Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Историко-литературные и культурные предпосылки формирования героического эпоса М.М. Хераскова 12
1.1. Классицистская проблематика поэтический строй, художественно-летописные истоки .
1.2. Зарождение и генезис жанра русской эпической поэмы ХVIIІ в 31
1.3. Становление героического эпоса М.М. Хераскова («Чесмесский бой») 46
Глава 2. Формирование идеи соборности в эпической поэме М.М.Хераскова «Россиада» 54
2.1. Формирование соборного духовно-нравственного начала в Московском государстве XVIII в.
2.2. Историческая мысль как аргументация русской национальной идеи 68
2.3. Соборность - ведущая тенденция мироустройства Московского государства 86
2.4. Идейное содержание системы образов «казанского царства» 105
Глава 3. Духовно-нравственные истоки русской ментальности (поэма о крещении Руси «Владимир Возрожденный») 120
3.1. Влияние масонских теорий на идейный мир поэмы «Владимир Возрожденный» .
3.2. Проблема нравственного, духовного, гражданского возрождения монарха 130
3.3.Патриотизм и воинская доблесть как архетипы русского национального характера 151
Заключение 158
Библиография 164
- Классицистская проблематика поэтический строй, художественно-летописные истоки
- Зарождение и генезис жанра русской эпической поэмы ХVIIІ в
- Формирование соборного духовно-нравственного начала в Московском государстве XVIII в.
- Влияние масонских теорий на идейный мир поэмы «Владимир Возрожденный»
Введение к работе
Актуальность исследования. В современном российском обществе, односторонне смещенном в область социально-экономической и политической модернизации, все более набирает силу так называемый «кризис идентичности», то есть то разрыхленное состояние духовной культуры, когда под воздействием искусственно привносимой вестернизации теряются ценностные ориентиры национального бытия. Из сферы государственных интересов активно выводятся многие духовно-нравственные и жизнеобразующие концепты; в их орбите форсируется процесс трансформации и модификации устоявшихся эстетических норм и образа жизни.
В данном контексте особое значение в связи с этим приобретает возвращение и изучение источников несправедливо обойденных вниманием исследователей и ныне почти забытых. В их ряду прежде всего выделяется поэтический эпос М.М Хераскова. Поэмы «Чесмесский бой», «Россиада», «Владимир Возрожденный» объективно заложили основные русско-славянские концепты существования российской государственности: соборность, русский национальный характер и его идейно-нравственные истоки.
Историко-литературоведческая наука имеет значительные успехи в изучении русской художественной словесности XVIIE века. Обстоятельно исследована творческая деятельность М.В. Ломоносова, Н. И. Новикова, Д.И. Фонвизина, Г.Р. Державина, А.Н Радищева. Однако значительный ряд писателей, поэтов, сыгравших в свое время весьма немалую роль в культурной жизни эпохи, по разным причинам не отмечены особым научным вниманием и монографическими исследованиями. Среди них - А.О. Аблесимов, B.C. Березайский, С.С. Бобров, Г.П. Каменев, М.Комаров, Н.Г. Кургахов, В.А. Левшин, И.В. Лопухин, Ю.А. Нелединский-Мелецкий, И.П. Пнин, А.А. Ржевский, П. А. Толстой и М.М. Херасков... Историческое значение литературной деятельности таких писателей В.Г. Белинский видел в том, что «...литература не есть явление случайное, но вышедшее из необходимых
внутренних причин, (...) она должна развиться исторически, как нечто живое и органическое, непонятное в своих частностях, но понятное только в хронологической полноте и целости своих процессов; с этой точки зрения не только важны в истории нашей поэзии имена таких, более или менее блестящих и сильных талантов, каковы Ломоносов, Фонвизин, Хемницер... и другие, но даже и ошибавшихся в своем призвании тружеников, каковы: Сумароков, Херасков, Петров, Княжнин, Богданович и пр.»1
Своеобразное положение «песнопевца России» (П.А. Вяземский) М.М. Хераскова в истории русской литературы, думается, послужило причиной крайне малого числа литературоведческих исследований о творчестве «этого ныне полузабытого поэта XVIII столетия» : нет монографий, итогово-обобщающих, серьёзных критических работ, кроме, вступительной статьи А.В. Западова. Обширное литературное наследие «последнего классициста», созданное за полвека творческой деятельности, не привели М.М. Хераскова в «храм бессмертия», как пророчил И.И. Дмитриев. К сожалению, прав оказался сам М.М. Херасков, когда на склоне лет с грустью писал:
Слишком много в мире издано
И духовных книг, и нравственных,
А сердца не исправляются,
Люди также развращаются...
(«Бахариана») Однако художественное произведение имеет уникальное свойство - с течением времени, с изменением эстетической, идеологической и культурологической парадигмы раскрываются новые грани, высвечиваются актуальные для данного исторического времени идеи. И тогда возвращаются забытые имена, достойные уважения и изучения, и «каждый из них - лицо
1 Белинский ВТ. ПСС, Т.4. - М., 1954. -С.26
2 Русские писатели, XVIII век: Библиографический словарь/УСоставил С.А. Джанумов. - М., 2002. - С.208
типическое, выражающее общую идею, под которую подходит целый ряд родовых явлений».1
Традиционное представление о М.М. Хераскове в русской критике всегда было объективным: называя его крупнейшим поэтом и писателем XVIII столетия, исследователи довольно неточно определяли его место в литературном процессе, а иногда и вовсе замалчивали его творчество. Исключение в известной степени составили статьи и очерки А.В. Западова, в которых дано объективное признание в том, что «полувековые труды М.М. Хераскова на пользу отечественной словесности делают его достойным нашей благодарной памяти и нашего внимания»2.
В самом деле, М.М. Херасков своей многолетней и многообразной творческой деятельностью соединил литературу XVIII века с литературой века ХЕХ . Это, кстати, отмечали русские и зарубежные современники поэта: Н.И. Новиков, Н.М. Карамзин, И.Г. Зейме.
К числу значительных писателей XVIII века относило М.М. Хераскова и большинство исследователей советской эпохи. Так, Г.А. Гуковский считал его «наиболее крупной фигурой среди писателей школы Сумарокова», а К.В. Пигарев называл его (наряду с Г.Р. Державиным) «виднейшим писателем века». Д.Д. Благой особо подчеркивал заслуги М.М. Хераскова в «становлении русской прозы и драматургии». Г.П. Макогоненко полагал, что М.М. Херасков был «одним из крупных и авторитетных писателей России», кому суждено было утверждать «новое сентиментальное искусство». При этом политическая позиция М.М. Хераскова определялась как «осторожный дворянский либерализм» (П.Н. Берков, Л.И. Кулакова), а литературно-стилистическая - как «позиция вождя послесумароковского классицизма и одного из родоначальников русского сентиментализма» (Л.И. Кулакова, Г.Н. Макогоненко, Д.Д. Благой).
1 Белинский В.Г. ПСС, Т.4. -М., 1954. - С.28 2Заладов А.В. Поэты XVIII века. - М., 1984. - С.236
Л.И. Кулакова, Н. И. Пиксанов, А. Н. Соколов, А.В. Западов единодушно сходились в оценке выдающейся роли М.М. Хераскова в историко-литературном и социокультурном процессе XVTII века как талантливейшего писателя-классициста, тонко улавливавшего перемены в литературной атмосфере России и Европы и под воздействием этих перемен неуклонно ломавшего застывшие устои и нормы классицизма в угоду активно наступающим веяниям сентиментализма. М.М. Херасков устойчиво сохранял в своих произведениях (в первую очередь это относится к его эпическим поэмам) классицистические идеи государственности и их духовно-христианские истоки, но в изображении характеров персонажей, их содержательно образного поведения он настойчиво выходил за границы классицистических представлений.
Исследователи обычно определяли мировоззрение М.М. Хераскова очень сложным и противоречивым, естественно соединяя его с дворянским просветительством. Оно находило выражение в его служебной деятельности в Московском университете и в творческой близости к Н.И. Новикову, в активной защите идеи просвещенного монарха и в воинско-патриотическом начале его поэм и трагедий. Одновременно отмечались слабые стороны в мировосприятии поэта: непоследовательность либеральных исканий, чрезмерно-доверчивое увлечение масонством, отрицательное отношение к французской революции, ошибочное представление о роли воспитания в формировании личности монарха.
Показательна в этом отношении тенденция вузовских учебников и учебных пособий по литературе XVIII в. В классическом учебнике Г.А. Гуковского (1939) достаточно полно освещена литературная деятельность М.М. Хераскова, которого автор называет самой крупной фигурой школы А.П. Сумарокова. В последующих учебных изданиях обзор творчества М.М. Хераскова сокращается до нескольких строк, где он только упоминается как автор первой эпической поэмы. В книге Ю.И. Минералова «Русская словесность XVIII в.»
дана высокая оценка деятельности М.М. Хераскова и поэтов его круга, продолжающей работу А.П. Сумарокова по «вычистке языка» и, в частности, отмечается, что «среди русских классицистов именно М.М. Херасков упорно писал прозу».
В художественном творчестве М.М. Хераскова органично сошлись все противоречиво-сложные перипетии самой русской литературы. В XVIII веке трудно было найти другого писателя, который бы с такой оригинальностью, как М.М. Херасков, соединял в своем образном письме эпос и лирику, драму и прозу, принципы классицизма и сентиментализма. В его творчестве устойчиво уживались трагедийно-одические мотивы М.В. Ломоносова и А.П. Сумарокова, Франсуа Фенелона и Вольтера (Франсуа-Мари Аруэ) с поэтическими идеями Кристофа Мартина Виланда, Фридриха Готлиба Клопштока, Джона Беньяна, а масонские увлечения с искренним патриотизмом и православным вероисповеданием. Все это даёт основание считать ныне актуальным исследование художественного творчества М.М. Хераскова в контексте жизненно ценного значения анализа сущности исторических истоков русской идеи.
Объект исследования - героический эпос М.М. Хераскова - поэмы «Чесмесский бой», «Россиада», «Владимир Возрожденный».
Предмет исследования - формирование концепции русской национальной идеи в эпических поэмах.
Цель исследования - на основе анализа тематики, проблематики, идейного мира героических поэм М.М. Хераскова выявить структурные элементы понятия «русская национальная идея», значимые для современных гуманитарных наук, для литературоведения, обращенного к толкованию русской национальной самобытности, её созидательной исторической ценности художниками слова прошлого, настоящего и будущего.
Задачи исследования:
- выявить специфику и своеобразие литературного процесса ХУШ в. в
соответствии с исследуемой проблемой;
раскрыть развитие жанра эпической поэмы в русской литературе XVIII в., представив традиционные и новаторские приемы в поэмах М.М. Хераскова, специфику использования исторических и летописных источников, отражение исторических событий в его героическом эпосе;
определить сущность понятия «соборность», ее роль в концепции «русской национальной идеи»;
выделить архетипы национального русского характера в эпических поэмах М.М. Хераскова;
определить роль духовно-нравственных истоков в формировании понятия «русская ментальность».
Методологическую основу диссертационного исследования составляет диалектика, принципы системного анализа, способствующие изучению историко-поэтического эпоса М.М. Хераскова в контексте русской культуры последней трети ХУШ века. Эстетико-культурологическая методология позволила осуществить исследование фукционально-смысловой и идейно-образной значимости исторического эпоса М.М. Хераскова в становлении национально-художественного сознания и национальной культуры, в раскрытии генетических, типологических и историко-культурных связей с культурой Западной Европы.
В рассмотрении этих и других проблем автор опирается на труды представителей отечественной и зарубежной науки прошлого и настоящего: философии, эстетики, литературоведении, истории художественной культуры, литературной критики. Методологическую базу исследования составляют труды B.C. Соловьева, ПА. Флоренского, Н. А. Бердяева, С.Л. Франка, В.В. Розанова, А. Ф. Лосева и других литературоведов.
В диссертации использован широкий спектр научных методов: сравнительный, историко-культурный, генетический, структурный, типологический, этико-функциональный анализы, использованы архивные данные.
Гипотеза исследования. Героические поэмы М.М. Хераскова явились первыми эпическими законченными авторскими произведениями в исторической русской литературе, где представлены некоторые архетипы русской национальной идеи, послужившие структурообразующими элементами дальнейшего развития и становления жанра героической поэмы в русской литературе последней трети XVIII века.
Научная новизна исследования. Диссертация представляет собой одну из немногих в отечественной науке работ, посвященных анализу идейного мира героического эпоса, созданного в последней трети XVIII века представителем просветительского классицизма М.М. Херасковым. Автор исследования, рассматривая творчество поэта как художественное воплощение национального мировосприятия определенной исторической эпохи, стремился углубить и значительно расширить представления об эпических произведениях поэта как неотъемлемой картины литературного процесса XVIH века, ставшего предпосылкой дальнейшего развития жанра и трактовки русской национальной идеи. Научная новизна диссертации заключается в следующем:
- проанализирован генезис жанра героической поэмы в русской
литературе XVIII века;
- раскрыты сущность и специфика соборности как
структурообразующего фактора эпических поэм М.М. Хераскова;
- выявлены и исследованы архетипы патриотизма и воинской доблести
как основополагающие архетипы русского национального характера;
- представлена концепция «русской национальной идеи» как
доминирующая тенденция и основная идея героического цикла эпических поэм
М.М. Хераскова.
Теоретическая значимость исследования. Системно-диалектический подход к исследованию героического эпоса М.М. Хераскова, заложенные в работе методологические и теоретико-мировоззренческие основания позволили сформировать целостное представление о зарождении и генезисе жанра эпической поэмы XVin века. Определены этапы становления и развития концепции «русской национальной идеи», вобравшие онтологически значимые архетипы воинского мужества, соборности, духовно-нравственных основ русского Православия. Намечены перспективы дальнейшего исследования жанра героической поэмы.
Практическая значимость исследования. Разработанные в диссертации идеи и полученные результаты в определенной мере могут восполнить пробел в социокультурной мысли, где недостаточно полно представлены работы, исследующие семантику и поэтику национально-исторических поэм М.М. Хераскова в контексте культурной картины мира XVIII века. Вводимый в научный оборот новый аналитический материал имеет прямой выход в область преподавания гуманитарных дисциплин, прежде всего в историю и теорию литературы, чтения курсов по теории и истории искусства, культурологии, эстетики, философии.
Положения, выносимые на защиту:
Эпические поэмы М.М. Хераскова стали достойным завершением эпохи классицизма в русской литературе, явили собой практическую реализацию теоретически обоснованного в эстетике русского классицизма жанра героической поэмы, тем самым поставив национальную русскую литературу в один ряд с развитыми литературами западноевропейских стран.
Идейно-нравственный смысл эпических поэм М.М. Хераскова, рассматриваемых впервые как трилогия, представляет первый опыт в русской литературе обоснования концепции русской национальной идеи.
Доминантные идеи заключительной в трилогии героической поэмы «Чесмесский бой»: патриотизм и воинская доблесть, актуализированные
исторической и эстетической классицистической логикой, - стали предпосылкой и реальной основой первых образов-архетипов в концепции русского менталитета М.М. Хераскова.
В «Россиаде» - крупномасштабном эпико-героическом произведении М.М. Херасков обосновывает соборность как системообразующий, ключевой архетип русской национальной идеи.
Идейно-нравственное обоснование концепции русского менталитета представлено в поэме «Владимир Возрожденный»; здесь русское Православие рассматривается М.М. Херасковым как духовная основа и направление дальнейшего исторического движения русского государства, имеющего свой национальный путь и национальную духовно-нравственную почву и независимость.
Апробация результатов исследования. Отдельные аспекты диссертации были изложены в виде научных докладов на научных конференциях регионального уровня: «Искусство как сфера культурно-исторической памяти» (Российский государственный гуманитарный университет, декабрь 2004 года); «Творчество как социокультурная деятельность» (Московский государственный университет культуры и искусств, апрель 2005 года); «Информационная культура и эффективное развитие общества» (Краснодарский государственный университет, 2006 года); «Диалог культур -веление времени» (Москва, Военный университет, май 2007 года). Материалы диссертации использовались в Международной конференции «Информационная культура общества и личности в XXI веке» (Краснодар, 2008 год). По теме диссертационного исследования опубликовано семь работ.
Структура диссертации определяется поставленными задачами и логикой исследования; она состоит из введения, трёх глав (с выделенными 10 параграфами), заключения, списка литературы по теме диссертационной работы: всего 222 наименования.
Классицистская проблематика поэтический строй, художественно-летописные истоки
Конец XVII и начало XVIII в.в. ознаменовались большими социально-политическим и экономическими изменениями, связанными с формированием русской нации, что, естественно, повлияло на развитие русской культуры и литературы. Этот переломный период - создание феодально-абсолютиского государства в России - связан с преобразованиями Петра I, положившими отпечаток на дальнейшее развитие всех сторон русской жизни.
Реформы были необходимы для укрепления внешнего и внутреннего положения дворянского государства, В создании военно-бюрократической монархии Петр видел условие для преодоления отсталости страны. Однако социальные преобразования были направлены прежде всего на укрепление политического и экономического положения русского дворянства и купечества. А.Н. Радищев увидел в Петре I одновременно и «мужа необыкновенного», выдающегося преобразователя, и вместе с тем «властного самодержца», деспота, «истребившего последние признаки дикой вольности своего отечества». «Коронованным революционером» называл Петра I А.И.Герцен, очень метко характеризуя сущность личности Петра.1
Процесс европеизации страны проходил бурно и трудно. Чужеземная культура часто воспринималась русским дворянством чисто внешне. Усиливался разрыв между европеизированным дворянством и народом. Однако Петр требовательностью и понуждением заставлял дворян выезжать за границу для овладения знаниями и навыками в профессиях.
Перед Россией стояла задача создания культуры общеевропейского типа и в то же время глубоко национальной, русской. Культурные реформы Петра способствовали открытию новых учебных заведений, основанию Академии наук; активно стало развиваться книгопечатание, в 1708г. был введен гражданский шрифт, упрощавший усвоение грамоты. В этот период были открыты музеи, первая публичная библиотека, основаны первые рисовальные школы.
Реформирует Петр также быт и нравы русских людей, прежде всего -дворянства. Рушатся домостроевские уставы, раскрепощается до некоторой степени женщина; распространяется новый взгляд на земную жизнь человека, на его естественное стремление к наслаждению, к счастью, что противоречило прежним религиозно-этическим идеалам.
Культура этого времени носила светский характер и соответствовала национальным государственным интересам. Старые традиции еще не были сметены окончательно. Православная церковь, религиозная идеология остались, но уничтожение патриаршества, создание Синода навсегда пресекли пресечения Церкви стать над государственной властью.
В этом контексте закономерно, что духовная жизнь XVIII в. отличается невиданной степенью интенсивности и концентрации. Путь, который европейские культуры проходили в течение веков, русская словесная культура -от безавторских историй и А.Д. Кантемира до Г.Р. Державина и Н.М. Карамзина проделала за полстолетия. Стремительное развитие национального эстетического сознания этого периода - бесспорное свидетельство такого же интенсивного развития национальной жизни в целом. В этом контексте принципиально важно уяснить взаимоотношения литературы и действительности. Общепринятое утверждение, что литература есть зеркальное отражение в эстетике классицизма подвергается трансформации: материальная реальность - низшая и вторичная, поскольку она не что иное, как совокупность отдельных случайных, несовершенных и разрозненных предметов и явлений; в то время как Божественная гармония, правильность, высший смысл всего сущего имели свое бытие в реальности идеальной, умопостигаемой, и задачей словесных искусств было именно выражение этого общего смысла с тем, чтобы материальная реальность могла приблизиться к своему должному идеальному облику.
Новое для Руси рационалистическое мировосприятие усваивалось по мере развертывания преобразовательных реформ и накладывалось на национальную культурную традицию. С одной стороны, история допетровской России оказалась как бы перечеркнутой в сознании людей: средневековая Русь закончила свое существование, и все, что создавалось в области политики, экономики, культуры, создавалось заново. Это мироощущение зафиксировано в текстах эпохи: во П Сатире А.Д. Кантемира ее герой Филарет (добродетельный человек) обращается к Евгению (благороднорождённому), характеризуя своих современников:
Мудры не спускает с рук указы Петровы, Коими стали мы вдруг народ уже новый (...) Они ведь собою Начинают знатный род, как твой род начинали. Твои предки, когда Русь греки крестить стали.1
С другой стороны, восприятие своей эпохи как новой не отменило глубоко укорененных в национальном сознании культурных традиций. Никакой указ о секуляризации (отделении культуры от церкви) не мог отменить в короткое время культурных ассоциаций национального сознания и преодолеть многовековую традицию принадлежности словесного творчества к сакральной сфере. «Одной из особенностей русской средневековой культуры был особый авторитет Слова. Слово совмещает в себе и разум, и речь, и одно из наименований Сына Божия, и данный людям закон. (...) Слово никогда не ставится в один ряд с другими искусствами: они получают авторитет извне, от сакральных или феодальных ценностей. Слову же авторитетность присуща имманентно, как таковому. (...) В этом смысле естественно, что когда место религиозного авторитета оказалось вакантным, его заняло искусство Слова. (...) Заменив сакральные тексты, литература унаследовала их культурную функцию».1 Это предопределило своеобразие национальной концепции литературы как отрасли духовной жизни общества.
В Европе непрерывная культурная традиция и прочный уклад общественной жизни успели сделать литературу профессией и отвести ей определенное место в социальной структуре. В России в XVin в. господствовало ощущение, что и общество, и культуру нужно создавать по заранее намеченной и сконструированной модели идеального общества и идеальной культуры.
Зарождение и генезис жанра русской эпической поэмы ХVIIІ в
Героическая эпопея была самым важным и почетным жанром классицизма, поэтика которого предусматривала при создании поэмы важность исторического сюжета, включение элемента чудесного: видений, предсказаний, аллегорий, высокий слог должен был соответствовать героико-патриотическому содержанию, и все обширное повествование излагалось размеренным шестистопным ямбом, долженствующем передать торжественность и величие происходящего. Н. Буало в своем обобщающем трактате «Поэтика» очень высоко отзывается о поэме и ставит ее выше трагедии. «Эпическая поэма в XVII - XVIII в.в. считалась высшим родом поэзии, - пишет В.Г. Белинский, - и не иметь хоть одной поэмы народу значилось тогда не иметь поэзии».1
Создание героической национальной эпопеи (равно как и -оригинального драматургического репертуара) было делом государственной важности, первоочередной задачей которого ставили перед собой государственные служащие от литературы - писатели, формирующие высокую стилевую традицию новой русской литературы.
Создав теорию русского классицизма, иерархическую систему жанров и стилей, классицисты почитали своим долгом применить теоретические требования к практическим образцам: представить материальное воплощение умопостигаемого идеала. Однако все попытки - «Петрида» А.Д. Кантемира, «Петр Великий» М.В. Ломоносова, «Дмитрияда» А.П. Сумарокова - не увенчались успехом.
Первым опытом в этом ряду явилось развернутое стихотворное сочинение «Епиникион», (1709) Феофан Прокоповича, посвященное Полтавскому сражению. Написанное на трех языках - русском, латинском и польском, - оно было наполнено патриотическим пафосом и гордостью за одержанную славную победу под Полтавой, имевшую огромное значение для России. Ф. Прокопович прославляет Петра, «храбрые силы России» и вместе с тем развивает в своей поэме характерную для того времени тему мира: Полно ратовать, меч в ножны влагайте, Знамена совета тако лее возвышайте. Что пользы в войне? Война разоряет,
Война убожит, а мир обогащает. Феофан Прокопович был не только писателем, но и теоретиком литературы. Он являлся автором «Поэтики» и «Риторики»; его суждения о поэме как стихотворном жанре, сопоставление их с его поэтической практикой представляли значительный интерес.
Содержание эпопеи, по мнению Ф. Прокоповича, являются «грозные битвы, деяния царей и вождей знаменитых»1, а построение предусматривает строгое деление ее на три части: определение темы, призывания божества, повествование, - что необходимо по традиции и «требуется самой природой этого дела». «Определение темы должно отличаться главным образом тремя достоинствами: быть кратким, ясным и скромным», чтобы подготовить слушателя к последующему изложению и чтобы «напыщенным началом» не вызвать подозрения о стремлении автора «к дешевой славе и избежать единого вопроса Горацио: «Чем обещанье исполнить, разинувши рот столь широко?».
Феофан Прокопович считал, что поэтическое произведение на историческую тему принципиально отличается по своему характеру и способу воспроизведения действительности от сугубо исторического сочинения: «Главная разница между поэтом и историком, по наблюдению Аристотеля, заключается в том, что историк рассказывает о действительном событии, как оно произошло; у поэта же или все повествование вымышлено, или, если он даже описывает истинное событие, то рассказывает о нем не так, как оно происходило в действительности, но так, как оно могло или должно было произойти»1.
Л.И. Кулакова тонко заметила: «Когда Феофан (Прокопович говорил о «вымысле событий», он в большей степени думал об античной и европейской литературе, чем о русской»2.
Эта мысль подтверждается историей создания «Епиникиона». В подзаголовке, определяя жанровую принадлежность поэмы, Феофан Прокопович писал: «... си есть песнь победная о твоей же преславной победе». А во второй книге «Поэтики» в главе «Об эпической и драматической поэзии» он подчёркивал, что эпопея является высшей формой поэтического искусства. В ней «описывается жизнь и подвиги героев, то есть знаменитых мужей»3. Цитатой из «Искусства поэзии» Горация, автор как бы подтверждал, что его произведение посвящается герою Полтавской битвы Петру І. В поэме выражено восхищение личностью Петра - победителя армии Карла XII. Высоко оценивая военное и политическое значение Полтавской битвы, Феофан Прокопович обозначил несколько тем, которые связаны в стержневом повествовании. Он документально, в соответствии с известной «Обстоятельной реляцией» рассказал о событиях, предшествовавших Полтавской битве (например, об измене гетмана Мазепы) и происходивших во время сражения, описал этапы самого сражения, обрисовал поведение Петра I, принимавшего личное участие в самой схватке со шведским войском, когда вражескими пулями была пробита его шляпа.
В художественном воссоздании картины боя, Ф. Прокопович использовал поэтические образы, прямо восходящие к традиционным образным формулам древнерусской литературы. Среди них дым, поднимающийся до облаков и закрывающий солнце; блистание оружия, подобное молнии.1 Но вполне очевидно, что Ф. Прокопович, не будучи свидетелем Полтавской битвы (он в это время находился в Киеве), располагал и конкретными сведениями о ходе сражения, о действиях отдельных полков и поведении Петра I.
Несомненным источником таких данных, была «Обстоятельная реляция о главной баталии меж войск его царского величества российского и королевского величества свейскаго, учинившейся неподалеку от Полтавы сего июня в 27 день 1709 лета», напечатанная в № 11 газеты «Ведомости» от 2 июля 1709 года2. «Реляция» о Полтавской победе рассылалась по городам и губерниям, её читали вслух в церквах. А в сентябре 1709 года «Обстоятельная реляция» была напечатана в Москве отдельным изданием.
22 июля Феофан Прокопович прибыл в Киев и произнес «Слово похвальное», для составления которого он использовал краткое и точное описание Полтавской битвы из «Обстоятельной реляции». Вскоре на основании этой же «Реляции» им была создана стихотворная поэма «Епиникион», которая была издана вместе со «Словом»3.
Формирование соборного духовно-нравственного начала в Московском государстве XVIII в.
XX - начало XXI в.в. - время активного развития теории литературы как науки: возникают и бурно эволюционируют новые аспекты, подходы и области знаний. Так, буквально в последнее десятилетие вошли в активный лексикон отечественных гуманитарных наук понятия «ментальность», «менталитет», все более привлекающие внимание исследователей. Становится очевидным формирование и нового этапа русского литературоведения в русле самостоятельной области научных знаний - «менталистики».
Считается, что изучение проблем ментальности началось в 30-е гг. XX в. в рамках французской исторической школы «Анкалов» в работах таких ученых, как М. Блон и Л. Февр. Само слово «ментальность» происходит от французского корня «mentale" («умственный», «духовный», «психологический») и буквально означает «направление мысли».
В России историческая наука еще в ХЕХ в. близко подошла к изучению русского феномена. Уже В.О. Ключевский говорил о специфике «народного темперамента», а А.П. Щапов писал об «общинных предположениях» русского народа, имея в виду не что иное, как глубинные пласты национальной психики.
Отечественная религиозно-философская мысль XX века (B.C. Соловьев, С. Н. Булгаков, П.А. Флоренский, В.В. Розанов, И.А. Ильин, Г.И. Федотов, Г. В. Флоровский и др.) глубоко раскрыла специфику национальной цивилизационной модели, создав концепции «русской идеи», «русского эроса», «философию всеединства», «философию общего дела», теории «соборности» и «софийности», и тем самым вплотную подошла к проблеме русского менталитета.
Философы и культурологи определяют ментальность как национальную картину мира в ее базовых ценностных ориентирах, социологи и политологи - как индивидуальные стереотипы массового сознания, этнологи - как систему однородных реакций всего этноса на разнородные импульсы внешней среды.
Ментальный подход в изучении глубинных механизмов народного творчества наметился и при изучении проблем фольклористики.1 Изучение ментальных структур фольклорного сознания весьма продуктивно и на стыке с этносоциологией. Так, на материале русских пословиц интересно исследуется общинная ментальность русского крестьянства. Исходя из того, что сельский мир являл собой высшую инстанцию, выше которой только царь и Бог, подтверждается мысль целым рядом пословиц: «С миром и беда не убыток», «Миром все снесем», «С миром не поспоришь», «На миру и смерть красна». От общинного сознания - прямой путь к соборному сознанию: «Собором и черта поборем».
Термин «ментальность» еще не стал самостоятельной теоретико-литературной категорией, однако в литературоведении к настоящему времени сформированы два ярких и перспективных направления, изучающих ментальные механизмы развития русской литературы - этнопоэтика и мифопоэтика.
В этом направлении определяющий тон задали фундаментальные исследования И.А. Есаулова, обосновавшего новое перспективное направление в отечественном литературоведении, получившее название «православная этиопоэтика». Она основывается на изучении ментальных механизмов, ментальных кодов отечественной словесности, определяющих ее неповторимую национальную самобытность. К числу этих ментальных кодов И.А. Есаулов относит такие системообразующие архетипы, как соборность, пасхальность, христоцентризм.
Под архетипом И.А. Есаулов имеет в виду, в отличие от К.Г. Юнга, не всеобщие бессознательные модели, а такого рода трансисторические «коллективные представления», которые формируются и обретают определенность в том или ином типе культуры. «Иными словами, это культурное бессознательное, сформированный той или иной традицией тип мышления, порождающий целый шлейф культурных последствий».1
История русской ментальности начинается с разграничения понятий «Закон» и «Благодать». С этой установки - Благодать выше Закона - впоследствии сформировались и другие характерные признаки русской ментальности, присущие русскому национальному сознанию: совесть выше сознания, красота выше пользы, правда выше блага, мораль выше права, справедливость выше целесообразности, общее выше личного, сердце выше рассудка, духовное выше материального, чувства выше логики, содержание важнее формы. В этом контексте мы и выделили М.М. Хераскова, как художника с ярко выраженной ментальной доминантой, который мыслит не столько образами, сколько архетипами, точнее - национальными архетипами - царь-батюшка, отечество, мир-семья, воин-защитник, мир-храм и др.
С этой точки зрения все пятидесятилетнее литературное творчество М.М. Хераскова можно анализировать в едином ключе - отображение объективной реальности через призму ментальных максим, констант, моделей и архетипов, - составляющих русскую национальную идею. В героическом эпосе художника слова выделяются основополагающие понятия - русский характер, соборность, Православие.
Русская идея (понятие «русская идея» мы используем как синоним понятия «ментальность») как совокупность понятий выражает историческое своеобразие и особое призвание народа. Она формулирует то, что ему уже присуще, что составляет его созидательную силу, чем он самобытен среди всех других народов; но вместе с тем идея ставит перед народом историческую задачу, конкретно и целостно определяя весь дальнейший духовно-событийный путь. Она предписывает русскому народу то, что он должен беречь и растить в себе, воспитывать в детях и в грядущих поколениях, довести до настоящей чистоты и полноты бытия во всем: в культуре, в быту, в душах и вере, в мирских учреждениях и законах. Русская идея есть нечто живое, /естественное/ и творческое; Россия живет ею во всех своих исторических событиях, так что об этом можно сказать: "так было, и когда так бывало, то осуществлялось прекрасное; и так будет, и чем полнее и сильнее это будет осуществляться, тем будет лучше" /И. А. Ильин/.
Русская идея исходит из сердца. Исполненная действия и мысли, она включает в себя православное верование и культуру, российскую силу самобытности и неистощимую способность к возрождению и обновлению. Это постоянно чувствуется в русском духе, и когда другие народы верно угадывают его тайны, то начинают любить и чтить Россию.
Влияние масонских теорий на идейный мир поэмы «Владимир Возрожденный»
Тесные связи М.М. Хераскова с русским масонством многократно освещались в исследовательской литературе. Известно, что писатель был вовлечён в масонское общество в начале 70-х годов и вскоре получил в нем весомую власть. В 1780 году он совместно с Н.И. Новиковым создал ложу «Гармония», принял активное участие в соединении лож П. Елагина и А. Рейхеля, а в 1783 (по другим сведениям - в 1784) году вошел в состав русских розенкрейцеров. В известном списке 1789 года М.М. Херасков значился высоким должностным лицом масонов - ритором при провинциальной ложе.
Современники единодушно отмечали, что М.М. Херасков был исключительно гуманным и кротким человеком. Он никогда не произносил резких слов о своих знакомых и близких. Эти черты характера писателя, безусловно, соответствовали нравственным проповедям масонов. Следует, кстати, подчеркнуть, что поучения М.М. Хераскова не расходились с его жизненной практикой. Из всех русских просветителей XVIII века М.М. Херасков был одним из самых значительных воспитателей нравственности, искренне убежденным, что даже в условиях абсолютистского режима вполне можно стать добродетельным примером и своим поучением положительно исправить многие общественные нравы. А.В. Западов во вступительной статье к избранным сочинениям М.М. Хераскова справедливо писал: «Грустна, по-видимому, была (жизнь) поэта... в смысле крушения надежд на спасительную роль литературы для исправления нравов, в свете бесплодности итогов собственных напряжённейших усилий..., но ... полувековые труды Хераскова на пользу отечественной словесности делают его достойным нашей благодарной памяти и нашего внимания».1
М.М. Херасков не был писателем - сатириком, он даже отрицал самый принцип сатиры, но, вместе с тем, его настойчивые советы вельможам, постоянная, полувековая проповедь добродетели и широкая программа нравственного воспитания свидетельствовали о несомненной оппозиционности М.М. Хераскова режиму правящего двора. Своим деятельным служением в масонских ложах М.М. Херасков пытался реально выразить нравственные идеалы, а тайна, которая окружала ложи масонов, делала их в глазах правительственных кругов опасными «мартинистами». М.Н. Логинов сообщал, что во время гонений на масонов М.М. Херасков избежал кары благодаря защите Г.Р. Державина. За М.М. Херасковым, как известно, следили. В 1792 году главнокомандующий в Москве генерал-фельдмаршал князь А.А. Прозоровский, участвовавший в сражениях за Крым и в Семилетней войне, доносил царице, что М.М. Херасков уехал в подмосковное имение, где «разбирал и жег свои бумаги».2
Г.А. Назаретская, изучая московские журналы начала 1760-х годов, пришла к выводу, что очень популярным среди них было «Полезное увеселение», издаваемое М.М. Херасковым. В нем ясно намечались мотивы личностно-психологические, затрагивающие внутренний душевный мир человека и нормы воспитания его в религиозно-этическом свете: «Бегство от социальных вопросов... к естественной жизни, в которой главная ценность -чистота сердца, были своеобразной реакцией дворян херасковского круга на общественные явления 60-х годов». На страницах этих журналов начала 60-х годов и, в частности, в «Полезном увеселении», серьезно обсуждались вопросы бренности и тщетности человеческих желаний, толерантных стремлений личности к внутренней свободе, религиозно-нравственного воспитания и нравственного обновления человека. Примечательно, что А. Незеленов, критически оценивая это положение, приходил к следующему выводу: забота о себе переходила в эгоизм, в освобождение личности от заботы о других. «Недостаток гнева приводит к недостатку любви».1
Надо сказать, что, М.М. Херасков активно пропагандировал идеал масонства, «Храм, отверстый благодатью» для того и существует, чтобы любить друг друга, приносить людям пользу своим делом: «Творите добрые дела; друг друга искренне любите; коль зла терпеть вы не хотите, не делайте другому зла!».2 Одно время самым популярным произведением М.М. Хераскова стал его гимн «Коль славен», который охотно исполняли участники масонских собраний. Ведущий мотив его замыкался на известном утверждении: «Бог внутри нас». В нравоучительных сочинениях М.М. Хераскова находили выражение основные моменты нравственной философии масонов: Добродетель, Терпение, Честь, Умеренность, Спокойствие, Правда. Это были общие идеи, которые разрабатывались многими поэтами круга М.М. Хераскова: о тщетности мирского, об истинной и ложной славе, о равенстве всех людей перед смертью и награде, которая ожидает избранных в загробном мире. Следует отметить, однако, что масонское влияние в ранний период (до 80-х годов) особенно проявилось в лирике поэта и значительно меньше в его поэмах. В таких произведениях, как «Чесмесский бой» и «Россиада» главное заключалось не в моралистической проповеди, а в стремлении передать ход исторических событий, ратный дух русских войск, беспредельную преданность Отечеству героев битвы.
Меньше всего обозначились масонские мотивы в поэме М.М. Хераскова «Чесмесский бой». Призыв к душевному спокойствию и добродетели естественно здесь сочетается с отвращением автора к губительным и разрушительным войнам, которые, по словам М.М. Хераскова, неизбежно несут в мир «пожары, смерть и глад». Воспев Чесмесскую брань и прославив геройский подвиг россов, поэт высказывает мечту о золотом веке тишины и покоя: «О, если бы войну забыли человеки, давно бы на земле текли златые веки». Но М.М. Херасков понимает, что мир обычно достается ценою побед. Он славит ратные подвиги братьев Орловых, воспевает искусного Грейга, но в характеристике героя выдвигает идею нравственной добродетели.
Масонские взгляды М.М. Хераскова с наибольшей полнотой проявились в проповеди гуманности, всепрощения, любви к ближнему. Эта тема основательно разработана автором в четвёртой, кульминационной части поэмы, где передано наивысшее напряжение сражения русского и турецкого флотов. Сблизились корабли, кажется, вода и земля охвачены огнем, вопли людей тонут в грохоте пушек, и турки, утратив надежду на спасение, в отчаянии проклинают своего султана, утрачены надежды и на пророка Магомета. Забыв «кичливое свирепство», они бросаются в воду и плывут к русским кораблям, взывая о помощи; и русские воины, исполненные человеческого сострадания, простирают к ним руки. Истинная слава героя, по М.М. Хераскову, крепится отнюдь не жестокостью, а миролюбием: «Герой торжественных венцов не получает за то, что ближним он погибель приключает.