Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Формирование расселения на берегах верхней тунгуски (ангары) в XVII–начале XX века .16
1.1. Специфика размещения первых русских селений 16
1.2. Преобразования сети ангарских селений в XIX – начале ХХ века .38
1.3. Типы селений Нижнего Приангарья в XIX – начале ХХ века .60
Выводы по главе 1 .66
ГЛАВА 2. Формирование селений нижнего приангарья в XVII – начале XX века 68
2.1. Типология и этапы формирования первых русских селений в XVII–XVIII веках .68
2.2. Архитектурно-планировочное формирование селений в XIX – начале ХХ века 119
2.3. Общественно-хозяйственные постройки в ангарских селениях 130
Выводы по главе 2 .135
ГЛАВА 3. Своеобразие крестьянской архитектуры нижнего приангарья XVII – начала XX века 140
3.1. Архитектура жилых домов и надворных построек .140
3.2. Архитектурно-конструктивные и декоративные особенности крестьянских строений 167
3.3. Особенности культовой архитектуры в старожильческих селениях 175
3.4. Предложения по сохранению крестьянской архитектуры Нижнего Приангарья 191
Выводы по главе 3 .193
Заключение 195
Список литературы .
- Преобразования сети ангарских селений в XIX – начале ХХ века
- Типы селений Нижнего Приангарья в XIX – начале ХХ века
- Архитектурно-планировочное формирование селений в XIX – начале ХХ века
- Особенности культовой архитектуры в старожильческих селениях
Введение к работе
Актуальность исследования. Нижнее Приангарье относится
к наиболее значительным территориям Сибири, где своеобразие народного зодчества отличает его на протяжении длительного периода. Архитектурное наследие региона представлено объектами, несущими в себе черты издревле выработанных типов крестьянских строений: жилых домов, хозяйственных построек, инженерных сооружений и памятников культового зодчества, имеющих научную и историко-архитектурную ценность. К сожалению, с каждым годом количество объектов архитектурного наследия в исследуемом регионе неуклонно сокращается.
В начале XXI века на территории Центральной Сибири началось
осуществление крупных инвестиционные проектов, в частности, возобновилось
строительство Богучанской ГЭС. В прилегающих к ней районах ведутся работы
по освоению нефтегазовых месторождений, в будущем планируется
строительство Мотыгинской гидроэлектростанции на Ангаре. Реализация этих планов влечёт за собой не только значительные природопреобразующие мероприятия, но и создаёт реальную угрозу утраты памятников истории и культуры, в том числе объектов архитектурного наследия. Например, в зоне затопления Богучанского водохранилища на территории Кежемского района Красноярского края оказались практически все прибрежные исторически сложившиеся населённые пункты. Под водой скрылись древнейшие очаги русского освоения Приангарья, вместе с которыми, только по официальным данным, исчезли почти полторы сотни принятых под государственную охрану и вновь выявленных объектов историко-культурного и археологического наследия.
Материальные приметы развития русской национальной культуры в районах Нижнего Приангарья нуждаются в дальнейшем глубоком и всестороннем изучении, в скорейших мерах по их сохранению. Актуальность работы определяется значительностью ангарских традиций в культуре Сибири и малым числом углубленных исследований по истории архитектуры населённых мест рассматриваемой территории.
Степень научной разработанности темы. К настоящему времени
накоплен значительный фактический материал по истории заселения,
планировкам и застройке населенных мест в отдельных районах Приангарья.
Однако, в целом процесс архитектурно-планировочного формирования
крестьянских селений (это обобщающее определение, всех типов
земледельческих населённых мест, вошедшее в употребление в XVII–XVIII
веках), находившихся и до сих пор существующих в районах нижнего и среднего
течения Ангары, специальному исследованию не подвергался. Наименее
изученными пластами в истории их формирования является деревянное зодчество.
Среди исследований, посвященных проблемам расселения и архитектурно-планировочного формирования селений в процессе русского освоения восточных
территорий страны, особое место принадлежит трудам сибирского архитектора, историка, картографа рубежа XVII–XVIII веков С. У. Ремезова («Чертёжная книга Сибири», 1701 г.). Сведения, содержащиеся в дорожном дневнике русского посланника Николая Спафария, совершившего путешествие через Сибирь до Китая в 1675 году, раскрывают значение Верхней Тунгуски (Ангары) как важнейшего водного пути, способствовавшего ускоренному продвижению русских первопроходцев по сибирским землям, определяют главные очаги начального этапа русского заселения на ангарских берегах.
Следующий этап изучения территорий и населенных мест Сибири,
в том числе в бассейне Ангары, открывают экспедиции Российской Академии
наук XVIII столетия, результаты которых отражены в научных трудах их
участников: Д. Г. Мессершмидта, Г. Ф. Миллера, С. П. Крашенинникова,
П. С. Палласа. Материалы, собранные в путешествиях, позволяют проследить процесс накопления знаний о древнейшей истории сибирских территорий, об особенностях продвижения русских землепроходцев по речным коммуникациям, о хозяйственном состоянии селений на начальных этапах их существования.
В 30-х годах XIX века работы, подробно освещавшие природные особенности и хозяйственное состояние новой Енисейской губернии, в границы которой вошли районы нижней Ангары, были выполнены первым енисейским губернатором А. П. Степановым и губернским чиновником И. С. Пестовым. Значительный интерес в этих трудах для историко-архитектурных исследований представляют приведенные в них описания некоторых земледельческих селений губернии. Однако процесс их архитектурно-планировочного формирования и развития не получил в тот период должного отражения в исследованиях.
Во второй половине XIX века опубликованы труды общеисторического характера, значительно расширившие документальную основу сибирских исследований В. К. Андриевича, А. А. Ионина, И. П. Кузнецова-Красноярского, Н. Н. Оглоблина, А. А. Титова, И. В. Щеглова. В тот же период появляются работы, посвященные изучению хозяйственно-бытового уклада населения отдельных сибирских территорий, в том числе Приангарья: Н. И. Витковский, М. Ф. Кривошапкин, П. А. Ровнинский, А. М. Сибиряков, С. Л. Чудновский, Н. Щукин.
На рубеже XIX–XX веков выходят работы З. Вольского, В. А. Долгорукова, Т. Зенченко, А. В. Турчанинова, в которых восточные регионы страны рассматриваются в аспекте нового освоения, обусловленного строительством Великой Сибирской железной дороги и процессом крестьянского переселения. Историческое направление в изучении территорий и населённых мест в бассейне Ангары было продолжено в начале двадцатого столетия А. П. Ермолаевым, А. А. Савельевым, И. И. Серебренниковым, Н. В. Султановым, И. А. Чеканинским.
В целом, дореволюционная историография не обнаруживает работ, посвященных исследованию расселения, планировки и архитектуры селений, расположенных на берегах Ангары.
В советский период исследованию истории освоения восточно-сибирских территорий, отдельных вопросов эволюции народной архитектуры и искусства были посвящены работы Д. А. Болдырева-Казаринова, В. П. Косованова, Б. И. Лебединского. Дальнейшее развитие историко-архитектурные исследования сибирских регионов получили в работах Е. А. Ащепкова, Г. К. Вагнера, М. К. Одинцовой, В. Н. Шерстобоева.
В ряде исследований 1960-х – 1980-х годов рассмотрены вопросы, связанные с определением своеобразия сибирской архитектуры, среди которых следует отметить труды С. Н. Баландина, В. Т. Горбачёва, В. И. Кочедамова, Н. П. Крадина, Б. И. Оглы, А. В. Ополовникова. Процессы формирования индивидуальных черт жилой застройки в зависимости от местных природно-климатических особенностей исследованы В. К. Лицкевичем. Отдельные архитектурные традиции Приангарья освещены в работах В. Д. Колгушкина, И. В. Маковецкого, Д. Я. Резуна, Л. М. Сабуровой. Существенный вклад в изучение архитектуры сибирских регионов внесли труды ученых историков и географов, также выполненные в советский период: В. А. Александрова, С. В. Бахрушина, Г. Ф. Быкони, В. В. Варанкина и В. В. Покшишевского, О. Н. Вилкова, В. В. Воробьева, Р. М. Кабо, С. В. Киселева, А. Н. Копылова, А. П. Окладникова, Е. Н. Перцика.
В 1990-х – 2000-х годах вопросы о своеобразии деревянной архитектуры
Русского Севера и о месте сибирского зодчества в общероссийской культуре
получили освещение в фундаментальном многотомном труде, подготовленном
коллективом НИИТАГ под руководством Н. Ф. Гуляницкого и Е. И. Кириченко,
объединенном общим заголовком – «Русское градостроительное искусство» а
также в исследованиях А. Б. Бодэ, М. И. Мильчика, В. П. Орфинского,
Е. В. Пуляевской, О. Г. Севан, Г. Н. Туманика, В. И. Царёва, К. Ю. Шумова. В качестве базы исследования регионального наследия избраны труды по общим проблемам теории и истории архитектуры: И. А. Бондаренко, Г. В. Есаулова, Г. Я. Мовчана, Е. В. Пономаренко, С. О. Хан-Магомедова, Д. О. Швидковского,
A. С. Щенкова. Вопросы формирования и развития архитектуры и
градостроительства восточных территорий, в частности, исследование влияния
региональных условий на преемственность архитектурно-градостроительных
традиций, раскрыты в монографии «Градостроительство Сибири»1, в которой
впервые наиболее полно показано значение сибирского зодчества как
национального достояния России.
Однако, вопросы своеобразия культуры и искусства ангарских территорий,
истоки и характер развития местных традиций остаются недостаточно
изученными, что определяет актуальность данного исследования.
1Градостроительство Сибири / [В. Т. Горбачёв, д-р архит., Н. Н. Крадин, д. ист. н., Н. П. Крадин, д-р архит.,
B. И. Крушлинский, д-р архит., Т. М. Степанская, д-р искусств., В. И. Царёв, д-р архит.; под общ. ред.
В. И. Царёва]; Рос. Акад. архит. и строит. наук, НИИ теории и истории архит. и градостроит. НИИТИАГ РААСН. –
Санкт-Петербург; Коло, 2011. – 784 с.
Цель исследования – выявление архитектурно-планировочных
и типологических закономерностей и особенностей формирования селений и объектов народного зодчества Нижнего Приангарья XVII – начала XX века, их эволюции и взаимосвязей с общероссийскими архитектурными традициями.
Задачи исследования:
выявить этапы расселения в процессе русского освоения бассейна реки Ангары в XVII – начале XX века;
определить закономерности и специфические черты формирования планировки и застройки старожильческих селений Нижнего Приангарья;
- выявить и систематизировать типы строений и их особенности в границах
исследуемой территории;
- выявить и проанализировать этапы формирования и эволюции архитектурных
традиций Нижнего Приангарья;
- выявить взаимосвязи региональных форм архитектуры с общероссийскими
архитектурными традициями.
Объект исследования – расселение и селения, типология застройки селений: крестьянские усадьбы, жилые и хозяйственные постройки, культовое зодчество Нижнего Приангарья XVII – начала XX века.
Предмет исследования – общие и специфические принципы и приёмы расселения, планировки и застройки селений Нижнего Приангарья в XVII –начале XX века, типы построек, архитектурные формы как синтез общероссийских и региональных традиций.
Границы исследования. Территориальные – земли, охваченные
первоначальными этапами русского заселения Центральной Сибири, омываемые нижним и средним течением реки Ангары и её притоками в пределах Красноярского края и частично Иркутской области. Хронологические границы: XVII – начало XX века, определяются периодом зарождения и формирования русских селений Нижнего Приангарья, сложения архитектурных форм.
Методология и методы исследования. Используется сравнительный анализ объектов с учётом времени, места строительства, исторических и иных условий и обобщение полученных результатов с помощью следующих методов:
- анализа литературных источников по истории русского оборонного зодчества и
деревянной архитектуре;
- натурных обследований старожильческих селений и отдельных объектов с
фотофиксацией и обмерами;
сбор и анализ архивных источников;
выявление ареалов распространения произведений народного зодчества;
- картографирование преобразований сети расселения и размещения типов
архитектурных объектов;
- компаративный анализ архитектуры исследуемого региона в контексте развития
народного зодчества России.
Обследование отдельных объектов и в целом селений проводилось автором в течение экспедиционных поездок в 2011–2016 годах в Мотыгинском,
Богучанском и Кежемском районах Красноярского края, составляющих основную
часть Нижнего Приангарья (осуществлено обследование планировки и застройки
18 старожильческих сёл и деревень, выявлено и изучено около 200 объектов
архитектурно-исторического наследия: крестьянских усадеб с жилыми и
хозяйственными постройками, общественно-хозяйственных построек,
инженерных сооружений и культовых зданий; велась фотофиксация, а также
проводились обмеры отдельных строений). Дополнительными источниками
исследований послужили материалы натурных обследований десяти
старожильческих селений Кежемского района, оказавшихся в зоне затопления водохранилища Богучанской ГЭС, проведенных специалистами московского института «Спецпроектреставрация» в 1985–1987 годах. Эти материалы не были включены в научный оборот до настоящего времени.
Научная новизна исследования. Натурные обследования показали, что в
районах Нижнего Приангарья сконцентрирован богатейший материал для
изучения истории сибирской народной архитектуры, традиции которой сохраняли
и развивали русские старожилы – потомки людей, пришедших почти четыреста
лет тому назад на новые для них земли, частично смешавшихся с местным
коренным населением и осевших там. В исследовании показано, что
старожильческая группа сформировались, видимо, к середине XVIII века и
обосновалась по берегам реки Ангары. Научная новизна исследования в том, что
в работе архитектурные традиции ангарских селений впервые рассмотрены как
преемственно развивающиеся составляющие единого архитектурно-
художественного процесса. Впервые осуществлена попытка выявить истоки развития характерных для Приангарья архитектурных приёмов и форм. Впервые определены архитектурные приёмы и формы, свойственные исследуемой территории. Основной акцент в работе делается на ареальных исследованиях, направленных на конкретизацию и большую детализацию типологических особенностей историко-архитектурных объектов. Данный подход позволил моделировать эволюцию исследуемых архитектурных приёмов.
На защиту выносятся следующие основные положения:
основные этапы формирования и эволюции расселения, закономерности
планировки селений в бассейне реки Ангары;
реконструкция процесса сложения форм народного зодчества и возникновения и
эволюции традиций в планировке и архитектуре селений Нижнего Приангарья
XVII – начала XX века;
характерные особенности архитектуры Приангарья, сочетающие в себе
взаимодействие общероссийских и местных традиций.
Научное и практическое значение работы состоит, прежде всего, в том, что она расширяет представления о народной архитектуре Сибири. Работа продолжает дальнейшие исследования региональных архитектурных традиций, что позволяет глубже понять процессы их формирования и развития в условиях конкретного региона. Материалы настоящего исследования нашли применения в образовательном процессе и могут быть востребованы в практике реставрации и
охраны памятников историко-культурного наследия, а также в сферах развития туризма.
Степень достоверности и апробация результатов исследования. По теме диссертации опубликовано 12 научных работ, в том числе 4 в изданиях, рекомендованных ВАК РФ и одна монография.
Основные положения исследования были представлены на:
Всероссийской научно-практической конференции, посвященной
150-летию со дня рождения П. А. Столыпина (Красноярск, 2012) в докладе на тему «Государственное управление развитием земледельческих селений Енисейской губернии в XIX веке»;
Материалы по изучению выявленных объектов историко-архитектурного
наследия в районе первоочередного промышленного освоения Нижнего
Приангарья доложены на VIII научных чтениях памяти
С. Н. Баландина (Новосибирск, 2013);
Отдельные положения диссертации были представлены на Международной научной конференции «Региональные архитектурно-художественные школы», Новосибирск, 2014, доклад на тему «Архитектурное наследие Нижнего Приангарья»;
Доклад на тему «Крестьянская архитектура в селениях Нижнего Приангарья: сравнительный анализ исследований» был представлен на Всероссийской научной конференции памяти С. Н. Баландина: IX Баландинские чтения, Новосибирск, 2014;
Архитектурно-планировочной типологии старожильческих селений в Нижнем Приангарье (XVII–XIX вв.) был посвящен доклад на Всероссийской научной конференции «Архитектурное наследство», НИИТИАГ РААСН (Москва, 2014);
Доклад на тему «О концепции архитектурно-исторического музея в районе
промышленного освоения Нижнего Приангарья» был представлен
на II Международной научно-практической конференции «Современные проблемы архитектуры, градостроительства, дизайна», «Город, пригодный для жизни» (Красноярск, 2014);
Описанию крестьянских домов Нижнего Приангарья исследователями в
XIX – начале XX века посвящен доклад на научных чтениях памяти
С. Н. Баландина (Новосибирск, 2015);
Доклад на тему «Архитектура селений Нижнего Приангарья XVII – начала
XX века» был представлен на Всероссийской научной конференции
«Архитектурное наследство», НИИТИАГ, ГИИ (Москва, 2015);
Особенностям церковного зодчества Нижнего Приангарья XVII–XIX веков посвящен доклад, представленный на Всероссийской научной конференции «Наследие архитектуры России», НИИТИАГ, ГИИ (Москва, 2016).
Статья «Особенности формирования культовой архитектуры
в селениях Нижнего Приангарья в XVII – начале XX века» заняла III место
в конкурсе Московского архитектурного института на лучшую статью в 2017 году.
Результаты исследования внедрены в научной работе: «Архитектурно-градостроительное наследие Центральной Сибири: методология исследования и принципы сохранения» (разработчик разделов «Забытые очаги историко-архитектурного наследия Центральной Сибири» и «Принципы сохранения архитектурно-градостроительного наследия Центральной Сибири»). НИИТИАГ РААСН, 2013–2015 гг. (номер государственной регистрации 01201354228).
Структура диссертации. Работа представлена в двух томах. Первый том включает текстовую часть (215 стр.), состоящую из введения, трех глав и заключения, а также библиографии (166 наименований). Второй том содержит иллюстративную часть: картографические материалы, чертежи, сравнительные таблицы, фотографии.
Преобразования сети ангарских селений в XIX – начале ХХ века
Братский, Балаганский, Верхоленский и Иркутский остроги, указанные Н. Спафарием, во второй половине семнадцатого столетия сохраняли свои военные функции. Одним из первых острогов, возведённых русскими на берегах Верхней Тунгуски (Ангары), был Рыбинский, который назван в описании – погостом, что определяло, вероятно, его новые функции как центра церковного прихода. Подобный тип крестьянского селения был распространен, по сведениям В. И. Даля, в новгородских и архангельских землях [64, с. 130–131].
Большинство перечисленных Н. Спафарием населённых пунктов названы деревнями, представлявшими собой крестьянские селения, в которых не было церкви [62, с. 398].
Среди других типов ангарских селений путешественник указал на несколько зимовий, которые, согласно словарю В. И. Даля, представляли собой «избу для зимнего жительства, для приюта, пристанища в степях и лесах путников» [62, с. 606]. Н. Спафарий отметил причины их возникновения: «зимовье гулящих промышленных людей, которые промышляют соболи» [134, с. 95]. «Зимовье енисейских казаков. А шли те казаки в Илимский острог Великого Государя с хлебным жалованьем и в том месте замерзли для того, что выше того зимовья есть Кашина шивера, и в том месте зело быстро, и по всей реке лежат каменья великие, а вода бывает мелкая, и дощаник не проходит. И стоят недель по 8 и больши» [134, с. 96]. Группа из нескольких зимовий, отмеченных в описании, находилась на границе Енисейского и Илимского уездов, где впоследствии сформировалась густая сеть крестьянских селений, в том числе на многочисленных островах Ангары.
Ещё одним типом селений на берегах Верхней Тунгуски (Ангары), указанным в дорожном дневнике Н. Спафария, являлись – заимки. В словаре В. И. Даля приведено сибирское значение данного определения, под которым понималось «место, занятое под хозяйство, под земледельческое заведение, с избой и другими ухожами» [62, с. 523]. Подобным смыслом было наделено определение – займище – «место, занятое под распашку, расчистку» [62, с. 524]. Такие места встречались на ангарских берегах по пути следования дипломатической миссии два раза.
Кроме острогов, деревень, зимовий и заимок Н. Спафарий встретил на своём пути по Верхней Тунгуске (Ангаре) три водяных мельницы, поставленных русскими жителями на малых речках-притоках и ручьях, а также монастырь под Иркутским острогом, являвшийся распространенным примером культового объекта при русских крепостях в Сибири XVII–XVIII веков. В нижней и средней части реки он отметил в дорожном дневнике восемь мест размещения тунгусских селений – «юрты тунгуские», а начиная с устья реки Уды – двенадцать мест размещения бурят – «брацкие юрты».
Об активном крестьянском продвижении вдоль Верхней Тунгуски (Ангары) и причинах относительно быстрой смены местоположения некоторых селений, автор описания сообщает на примере деревни Плеханова, находившейся недалеко от устья реки: «А ныне та деревня стоит пуста, для того что в той деревне хлеб стал мало родиться. А стоит деревня на красном месте, на горах великих» [134, с. 91]. О незначительной величине первых ангарских селений можно судить по описанию наиболее крупного из них – погоста Рыбного: «А в нем церковь, а жилых дворов с 6. А тот погост стоит на горе каменной» [134, с. 92].
Не все перечисленные Н. Спафарием селения сохранились в дальнейшем, но некоторые их названия присутствовали в географических объектах до конца XIX столетия. Например, деревня Савы Мокрова, находившаяся вблизи погоста Рыбного, а впоследствии изменившая свое название, дала имя речке Савина и острову Савину. До настоящего времени сохранилась отмеченная Н. Спафарием одна из старейших ангарских деревень – Каменка: «А деревня стоит на красном месте, и место хлебородное» [134, с. 93].
Некоторые из перечисленных в описании деревень сохранили свое местоположение в дальнейшем, но названия их изменились. Например, Н. Спафарий указал деревни Логинова и Еремина [134, с. 94], которые находились на месте существующих ныне деревень Иркинеевой и Пинчуги.
В Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) сохранилось обширное дело о самовольных переселениях крестьян Илимского уезда в Енисейский уезд и обратно, датированное восьмидесятыми годами XVII века [22]. В деле находится чертеж пограничной полосы Енисейского и Илимского уездов, составленный енисейскими жителями А. Галкиным и Ф. Роспутиным в 1684 году [22, л. 116] (таблица 2, т. 2). Он является одним из немногих выявленных графических документов, в которых показаны первые русские селения на берегах Верхней Тунгуски (Ангары). Чертеж нарисован на таком же продолговатом листке, как писались тексты грамот – столбцы. Реки изображены широкой полосой, очерченной двумя чертами и заполненной зеленой краской. Деревни представлены в виде изб, Братский острог – в виде церкви. Во всю длину чертежа идет река Тунгуска, в которую справа впадают речки Илим, Карамчанка и Ката, слева – речки Ока и Бадарма. На устье речки Оки стоит Братский острог. На реке Тунгуске, между речками Окой и Илимом, обозначен «Шаманский порог» – в виде большого черного пятна посреди реки и черных, сливающихся штрихов у обоих берегов. Против Братского острога, на правом берегу реки Тунгуски, штрихами обозначена «дорога за Илимский волок». Около каждой деревни объяснительные надписи, например: «деревня под Шаманским порогом, а в ней 5 дворов, стоят врознь». Иногда определяются расстояния между деревнями и между реками – продолжительностью «конного пути», или «в легком судне». На правом берегу реки Тунгуски стоит общая надпись – «Илимская сторона», на левом – «Енисейская сторона». Границы уездов не обозначены, но у каждой деревни, или группы смежных деревень отмечается – какого они уезда: Илимского, или Братского (т. е. Енисейского).
В другом архивном деле, датированном 1684 годом, сообщается о «новоселидебных заимках», заведенных пашенными крестьянами в Енисейском уезде среди «угодий» ясачных людей – вверх по реке Тунгуске и по речкам Каменке, Иркинееве, Пинчюге [23]. В деле сохранились фрагменты чертежа, сделанного енисейским казачьим пятидесятником Афанасием Кореневым [23, л. 645] (таблица 2, т. 2). На чертеже обозначены селения – «Рыбенский острог» на реке Тунгуске (рисунок церкви), деревни (рисунки избы): Каменка (5 дворов), Иркинеева (2 двора), Пинчуга (2 двора), первая Кежемская, «а в ней 3 двора живут пашенные Ивашко Брюхан с товарищи»; деревня в «два двора новопашенных Ивашка Каверзы с товарищем Евдокимком», которая находилась от деревни Пинчуги на расстоянии 8 верст вверх по Тунгуске, а «от заречья от деревни Ивашка Каверзы до первой Кежемской деревни легким судном идти 2 недели а нартами идти 15 дней а санного пути не бывает».
Типы селений Нижнего Приангарья в XIX – начале ХХ века
Результаты сопоставительного анализа селений в рассматриваемом районе позволили выделить группу населённых пунктов, сохранявшихся на протяжении первых двух столетий русского заселения Приангарья. К ним следует отнести селения, упоминавшиеся ещё в дневнике Н. Спафария, такие как: сёла Стрелка и Рыбинское, деревни Каменка, Черная, Сизовская, Бадарминская. Другую группу составляют селения, возникновение которых относится, вероятно, к периоду, охватывающему конец XVII и XVIII века, это: деревни Кулакова, Кукуй, Иркинеева, Пинчуга, Голтявина (Гольтявина), Климена (Климино), Ковинская, Верхняя Кежма (Мозговая), Невоновская, сёла Богучанское, Чадобец, Монастырское (Кашиношиверское), Кежма, Пановское. Некоторые селения из перечисленного списка, вероятно, могли изменять названия в предшествующие столетия, поэтому были зафиксированы только на карте Ангары во второй половине XIX века. Например, бывшая деревня Аникиева в документах 1885 года значится под названием Селенгино. Изменение названия деревни, по мнению исследователей, было вызвано топонимическими факторами – заимствованием названия восточносибирской реки Селенги [45, с. 53].
Интересные сведения сохранились об истории возникновения ангарской деревни, носившей название Дворец. Автор публикации о ней, И. А. Чеканинский, характеризуя состояние селения в начале двадцатого века, отмечал, что «физическое положение деревни, ее внешний вид мало говорят о генезисе ее названия: это одна из обычных сибирских деревень, приютившихся на левом берегу реки Ангары, с незатейливыми крестьянскими домишками, уже утратившими свой прежний старинный вид» [143, с. 549]. Далее он ставит вопрос: Что же послужило поводом к ее названию? Отвечая на него, исследователь сообщает о существовании двух предположений. Первое из них связывает происхождение названия деревни Дворец от слова «двор», которым, как некоторые думают, в прежние времена обозначалось огороженное тыном место, где помещалась «царская изба», или «контора» для сбора ясака с местных инородцев тунгусов. Второе предположение тесно связано с историей Кашино-Шиверского монастыря, который получил свое название от лежавших ниже его (в 2–3 верстах) по реке Кашиных шивер (мелких порогов). Этот монастырь был основан, по сведениям И. А. Чеканинского, приблизительно в 1708 году двумя монахами, выходцами из города Иркутска, для сбора ясака с инородцев, главным же образом, для привлечения их к христианству. Построен он был в 500 верстах от устья Ангары, на правом ее берегу, и на первых порах имел только деревянную церковь и избы, где жительствовали монахи. В распоряжение монастырю даны были, так называемые, экономические люди, то есть монастырские крестьяне, занимавшиеся скотоводством и земледелием. Для этой деятельности более удобной была местность, расположенная в трёх верстах выше Кашино-Шиверского монастыря, на противоположном берегу реки. Здесь обосновались экономические крестьяне, построив несколько крытых дворов для скота. Исследователь уточняет, что «на Ангаре для помещения скота строятся специально крытые дворы; вход делается прямо из сеней крестьянской избы; устройство крытых дворов объясняется суровостью зимы и буранами» [143, с. 550]. Вскоре, большое количество молока, а с ним и избыток молочных продуктов составили этим дворам большую славу среди окрестных крестьян. Они стали называть эту местность «Дворец», так что сложилась даже пословица: «поедем во Дворец хлебать варенец». Через несколько лет монастырская церковь сгорела, монахи, число которых не превышало десяти, пожертвовали свое жилище под «келью», которая заменяла собой церковь до тех пор, пока енисейский казак Захар Толстых, известный в те времена жертвователь, не выстроил на свой капитал каменную церковь. В начале двадцатого столетия на месте деревянной церкви стояла часовня, а на месте «кельи» – каменная церковь. Ещё в 1808 году монастырь был упразднен, после чего потерял свое значение и хозяйственный двор, вместо которого осталась стоять деревня Дворец [143].
Во второй половине XIX века старожильческий состав русского населения в рассматриваемых районах устойчиво сохранялся, а большинство селений были преимущественно местом ссылки. Новые подневольные пришельцы, не имевшие средств, не приспособленные к местным условиям, переживали тяжелый жилищный и продовольственный кризис, поэтому большая часть их находилась в «безвестной отлучке», а на местах причисления жили в основном политические ссыльные [114].
В XIX веке особенностью русского расселения в Сибири продолжал оставаться процесс земледельческого освоения свободных территорий, а широко распространенным типом селения являлась заимка, происхождение которого, как отмечалось выше, связано со словом «занять» место под жилище. Сибирский исследователь Н. С. Щукин приводил следующее её описание: «Заимка есть дом, по большей части, в елани, то есть в редком березовом лесу, где почва удобна для пашни, сенокоса и скотского выгона; при доме огромный двор для скота, сенники по-сибирски сараи, хлевы, амбары, зимовье для работников. Заимки строятся верстах в пяти, шести и десяти от деревни. Зимою живут здесь два, три работника с кухаркою и смотрят за скотом, но летом, начиная с сенокоса до окончания жатвы и посева озимей, живет сам хозяин или один из сыновей его с женою и детьми. Эти заимки, со временем, превращаются в деревни от размножившегося семейства или от приселения других крестьян» [152, с. 8–9].
Архитектурно-планировочное формирование селений в XIX – начале ХХ века
Ещё одно зимовье, стоявшее у Дубининского порога на узкой прибрежной полосе Ангары у подножия высоких скал, было исследовано И. В. Маковецким в 1960-х годах. В описании исследователь сообщает следующее: «Зимовье представляет собой утепленный мхом невысокий (1,8 м) бревенчатый сруб квадратной формы (16 м2) с бревенчатым накатом на потолке, засыпанным землей и покрытым двускатной кровлей из колотых плах. В зимовье земляной пол, одно небольшое волоковое окно, низкие двери. У дверей расположен примитивный очаг из насухо сложенных скальных плит. Стол и скамьи на врытых в землю ножках и низкие нары, занимающие почти половину помещения. Скаты кровли в центре опираются на чурбак, оставшийся от рубки деревьев, скрепленная шпонками дверь вращается на деревянных пятах. Вся постройка выполнена топором без применения гвоздей и, видимо, в очень короткий срок. На нарах положена сухая трава, в стенах вбиты штыри для подвязки и сушки одежды, охотничьего инвентаря и рыболовных снастей» [90, с. 126]. Эта элементарная жилая ячейка, по мнению И. В. Маковецкого, по своей планировке и габаритам была близка ранним типам жилья, открытого археологами у старой Ладоги, в Великом Новгороде, древнем Суздале и сохранившем свои первоначальные особенности [90, с. 129] (таблица 8, т. 2).
О жилище XVIII века в рассматриваемых районах Сибири позволяет судить ещё один уникальный архивный документ – «Переписная книга постоялых дворов Енисейска», составленная в 1704 году [16]. В ней даны описания жилых и хозяйственных строений, находившихся в 33 дворах, владельцами которых были посадские люди, рядовые пешие казаки, ремесленники, а также сын боярский (один двор). Её ценность заключается прежде всего в том, что в ней обозначены размеры дворовых и огородных участков, указаны типы домов и хозяйственных строений, их размеры, а также строительный материал и частично техника строительства. Сибирское жилище рядовых горожан того времени, вероятно, мало чем отличалось от жилища крестьян, что позволяет определить наиболее общие особенности в типологии застройки селений Енисейского уезда XVIII века. Первоначально приведём выдержки из текста книги, содержащие описания всех дворов, и отражающие специфику их застройки.
1-й двор. «А на том дворе хоромного строенья изба новая мерою трех сажен без аршина у той избы окно колодное четыре окна волоковые у той же избы двери на крюках железных да в той же избе печь кирпишная труба выводная кирпишная. Перед избою сенишка драньем огорожено. На том же дворе сенник ветхой. Под тем хоромным строением земли в длину девятнадцать сажен поперег пять сажен с аршином» [16, л. 15].
2-й двор. «А на том дворе хоромного строения горница на подклете мерою двух сажен с аршином у той горницы четыре окна колодные да волоковых два окна а у подклета той горницы два окна колодные два волоковых. Перед тою горницею сени забраны тесом. На том же дворе изба новая мерою полу третьи сажени. У той избы окно колодное два окна волоковые перед тою избою сени перед сенми клеть мерою полу третьи сажени. На том же дворе изба полуторы сажени баня новая двух сажен. На том же дворе поставлена баня к острогу на огороде. На том же дворе сенник новой а под тем сенником погреб. А под дворовым строением земли в длину девятнадцать сажен поперег семь сажен с аршином. А у того хоромного строения двери на крюках железных. Печи кирпишные и трубы выводные кирпишные ж» [16, л. 15–15 об.].
3-й двор. «На том дворе хоромного строения горница на подклете мерою трех сажен с аршином у той горницы три окна колодные да три ж окна волоковые двери у той горницы на крюках железных в горнице печь кирпишная с трубою выводною. Под тою горницею подклет у того подклета окно колодное три окна волоковые. У того подклета дверь на крюках железных. У голбца дверь на крюках же железных. Позади передней горницы построена горница на подклете мерою двух сажен с аршином. У той горницы три окна колодные окно волоковое дверь на крюках железных. У той же горницы в подклете окно колодное три окна волоковые дверь на крюках железных. В подклете печь кирпишная с трубою выводною кирпичною. Промеж горницев сени тесовые а в сенях подволока наверху забрана тесом мерою те сени длиннику трех сажен поперег двух сажен двери у сеней на железных крюках в горничных же и в подклетных окнах окончины слюдные шитухи и с железом. На том же дворе погреб с надпогребицею мерою трех сажен сверх напогребицы анбар. У напогребицы у верхнего анбара двери на крюках железных замок висячей у анбара во дворе погребицы хлев скотцкой. На огроде колодез баня старая двух сажен ручных. Мерою земли под тем хоромным строением длиннику дватцать одна сажен с полусаженью поперег полсемы сажени. Кругом двора огорожено заплотом а огород частоколом. Покрыты горницы и анбар и баня драньем» [16, л. 15 об.–16].
4-й двор. «А на том дворе хоромного строения изба новая мерою двух сажен у той избы четыре окна волоковые двери у той избы на крюках железных. На том же дворе изба мерою трех сажен а в ней строения никакова нет и та изба непокрыта а под тем дворовым и хоромным строением и под огородом земли длиннику дватцать шесть сажен поперечнику полсемы сажени. Огорожен двор жердьем» [16, л. 16–16 об.].
5-й двор. «А на том дворе хоромного строения изба новая мерою трех сажен у той избы семь окон волоковых двери на крюках железных. Позади той избы другая изба новая мерою трех сажен а под избою погреб мерою двух сажен у той избы два окна колодные три окна волоковые дверь на крюках железных. Промеж избами сени мерою трех сажен забраны в столбы. Сенник скотцкой баня новая мерою трех сажен в той бане двери на крюках железных. А мерою под тем дворовым и хоромным строением земли длиннику осмнатцать сажен с полусаженью поперечнику десяти сажен» [16, л. 16 об.].
Особенности культовой архитектуры в старожильческих селениях
Формирование нижнеангарского типа русских селений происходило на протяжении всего периода освоения края, и некоторые его черты связаны с архитектурными традициями самых первых переселенцев в эти земли.
Проведённый анализ архивных документов показал, что основным структурно-планировочным элементом сибирских земледельческих селений во второй половине XVII века являлся двор, объединявший жилые и хозяйственные строения, вокруг которого формировалась территория жизнедеятельности крестьян. Малое количество крестьянских дворов в первых деревнях определяло их размещение в виде небольших компактных групп, состоявших преимущественно из 1–2 дворов, почти каждый из которых был огорожен заплотом, а с внешней его стороны – «на улице» – дополнительно ставились хлебные амбары, бани и погреба. На некотором отдалении от дворов размещались гумно с овином или ригою, а также мельницы.
Типология жилых и хозяйственных строений первых русских деревень, возникавших в сибирских землях, характеризуется традиционными представлениями о наиболее рациональных строительных и конструктивных приемах, принесённых переселенцами с родины на новые восточные окраины страны. Вместе с тем проведённый анализ застройки деревенских дворов наглядно показывает, что из всего многообразия строений русской деревянной архитектуры семнадцатого столетия в первых сибирских земледельческих селениях были использованы самые востребованные в тех непростых условиях постройки. Среди жилых строений выделяются избы, находившиеся во всех рассматриваемых селениях. Вторым типом жилого строения являлась – «клеть». Во второй половине XVII века большинство жилых строений в рассматриваемых деревенских дворах Енисейского уезда представляли собой двух- и трехкамерные жилища, имевшие достаточно сложную объемно 138 планировочную структуру, среди которых можно выделить дома-пятистенки (с перерубом) и дома-«связи» (изба–сени–клеть), часто поставленные на подклет, столь характерный для северо-русского жилища.
Хозяйственные постройки, находившиеся в первых земледельческих селениях можно разделить по их местоположению на три группы: 1 – подворные, размещавшиеся в пределах двора, но отдельно от жилых построек (хлев, стая, поветь, амбар); 2 – уличные, поставленные «против двора на улице» (амбар, погреб, баня); 3 – локальные, стоявшие на некотором расстоянии от деревенских дворов (гумно, овин, рига, мельница).
В XVIII веке, как показал анализ архивных документов, рядовую застройку селений Енисейского уезда формировали, как и в предшествующем столетии, жилые и хозяйственные строения, объединенные дворовым пространством. Значительную часть площади дворовых мест стали занимать огороды, которые располагались, как правило, за жилыми и надворными постройками, завершая общую территорию хозяйственного комплекса.
В типологии жилых построек прослеживается появление в структуре дома, наряду с избой, второго тёплого помещения – горницы.
В начале XVIII века дальнейшее распространение получили трехкамерные жилища (дом-связь), которые преимущественно состояли из одной теплой части (изба, горница), сеней и клети. Характерная особенность русского жилища в Енисейском уезде заключалась в значительных размерах площади жилых строений.
В подворных хозяйственных постройках существенных изменений в сравнении с предшествующим столетием не наблюдалось. Жилые и хозяйственные постройки возводили, применяя срубную и столбовую технику. Сени и клети по большей части не имели потолка, полы были из теса, все строения покрывали дранью, изготовленной, как и тес, из колотых бревен. В окна часто вставляли слюду, богатые месторождения которой находились в Енисейском уезде.
Подобная типология дворов и строений в таежной полосе Сибири, где русские переселенцы начинали вести пашенное земледельческое хозяйство, прослеживается и во второй половине XVIII века.
Старожильческие селения Нижнего Приангарья развивалась от свободной формы плана к прибрежно-линейной планировке, структура которой постепенно вытягивалась вдоль реки.
Особенностью формирования островных деревень на Ангаре (одних из наиболее старых селений) являлось построение кольцевого или кругового типа поселения, характеризующего тяготение жителей к единому центру.
Государственная регламентация планировки и застройки крестьянских селений в Нижнем Приангарье начала осуществляться в середине XIX века и была связана с проведением комплекса землеустроительных мероприятий.
В нижнеангарских селениях, расположенных на правом (северном) берегу, дома обращены главными фасадами на юг, в сторону реки, а застройка левобережных селений ориентируется к реке (к северу), как правило, хозяйственными постройками и огородами.
Наиболее распространенным типом усадьбы нижнеангарского жилого комплекса является замкнутая усадьба с одним открытым двором, представляющая собой в плане разновидность прямоугольника, застроенного по всему периметру жилыми и хозяйственными постройками. В её составе большие избы, окруженные деревянным забором, массивные ворота, большое количество дворовых построек.