Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Глобализация культуры в условиях поликультурности 18
1.1 Феномен глобализации: сущность, тенденции осмысления 19
1.2 Культура в контексте процессов глобализации 29
1.3 Проблемы межкультурной коммуникации в глобальном мире 44
Глава 2. Основания конфликтности в глобальном мире: культурфилософский дискурс 63
2.1. Культурные различия как фактор возникновения конфликтов 63
2.2. Структурные элементы локальных культур 78
2.3. Роль идентичности и коллективной памяти в процессах глобальной коммуникации 96
Глава 3. Возможности межкультурного диалога и перспективы развития общества в XXI в. 110
3.1. Межкультурный диалог как средство взаимопонимания и преодоления противоречий 110
3.2. Культурно-цивилизационные основания современного межкультурного диалога 120
3.3. Массовая культура как фактор унификации жизни общества 134
Заключение 149
Список использованной литературы 152
- Феномен глобализации: сущность, тенденции осмысления
- Культурные различия как фактор возникновения конфликтов
- Роль идентичности и коллективной памяти в процессах глобальной коммуникации
- Массовая культура как фактор унификации жизни общества
Феномен глобализации: сущность, тенденции осмысления
Современный мир по целому ряду характеристик существенно отличается от всех предыдущих эпох, что во многом связано с бурным развитием технологий, формированием на их основе информационного общества, пришедшего на смену постиндустриальному, интенсификацией межкультурных контактов, появлением транснациональных корпораций - и это далеко не полный список произошедших изменений. Одним из наиболее широко употребляемых в отношении современного этапа развития человеческого сообщества понятий, аккумулирующим в себе всю совокупность реализуемых тенденций мирового развития, является «глобализация».
Уже несколько десятилетий феномен глобализации не сходит с уст политологов, экономистов, экологов, социологов, культурологов и многих других ученых, занимающихся исследованием процессов современности. Литература на тему глобализации насчитывает не одну тысячу трудов, данная тема активно обсуждается в средствах массовой информации и в пространстве научных коммуникаций. Однако мнения по таким вопросам, как время возникновения глобализации, выявление ее сущности, объективность или субъективность данного процесса, ближайшие перспективы мирового развития, весьма разнятся. Единство во взглядах, за редким исключением, наблюдается лишь в одном: глобализацию нельзя остановить.
Английский социолог Э. Гидденс в этом отношении отмечает: «В любой стране, где бы я ни побывал в последнее время, активно обсуждается проблема глобализации. Во Франции ее называют «mоndialisation». В Испании и Латинской Америке - «globalization». В Германии - «Globalisierung». Повсеместное распространение самого термина свидетельствует о масштабе явлений, которые он обозначает»1. Сам термин «глобализация» впервые был употреблен в 1952 г. в публикации «Новое образование» для обозначения целостного представления накопленного опыта в сфере образования2. В своем нынешнем значении - как понятие, обозначающее масштабные социальные изменения, затрагивающие всю человеческую цивилизацию в целом, - «глобализация» появляется в 1983 г. в статье экономиста Т. Левитта «Глобализация рынка», опубликованной в «Harvard Business Review»3. Ту же дату указывает российский историк А. Фирсов: «…слово «глобализация» появилось в том же году, когда "зафиксировали" вирус СПИДа - в 1983»4. Стремительное вхождение понятия «глобализация», его тотальность и всеохватность достаточно точно отражает высказывание Э. Гидденса: «Оно появилось из ниоткуда, но присутствует почти везде»5.
В научной литературе к настоящему времени представлено достаточно широкое и емкое понимание различных аспектов глобализации: как явления многогранного, многоуровневого и исторически уникального. Тем не менее, несмотря на то, что проблема глобализации является на данный момент одной из самых обсуждаемых как в научной среде, так и в обществе, универсальное определение глобализации так и не было сформулировано. Американский финансист Дж. Сорос в связи с этим отметил, что глобализация является слишком часто употребляемым термином, которому можно придавать самые различные значения и смыслы1. Об этом же писал немецкий социолог и философ У. Бек: «Без сомнения, глобализация является наиболее употребляемым, злоупотребляемым - и наименее проясненным, вероятно, самым непонятным, затуманенным, политически эффектным словом (лозунгом, оружием в споре) последних лет и останется таковым в ближайшее время»2.
Особую роль в распространении и введении в научный лексикон понятия «глобализация» сыграл американский философ и социолог Р. Робертсон. Под глобализацией он понимал процесс «компрессии» мира, отдельно подчеркивая формирование в сознании людей чувства единства и взаимозависимости всего глобального социопространства. Его определение «глобализации» (1985 г.) и по сей день достаточно часто используется в контексте осмысления современных интеграционных процессов: «Глобализация - это серия эмпирически фиксируемых измерений, разнородных, но объединяемых логикой превращения мира в единое целое»3.
У. Бек в работе «Что такое глобализация?» (1999) характеризует глобализацию как «…неустранимое условие человеческой деятельности в конце XX века…»4. Далее он уточняет, что глобализация ведет к аннулированию расстояний, порождает в мировых масштабах общественные связи, разрушая при этом единство национального государства и общества. Глобальность, по его мнению, отражает то обстоятельство, что отныне всё, что происходит на нашей планете, будь то изобретения, победы, катастрофы, - теперь касается всего мира. В данных условиях, считает У. Бек, мы должны подвергнуть реориентации и реорганизации нашу жизнь, действия, наши организации и институции в соответствии с осью «локальное — глобальное»1. В итоге У. Бек приходит к выводу: «все-таки глобализация – это прогресс»2.
В том же 1999 году вышла работа английского социолога Э. Гидденса под названием «Ускользающий мир. Как глобализация меняет нашу жизнь», в которой автор размышляет о неравномерном развитии глобализации и далеко не всегда благотворных последствиях данного процесса. По мнению Гидденса, глобализация охватывает не только экономическую, но также политическую, технологическую и культурную сферы, однако в качестве одной из основных движущих сил процесса глобализации он все-таки выделяет экономику. При этом Э. Гидденс подчеркивает, что глобализация неподконтрольна ни отдельным государствам, ни одной из групп государств и тем более крупным трансконтинентальным корпорациям. Кроме того, разворачивание процессов глобализации является причиной возрождения местной культурной идентичности во многих регионах мира. «Глобализация как-то связана с тезисом о том, что теперь все мы живем в едином мире…3», -отмечает Гидденс.
Представим еще несколько подходов, теперь уже российских исследователей, к определению феномена глобализации. В этом отношении особый интерес представляет работа российского историка А.И. Уткина «Глобализация: процесс и осмысление» (2001), в которой автор также подчеркивает примат экономической сферы, рыночных отношений в качестве источника гомогенизации жизни в процессе глобализации мирового сообщества. Однако А.И. Уткин отмечает и наличие как минимум трех источников интенсификации глобально ориентированных процессов последнего десятилетия: «…фундаментальные изменения в способах коммуникации; новый характер инвестирования; новое аналитическое восприятие мира»4.
Все это неизбежно ведет к нивелированию барьеров и стиранию границ между суверенными государствами и, как следствие, – к трансформации внутренних социальных отношений. «Многое из того, что касается глобализации, спорно, кроме, возможно, двух ее характеристик: ее невозможно остановить; глобализация создает новые, огромные богатства, обогащая человечество»1, - полагает А.И. Уткин. Нетрудно заметить, что большая часть приведенных выше определений феномена глобализации относится к концу 1990-х – началу 2000-х гг., что неслучайно, поскольку именно в это время отмечается основной всплеск аналитических работ по вопросам глобализации, обусловленный реакцией научного мира на события, связанные с крушением СССР и переформатированием всей системы мировых взаимоотношений.
Несмотря на множественность определений и многоаспектность в описании сущности феномена глобализации, можно сделать вывод о том, что практически все исследователи сходятся в одном: процесс глобализации динамичен, ведет к интенсификации коммуникативных актов, а также направлен на формирование единого социопространства. Мир, таким образом, становится более взаимозависимым, превращается в подлинную единую систему – «человечество», в то время как его эмоционально воспринимаемые объемы значительно уменьшаются.
Культурные различия как фактор возникновения конфликтов
Рассмотрение проблемы конфликта хотелось бы начать, приведя несколько суждений отечественных ученых, которые достаточно ярко иллюстрируют ее сущность, актуальность и востребованность в пространстве научных исследований в эпоху глобализации. Так, С.В. Соколов отмечает: «Жизнь людей и общества представляет цепь конфликтов, сопровождающихся психологическими стрессами, значительным ущербом – материальным, культурным, человеческим. Вспомните схватки Геракла, бесконечные войны, которыми полна история стран и народов»1. «Ссоры, столкновения, войны, порожденные религиозными, идеологическими, этническими, политическими и другими разногласиями, вспыхивали между родами, племенами, нациями, классами, государствами и их объединениями на всем протяжении исторического развития. Недаром же некоторые исследователи общественной истории называют ее историей войн»,2 -утверждают Б.В. Коваленко, А.И. Пирогов и О.А. Рыжков.
Действительно, человеческая история представляет собой хронику войн и конфликтов, и это на наш взгляд не преувеличение. Об этом свидетельствует статистика: «…в XVII в. только на Европейском континенте в войнах и вооруженных конфликтах погибли 3 млн человек, в XVIII в. – свыше 5 млн, в XIX в. – почти 6 млн, в XX столетии жертвами Первой мировой войны стали около 10 млн человек, второй – более 55 млн, а количество погибших от бомб, мин и пуль за последние полвека уже давно превысило число погибших в годы Второй мировой войны»3. Нетрудно провести параллель и выстроить прямую зависимость между увеличением количества жертв конфликтов, принимавших свою крайнюю форму – вооруженных столкновений – и процессами глобализации, включающими активное развитие как технических средств (в том числе и вооружения), так и плотности заселения территорий, а как следствие – увеличение частоты контактов между представителями различных культур.
Война в XX веке перестала быть уделом профессионалов, а тот факт, что траты на вооружение в масштабах всего мира составляют порядка 2% от всего валового мирового продукта1 (по данным на 2015 год), само по себе говорит о готовности стран к подобному решению конфликтных ситуаций. Учитывая объемы накопленного странами к настоящему моменту ядерного потенциала, способного несколько раз полностью смести все живое на планете, потенциальная возможность возникновения конфликтной ситуации и ее решения по пути лежащему в рамках наметившейся в XX в. тенденции, о которой шла речь выше, ставит само существование человечества под угрозу. Именно поэтому проблема мировой конфликтности, решение которой в истории человечества так и не было найдено, выходит на первый план в списке наиболее актуальных проблем современности, в особенности учитывая процессы глобализации, «сжимающие» и без того небольшой мир, при сохранении культурных различий, существующих между разными социальными группами.
Что же такое конфликт? Слово «конфликт» происходит от латинского «conflictus» и обозначает столкновение. О многом говорит уже тот факт, что данное понятие звучит на всех языках мира практически идентично, равно как и имеет одно и тоже значение: речь идет о столкновении людей по различным основаниям: несовпадение во взглядах, интересах, желаниях и т.п. Несмотря на то, что интерес к теме конфликта отмечается уже давно, и количество проведенных научных исследований также увеличивается год от года, единого, разделяемого большинством ученых подхода так и не было выработано - «по подсчетам российского конфликтолога Д.М. Фельдмана, существует более 70-ти определений конфликта»1. Мы предлагаем в качестве «рабочего» воспользоваться определением, сформулированным российским исследователем А.В. Дмитриевым: «Конфликт – это проявление объективных и субъективных противоречий, выражающееся в противоборстве сторон»2.
Первые попытки рефлексии темы конфликтов могут быть обнаружены уже в социальной философии древности. Известный древнекитайский философ Конфуций, например, утверждал, что причинами конфликтов служит неравенство и разность людей. Действительно, если воспользоваться методом аналогий и привлечь некоторые модели из физики, то можно сказать, что конфликты являются своего рода результатом наличия разности потенциалов между взаимодействующими элементами, в то время как в однородной гомогенной среде они (конфликты) становятся невозможными.
Таким образом, можно сделать вывод, что конфликты выполняют функцию своего рода «двигателя» человеческого общества, предотвращая наступление состояния равновесия, при котором все социальные процессы прекратили бы свое существование, равно как и сама жизнь. Пользуясь все той же физической аналогией, можно сказать, что речь здесь идет о противодействии наступления ситуации так называемой «тепловой смерти Вселенной».
Тему конфликтов затрагивали многие философы древности. В частности, древнегреческий философ Гераклит (кон. 6 - нач. 5 вв. до н.э.) считал, что: «все в мире рождается через вражду и распри. Конфликты представлялись ему как важное свойство, непременное условие общественной жизни, ибо противоборство, в том числе и война, есть «отец всего и царь всего»3. Среди мыслителей подобного принципа придерживался и Анаксимандр (ок. 610 - 547 до н.э.).
Отрицательно оценивали конфликты такие древнегреческие философы как Платон (ок. 428-348 до н.э.), Аристотель (384 – 322 до н.э.), Геродот (ок. 490-425 до н.э.), Эпикур (342 – 271 до н.э.) и др. Платон и Аристотель в свою очередь подчеркивали примат общественного начала в человеке, ведущий к доминированию тенденций к взаимопониманию, согласию и сотрудничеству над всеми распрями и конфликтами, в качестве источника которых выделялось наличие неравенства между людьми. По мнению Эпикура, столкновения между людьми и целыми народами, порождаемые враждебным настроем и, зачастую, ведущие к кровопролитию и другим неприятностям, со временем отойдут на второй план и люди смогут жить в мире.
Известные гуманисты - Фрэнсис Бэкон, Томас Мор, Эразм Ротердамский и др. - в качестве движущих сил истории выделяли добрососедские, мирные отношения между людьми, резко критикуя периоды смут и войн. Эразм Роттердамский (1469-1536), поддерживая гуманистические ценности в свою очередь писал: «Сладка война для тех, кто ее не изведал»1. Французский философ эпохи Просвещения Жан Жак Руссо (1712-1778) предложил теорию общественного договора, согласно которому допускалась возможность установления договоренности не ведения войн друг с другом.
Диаметрально противоположную позицию в этом отношении занимали философы Дж. Локк2 и Т. Гоббс3, которые были сторонниками теории эгоцентризма, в соответствии с которой центром и основной самоценной действующей единицей в процессе общественных взаимоотношений выступал отдельный индивид, для которого все остальные люди являются лишь своего рода декорациями, фоном на пути достижения им своих собственных интересов и удовлетворения потребностей. Отсюда и вытекает основной тезис Т. Гоббса о естественности состояния «войны всех против всех». Николло Макиавелли (1469-1527) также считал, что конфликт обусловлен изначальной порочностью человека1, а Мишель Монтень указывал на необходимость выхода накопившейся в процессе раздражения внутренней негативной энергии, зачастую способной принимать форму конфликта2.
Проблематика темы конфликтов интересовала человечество издревле, что отмечается в ходе анализа работ ряда известных философов, историков, политологов, социологов и других мыслителей различных времен и эпох, однако подлинно научный подход к этой теме начал складываться лишь в XIX веке. К началу XX в. интерес к теме конфликта по большей части отмечается среди социологов и психологов, которые в попытках объяснить природу данного явления выделяли «свои» факторы образования конфликтов: социальные, биологические или психологические. При этом большинство исследователей подчеркивало позитивную роль конфликта в качестве разрешения ситуаций социальной несправедливости. Остановимся на некоторых концепциях более подробно.
Роль идентичности и коллективной памяти в процессах глобальной коммуникации
Каждому обществу соответствует своя система ценностей, норм, правил поведения, сложившихся исторически и поддерживаемых путем социализации и инкультурации в него новых членов. Данная структура характерна практически для любого социального образования и представляет собой своего рода каркас, благодаря наличию которого сохраняется целостность и единство группы. В силу того, что человек является существом биосоциальным, ему имманентно присуще стремление приобщиться к обществу других людей; этим и обусловлено столь требовательное отношение к соответствию общепринятым нормами и правилам в отношении каждого нового члена, входящего в конкретную социальную группу. Можно сказать, что в группу индивида толкает чувство самосохранения, оно же, в свою очередь, обусловливает закрытость данной группы для «чужаков». В обоих случаях мы говорим о таком определяющем и важном для культуры понятии как идентичность.
Само понятие идентичности, так же, как и многие вышеупомянутые понятия и категории, появилось в качестве ответа на общественный запрос, связанный с актуализацией структуры межличностных отношений в период протекания процессов глобализации. С 1960-х гг. понятие «идентичность» постепенно начинает входить в употребление, с 1970-х уже прочно закрепляется в социально-гуманитарном дискурсе; в научном лексиконе оно появилось благодаря работам американского психолога Эрика Эриксона1. Сам Эриксон в качестве своих предшественников называл З. Фрейда, У. Джеймса, Ч. Дарвина и К. Маркса. Значимость идентификации и ее роль для социальных групп осознавалась многими исследователями разных эпох (Ж.-Ж. Руссо, Г. Гегель, Ф. Гизо, Г. Бокль, Г. Лебон, Г. Шпет, А. Гидденс, А. Турен, С. Хантингтон и др.), а в качестве основного «связующего вещества», помимо языка, выделялось также единство крови, фольклора, религиозно-идеологических воззрений, культурных традиций, особенности психологии и т.п.
Идентичность предполагает тождественность, «одинаковость», совпадение с чем-либо. По выражению французского социолога А. Турена: «…идентичность - осознанное самоопределение социального субъекта»2. Все люди на Земле в зависимости от своих идентификационных предпочтений разделены на группы, которые могут быть как очень большими, так и состоять всего из нескольких человек. Именно поэтому идентичность представляется корневым понятием в вопросе о контактах различных общественных групп, а в особенности – межкультурных.
Основанием для идентификации может быть как приобретенное от рождения качество (например, цвет кожи или разрез глаз и т.п.), так и что-либо полученное в процессе социализации и инкультурации. В качестве оснований для идентификации исследователями выделяются следующие критерии: «аскриптивные (возраст, пол, этническая и расовая принадлежность), культурные (языковая, племенная, клановая, национальная, религиозная принадлежность), территориальные (ближайшее окружение, деревня, город, провинция, штат, регион, климатическая зона, континент, полушарие), политические (фракционная и принадлежность, преданность лидеру, группы интересов, идеология, интересы государства), экономические (работа, профессия, должность, рабочее окружение, наниматели, отрасли, экономические секторы, профсоюзы, классы, государства), социальные (друзья, клубы, команды, коллеги, компании для развлечений, социальный статус)»1.
Здесь справедливо может возникнуть вопрос: каким образом в одной личности может сосуществовать такое большое количество идентичностей, не приводя к кризисным ситуациям и внутриличностным конфликтам?! Дело в том, что «идентичности» обладают динамичной иерархией, проявляясь в зависимости от контекста и тех ситуаций, с которыми сталкивается человек. В одном случае доминировать и определять мысли и поступки будет принадлежность к этнической группе, в другом – к религиозной конфессии и т.д. Однако, несмотря на существующий динамизм в смене значимости идентичностей, в структуре личностной идентификации все же можно выделить некоторые основные иерархические уровни, которые в свою очередь обусловлены глубиной залегания «идентификационных слоев» в структуре личности, образованных в процессе ее социализации и инкультурации.
Помимо динамики смены самих идентичностей в отношении своего носителя, существует также и содержательный динамизм внутри каждой из существующих идентичностей. В этом отношении интерес представляет высказывание немецкого исследователя А. Нойманна: «…идентичность - это не данность, а отношение, постоянно формируемое и реформируемое в рамках определенного дискурса»1.
«Идентичность – результат осознания, т.е. рефлексии над прежде неосознанным представлением о себе. Это верно, как для индивидуальной, так и для коллективной жизни»2. Важно также отметить, что идентичность по своей природе – социогенна. Можно сказать, что наличие идентичности является неотъемлемым качеством каждого индивида независимо от его социального происхождения, типа характера, положения в обществе и т.п. Кроме того, каждый человек, вследствие вхождения в различные общественные образования, одновременно может являться носителем множества различных идентичностей: он может быть русским по этническому происхождению, мужчиной – по половому, подростком – по возрастному, студентом – по социальному, «бедняком» – по экономическому; он также может идентифицировать себя по роду деятельности, музыкальным вкусам и другим интересам.
Таким образом, ряд исследователей (в частности, немецкий ученый Ян Ассман) выделяют несколько уровней или типов идентичности: индивидуальную (совокупность индивидуальных черт и качеств в сознании индивида, отличающих его от остальных людей), личностную (совокупность всех ролей, свойств и компетенций, приобретенных человеком в результате его вхождения в культуру), коллективную (представление группы о себе, распространяющееся на всех членов, входящих в данную группу)3.
Однако, если от коллективной идентичности можно отказаться без ущерба для себя, поскольку она является своего рода договоренностью, то отказ от двух других типов идентичности может сопровождаться серьезными проблемами личностного характера, вплоть до ее разрушения. Одним из первых разделять индивидуальную и групповую идентичности предложил З. Фрейд, по мнению которого человек в группе/массе и человек отдельно представляют собой два разных субъекта.
Групповую или коллективную идентичность характеризуют такие элементы, как наличие общей исторической памяти и общего прошлого (благодаря которому достигается эффект непрерывности: от прошлого, через настоящее к будущему; обращение к прошлому и единство с ним придает особое ощущение монолитности группе), мировоззрение, в том числе и религиозные составляющие, ритуалы, обряды, традиции, пространственно-временные концепты, единые образцы и нормы поведения, что в комплексе можно обозначить понятием «культура».
Групповая идентичность, а именно она играет первостепенную роль в процессах глобализации, поднимающих вопросы: «Кто ты?» и «За кого/с кем ты?», выполняет роль своего рода социальной ячейки, «вместилища», попадая в которое человек удовлетворяет свою психологическую потребность в приобщении к чему-то общему, в защите. Если представить жизнь в виде океана, по которому в разных направлениях плывут люди, то коллективные идентичности будут здесь – плотами, лодками, кораблями; «подбирающими» на свой борт (в том числе и с других кораблей) новых членов. Конечно, эта аналогия весьма условна, поскольку, как мы уже говорили, каждый человек может одновременно обладать целым множеством различных идентичностей. «Групповая идентичность» рассматривалась Э. Эриксоном как включенность личности в различные общности, подкрепленная субъективным ощущением внутреннего единства со своим социальным окружением1.
С некоторыми поправками все перечисленное можно отнести и к индивидуальной идентичности. Таким образом, можно сделать вывод, что идентичность и культура – это два неразрывно связанных друг с другом явления, составляющих своего рода тандем. О влиянии культуры на идентичность (в данном примере – национальную) говорил отечественный исследователь Г. Шпет, который «доказывал, что хотя национальная идентификация и непроизвольна, но определяется той культурой, в которой воспитывался человек, языком и традициями, которые для него являются родными и близкими...»1. Можно сказать, что культура в свою очередь определяет основания, в соответствии с которыми уже в свою очередь происходит идентификация.
Массовая культура как фактор унификации жизни общества
Одним из наиболее часто употребляемых в настоящий период понятий, наряду с понятием «глобализация», является «массовая культура», что в свою очередь обусловлено наличием между ними тесной взаимосвязи: «Культура, наряду с экономикой, оказалась, пожалуй, одной из самых важных сфер общественной жизни, в которой процессы глобализации проявились не только в первую очередь, но и самым непосредственным образом»1. В качестве рабочего определения массовой культуры представим следующее: «Массовая культура - …особый пласт современной культуры, развитие которого связано с усилением процессов интеграции, интенсификации развития средств массовой коммуникации, что способствует распространению стандартизированных культурных форм, норм и образцов, формированию транснациональной культуры»2. Таким образом, массовая культура может рассматриваться в качестве своего рода предтечи единой общечеловеческой культуры.
Массовая культура по своей структуре ничем принципиально не отличается от любой другой культуры, исключение составляет лишь ее объект и он же – ее носитель: в данном случае речь идет о больших массах людей. В этом отношении можно привести мнение А.В. Костиной, в соответствии с которым: «Массовая культура онтологически и феноменологически связана с формированием такого специфического феномена, как масса…», а также «…имманентна массовому потребительскому обществу, которое сегодня является реальностью»1, под «массой» при этом понимается: совокупность деперсонализированных индивидов.
Несмотря на то, что достаточно часто высказываются суждения об искусственном характере данного явления, навязываемого и проектируемого для масс элитарным меньшинством, на наш взгляд все-таки существуют веские основания для выделения объективного характера появления массовой культуры: известно, что даже семени для того, чтобы взойти нужна еще и благодатная почва.
Поскольку, как уже подчеркивалось ранее, человек не может существовать вне культуры, равно как и любая общность людей, независимо от содержания объединяющих ее в единое целое оснований, также является носителем той или иной культуры, то массовая культура в свою очередь возникает в качестве объективной необходимости в результате оформления в некую целостность общественных масс. В связи с этим А.Н. Чумаков в отношении массовой культуры отмечает, что «…она не является чьим-то изобретением или выдумкой, происками каких-то заинтересованных сил или результатом определенных целенаправленных усилий. Массовая культура -порождение, прежде всего, объективных причин и тенденций, которые заключены в универсальных чертах самой культуры как общечеловеческого, присущего всем странам и народам явления, а также в объективной логике ее развития в условиях становления целостных структур, которые складываются в процессе разворачивающейся многоаспектной глобализации, охватившей теперь уже все без исключения сферы общественной жизни»1.
Размеры социальных групп, на которые распространяется категория «массовости», как правило, не подчеркиваются, однако в контексте дискурса о массовой культуре обычно подразумеваются масштабы транснационального характера. Таким образом, можно отметить, что явление массовой культуры становится объектом общественной рефлексии по факту возникновения самой «массы»: «массовая культура возможна только при наличии массового общества и такого же массового человека»2. В качестве ответа на вопрос об определении границ возникновения явления массовой культуры также можно привести позицию А.Н. Чумакова, в соответствии с которой: «… «омассовление» культуры начинается в Новое время - в эпоху буржуазных преобразований и расширения до планетарных масштабов экономических, социально-политических и культурных связей»3.
«Планетарные масштабы» в этом отношении играют определяющую роль, поскольку напрямую связаны с появлением и формированием нового субъекта - человечества, которое ранее не являлось в полной мере единой системой.
Ключевую роль в этом процессе сыграло появление, распространение и совершенствование средств массовой коммуникации (СМК) и всего информационного пространства в целом, замкнувшего мир в единое коммуникативное пространство: «…глобальное информационное пространство - первое условие существования массовой культуры»4. Можно сказать, что технический прогресс, с одной стороны, сыграл объединительную роль (выступая одним из основных факторов в ходе разворачивания процессов глобализации XX-XXI вв.), а с другой стороны, он же является каналом распространения в масштабах всего человечества единых стандартов (в том числе – культурных). Тесная связь между массовой культурой и техническим прогрессом отмечалась такими исследователями как Х. Ортега-и-Гассет, Б. Розенберг, Т. Элиот, М. Маклюэн1 и др.
Помимо СМК, большую роль в формировании и распространении массовой культуры по всему миру сыграло развитие транспортных сетей, которое было направлено как на увеличение вместимости перевозимого за единичный рейс груза (будь то информация (независимо от материального носителя), товары или люди), так и на увеличение скорости передвижения. Важно отметить, что, если изначально транспортные перемещения, в особенности на большие расстояния, были уделом лишь богатой прослойки населения (зачастую, элиты), то постепенно транспортные сообщения стали доступны и основной массе людей, вплоть до появления у многих личного автотранспорта. Возможность пересекать пространство, знакомиться с представителями иных культур, не могла не оказать своего влияния на трансформацию традиционных культурных устоев и ценностных ориентиров, а также выработку неких упрощенных правил взаимоотношений в глобальном мире на основе упрощенных, адаптированных под современные реалии единых культурных норм.
Таким образом, научно-технический прогресс привел к тому, что существовавшие в истории человечества границы между различными группами людей (прежде всего – национальные), начали постепенно размываться, а люди, бывшие некогда, образно говоря, «крепостными» (находящимися в социальных ячейках, отделенных друг от друга), начали образовывать транснациональное массовое общество или иначе – единое человечество, пусть и с сохранением к настоящему времени национальной государственности. Для иллюстрации сложившейся в мире ситуации можно воспользоваться методом аналогий и представить национальные культуры в виде сообщающихся сосудов, в результате соединения которых автоматически происходит выравнивание общего уровня жидкости. В этом отношении можно сказать, что в любой замкнутой системе, которой на данный момент и является человечество (замкнутость в данном случае обусловлена физическими границами планеты Земля), будут преобладать процессы унификации и уменьшения энтропии.
Отметим, что данные аналогии весьма условны, поскольку иллюстрируют лишь одну сторону происходящих процессов, в то время как на самом деле, помимо интеграционных, существуют и уже упоминавшиеся ранее процессы локализации, в результате протекания которых можно говорить о сохранении национального культурного колорита, несмотря на распространение массовой культуры, поскольку «глобализация направлена на выстраивание универсальных ценностей, но их трактовка так или иначе будет предельно различной»1. Проиллюстрировать данную ситуацию можно на примере складывающейся в мире языковой картины, которая в свою очередь является частным примером общемировой тенденции: на фоне сохранения локальных языковых систем все большее распространение получает язык мирового общения, роль которого на данный момент выполняет английский язык.
Массовая культура тесным образом связана с феноменом возникновения общества потребления, под которым в свою очередь подразумевается гипертрофированное стремление к удовлетворению возникающих у человека потребностей, занимающее центральное место в системе жизненных ценностей и стремлений индивида. Формирование и распространение в глобальных масштабах единых культурных стандартов, в том числе и ценностей потребления, в условиях глобализации представляется на наш взгляд позитивной тенденцией: «Потребление стало не национальным, а наднациональным феноменом, а потребности и интересы людей все более становятся однородными и стандартизированными»1; «Такая стандартизация, с одной стороны, сближает «разных» людей, … но, с другой стороны, происходит унификация национальных культур и широкое распространение ценностей потребления»2. В приведенном суждении не совсем понятно противопоставление «сближения людей» и «унификации национальных культур», поскольку оба явления представляются связанными как причина и следствие. В этом отношении хочется лишь добавить, что, чем больше общего между людьми (в особенности принадлежащих к разным культурам), тем легче им понимать друг друга, вести межкультурный диалог.