Содержание к диссертации
Введение
Глава первая Архитектурное училище Экспедиции Кремлёвского строения в 1801-1831 годах 24
Глава вторая Московское Дворцовое архитектурное училище в 1831-1842 годах 73
Глава третья Московское Дворцовое архитектурное училище в 1842-1866 годах 148
Заключение 223
Примечания 230
Принятые сокращения 243
Список литературы 244
Приложения 264
- Архитектурное училище Экспедиции Кремлёвского строения в 1801-1831 годах
- Московское Дворцовое архитектурное училище в 1831-1842 годах
- Московское Дворцовое архитектурное училище в 1842-1866 годах
Введение к работе
В настоящее время историки архитектуры уделяют большое внимание выявлению факторов, влияющих на развитие зодчества. Одним из таких факторов является архитектурное образование. В этой связи изучение истории архитектурных учебных заведений как среды, в которой формировались будущие зодчие, представляется чрезвычайно важным для лучшего понимания истории архитектуры в целом. Однако сейчас история архитектурного образования, особенно московской архитектурной школы, относится к числу малоизученных тем в отечественном искусствознании.
Архитектурные учебные заведения оказывают разноплановое воздействие на развитие архитектуры. Прежде всего, это непосредственное творчество воспитанников того или иного заведения, построенные ими здания. В этом отношении наиболее важным для исследователей является рассмотрение архитектурного образования не только как процесса получения тех или иных профессиональных знаний и навыков, но и как механизма формирования мировоззрения будущего зодчего, его художественных вкусов и стилевых предпочтений.
Однако деятельность крупных архитектурных учебных заведений, как правило, выходит за рамки собственно учебного процесса. Поэтому их влияние на развитие зодчества не ограничивается только практической деятельностью их выпускников. Многие учебные заведения были крупными центрами архитектурной науки, активно занимались изучением истории зодчества, реставрацией, а также издательской деятельностью. Издаваемые ими книги - учебные пособия, издания теоретического и историко-архитектурного характера и пр. - становились известны далеко за стенами этих учебных заведений. Эта сторона их деятельности также представляет большой интерес для историков зодчества.
Однако не только архитектурное образование влияет на развитие зодчества, но и наоборот - архитектурная практика воздействует на архитектурное образование. Это воздействие также является разноплановым. Очевидно, что развитие любого архитектурного учебного заведения, какие-либо изменения в нём вызваны потребностями архитектурной практики. Она диктует, какими качествами должен обладать будущий зодчий и в соответствии с этим корректируется система обучения. Влияние архитектурной практики проявляется и в деятельности зодчих, которые совмещают практическую архитектурную деятельность с педагогической работой. Многие педагоги становились носителями новых веяний, которые вызывали изменения в системе архитектурной подготовки. Сильное воздействие на мировоззрение будущих архитекторов и их вкусы оказывает и та архитектурная среда, в которой они постоянно находятся; окружающие их здания становятся либо пособиями по истории зодчества, либо образцами современного «изящного вкуса», либо — наоборот - примером того, как не нужно строить.
Таким образом, можно говорить о теснейшей связи и взаимовлиянии между архитектурной практикой и архитектурным образованием. Представляется, что наиболее ярко это взаимовлияние проявляется в, пожалуй, самые интересные периоды истории архитектуры - периоды смены стилей. Настоящее исследование посвящено второй трети XIX века - времени, когда в русской архитектуре происходит постепенное угасание классицизма и становление и развитие эклектики. Этот процесс был связан с распространением идей романтизма и сопровождался радикальными изменениями отношения к мировому архитектурному наследию, взглядов на природу художественного, в том числе и архитектурного, творчества, на статус художника, представлений о том, каким должно быть современное зодчество, какими путями оно должно развиваться и каким требованиям должно отвечать. Все эти
изменения отразились и на системе архитектурного образования, претерпевшей в это время значительные преобразования. Объектом исследования является крупнейшее в дореволюционной Москве архитектурное учебное заведение - Московское Дворцовое архитектурное училище.
Первым исследователем, обратившимся к истории Московского Дворцового архитектурного училища, был его выпускник В.А.Гамбурцев, который в конце 1880-х годов стал собирать архивные сведения по истории московской архитектурной школы. На основании архивных изысканий им в 1894 году была издана книга «Архитекторская команда» , представляющая собой сборник документов по истории архитектурного образования в Москве в XVIII и первой половине XIX века, снабжённых небольшими авторскими комментариями. Здесь впервые опубликован ряд важных материалов, касающихся Дворцового училища, в том числе Постановление об учреждении учебного заведения 1804 года.
Годом позже Гамбурцев выступил на Втором Съезде русских зодчих с докладом «К вопросу об изучении путей, которыми шло русское архитектурное образование», опубликованном затем в трудах Съезда . В докладе он обозначил основные вехи в истории Дворцового училища и попытался определить его место и значение в развитии московской и шире - русской архитектурной школы. Доклад сопровождался выставкой, на которой было представлено около пятидесяти учебных работ, собранных и частично атрибутированных Гамбурцевым. Кроме этого, в 1890-е годы им был прочитан ряд оставшихся неопубликованными докладов по истории архитектурного образования в Москве на заседаниях Московского Археологического общества, членом которого он был.
Ещё одним дореволюционным исследователем, уделившим внимание Дворцовому училищу, был А.Ф.Гартвиг. В книге «Школа рисования в отношении к искусствам и ремёслам»3, посвященной истории Строгановского училища, он рассматривает развитие системы
художественного образования в Москве в XIX веке, уделяя особое внимание Мещанскому отделению технического рисования при Дворцовом училище, на базе которого позднее возникло Строгановское училище.
Вплоть до конца 1970-х годов история Дворцового училища почти не привлекала внимание исследователей. Упоминания об этом учебном заведении можно найти в трудах Е.А.Борисовой, Н.А.Евсиной, В.Г.Лисовского, З.К.Покровской, Т.А.Славиной, Н.Ф.Хомутецкого и других авторов. Впервые история московской архитектурной школа как самостоятельная научная проблема привлекла исследователей в 1940 году, когда отмечалось 150-летие архитектурного образования в Москве. На конференции, посвященной этому событию, с докладом выступил С.В.Бессонов4. В этом докладе история Дворцового училища изложена очень кратко и без достаточной опоры на архивные материалы, что обнаруживает незнакомство Бессонова с более ранними работами Гамбурцева.
В 1950-х - начале 1960-х годов исследователи начинают уделять больше внимания истории архитектурного образования в Москве. В это время появились исследования А.И.Власюка, А.И.Каплуна, А.А.Кипарисовой,5 М.В.Будылиной,6 А.И.Михайлова7 и Р.Подольского8, рассматривающие историю московской архитектурной школы в XVIII веке и касающиеся истории тех учебных заведений, которые были предшественниками Дворцового училища. Эти работы очень важны для того, чтобы правильно определить место училища в истории московской архитектурной школы, а также для того, чтобы понять, какие особенности системы обучения, принятой в нём, были заимствованы из предыдущего столетия, а какие возникли позднее, уже в XIX веке.
К изучению теоретического наследия Дворцового училища времени М.Д.Быковского впервые обратился П.В.Соболев в книге «Очерки русской эстетики первой половины XIX века»9. Он рассмотрел речи ряда
воспитанников училища, в том числе Н.В.Дмитриева, в контексте развития русской и европейской эстетической мысли и выявил в них ряд положений, характерных для эстетики эпохи романтизма. Соболев полагал, что взгляды воспитанников учебного заведения формировались во многом под влиянием их знакомства с трудами представителей классической немецкой эстетики. Вместе с тем, речи Дмитриева и его коллег рассматриваются лишь как теоретические труды, при этом упускается из виду, что они были учебными работами. Поэтому никак не показана связь теоретических воззрений воспитанников училища с учебным процессом, ничего не говорится о роли Быковского в формировании этих воззрений.
В 1970-е годы рост интереса к русской архитектуре XIX века
стимулирует повышенное внимание к истории московской архитектурной
школы этого времени, в том числе и Дворцового училища. В 1980-е годы
началось систематическое исследование архитектурного образования в
Москве. Тогда же появились первые публикации, касающиеся
Дворцового училища. Первым исследованием, в котором история этого
учебного заведения рассматривается как самостоятельная проблема, стала
статья В.Г.Лисовского «Московское архитектурное училище на
переломном этапе развития русского зодчества»10. В этой работе автор
говорит об истории учебного заведения времени директорства
Быковского, отмечая наиболее важные, по его мнению, изменения,
произошедшие в это время в системе обучения. Эти изменения впервые
рассмотрены в связи с процессами смены стилей, происходившими в это
время. Основным архивным источником этого исследования послужили
находящиеся в Отделе рукописей Российской государственной
библиотеки записки В.А.Гамбурцева, введённые в научный оборот ещё
Н.Ф.Хомутецким11. Это исследование продемонстрировало
настоятельную необходимость расширения источниковой базы при изучении истории Дворцового училища.
Ещё ранее В.Г.Лисовский обращался к истории Дворцового училища в своей докторской диссертации12. Он обобщил все выявленные к тому времени сведения об этом учебном заведении, дав краткую характеристику развития училища на протяжении всего времени его существования. В этом исследовании была впервые поставлена проблема взаимоотношения и связи Дворцового училища с петербургской Академией Художеств, которая, однако, не получила окончательного решения.
Новым этапом в изучении истории Дворцового училища стали исследования Е.И.Кириченко. В книге «Архитектурные теории XIX века в России»1 вопрос о роли Дворцового училища в формировании и развитии архитектурно-теоретической мысли эпохи романтизма впервые рассматривается как самостоятельная научная проблема. Автор утверждает, что проведённые по инициативе Быковского преобразования в учебном заведении имели целью формирование у воспитанников нового профессионального мировоззрения, связанного с эстетикой романтизма. Особенно отмечена исключительная важность в этом процессе такой формы обучения, как написание сочинений-эссе на архитектурно-теоретическую тему, которым и уделено основное внимание в этом исследовании. Отдельная глава книги посвящена теоретическому наследию Н.В.Дмитриева. В ней анализируются ряд сочинений Дмитриева, в том числе его статья «О русских ордерах». Исследователь справедливо отмечает важность этого сочинения как первой попытки создать модель русского национального стиля в архитектуре эпохи эклектики. Для настоящей диссертации важными также представляются главы книги, посвященные развитию русской историко-архитектурной науки, в которых отмечается вклад Дворцового училища в изучение памятников древнего зодчества в России.
Два года спустя была опубликована монография того же автора о творчестве М.Д.Быковского14. Одна из глав книги посвящена
педагогической деятельности Быковского и анализу его теоретического наследия. В ней подробно анализируются изменения, произошедшие в системе обучения в Дворцовом училище при Быковском. Особое внимание уделяется изменению в характере учебного проектирования, появлению учебных проектов в различных исторических стилях. Говорится также о пополнении библиотеки училища при Быковском, а также о других важных моментах истории учебного заведения этого периода.
Важной особенностью вышеупомянутых работ Е.И.Кириченко является введение в научный оборот большого количества архивных материалов, в том числе ряда документов из фонда Дворцового училища в РГАДА, а также из фонда В.А.Гамбурцева в ОПИ ГИМа.
В исследованиях Е.И.Кириченко ставится проблема сопоставления процессов, происходивших в Дворцовом училище в 1830-е годы, с аналогичными процессами, имевшими место в это же время в Академии Художеств, и вызванными воздействием мироощущения романтизма. Исследователь утверждает, что Дворцовое училище и Академия демонстрируют диаметрально противоположное отношение к новым веяниям в архитектуре. Если в Москве Быковским энергично насаждались новые эстетические взгляды, то в Петербурге консервативное руководство Академии медленно отступает под напором нового архитектурного стиля.
В конце 1980-х годов наступает новый этап в изучении Дворцового училища. С этого времени исследования по истории московской архитектурной школы ведутся в Музее Московского архитектурного института под руководством Л.И.Ивановой-Веэн. Коллективом учёных выпущен ряд сборников из серии «Архитектурные школы Москвы». В первом сборнике «Исторические данные»15 (авторы-составители Р.Н.Блашкевич, Ф.И.Гринберг, Л.И.Иванова-Веэн) Дворцовому училищу, как и другим учебным заведениям, готовивших архитекторов, посвящена
небольшая статья, в которой известные ранее сведения о нём обобщаются и существенно дополняются результатами архивных поисков. Авторы статьи - А.Г.Борис и Л.И.Иванова-Веэн - предлагают делить историю училища на два периода - до и после 1831 года, используя в качестве границы периодов преобразование архитекторской школы Кремлёвской Экспедиции в собственно Дворцовое училище. Довольно подробно анализируются административные документы, регулирующие деятельность учебного заведения, некоторые из которых опубликованы в приложении к сборнику.
Во втором, созданном при участии автора настоящей диссертации сборнике «Учителя и ученики»1 (автор-составитель Л.И.Иванова-Веэн, составители списков, авторы статей А.Г.Борис, А.Е.Гриц, Ю.Е.Крупская, К.М.Секретев) приводятся составленные на основе архивных материалов списки руководства, педагогического состава и учеников всех дореволюционных московских учебных заведений по подготовке архитекторов. Эти списки существенно дополняют проведённые ранее архивные изыскания М.В.Дьяконова. Материал изложен в виде таблиц, в сопроводительных статьях к которым даются краткие и обобщённые сведения о структуре руководящих органов и особенностях педагогического состава училища, обусловленных своеобразием принятой в нём системы обучения.
Параллельно с выявлением письменных архивных источников по истории Дворцового училища в Музее МАРХИ вёлся поиск и графических учебных работ, созданных воспитанниками этого учебного заведения. В результате было выявлено несколько десятков таких работ, некоторые из которых были опубликованы в книге «250 лет Московской архитектурной школы»17, составленной при участии автора диссертации (авторы-составители А.Г.Борис, И.И.Головина, А.Е.Гриц, Л.И.Иванова-Веэн, Ю.Е.Крупская, Е.И.Кириченко, Т.ВЛысова, Н.И.Смолина). Это издание стало первым случаем публикации графического наследия
Дворцового училища. В небольших сопроводительных статьях дается краткая характеристика системы обучения в училище и содержания курсов преподаваемых там предметов, в рамках которых были выполнены публикуемые работы. Во вводной статье, написанной А.Г.Борис, Е.И.Кириченко и Н.И.Смолиной, история московской архитектурной школы рассматривается в тесной связи с развитием русской архитектуры этого периода.
В 2000 году вышла книга о Ф.Ф.Рихтере, ставшая публикацией текстов докладов конференции, посвященной 190-летию со дня рождения зодчего. В статьях ряда авторов впервые подробно рассматриваются различные стороны деятельности Рихтера - творческая, научно-исследовательская, реставрационная, педагогическая и пр. Особо следует упомянуть работы Е.И.Кириченко и Л.И.Ивановой-Веэн, посвященные деятельности Рихтера на посту директора Дворцового училища, в которых содержится много важных сведений об истории этого учебного
заведения . В 2002 году увидел свет сборник трудов проходившей в 1999 году конференции, посвященной 250-летию московской архитектурной школы. Среди опубликованных там исследований для темы данной диссертации особенно важна статья А.Г.Борис, в которой подробно рассматривается история Дворцового училища в первые годы его существования19. Значительным вкладом в изучение Дворцового училища стала также работа Е.И.Кириченко, в которой история московского архитектурного образования XIX века рассматривается в контексте
развития русского зодчества этого периода .
Помимо исследований, посвященных истории Дворцового училища, в ходе работы над диссертацией важную роль сыграли труды, касающиеся истории другого крупнейшего центра подготовки зодчих — Академии Художеств. Для понимания того, каким образом система обучения менялась под влиянием стилевых процессов в архитектуре, и как, в свою очередь, изменения в подготовке кадров влияли на архитектурную
практику, чрезвычайно важны исследования Г.Г.Гримма21 и В.Г.Лисовского22. Эти работы и содержащиеся в них сведения приобретают особую важность в связи с тем, что сравнение с Академией Художеств избрано нами как один из методов исследования Дворцового училища, особенно второго периода истории этого учебного заведения.
Поскольку архитектура эпохи эклектики, особенно стилевое направление, ориентированное на использование русских национальных форм, неразрывно связано со становлением и развитием историко-архитектурной науки, в ходе работы над диссертацией привлекалась также группа исследований, посвященных русскому архитектуроведению XIX века, в первую очередь работы Т.А.Славиной23 и В.ГЛисовского24. В книге Т.А.Славиной достаточно подробно говорится о деятельности А.А.Мартынова и Ф.Ф.Рихтера по изучению древнерусского зодчества. По мнению исследователя, работы этих учёных положили начало двум направлениям в русской историко-архитектурной науки XIX века -теории заимствований и теории самобытности. В работах В.ГЛисовского утверждается, что изучение древнерусского зодчества в тот период было теснейшим образом связано как с архитектурной практикой, так и с архитектурным образованием. Он полагает, что основной целью историко-архитектурных исследований был сбор материала, необходимого для нужд архитектурной практики, в первую очередь для направления эклектики, ориентировавшегося на использование русских национальных форм. В своих работах, в частности в диссертационном исследовании В.ГЛисовский определяет работу по изучению древнерусского зодчества как одну из важнейших страниц в истории петербургской Академии Художеств и как важнейший фактор, оказавший огромное влияние на развитие системы архитектурного образования в России.
Наконец, в ходе диссертационного исследования использовались различные биофафические словари, содержащие информацию об
учителях и воспитанниках Дворцового училища25. В первую очередь надо отметить труд М.В.Дьяконова , в котором собрано огромное количество извлечённых из архивных источников сведений о московских зодчих XVIII-XIX веков. В последние годы появилось несколько изданий, в которых содержится ценная информация о практической архитектурной деятельности воспитанников училища, как в Москве, так и в других регионах страны, в том числе и в Петербурге27. Среди них следует выделить книгу «Зодчие Москвы», изданную под научным руководством А.Ф.Крашенинникова , содержащую массу полезных сведений о московских архитекторах XIX и начала XX века, в том числе и выпускниках Дворцового училища. В целом же их творчество, особенно если они работали за пределами Москвы, остаётся малоизученным и ещё ждёт своего исследователя.
Все эти работы сделали возможным провести подробный анализ истории Дворцового училища и позволили дать в диссертации чёткую хронологическую картину развития учебного заведения на протяжении всего времени его существования.
Использованные в процессе написания диссертации источники можно разделить на письменные и изобразительные. Большинство письменных источников сгруппировано в два крупных архивных фонда -фонд Дворцового ведомства в РГАДА (ф. № 1239) и фонд В.А.Гамбурцева в ОПИ ГИМа (ф. № 327). В РГАДА материалы по истории Дворцового училища не выделены в отдельный фонд и «растворены» в огромном фонде Дворцового ведомства, что затрудняет их выявление и исследование.
Хранящиеся в РГАДА документы по характеру содержащейся в них информации делятся на несколько групп. В первую группу входят юридические документы, регулировавшие деятельность училища, -утверждённые императором уставы и штаты учебного заведения, постановления министра императорского двора, а также различные
распоряжения главноначальствующего Экспедиции Кремлёвского строения (позднее - президента Московской Дворцовой конторы). Ко второй группе относятся документы кадрового характера о деятельности учеников, архитекторских помощников и педагогов училища, содержащие сведения об их приёме на службу и увольнении с неё, переводе учеников и помощников из одного класса в другой, посылке выпускников на службу в различные ведомства и пр. Другую группу составляют бухгалтерские документы, содержащие информацию о финансировании училища, о выдаче жалования его училища и денежных поощрений наиболее отличившимся ученикам, о выделении средств на закупку книг для библиотеки и прочих учебных материалов и пр. Наконец, последняя группа материалов - это, условно говоря, «внутренние» документы самого училища, отражающие повседневную жизнь учебного заведения, - журналы училищной Конференции, различные материалы, касающиеся содержания курсов различных дисциплин и методики их преподавания, экзаменационные ведомости и пр. Отдельно нужно упомянуть некоторые уникальные документы, обнаружение которых позволило существенно обогатить диссертационное исследование, например каталог библиотеки училища.
Помимо документов, непосредственно касающихся деятельности училища, активно привлекались находящиеся в РГАДА материалы о практической строительной деятельности Экспедиции Кремлёвского строения и Дворцовой конторы. Эти документы, в частности журналы Экспедиции, отражают степень вовлечённости воспитанников училища в строительные работы, которые вело Дворцовое ведомство. Эта группа материалов особенно важна при изучении первого периода истории училища, когда учебное заведения было теснейшим образом связано с Кремлёвской Экспедицией, а его воспитанники участвовали во всех работах, которые вела эта организация.
В ОПИ ГИМа находится фонд В.А.Гамбурцева. Как уже говорилось, Гамбурцев стал собирать сведения по истории архитектурного образования в Москве в конце 1880-х годов. Хранящиеся в его фонде материалы можно условно разделить на две группы, одну из которых составляют собранные Гамбурцевым различные документы по истории училища, а другую - рукописи исследовательских работ и записок мемуарного характера самого Гамбурцева. В первую группу входят копии различных документов времени существования учебного заведения, сделанные им в Московском архиве Министерства юстиции, экзаменационные ведомости, программы обучения различным дисциплинам, различные черновые записки, сделанные рукой педагогов училища и пр. Наибольший интерес представляют воспоминания Гамбурцева о времени его учёбы, где содержится много ценной информации, в том числе и бытового характера, об училище периода директорства Ф.Ф.Рихтера. Надо особо отметить, что при написании записок Гамбурцев опирался не только на свои личные воспоминания, но и на рассказы других выпускников училища, в том числе и тех, кто учился раньше его - В.А.Бакарева, Н.В.Никитина, А.А.Мартынова, Д.Н.Чичагова и др. Это обстоятельство придаёт особую ценность этим запискам. Некоторые собранные им материалы находятся в ОПИ ГИМа в фонде А.А.Бахрушина (ф. № 1), а также в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки. Надо отметить, что часть своих записок Гамбурцев подписывал псевдонимом «Владимир Алексеев». Некоторые исследователи на основании этого полагали, что Гамбурцев и Алексеев — это два разных человека.
В ходе работы над диссертацией использовался также ещё один мемуарный источник - записки В.А.Бакарева, подлинник которых находится в ЦИАМе, а копия, которая и была в нашем распоряжении - в Музее МАРХИ. В этих записках содержатся важные сведения о первом периоде истории училища - времени учёбы Бакарева. Особую ценность
запискам придает то, что от этого периода сохранилось значительно меньше источников, чем от более поздних.
Помимо архивных материалов, в работе над диссертацией использовались и опубликованные источники. Их количество невелико, и основным из них являются Отчеты училища, публиковавшиеся в 1830-е -начале 1840-х годов. Эти Отчеты, ставшие одним из основных источников по истории училища времени директорства Быковского, содержат большое количество ценной информации относительно кадрового состава учебного заведения, его финансирования, состава библиотеки и модельного кабинета, характера системы обучения и методики преподававшихся в училище курсов, особенностей учебного проектирования в это время и много другого.
Важнейшим источником, без которого данное исследование было бы, наверное, невозможно, являются речи воспитанников и педагогов училища, произносившиеся ими на торжественных актах и затем публиковавшиеся. Эти речи стали ярким явлением архитектурно-теоретической мысли второй четверти XIX столетия и без их анализа затруднительно не только изучение истории архитектурного образования, но и истории зодчества этого времени в целом.
Графических материалов, связанных с училищем, до настоящего времени сохранилось немного. Сейчас известно несколько десятков учебных работ, причём большинство из них выполнено в последний период истории училища - время директорства Рихтера. Около пятидесяти работ было собрано ещё Гамбурцевым. Он же атрибутировал часть из них. В настоящее время эти работы находятся в ГНИМА им. А.В.Щусева. Помимо этого, значительное количество учебных работ Дворцового училища хранится в Отделе ИЗО Исторического музея. Единичные работы есть также в фондах Научно-исследовательского музея Академии Художеств в Санкт-Петербурге, Музее МАРХИ и Отделе
рукописных, печатных и графических фондов Музеев Московского Кремля.
Кроме собственно учебных работ, т.е. работ, выполненных в ходе изучения той или иной дисциплины, для исследования привлекалось большое количество работ, выполненных учениками во время учёбы, но не являющихся учебными в вышеназванном смысле. В основном это различные чертежи и рисунки, выполненные учениками и помощниками в ходе их участия в различных строительных работах, которые вело Дворцовое ведомство. Подобно письменным источникам, касающимся практической строительной деятельности ведомства, эти материалы важны для понимания связи учебного процесса в училище с архитектурной практикой того времени.
Степень изученности истории Дворцового училища во многом определила цели и задачи настоящего исследования. Целью диссертации является изучение истории Московского Дворцового архитектурного училища и определение места и роли этого учебного заведения в развитии русской архитектуры второй трети XIX столетия и, в частности, в происходившем в то время процессе становления и развития эклектики. В рамках этой цели можно выделить несколько конкретных научных задач, на решение которых направлено исследование. Первой задачей исследования стало выявление и обобщение всех материалов, как опубликованных, так и архивных, содержащих информацию об училище. Это необходимо, чтобы максимально полно реконструировать фактическую историю учебного заведения и установить основные вехи его развития. Особого внимания в этой связи заслуживают материалы, касающиеся юридического статуса училища и его финансового состояния на разных этапах существования, состава и структуры педагогического коллектива, количества обучавшихся там учеников.
Одной из основных задач исследования также является выявление особенностей и специфики системы обучения, существовавшей в
училище, установление содержания курсов основных дисциплин и методики их преподавания. Необходимо проследить, как система обучения, унаследованная от архитекторских команд XVIII века, развивалась на протяжении всего времени существования училища, как и почему появлялись новые предметы. Это позволит увидеть, как с течением времени менялось представление об определённом наборе знаний и навыков, необходимых профессиональному архитектору. Особенно важным представляется определение места учебного проектирования на разных этапах существования училища, а также роль практической архитектурной подготовки, т.е. непосредственного участия учеников в строительных работах, в процессе формирования будущих зодчих.
Следующая задача исследования, тесно связанная с предыдущей -выявление состава библиотеки училища и фонда учебно-методических материалов и определение их роли в учебном процессе. Книги были источником не только архитектурных и инженерных познаний, но и сведений об истории мирового зодчества и современной архитектуре. Знакомство с различными изданиями, преимущественно иностранными, оказывало огромное влияние на формирование у воспитанников определенных эстетических вкусов и стилистических предпочтений. Значительную роль в этом отношении также сыграли различные иллюстративные материалы - гравюры, акварели и пр. с изображением различных архитектурных памятников. Важной проблемой является определение степени влияния книг на стилистику учебных проектов. Изучение состава библиотеки позволит определить круг наиболее часто используемых прототипов среди как российских, так и иностранных изданий.
Ещё одна задача исследования — сравнение училища с другим крупнейшим центром архитектурного образования - петербургской Академией Художеств. Это сравнение выбрано одним из основных
методов при изучении второго периода истории училища - времени директорства М.Д.Быковского, когда в обоих учебных заведения проводились серьёзные преобразования. Такое сопоставление позволит увидеть, какие из происходивших в это время в училище изменений были «изобретением» Быковского, присущими только московской архитектурной школе, а какие - происходили одновременно и в училище, и в Академии. Это даст возможность показать, как система архитектурного образования меняется под влиянием общих процессов в архитектуре, связанных со сменой стилей.
Важнейшей задачей исследования является установление связи учебного процесса с практической архитектурной деятельностью на различных этапах существования училища. Непосредственное участие в строительных работах, преимущественно в тех, которые велись Дворцовым ведомством, было важнейшим элементом обучения. Оно не только обеспечивало успешное освоение учениками практических архитектурных навыков, дополняя тем самым теоретические занятия, но влияло на формирование у них определённых эстетических вкусов. Это особенно важно при изучении первого периода истории учебного заведения, когда связь обучения с практикой была особенно тесной. В это время теоретическое обучение и стилистика учебного проектирования в училище полностью соответствовали эстетике классицизма. В этой связи представляется необходимым сказать о таком явлении в архитектуре эпохи классицизма, как «архитектура романтического направления» или «готика». Возникшее ещё в XVIII столетии, это направление характеризовалось активным использованием неклассических архитектурных форм, преимущественно заимствованных из западноевропейского и русского средневекового зодчества. В начале XIX века строительство в этой стилистике стало основным направлением деятельности Кремлёвской Экспедиции. Знание (хотя бы поверхностное) средневекового архитектурного наследия и умение работать в
неклассических архитектурных формах становилось одним из качеств, необходимых архитектору Экспедиции. Ученики училища постоянно участвовали в таких работах, что определённым образом повлияло на их мировоззрение и, в частности, на отношение к древнерусскому архитектурному наследию. Это стало важной особенностью московской архитектурной школы, отличавшей её от петербургской, воспитанники которой не имели постоянного контакта с древнерусским наследием.
Ещё одной задачей диссертации является анализ теоретического наследия училища и определение места этого наследия в развитии русской архитектурно-теоретической мысли этого периода. Теоретические сочинения 1830-х- начала 1840-х годов, появившиеся по инициативе М.Д.Быковского, - одно из интереснейших явлений в истории училища. В них рассматривались наиболее актуальные эстетические проблемы того времени - о статусе художника, о том, каким должно быть современное зодчество, о том, как следует относиться к мировому архитектурному наследию и пр. Самостоятельное осмысление учениками этих проблем стало важнейшим элементом обучения, которого не было в других учебных заведениях того времени. Быковский считал наличие «правильного» взгляда на архитектуру таким же необходимым качеством зодчего, как и умение проектировать. Лучшие сочинения публиковались и становились таким образом широко известными. Они сыграли огромную роль в распространении эстетических установок романтизма и в этом смысле их значение в истории русской архитектуры выходит далеко за рамки истории Дворцового училища. Представляется, что без изучения теоретического наследия училища сложно правильно понять природу тех процессов, которые происходили в русском зодчестве второй четверти XIX века.
Наконец, ещё одна важная задача исследования - рассмотрение училища как одного из центров историко-архитектурной науки и установление степени влияния историко-архитектурных исследований на
учебный процесс. Это особенно важно при изучении последнего периода существования учебного заведения. Становление и развитие этой отрасли знаний теснейшим образом связано с направлением эклектики, ориентированной на национальные формы. Создание национального зодчества было одной из важнейших проблем архитектуры XIX века. В середине XIX столетия национальность ассоциируется, в первую очередь, с определённым набором деталей, воспроизведение которых в современном архитектурном произведении и придаёт ему национальные черты. Современное здание должно быть «похоже» на древние памятники. Поэтому огромное значение для архитектурной практики приобретает развитие историко-архитектурной науки. Кажется неслучайным, что центрами изучения древнего зодчества стали именно архитектурные учебные заведения - в середине XIX века Дворцовое училище, а несколько позже, во второй половине столетия -петербургская Академия Художеств. Это подтверждает, что изучение древнерусского зодчества имело целью, в первую очередь, создание национальной архитектуры и было необходимо для нужд архитекторов-практиков. Из всех архитектурных произведений эпохи эклектики именно постройки в русском стиле несли наибольшую идеологическую нагрузку, хотя в количественном отношении они значительно уступали зданиям, в облике которых доминировали детали европейских стилей Нового времени. Знание древнерусского зодчества становится качеством, необходимым для профессионального архитектора, причём он должен был не только хорошо знать древние формы, но и свободно владеть ими как материалом при проектировании современных зданий.
Наработки, сделанные училищем в сфере изучения древнерусского зодчества, были востребованы и в последней трети XIX века, когда оно уже перестало существовать. Можно утверждать, что училище оказало огромное влияние на становление и развитие национального направления эклектики, особенно в Москве. Поэтому рассмотрение этой стороны
деятельности учебного заведения поможет лучше понять природу одного из основных архитектурных направлений XIX столетия.
Учебное заведение, которому посвящена настоящая диссертация, было основано в 1801 году, и до 1831 года не имело постоянного официального названия, а в документах именовалась то архитекторской школой, то архитектурным училищем. Лишь в 1831 году оно получило название «Московское Дворцовое архитектурное училище», которое и сохраняло вплоть до своей ликвидации в 1866 году. В конце прошлого столетия первым исследователем истории московской архитектурной школы В.А.Гамбурцевым было введено наименование «Кремлёвское архитектурное училище», которое он распространил на весь период существования учебного заведения. Это было неофициальное название, видимо, употреблявшееся его воспитанниками, связанное с тем, что оно, во-первых, располагалось в Кремле, а во-вторых, - подчинялось Экспедиции Кремлёвского строения. Это название закрепилось в историографии. Нам же кажется наиболее целесообразным использование названия «Дворцовое училище» применительно ко всему времени существования учебного заведения. Когда же речь идёт только о первой половине его существования училища, целесообразно, по нашему мнению, называть его или архитекторская школа Экспедиции Кремлёвского строения или архитектурное училище Экспедиции Кремлёвского строения.
Хронологические рамки, вынесенные в заглавие диссертации -вторая треть XIX века. В истории Дворцового училища выделяются три периода - 1801-1831, 1831-1842 и 1842-1866 годы. Материал диссертации разделён на три главы в соответствии с этой периодизацией, при этом первый период выходит за хронологические рамки исследования. Несмотря на это, его рассмотрение представляется необходимым в первую очередь потому, что этот этап истории училища изучен значительно хуже других. Вместе с тем, именно тогда был заложен
фундамент, на котором строилось учебное заведение в последующие периоды. Так, именно в то время сформировалась оригинальная система обучения, состоявшая из двух ступеней - в качестве ученика и архитекторского помощника, и просуществовавшая вплоть до ликвидации училища. Эта система, во многом унаследованная от архитекторских команд XVIII века, давала удачное сочетание довольно высокого уровня теоретических познаний с основательной практической подготовкой. Она обеспечивала тесную связь учебного процесса с архитектурной практикой, в первую очередь с работами, которые вела Экспедиция Кремлёвского строения. Можно утверждать, что в это время учебный процесс в училище был связан с архитектурной практикой значительно теснее, чем в петербургской Академии Художеств. Именно поэтому система обучения, существовавшая в училище, чутко реагировала на изменения, происходившие в русской архитектуре, и стремилась к ним адаптироваться. Кроме того, именно в это время сформировалась ещё одна важная особенность училища, которой уделяется большое внимание в ходе исследования - внимательное и заинтересованное отношение к древнерусскому архитектурному наследию. Представляется, что историко-архитектурные исследования, центром которых в середине XIX века стало училище, в значительной степени опирались на фундамент, заложенный ещё в первой трети столетия. Поэтому мы сочли необходимым посвятить первому периоду истории училища значительную по объёму часть диссертации.
Архитектурное училище Экспедиции Кремлёвского строения в 1801-1831 годах
В первой половине XVIII века в Москве сложилась система архитектурного образования, состоящая из двух этапов, - обучения в качестве ученика и дальнейшего совершенствования знаний в качестве гезеля или архитекторского помощника. Эта система была принята во всех московских архитекторских командах и школах и с незначительными изменениями просуществовала до конца столетия.
В этот период центрами архитектурной подготовки в Москве были архитекторские команды при различных государственных учреждениях. В состав команды, помимо возглавлявшего её архитектора, обычно входили его помощники и ученики. Ученики состояли в штате команды и получали жалование. Главной их обязанностью была помощь архитектору в строительных работах, которые вела команда. Ученики получали архитектурные знания главным образом путём участия в таких работах. Теоретические занятия рассматривались как второстепенные, вспомогательные29.
Приобретя достаточное количество знаний, ученик мог получить звание гезеля, которое появилось в России в начале XVIII века, а в середине столетия было заменено званием «архитекторский помощник», просуществовавшим до второй половины XIX века. Гезель (также как затем и помощник) имел право заниматься самостоятельной архитектурной деятельностью, по результатам которой ему через некоторое время могло быть присвоено звание архитектора. Однако многие ученики, получив звание гезеля, оставались в команде и, с одной стороны, помогали в работе возглавлявшему её зодчему, а с другой -продолжали обучение, повышая свою квалификацию. Многие гезели, состоя в команде, помогали главе команды обучать учеников, поскольку штатных педагогов в командах не было.
Первая архитекторская школа возникла в Москве в 1749 году на базе команды при Московской полицмейстерской канцелярии, которую возглавлял Д.В.Ухтомский (после 1749 года команда и школа Ухтомского стали подчиняться Сенатской конторе)30. Система обучения, принятая в школе Ухтомского, была во многом схожа с системой, существовавшей в архитекторских командах, - значительную часть знаний ученики по-прежнему получали путём участия в практических строительных работах. Наряду с этим, в школе были организованы ежедневные занятия, на которых ученики осваивали навыки черчения, изучали архитектурные и художественные дисциплины. Роль педагогов выполняли старшие ученики и выпускники школы. При школе была создана библиотека архитектурных книг, активно использовавшаяся в учебном процессе.
Помимо более серьёзной подготовки, школа Ухтомского отличалась от команд значительно большим количеством учеников - с момента создания до ликвидации в 1764 году в ней обучалось более ста человек.
В 1768 году для сооружения Кремлёвского дворца по проекту В.И.Баженова была создана Экспедиция Кремлёвского строения с архитекторской командой и школой при ней, просуществовавшей до 1775 года . Школа-команда под руководством Баженова отличалась от остальных команд тем, что, наряду со штатными, в ней было много «своекоштных», т.е. частных учеников, которые не состояли в штате и не получали жалования. Обучать их Баженов начал ещё до создания команды при Экспедиции, в своей частной школе. Одновременно со школой Баженовым была создана Чертёжная, ставшая своеобразным методическим центром, где собирались архитектурные издания, модели, чертежи и пр.
Школа-команда под руководством Баженова была шагом вперёд по сравнению с командами первой половины XVIII столетия. Баженов считал исключительно важной педагогическую сторону своей деятельности. Хорошо знакомый с европейской системой академического архитектурного образования, он мечтал создать «маленькую партикулярную академию», чтобы готовить профессиональных зодчих не только для нужд Кремлёвской Экспедиции, но и для работы в других ведомствах. Свои идеи о совершенствовании и развитии существующей системы архитектурного образования Баженов неоднократно излагал в служебных записках и прошениях. Зодчий обращался к властям с просьбой о расширении его школы и о придании ей официального статуса, однако добиться этого не удалось. Тем не менее, Баженов сумел значительно повысить уровень даваемого в его школе образования. В частности, он серьёзно подходил к выбору педагогов. Например, ближайший соратник Баженова Ф.В.Каржавин был приглашён специально для занятий с учениками и для перевода иностранных архитектурных книг.
Важным этапом в истории московской архитектурного образования стала школа Каменного приказа (1775-1782 годы)32. Каменный приказ был создан для руководства застройкой Москвы согласно генеральному плану 1775 года. В отличие от школ Ухтомского и Баженова, школа Каменного приказа имела отдельное финансирование, чёткую организационную структуру и разработанную программу обучения, в которой, помимо специальных, присутствовали и общеобразовательные предметы. При этом специфика деятельности самого приказа, её градостроительная направленность, отразилась на системе обучения, важнейшим элементом которого было участие учеников в снятии планов городской застройки. Отношение к архитектурному образованию с позиции ведомственных интересов, характерное для XVIII века, в школе Каменного приказа проявилось с наибольшей полнотой.
Параллельно с перечисленными школами, во второй половине XVIII века в Москве продолжалось традиционное обучение архитектуре в рамках многочисленных архитекторских команд. Например, в Кремлевской Экспедиции действовали команды под руководством К.И.Бланка (1775-1779 годы) и Ф.Кампорези (1789-1797 годы), в каждой из которой обучалось по несколько учеников.
Все рассмотренные школы просуществовали всего по несколько лет, однако между ними существует преемственная связь; воспитанники одной школы после её ликвидации могли переходить в другую, а, окончив обучение, сами начинали преподавать. Всё это позволяет утверждать, что в XVIII веке в Москве сформировалась своеобразная традиция архитектурного образования, отличающаяся от Петербурга, где во второй половине столетия ведущая роль в подготовке зодчих принадлежала Академии Художеств.
Основой для создания архитектурного училища при Экспедиции Кремлёвского строения послужила школа-команда М.Ф.Казакова. В настоящее время об этом учебном заведении мы знаем очень немного, его история требует специального исследования. Известно, что М.Ф.Казаков получил архитектурное образование в школе Д.В.Ухтомского, где он учился в 1751-1759 годах. Окончив обучение, он стал помогать Ухтомскому обучать младших учеников. Уже в начале 1761 года Казаков преподавал рисование фигур и орнаментов. В 1760-е - 1770-е годы зодчий работал в команде В.И.Баженова. Сведений о том, что он преподавал в школе Баженова, к настоящему времени не выявлено, однако можно утверждать, что он имел возможность достаточно хорошо ознакомиться с системой обучения, принятой в этом учебном заведении33.
Самостоятельную педагогическую деятельность Казаков начал в 1775 году, когда было прекращено строительство Кремлёвского дворца по проекту Баженова, команда под его руководством расформирована, а школа прекратила свой существование. В этом году Казаков возглавил архитекторскую команду Экспедиции Кремлёвского строения, куда перешла часть учеников, обучавшихся в школе Баженова. Скорее всего, в первые несколько лет своего руководства командой зодчий не вёл с учениками более или менее регулярных занятий, подобных тем, которые проводились в школе Баженова. Система обучения архитектуре в возглавляемой им команде в конце 1770-х и начале 1780-х годов была, вероятно, традиционной для архитекторских команд того времени.
Московское Дворцовое архитектурное училище в 1831-1842 годах
Второй период в истории училища является, пожалуй, наиболее ярким и интересным и, вероятно, поэтому наиболее хорошо изученным143. В историографии именно это время принято считать расцветом училища. Этим расцветом оно обязано, прежде всего, своему попечителю Д.М.Львову и директору М.Д.Быковскому, внёсшим значительный вклад в развитие учебного заведения.
Д.М.Львов (1793-1842) - бывший военный, участник войны 1812 года и Бородинской битвы, поступил работать в Экспедицию Кремлёвского строения в 1823 году, а в 1827 году стал попечителем училища, сменив на этом посту А.М.Урусова. Одновременно он был членом Комиссии по сооружению храма Христа Спасителя и попечителем Александровского сиротского института144. В.А.Гамбурцев пишет, что Львов в истории Дворцового училища сыграл такую же важную роль, как А.Н.Оленин - в истории Академии Художеств. Он же утверждает, что Львов был одним из первых, кому пришла мысль о создании в Москве своей Академии, равной по статусу петербургской145.
М.Д.Быковский является одним из крупнейших московских архитекторов XIX столетия. Он родился в 1801 году и, вероятно, первые познания в искусстве получил от своего отца, занимавшегося изготовлением иконостасов. В 1816 году он поступил в частную архитекторскую школу известного зодчего Д.И.Жилярди. В школе Жилярди ученики не только овладевали практическими строительными навыками путём участия в различных работах под руководством своего педагога и копировали иллюстрации из увражей, как в школах XVIII столетия, но и занимались проектированием, что существенно повышало уровень получаемого там образования146.
Ещё не окончив обучение, Быковский в 1823 году сам начал преподавать в Дворцовом училище рисование пейзажей и перспективу, а годом позже стал давать частные архитектурные уроки, в том числе и для воспитанников училища. Занимался он этим неофициально, «приватно», подобно многим другим преподавателям художественных дисциплин, т.к. ему из-за мещанского происхождения долго не удавалось добиться права на поступление на действительную службу. В 1831 году Быковский при поддержке своего учителя Жилярди сумел получить от Академии Художеств звание академика архитектуры за «проект карантина на морском берегу на 250 человек». После этого он официально принимается в училище, причём предыдущие несколько лет его работы (с 1828 года) также засчитываются как действительная служба147. Официально руководителем учебного заведения Быковский был назначен лишь в 1836 году, однако благодаря своей энергичности стал оказывать определяющее воздействие на систему обучения в нём уже с начала 1830-х годов.
Благоприятные условия для осуществления преобразований в училище сложились в 1831 году. В этом году была осуществлена реформа Дворцового ведомства, в ходе которой Экспедиция Кремлёвского строения была ликвидирована, а училище передано в ведение Московской Дворцовой конторы, которая приняла на себя функции Экспедиции. 20 ноября 1831 года министр императорского двора утвердил разработанный Д.М.Львовым новый устав училища, заменивший собой Постановление 1806 года. Возможно, в составлении устава принимал участие и Быковский, однако данных, позволяющих утверждать, что это участие было особенно активным, не обнаружено.
Устав сохранил сформировавшуюся в первый период существования училища двухступенчатую систему образования - в качестве ученика и в качестве архитекторского помощника. Училище было поделено на пять отделений - четыре теоретических и одно, высшее, практическое. В теоретических отделениях обучались ученики, по мере получения знаний переводившиеся из одного отделения в следующее, более высокое. Самым низшим считалось четвёртое отделение, а самым высшим - первое.
Несколько лет спустя, в 1837 году, было установлено, что курс каждого из отделений училища воспитанник должен проходить за один год, а затем переводиться в следующее отделение. В том случае, если воспитанник в течение года недостаточно прилежно учился, он мог быть оставлен в этом же отделении на второй год, что происходило достаточно часто. В старшем, первом отделении, курс был рассчитан на два года. Таким образом, всё время пребывания в училище должно было составлять не менее пяти и не более восьми лет. На самом же деле довольно часто курс обучения затягивался на значительно больший срок, т.к. многие воспитанники не могли освоить курсы каждого отделения даже за два года.
В 1837 году поступление учеников в училище было упорядочено, теперь оно осуществлялось один раз в год, в августе. Желающие поступить в учебное заведение должны были сдать вступительные экзамены, состоящие из начальных познаний в чтении, чистописании и арифметике. Теперь в училище группа учеников поступала одновременно, проходила общий для всех курс обучения, а затем также одновременно переводилась в следующее отделение. Ещё ранее, в 1834 году, было решено проводить все выпускные экзамены в установленные сроки, с 1 ноября по 1 февраля. В предыдущий период каждый ученик обучался как бы «по индивидуальному плану», его перевод в следующие классы не был привязан к какому-то определённому сроку и зависел лишь от того, как быстро он овладевал знаниями. Именно поэтому в первый период существования училища сроки обучения у разных учеников были столь различны. В училище сохранилась практика обучения «партикулярных» учеников, количество которых, как и прежде, было значительно больше количества штатных. В соответствии со штатом училища, который был утверждён Николаем I одновременно с уставом, все ученики в зависимости от получаемого ими жалования были разделены на три класса. В учебном заведении предполагалось иметь по десять учеников первого, второго и третьего классов, которые должны были получать соответственно по 180, 150 и 120 рублей в год148. Таким образом, количество штатных учеников должно было составить 30 человек. При этом известно, что в 1833 году в училище обучалось 119 учеников149, в 1834 - ИЗ150, в 1836 - 128ш, в 1838 - 144152, в 1840 - 140153, в 1842 -139154. Всего за рассматриваемый период в училище поступило не менее 318 человек155.
Московское Дворцовое архитектурное училище в 1842-1866 годах
Третий период истории Московского Дворцового архитектурного училища связан с именем Ф.Ф.Рихтера. Он возглавлял это учебное заведение 24 года - больше, чем кто-либо из его предшественников.
В 1842 году, после смерти Львова, новым попечителем училища был назначен Л.К.Боде. Бывший военный, он поступил на службу в Московскую Дворцовую контору в 1833 году советником, в 1836 году стал её вице-президентом, а спустя некоторое время - президентом. В обязанности Боде входило руководство сооружением Большого Кремлёвского дворца и наблюдение за другими строительными работами, которые велись в это время в Кремле - реставрацией теремов, строительством нового здания Оружейной палаты и перестройкой старого и пр.298 В 1860 году Боде на посту президента конторы и попечителя училища сменил Н.И.Трубецкой, который занимал эти должности вплоть до ликвидации училища в 1866 году.
15 апреля 1842 года новым директором училища вместо ушедшего в отставку Быковского по инициативе Боде был назначен Ф.Ф.Рихтер. Процесс творческого становления Рихтера, с одной стороны, типичен для воспитанников петербургской Академии Художеств, а с другой - имеет ряд особенностей, сближающих его с московской традицией. В 1827 году он поступил в Академию вольноприходящим учеником и успешно закончил её в 1833 году. Получив право на пенсионерскую поездку, которое редко давалось вольноприходящим ученикам, Рихтер несколько лет провёл в Италии, где, подобно другим пенсионерам, занимался «реставрациями» древнеримских построек. Выполненные им графические реконструкции форума Траяна и бань Павла Эмилия счигаются одними из лучших работ такого рода. Вместе с тем, в 1827 году Рихтер начал работать рисовальщиком в комиссии но сооружению Исаакиевского собора и в течение нескольких лет совмещал эту работу с учёбой в Академии. Таким образом, вместе с хорошей теоретической подготовкой, которую давало обучение в Академии, он сумел получить и некоторые практические навыки.
Получив за «реставрации» звание академика архитектуры, Рихтер вскоре после возвращения в Россию был направлен в Москву, где в 1841 году стал архитектором в комиссии но строительству Большого Кремлёвского дворца, будучи, таким образом, непосредственным подчинённым Боде. Поскольку главный архитектор дворца К.А.Тон не имел возможности постоянно находиться в Москве, Рихтер фактически руководил всеми строительными работами в Кремле. Кроме этого, он некоторое время руководил Комиссией строений в Москве, заменяя возглавлявшего её И.Т.Таманского, и был членом комиссии по строительству храма Христа Спасителя299.
Первые шаги нового руководства училища подтверждают выдвинутую в предыдущей главе версию о конфликте между руководством Дворцового ведомства и Быковским, приведшем к отставке последнего. Решительность, с какой начались преобразования в училище, позволяет утверждать, что у руководства конторы и, в частности, у Боде, было достаточно чёткое представление о том, каким должно быть данное учебное заведение, и это представление существенно отличалось от взглядов Быковского.
Вскоре после своего назначения на пост попечителя Боде направил министру императорского двора П.М.Волконскому докладную записку, в которой отмечал недостатки принятой в училище системы обучения и предлагал меры по их устранению. Содержание записки было согласовано и с президентом Дворцовой конторы А.М.Урусовым. Прежде всего, Боде предлагал вернуть училище в подчинение Дворцовой конторе, из которого оно, напомним, было выведено в 1835 году. «Дворцовое архитектурное училище, быв отделено от Московской Дворцовой конторы, лишилось способов доставлять ученикам своим достаточные практические сведения; от сего произошло, как самый опыт показал, что оно приняло было направление более школы рисования, нежели училища архитектурного искусства»300 - писал он. Боде полагал, что административное подчинение училища конторе является необходимым условием успешного освоения учениками практических архитектурных навыков. Цель училища, как и в первой трети XIX века, виделась в подготовке зодчих-практиков. Расширение системы обучения по академическому образцу, к чему стремился Быковский, становилось второстепенным. Например, Боде считал чрезмерным количество художественных дисциплин, полагая, что их число превышает необходимый архитектору минимум.
Вместе с тем, было бы неверно думать, что Боде предлагал вернуться к ведомственному принципу организации архитектурного образования, когда училище готовило специалистов преимущественно для нужд Дворцовой конторы. Попечитель даже полагал, что училище «со временем должно быть первым по своему предмету в России заведением и, конечно, послужит корнем предполагаемой Московской Академии Художеств»301. Эти слова свидетельствуют, что он видел училище заведением, значение которого выходило бы далеко за рамки одного ведомства. Характер идей Боде о реформировании училища определяется, как нам кажется, изменением в середине XIX века представлений о задачах архитектурного образования и шире - о необходимых архитектору профессиональных качествах. В это время значительно возрастает строительная активность и, следовательно, появляется потребность в большом количестве архитекторов-практиков, имеющих хорошую инженерную подготовку. Академическая система эпохи классицизма не могла в полной мере удовлетворить эту потребность. Именно это было одной из причин реформ системы образования, задуманной Олениным, о чём подробно говорилось в предыдущей главе. Потребность в зодчих-практиках особенно остро ощущалась в Московской Дворцовой конторе, которая вела в этот период широкомасштабные строительные работы в Кремле. Боде и Рихтер, руководя этими работами, не могли не учитывать такую потребность. Поэтому стремление Боде реформировать училище объясняется еще" и заботой об интересах своего ведомства - Дворцовой конторы.
В предыдущей главе отмечалось, что существенным изъяном системы обучения при Быковском была недостаточная практическая подготовка воспитанников. Быковский, очевидно, это понимал и безуспешно пытался добиться, чтобы учеников допустили на строительство Большого Кремлёвского дворца, которое началось, когда он ещё был директором. Вернув училище в подчинение Дворцовой конторе, его новому руководству удалось в значительной степени восполнить этот недостаток именно благодаря вовлечению учебного заведения в процесс проектирования и строительства дворца. Оно стало своеобразной опытной площадкой, на которой воспитанники училища оттачивали своё профессиональное мастерство.
Для участия в сооружении дворца и строившегося одновременно с ним храма Христа Спасителя в Москву прибыло большое количество молодых петербургских зодчих - выпускников Академии Художеств, среди которых были Н.Л.Бенуа, А.И.Резанов, А.И.Кракау и др. Эти стройки стали полем интенсивного взаимодействия и взаимовлияния петербургской и московской архитектурных школ, что существенно повлияло не только не развитие архитектуры в Москве, но и на изменения в системе архитектурного образования в древней столице. Следует подчеркнуть, что работа в Москве и контакты с московскими коллегами оказали заметное воздействие и на петербургских зодчих; в частности, именно благодаря такой работе они смогли познакомиться с древнерусским зодчеством, что повлияло на их последующую деятельность.
Исследователи полагают, что Большой Кремлёвский дворец нельзя в полной мере считать авторской постройкой К.А.Тона, он является плодом творчества целой группы архитекторов302. Огромная роль в создании этого сооружения принадлежит московским зодчим -выпускникам Дворцового училища. Первоначальный проект дворца был выполнен архитекторским помощником П.Л.Герасимовым в 1838 году. Тон подключился к проектированию несколько позднее, и сначала его роль состояла в основном в консультативной помощи молодому зодчему. Однако вскоре он становится главным архитектором дворца. Выше уже говорилось, что поскольку Тон не мог постоянно находиться в Москве, старшим архитектором дворца стал Ф.Ф.Рихтер, который фактически и руководил строительством. Интересно, что все остальные зодчие, участвовавшие в стройке, выбирались не Тоном и даже не Рихтером, а назначались Л.К.Боде из числа сотрудников Дворцовой конторы. Надо сказать, что Боде активно отстаивал интересы московских архитекторов; ни одному из приехавших из Петербурга зодчих, кроме Рихтера, не удалось надолго закрепиться в Дворцовой конторе. Основным местом их работы стала Комиссия по сооружению храма Христа Спасителя, строительство которого шло параллельно с Кремлёвским дворцом. Ярким примером может служить история перестройки старого здания Оружейной палаты в казармы. Первоначально руководителем этого строительства был Тон, а его помощниками - А.С.Каминский и Я.И.Реймрес, приехавшие с ним из Петербурга. Однако вскоре Боде распорядился «считать их уволенными», старшим архитектором назначил Н.И.Чичагова, а его помощниками - выпускников Дворцового училища П.А.Герасимова и П.А.Иванова303. Показательна также статья самого Боде, опубликованная в книге А.Ф.Вельтмана «Описание нового императорского дворца в Кремле Московском». Он явно принижает роль
Тона в проектировании и строительстве дворца и, наоборот, подчёркивает вклад своих подчинённых - архитекторов конторы, из-за чего у него с Тоном часто возникали конфликты304.
