Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Динамика включения ценностей ислама в социокультурное пространство скандинавских стран 17
1.1. Культурное единство и разнообразие стран Северной Европы 17
1.2. Проблема миграции представителей исламской культуры в страны Скандинавии 25
1.3. Трансформация «исламских ценностей» в европейском культурном пространстве .47
Глава II. Теоретические и практические аспекты отражения темы исламской культуры скандинавскими СМК 84
2.1. Информационная среда как функция деятельности СМК: особенности скандинавских стран 84
2.2. «Исламские ценности» и образ ислама в СМК 112
2.3. Преодоление барьера «свой – чужой» в общественном сознании: проблема ломки стереотипов 139
Заключение .163
Список использованных источников и литературы .1
- Проблема миграции представителей исламской культуры в страны Скандинавии
- Трансформация «исламских ценностей» в европейском культурном пространстве
- Информационная среда как функция деятельности СМК: особенности скандинавских стран
- Преодоление барьера «свой – чужой» в общественном сознании: проблема ломки стереотипов
Проблема миграции представителей исламской культуры в страны Скандинавии
Не всегда гладкий, этот процесс обостряется за счет миграционного потока. Коренные жители европейских государств все чаще воспринимают его как угрозу их прежнему укладу жизни, и прежде всего – достигнутому уровню потребления материальных благ; видят в нем предвестника разрушения государства всеобщего благоденствия. «Ввозимая» религиозная инаковость и этническое разнообразие «размывает» социальное единство, а следовательно, и форму социальной политики государства. Как отмечает профессор Тель-авивского университета, исследователь ислама Урия Шавит: «Мультикультурализм бросил вызов традиционному стремлению национальных государств Европы к единству и гомогенности»
Как известно, в 2011 г. многие политики Европы признали тот факт, что мультикультурализм в реальности стал политикой «неполной интеграции». Если рассматривать интеграцию как единый процесс социального, культурного, экономического и политического включения иммигранта в принимающее общество, то «неполнота» политики мультикультурализма выразилась в низких культурных, социальных и экономических уровнях интеграции; а также в неустойчивости интеграции гражданско-правовой. Кроме того, скандинавский регион (как и северо-европейский субрегион в целом) имеет ряд особенностей, отличающих его даже от ближайших к нему стран Центральной Европы.
При этом одной из самых значимых специфических черт Скандинавии и Северной Европы является высокий уровень политической однородности, при котором межправительственные связи стабильны, степени развития и качество институтов гражданского общества близки, форма государственного устройства и культурные традиции и обычаи схожи. Кроме того, в медиа-пространстве их нередко объединяют дискуссии и проекты, связанные с усилением «исламской угрозы» и ответной (либо превентивной) разработкой курса интеграционной политики.
В условиях подобной, весьма условной, «гомогенности» государств ярко прослеживается тривиальная закономерность: чем значительнее степень различий между культурными, религиозными и социальными условиями иммигрантов с принимающим обществом стран, тем больше вероятность возникновения трудностей в процессе интеграции. Исследователи ислама в скандинавском регионе неоднократно отмечали, что проявление негативного отношения или ксенофобии со стороны коренного населения особенно интенсивно в направлении иммигрантов-мусульман. Последнее неудивительно, – ведь ислам в значительной степени отличается от менталитета и образа жизни, сложившихся в этих странах. В свою очередь, исламские фундаменталисты, используя эти различия в своих целях, прививают представителям исламской религии негативное отношение к европейцам через сознательное неприятие ценностей принимающего общества. Такая деятельность создает препятствия для полноценного процесса интеграции иммигрантов-мусульман в странах Скандинавии, Северной Европы, да и Европы в целом. Таким образом, изучение динамики включения ценностей ислама в социокультурное пространство Северной Европы представляется перспективным с точки зрения анализа процессов, происходящих на континенте и оказывающих влияние на развитие всей системы международных отношений. Их изучение уместно проследить по нескольким направлениям. Во первых, рассмотреть миграцию представителей исламской культуры в страны Северной Европы как социокультурный феномен, с учетом системы ценностей; во-вторых, выявить специфику взаимодействия «исламских ценностей» с социокультурной средой североевропейских стран; в-третьих, проанализировать основные тенденции трансформации «исламских ценностей» в обществах североевропейских стран на современном этапе.
Существенной характеристикой культурных различий, которые можно выделить на основе сопоставления европейских и исламских ценностей, выступают: отношение ко времени, отношение к пространству, религиозные и семейные отношения. Для европейцев в самом общем виде свойственны: временная точность; четкая ограниченность и упорядоченность личного пространства и закрепленного в «зоне индивидуальной ответственности» группового пространства (жилище, производственное помещение, общественная территория – часть улицы, парка и т.д.); герметичность оснований выбора религиозных предпочтений при солидарной их реализации; соблюдение «прав человека» в особой «современной» интерпретации, распространяющихся на внешние проявления глубоко личных связей в области семейных и иных социально значимых отношений (права меньшинств, отношение к женщине, права ребенка и т.д.).
Перечисленные «общеевропейские ценности» имеют в Северной Европе некоторые нюансы проявления, основанные на местном традиционном укладе и основанной на нем социальной структуре. Прежде всего, это хуторское хозяйство с соответствующей ему специфической замкнутостью и «групповым индивидуализмом». По сути, «общеевропейские ценности», как и их «североевропейская интерпретация», по многим параметрам совместимы с традициями прибывающих мигрантов; однако наличие принципиально несовместимых культурных установок (ярче всего проявляющихся в религиозном формате) также имеет место.
Трансформация «исламских ценностей» в европейском культурном пространстве
Отличие «исламского» подхода к ценностям от «европейской» их интерпретации обычно ищут в тенденции релятивизации, свойственной Европе147, – в противоположность их абсолютистской трактовке в исламе (хотя подобные трактовки свойственны не только исламу).148 И в самом деле, отрицание роли конструирующей рефлексии предполагает обращение к повседневности как «хранительнице» бытия.149 Область «народного опыта» кажется при таком подходе наиболее надежной, первичной по отношению к «большому миру», миру постмодернистской деконструкции и глобализации отнюдь не в историческом смысле «стартовой позиции, затем навсегда оставленной», а в экзистенциальном смысле, как задающем базовую социальную установку, которая и является первичной.150 Так феномены истинного «бытия», изначально открытые человеку и затем «сокрытые посредством теорий»151, могут вновь войти в опыт мысли. Действительно, стремление преодолеть ценностный релятивизм в упрощенном виде может быть истолковано (и истолковывается) как идеология возвращения к народному опыту и здравому смыслу. А это требует «раннего» приобщения к духовным (религиозным) ценностям152, на основании ситуационного опыта и соответствующей рефлексии153, – поскольку «именно ценности определяют действия (а не наоборот)».
Анализируя интегративные процессы в Европе, индийский и американский мусульманский ученый Хан Мухтедар подчеркивает, что, по мнению многих мусульман, культурный баланс сил «перевешивает» в их сторону, так как распространение мусульманских гетто по всей Европе ведет к географическому разделению и осуществлению попыток культурного суверенитета лидерами общин.155 Ученый заявляет, что любые проблемы (политическая борьба, медленное развитие, насилие и др.) «старого мусульманского мира» сразу получают отклик в «новом» (диаспорах в европейских странах). При этом исследователь в равных пропорциях «распределяет» ответственность за поддержание и развитие взаимного уважения и сотрудничества между европейскими державами и мусульманами, призывая мусульманских лидеров в Европе «пересмотреть свое видение ислама и исламской идентичности, а страны Европы отказаться от доминирования и имперского характера внешней политики.156
Комментируя сложности интеграции мусульман в европейское сообщество, Н. Гёле замечает, что системы ценностей не являются фиксированными. Они могут быть преобразованы путем включения в общественные отношения новых участников и групп (европейские нации и мусульманские мигранты).157 Также ученый заявляет, что противостояние между исламом и Западом является «противостоянием между различными наборами культурных ценностей, двумя различными ориентациями на современность».158 По мнению ученого, в настоящее время мы можем наблюдать конец гегемонии Запада в вопросе определения ценностей современности и трансформацию не только мусульманского общества, но и европейского.
Р. Инглхарт и П. Норрис согласны, что положение мусульман-мигрантов находится где-то между доминирующими ценностями «страны назначения» (куда мигрируют) и «страны происхождения» (откуда).159 Безусловно, отмечают ученые, национальные различия существенны и очень заметны, разрыв между мусульманским и западным сообществом в настоящее время особенно велик. Описывая развитие ситуации, исследователи приходят к выводу, что возникновение напряженности или конфликтов на почве культурных различий является не единственным возможным исходом. При высоком уровне экзистенциальной защищенности, отсутствии ксенофобии и нетерпимости культурный плюрализм рассматривается как обогащение разнообразия образов жизни вклад в национальную культуру, а не угроза для нее160. Напротив, А. Салам, как бы подтверждая тезис Ю. Хабермаса о том, что религия черпает свою легитимность из своей же собственной основы161, призывает мусульман в Швеции воздержаться от голосования на выборах парламента, так как это не является нормой Шариата: «Демократия не имеет никакого основания в Шариате и проблема демократии заключается в том, что люди сами решают, что такое халяль и харам, в то время как в исламе мы осуждаем это и преданны Богу».
Информационная среда как функция деятельности СМК: особенности скандинавских стран
Действительно, поскольку политики имеют немало открытых для них прямых каналов политической коммуникации, политические партии и органы государственной власти тратят значительные средства на передачу сообщений, используя всевозможные средства: как «купленные» (политическая реклама и статьи на заказ), так и «подаренные» (информационные сообщения и редакционные статьи). Все массовые политические партии и органы государственной власти принимают активное участие в кампаниях, направленных на «подталкивание» средств массовой информации в нужном направлении, к этой работе широко привлекают специалистов по политической коммуникации и общественного мнения. Они управляют всем процессом от формирования «информационных сообщений» к выступлениям кандидатов на телевидении.
Так, по причине влияния государства на средства массовой коммуникации Дании исследователи выделяют ее в качестве страны с наиболее долгой монополией на общественное вещание. Это связано с тем, что государство долгое время являлось лидером по поставкам молочных продуктов в Европу и финансовые отчисления шли именно от сельского хозяйства. В 1960-ые гг., когда в стране проходил процесс интенсивной индустриализации, государство и политические партии поставили перед средствами массовой коммуникации задачу создания единой национальной культуры, что не предусматривало допуска частного капитала в вещательную среду. Лишь к концу 1980-ых гг. частный капитал получил некоторые послабления в этой сфере.
В то же время, для скандинавских стран в целом как раз характерна ориентация печати на политические партии. Рассмотрим эту тенденцию на примере той же Дании. Так, в 1905 г. из партии Венстре вышла группа, которая создала собственную партию – Радикальную Венстре, или Радикальную левую партию. Под воздействием ее взглядов находилась одна из крупнейших газет страны – Politiken261, основанная в 1884 г. и выходящая в Копенгагене тиражом 170 тыс. экземпляров. Кроме того, эта партия издавала газету Ugens Politik и журнал Fremsyn. Левая либеральная партия издавала газету Fyns Tidende и Vestkysten; Консервативная народная партия, имея 18 ежедневных газет, в качестве центрального органа партийной печати выпускала Berlinske tidene; Коммунистическая – Land og Folk; Социалистическая народная партия – Socialiatisk Dagblad. Профсоюзы с 1973 г. по настоящее время выпускают журнал LO-bladet.262 Исследователи часто указывают на отличительную тенденцию прессы Скандинавии – распространение партийных газет получило общенациональный характер, а неприсоединившиеся издания – преимущественно региональный.263 Безусловно, их распространение уже не столь обширно как в 1980-е гг., произошло постепенное сокращение, но доля подобных изданий достаточно велика по отношению к общенациональному газетному тиражу.
Органы государственной власти и политические партии оправдывают такую практику разными причинами. При этом значительная их часть воспринимает информационное окружение как некоторую данность, и понимает, что в случае, если есть желание успешно довести свое сообщение или какую-то информацию до сведения широкой общественности, необходимо работать в рамках определенных ценностных и правовых стандартов. Оппозиционные политические партии обычно делают ставку на те СМК, которые настроены по отношению к правительству крайне негативно и склонны поднимать свой тираж за счет публикаций о громких новостях и скандалах, а не путем нейтрального освещения информации по политическим вопросам. Социальные медиа играют здесь также значительную роль. Так, самой активной политической партией в социальных медиа согласно исследованию, проведенному шведскими компаниями Springtime и Notified является Feministiskt initiativ (Fi), (3000 постов в Twitter по сравнению, например, с партией Sverigedemokraterna, которая разместила меньше всего сообщений по сравнению с другими партиями – 360), представители которой объясняют такой способ распространения информации о своей деятельности самым дешевым.264
При этом, понятно, органы государственной власти предпочитают рассматривать свои отношения со средствами массовой коммуникации как необходимые для того, чтобы оказывать влияние на содержание новостей, играя роль их «главного распорядителя», а не объекта привлечения читателей путем скандальных разоблачений.
Еще одним источником внешнего воздействия на СМК часто являются рекламодатели. Поскольку поступления от рекламы являются главным источником прибыли для коммерческих средств массовой информации, они способны влиять на содержание новостей если не непосредственно, то при помощи своеобразной рыночной цензуры, покупая рекламные услуги в тех или иных информационных организациях. Так, например, в Норвегии семейство Шипстедов владеет самой крупной вечерней газетой Aftenposten. Для увеличения финансовой прибыли в газете разработана и создана собственная рекламная служба со своей закрытой почтовой системой. Рекламные объявления поступают в офисы газеты по всей стране, редакция в свою очередь не разглашает детали переговоров и переписки с рекламодателями. Разнообразие и большое количество рекламных объявлений бытового характера делают газету одной из самых популярных в стране.
Преодоление барьера «свой – чужой» в общественном сознании: проблема ломки стереотипов
Журналист П. Соммерштейн считает данное затруднение в процессе коммуникации серьезным и требующим разрешения в ближайшее время. В связи с этим он считает изменение редакционного состава действенной мерой, но указывает на то, что она будет более легко осуществимой при условии, если уже в общеобразовательных школах заинтересовать учеников, особенно этническое меньшинство, профессией, связанной со средствами массовой информации.
Кроме того, чтобы упростить осуществление контакта между мусульманами и работниками СМК, Соммерштейн предлагает создать базу данных лиц иностранного происхождения, готовых оказать помощь при оценке и комментировании какого-либо события или явления, связанного с иностранной культурой, особенно мусульманской. «Мы должны «выйти в общество» и обсуждать с мусульманами то, как они выглядят в представлении европейского общества, – утверждает журналист – сейчас мы делаем много ошибок, потому что не говорим с ними. Мы должны настроить «сеть», контакт как с молодежью, так и с людьми старшего возраста».421
Особого внимания сразу по нескольким причинам заслуживает программа HalalV, которая выходила в 2008 г. на одном из основных общенациональных каналов Швеции – SVT2 и позже была доступна для просмотра в интернете во всех странах скандинавского региона. Программа была создана по инициативе руководства канала с целью «освещать отношения между шведским народом и поликультурным населением»422. Ведущими являлись три мусульманские женщины, которые рассматривали жизнь в шведском обществе. Программой заинтересовались ученые-исламоведы как в Швеции, так и в остальных странах Скандинавии. Они отслеживали появление новых дискуссий и тем, появляющихся до и во время транслирования данной передачи, обращали внимания на иллюстрации статей, связанных с религией и ее ролью в регионе. Исследование имело двоякий результат: с одной стороны, речь идет все-таки о взаимодействии. С другой – дебаты лишь усилили поляризацию между представителями исламской религии и коренным населением Швеции. Так, например, двое из ведущих отказались обменяться рукопожатием с общественным деятелем Швеции Карлом Гамильтоном, на что он резко отреагировал, и, соответственно, тон программы перешел от относительно нейтрального в агрессивный.
Можно приветствовать сам факт взаимодействия между коренным населением и мусульманами-мигрантами. Но появился ряд других трудностей: в этом случае представители других конфессий были возмущены фактом отсутствия у них возможности обращаться к аудитории страны и заявляли о дискриминации. Кроме того, в печать вышло большое количество статей, авторы которых придерживались мнения, что мусульманские ценности противоречат основным шведским, в первую очередь, демократическим. Например, шведский журналист Х. Щёллер заявил в своей колонке после просмотра программы: «Мы не можем топтаться на цыпочках возле фундаментальных ценностей, только потому, что некоторые религиозные группы маргинальны, или потому, что это было бы грехом или сложностью для них»423. С другой стороны, журналисты и представители СМК в качестве положительной тенденции отмечали, что в программе были затронуты важнейшие вопросы о задачах и идеалах поликультурного общества, в том числе – о месте мультикультурализма как определенного идеологического фундамента его существования.424
Существует точка зрения, согласно которой «исламизация» Европы вообще является мифом, созданным коренными жителями стареющего континента в поисках угрозы собственной самобытности. Так, европейское общество, боясь потерять свою идентичность, ограничивает возможности иммигрантов, а они в свою очередь отказываются принимать европейские ценности.425 Интересно, что среди мусульман есть авторы, работающие над созданием «альтернативных» стереотипов «европеизировавшихся» мусульман и намеренно провоцирующие дискуссии об исламе в СМК, – например, пакистанско-норвежский колумнист Мухаммед Усман Рана. Пропагандируя создание «норвежско-мусульманской идентичности», Рана утверждает, что «мусульмане имеют большее количество оснований для празднования Рождества, чем многие немусульмане» 426 или «качества Девы Марии – пример для всех мусульман».427 Серия его статей вышла в норвежской ежедневной газете Aftenposten и собрала огромное количество комментариев во многом по причине провокационного характера его заявлений.
Отдельно следует отметить отличие позиции СМК Финляндии от других стран Скандинавии. Работники масс-медиа этой страны в настоящее время в большей мере учитывают небольшие территориальные размеры государства, долю мигрантов среди населения и руководствуются принципами терпимости и толерантности. Но, как отмечают исследователи СМК, негативный ассоциативный ряд, связывающий мусульман с террористами, и здесь присутствует у большинства населения. Безусловно, для обеспечения бесперебойного и успешного функционирования любой системы необходимо управление, соотнесенное с нормами «здравого смысла» и определенными теоретическими моделями, что способствует минимизации следствий конфликтов. Еще лучше – профилактическая работа по их предотвращению. Роль СМК в этом процессе трудно переоценить. Справедливости ради следует признать, что СМК Скандинавии имеют определенный опыт сбалансированного освещения проблем и тенденций, касающихся ислама и его приверженцев (аналитические и экспертные статьи). Однако доля таких публикаций все еще невелика.
Очевидно, что отказ от свободы слова, введение тотальной цензуры, – не выход из создавшегося положения, поскольку нарушают столь ценимые европейцами демократические принципы, лишают власть обратной связи с обществом, не дают возможности получать достоверную информацию, отстаивать свою позицию. Жителям стран Скандинавии в связи с возросшим количеством мигрантов и, в частности, представителей исламской религии, все чаще и по разным поводам приходится принимать во внимание специфику восприятия материалов различными группами населения, и в первую очередь – аудиториями, поляризованными по отношению к оценке роли исламской культуры на территории ее «скандинавского локуса».