Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Формирование научного подхода к изучению древнерусской литературы в литературоведении россии (XVIII -середина XIX вв.) і
1. Основные этапы изучения древнерусской литературы в отечественной науке XVIII - середины XIX веков 9
2. Древнерусская литература в трудах казанских филологов первой половины XIX века 26
3. Организация научной деятельности студентов и ее значение для развития литературоведения в Казанском университете 64
ГЛАВА П. Изучение древнерусской литературы в казанском университете в 70-е годы XIX - начале XX веков
1. Древнерусская литература как предмет исследования в академическом литературоведении второй половины XIX века 75
2. Исследователи древнерусской литературы в Казанском университете второй половины XIX - начала XX веков 85
3. Общая проблематика трудов по древнерусской литературе в казанской филологической школе во второй половине XIX века 109
4. Сравнительное изучение древнерусской литературы в Казанском университете 129
Заключение 150
Список использованных источников и литературы 157
- Основные этапы изучения древнерусской литературы в отечественной науке XVIII - середины XIX веков
- Организация научной деятельности студентов и ее значение для развития литературоведения в Казанском университете
- Древнерусская литература как предмет исследования в академическом литературоведении второй половины XIX века
- Общая проблематика трудов по древнерусской литературе в казанской филологической школе во второй половине XIX века
Введение к работе
Одна из особенностей отечественного литературоведения заключается в том, что в определенные моменты своего развития оно стремилось систематизировать, оценить и подвести итоги тому, что было сделано ранее, а также наметить с учетом этого перспективы для дальнейшего развития. Так было в конце XIX - начале XX вв., когда в трудах А.С. Архангельского, А.А. Котлярев-ского, В.Ф. Переверзева, Н.К. Пиксанова, В.В. Сиповского подводились итоги развития науки о литературе в России, так бьшо и в 70-80-е гг. XX в., когда вышел целый цикл работ, посвященных академическому литературоведению («Академические школы в русском литературоведении», 1975; «Возникновение русской науки о литературе», 1975; «Русская наука о литературе в конце XIX -начале XX века», 1982).
Не является исключением и конец XX — начало XXI вв.: об этом свидетельствуют научные конференции, посвященные истории и современному состоянию литературоведения, например: «Литературоведение на пороге XXI в.» (Москва), «Российская словесность: эстетика, теория, история» (Санкт-Петербург); переиздание трудов выдающихся филологов XIX в. (Ф.И. Буслаева, А.Н. Веселовского, А.Н. Пыпина, М.И. Сухомлинова); появление монографических работ, сборников, статей и учебных пособий по проблемам истории и теории литературоведения (К.А. Баршт, А.С. Курилов). «Всякая научная рефлексия, - как отмечает П.А. Николаев, - решает несколько задач: рассмотрев-предшествующий путь своей сферы знаний, еще раз осмыслить предмет, усовершенствовать ее инструментарий, ее «морфологию» и - возможно, без явной декларации - выполнить прогностическую функцию» [Николаев 1998: 4].
В общем потоке этих исследований особое место занимает изучение университетских литературоведческих школ, у истоков которого стоит Н.К. Гудзий с учебным пособием «Изучение русской литературы в Московском университете (дооктябрьский период)» (1958 г.). Активно работают в этом направлении литературоведы Санкт-Петербурга, Саратова, Самары, Твери. Большое внимание изучению истории регионального литературоведения и критики уделяется филологами Казанского государственного университета. Можно отметить работы Л.Я. Вороновой, а также диссертации и статьи Б.И. Колмакова [Пи-воварова, Колмаков 2008], Н.И. Недашковской (Н.И. Макаровой) [Макарова 2004], М.М. Сидоровой [Сидорова 2004], в которых рассматриваются деятельность крупнейших представителей казанского литературоведения, научных литературных обществ в Казани, также некоторые аспекты изучения и преподавания древней отечественной словесности в Казани.
Так, ряд исследований Л.Я. Вороновой посвящен изучению научной и преподавательской деятельности А.С. Архангельского (1854—1926), профессора Казанского университета, внесшего немалый вклад в изучение древнерусской литературы: Воронова ЯЛ. («История русской филологии в осмыслении А.С. Архангельского», 2000; «А.С. Архангельский как исследователь славянской письменности и культуры», 2000; Александр Семенович Архангельский. 1854-1926», 2002; «Из истории преподавания русской литературы в Казанском университете (80-90-е гг. XIX в.)», 2004; «Концепция личности Нила Сорского А.С. Архангельского», 2006 и др.
Под руководством Л.Я. Вороновой были защищены кандидатские диссертации.
М.М. Сидорова осветила отдельные аспекты процесса формирования литературоведения в Казанском университете в первой половине XIX в. Особое внимание в ее кандидатской диссертации «Н.Н. Булич как исследователь рус-
ской литературы» и статьях уделяется личности и научной деятельности профессора Н.Н. Булича, сыгравшего огромную положительную роль в развитии науки о литературе в Казанском университете в XIX в. [Сидорова 1997].
Н.И. Недашковская (Макарова) в кандидатской диссертации «И.Я. Порфирьев как исследователь русской литературы (1823-1890)» изучила личность и научно-преподавательскую деятельность Ивана Яковлевича Порфирьева, профессора истории русской словесности Казанской Духовной Академии [Макарова 2000]. Ее работы последних лет посвящены истории славяноведения в Казанском университете [Макарова 2000].
Однако в исследованиях по истории литературоведения в России и в трудах казанских ученых монографически не рассматривается вопрос об изучении древнерусской литературы в Казани, несмотря на то, что он привлекал внимание ученых с момента образования кафедры красноречия, стихотворства и языка российского (1804 г.) вплоть до революции: здесь защищались магистерские, докторские диссертации по древнерусской литературе, осуществлялись издательские проекты, были налажены плодотворные научные контакты с зарубежными славистами (Сербия, Болгария, Чехия, Польша, Венгрия, Австрия и др.). На труды казанских ученых (А.С. Архангельского, П.В. Владимирова, П.П. Миндалёва и др.) до сих пор ссылаются отечественные и зарубежные исследователи древнерусской литературы. В связи с этим представляются актуальными систематизация, обобщение и анализ всех достижений в области изучения русской литературы X-XVTI вв. и осмысление истории медиевистики в Казани, так как казанская литературоведческая школа XIX в. внесла большой вклад в развитие отечественной науки. Это особенно важно сделать сейчас, когда, по словам А.С. Демина, «российское литературоведение стоит на пороге создания особого фундаментального труда по истории древнерусской литера-
туры» [Демин 2003: 553]. Следовательно, актуальность темы нашего исследования определяется на теоретическом и историко-литературном уровнях.
Новизна настоящей работы заключается в комплексном исследовании казанской филологической школы изучения древнерусской словесности, потребовавшем привлечения широкого литературоведческого, литературно-критического, биографического, архивного материала, в контексте литературоведческих школ России XIX в.
Цель диссертационного сочинения состоит в рассмотрении процесса изучения древнерусской литературы в Казани, преимущественно — в Казанском университете в дореволюционный период.
Цель работы предполагает решение следующих задач:
проанализировать деятельность и труды казанских ученых, занимавшихся древнерусской литературой;
очертить круг проблем, связанных с изучением древнерусской литературы;
выявить методологические идеи и проследить эволюцию научных методов казанских филологов применительно к изучению древнерусской литературы;
раскрыть основные закономерности взаимодействия процессов изучения и преподавания древнерусской литературы казанскими учеными;
определить жанровое своеобразие научных исследований, посвященных древнерусской словесности в Казани этого периода.
Предметом исследования стало формирование и развитие научных традиций изучения древнерусской литературы в Казани и Казанском университете.
Объектом исследования являются архивные материалы НА РТ, программы по русской словесности, опубликованные труды казанских ученых по древнерусской литературе: статьи в журналах, как в местных, например, в
«Ученых записках Казанского университета», «Православном собеседнике», так и в российских: «Русском филологическом вестнике» и др.; монографии, лекционные курсы и очерки; магистерские и докторские диссертации А.С. Архангельского, П.В. Владимирова, П.П. Миндалёва, которые не переиздавались после революции (многие из этих источников практически выпали из осмысления литературоведения XX-XXI вв.).
Для целостного анализа деятельности казанских филологов важным представляется привлечение биографического материала, особенно в том случае, когда рассматривается научная деятельность ученых, незаслуженно забытых отечественным литературоведением, например, В.Г. Варенцова, П.П. Миндалёва, П.В. Владимирова и др., воспоминаний, некрологов, заметок коллег и учеников, неопубликованных источников, хранящихся в ОРРК Научной библиотеки им. Н.И. Лобачевского Казанского университета и архивных материалов.
Теоретической и методологической основой работы стали исследования по изучению истории отечественной науки о литературе А.С. Архангельского, В.В. Сиповского, К.А. Баршта, А.Л. Гришунина, И.К. Горского, Л.М. Крупчанова, А.С. Курилова, П.А. Николаева, О.П. Преснякова и др., а также труды, посвященные отдельным теоретическим проблемам литературоведения (проблемам метода, стиля, жанра, литературного направления), Д.С. Лихачева, Е.В. Ермиловой, А.Н. Иезуитова, И.П. Ильина, В.Е. Хализева, А.С. Демина, М.Б. Храпченко, работы о национальном своеобразии литературы Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, Ю.Г. Нигматуллиной и др.
Практическая значимость состоит в возможности использования результатов диссертационного исследования при подготовке общих и специальных курсов по истории русской литературы X—XVTI веков, теории литературы, истории русского литературоведения, а также в исследованиях по истории академических школ XIX столетия, в Казани - в частности.
Структура работы обусловлена поставленными целью и задачами. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы.
Первая глава посвящена изучению истоков и первых шагов развития медиевистики в Казанском университете. Хронологически - это период от образования отделения словесных наук в 1804 г. до 60-х гг. XIX в. включительно. Здесь проанализирована научно-преподавательская деятельность таких учёных, как Г.Н. Городчанинов, М.С. Рыбушкин, А.Ф. Хламов, К.К. Фойгт, В.И. Григорович, Н.Н. Булич, В.Г. Варенцов и др.
Во второй главе освещается период дальнейшего развития науки о литературе в Казани с 70-х XIX в. до начала XX в. В центре нашего внимания здесь - исследовательская и преподавательская деятельность М.П. и Н.М. Петровских, Е.Ф. Будде, А.С. Архангельского, П.В. Владимирова, П.П. Миндалёва, СП. и Д.П. Шестаковых.
В заключении к диссертации подводятся итоги исследования, формулируются основные выводы и намечаются перспективы дальнейшей работы.
Основные положения диссертации были апробированы в докладах на следующих конференциях. На международной конференции «Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы» (Казань, 2004); на всероссийских конференциях: «Актуальные проблемы изучения литературы в вузе и школе» (Тольятти, 2004), «Забытые и «второстепенные» критики и филологи XIX-XX вв.» (Псков, 2005), «Сопоставительная филология и полилингвизм» (Казань, 2005), «Вопросы языка и литературы в современных исследованиях» (Москва, 2007), «HOMO SCRIBENS. Литературная критика: поэтика и политика» (Казань, 2008) и на региональной конференции «Богословие и гуманитарные науки: традиции и новая парадигма» (Казань, 2006), а также в 11 публикациях (три из них - в изданиях ВАК РФ).
Основные этапы изучения древнерусской литературы в отечественной науке XVIII - середины XIX веков
Изучение древнерусской литературы в становящемся литературоведении России 1730-1870-х гг. складывалось постепенно. Потребность в систематизации обширных сведений о книгах появилась задолго до этого - еще в Древней Руси. С XV-XVII вв. сохранилось множество оглавлений, описей, каталогов монастырских библиотек и т.д. Исследования собственно по древнерусской литературе появляются не сразу. Еще в начале XVIII в. изучению древности не придавалось серьезного научного значения несмотря на то, что произведения народной словесности и древние памятники собирались и использовались в произведениях Ф. Прокопо-вича, в трактатах В.К. Тредиаковского и др. Например, в творчестве А.Д. Кантемира осуществляется освоение художественного наследия древней литературы: «Симфония на псалтирь» (1727) стала указателем к Псалтири, как утверждает А.С. Елеонская. В статье «Древнерусские мотивы в произведениях А.Д. Кантемира» она пишет: «Круг древнерусских источников, отмеченных Кантемиром, невелик. Едва ли, однако, только им ограничилось знакомство поэта с культурным наследием Руси. О противоположном свидетельствует использование - пусть отдельных, но представленных достаточно широко - образов, мотивов, приемов, характерных для древнерусских памятников» [Елеонская 1999: 15]. Но назвать такие работы писателей XVIII в. научными еще нельзя. Это объясняется тем, что сама наука того времени находилась на стадии первоначального развития, не было сформировано четкой научной базы.
К 1740-м гг. картина постепенно начинает меняться: все чаще проявляется интерес к произведениям древнерусской литературы, собиратели начинают ценить ее, многие писатели используют ее в своем творчестве (например, А.Д. Кантемир, М.Д. Чулков, Н.А. Львов и др.). «В XVIII в., - пишет А.С. Архангельский, - наши научные интересы, собственно историко-литературные, выражаются прежде всего собиранием памятников. Вскоре к этому присоединяются попытки научного изучения, издания их и т.д.» [Архангельский 1916: 130]. Среди первых исследователей известны А.И. Дмитриев, М.В. Попов, М.Д. Чулков, М.М. Херасков, Н.И. Новиков и др.
Первые историко-литературные работы, представленные в XVIII в., чаще всего были написаны в форме статьи словарного характера об отдельных писателях. Например, М.М. Херасков в труде «Рассуждения о российском стихотворстве» только несколько первых абзацев посвящает древнерусской литературе, а уже в «Опыте исторического словаря о российских писателях» (1772) Н.И. Новикова составлены заметки о 54 литературных деятелях, относящихся к допетровской Руси, в которых содержится краткая информация о летописцах Несторе и Сильвестре, о составителях Киево-Печерского патерика Симоне и Поликарпе, митрополите Киприане, Кирилле Белозерском, Иосифе Волоцком, князе Андрее Курбском, митрополите Макарии и др. Новиков также публиковал ежемесячно памятники русской истории в издании «Древняя Российская Вивлиофика, или собрание разных древних сочинений, яко то: Российские посольства в другие государства, редкие грамоты, описания свадебных обрядов и других исторических и географических достопамятностей и многие сочинения древних Российских стихотворцев» (1773-1775; 2 изд. - 1788-1791; 3 изд. -1894). И хотя все эти заметки имели небольшой объем, так как в XVIII в. еще очень сложно было изучать литературу из-за неразработанности методологии анализа памятников и труднодоступное самих источников, однако необходимо учитывать, что у первых исследователей не было предшественников, кроме того, этот этап «стал периодом зарождения русской науки о литературе» [Возникновение 1975: 117], в том числе и древнерусской.
Изменения в изучении древней отечественной словесности произошли в начале XIX в. Открыло этот качественно новый этап опубликование в 1800 г. «Слова о полку Игореве», а также издание первых восьми томов «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина в 1806 г. Ученые убедились в том, что русская словесность является одной из самых древних в Европе, в связи с чем пробуждается огромный интерес к истории русской словесности, «возникает стремление связать единой нитью развития «древнюю» и «среднюю» русскую литературу с «новой», с литературой послепетровского времени» [Возникновениє 1975: 225], и, следовательно, появляются первые попытки обозначить ее периоды.
Интересно заметить, что в это время происходит становление науки о литературе, которое тесно связано с формированием и укреплением системы историко-литературных понятий. Начало этому положил Иван Мартынович Борн (7—1851) в работе «Краткое руководство к российской грамматике» (1808 г.). Он одним из первых ввел в русское литературоведение понятие «периода», которое связывал с исторической жизнью народа. Он считал, что изменения в литературном процессе определенным образом связаны с жизнью народа, соответственно, в его исследованиях периоды литературы практически совпадают с периодами исторической жизни. Ученый предложил свою периодизацию - в русской литературе он разграничивал три периода «по течению времени»: 1) от начала X до первой половины XV вв.; 2) с первой половины XV до начала XVIII вв. и 3) с начала XVIII в. до современности. Другими словами, он делил российскую словесность, вслед за В.К. Тредиаковским, на «древнюю, среднюю и новейшую» [Введение 1975].
Организация научной деятельности студентов и ее значение для развития литературоведения в Казанском университете
Организация учебного процесса - это одна из самых главных и сложных задач, стоявших перед первыми преподавателями Казанского университета. Все последующие ученые пытались найти правильное решение этой проблемы, в связи с чем обращались к истории, старались оценить опыт предшественников, выявить ошибки, недостатки, а также положительные моменты и самые лучшие достижения в этой области.
Нельзя сказать, что данная тема ранее не рассматривалась: ей посвящены исследования Л.Я. Вороновой [Актуальные вопросы 2004], М.М. Сидоровой [Актуальные вопросы 2004] и др. Казанских ученых привлекали такие проблемы, как история научных школ, факультетов, жизнь и деятельность отдельных учёных, научных обществ и т.д. Однако, на наш взгляд, недостаточно внимания было уделено исследованию форм научной деятельности студентов.. А между тем это сыграло очень важную роль в дальнейшем развитии изучения древнерусской литературы, что для нас особенно интересно. В этом параграфе мы рассмотрим отдельные аспекты организации учебного процесса и, в частности, конкурса студенческих работ в Императорском Казанском университете в дореволюционный период.
В связи с этим нами ставятся следующие задачи:
1) охарактеризовать некоторые стороны организации учебного процесса;
2) рассмотреть отдельные формы обучения студентов, способствовавшие изучению древнерусской литературы в Казанском университете.
В первые десятилетия формирования университета, как видно из архивных документов, перед преподавателями стоял ряд проблем, связанных с организацией и обеспечением учебного процесса. При этом не только составлялись программы и готовились лекции, но необходимо было устранить недостатки современной системы преподавания предмета. Например, в 1818 г. на факультете обсуждались вопросы, связанные с труднодоступностью лекций для студентов: «дело профессора не в том, чтобы прочесть лекцию, но чтобы передать ее слушателям. Одна понятая лекция лучше десяти прочитанных» [НА РТ ф. 977. Оп. Ист.-фил. фак. Д. 27: 2]. Кроме того, профессорами постоянно обговаривались методы преподавания литературы. Для обеспечения самостоятельной работы студентов факультет выписывал книги, которые были необходимы для их занятий [НА РТ ф. 977. Оп. Ист.-фил. фак. Д. 47]. Правда, хороших учебников еще не было, а среди книг указывались в основном только словари и книги по классической литературе. В расписание вводились дополнительные предметы: музыка и рисование. Интересно, что выбор музыкального инструмента зависел от самого студента.
Особое внимание уделялось развитию самостоятельного творческого начала у студентов, приобщению их к научно-исследовательской работе. С этой целью была разработана целая система поощрений наиболее талантливых студентов. В деле № 7 за 1815 г. говорится о награждении студентов книгами за успехи и поведение [НА РТ ф. 977. Оп. Ист.-фил. фак. Д. 7, Л. 1]. В 1820 г. вышло постановление награждать «отличных учеников» Евангелием [НА РТ ф. 977. Оп. Ист.-фил. фак. Д. 36, Л. 2] (эта традиция возобновилась в наше время: например, в Самаре на Кирилло-Мефодиевских чтениях лучшие докладчики получают в подарок Евангелие). Бедным, неимущим студентам выплачивали стипендию. Так, в 1817 г. стипендиатом являлся вольнослушатель Василий Лапин [НА РТ ф. 977. Оп. Ист.-фил. фак. Д. 24, Л. 2].
В 1822 г. вышло важнейшее поручение Отделению Словесных Наук -«составление инструкции для такового путешественника, который бы занялся собранием древностей в памятниках, рукописях, медалях и преданиях, от внимания историков наших укрывшихся» [НА РТ ф. 977. Оп. Ист.-фил. фак. Д. 67, Л. 2], что стало огромным стимулом для учащихся. Одним из первых таких студентов стал В.И. Григорович, затем в научные командировки посылались многие другие молодые ученые, успешно работавшие впоследствии в Казанском университете.
Не менее важным постановлением Совета факультета в 1862 г. стало присуждение стипендии Кирилла и Мефодия тем студентам, которые пожелают специально заниматься славянской филологией. Стипендия составляла 240 рублей, но чтобы ее получить, надо было написать сочинение по древнеславян-ской или древнерусской литературе, которое рецензировал В.И. Григорович. Среди первых студентов, подавших прошение и написавших сочинения, были Владимир Штейн, Дмитрий Третьяков, Константин Лаврский и др., а первые темы звучали так: «Обзор исторической хрестоматии церковно-славянского и древнерусского языков, составленной г. Буслаевым», «О чешском языке», «Заметка о старинном чешском языке по двум небольшим отрывкам из старочешского перевода Евангелия», «Значение польского языка как литературное и филологическое отношение его к языку церковно-славянскому», «Краткий очерк истории просвещения чехов, их литературы и языка, до Иоанна Гуса (по Юнг-ману)» и т.д. [НА РТ ф. 977. Оп. Ист.-фил. фак. Д. 819, Л. 3]. Такую стипендию во время учебы в университете (начало 1870-х гг.) получал П.В. Владимиров, ставший впоследствии профессором Киевского университета, прекрасным ученым-преподавателем древнерусской словесности.
Большая заслуга Казанского университета заключалась и в организации конкурса студенческих научных работ, в проведении которого можно отметить очень много общего с современными конкурсами, проводимыми в высшей школе. История конкурса студенческих работ началась в 1829 г., когда Совет Императорского Казанского университета постановил назначить в каждом отделении наук тему для сочинений и время, к которому их нужно было сдать (до 1 июня). Студенты, желающие участвовать в конкурсе, должны были отослать работы в запечатанном конверте в отделение, не объявляя своего имени. Затем каждое отделение рассматривало сочинения, представляя в Совет те из них, которые были наиболее достойными. После этого вскрывались конверты с именами, на которых был написан девиз (эпиграф) к работе, его студенты выбирали сами. Интересно отметить, что в конкурсе могли участвовать студенты любого курса и даже закончившие университет. При оценке работ прежде всего учитывалось прилежание и самостоятельность, а также научный метод исследования. За лучшие сочинения студенты поощрялись в различных формах: золотыми, серебряными медалями, похвальными грамотами, студенты могли даже получить звание кандидата, медальное сочинение учитывалось при поступлении в магистратуру, а лучшие работы рекомендовались к печати в «Учёных Записках Казанского университета».
Древнерусская литература как предмет исследования в академическом литературоведении второй половины XIX века
Вторая половина и особенно конец ХІХ века стали наиболее плодотворным периодом для развития науки. Если середину века А.С. Архангельский определил как «время самого решительного «перелома» и в развитии наших филологических и историко-литературных изучений» [Архангельский 1916: 244], то вторая половина XIX в. стала расцветом всех наук, в том числе и литературоведения. К этому времени в университетах уже сложилась определенная система преподавания, ученые пересматривали старые и формировали новые подходы к изучению литературы, чему способствовало расширение научного ма 76
териала, изменение приемов исследования отечественной словесности и т.д. Данный период проводит грань как между содержанием, так и между характером науки и новым ее развитием, что выражается в объеме, направлении, методах, приемах научного исследования.
Центром науки по-прежнему оставались университеты. Благодаря Уставам 1863 и 1884 гг. были созданы более благоприятные условия для их деятельности. Устав 1863 г. «положил начало широкой автономии университетов, предоставив каждому из пяти российских университетов развитие, соответствующее местным условиям», так как расширил полномочия Совета факультета и ректората [Очерки 2002]. Согласно этому уставу, сохранилось четыре факультета: историко-филологический, физико-математический, юридический и медицинский, при этом увеличилось количество кафедр. Так, с появлением специальных кафедр для преподавания западноевропейских литератур получил широкое применение сравнительно-исторический метод, открылись большие возможности для развития научных концепций. И хотя по-разному был оценен Устав 1884 г., однако он не повлиял на качество университетского образования [Воронова 2004].
В центре внимания филологов России находится теперь уже весь литературный процесс: пробуждается огромный интерес к русской словесности XVIII в., а также к более поздней литературе, то есть современной.
Появились условия и для изучения древнерусской литературы - ей посвятили большую часть своего научного наследия многие ученые этого времени. Работы таких исследователей, как А.Д. Галахов, А.Н. Афанасьев и др., внесли большой вклад в отечественную науку.
Например, Алексей Дмитриевич Галахов (1807-1892), историк литературы, профессор русской словесности Петербургского университета, рассматривал соотношение древней письменности и фольклора через призму приоритетного для него «эстетического» метода. Согласно такому методу «литературное произведение, - как писал Галахов в «Истории русской словесности древней и новой», — должно быть изучаемо в отношении его к требованиям теории, к законам словесного искусства - через это сличение обнаруживаются достоинства и недостатки произведения, его приближение к началам и требованиям искусства или удаление от этих начал и требований» [Галахов 1863: 133]. Буслаев, деятельность которого относится к более позднему времени, также находился под влиянием данного метода. И хотя уже в первой четверти XIX в. эстетический метод в литературоведении отчасти теряет свою актуальность, труды Га-лахова - такие, как «Русская Хрестоматия» (1842), «Историческая хрестоматия», «История русской словесности древней и новой» (1863-1875) (второе издание которой вышло в сотрудничестве с О.Ф. Миллером, А.Н. Веселовским, А.И. Кирпичниковым и П.О.Морозовым), - были достаточно высоко оценены многими учеными XIX в. Кроме того, Галахов составил несколько педагогических пособий по литературе, востребованных в свое время.
Воззрения Галахова подверглись критике со стороны одного из значительнейших представителей русской историко-культурной школы - Н.С. Тихо-нравова.
Николай Саввич Тихонравов (1832-1893) и Александр Николаевич Пы-пин (1833-1904) также во многом наследовали научные подходы Ф.И. Буслаева. Их первые труды по древнерусской литературе появились почти одновременно, свое внимание они в первую очередь сосредоточили на области древнерусских апокрифов, продолжая поиски Буслаева и других ученых [Возникновение 1975].
Сначала появилась статья Пыпина «Древнерусская литература. I. Старинные апокрифы. П. Хождение Богородицы по мукам» (1857), затем в 1862 г. под редакцией Пыпина был опубликован сборник «Ложные и отреченные кни 78
ги русской старины». Тихонравов выступил с критикой этого издания, так как считал, что в сборнике помещено много неложных и неотреченных книг, он также упрекал Пыпина за неопределенность «кодекса», по которому можно отнести произведения к «отреченной» или «неотреченной» литературе. Но, по мнению А.С. Архангельского, с которым вполне можно согласиться, недостатки его издания «были результатом крайней недостаточности всей тогдашней научной разработки» [Архангельский 1904: 25].
В 1858 г. в Петербурге вышел труд Пыпина «Очерк литературной истории повестей и сказок русских», которому предшествовали различные статьи по данной теме и защита магистерской диссертации в 1857 с таким же названием. Здесь впервые дана история русской повести, начиная с заимствований из византийских и южнославянских источников и кончая повестями, сложившимися под западным влиянием, и первыми попытками оригинальной бытовой повести XVII века. Ученый рассматривает два предмета в их соотнесенности: книжное чтение, совмещавшее различные сказания средних веков, и чисто народный эпос, а также переводные древнерусские повести.
Автор пользовался рукописными сборниками Публичной библиотеки и Румянцевского музея, некоторые старинные повести были впервые исследованы Пыпиным, а некоторые («Девгениево Деяние», «Повесть о Горе-злочастии») впервые открыты им. «Очерк» Пыпина стал отправной точкой для новых исследователей.
В 1858 году Пыпин был послан за границу в научную командировку, он также побывал и в славянских землях, что сыграло огромную роль в его дальнейшей научной деятельности.
Общая проблематика трудов по древнерусской литературе в казанской филологической школе во второй половине XIX века
Исследование древнерусской литературы в Казани с 70-х гг. XIX в. шло по нескольким направлениям, основными из которых были: 1) текстологический анализ древнерусских памятников; 2) изучение отдельных произведений и авторов древнерусской литературы; 3) включение древнерусской литературы в контекст славянских и западноевропейских литератур, то есть сравнительно-исторический подход. В данном разделе мы будем придерживаться этой последовательности в рассмотрении изучения древнерусской литературы в Казанском университете, соответственно, в этом разделе будут затронуты два первых аспекта, а в следующем - третье направление.
Прежде всего необходимо отметить, что литературоведение в Казанском университете, а именно он становится центром филологических исследований, как и все русское литературоведение, во многом начиналось как текстологическая школа.
В России текстологический метод начал складываться в XIX в., когда назрела необходимость в разработке приемов анализа текста литературных произведений в целях его критики, исправления и издания. Первоначально текстология считалась вспомогательной дисциплиной, необходимой для издания памятников. Причем существовало два понятия: «критика текста», отвечающая за исправления и подлинность в передаче текста, и «текстология» как совокупность приемов к изданию древних произведений [Томашевский 1828]. В связи с этим, исследование текста подменялось его исправлением и являлось вторичным по отношению к изданию памятников и древних документов [Лихачёв 2000].
Целью текстологии, по Лихачеву, является «изучение истории текста памятника на всех этапах его существования в руках у автора и в руках его переписчиков, редакторов, компиляторов, то есть на протяжении всего времени, пока изменялся текст памятника» [Лихачёв 2000: 27].
Текстологическим исследованиям придавалось огромное значение с первых этапов изучения древнерусской литературы в Казанском университете. Так, еще в ранних программах по истории древней словесности акцент делался на старинные памятники и их толкование, преподаватели старались научить студентов работать с древними текстами. Например, в программах В.Г. Баренцева предполагалось рассмотрение Киево-Печерского патерика, его состава и редакций. Многие студенты прекрасно демонстрировали свои способности на конкурсе студенческих работ. Одними из лучших, напомним, были сочинения Д. Корсакова («Жизнь и кончина Максима Грека»), В. Румянцева («Древнерусские апокрифы, их редакции и взаимные отношения по главнейшим преданиям») и др.
Как студенческие сочинения, так и исследования казанских ученых, отметим еще раз, были основаны на памятниках Соловецкой библиотеки, переданной в 1855 г. в фонд Казанской Духовной Академии. Трудно переоценить заслуги издателей «Православного собеседника», которые открыли миру древнерусские памятники Соловецкой библиотеки и позаботились о том, чтобы привлечь внимание к ним широкой общественности и облегчить их чтение.
Безусловно, издательская деятельность напрямую связана с проблемами текстологии. Как говорилось выше, первоначальные заслуги в этой области принадлежат профессору славянских наречий В.И. Григоровичу, издательскую деятельность после него продолжили М.П. и Н.М. Петровские.
Особая заслуга в издании памятников Соловецкой библиотеки принадлежит И.Я. Порфирьеву, который разработал целый метод издания памятников, отличавшийся «высочайшей культурой исполнения, верностью орфографии рукописного подлинника» [Макарова 2002: 63], им впоследствии пользовались многие ученые. В своих исследованиях Порфирьев всегда пытался разыскать первоисточник, для чего сравнивал анализируемые рукописи с памятниками на греческом, латинском, еврейском и других языках.
Во второй половине XIX в. этот метод становится одним из ведущих, классический русский академизм предполагал непременное владение текстологическими «технологиями». Именно поэтому, как правило, все большие труды казанских ученых, такие, как диссертации, монографии, чаще всего были посвящены отдельному произведению, при анализе которого исследователи старались изучить его историю на всех этапах существования, учесть весь имеющийся материал, все источники, чему способствовали командировки в Москву, Санкт-Петербург, в славянские земли, а также за границу. Примером могут послужить работы П.П. Миндалёва - «Моление Даниила Заточника и связанные с ним памятники», П.В. Владимирова - «Великое Зерцало (Из истории русской переводной литературы XVII века)», СП. Шестакова - «Византийский тип Домостроя и черты сходства его с Домостроем Сильвестра», а также многие труды А.С. Архангельского и др.
В магистерской диссертации П.В. Владимирова «Великое Зерцало» рассмотрены 30 полных списков памятника. Во второй главе автор проанализировал русские списки «Великого Зерцала», первоначальный перевод и его переделки, практически каждая из которых, по мнению ученого, представляет какие-нибудь своеобразные черты, и только немногие из них стоят в прямой генеалогической связи между собой.
При анализе Владимиров распределил все списки по двум главным типам: к первому он отнес ближайшие к польскому списку «Великого Зерцала» 1663 года издания и определил характерные черты этого перевода; ко второму
- самое большое количество переделок, редакций, «осложненных новыми статьями», среди которых обнаружил следы особого перевода «Великого Зерцала». Рассматривая состав «Великого Зерцала», он замечает, что в расположении глав и рубрик русский переводчик, придерживаясь порядка польского оригинала, значительно сократил его, опустив много глав в середине и в конце сборника, а также вирши и большую часть ученых прибавлений к сборнику. Но взамен этих прибавлений, явно не подходивших к характеру русского сборника, редакторы «Великого Зерцала» внесли свои сличения некоторых повестей «Великого Зерцала» с подобными повестями Пролога и других произведений древнерусской литературы.
Огромное внимание Владимиров уделял языку перевода, что особенно важно при отсутствии литературных указаний и без чего текстологический анализ невозможен. Владимиров пишет: «Церковно-славянский язык XVII в. в переводе «Великого Зерцала» испещрен польскими и латинскими выражениями, в особенности в нарицательных названиях лиц (гетман, кроль, парохиане и пр.) и предметов (гай, кокош, пенези и пр.)» [Владимиров 1884: 66]. Эти слова в поздних списках заменяются или глоссами, или русскими словами (гай - лес, кокош — петел и т.д.)» [Владимиров 1884: 44]. Полное обозрение всех списков «Великого Зерцала» помогло проследить происхождение и развитие произведения.
