Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Особенности функционирования творчества В.П. Астафьева и В.Г. Распутина в Китае 11
1.1. Русская литература ХХ века в китайской культуре «новой эпохи» 11
1.2. Восприятие и изучение прозы В.П. Астафьева в Китае 18
1.3. Восприятие и изучение прозы В.Г. Распутина в Китае 34
Глава 2. Литературно-художественная рецепция творчества В.П. Астафьева в Китае. Чжан Вэй 49
2.1. Экологическая проблематика в русской и китайской культуре 49
2.2. Природа как храм 56
2.3. Этическое пространство мифа 66
2.4. Экология души 78
Глава 3. Литературно-художественная рецепция творчества В.Г. Распутина в Китае. Цзя Пинва и Лу Яо 91
3.1. Память и беспамятство 91
3.2. Мотив юродства 117
3.3. Образ женщины 123
Заключение 138
- Восприятие и изучение прозы В.П. Астафьева в Китае
- Природа как храм
- Память и беспамятство
- Образ женщины
Восприятие и изучение прозы В.П. Астафьева в Китае
Астафьев – один из наиболее известных русских писателей второй половины XX века. Он родился в Сибири и большую часть своей жизни провел там же. Но творческий путь его начался в городе Чусовом (сегодня это Пермский край, в то время – Молотовская область) в районной газете «Чусовской рабочий», где он работал корреспондентом. Астафьев – участник Великой Отечественной войны 1941–1945 годов. На фронте будущий писатель лишился одного глаза. Из Чусового он переехал в Вологду, а оттуда, уже став известным писателем, переселился в село Овсянка Красноярского края. Большинство героев его произведений – сибиряки, люди, с которыми он был хорошо знаком. Вместе с Распутиным и Вампиловым Астафьев входит в так называемую «тройку сибирской литературы». Его творчество охватывает такие темы, как жизнь деревни, нравственность и экология. Астафьев признан одним из лучших деревенских прозаиков – наравне с В. Беловым и Распутиным. «Астафьев не стремился выглядеть "писателем", не позволяя себе никаких поучений, никакой писательской позы. Литературная деятельность для Астафьева, по его собственному признанию, "надсадная работа", без которой, однако, он не видит своей жизни и которая представляется ему главным смыслом и оправданием жизни в наше "смутное" и "нервное" время», – писал литературный критик и литературовед В.Я. Курбатов в монографии «Миг и вечность: Размышления о творчестве В. Астафьева» [Курбатов 1983: 17].
В 1950–1970-е годы Астафьев создал серию репрезентативных произведений – таких, как романы «До будущей весны» (1953), «Тают снега» (1958), повести «Перевал» (1958), «Стародуб» (1960), «Последний поклон» (1968), «Царь-рыба» (1976) и другие. В Советском Союзе его имя стало известным в каждой семье и в каждом доме. Его произведения были переведены на многие языки и изданы в разных странах. Первой (в 1961 году) на польский язык была переведена повесть «Звездопад». Она была опубликована в ежегодном сборнике русских рассказов. В 1963 году впервые появилось издание Астафьева на чешском языке (повесть «Стародуб»).
Китайские читатели не знали творчества Астафьева до конца 1970-х годов. Это было напрямую связано с политической обстановкой того времени: советско-китайские отношения начали ухудшаться с конца 1950-х годов и вернулись в нормальное состояние лишь в середине 1980-х годов. Во время «культурной революции» так называемая «советская ревизионистская литература» постоянно подвергалась критике.
На протяжении почти двадцати лет советско-китайские литературные отношения находились в «замороженном» состоянии: правительство запретило китайскому народу читать советские книги, и они не издавались и не переводились.
С конца 1970-х годов Китай начал осуществлять политику реформ и построения открытого общества, и отношения между Китаем и Советским Союзом стали улучшаться, а литературный обмен между двумя странами стал регулярным. Переводы советских литературных произведений начали публиковаться во многих журналах; в Китае наступил период расцвета русской литературы. «В 1980-е годы почти 70 издательств в Китае публиковали советские литературные произведения. Поэтому пробелы в переводах, возникшие в период с середины 1950-х годов до конца 1970-х годов, были быстро заполнены» [Ван Цзечжи 2009: 137]. Именно в этот период произведения Астафьева стали активно публиковаться в Китае. Они оказали значительное воздействие на развитие китайской литературы в новую эпоху.
Впервые перед китайскими читателями Астафьев предстал с повестью «Царь-рыба», «знаковым произведением всего его творчества и всей русской литературы 1970-х годов» [Гончаров 2003: 18]. В 1979 году в пятом выпуске журнала «Иностранная литература и искусство» (« Щ JC 2 ») был опубликован перевод двух разделов этой повести - «У золотой карги» (перевод Ся Чжунъи) и «Царь-рыба» (перевод Чжан Цзэмэя). В 1982 году шанхайское издательство «Иностранная литература» (« ± Щ X 2 Ш Ш }± ») опубликовало повесть «Царь-рыба» полностью (перевод был выполнен Ся Чжунъи, Сяо Чжаном и Ши Чжэньчуанем). Благодаря этой книге Астафьев получил признание в Китае как писатель. В 1997 году литературное издательство «Сто цветов» («Н З йііШі») переиздало тот же перевод «Царь-рыбы», выполненный ещё в 1982 году. В 2017 году издательство Гуансийского педагогического университета («ГШ№ШХ& Ш }± ») опубликовало новый вариант перевода «Царь-рыбы», осуществленный Ся Чжунъи, Сяо Чжаном, Ши Чжэньчуанем и другими. Отличительной чертой этой версии перевода является то, что в неё была включена глава «Не хватает сердца», которая не публиковалась в предыдущих изданиях.
В 1995 году издательство «Сто цветов» опубликовало книгу «Сборник лирических миниатюр В. Астафьева» (« ЩШШШШ ШХШ »), подготовленную Чэнь Шусянь и Чжан Дабэнем. Она была переиздана три раза: в 2005, 2009 и 2012 годах. В книгу вошли два ключевых произведения Астафьева - «Затеси» и «Ода русскому огороду». В общей сложности в книгу было включено 59 рассказов.
За более чем тридцатилетний период в Китае были переведены такие произведения, как «Пастух и пастушка», «Звездопад», «Кража», «Печальный детектив» и некоторые другие. С начала 1980-х годов на страницах периодических изданий были опубликованы многие из астафьевских произведений малой прозы, такие как «Гемофилия», «Древнее и вечное», «Жизнь Трезора», «Падение листа» (1981); «Восьмой побег», «Деревенское приключение», «Заклинание», «Лунный блик», «Мальчик и девицы», «Пир после победы», «Старое кино», «Солдат и мать» (1982); «Руки жены», «Последний поклон», «Ягодка» (1984); «Прокляты и убиты (отрывки)» (1993); «Звезды и елочки», «Песнопевица» (1994); «Родные березы», «Земля просыпается», «Страх» (1995); «Весенний остров» (1997), «Две подружки в хлебах заблудились», «Одинокий парус» (1999); «Ночное пространство» (2003); «Окно» (2004); «Кленовая палочка» (2009) и др.
На китайский язык была переведена только часть произведений Астафьева. Его ранние (да и некоторые зрелые) произведения, особенно те, что принадлежат позднему творчеству, не были переведены в Китае по ряду причин. Первой причиной стало то, что для китайских переводчиков большую сложность представлял сам «астафьевский язык». Его нельзя понимать только в буквальном смысле: «Чтобы найти лучший вариант перевода, порой требуется интуиция и правильная настройка эмоций» [Чэнь Шусянь, Чжан Дабэнь 1995: 280]. Второй причиной было то, что во второй половине 1980-х годов в Китае резко стал снижаться статус советской литературы. Энтузиазм, связанный с переводом русских писателей советской эпохи, оказался уже не таким, как в предыдущий период. В Китай в большом количестве пришла и была принята китайскими читателями ранее почти неизвестная литература Европы и Америки.
Изучение творчества Астафьева в Китае началось в 1980-е годы. В этот период китайские литературоведы и критики стали фокусироваться на исследовании творческого метода и художественных особенностей его произведений. В статье «Патетическая песня воспоминания: анализ художественного стиля повести "Звездопад"» («-гЙЛЙ№1ШМ “ ШШ.” %ЯК№ШШ») литературовед Ли Дэфан выделяет такие особенности художественного стиля автора: автобиографичность, ослабление роли сюжета, тонкий психологический анализ персонажей и углубленное раскрытие внутреннего мира человека, исследование общественной нравственности, точность авторских оценок и глубокая лиричность [Ли Дэфан 1986]. В статье «Идеологические и художественные особенности поэзии полей и садов пасторали "Пастух и пастушка"» («ШШШт“#СЙ- & ” ЭД1Ш "2 т # ь ») литературовед Чэн Шусянь проанализировал структурные особенности и уникальный художественный стиль произведения. Он отмечает: «Чтобы включить богатое содержание в ограниченное пространство, писатель использует различные художественные средства, придавая произведению музыкальное чувство буколики. В структуре повести искусно расположены три гармонично переплетающихся вокальных дуэта» [Чэн Шусянь 1995: 55]. Аналогичные исследования были проведены литературоведами Чжан Пин (статья «Настойчивый поиск философии жизни - предварительное исследование творчества Астафьева» («А кЩШШШШ ИШШ&ШШ Ш») [Чжан Пин 1986]) и Янь Чуансинь (статья «Философия заключается в поэтических чувствах и живописном смысле: творческие характеристики в "Царь-рыбе"» («ШІШЙЖ ШШ“Й”ЙНУтШ») [Янь Чуансинь 1986]).
Помимо изучения стиля и творческого метода Астафьева, в 1990-е годы внимание китайских ученых стали привлекать важные для писателя темы отношений между человеком и природой, а также проблемы нравственности.
Природа как храм
Описание природы занимает особое место в творчестве Астафьева. Страницы его рассказов и повестей пронизаны благоговейным отношением к окружающему миру. Природа у Астафьева – это не просто фон или обстановка, в которой развивается сюжет произведения. Природа может быть представлена одним или несколькими персонажами, она наделена характером и волей. В цикле «Затеси» Астафьева немало рассказов связано с описанием природы и размышлением над отношениями человека и природы. В рассказе «Зеленые звезды» автор показывает рябину глазами человека и наделяет ее свойствами живого, что отражается в эмоционально-оценочных эпитетах и олицетворении: «Пугливое дерево – рябина раньше других почувствовало приближение снега и поспешило окраситься осенним цветом. С грустным шорохом опадают багровые розетки с рябин и одиноко, печально светятся на белом, но еще не ослепительном снегу» [Астафьев 1988: 167]. Те же средства выразительности используются в рассказе «Сильный колос»: рожь «…лежала вниз лицом и ровно бы молилась земле, просила отпустить ее» [Там же: 146]. Наконец она получила дар земли и начала «шуметь полновластно, широко», зазвенела «отвердевшим зерном...» [Там же: 146–147]. Необыкновенно выразительно сравнение, употребленное автором в рассказе «Дождик»: яблоня, не получившая достаточно влаги во время мелкого дождя, «напоминала брошенного, обманутого ребенка» [Там же: 150]. Сравнение обнажает беспомощность природы и ожидание заботы со стороны человека.
Астафьев изображает гармоничные отношения между человеком и природой, поэтому его природа, с ее собственными чувствами, подобна человеку. Рассказ «Падение листа» – одно из таких произведений, в которых показано духовное совпадение человека и природы. Осень закончилась, и наступает зима: «Редко перекликались птицы…», солнце с утра скрылось «за такой громадой туч…» [Там же: 168]. Писатель обращает внимание на маленькую березу, растущую на дороге: «…и не слухом, не зрением, а каким-то, во мне еще не отжившим, ощущением природы я уловил неслышное движение, заметил искрой светящийся в воздухе и носимый воздухом березовый листок … Медленно, неохотно и в то же время торжественно падал он … Чем ниже опускался лист, было ему падать все тягостней и тягостней…» [Там же: 169]. Писатель не может не сочувствовать слабым листьям, он протягивает свои ладони, но видит, что «лист все еще боролся за себя, освежая воздух едва уловимой горечью, последней каплей сока, растворенной в его недрах» [Там же].
Изменения в осеннем лесу автор описывает здесь через судьбу одного листка. Жизнь этого листка недолга, но он оставил след своей жизни в сердце Астафьева. Астафьев так размышляет о судьбе этого листочка: «Как он пробудился и занял свое место в лесу? Не замерз весною, не засох в июльской жаре? Сколько сил потратила береза, чтобы этот ее листок выпростался из немой, плотно заклеенной почки и зашумел веселым шумом вместе со всеми листьями, стал частицей того мира…» [Там же: 170]. Этот маленький лист не только вызывает сочувствие Астафьева, но и заставляет его взглянуть в глубину своей души, прийти к важной мысли о том, что жизнь и смерть – это просто естественные циклы «…круга жизни, который совершаем мы вместе с нашей землею, с этими горами, лесами…» [Там же: 171].
В рассказе «Хрустальный звон» Астафьев изобразил хрупкую, сусальную красоту осеннего утра. Река, летом неласковая, злая, в преддверии зимы открылась «добрым материнским ликом» [Там же: 148]. Этот новый лик – «в тихом, отходящем звуке, в легком свечении» [Там же] реки. Автор объясняет причину этих изменений: «ночью ударил заморозок – вода "подсохла", – и на всех веточках, побегах талышков и на затопленной осоке настыло по ледышке» [Там же: 147–148]. Умиротворение находит на писателя, когда он видит «россыпь искрящихся колокольчиков над берегами» [Там же: 148], слышит их хрустальный звон – то едва различимый, то усиливающийся ветром. Этот голос природы говорит о скором приходе зимы. Автор словно напоминает: жизнь природы, ее красота открывается каждому, кто способен удивляться и видеть не только глазами, но и сердцем.
Рассказ «Предчувствие осени» дает зарисовку предосеннего пейзажа. Автор показывает, как готовится природа встретить осень, как меняется всё вокруг: река притихла, «как бы оробела» [Там же: 150]; деревья прощаются с листвой, роняя ее в речку; туманы низко «лежат неровными слоями» [Там же: 151]; птицы уже не поют, а «все едят, едят» [Там же], готовясь к длительному перелету; ночами «мелькают просверки» [Там же], а земля «совсем неощутима» [Там же]. Печать близкой осени лежит на всем: «природу охватило томление и тревога, за которою последует согласие с осенью, печальное прощание с теплом» [Там же]. Настроение грусти передается и писателю, но он понимает, что приход осени – это процесс необходимый «для обновления всего в природе», вслед за осенью наступит зима, и белый снег, «который глубоко и тепло прикроет верхушку земли, нарядит ее в белую шапку — и будет конец года — тоже с белой верхушкой» [Там же].
Гармонию и красоту природы Астафьев изображает с помощью разнообразных средств выразительности: метафор («поседелость на кустах», овсянки «лепятся на кусты», «твердь речки»), сравнений («сенокосилками стрекочут кузнечики», «просверки, словно электросваркой разрезая сталистую твердь речки»), эпитетов («никудышный» корм, «перестоялая, худая» трава) и др. Эти тропы позволяют писателю наглядно и эмоционально изобразить картины природы и представить ощущения человека, который видит эти картины. Ощущение грусти, неторопливости жизни в конце августа передают лексические повторы: «рано начали просыпаться туманы» [Там же], «рано вечером многими сенокосилками стрекочут кузнечики» [Там же]; «птицы все едят, едят» [Там же]; «Осень приближается. Осень» [Там же].
Астафьев замечает, что природа необыкновенно глубоко воздействует на человека, вызывает желание «притихнуть вместе с нею, пожалеть себя и ее за что-то, приласкаться к теплому» [Там же], хочется нагреть ее и утешить.
Таким образом, красота, гармония, величие природы всегда находит отклик в душе человека, она влияет на его настроение, вызывает на философские размышления.
В повести «Царь-рыба» есть новелла «Капля». Герой-повествователь описывает, как грузный, силой налитый батюшка Енисей принимал в себя речки и речушки, и эта жизненная сила заставила человека почувствовать тишину: «в глуби лесов угадывалось чье-то тайное дыхание, мягкие шаги» [Астафьев 2016: 307]. Астафьеву даже чудится осмысленное движение облаков. «В такой райской тишине и в ангелов поверишь, и в вечное блаженство, и в истлевание зла, и в воскресение вечной доброты» [Там же].
Он ощущает вершину тишины «не слухом, не телом, а душою природы» [Там же: 306]. А исходит эта тишина от продолговатой капли на заостренном конце ивового листа. Эта капля «замерла, боясь обрушить мир своим падением» [Там же], неслучайно капля ассоциируется у героя с моментом сражения: «так на фронте цепенел возле оружия боец с натянутым ремнем» [Там же].
С капли автор переводит взгляд на небо – на мерцающие звездочки: «Звёзды всегда вызывают во мне чувство успокоения своим светом и недоступностью» [Там же: 308]. Размышления о природе позволяют автору выйти к философскому обобщению: «это она, моя душа, наполнила все вокруг беспокойством, недоверием, ожиданием беды. Тайга на земле и звезды на небе были тысячи лет до нас» [Там же].
Как и Астафьев, Чжан Вэй нередко обращается в своих произведениях к описанию красоты природы. «В любом случае ты должен быть певцом природы. Природа родила и выкормила тебя. Она научила тебя петь и писать, ты являешься её органом, бамбуковой флейтой, которая ощущает бесконечное очарование и тайну природы, живой цитрой. Я думаю, что человек, который любит искусство, независимо от того, чем он занимается, должен глубоко любить природу, чувствовать её, быть разумным и страстным. Если это так, то он может посвятить себя искусству» [Чжан Вэй 1999: 1]. Чжан Вэй создал большое количество произведений, воспевающих красоту природы. Эти произведения наполнены горячей любовью писателя к природе. Поэтический живописный пейзаж в его первом сборнике прозы «Река Луцин сказала мне» связан с деревней, в которой жил писатель. В его ранних работах, таких как рассказ «Долина Лала», «Звук», «Чистая вода омута», родина похожа на идиллическое, пасторальное, тихое и спокойное место. «В лесу на берегу разнообразные птицы каждый день беспрестанно шумят…
Память и беспамятство
Память – основа духовной жизни народа. Отступая от памяти и теряя ее, люди теряют себя и свои духовные корни. Являясь связующим звеном между человеком и временем, историей и родом, память выполняет функцию сохранения идей предков.
Обращаясь к теме памяти, писатели пытаются художественно осмыслить прошлое, понять, как оно отразилось в настоящем. Тема памяти играет важную роль в художественной системе Распутина. «В. Распутин относится к писателям, преданным одной или нескольким темам, которые развиваются и варьируются на протяжении всего творческого пути. Такой темой – при всем сюжетном богатстве художественного мира писателя – стала память» [Имихелова 2018: 206]. Проблему памяти Распутин раскрывает в первую очередь через образы природы и родины. В его творчестве эти образы почти сливаются, переходят один в другой, потому что имеют единую основу. Родная земля обладает мудростью, несет в себе нравственное начало, она бережно хранит многие события, опыт предков и напоминает современникам о прошлом. Образы старухи Дарьи из «Прощания с Матерой», Анны из «Последнего срока», Настены из «Живи и помни», Василисы из рассказа «Василий и Василиса» глубоко поэтичны, правдивы.
Можно утверждать, что проблема памяти у Распутина преломляется через категорию нравственности: писатель всегда соотносит факты национальной традиционной культуры с нравственными понятиями, показывая героям путь духовного возрождения. П.В. Басинский отмечает, что «память – важнейший из уроков Распутина. Беспамятство – это тяжкий грех. У каждого из нас своя Матёра, с которой мы простились в свое время, но о которой обязаны помнить – чтобы душевно не окаменеть» [Басинский 2014: 206]. В период социальных преобразований в Китае и Советском Союзе большое количество крестьян покинуло деревню и устремилось в города, при этом их земли оказались в заброшенном состоянии, изменилось и само отношение человека к земле. Эти процессы не могли не тревожить писателей двух стран, размышляющих в своих произведениях об отношениях между человеком и природой, о национальной исторической памяти, о связи традиции и современности.
В творчестве Распутина земля как бы вбирает в себя всю историю русского народа. «Множество вещей и понятий, в том числе очень существенных, очень древних и устойчивых, можно выразить через это слово – земля» [Залыгин 1982: 112]. Распутин считает, что крестьянин наделен множеством добродетелей, потому что деревня наиболее тесно связана с природой и землей. «Кровная связь с землей – это характер, вера, язык, укорененность в отеческое поле, пребывание в отеческом царстве с тысячелетним сводом, образ мысли и жизни» [Распутин 1995: 4]. По мнению Распутина, связь с культурой, с землей проявляется и через отношение к труду. Крестьянский труд, работа на родной земле, благодарно делящейся с людьми своими богатствами, рассматривается прозаиком как высшая добродетель. Например, в повести «Прощание с Матерой» жители Матеры испытывают теплые чувства к земле, счастье и радость от труда, гармонию с природой, «…когда уж и не понимаешь, где ты и что ты, когда чудится исподволь, что ты бесшумно и плавно скользишь над землей, едва пошевеливая крыльями и правя открывшимся тебе благословенным путем, чутко внимая всему, что проплывает внизу; эта возникшая неизвестно откуда тихая глубокая боль, что ты и не знал себя до теперешней минуты, не знал, что ты – не только то, что ты носишь в себе, но и то, не всегда замечаемое, что вокруг тебя, и потерять его иной раз пострашнее, чем потерять руку или ногу...» [Распутин 2018: 146 – 147].
Название острова в произведении символично. Критик Ю.И. Селезнёв отмечает, что «Матёра, конечно же, идейно-образно связана с такими родовыми понятиями, как мать (мать-Земля, мать-Родина), материк – земля, окружённая со всех сторон океаном (остров Матёра – это как бы "малый материк"), и, наконец, не случайно в сознание современного человека всё более проникает образ нашей планеты – Земли – как "малого острова" в Великом космическом океане…» [Приводится по: Распутин 1984: 25]
Повесть «Прощание с Матерой» Распутина зафиксировала трагический момент удаления человека от земли и забвения веками сохраняемых традиций. Жителям острова Матеры пришлось покинуть свои дома из-за строительства гидроэлектростанции. При этом молодое и старшее поколения продемонстрировали диаметрально противоположное отношение к земле, на которой они жили в течение долгого времени. Сравнивая различные взгляды жителей деревни на землю, писатель замечает: тот, кто находится далеко от земли, оказывается далек и от чистоты, доброты и подлинности. Земля и деревня воспринимаются Распутиным как основа человеческой духовности.
Старуха Дарья, главная героиня повести Распутина, верна земле, она – самый стойкий ее защитник. Дарья живет на острове Матера с детства и душой прикипела к этому месту. «Она часто молча общается и разговаривает с Матерой и духами этого места. По ее ощущениям, все в Матере одухотворено. Окружающая природа тесно связана с людьми в деревне» [Ван Пэйин 2010: 68]. Дарья любит остров и отказывается уезжать с земли, где прошла жизнь нескольких поколений ее семьи. Как типичная русская женщина, Дарья обладает многими достоинствами: ее трудолюбие, доброта, простота и благодарность земле впечатляют. Эти качества, по мнению писателя, присущи героине потому, что она предана земле и чтит историческую память. Верная заветам предков, Дарья охраняет остров по-своему – такое поведение резко контрастирует с поступками тех, кто покинул землю.
Искушенные современными технологиями и городской цивилизацией, молодые люди в Матере закрывают глаза на исторические и моральные ценности, которые во все времена чтились на этой земле. Внук Дарьи, Андрей, считает, что технологии доминируют во всем и сила человека безгранична, поэтому он поддерживает строительство гидроэлектростанции и решает принять в нем участие. Чтобы как можно скорее получить компенсацию за дом, Петруха, несмотря на протесты матери, сжигает его. Клавка привыкает к городскому образу жизни, у нее нет чувства сожаления по отношению к чему-либо на Матере. Она даже высмеивает стариков деревни, считая, что их взгляды не соответствуют духу времени. У других персонажей, таких, как председатель колхоза, тоже нет любви к земле. Новое поколение находится в «бескорневом» состоянии жизни. По мнению Распутина, все добродетели человека происходят от природы и земли, а уход от природы и отказ от земли часто приводит к утрате моральных качеств.
Повесть «Пожар» – своеобразное продолжение «Прощания с Матерой». В результате строительства гидроэлектростанции была затоплена земля, и жители деревни Егоровка вынуждены были перебраться в Сосновку. Примечательно, что в повести «Пожар» преобладает серый цвет: «И голо, вызывающе открыто, слепо и стыло стоял поселок: редко в каком палисаднике теплила душу и глаз березка или рябинка» [Там же: 303]. Создавая при помощи пейзажа ощущение трагедии, писатель хочет сказать: люди в Сосновке игнорируют землю, не стремятся украсить ее, воссоздать жизнь вокруг себя, поэтому у них нет надежды на будущее. Он подчеркивает также, что трагедия их в том, что, переселившись из деревни, где жили их предки, они потеряли свои корни. Крестьяне, которые раньше усердно трудились на полях, теперь стали профессиональными лесорубами. Покинув землю и природу, человек теряет чувство полноты жизни, остается только пустота и жадность.
В повести есть одна деталь, которая заслуживает внимания. «Недавно директор школы Юрий Андреевич, учительствовавший еще в Егоровке, взялся подсчитать, сколько в шести деревнях, слившихся в Сосновку, погибло народу за войну и сколько его сгинуло не своей смертью за последние четыре года. Не своей смертью – это значит пьяная стрельба, поножовщина, утонувшие и замерзшие, задавленные на лесосеках по своему ли, по чужому ли недогляду. И разница вышла небольшая» [Там же: 303 – 324]. Эта деталь убедительно показывает, что, теряя связь с родной землей и отказываясь от традиций предков, люди утрачивают цель и не дорожат жизнью – ни своей, ни чужой.
И всё же выход из духовного кризиса существует. Путь, который писатель нам указывает, – вернуться к природе и земле, к традиционным ценностям. Распутин уверен, что «четыре подпорки у человека в жизни: дом с семьей, работа, люди, с кем вместе правишь праздники и будни, и земля, на которой стоит твой дом. И все четыре одна важней другой. Захромает какая – весь свет внаклон» [Там же: 368]. В этих словах писателя заключено его понимание человеческого счастья, которое во все времена связывалось с гармонией. Очень показательна и следующая мысль автора: «Чтобы человеку чувствовать себя в жизни сносно, нужно быть дома. Вот: дома. Поперед всего – дома, а не на постое, в себе, в своем собственном внутреннем хозяйстве, где все имеет определенное, издавна заведенное место и службу. Затем дома – в избе, на квартире, откуда с одной стороны уходишь на работу, и с другой – в себя. И дома – на родной земле» [Там же: 370–371]. «Дом» здесь имеет два значения: одно относится к внешней среде обитания, то есть к земле и природе, второе относится к внутренней среде, то есть к духовной жизни человека.
Образ женщины
Традиционно женщина в России является хранительницей домашнего очага, матерью и женой. «Идеал для китайца – это мудрец, для индуса – аскет, для римлян – властитель, для англичан и испанцев – аристократ, для немцев – солдат, в России же идеал – это женщина» [Шубарт 2000: 183–184]. Российский ученый Г.Д. Гачев отмечает, что русская женщина является «субъектом русской жизни» [Гачев 1994: 251]. В русской литературе женщина является также объектом описания, уважения и восхваления. Женский образ в русской литературе можно считать воплощением русского национального характера.
А.С. Пушкин в романе в стихах «Евгений Онегин» создал прекрасный образ русской женщины – Татьяны. Пушкин впервые в литературе поднял вопрос о женской судьбе и начал исследовать роль и положение женщин в обществе. Татьяна стала идеалом для многих русских писателей. И.С. Тургенев следует литературной традиции Пушкина и создает прекрасные образы русских девушек, таких как Наталья в романе «Рудин», Лиза в романе «Дворянское гнездо», Елена в романе «Накануне» и т. д. Тургенев наделяет их не только красотой, но и – духовными устремлениями, чувством справедливости, способностью тонко чувствовать, мужеством и жертвенностью.
Следуя традициям классиков, Распутин нередко именно через образ женщины выражает нравственную проблематику. В творчестве этого писателя женские образы играют совершенно особую роль. В одном из своих интервью Распутин отмечает, что «Женщина в России всегда была главным оплотом традиционной нравственности и духовности» [Распутин 2006: 7]. Анна из «Последнего срока», Дарья из «Прощания с Матёрой», Настена из «Живи и помни», Василиса из «Василия и Василисы», Тамара Ивановна из «Дочери Ивана, матери Ивана», Пашута из рассказа «В ту же землю» – все эти женские образы уже вошли в историю русской литературы ХХ века.
Образ Настены является этическим центром повести «Живи и помни». «В образе центральной героини повести "Живи и помни" Распутин утверждает нравственное величие русской женщины, способной творчески участвовать в жизни и выбирать себе заведомо трагический путь во имя спасения человека» [Игнатьева 2008: 6]. Трагический финал повести не соответствовал первоначальному замыслу автора. Распутин говорит об этом так: «Я надеялся, что как раз у меня покончит с собой Андрей Гуськов, муж Настены. Но чем дальше продолжалось действие, чем больше у меня жила Настена, чем больше страдала от такого положения, в какое попала, тем больше я чувствовал, что она выходит из того плана, который я для нее составил заранее, что она уже не подчиняется автору, что она начинает жить самостоятельной жизнью» [Панкеев 1990: 67].
Побег мужа с линии фронта стал для Настены ударом. «Все, что она сейчас говорила, все, что видела и слышала, происходило в каком-то глубоком и глухом оцепенении, когда обмирают и немеют все чувства и когда человек существует словно бы не своей, словно бы подключенной со стороны, аварийной жизнью» [Распутин 2016: 19]. Ее изначально гармоничный внутренний мир сразу же потерял равновесие. Для мужа она осталась любящей женой, но оказалась виновна перед всей деревней.
После свадьбы Настена берет на себя всю тяжелую домашнюю работу, она заботится о свекре и свекрови и переживает войну со всей деревней. Нелегко было Настене осознать тот факт, что муж оказался дезертиром. В трагической ситуации женщине требуется большая сила воли, а сила воли – это терпение. Известно, что терпение – одна из составляющих русского национального характера, об этом говорят и русские пословицы: «Бог терпел, да и нам велел»; «За терпенье дает и спасенье»; «Час терпеть, а век жить». Перед лицом огромного бедствия терпение – это сила. В Настене мы чувствуем именно силу терпения.
В критический момент, когда нужно было сделать выбор, героиня все же предпочла скрыть мужа, потому что, как она размышляет, «тут от чужого, будь он трижды нечистый, просто не отмахнешься, а он свой, родной… Их если не бог, то сама жизнь соединила, чтобы держаться им вместе, что бы ни случилось, какая бы беда ни стряслась» [Распутин 2016: 60].
Традиционная русская культура требует, чтобы жена защищала своего мужа при любых обстоятельствах. Образ Настены у Распутина предстает совершенным именно потому, что его героиня добросовестно следует традиционным моральным принципам. Восхваляя свою героиню, восхищаясь ею, автор говорит и о причине ее трагедии. Чтобы прикрыть мужа, Настене пришлось соврать, т. е. поступить против своей совести. Автор подробно описывает противоречивое, тревожное и болезненное психологическое состояние Настены: «Стыдно… почему так истошно стыдно и перед Андреем, и перед людьми, и перед собой? Где набрала она вины для такого стыда?» [Распутин 2016: 241].
Нельзя не понять отчаяние и беспомощность Настены, не увидеть бесконечное сочувствие автора к героине повести, которое проявляется, в частности, в психологически тонком описании состояния молодой женщины. Из повести мы узнаем, что Настена выполнила свой долг перед мужем, значит ей не должно быть стыдно. Откуда же тогда этот стыд? Деревенская народная культура, традициям которой следует Настена, строга. Даже если муж «трижды нечистый», Настена должна слушаться его. Распутин в повести размышляет о том, насколько справедливо такое представление.
Настена забеременела, и в этом Андрей видит оправдание своего поступка. Настена же, «обрадованная поначалу его радостью, слушала затем уже с обидой и тревогой: что ж он о себе только? А она? Какое же для нее-то оставлено место? Где оно?» [Распутин 2016: 97]. Тем не менее, следуя воспитанию и традициям, Настена все еще без колебаний выполняет обязанность жены.
Настена – обычная деревенская женщина, ее чистая душа многое вмещает в себя: доброту, преданность, безвинное страдание, чувство ответственности и самопожертвования. Ее сила духа взращена русской землей и древними традициями, которые передаются из поколения в поколение. Она воплощает в себе национальный дух России. Времена меняются, нормы нравственности людей в разные эпохи могут отличаться. Но совершенство и гармония женской личности – вечная ценность.
Как и Настена, главная героиня рассказа «Василий и Василиса» обладает сильным и цельным характером. Уже в самом названии рассказа подчёркивается важность для писателя традиционного взгляда на семью: первым, как и принято в русской культуре, дается имя мужа (Василий), а затем – имя жены (Василиса). И это несмотря на то, что с самого начала становится понятно: главным героем является Василиса; многие ситуации мы видим её глазами, да и знакомство читателя происходит сначала с ней, а лишь потом с Василием. Интересным представляется и тот факт, что имена персонажей похожи, они словно сливаются в единое целое. Этому способствует и употребленный в названии произведения союз «и», усиливающий, подчеркивающий связь между персонажами, как бы объединяющий их. Однако через все произведение проходит и разделяющая героев черта, трагическое противостояние.
Как и любой русский человек, Василиса ценит труд, считает его основой жизни. Она привыкла трудиться, весь ее день проходит в работе. Первая мысль героини после пробуждения связана с теми делами, которые нужно успеть сделать за день. Людей она также оценивает по отношению к труду, у нее даже есть своя классификация: лентяй, лодырь и отик. Но за работой Василиса не прячется от людей, охотно общается с ними, она гостеприимна. Показателен такой случай: когда в дом приходит Авдотья, Василиса оставляет недостиранное белье, протягивает гостье руку и поддерживает разговор.
Однако самое главное для Василисы – семья, дети. Она родила Василию семерых детей, многое прощала мужу, даже побои, но гибели нерожденного ребенка простить не смогла. Так же, как и Андрея Гуськова, автор проверяет Василия отношением к жене, к ее будущему материнству. И Василий не проходит этого испытания: «…набрасывался на Василису с кулаками. Она усмиряла его: с пьяным, с ним справиться было нетрудно. Но как-то раз – Василиса в то время опять была беременной – он схватил топор, лежавший под лавкой, и замахнулся. Василиса до смерти перепугалась, закричала не своим голосом и выскочила из избы. В ту ночь у нее случился выкидыш» [Распутин 2016: 287]. Этот случай – кульминационный в их отношениях. Он расколол семью. И дело здесь не в том, что супруги стали жить отдельно – она в доме, он в амбаре, а в той боли, которая поселилась в сердце героини. И какие бы события ни происходили в ее жизни – война, гибель сына, возвращение с войны мужа, появление соперницы, – она не изменяет своим принципам и не может простить Василию того поступка, потому что «один раз сделанная». И лишь перед его смертью, прощаясь с мужем, она прощает его: «Василиса подносит к губам край платка и наклоняется над Василием … Он подает ей руку, она пожимает ее и, всхлипывая, поднимается» [Там же: 304]. Героиней не было произнесено слов прощения, но автор через невербальные средства, прежде всего жесты персонажей, дает понять читателю, что в этой сцене прощания получено долгожданное прощение.
Василиса очень отзывчива, внимательна к чужой боли, потому что и у нее «судьба не сладкая была». Она жалеет свою соперницу – Александру, новую жену Василия, когда видит плачущей; выслушивает и благословляет ее на поиски сына.