройств в позднем возрасте 12
1.2 Клинические особенности расстройств тревожного спектра в позднем возрасте 1.2.1 Соматизация 18
1.2.2 Субсиндромальное проявление тревожных и тревожно-депрессивных расстройств в позднем возрасте 19
1.2.3 Соотношение расстройств тревожного спектра и соматической патологии .20
1.2.4 Взаимоотношение расстройств тревожного спектра и когнитивных функций у лиц позднего возраста 22
1.2.5 Коморбидность тревожных и депрессивных расстройств в позднем возрасте .23
1.3 Основные формы тревожных и тревожно-депрессивных непсихотических расстройств в позднем возрасте 26
1.4 Лечение тревожных расстройств в позднем возрасте 30
1.4.1 Психотерапия и фармакотерапия 30
1.4.2 Психосоциальная терапия 33
1.5 Способы совладания с тревожными и тревожно-депрессивными расстройствами в позднем возрасте .34
1.6 Сравнение копингов при расстройствах тревожного спектра у лиц позднего возраста с совладающим поведением в других возрастных группах 41
ГЛАВА 2. Методы исследования и общая характеристика больных .42
2.1 Дизайн исследования 42
2.2 Клинико-психопатологический и психометрические методы обследования 45
2.3 Общая характеристика обследованных 50
ГЛАВА 3 Тревожные и тревожно-депрессивные расстройства в пожилом и старческом возрасте 57
3.1 Распределение клинических форм тревожных и тревожно-депрессивных расстройств в пожилом и старческом возрасте 57
3.2. Связь тревоги с возрастом. Сопоставление с контрольной группой 60
3.3. Связь тревоги с когнитивным функционированием. Сопоставление с контрольной группой .62
3.4. Основные черты личности в группах с низким, средним и высоким уровнем тревоги .64
3.5 Соматическая и психическая тревога у пациентов позднего возраста с тревожными и тревожно-депрессивными расстройствами .67
3.5.1 Основные симптомы психической тревоги в пожилом и старческом возрасте в зависимости от уровня тревоги 67
3.5.2 Основные симптомы соматической тревоги в пожилом и старческом возрасте в зависимости от уровня тревоги 71
3.6 Связь тревоги и депрессии у пациентов позднего возраста с
расстройствами тревожного спектра 84
ГЛАВА 4. Особенности структуры способов совладания с тревожными и тревожно-депрессивными расстройствами в позднем возрасте .85
4.1 Структура способов совладания с тревожными и тревожно-депрессивными расстройствами в зависимости от степени выраженности тревоги 85
4.1.1. Структура и особенности когнитивных способов совладания с тревожными и тревожно-депрессивными расстройствами в зависимости от степени выраженности тревоги .86
4.1.2. Структура и особенности эмоциональных способов совладания с тревожными и тревожно-депрессивными расстройствами в зависимости от степени выраженности тревоги 91 4.1.3. Структура и особенности поведенческих способов совладания с тревожными и тревожно-депрессивными расстройствами в зависимости от степени выраженности тревоги 95
4.2 Сравнение структуры способов совладания с тревожными и тревожно депрессивными расстройствами в пожилом и старческом возрасте 101
4.2.1 Сравнение структуры когнитивных копингов в пожилом и старческом возрасте 101
4.2.2 Сравнение структуры эмоциональных копингов в пожилом и старческом возрасте 106
4.2.3 Сравнение структуры поведенческих копингов в пожилом и старческом возрасте 110
4.3 Анализ степени адаптивности копингов при различных формах тревожных и тревожно-депрессивных расстройств у лиц позднего возраста 116
4.4 Генерализованное тревожное расстройство и органическое тревожное расстройство по типу генерализованного тревожного расстройства в позднем возрасте: различие степени адаптивности копингов и уровня когнитивного функционирования 119
4.5 Диагностические предикторы тревожных и тревожно-депрессивных расстройств в позднем возрасте .121
ГЛАВА 5. Психосоциальная терапия и динамика тревожных, тревожно депрессивных расстройств и способов совладания с ними 124
5.1 Динамика тревожных и тревожно-депрессивных расстройств после завершения курса психосоциальной терапии .125
5.2 Динамика копингов у пациентов позднего возраста с тревожными и тревожно-депрессивными расстройствами 134
5.3 Сравнительно-возрастная динамика копингов у пациентов пожилого и старческого возраста 145
5.4 Отдаленные результаты психосоциальной терапии пациентов с тревожными и тревожно-депрессивными расстройствами .160
Заключение .164
Выводы .182
Практические рекоммендации .182
Список использованной литературы .183
- Субсиндромальное проявление тревожных и тревожно-депрессивных расстройств в позднем возрасте
- Клинико-психопатологический и психометрические методы обследования
- Связь тревоги с когнитивным функционированием. Сопоставление с контрольной группой
- Сравнительно-возрастная динамика копингов у пациентов пожилого и старческого возраста
Субсиндромальное проявление тревожных и тревожно-депрессивных расстройств в позднем возрасте
В соответствии с этой точкой зрения, стало распространенным применение в психиатрической практике тренинга навыков совладания с болезненной симптоматикой [38, 68]. Когнитивно-певеденческая терапия тревожных расстройств, в том числе у лиц позднего возраста, использует различные техники замены неадаптивных мыслей и стратегий на адаптивные копинг стратегии. Тем самым разрушаются патологические циклы страха и тревоги [248]. В рамках терапии тревожных расстройств с паническими приступами формируются копинговые стратегии с проецированием их в будущее [79]. В работах Wetherell et al. показано, что вовлечение в позитивную активность является поведенческим копингом, противостоящим тревожным расстройствам в позднем возрасте [280], что соответствует поведенческому копингу «отвлечение» опросника E.Heim [176]. Имеются указания на необходимость проведения анализа копинг-стратегий при проведении и общей оценке эффективности разных видов психотерапии [78]. Копинги пациентов позднего возраста при депрессивных расстройствах изучены во множественных высококачественных исследованиях [112], в отличие от копингов при тревожных расстройствах [248]. Рассматривая тревогу и депрессию как континуум [50], следует рассмотреть некоторые положения о копингах при депрессиях. Копинг «избегание» ассоциирован с депрессией, а редукция избегающего поведения ассоциирована с редукцией депрессивной симптоматики. Выраженность копинга «безнадежность» коррелирует с уровнем депрессии. Копинг «оптимизм» ассоциирован с низким уровнем депрессии. Религиозная стратегия совладания также коррелирует с низким уровнем депрессии [112]. Ее адаптивная роль подробно изучена при патологических реакциях горя у лиц позднего возраста [57, 59, 118], а также при тяжелой соматической патологии у пожилых и старых людей [261]. При реакциях горя в позднем возрасте показана эффективность совладания при принятии помощи семьи и друзей [145].
Конструктивные способы совладания с большим количеством проблем, сформированные на протяжении всей жизни, могут стать в позднем возрасте существенным ресурсом в психотерапевтическом процессе [184]. Исследование Loffler et al. пациентов позднего возраста с тяжелой соматической патологией показало возможности использования активных способов совладания с ситуацией (сохранение автономии, удержание болезни под контролем), с эмоциями (позитивный подход к жизни) в данной группе [205]. Исследование 169 лиц позднего возраста с возрастным ухудшением памяти выявило, что женщины, обладают достоверно более высоким уровнем тревоги, чем мужчины, и чаще мужчин используют такие способы совладания как обращение за помощью, религиозный копинг [211]. В исследовании Stanley et al. большинство пациентов позднего возраста с тревожными и депрессивными расстройствами (примерно 80%) предпочитали включение в консультирование религию и духовность. У этой части пациентов оказался эффективным религиозный копинг; чаще был стиль совместного, а не самостоятельного решения проблем, по сравнению с пациентами, не считающими включение религиозного копинга важным [257]. Такие копинги, как поиск социальной поддержки и решение проблем, снижают уровень тревожности [51]. В исследовании копингов при посттравматическом стрессовом расстройстве у пожилых обнаружена корреляция между эмоционально ориентированным копингом и тревожностью, а также с общим индексом тяжести симптомов и соматизацией [81]. Определение особенностей дисфункциональных копингов у пациентов с тревожным аффектом способствует выбору наиболее адекватных психотерапевтических техник [235]. Однако большинство клинических исследований терапии тревожных расстройств гериатрических пациентов не принимают во внимание индивидуальные варианты копинг механизмов [248]. Это делает актуальным их дальнейшее изучение.
Сравнение копингов при расстройствах тревожного спектра у лиц позднего возраста с совладающим поведением в других возрастных группах. Выбор копинг-стратегий и их эффективность могут быть связаны с возрастом [66]. Мало известно об отличиях копингов, используемых в позднем возрасте от копингов, используемых лицами других возрастных групп. Folkman et al. объясняли различия копингов различиями самого стресса у молодых и старых людей [154]. В исследовании копингов у пациентов с ПТСР выявлено отсутствие значимых различий для молодого, среднего и позднего возрастов, а различие копингов обосновывалось различием психотравмы [136]. Эти результаты подтверждают ситуационную модель копингов, поддерживаемую Лазарусом, Фолкманом, Маккре, основанную на концепции, преуменьшающей роль внутрипсихических процессов и не выделяющую связанные с возрастом изменения в адаптации. Согласно Т.Л. Крюковой, можно говорить об устойчивости основных стратегий совладания личности и об их относительной неизменности с возрастом [41, 81], несмотря на то, что возрастные изменения копингов могут продолжаться медленно и постепенно всю жизнь [42]. Другая модель, поддерживаемая Юнгом, Эриксоном и Гуттманом, отражает динамику способов совладания на протяжении жизни [21]. На существовании различий используемых копинг-стратегий между молодыми и старыми пациентами с тревогой настаивают Coolidge et al. [141]. С.А.Хазова и Е.А. Дорьева показали, что, по сравнению со средним возрастом, пожилые люди чаще прибегают к таким индивидуальным копинг-ресурсам, как чтение, спорт, прогулки и реже – к средовым ресурсам (семья, работа) [80, 81]. У лиц позднего возраста внутренний локус контроля является предиктором использования копинга «самообвинение» [113]. Если в зрелом возрасте характерны проблемно-ориентированные, инструментальные копинги, а в подростковом и юношеском - способы эмоционального совладания, то в позднем возрасте преобладают духовно-религиозные способы совладания [51]. Нарастание черт фемининности среди лиц позднего возраста обоего пола сопровождается учащением использования эмоциональных копингов, способствующих разрешению трудностей, в отличие от маскулинного инструментального преобразования ситуации [51]. Однако ни одна из моделей не считается достаточно подтвержденной эмпирически [21]. Дальнейшее изучение способов совладания с тревожными расстройствами в позднем возрасте необходимо не только для выяснения и понимания причин и механизмов их развития, но, в первую очередь для совершенствования личностно ориентированной и когнитивно-поведенческой психотерапии, психосоциальной терапии и психопрофилактики этих широко распространенных расстройств в условиях реформирования здравоохранения и финансово-экономического кризиса.
Клинико-психопатологический и психометрические методы обследования
Перед применением опросника у испытуемых выяснялось, с помощью каких способов они стараются преодолеть тревожные состояния в текущей или недавней стрессовой ситуации. Затем предлагалось указать на наиболее часто используемый когнитивный, эмоциональный и поведенческий способы совладания из числа способов, представленных в опроснике E. Heim.
При обработке полученных результатов определялся процент лиц, использующих конкретный копинг из числа адаптивных, относительно адаптивных и неадаптивных копингов в когнитивной, эмоциональной и поведенческой сферах в трех группах лиц позднего возраста с низким, средним, высоким уровнем тревоги у лиц пожилого и старческого возраста.
В целях количественной интегративной оценки уровня адаптивности копингов по опроснику E. Heim в данной работе создан индекс адаптивности копингов, который равен сумме уровней адаптивности когнитивного, эмоционального, поведенческого копингов. Уровень адаптивности каждого из этих копингов оценивается в 3 балла для адаптивного копинга, в 2 балла для относительно адаптивного копинга и в 1 балл для неадаптивного копинга. Максимальное количество баллов соответствует наибольшему уровню адаптивности копингов и равно 9. Минимальное количество баллов соответствует наименьшему уровню адаптивности копингов и равно 3.
В дополнение к психопатологической оценке и оценке копингов проводилась оценка соматического и неврологического статусов, фиксировались основные соматические заболевания. С этой целью использовались анамнестические данные, амбулаторные медицинские карты пациентов с заключениями терапевтов и неврологов.
Статистическая обработка полученных данных проводилась с помощью пакета программ «IBM SPSS Statistics 19». Описание и анализ данных проводились с учетом нормальности распределения признака в подгруппах на основе критериев Колмогорова-Смирнова и Shapiro - Wilk. Для описания данных при нормальном распределении применялись средние значения и стандартное отклонение среднего. Для описания данных в случае отклонения распределения от нормального использовались медиана и 25% - 75% интерквартильный интервал.
Для оценки статистической значимости различий относительных показателей применялся анализ таблиц сопряженности с помощью непараметрического критерия согласия Xи-квадрата Пирсона. В случае, когда ожидаемые частоты были меньше 5, для определения статистической значимости различий относительных показателей применялся анализ таблиц сопряженности с помощью точного критерия Фишера.
Для определения значимости различий значений параметров в группах с распределением, отличным от нормального, использовались непараметрические критерии Mann-Whitney для анализа двух независимых выборок, Краскела-Уоллеса для анализа трех независимых выборок, Wilcoxon для анализа двух связанных выборок. Парная взаимосвязь между двумя и более признаками определялась методом ранговых корреляций по Спирмену при виде распределения, отличного от нормального.
Для прогнозирования посредством определения отношения шансов применялся метод логистической регрессии.
В исследование невыборочно, по мере обращения за консультацией, было включено 214 лиц позднего возраста, из которых 181(84,6%) женщина и 33(15,4%) мужчины. В данной выборке средний возраст пациентов составил (медиана 75,0 (25% - 67,5, 75% - 78,0)) у женщин и (медиана 73,0 (25% - 69,0, 75% - 81,5)) у мужчин. Пожилых лиц (60-74 года) среди исследованных было 112 (52,3%) человек, лиц старческого возраста (75-90лет) – 102 (47,7%) человек (таблица 1). В составе массива, состоящего из 112 лиц пожилого возраста, 35 человек были без тревожных расстройств и с низким уровнем тревоги по шкале Тейлор, 77 человек были с тревожными расстройствами (из них 34 человека со средним уровнем тревоги и 43 человека с высоким уровнем тревоги). В составе массива, состоящего из 102 лиц старческого возраста, 18 человек были без тревожных расстройств и с низким уровнем тревоги по шкале Тейлор, 84 человека были с тревожными расстройствами (из них 37 человека со средним уровнем тревоги и 47 человека с высоким уровнем тревоги). В составе всего массива обследованных, состоящего из 214 лиц позднего возраста были 53 человека без расстройств тревожного спектра, 161 пациент с расстройствами тревожного спектра. В составе массива, состоящего из 161 пациента, 71 человек были со средним уровнем тревоги по шкале Тейлор (15-24 балла), 90 человек были с высоким уровнем тревоги по шкале Тейлор (25 и выше баллов). Все 53 человека без тревожных расстройств имели низкий уровень тревоги по шкале Тейлор (0-14 баллов). Группы обследованных с различным уровнем тревоги сопоставимы по полу (р=0,520, тест хи-квадрат) и возрасту (р=0,235, тест Краскела-Уоллеса). Во всех трех группах преобладали женщины над мужчинами.
В составе массива из 53 человек с низким уровнем тревоги были 35 человек пожилого и 18 человек старческого возраста. В составе массива из 71 пациента со средним уровнем тревоги были 34 человек пожилого и 37 человек старческого возраста. В составе массива из 90 пациентов с высоким уровнем тревоги были 43 человек пожилого и 47 человек старческого возраста.
Связь тревоги с когнитивным функционированием. Сопоставление с контрольной группой
Ряд психиатров полагает, что пациенты позднего возраста с расстройствами тревожного спектра часто демонстрируют симптомы соматической тревоги [119, 177, 214]. Они более охотно говорят о физическом страдании, чем о душевном беспокойстве, которые, по их мнению, не связаны [74]. Во многих случаях трудно решить, что это: соматическая тревога или соматическое заболевание [156,198]. Часть предложений шкалы тревоги Тейлор использовались Е.И.Чехлатым для оценки испытуемыми лицами своего соматического состояния [85].
Чтобы оценить соматические проявления тревоги в форме сердечно-сосудистых, мышечных, желудочно-кишечных и вегетативных симтомов использован ряд пунктов шкалы Тейлор, соответствующих соматической составляющей тревоги. Отрицание утверждения, содержащегося в пункте «У меня редко бывает сердцебиение», оценено в рамках сердечно-сосудистого соматического компонента тревоги в форме тахикардии. Согласие с утверждением, содержащимся в пункте «Я замечаю, что мои руки начинают дрожать, когда я пытаюсь что-либо сделать», оценено в рамках мышечного симптома тревоги в виде тремора. Отрицание утверждения, сожержащегося в пункте «У меня редко бывают запоры», оценено в виде желудочно-кишечного симтома тревоги в форме запора. Согласие с утверждением, содержащимся в пункте «Мой желудок сильно беспокоит меня», оценивается как желудочно-кишечный симптом тревоги в форме диспепсии. Согласие с утверждением, содержащимся в пункте «Раз в месяц или чаще у меня бывает расстройство кишечника», оценено в рамках желудочно-кишечного симптома тревоги в форме диареи. Согласие с утверждением, содержащимся в пункте «Я все время испытываю чувство голода», интерпретируется как желудочно-кишечный соматический симптом тревоги в форме повышенного аппетита. Отрицание утверждения, содержащегося в пункте «Практически я никогда не краснею», оценивается как вегетативное проявление тревоги в форме гиперемии лица. Отрицание утверждения, содержащегося в пункте «Обычно мои руки достаточно теплые», оценено в рамках вегетативного проявления тревоги в форме похолодания конечностей. Согласие с утверждением, содержащимся в пункте 39 «Временами, когда я нахожусь в замешательстве, у меня появляется сильная потливость», рассматривается как вегетативный симптом соматической тревоги в форме потливости.
Было проведено раздельное изучение проявлений соматической тревоги в группах пожилого и старческого возраста. Основанием к этому послужило достоверное и с тенденцией к достоверности различие частоты выявленных соматических заболеваний в группах пожилого и старческого возраста (приложение, таблица 1) (дисциркуляторной энцефалопатии (р=0,0001), сердечно-сосудистых заболеваний (р=0,01) и заболеваний опорно-двигательного аппарата (р=0,089)), которые во многих случаях сложно дифференцируются от соматических симптомов тревоги.
У лиц пожилого возраста между группами с низким, средним и высоким уровнем тревоги, как и между группами с наличием и отсутствием тревожных расстройств, нет достоверных различий относительной частоты выявленных соматических заболеваний (см. таблицы 2 и 3 приложения), которые могут быть приняты за соматическое проявление тревоги. У лиц старческого возраста между группами с низким, средним и высоким уровнем тревоги, как и между группами с наличием и отсутствием тревожных расстройств, также нет достоверных различий частоты выявленных соматических заболеваний (см. таблицы 4 и 5 приложения). То есть достоверная значимость различий частоты выявленных соматических симптомов тревоги не может быть объяснена их ошибочной оценкой в качестве симптомов соматических заболеваний, достоверные различия частоты которых в группах с низким, средним и высоким уровнем тревоги, как и в группах с наличием и отсутствием тревожных расстройств, отсутствуют.
Из данных, приведенных в таблице 12, видно, что в группе с наличием тревожных расстройств доля пациентов, имеющих все указанные типы соматических симптомов тревоги достоверно или на уровне тенденции к достоверности больше, чем в группе лиц без указанных расстройств. В группе с наличием тревожных расстройств доля пациентов, имеющих сердечно-сосудистый симптом тревоги в форме тахикардии (53,2%) достоверно больше (р=0,008), чем в группе лиц без указанных расстройств (25,7%). В группе с наличием тревожных расстройств доля пациентов, имеющих мышечный симптом тревоги в форме тремора (37,7%) достоверно больше (р=0,007), чем в группе лиц без указанных расстройств (11,4%).
Сравнительно-возрастная динамика копингов у пациентов пожилого и старческого возраста
Использовался метод Хи-квадрат Примечания: а – адаптивный копинг, о – относительно адаптивный копинг, н – неадаптивный копинг; - р 0,05 и t (тенденция)– р 0,1 выделены жирным шрифтом.
Из данных, приведенных в таблице 27, видно, что достоверных различий частоты использования адаптивных, относительно адаптивных и неадаптивных поведенческих копингов между группами пациентов пожилого и старческого возраста при разном уровне тревоги не обнаружено. В то же время можно отметить, что относительная частота использования адаптивных и неадаптивных копингов больше сопряжена с тревогой у пожилых по сравнению с пациентами старческого возраста. Так различие в относительной частоте использования адаптивных копингов пожилыми с высоким (32,6%) и низким уровнем тревоги (54,3%) составляет 21,7%, что в 3,5 раза больше аналогичного различия у пациентов старческого возраста (6,1%). Различие относительной частоты использования неадаптивных копингов пожилыми с высоким (34,9%) и низким уровнем тревоги (14,3%) составляет 20,6%, что в 1,7 раза больше аналогичного различия у пациентов старческого возраста (12,3%). Это различия можно объяснить более сохранными поведенческими копинг-ресурсами в поведенческой сфере у пациентов старческого возраста, которые чаще используются ими в связи с ограниченностью адаптивных копинг-ресурсов в когнитивной и эмоциональной сфере.
Относительная частота использования относительно адаптивных поведенческих копингов и в пожилом, и в старческом возрасте, на данной выборке не находится в зависимости от степени выраженности тревоги: среди пожилых при высоком, среднем и низком уровнях тревоги их использовали 32,6%, 23,5%, 31,4% человек соответственно. В старческом возрасте при высоком, среднем и низком уровнях тревоги их использовали 38,3%, 43,2%, 44,4% лиц соответственно. В данном случае можно предположить (так как различия не достоверны), что независимо от наличия или отсутствия тревожных и тревожно-депрессивных расстройств к использованию относительно адаптивных поведенческих копингов чаще прибегают лица старческого возраста по сравнению с лицами пожилого возраста.
Однако при анализе результатов исследования относительной частоты использующихся отдельных поведенческих копингов выявлены возрастные отличия. Результаты этого исследования отражены в таблице 28 и проиллюстрированы диаграммами 7,8.
В таблице 28 и на диаграмме 7 изображено достоверное различие (р 0,05) в группах пожилого и старческого возраста относительной частоты использования поведенческого относительно адаптивного копинга «отвлечение» при среднем уровне тревоги. При тревожных и тревожно-депрессивных расстройствах со средним уровнем тревоги 11,8% пациентов пожилого возраста использовали относительно адаптивный копинг «отвлечение» - занимались любимым делом (цветоводство, кулинария, чтение, просмотр любимых передач, пение, музыка, компьютерные курсы, курсы иностранного языка, прогулки, посещение музеев и выставок, уборка) что достоверно меньше (р 0,05) по сравнению с 35,1% пациентов старческого возраста, использовавших этот копинг. При тревожных и тревожно-депрессивных расстройствах с высоким уровнем тревоги 9,3% пациентов пожилого возраста использовали относительно адаптивный копинг «отвлечение», что также реже (на уровне тенденции к достоверности различий, р 0,1) по сравнению с 23,4% пациентов старческого возраста, использовавших этот копинг. Таким образом, применение относительно адаптивного копинга «отвлечение» в пожилом и старческом возрасте зависит и от возраста, и от уровня тревоги. В пожилом возрасте относительная частота использования этого копинга выше у лиц без тревожных расстройств (20,0%) чем у лиц с тревожными расстройствами (его используют 11,8% пациентов со средним уровнем тревоги и 9,3% пациентов с высоким уровнем тревоги). В старческом возрасте тревожные расстройства со средним уровнем тревоги не снижают (а на изученной выборке несколько увеличивают – до 35,1%) применение данного копинга по сравнению с лицами без указанных расстройств, где копинг «отвлечение» используют 33,3% человек. Использование этого копинга пациентами старческого возраста с высоким уровнем тревоги снижается до 23,4%, т.е. на 9,9% по сравнению с пациентами со средним уровнем тревоги. Из данных таблицы видно, что в группах с низким, средним и высоким уровнем тревоги процент лиц старческого возраста, использующих данный копинг выше процента лиц пожилого возраста. Все данные относительно использования поведенческого копинга «отвлечение» можно объяснить особенностями как самого копинга, так и возраста. В старческом возрасте наиболее доступными и более эффективными копингами являются поведенческие, а не когнитивные и эмоциональные, эффективность которых снижается в результате возрастного снижения адаптивных возможностей когнитивной и эмоциональной сфер церебрально-сосудистого генеза. Для успешной адаптации к стрессовым ситуациям и тревожным расстройствам лица пожилого возраста чаще, чем лица старческого возраста применяют когнитивные копинги, ряд которых имеет проблемно-ориентированный характер. В старческом возрасте адаптивные возможности когнитивных копинг-ресурсов снижаются, и решить трудные проблемы (со здоровьем, финансами) зачастую не удается. В этих случаях занятия любимым делом являются более доступным способом совладания с тревожным состоянием.