Электронная библиотека диссертаций и авторефератов России
dslib.net
Библиотека диссертаций
Навигация
Каталог диссертаций России
Англоязычные диссертации
Диссертации бесплатно
Предстоящие защиты
Рецензии на автореферат
Отчисления авторам
Мой кабинет
Заказы: забрать, оплатить
Мой личный счет
Мой профиль
Мой авторский профиль
Подписки на рассылки



расширенный поиск

Формирование архитектуры жилой застройки в уездных городах Казанской губернии 2-й половины XIX - начала XX вв. Русинова Анастасия Анатольевна

Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Автореферат - бесплатно, доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Русинова Анастасия Анатольевна. Формирование архитектуры жилой застройки в уездных городах Казанской губернии 2-й половины XIX - начала XX вв.: диссертация ... кандидата ы: 05.23.20 / Русинова Анастасия Анатольевна;[Место защиты: ФГБОУ ВПО Московский архитектурный институт (государственная академия)], 2017.- 360 с.

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. Формирование и развитие архитектурно планировочной структуры уездных городов казанской губернии в конце XVIII – начале XX вв

1.1. Факторы, условия формирования и развития уездных городов Казанского Поволжья во второй половине XVI – XIX вв 23

1.2. Архитектурно-пространственная организация уездных городов Казанской губернии в конце XVIII века

1.3. Переустройство уездных городов Казанской губернии на регулярной основе в первой половине XIX века. 46

1.4. Архитектурно-планировочная структура уездных городов Казанской губернии во второй половине XIX – начале XX вв 61

Выводы по Главе 1 72

ГЛАВА 2. Формирование и развитие жилой застройки уездных городов казанской губернии во второй половине ХIХ – начале ХХ вв 74

2.1. Архитектурно-планировочная организация застройки жилых кварталов в уездных городах Казанской губернии во второй половине XIX – начале XX в 73

2.2. Архитектурно-планировочная организация домовладений в застройке уездных городов Казанской губернии во второй половине XIX – начале XX в 80

2.3. Регионально-национальные особенности устройства домовладений в уездных городах Казанской губернии во второй половине XIX – начале XX в 96

2.4. Типология и архитектура жилых домов в уездных городах Казанской губернии во второй половине XIX – начале XX вв 103

2.5. Регионально-национальные особенности жилых домов в уездных городах Казанской губернии во второй половине XIX – начале XX в 117

Выводы по Главе 2 123

ГЛАВА 3. Архитектурно-художественные решения фасадов домовладений и жилых домов в уездных городах казанской губернии во второй половине ХIХ – начале ХХ вв 126

3.1. Влияние образцового проектирования и строительства на формирование системы архитектурно-декоративного оформления жилой застройки уездных городов Казанской губернии 126

3.2. Архитектурно-художественные решения фасадов домовладений в уездных городах Казанской губернии 135

3.3. Архитектурно-художественные решения фасадов жилых домов в уездных городах Казанской губернии 141

3.4. Регионально-национальные особенности решений фасадов жилой застройки в уездных городах Казанской губернии начала XX в 159

Выводы по Главе 3 158

Заключение. Основные результаты и выводы исследования 170

Рекомендации. Перспективы дальнейшей разработки темы 175

Список литературы

Введение к работе

Актуальность исследования. Сегодня не вызывает сомнения, что российская национальная культура основывалась и формировалась в уездных городах на этапах их становления и дальнейшего развития.

Уездные города, расположенные в Казанской губернии прошли значительный путь развития, имеют ценные в историческом, архитектурно-градостроительном и художественном отношении памятники, ансамбли, образцы древней планировки и архитектуры, природные ландшафты и комплексы городской застройки. Особенности пространственной организации застройки уездных городов, сложившиеся на протяжении многих веков, постепенно видоизменяются в силу различных обстоятельств.

Сохранившиеся ценные образцы жилой застройки уездных городов конца
XIX - начала XX вв. представляют собой уникальное явление, отображающее
момент переплетения традиционного зодчества и стилевой архитектуры,
охватывающее природно-географические, социально-экономические,

исторические, этнографические особенности развития Казанской губернии рубежа веков. В настоящее время современная застройка в ряде случаев оказывает негативное воздействие на существующие здания, формирующие ценную историко-архитектурную жилую среду малых городов. Часто жилая застройка ХIХ-ХХ вв. уничтожается, как устаревшая и малоценная. Все эти факторы влекут за собой потерю архитектурно-градостроительного наследия, ценность которого как для каждого города в отдельности, так и всей исторической застройки до конца не исследована и не осознана.

Комплексное исследование пространственных, архитектурно-планировочных особенностей, разработка концепции, стратегии сохранения и возрождения историко-культурного наследия, реставрация и приспособление памятников и ценной исторической застройки является основой решения проблемы преемственного исторического развития городов в современных условиях. Всё

это снижает риск культурной изоляции малых исторических городов, повышая их туристическую привлекательность и одновременно жизненный уровень горожан.

Изучение архитектуры уездных городов Казанской губернии, выявление особенностей этого культурного наследия актуальны и представляют научную и практическую значимость, имеют богатейший потенциал и перспективы развития.

Степень научной разработанности проблемы. Теоретической основой исследования явились фундаментальные труды по всеобщей истории русской архитектуры и градостроительства таких авторов как: И.А.Бондаренко, А.В.Бунин, В.Л.Глазычев, Н.Ф.Гуляницкий, А.Э.Гутнов, А.В.Иконников, Е.И.Кириченко, И.Г.Лежава, Т.Ф.Саваренская, Л.М.Тверской, А.В.Шквариков, 3.Н.Яргина.

Исследования по планировочной структуре и архитектуре малых российских исторических городов проводились Г.В.Алферовой, И.Н.Агишевой, Т.П. Копсовой, В.Н.Куприяновым, Ф.М.Мансуровой, В.П.Остроумовым, Л.М.Тверским, В.В.Чумаковым, А.С. Щенковым.

Архитектуре жилой застройки исторических городов и поселений, ее архитектурно-художественным особенностям посвящены труды таких исследователей как: Р.С.Айдаров, Г.Н.Айдарова, Е.М.Барсуков, М.В. Гурьянов, Н.А.Васильева, А.Н.Зорин, Д.В.Карелин, В.В.Куликов, П.В.Михнова, Х.Г.Надырова, Е.В. Пономаренко, И.В. Поцешковская, Е.А.Сысоева.

Строительству по «образцовым» проектам городов посвящены труды Е.А. Белецкой, Н.Л. Крашенинникова, Л.Е. Чернозубовой, И.В.Эрн, Г.Г.Нугмановой, С.С.Ожегова.

Авторы С.А.Агеев, В.Б.Богданов, Б.О.Демин, Н.А.Лещенко особое внимание уделяли проблеме сохранения исторических городов, их регенерации и реконструкции.

В работах авторов Г.Н. Айдаровой, М.В.Гурьянова, К.И.Козловой, Х.Г.Надыровой, И.В.Назаровой, Ф.М.Мансуровой, Е.А.Сысоевой исследованы региональные особенности развития городов.

Важную роль в изучении истории формирования и развития уездных городов Казанской губернии сыграл А.Н.Зорин. Его работы основаны на натурных и архивных исследованиях, но в большей части рассмотрены в культурологическом и историко-этнографическом аспектах.

Среди работ последних лет, затрагивающих проблемы жилой застройки в малых городах, можно выделить труды Е.В. Кетовой, Д.Е. Лемытской, М.Е.Меркуловой, М.А.Рогожниковой.

Проблемы малых исторических городов представлены в работах зарубежных авторов. Влиянию социальных и архитектурно-градостроительных факторов на застройку малых городов Восточной Европы посвятили свои исследования авторы А.Хаас (Annegret Haase), К.Гросман (Katrin Grossman), Д.Ринг (Dieter Rink), М.Вольф (Manuel Wolff) (Германия). Сравнение систем городского планирования исторических городов в различных странах провели К.Паллаг (Karina Pallag), Р.Флюрц (Rene Fleuschurz) (Германия). Работы Б.Райана (Brent Ryan) (США) включают историю городского планирования и подходы к архитектурному проектированию в малых городах США. Т.Шварц (Terry Schwarz) и С.Ругае (Steve Rugare) (США) предложили систему по улучшению качества городской среды в малых городах: варианты временного использования пустующих территорий для развития парков и зеленых зон.

Исторический обзор показывает, что комплексное градостроительное и архитектурное развитие уездных городов Казанской губернии не было предметом специального исследования. Существующие труды были посвящены отдельным проблемам архитектуры и градостроительства во второй половине XVII – начале XX вв.

Источниковую базу исследования составили различные документы из архивов и картографические материалы. Выявлено и изучено более 30 единиц хранения генпланов, более 300 единиц хранения документов и чертежей, часть которых впервые вводится в научный оборот.

Картографические материалы выявлены в Национальном архиве Республики Татарстан, Российском Государственном историческом архиве, Государственном

архиве Российской Федерации. Материалы по архитектуре городов конца XIX – начала XX вв. представлены также архивными источниками из Отдела рукописей и редких книг Научной библиотеки им. Н.И.Лобачевского Поволжского федерального университета (ПФУ-КГУ). Наибольший научный интерес представляют не только планы дорегулярной и регулярной структур таких городов Казанской губернии, как Свияжск, Тетюши, Козьмодемьянск, Лаишево, Ядрин, Спасск, Чистополь, Царевококшайск, Арск, Елабуга, Чебоксары, Мамадыш, Цивильск, но и впервые опубликованные планы домовладений, проекты жилых строений со ссылкой на альбомы «образцовых» проектов.

Архивные документы и картографические материалы позволили автору составить достаточно полную картину формирования и развития застройки уездных городов Казанской губернии, основанную на графоаналитическом материале.

В ходе исследования применялись данные из опубликованных источников, содержащие ценные сведения о природно-климатических условиях, социальном, общественном и экономическом развитии региона в конце XVI – начале XX вв.

Большое значение в работе отведено натурным исследованиям исторической застройки бывших уездных городов Казанской губернии методами фотофиксации, архитектурных обмеров, составления графических схем и опроса населения.

Таким образом, обзор источников показывает, что для исследования архитектуры уездных городов Казанской губернии имеется значительная научная база, которая составляет основу настоящего исследования.

Целью исследования является воссоздание целостной и объективной картины архитектурно-градостроительного развития уездных городов Казанской губернии и выявление регионально-национальных особенностей жилой застройки второй половины ХIХ - начала ХХ вв.

Задачи исследования:

- выявление предпосылок возникновения и формирования планировочных
структур уездных городов Казанской губернии при влиянии географических и
природно-климатических условий;

- определение принципов архитектурно-планировочной организации
кварталов, домовладений;

- определение объемно-планировочных решений жилых домов,
архитектурно-декоративных приемов, применяемых в решении объектов
домовладений и фасадов жилой застройки уездных городов;

- выявление регионально-национальных особенностей в организации
пространства домовладений, планировке жилых домов, их внешнем облике.

Объект исследования – планировочная организация и архитектура жилой застройки уездных городов Казанской губернии: Чебоксары, Чистополь, Царевококшайск, Тетюши, Свияжск, Мамадыш, Спасск, Ядрин, Лаишево, Цивильск, Козьмодемьянск.

Предметом исследования являются региональные градостроительные, объемно-планировочные, функционально-типологические, архитектурно– художественные особенности архитектуры уездных городов Казанской губернии.

Границы исследования. Хронологические границы исследования охватывают исторический период с XVIII до начала XX вв., включая формирование и перестройку городов на регулярной основе. Территориальные границы исследования определены административно-территориальными границами уездных городов Казанской губернии с 1796 г.: Чебоксары, Чистополь, Царевококшайск, Тетюши, Свияжск, Мамадыш, Спасск, Ядрин, Лаишево, Цивильск, Козьмодемьянск. Проблемные границы исследования включают: особенности архитектурно-пространственной организации уездных городов, особенности объемно-планировочного и архитектурно-художественного решений фасадов жилой застройки уездных городов.

Научная новизна исследования. Впервые:

- комплексно исследуются градостроительные, объемно-планировочные и
архитектурно-художественные характеристики застройки уездных городов
Казанской губернии;

- проведен комплексный анализ эволюции архитектурно-пространственной и
планировочной организации уездных городов с середины XVI до конца XIX вв.,
выявлены основные этапы формирования и развития городов с XVIII до начала
XX вв.;

- исследована пространственно-планировочная организация улиц,
внутриквартальных территорий, домовладений, жилых домов;

- изучена архитектура жилых домов с выявлением типологических
особенностей домостроения по «образцовым» проектам и традиционными
методами строительства с учетом регионально-национальных особенностей;

проведен анализ архитектурно-художественных решений фасадов жилых домов и усадеб с выявлением регионально-национальных особенностей и влияния «образцового» проектирования в полиэтническом регионе;

введены в научный оборот картографические и архивные материалы по планировочной организации и архитектуре уездных городов.

Теоретическая значимость исследования заключается в расширении и углублении знаний по истории градостроительства и архитектуры уездных городов Казанской губернии второй половины XIХ – начала XX вв., а именно:

- в изучении планировочного и архитектурно-пространственного развития
жилой застройки уездных городов, выявлении принципов его организации;

в исследовании квартальной, домовладельческой структур, объемно-планировочных решений жилых строений, систематизации приемов их организации;

в выявлении приемов и исследовании архитектурно-художественных особенностей фасадов жилых домов и домовладений;

в выявлении регионально-национальных особенностей в формировании архитектуры жилой застройки;

- в изучении влияния географических и природно-климатических условий местности на формирование архитектуры жилой застройки.

Практическая значимость исследования. Изучение архитектуры уездных городов данного периода позволит реализовать знания в практической деятельности при реконструкции пространств улиц, кварталов, внутриквартальных территорий, улучшении архитектурно-художественного облика жилой среды исторических городов с богатым культурным потенциалом. Применение материалов диссертации может способствовать раскрытию культурного и экономического потенциала, повышению туристической привлекательности и жизненного уровня населения малых городов.

Выводы и материалы диссертации могут дополнить историю архитектуры и градостроительства республик Татарстан, Чувашия, Марий Эл, использованы при разработке соответствующих лекционных курсов в программах образовательных учреждений этих республик, применены при разработке проектов реконструкции планировочной структуры и облика бывших уездных городов Среднего Поволжья.

Методология и методы исследования. Основой исследования послужило системное, комплексное изучение архитектурно-пространственной организации застройки уездных городов Казанской губернии, включающее исторический, градостроительный, объемно-планировочный и архитектурно-художественный виды анализа. Применение графоаналитического метода в исследовании обеспечило возможность выявить региональные особенности, принципы и приемы градостроительства и архитектуры. Фактологическую основу исследования составили материалы натурных исследований, документы Российской государственной библиотеки, Национального архива РТ, Российского Государственного исторического архива, документы Отдела древних рукописей и актов Научной библиотеки им. Н.И.Лобачевского ПФУ-КГУ.

На защиту выносятся:

1. Этапы формирования и архитектурно-градостроительной эволюции уездных городов Казанской губернии в конце XVI - начале XX вв., градостроительная организация уездных городов Казанской губернии;

2. Региональные принципы и приемы архитектурно-планировочной
организации кварталов, домовладений;

3. Регионально-национальные принципы и приемы в архитектуре жилой
застройки: объемно-планировочных решений жилых домов; архитектурно-
художественных решений фасадов жилых домов и усадеб.

Степень достоверности и апробация результатов исследования.

Основные положения диссертации опубликованы в сборниках научных трудов, изложены на научно-практических конференциях, опубликованы в 15 научных статьях, в т.ч. 6 из них – в научных изданиях, рекомендованных ВАК при Минобрнауки.

Основные положения работы апробированы в докладах на следующих конференциях:

- международной научно-практической конференции – «Высшее образование, научные исследования и государственная политика для устойчивого развития городов», Казань, 2010 г.;

Региональной научно-практической конференции – «Наука и инновации в решении актуальных проблем города: материалы научно-практической конференции студентов и аспирантов», Казань, 2010 г.;

на Республиканских научных конференциях по проблемам архитектуры и строительства, Казань, 2010-2015 гг.

на IV-й Международной научно-практической конференции «Культурное наследие в XXI веке: сохранение, использование, популяризация», Казань, 2016 г.

Результаты исследования апробированы коллективом музея «Остров-град Свияжск» при разработке проекта восстановления структуры жилой застройки в с.Свияжск. Основные положения диссертации были использованы в учебном

процессе кафедры Реконструкции, реставрации архитектурного наследия и основ архитектуры КГАСУ в рамках дисциплины «Архитектурное проектирование» в 2014 – 2015 гг.

Объем и структура диссертации. Диссертация представлена 2 томами текстовой и графической части. Том 1 включает в себя введение, три главы, заключение (133 стр.) и библиографический список (291 наименование). Том 2 диссертации состоит из таблиц графоаналитического материала. В 129 таблицах включены архивные документы, результаты натурных обследований и обмеров, фотоматериалы, чертежи, схемы, рисунки и пояснения автора.

Архитектурно-пространственная организация уездных городов Казанской губернии в конце XVIII века

Для формирования и развития городов Волжско-Камского региона со второй половины ХVI в. большое значение имел государственно-политический и законодательный фактор. Государственные задачи обусловили военно-политическое решение вопроса расширения границ Московского государства. После падения Казанского ханства и присоединения его территории к Московскому государству в 1552 году, в регионе Волго-Камья начала складываться новая система расселения. Этого требовала необходимость закрепления присоединенных территорий и защита от кочевников южных степей. Набеги степных кочевников создавали угрозу не только для Волго-Камья, но и для центральных регионов государства. Поэтому со второй половины XVI века активно укреплялись присоединенные юго-восточные земли путем возведения многочисленных крепостных комплексов. Первоначально в Казанском крае была образована Свияжская крепость (1551 г.). После нее создаются русские крепости Арск (1552), Чебоксары (1555), Лаишев (1557), Тетюши (1558), Царевококшайск (1578), Козьмодемьянск (1583), а также Цивильск (1584).

Города-крепости на территории Волго-Камья нередко возникали на местах бывших татарских городов и селений, а также на местах селений и языческих мольбищ нерусских народов региона. Татарское население проживало за пределами городов-крепостей в специально организованных слободах. Так на месте крепости Свияжск до середины XVI века был чувашский «кирмен» - капище языческих богов. На месте Тетюшской крепости размещался татарский город. Лаишевская крепость была возведена в окрестностях каменной крепости Ташкирмени (Хашкирмени), являющейся древнейшим булгаро-татарским селением [180, с. 47]. На месте поселений татар и других народов вблизи Казани, других городов и по берегам крупных рек появились русские селения с переселенцами из разных областей Московского государства. С этого времени начала складываться и развиваться система расселения региона, как его составной части, отличительными чертами которой стали полиэтничность и поликонфессиональность.

Природно-климатические и ландшафтные условия региона были не менее важны для формирования и развития городов-крепостей региона. Местоположение крепостей на территории Волго-Камья соответствовало оптимальным ландшафтным и оборонительным условиям. Рельеф, заболоченность местности во многом определяли планировочную структуру городов-крепостей. В середине XVI века возвышенные места, выбиравшиеся для городского ядра, подсказывались стратегическими соображениями и удобствами, связанными с хорошей проветриваемостью, отсутствием сырости. Основные дороги к городу, переходящие в его черте в улицы, также прокладывались по сухим местам – водоразделам рек, холмам, бровкам берегов и т.д. Быстро осваивались низинные территории города – эти места были сосредоточением посадской жизни города.

Арск располагался в треугольной зоне, образуемой горным (правым) берегом р.Казанка, оврагом и укреплениями вала и рва [180, с. 48]. Тетюшская крепость возникла на высоком берегу Волги, поднимающимся на 150 м над уровнем реки. Топографическое положение Чебоксарской крепости, располагавшейся на правом берегу р.Волги, оправдывает свое название от чувашского слова «шабашкар», что означает – кадка. Место, занимаемое городом, напоминало собой кадку. Большая часть города основалась на трех возвышенностях, а меньшая – в низменности, находившейся между этими возвышенностями [91, с. 351, 405, 428, 606]. Лаишевский город занимал угол, образуемый берегом р.Камы и глубоким оврагом с крутыми склонами [31, с. 47]. Таким образом, фортификационные укрепления, традиционно для региона, формировались под влиянием существующих природно-ландшафтных условий – наличия рек, холмов, оврагов, мысов. Подобным образом сложились формы планов крепостей в виде треугольника у Тетюш, четырехугольника у Лаишева, трапециевидной конфигурации у Чебоксар крепости и т. д. Говоря о планировочных формах оборонительных укреплений, следует отметить обусловленность их различной конфигурации природно-географическими условиями их расположения. Тетюши и Цивильск имели форму укреплений близкую к неправильному треугольнику. Козьмодемьянск обладал неправильным трапециевидным планом, а Царевовкокшайск был построен в форме неправильного четырехугольника [180, с. 47].

Социальный, этнический и конфессиональный факторы также оказывали влияние на развитие городов региона. Большинство городов-крепостей, получивших в начале ХVIII в. статус уездных центров, имели трехчастную структуру: крепость, посад и слободы. Такое территориальное зонирование внутри города соответствовало сословной дифференциации населения [180, с. 47-48]. В крепостях, как правило, проживали служилые дворяне, стрельцы и казаки, свободные от податей, но обязанные военной службой. Они же могли проживать и на посадских территориях, не относясь к «черным» посадским дворам, прикрепленным к тяглу. Под тяглом подразумевалась совокупность прямых казенных платежей и натуральных повинностей неслужилых людей (крестьян, ремесленников и местного населения).

В некоторых городах среди стрелецких, казачьих и ямских поселений находились слободы местного населения. Так вблизи Арской крепости, с ее западной стороны существовали татарские слободы. Одновременно, в Лаишеве имелась Татарская слободка у «Крутого оврага». Чебоксарская крепость также обладала татарским слободским поселением, где чувашские волости должны были ставить дворы, чтобы в них «всем лутчим людем жить» (служилым людям) [24, с.91]. Близ Свияжска находилась Басурманская слобода [24, с.91]. В татарских слободах жили не только татары, но и чуваши, марийцы, мордва. Таким образом, местное население переселялось в специальные слободы, размещенные близ русских городов-крепостей. Сами крепости и посады заселялись русскими служилыми людьми из центральных, северных земель России, с Вятки и Верхней Волги, из городов Москвы, Владимира, Вологды и «разных мест» [49, с. 57].

Первоначально народности Волго-Камья, за исключением татар, были язычниками. Сразу после образования русских крепостей на территории Волго-Камья начался процесс активной христианизации местного населения. Учетными документами выделялись «нововрещены» -чуваши, татары, марийцы и другие, обращенные в христианство и состоящие на государевой службе. Они также проживали отдельными слободами [31, с. 43].

Предпосылкой к законодательному нормированию строительства второй половины ХVIII в. можно рассматривать градостроительные нормы и правилами возведения городов крепостей, принятых в Московском государстве и получивших распространение в Казанском крае. Крепость, как правило, возводилась из дерева «городнями» - в виде срубов с заполнением землей и камнями. Посад также укреплялся частоколом – вертикально врытыми в землю и заостренными наверху бревнами. Внутри крепости определялось расположение административных, культовых зданий и жилой застройки. Внутри городов-крепостей преобладала нерегулярная структура кварталов с нерегулярной трассировкой улиц и тупиковых ответвлений. Торги располагались на посадской территории у крепостных ворот [180, с.106]. В период XVI – XVII вв. в проектировании городов происходили значительные изменения. Предварительно составлялись чертежи, по которым и должно было вестись строительство городов-крепостей. Чертежи составлялись в приказах на основе предварительного исследования в натуре тех местностей, на которых должен был стоять город. При разбивке городских планов на земле производилось функциональное зонирование территории. Намечались места храмов с площадями, селитебные территории, расположение мостов и траектория дорог [68, с. 3,4; 48, 23-24]. На чертежах обязательной была описательная часть местности. Кроме росписи и чертежа, выполнявшихся на основе зонирования территории, составлялась еще смета основных расходов.

До нашего времени планы городов-крепостей Волго-Камья, которые возникли во второй половине ХVI века, практически не сохранились. Однако в писцовой книге по г.Свияжску присутствуют ссылки на чертежи [48, с. 10]. Свияжский город со стенами, башнями и церквями заранее заготавливался в Углическом уезде, бревна маркировались. Затем деревянный град в разобранном виде был доставлен по Волге к месту закладки крепости [48, с. 7, 9, 12]. В городской структуре преобладало подчинение формы крепости природно-ландшафтным условиям местности. Крепость была основана на высоком мысу р.Свияги и охватывала округлую «самородную» гору по ее рельефу: улицы шли вдоль водоразделов, равномерно распределившись по радиальной сетке, соединяя периметр и центральную часть крепости (2т. дисс.,илл. 1.1.1). По своим размерам свияжская крепость являлась намного крупнее возводимых в последующем сторожевых крепостей Волго-Камья.

Судя по данным писцовой и межевой книги г.Свияжска 1565-1568 гг., город состоял из центральной, посадской частей и слобод. Планировка города формировалась площадью у главных Рождественских ворот, зонами двух монастырей и шести церквей, улицами, дворами служилых людей и духовенства. Доминирующие монастырские сооружения размещались вдоль главной оси крепости, а также служили дополнительными укреплениями по обе стороны крепости. Монастыри в структуре города примыкали непосредственно к оборонительным стенам Свияжска, тем самым формируя его юго-восточный и западный фасады крепостного комплекса. Посадские церкви находились на склоне горы с северо-восточной стороны крепости. Посадские стены, окружавшие Свияжск, имели укрепления в виде частокола – вертикально врытых в землю и заостренных наверху бревен. Эти стены также имели бойницы [48, с.14]. Улицы, подчиняясь условиям местности, вели к многочисленным воротам и дорогам. Топография местности Свияжска внесла свои коррективы в простую овальную форму плана, образовывая местами и участки прямолинейной формы. Округлую возвышенность, в виде которой и была местность для города, пересекала прямая дорога, шедшая с юго-запада на северо-восток. Позже строители учли своеобразие местности, и эта дорога стала использоваться в качестве основной и главной улицы, соединявшей два важнейших направления в Москву и Казань. В крепости была задумана и городская площадь, расположенная при выезде из города в Казань и служившая центром административного управления. Торговая площадь размещалась в посадской части, значение которой постоянно росло, что не могло не повлиять на смену функциональных ориентиров в планировке всего города (2т. дисс.,илл. 1.1.2) [29, с.30]. Силуэт города образовывался за счет многоуровневых башен крепости, колоколен и глав церквей, дополнялся природными элементами – холмами, рекой.

В отличие от Свияжска в укрепленном посаде города Цивильска (1584 г.) встречаются улицы, как будто обнаруживающие стремление к образованию четырехугольных кварталов (2 т. дисс., илл. ). Таким образом одновременно существовали нерегулярные и в отдельных случаях регулярные формы крепостных укреплений.

В XVI – XVII веках государственные задачи, природные условия и местность определяли, наряду с другими факторами, размеры, расположение и первоначальный план города. Среди природных факторов важнейшим для городов являлись река или озеро. Часто возвышенность между рекой и ее притоком, холмистая местность в излучине реки выбирались для основания поселений, т.к. эти условия удовлетворяли максимальному удобству, надежности и безопасности. Водоразделы, берега крутых склонов, низины, болотистая местность и мелкие притоки часто обуславливали уличную сеть, что играло важную роль в формировании структуры плана города. Асимметрия планов часто обуславливалась ландшафтными особенностями местности и во многом предопределяла специфическую и уникальную пространственно-планировочную структуру города. Резкое изменение в размерах кварталов и нарушение общей стройности планировочной системы отмечено на окраинах посадов, где слободы развивались, по-видимому, самостоятельно и лишь позже слились с городами в общий массив [92, с. 60].

Слободы и посады представляли собой небольшие поселения, главная функция которых заключалась в обслуживании центральной торговой части и пристаней. Здесь находились отдельные заготовительные объекты и торговые точки, не имеющие отношения к крупным оптовым операциям: питейные дома, винные погреба, небольшие магазины и т.п. Слободы располагались, как правило, на берегу рек в удобной связи с акваторией. Главными функциями слобод были торги и заготовка сырья. Связь с акваторией осуществлялась благодаря сухопутной дороге и притоку (2т. дисс.,илл. 1.1.1).

Архитектурно-планировочная структура уездных городов Казанской губернии во второй половине XIX – начале XX вв

В развитии планировочной структуры Козьмодемьянска можно отметить освоение земель довольно крутых возвышенных участков. Они застраивались одновременно с расширением города в традиционном юго-восточном направлении. Близость к городскому центру для жителей стала важнее, чем трудности строительства и водоснабжения на склоне.

План города Ядрина 1876 года практически повторял планировку середины столетия, но вносил некоторые корректировки, касающиеся уточнения и выравнивания квартальных границ (2т. дисс., илл. 1.3.13) [198, д.406]. Так на плане отмечались выступающие за красные линии участки как «предполагаемые к сносу», не застроенные места и кварталы как «предполагаемые вновь», вводилось зонирование кварталов под деревянную застройку. Были показаны транзитные дороги в Козьмодемьянск и Цивильск. На плане отмечались каменные и деревянные общественные строения: церкви, казначейство, тюремный замок, уездное училище, городская управа, сборная для солдат указной команды, женская богадельня. На планируемой торговой площади существующие строения предполагались к сносу, на их месте были запроектированы торговые ряды. Таким образом, происходило четкое выравнивание квартальной структуры, соблюдение регламентируемой ширины улиц и других противопожарных правил.

План города Лаишева 1880-х годов был аналогичен планам городов, рассмотренным выше, и, по сути, носил уточняющий характер с высокой степенью проработки (2т. дисс., илл. 1.3.18) [198, д.232]. На нем указано расположение таких каменных строений, как: церковь, тюремный замок, присутственные места. Указаны также общественные деревянные строения: духовное правление, уездное училище, городская больница и «здания вновь проектируемые»: приходская церковь, городская ратуша, гостиный двор. На план города наносились «линия Высочайше утвержденного плана 1822 года», «линия вновь предполагаемого разграничения улиц и площадей». Отмечались участки «предполагаемые к уничтожению», «к заселению» и не застроенные городские территории. По своей сути, согласно Городовому Положению 1870 г., местные органы власти узаконивали существующие планировочные решения города, воплощая идею регулярности в натуре. За счет внесения правок планировочная структура города выравнивалась и в то же время становилась более приспособленной к существующим условиям с соблюдением основных правил регулярной застройки.

План уездного города Мамадыш 1894 года показывал его «существующее расположение» (2т. дисс., илл. 1.3.21) [198, д.268]. К этому времени предложенное урегулирование 1822 года было выполнено. Разработка плана отличалась точностью исполнения, наносились линии урегулирования и нивелирования. На плане помечались каменные и деревянные строения. Каменные здания общественного и административного назначения в основном концентрировались вдоль широкой торговой улицы, которая начиналась у берега реки и Троицкого собора. Отсюда начиналась почтовая дорога в Казань. Жилые кварталы были показаны ровной прямоугольной формы, соответствуя планировочным решениям начала века. В связи с развитием торгово-промышленного потенциала границы города были расширены вдоль течения реки Вятки по другую сторону р.Ошмы (т. н. За-Ошминская слободка) и вглубь существующей застройки. На новых территориях по берегу реки располагались торговые лавки, винокуренный завод, город продолжал развиваться. Таким образом, к концу XIX века план 1822 года был реализован, основные его принципы применялись и на новых территориях.

Пространственное расширение окраин было характерно не только уездным городам. В конце XIX века «городом» в Казани называлась территория, к которой примыкали Козья, Кизическая и Гривка, Адмиралтейская, Ягодная и Игумнова, Татарская, Ново-Татарская, Архангельская, Суконная слободы [31, с. 308]. Регулярные планы предусматривали резерв для развития застройки, исходя из планов начала XIX века. Часто новое строительство выходило за границы планировок.

Одним из важнейших факторов развития городов помимо речного сообщения было наличие транзитного пути, ведущего в более крупные города: Казань, Оренбург, Москва и др. При этом вся композиционно-планировочная структура подчинялась этому направлению, как главной жизнеобеспечивающей составляющей города.

Направление развития уездных городов также было определено наличием и расположением главной композиционной оси, подчиняющейся регулярной планировке. Ландшафтные и топографические условия, водные преграды, всегда вносили свои коррективы в территориальное развитие города, смещая его геометрические центры от воды (г.Чебоксары, Козьмодемьянск, Мамадыш). На новых территориях появлялись точечные центры в виде приходских или торговых площадей, которые располагались на одной оси с уже имеющимися в городе общественными зданиями.

При соблюдении общих принципов урегулирования застройки уездные города получали свое развитие и дальнейший рост по направлению торгового транзитного пути и главной композиционной оси города. Установлено, что в зависимости от условий их взаимного расположения и природной местности происходило формирование того или иного типа планировочных структур. Совпадение расположения главной композиционной оси и торгово транзитного пути (их сонаправленность) отмечено на примере развития городов Свияжск, Козьмодемьянск.

Транзитный путь здесь, как правило, проходил через весь город и соединял два центра (торговый и административный, духовный и торгово-административный). Торговля, общественная, духовная жизнь городов происходила на протяжении этого направления, являющегося главной композиционной осью города. Свияжск и Козьмодемьянск помимо основного направления, имели многочисленные поперечные и продольные улицы, композиционно соединяющие другие духовные центры. Такое композиционное решение отличалось ясностью и простотой, поэтому проектные предложения по Свияжску и Козьмодемьянску были со временем практически полностью реализованы в натуре (2т. дисс.,илл. 1.3.2, 1.3.3).

Иную планировочную структуру и, как следствие, композицию имели города Чебоксары, Ядрин, Царевококшайск, (2т. дисс.,илл. 1.3.5, 1.3.13, 1.3.20) с пересечением направлений главной композиционной оси и транзитного пути. Такая особенность была характерна для уездных городов, где присутствовала возможность их развития в направлении, поперечном течению русла реки. И, как правило, удобным и правильным было расположение взаимно перпендикулярных направлений. Главная композиционная ось здесь проходила по линии расположения торговых площадей, соборов, общественных и административных центров и уходила вглубь застройки от берега реки. Транзитный путь при этом параллельно течению реки через весь город. Пересечение направлений всегда приходилось на место торговой площади. Такая четкая и простая структура с двумя взаимно перпендикулярными направлениями служила прочным и устойчивым каркасом для развития жилой застройки.

Архитектурно-планировочная организация домовладений в застройке уездных городов Казанской губернии во второй половине XIX – начале XX в

Планировочные типы двухэтажных домов имели свои отличия от аналогичных типов одноэтажных домов в виду наличия лестницы и ее конструктивного решения:

А) Пристройка с лестницей. В деревянном доме пристройка была каркасной и не отапливалась. Часто такие сени имели собственную односкатную кровлю;

Б) Лестницы, расположенные в структуре дома с боковой стороны. Они входили под общую крышу с домом и отапливались.

В связи с увеличением торговых оборотов в уездных городах все чаще появлялись дома купеческого сословия – двухэтажные каменные, расположенные на главных улицах. Их облик соответствовал столичному типу. Такие особняки строились по проектам последней серии 1840-50-х гг. или местным проектам.

Во второй половине XIX века в условиях быстрого освоения городских кварталов, роста населения, здания на городских владельческих участках постоянно строились и перестраивались. Для домов была характерна многокамерность и развитие вглубь участка. В это время объемно-планировочные и композиционные решения фасадов зданий постепенно отходили от классицистических традиций. Г.Г. Нугманова этот переход описывает следующим образом: «Происходившие в середине XIX в. изменения в застройке усадеб были связаны с изменениями стилистических норм: на смену классицизму пришла эклектика с иными планировочными принципами и новыми образцовыми проектами. Свойственный классицизму принцип «снаружи вовнутрь» сменился принципом «изнутри наружу». ... в середине столетия на первый план выносятся требования удобства. Это обстоятельство предопределило вынесение ряда функций из основного объема дома в примыкающие к нему или отдельно стоящие самостоятельные помещения ...» [182, с. 47-48].

Ближе к концу XIX столетия в виду расширения дифференциации жилища среди различных сословий увеличивается типология их планировочных решений. Задачи нового времени стали вступать в конфликт с системой архитектурно-художественных приемов, которая была выработана классицизмом. Здания становились все более разнообразными по назначению, значительное внимание уделялось функциональной стороне построек, их удобству и комфортабельности, гигиеничности, освещению, вентиляции помещений. Одновременно с этим происходило взаимовлияние традиционных типов строений и профессиональных проектов, в т.ч. образцовых. К застройке уездных городов Казанской губернии можно отнести высказывание Г.В. Есаулова об осваиваемых территориях Юга России: «Архитектура, массово возникающая … - это своего рода некая промежуточная форма между профессиональным проектным творчеством и народной традицией, своего рода производное явление ... так называемый, «третий пласт» [163, с. 304]. Стирались сословные границы в использовании типов жилья.

В городах Казанской губернии во второй половине XIX века наблюдаются процессы проникновения элементов и черт профессиональной архитектуры в традиционные типы жилищ. Такое положение наблюдаются и в других регионах России: «Застройщики как повторяют образцы народного зодчества, приспосабливая их к условиям городской застройки ..., так и включают в свои постройки элементы «стилевой» профессиональной архитектуры» - Г.В. Есаулов [163, с. 305].

Планы жилых домов к этому времени тяготели к прямоугольной или квадратной форме, что было связано с распространением анфиладно-коридорной системы (2 т. дисс., илл. 2.4.4). Появление коридора в плане позволяло избежать устройства проходных комнат, что, несомненно, делало организацию внутреннего пространства более удобной. Анфиладное сообщение между комнатами оставалось, хотя вход в них был уже раздельный. Иллюстрацией такой планировки был дом на каменном этаже купца 2-й гильдии П.М. Зубкова в Козьмодемьянске по ул.Набережной1 (2 т. дисс., илл. 4.1) [195, д.1152].

Практически квадратный в плане с пристройкой лестничного марша со двора, дом имел несколько входов: парадный с улицы, еще один со двора и отдельно в складское помещение со сводчатым перекрытием. Вероятно, со двора вход устраивался для квартирантов, в чьем распоряжении находился первый этаж за вычетом складского помещения. На первом и втором этажах было устроено общее пространство в виде коридора, через которое можно было попасть в любую комнату. Между тем комнаты второго жилого этажа по-прежнему сообщались между собой по средствам линейной анфилады. На первом этаже в этом не было необходимости. Таким образом, жилое пространство было организовано максимально удобно. При этом оно вписываясь в компактную форму плана.

Во второй половине XIX века в уездных городах улучшается сообщение между городами, развивается промышленность и мануфактурное производство, увеличиваются торговые обороты, еще более растет численность населения за счет приезжих из сел и деревень. Улицы городов застраивают двухэтажные каменные и деревянные постройки, появляются доходные дома на четыре и более квартир, построенные по заранее составленным проектам (квартирные дома) (2 т. дисс., илл. 2.4.5).

Отличием новых квартирных домов от уже существующих в частных владениях было стремление к получению большей выгоды, сдачи внаем большей площади. Как следствие, дома эти были больше по размеру, с организацией поквартирной или покомнатной аренды. Дома на несколько квартир одно и двухэтажные заполняли свободные владения внутри квартальной застройки. Происходило уплотнение надворной и квартальной структуры. На одном участке мог располагаться и хозяйский дом, пристроенный вплотную с квартирным. Как это было во владении коллежского асессора П.А.Иванова в г.Мамадыше, где к основному хозяйскому дому пристраивался каменный двухэтажный флигель, по размерам ему не уступающий2 (2 т. дисс., илл. 4.1) [199, д.1612]. Флигель был в 6 окон по главному фасаду с выделенным помещением со сводчатым перекрытием, имеющим отдельный вход со двора.

Разнообразие доходных домов в этот период объяснялось различным социальным и имущественным положением населения, желанием удовлетворить потребности в жилье самые разные слои, а также отсутствием жестких планировочных решений для этого нового типа зданий. Многоквартирный дом развивался на основе пяти- и шестистенка, сохраняя преемственность развития с периода первой половины XIX века. Он увеличивался в размерах, каждая квартира имела 3-4 комнаты, образованные внутренними перегородками вокруг одной печи (2 т. дисс, илл. 2.4.10). Объединение квартир в одном объеме стало возможным за счет устройства общего пространства, функции которого выполнял коридор или фойе при входе. При этом сохранялось применение анфиладной планировки.

Данную систему иллюстрирует двухэтажный дом купчихи Муратовой в Чистополе1 (2 т. дисс., илл. 4.1) [195, д.1260]. По проекту одноэтажный каменный флигель в 5 окон достраивался в глубину и в длину до 7 окон с образованием почти квадратной формы плана. Первый этаж был каменным, на второй деревянный этаж вели две лестницы, отделенные капитальной стеной от основной жилой части. При выходе из лестничного марша в геометрическом центре плана располагалось общая зона распределения, из которой можно было попасть в комнаты различного назначения. Планировочные решения на этажах были одинаковые и практически симметричные относительно центральной продольной оси. Разделение на комнаты происходило относительно двух зеркально расположенных печей, образуя несколько малых комнат вокруг них и одну большую комнату в центре между ними – гостиную в 3 окна, обращенных на улицу. При этом комнаты между собой практически не сообщались, а соединялись по средством общего холла. Таким образом, в компактной форме плана присутствовала анфиладно-коридорной планировочная структура, которая подходила под квартирный тип жилья.

Планировка доходных многоквартирных домов была основана на возможности отопления сразу нескольких квартир: вокруг одной печи располагались до четырех комнат. Для расположения большего количества квартир была характерна анфиладно-коридорная планировка или коридорная с проходными комнатами, позволявшая удобно расположить на одном этаже от 4 квартир.

Архитектурно-художественные решения фасадов домовладений в уездных городах Казанской губернии

Чувашский народ обладал своей культурой и декоративно прикладным искусством. Декор характерного чувашского дома нес определенную символику, связанную с народными традициями, уходящими вглубь веков. Одновременно с этим украшения жилых построек носили защитно-охранительные черты, связанные с языческими верованиями бывших финно-угорских племен. По мере выдвижения жилого дома на линию улицы наличники окон, карнизы и воротные столбы украшались выемчато-трехгранной резьбой. Традиции выемчатой резьбы и ее разновидности оказались наиболее глубокими и сильными у чувашского населения, т.к. в полной мере отображали национальные мотивы, перенесенные в дальнейшем на пропильную резьбу (2 т. дисс., илл. 3.4.5, 3.4.7, 3.4.10-3.4.11, 3.4.13, 3.4.15, 3.4.17, 3.4.19).

Во второй половине XIX века в традиционном деревянном зодчестве выемчатая резьба уже уступала место пропильным плоским украшениям. Строительные приемы и архитектурный декор становились более многообразными. В начале XX века часто употреблялись свойственные чувашскому декору накладные фигурки квадратов, ромбов, круглых розеток. Их вариации делали орнамент разнообразным. Ромбовидные элементы означали свет, тепло, очаг, поэтому всегда присутствовали на фасаде чувашского дома. Встречались декоративные элементы, напоминающие солнце, дерево, животных, птиц (2 т. дисс., илл. 3.4.19).

В чувашском зодчестве часто применялась раскраска резных украшений, прежде всего наличников. На них нередко наносили окраску из двух-трех-четырех цветов (красный, синий, белый, зеленый). Такая полихромия была характерна для домов богатых и жителей среднего достатка.

Под влиянием урегулирования внешний облик городов Ядрин, Цивильск и Чебоксары относительно быстро стал отражать мотивы классицизма, пришедшие с регулярной системой застройки. Сохранившаяся историческая застройка городов представлена домами в традиционной стилистике с элементами ордерной системы. Одним из таких является деревянный дом с мезонином на ул. Гагарина в Цивильске (2 т. дисс., илл. 3.4.5). Фасад в 7 окон украшен лопатками, фланкирующими центральную часть дома. Наличники окон решены просто – в прямоугольном обрамлении, с накладными элементами и треугольным завершением они дополняют строгий, но лаконичный и легкий образ усадебной архитектуры. Логичным завершением композиции фасада является возвышающийся мезонин с тонкой решеткой ограды и декоративными столбиками выступающего балкона. В стене мезонина устроен широкий проем для двух окон и балконной двери. Выступающую часть фронтона подчеркивают резные элементы карниза и фриза. Стена тимпана решена в виде сияния – характерного мотива чувашской культуры. Примечательны в этом отношении геометрические ромбовидные, квадратные, круглые формы в накладном декоре. Общая композиция и приемы оформления жилого дома в целом характерны для русской части населения, однако некоторые детали, элементы декора, использование характерной яркой палитры цветов свидетельствуют о влиянии чувашских народных традиций. Композиция фасада и объемно-планировочное решение дома соответствуют существовавшим общим тенденциям в архитектуре. Таким образом, следы чувашского народа в отличие от татарского можно обнаружить лишь в деталях оформления жилых домов: розетки, элементы сияния, геометрический орнамент, различного вида переплетения (мотив «веревочки»), окраска в национальные цвета некоторых элементов дома – красный, желтый, белый.

Марийский этнос относится к финно-угорской группе, но сформировался под влиянием окружающих народностей. Наиболее сильное влияние на традиции марийского народа оказали волжские булгары, волжско-финские соседи – мещера, мордва, мурома, славяно-русские племена. В традиционной культуре марийцев прослеживаются языческие корни. Жилая историческая застройка в городах Козьмодемьянск и Царевококшайск в подавляющем большинстве была деревянной. Это обстоятельство можно считать региональной особенностью мест локации марийского этноса. Строгое следование традициям классицизма было переосмыслено в деревянной застройке городов Козьмодемьянск и Царевококшайск (2 т. дисс., илл. 3.4.5, 3.4.7, 3.4.10-3.4.11, 3.4.13, 3.4.15, 3.4.17, 3.4.19).

Вначале XX века влияние марийской национальной культуры на решение фасадов жилых домов по большей части прослеживается в мотивах декора резных и накладных элементов. Изображения животных всегда были неотъемлемой атрибутикой марийской усадьбы. В сельской местности можно было встретить изображения птиц, оленей и других животных на декоративных деталях домов. При этом декор носил больше защитно-охранительные функции, нежели украшательские. Различные виды резных деталей украшали наличники окон, карнизы, стены и ворота. Помимо изображений животных для марийского народа характерен геометрический ромбовидный орнамент, унаследованный с древности от финно-угорских племен. Растительный орнамент часто имел вид розетки, елочки или других сплетений. Встречался также орнамент, несущий символическую нагрузку с языческими корнями: в виде солнечного круга с лучами или «веревочки» (2 т. дисс., илл. 3.4.19).

Проведенные натурные исследования жилой застройки в г.Козьмодемьянск позволили выявить большое количество резных, часто ажурных как кружево, украшений фасадов жилых домов. Это неслучайно, т.к. большая часть усадеб и особняков в историческом центре -полностью деревянные, или на каменном подклете. Крупные купцы не скупались на украшении своего жилища. Одним из примеров такой «пряничной» архитектуры является усадебный дом лесопромышленника И.А. Шишорина конца XIX века (2 т. дисс., илл. 3.4.4). Деревянный дом с каменным цокольным и дополнительным мансардным этажом имеет простую композицию фасада в 6 окон по главному фасаду. Симметричность фасада нарушает входное крыльцо, расположенное ближе к правому краю. Цокольный этаж имеет рустованную поверхность, прорезанную 5 окнами с лучковыми перемычками и простыми прямоугольными обрамлениями. Окна деревянного этажа решены в стиле народной архитектуры с характерными высокими треугольными очельями с расположенным внутри сложным резным и накладным декором, подчеркивающим их вытянутые пропорции (окна аналогичны рассмотренному выше дому Дмитриева в Козьмодемьянске). Снизу окна обрамляет ряд многочисленных ниш с накладными цветочными деталями и геометрическими вставками. Широкий фриз закрывает резной декор в три ряда. Симметричность композиции подчеркивает раскреповка со слуховым окном мансарды по центру, также богато украшенным резными и накладными цветочными элементами. Треугольное завершение слухового окна имеет обрамление декоративными столбиками, резным и накладным декором в карнизной и подкарнизной части. Фасад дома решен в одной цветовой гамме голубых и синих тонов. Цокольный этаж – светло-голубого цвета с темными лопатками по бокам и рядом кирпичной кладки понизу. Деревянные поверхности стен выкрашены голубым цветом с декоративными накладными вставками белого и резными элементами насыщенного голубого цветов. Декоративное убранство дома свидетельствует о влиянии русской традиции и не несет характерных черт марийской культуры.

При изучении внешнего облика жилой застройки уездных городов с преимущественным расселением марийского и чувашского населения отмечено следование общим тенденциям в архитектуре. Признаки национального своеобразия читаются в орнаментах растительных и геометрических мотивов, солярных кругов, мотивов сияния и «веревочки». Эти детали, хотя и относятся к традиционно используемым марийским и чувашским народом, в целом лаконично вписываются в фасадные решения стиля эклектики. Рустованные поверхности, вертикальные осевые композиции, элементы ордерной системы свидетельствовали о повсеместном распространении и влиянии единой стилистики.