Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. И. Савин - преемник традиции русской духовной культуры в литературе 22
1.1. Первая эмиграция как продолжение духовных традиций в отечественной словесности 22
1.2. Творческая биография И. Савина 38
Глава 2. И. Савин в жизни русской диаспоры 73
2.1. И. Савин и культурная жизнь русского населения Хельсинки 73
2.2. Русское литературное окружение И. Савина в Финляндии 89
2.3. Оценка творчества И. Савина в критике Русского Зарубежья 104
Глава 3. Творчество И. Савина и традиции русской духовной культуры в литературе 1920-х гг 114
3.1. Серебряный век, традиции русской духовной культуры и творчество И. Савина 114
3.2. Валаамские очерки И. Савина 131
3.3. Мир-храм. Христианские традиции в лирике И. Савина 138
3.4. Православная тематика в творчестве И. Савина 146
3.5. И. Савин и А. Блок 174
3.6. И. Савин и Н. Гумилев 180
Заключение 185
Библиографический список 193
Приложение 235
- Первая эмиграция как продолжение духовных традиций в отечественной словесности
- Творческая биография И. Савина
- И. Савин и культурная жизнь русского населения Хельсинки
- Серебряный век, традиции русской духовной культуры и творчество И. Савина
Введение к работе
Общая характеристика работы
Актуальность исследования. Восстановление целостной картины исторического литературного процесса истекшего столетия - труднейшая исследовательская задача. Творческое наследие писателей и поэтов Русского Зарубежья по праву считают настоящим феноменом в мировой культуре XX века. Литературные искания изгнанных художников насильственно были исключены из российской культурной среды, но продолжились на чужой земле. В Зарубежье их творческие поиски приобрели неподдельные открытые голоса.
Художественное наследие и личность Ивана Ивановича Савина [настоящая фамилия Саволаин (Саволайнен); 1899-1927] открывают новую страницу в истории великой русской литературы XX века. Творчество художника, наряду с произведениями Ивана Шмелева и Бориса Зайцева, продолжает магистральную для отечественной литературы проблематику православного духовного освоения и отражения действительности. Иван Савин, как и «старшие» писатели, видел свой долг в сохранении традиций российского прошлого. Он осознавал" себя преемником национальной культуры и воспринимал пребывание на чужих берегах как временное.
В культурной среде Финляндии 1920-х гг. И. Савин занимает место творчески настроенного интеллигента, продолжателя традиций отечественной дореволюционной литературы. Вслед за художниками Серебряного века молодой писатель стремился выразить в литературном творчестве внутреннюю гармонию человека, согласие, поиски смысла жизни, трагизм крушения мира.
С первых дней пребывания в эмиграции Савин занял активную личностную позицию. Ему удалось сконцентрировать вокруг себя русское население в Хельсинки, проводить литературные вечера, посвященные отечественным поэтам. Как начинающий журналист он стоял у истоков русской эмигрантской прессы 1920-х годов. Савин был редактором журнала «Дни нашей жизни», корреспондентом многих европейских газет. В качестве специального корреспондента Швеции он освящал основные факты из жизни русской европейской диаспоры.
Творческая личность Савина вошла в русскую литературу в тот период, когда, продолжившаяся за пределами России, литература рассеяния получила открытый голос и возможность свободного творческого поиска. В своем литературном творчестве начинающий поэт удерживал внимание соотечественников на русской культуре и духовных завоеваниях российского прошлого. Писатели и критики Зарубежья Александр Амфитеатров, Юрий Терапиано, Анатолий Штейгер, Глеб Струве отмечали, что в русской литературе И. Савин выделялся особым поэтическим стилем и выразительностью.
20-е годы XX столетия дали возможность сосуществования двум подсистемам словесного искусства: метрополии и диаспоре. Большей частью эти потоки литературы развивались в противопоставлении друг другу. Коренное различие между советской литературой и литературой Русского Зарубежья было обусловлено конкретными историческими обстоятельствами их возникновения и бытования. Каждая литературная ветвь способствовала рождению значимых художественных явлений.
Между литературными подсистемами не могло быть естественного взаимодействия и возможности обмена накопленным опытом. М. М. Голубков пишет: «Сам факт их сосуществования является странным и алогичным с точки зрения нормальных, естественных условий литературного развития» (436). Однако со временем оказалось, что русская литература, несмотря
на разделение ее на два литературных потока, все-таки оставалась целостной в своем национальном созвучии, неделимой, с точки зрения составляющих эстетическую систему: общего национального языка, общего наследия культуры, общего художественного понимания литературы и искусства.
С эпохой постсимволизма (после 1917 года) в отечественной культуре зародилось большое количество литературных течений (среди них имажинизм, футуризм, «пролетарская поэзия», «Серапионовы братья», ОБЭРИУ), появились отдельные талантливые личности, находящиеся вне литературных группировок и направлений (М. Кузмин, В. Ходасевич, Г. Иванов, М. Цветаева и др.), «обозначилась» литература эмиграции, создававшаяся в условиях иностранной культурной среды. Ученые отмечают, что в отечественном литературоведении это затронутое художественное пространство «еще изучено слишком недостаточно» (404). В исследованиях о литературе Русского Зарубежья настойчиво утверждается идея об авторской индивидуальности писателей, а художников рассеяния называют творцами «вне направлений».
В XX веке заговорили о христианских основах и духовных традициях в литературном произведении и назначении самой отечественной литературы, собственно, эмигранты. Судьбоносно высказывание критика Русского Зарубежья К. В. Мочульского о русской литературе, как «самой "жалостливой", самой человечной из всех литератур» (477). В этом он видит специфику русской культуры вообще и считает, что литература «идет следами Христа» (477).
Иван Ильин, находясь в Америке в конце 1930-х гг., поставил вопрос: «Что дало России православное христианство?», а многочисленные философские труды посвящал воплощению одной идеи - необходимости понимания русской культуры в русле религиозного происхождения. Православное христианство одарило Россию, по мысли И. Ильина, не просто церковным благочестием и воскресной молитвой, но «светочем жизни»,
очищением и просветлением повседневности. Размышляя, ученый писал: «Религиозно верующий христианин говорит: "Мило мне то, что действительно (объективно) является милым, т. к. объективное качество, действительное совершенство есть для меня живая мера моей любви". А это означает уже переход в сферу духа. Из этого проистекает духовная любовь... <...> Духовное око сердца, раз открывшись, больше не закроется, не исчезнет» (464).
Однако православно-христианский подход в осмыслении своеобразия русской литературы был аргументирован задолго до появления подобных исследований. Творчество ярких представителей русской литературы говорит само за себя. Уместно вспомнить Владимира Жуковского, который назвал поэзию земной сестрой небесной религии и светлым маяком, зажженным Создателем, чтобы во тьме житейских бурь всем не сбиться с пути. Поэты XIX века указывали на возможности посредством поэтического слова духовного созерцания дел Всевышнего: «Всю тебя, земля родная, / В рабском виде Царь небесный / Обходил благословляя» (Федор Тютчев). Совершенство самого поэтического искусства непременно влекло к возвышенному, небесному, идеальному. Красота окружающего мира во все времена была ступенью к созерцанию трансцендентной и трансцендентальной красоты. Александр Пушкин был убежден, что «служение музам» требует самоуглубления, которое «не терпит суеты». В его воззрениях поэт - «сын неба», он рожден «не для житейского волненья, не для корысти, не для битв», а «для вдохновенья, для звуков сладких и молитв».
Правомерно во введении разграничить два значения слова «традиция» (от лат. traditio - передача, предание) и охарактеризовать ведущее для данного исследования понятие. Во-первых, традиция - это опора на предшествующий опыт в виде повторения. В литературоведении такой подход часто называют «традиционализмом». Такого рода традиции были влиятельны в литературном творчестве до середины XVIII века. Традиционализм ярко отразился в выборе жанровых форм и преобладании канонов.
Во-вторых, традиция - это отражение инициативного и творческого . наследования культурного опыта. В диссертационном исследовании рассматривается преломление христианской традиции в художественных произведениях И. Савина. Традиция как «ткань жизни», «творческое воздействие», «преемственность», обогащается, надстраивается и бережно передается от поколения к поколению. Связь с «постоянным» в качестве бытования вечного включается в общий поток времени. Она преобразуется лишь в соответствии с переменой обстоятельств. Интересные размышления о традиции предлагает исследователь В. А. Кутырев: «Традиция - это проявление универсалий бытия, иммунная система общества, фундамент и субстанция культуры <...> Это проблема идентичности, тождественности, самости и самобытности явлений» (470).
«Культурную память» составляют многие устойчивые жизненные пласты: сфера верований, формы поведения и сознания, стиль общения, трудовые навыки, речевая культура, бытовые привычки. Одним словом, преемственность создает контекст «большого исторического времени». Органически освоенная традиция становится жизненным ориентиром. Данное творческое воздействие В. Е. Хализев называет «маяком», «духовно-практической стратегией» (521).
Культурная православная память веков играла огромную роль в становлении национального содержания и познания бытийных сторон человеческой жизни. С наибольшей силой религиозные императивы и нравственные установки творческого разума отразились в отечественной литературе.
В ряде исследовательских работ современные ученые высказываются о наличии в русской литературе токов культурной памяти или христианской традиции. И. Есаулов, В. Захаров, М. Дунаев, В. Лепахин указывают на религиозные основы литературы. Они считают, что осмысление в художественном творчестве христианской сущности человека и
христианской картины мира будет свидетельствовать о собственно христианской традиции.
Христианская аксиология в изучении русской словесности предполагает необходимость согласования, объединения, установки исследователя с ведущей для отечественной культуры православной системой ценностей.
Между художественным языком и православной культурой существует тесная связь, которую нельзя недооценивать. Разнородность народного и церковного как светского и духовного свидетельствует о единстве русской культуры в ее разнообразных проявлениях. Границу между светским и духовным содержанием следует понимать не как разделяющую, а собирающую эти сферы в единство отечественной национальной культуры. Такая точка зрения, по мысли ученых, является наиболее перспективной и значимой для исследователя русской словесности.
Ученые считают, православное миропонимание составляет основу русского способа бытия в мире и бытования слова в отечественной словесности. «Новая русская литература (вслед за древнерусской) задачу свою и смысл существования видела в возжигании и поддержании духовного огня в сердцах человека. Вот откуда идет и признание совести мерилом всех жизненных ценностей» (446). Более того, русских писателей называют «миссионерами, апостолами православного христианства» и уверены, что русское мирское искусство вообще «пропитано православным христианством» (472).
Аргументированность и фактичность религиозной направленности русской литературы подкрепляются современными разработками в филологии (П. Е. Бухаркин, А. А. Дырдин, Б. Н. Тарасов, Л. В. Жаравина), циклами научных конференций: «Евангельский текст в русской литературе XVII-XX веков: цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр» (Петрозаводский государственный университет, 1994,1998,2001,2004); «Творчество Б. К. Зайцева в контексте русской и мировой литературы XX века» (Калужский
государственный педагогический университет им. К. Э. Циолковского, 1996, 1998, 2001, 2003); «Православие и русская культура» (Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, 1994, 1996, 1999, 2002); «Русское Зарубежье - духовный и культурный феномен» (Университет Натальи Нестеровой, 2003); «Русская словесность и православие» (Государственная академия славянской культуры, Центр литературоведческих исследований, Российский гуманитарный научный фонд, Сретенская духовная семинария, Библиотека-фонд «Русское Зарубежье», 2004) и многие другие.
Художественный текст представляет собой историко-культурный феномен, «совершенное явление русской культуры» (426). Это своего рода «художественная реальность, удерживающая в себе определенный взгляд на мироздание (онтолого-, антропо-, аксио-гносеологический аспект)» (426), помогающая читателю вступить в миры художника. Осмыслению духовного кода в тексте способствуют обращения к славянофильской концепции России как отдельного культурного целого, культурно-историческая типология Н. Я. Данилевского, труды В. В. Вейдле, В. В. Розанова, В. В. Зеньковского, Н. О. Лосского, М. М. Бахтина, С. С. Аверинцева.
Текст способствует выделению художественно-эстетических компонентов и структурообразующих элементов языкового, культурного пространства, особенностей произведения, восприятия, значимости отдельных элементов художественной системы, а также составляющих самобытного духовного пласта национальной культуры, сознательного, бессознательного, рационального, эмоционального поведения. Нахождению духовного кода, зафиксированного в русской литературе, содействуют герменевтика1 и семиотика.
Теория интерпретации и понимание смыслов сегодня являются методологической основой гуманитарного знания. Положения интерпретирующей
1 Первоначально «герменевтика» применялась к истолкованию библейских текстов. Этимологию термина ученые связывают с именем Гермеса, посланца олимпийских богов. В обязанность Гермеса входило истолкование текста, который он передавал. Ему приписывали изобретение речи, письма, покровительство сфере понимания, взаимопонимания.
науки помогают понять характер общения писателей с воспринимающим сознанием (автора и адресата) и отдельными лицами.
Теоретики «толкующего» направления гуманитарного знания говорят о видении художественного процесса (творчества, произведения) сквозь категории предпонимания, авторитета, предрассудка, горизонта понимания и традиции. Научные убеждения исследователей открыли способы герменевтического понимания текста. Стремление ученых растолковать произведение через призму разрядов всегда сводилось к его духовной интерпретации. Герменевтический анализ раскрывает смысл и значение текста в культуре. Он служит развитию духовности в человеке, становлению личности как субъекта культуры.
Таким образом, интерпретация литературных произведений Савина в контексте культурной христианской традиции обнаруживает взгляд на субъективность писателя. Личный духовный и жизненный опыт поэта был обусловлен исторической эпохой и культурой, взрастившей его.
Впервые в литературоведении творческая личность художника высвечивается сквозь призму духовно-биографического мира. Выбранный биографический метод исследования (насколько было возможно) становится, таким образом, ключом к смыслу произведений начинающего поэта. В работе предлагается такой способ прочтения произведений, который максимально позволяет обнаружить духовные, религиозные, нравственные личностные ориентиры писателя.
Поэзию Савина отчасти можно воспринимать как лирический дневник автора. Факт биографического наполнения неизменно присутствует в художественном творчестве Савина. Однако не всегда можно ставить знак равенства между поэтическим произведением и жизнеописанием. Доля творческого вымысла в создании произведений художника очевидна. Выработка новых сюжетов, детализация событий и др. проводилась им на уровне фантазии, созидательного личностного начала.
Семиотический взгляд на художественное произведение проецирует восприятие текста в контексте подобных ему других. В данном случае играет роль временной промежуток: в работе была предпринята попытка анализа творчества художника через литературное окружение 1920-х годов. В диссертации, путем ввода размышлений о наследии И. А. Бунина, А. А. Блока, Н. С. Гумилева, И. С. Шмелева, Б. К. Зайцева, К. Г. Паустовского, А. А. Ахматовой, сравнения, сопоставления тем, образов, стилей художников, позволило исследователю выявить неповторимые черты литературного портрета Савина.
Исследование литературного наследия Савина, талантливого поэта, писателя, забытого и выпавшего из общего контекста истории великой отечественной литературы, может рассматриваться как один из актуальных вопросов изучения зарубежной ветви русской литературы.
Цель диссертации состоит в воссоздании образа русского художника Ивана Ивановича Савина, а также попытке рассмотреть мир литературного творчества писателя в контексте традиций русской духовной культуры.
Цель работы предполагает решение следующих задач:
1 .Представить творческую биографию Савина.
2.Расширить представление о русской диаспоре в Финляндии 1920-х годов и охарактеризовать основных представителей литературного Зарубежья в Финляндии то время.
3.Познакомить с оценкой творчества Савина выдающимися деятелями отечественной культуры.
^Охарактеризовать идейно-тематический и проблемный характер произведений автора.
5. Выявить особенности художественного мира писателя.
б.Обнаружить литературное своеобразие Савина, обусловленное его личным духовным и жизненным опытом.
7.0пределить роль и место Савина в истории отечественной литературы.
Предмет исследования - литературное наследие Савина (проза, поэзия, драматургия), не изученное ни в российском литературоведении, ни в работах зарубежных исследователей.
Материал исследования составляют сборники произведений Савина:
Ладонка / предисл. А. Павлова. - Нью-Йорк : Перекличка, 1958. - 79 с.
Только одна жизнь. 1922-1927 / сост. и авт. вступит, статей Л. В. Савина-Сулимовская, Р. В. Полчанинов. -New York, 1988. - 230 с.
«Мой белый витязь...» : Сборник. Стихи и проза / сост. и предисл. В. Леонидова. — М.: Изограф ; Дом-музей Марины Цветаевой, 1998. - 168 с.
В диссертационной работе рассматриваются также неизвестные тексты Ивана Савина по материалам Славянской библиотеки Университета Хельсинки (Финляндия)1.
Методология работы предполагает комплексный подход, включающий спектр разнообразных методов анализа: архивно-поисковый, историко-литературный, биографический, сравнительно-типологический, сравнительно-сопоставительный .
Основу исследования составили труды теоретиков литературы: И. А. Есаулова, Ю. Б. Борева, Л. Я. Гинзбург, В. Е. Хализева; историков литературы и культуры: В. В. Вейдле, Р. Б. Гуля, М. Раева, Ю. К. Терапиано, В. В. Агеносова, Л. И. Бронской, Д. М. Магомедовой, А. И. Павловского, Н. Башмаковой; русских религиозных философов: С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева, И. А. Ильина, С. Л. Франка; православных богословов и историков Церкви: Иллариона (Троицкого), Н. Д. Тальберга, Оптинских старцев.
Научная новизна диссертационной работы заключается во введении в литературоведческий обиход имени Ивана Савина. Представленный в диссертации материал расширяет взгляд на отечественную литературу
Найденные тексты И. И. Савина (стихи, очерки, рассказы, драма, литературно-критические статьи и публицистика) подготовлены нами к изданию.
первой трети XX века, формирует дополнительные представления о русской диаспоре в Финляндии 1920-х годов.
В ходе работы над диссертацией велась поисковая работа: а) ознакомление с фондом Савина в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ); б) переписка с Государственными архивами Украины; в) поиск новых произведений молодого художника с последующей их публикацией.
РГАЛИ размещает фонд Савина под № 2276 оп. 1. Данный фонд содержит: во-первых, «Предисловие» палеографа Н. В. Васильевой, которое представляет собой краткие сведения о жизни писателя в хронологическом порядке; во-вторых, печатный список публикаций «Рукописи Савина И. И.». В данную опись внесено 12 единиц хранения; в-третьих, «Список литературы из фонда под № 2276 Савина И. И., переданный в библиотеку РГАЛИ», состоящий из двух изданий.
Государственный архив Полтавской области в архивной справке от 15.12.03 сообщил об отце Савина - Иване Ивановиче Саволаине (Саволайнене). В дополнение к этому документу от 16.02.04 архив известил о сестре и брате Савина - Надежде и Николае.
Государственный архив Харьковской области в письме от 13.02.04 сообщил о Л. Г. Отянц, предполагаемом родственнике писателя.
Специальных фондов Савина в украинских, финских архивах нет.
Практическая значимость: результаты диссертационного исследования могут быть использованы в лекциях по курсу «Литература Русского Зарубежья» на гуманитарном факультете Ульяновского государственного технического университета. Они могут быть предложены в лекционных курсах по истории отечественной литературы первой трети XX века, информационный материал диссертации может послужить основой для дальнейших исследований проблем литературного рассеяния.
Основные положения работы были предложены в докладах на научных конференциях: а) международных: II «Спасо-Преображенский Валаамский монастырь: традиции, история, культура» (Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, Православный Свято-Тихоновский Богословский университет, 2003); «А. С. Хомяков - мыслитель, поэт, публицист» (Литературный институт им. А. М. Горького, 2004); XI «Книга и мировая цивилизация» (Российская Академия наук, Российская книжная палата, Московский государственный университет печати, 2004); «Жизнь провинции как феномен духовности» (Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского, 2004); V «Гуманизация и глобализация современного знания» (Ульяновский государственный педагогический университет, 2004); «Дни Славянской культуры» (Даугавпилсский педагогический университет, 2004, Литва); «Русская словесность и православие» (Государственная академия славянской культуры, Центр литературоведческих исследований, Российский гуманитарный научный фонд, Сретенская духовная семинария, Библиотека-фонд «Русское Зарубежье», 2004); «Русская эмиграция XX века» (Дом-музей Марины Цветаевой, Архив Русского Зарубежья, 2005); IV «Литература и культура в контексте Христианства» (Ульяновский государственный технический университет, 2005); б) всероссийских: «Духовная жизнь провинции. Образы. Символы. Картина мира» (Ульяновский государственный технический университет, 2003); IV «Духовные начала русского искусства и образования» (Никитские чтения) (Новгородский государственный университет им. Ярослава Мудрого, Международная академия наук педагогического образования, Новгородский региональный центр развития образования, Новгородская епархия Русской Православной Церкви, 2004); в) университетских (2003, 2004, 2005).
На защиту выносятся следующие положения:
1. Творческое наследие Савина включается в магистральную для отечественной литературы духовно-эстетическую традицию. Финн по
происхождению, он вобрал в себя всю глубину русской духовной культуры и преломил в художественном творчестве православные темы, образы, мотивы.
2. Литературное творчество Савина представлено многообразием
жанровых форм. Поэтические, прозаические, драматические произведения
художника раскрывают сущность синтетического художественного сознания
и особый способ мировидения поэта.
3. Творческое поэтическое мироощущение Савина определяется как
находящееся на стыке реалистического и символического восприятия и
отражения мира.
Цели и задачи исследования обусловили следующую структуру работы: объем диссертации составил 242 страницы, состоит из Введения, трех глав, Заключения, Библиографического списка, Приложения и Справочного аппарата.
Справочный аппарат поясняет некоторые литературоведческие термины и понятия; в сносках также указываются имена и годы жизни, как выдающихся представителей Русского Зарубежья, так и ушедших на второстепенный план, но представляющих собою важные личности в истории русской европейской диаспоры в то время. Указатели имен содержат минимальную биографическую и творческую справки о судьбах русских эмигрантов.
В Приложение включены документы: 1) три фотографии Савина 1920-х гг., 2) фото с видом Русского Православного кладбища и могилы Савина в Хельсинки; 3) виньетка из первого издания сборника «Ладонка»;
копия автобиографии в рукописи Савина, датированная 5 августа 1922 г.;
копия стихотворения «Оттого высоки наши плечи...» в рукописи писателя;
внешний вид газеты «Русские вести» (1923 г., № 332, 9 августа), в которой на протяжении 1922-1924 гг. активно печатался Савин.
Библиографический список состоит из пяти разделов. Первый раздел посвящен источникам о Савине. Второй - представлен списком эмигрантских изданий, в которых художник публиковался при жизни. Третий - составляют
книги художника. Четвертый раздел состоит из двух подразделов: 1. «Прижизненные публикации И. Савина»; 2. «Посмертные публикации И. Савина». В третьем и четвертом разделах библиографические сведения даны в хронологическом порядке. Пятый раздел библиографического списка составляют рецензии, отзывы, очерки, статьи о Савине, в том числе произведения, исследования, которыми руководствовался соискатель при написании работы. Разделы библиографического списка объединяет сплошная нумерация. Библиографический список представлен 531 источником.
Основное содержание работы
Во Введении обосновывается актуальность изучения творчества Савина, обозначаются предмет и литературный материал, методология исследования и конкретные методы, используемые при анализе творчества писателя, определяется научная новизна и практическая значимость диссертационной работы, определяются цели и задачи исследования, представляются положения, выносимые на защиту, описывается структура исследовательской работы.
Первая глава «И. Савин - преемник традиции русской духовной культуры в литературе» состоит из двух параграфов и посвящена историко-литературному анализу культурной христианской традиции в литературе, преломлению христианских тем, мотивов, образов в творчестве Савина.
В первом параграфе делается интегрирующий обзор исследований, посвященных религиозному характеру русской культуры, литературы, философии, проводится анализ русской литературы с точки зрения христианского отражения действительности.
Во втором параграфе на биографических сведениях, архивных источниках и письмах молодого поэта, воспоминаниях о нем современников, опираясь на художественный материал исследования, делаются попытки представить творческую биографию начинающего литератора, воссоздать
систему представлений художника о мире в целом и месте человека в этом мире.
Савин был дружен с И. Буниным, И. Репиным. Личные контакты не могли бесследно пройти в душе поэта, они затронули поэтическую, эстетическую грани его личности.
Выявленные литературные предпочтения эмигранта и его любовь к поэзии А. Блока, Н. Гумилева, А. Ахматовой, внимание к пьесам А. Чехова, Н. Островского сыграли роль некой внутренней литературной установки, явившейся для Савина опорой в развитии собственной поэтической системы.
Вторая глава диссертации «И. Савин в жизни русской диаспоры» состоит из трех параграфов, раскрывающих роль Савина в истории русского рассеяния 1920-х гг., делается акцент на отзьшах писателей, критиков о нем как об одаренной личности. В главе расширяются представления о Финляндии как одном из культурных центров Русского Зарубежья в 1920-х гг.
В первом параграфе раскрывается корреспондентская, литературно-критическая, редакторская, театральная деятельность молодого художника. Огромное значение уделяется особенностям творческого характера Савина. Во втором разделе исследования описывается творческая атмосфера, сложившаяся вокруг Савина. Совместные литературно-художественные, творческие поиски поэтов рассеяния (И. Савина, В. С. Булич, А. Ю. Юрисона, В. Д. Гарднера) способствовали оформлению одного из путей развития русской литературы после 1917 г.
В главе также представлены воспоминания о Савине-писателе, отзывы о его литературном труде И. Бунина, А. Штейгера, А. Амфитеатрова, Ю. Айхенвальда, Ю. Терапиано и других выдающихся деятелей Русского Зарубежья.
Третья глава «Творчество И. Савина и традиции русской духовной культуры в литературе 1920-х гг.» состоит из шести параграфов, в которых раскрываются идейно-тематический и проблемный характер произведений
писателя, проводится анализ поэтической системы художника, выявляются особенности художественного мира и литературное своеобразие Савина, определяется роль и место молодого писателя в истории отечественной литературы.
На фоне литературной ситуации Серебряного века, преломления и модифицирования православных традиций в лирике Д. Мережковского, 3. Гиппиус, С. Есенина и др., вступления литературного развития в эру постсимволизма приводится анализ всей поэтической системы Савина, обосновывается приближенность художника к «молодым» символистам — А. Блоку и А. Белому.
В целом, в заключительной главе на материале очерков и рассказов Савина-писателя рассматривается, каким образом он осмысливает христианскую сущность человека, христианскую картину национального образа мира. Его обращения к культурным традициям паломничества, аскетическому подвигу юродства, христианскому смирению, пасхальному возвышению и перерождению нашли прямое отражение в ткани прозаических произведений «Лимонадная будка», «Дроль», «Повесть о 7 000 расстрелянных», «Пароль», «Трилистник», «Пасхальный жених».
Включение фактов личной биографии в литературное творчество (повесть «Плен») сблизило его с писателями-реалистами. Но молодой художник искал персональный метод создания произведения. Поиск нового выражения был характерен для литературной эпохи того времени. Например, Б. Зайцев проявил талант в прозе как писатель, сочетавший реалистические и импрессионистические принципы художественного творчества; Л. Андреев стремился к выработке единства между реализмом и экспрессионизмом; вне литературных групп и течений находились М. Волошин, М. Цветаева.
В прозе Савин стремился продолжить литературный опыт писателей «старшего» поколения, запечатлеть мир и бытие исчезающего человека дореволюционной России. В основе изображения поэта лежат воинская
отвага, родина, любовь. Они составляют основные духовные ориентиры творческой личности художника. Начинающий литератор обращался к темам прошлого, времени детства, погибших, смерти, любви как поиску художественной личной концепции человека. Углубленность Савина в религиозную культуру, субъективное отражение им животрепещущих вопросов современности, позволило выделить ценные для него литературные темы юродства, воинского мужества, Пасхи.
В ходе исследовательской деятельности вызывали интерес семантическое (именное) и прагматическое отношения между знаками и их значения в лирике Блока и Савина. Характер образов Прекрасной Дамы (Блок) и Невесты (Савин), отношение авторов к ним способствовали как отысканию общего, так и особенностей в поэтических системах художников.
В Заключении суммированы и обобщены основные результаты диссертационного исследования, подведены итоги работы по достижению поставленных целей, решению обозначенных задач, сделаны основные выводы об особенностях поэтического художественного мира поэта, определены роль и место Савина в истории отечественной литературы.
По теме исследования опубликованы следующие работы:
Крошнева, М. Е. «Духовный реализм» И. Савина в литературе русского зарубежья 1920-х годов [Текст] / М. Е. Крошнева // XXXVII научно-техническая конференция УлГТУ. г. Ульяновск, 27 янв.-2 февр. 2003 г. : тез. докл. - Ульяновск : УлГТУ, - 2003. - С. 82-83 (0,07 п. л.).
Крошнева, М. Е. Проблема «духовного провинциализма» в жизни и творчестве И. Савина [Текст] / М. Е. Крошнева // Духовная жизнь провинции. Образы. Символы. Картина мира : материалы Всероссийской научной конференции, г. Ульяновск, 19-20 июня 2003 г. : сб. научн. работ / Ульян, гос. техн. ун-т. - Ульяновск : УлГТУ, 2003. - С. 101-106 (0,4 п. л.).
Крошнева, М. Е. Проблема «Христианство и литература» в современных исследованиях [Текст] / М. Е. Крошнева // XXXVIII научно-техническая
конференция УлГТУ «Вузовская наука в современных условиях», г. Ульяновск, 26 янв-1 февр. 2004 г. Ч. 2. : тез. докл. - Ульяновск : УлГТУ, - 2004. -С. 77-78 (0,07 п. л.).
Крошнева, М. Е. О публикациях И. Савина в гельсингфорсских изданиях [Текст] / М. Е. Крошнева // Книга и мировая цивилизация : материалы XI международной научной конференции по проблемам книговедения, г. Москва, 20-21апр. 2004 г. : сб. научн. работ : в 4 т. - М. : Наука, 2004. - Т. 2. - С. 249-251 (0,12 п. л.).
Крошнева, М. Е. Отражение истории и жизни валаамской иноческой общины в очерках И. Савина [Текст] / М. Е. Крошнева // Валаамский монастырь : духовные традиции, история, культура: материалы II Международной конференции «Спасо-Преображенский Валаамский монастырь : традиции, история, культура», о. Валаам, 29 сент-1 окт. 2003 г. - СПб. : Валаамский монастырь ; Сатисъ, 2004. - С. 285-290 (0,2 п. л.).
Крошнева, М. Е. Духовная жизнь России на современном этапе [Текст] / М. Е. Крошнева // Россия : культура, история, социум : сб. научн. тр. / Ульян, гос. техн. ун-т. - Ульяновск : УлГТУ, 2004. С. 92-95 (0,18 п. л.).
7. Крошнева, М. Е. Провинция как социокультурный фактор духовных
исканий И. Савина [Текст] / М. Е. Крошнева // Вестник УлГТУ / Ульян, гос.
техн. ун-т. Ульяновск : УлГТУ. - 2004. - № 2. С. 14-16 (0,3 п. л.).
8. Крошнева, М. Е. Художественная модель мира в творчестве И. Савина
[Текст] / М. Е. Крошнева // Фольклор. Литература. Книга : работы молодых
исследователей. - Ульяновск : Симбирская книга, 2004. - С. 111-117 (0,19 п. л.).
9. Крошнева, М. Е. Светлое Воскресение в малой прозе И. Савина
[Текст] / М. Е. Крошнева // Гуманизация и гуманитаризация образования
XXI века : материалы V Международной научно-методической конференции
памяти И. Н. Ульянова «Гуманизация и гуманитаризация образования
XXI века», г. Ульяновск, 20-21 мая 2004 г. / Ул. гос. пед. ун-т. - Ульяновск :
УлГПУ, 2004. - С. 70-74 (0,23 п. л.).
10. Крошнева, М. Е. Иван Савин и Полтавская провинция [Текст] / М. Е. Крошнева // Жизнь провинции как феномен духовности : материалы международной научной конференции, г. Нижний Новгород, 22-23 апреля 2004 г. / Нижегородский гос. ун-т им. Н. И. Лобачевского. - Нижний Новгород : Вектор-ТиС, 2004. - С. 219-221 (0,12 п. л.).
11. Крошнева, М. Е. «Единство и свобода» в творчестве Ивана Савина (по рассказу «Лимонадная будка») [Текст] / М. Е. Крошнева // Научные труды аспирантов гуманитарного факультета УлГТУ : сб. научн. работ / Ульян, гос. техн. ун-т. - Ульяновск : УлГТУ. - 2005. - С. 8-10 (0,14 п. л.).
Первая эмиграция как продолжение духовных традиций в отечественной словесности
Отечественная эмиграция XX в. - явление колоссальное, в мировой истории - беспрецедентное. При обращении к литературе Русского Зарубежья особую важность заслуживает проблема преемственности художественного развития русской литературы, литературы метрополии и диаспоры. Исследования взаимодействия классической и «новой» литературы в эмиграции и в России раскрываются не только в пространственном, географическом аспектах, сколько в культурно-историческом и, более важном для нас, в идейно-эстетическом.
Представление литературы Зарубежья как неотъемлемого компонента русской литературы XX в., осознание литературы в России и на чужих берегах в рамках единой художественной системы во всем многообразии и различии эстетических, нравственно-философских поисков способствует представлению отечественной литературы как целостного, творчески сложного, динамического, разнообразного процесса. Творчество писателей долго хранило пристрастия различных художественных школ и направлений. И. Бунин, А. Куприн, М. Осоргин, Б. Зайцев, И. Шмелев выступали носителями заветов русской классики. 3. Гиппиус, В. Иванов, Д. Мережковский продолжили концепцию мистико-религиозного развития мира. Г. Иванов, Г. Адамович, Н. Оцуп и др. представители «Цеха поэтов» остались верны исследованию вопросов «предметности» поэтического языка, графической определенности психологического рисунка, семантики жеста.
«Миссия» продолжения национальных традиций, сохранения культуры, языка, литературы за рубежом явилась одновременно закономерностью и новым толчком в поддержке русских организаций. «Миссия у русской эмиграции возникла не потому, что эмигранты захотели ее иметь. А потому, что от нее невозможно было уклониться - разве что, перестав быть самим собой» (478).
Речь Ивана Бунина, произнесенная в Париже 16 февраля 1924 г., свидетельствовала о «власти, данной делегату идти и делать что-нибудь» (414), поднимала жизненные силы и тонус русских диаспор. С этой целью в 1928 г. в Белграде был созван Первый съезд русских писателей-эмигрантов. В то же время правительство Югославии приняло решение о создании специальной издательской комиссии, которая приступила к формированию «Русской библиотеки». В нее вошли произведения Константина Бальмонта, Зинаиды Гиппиус, Дмитрия Мережковского, Алексея Ремизова, Александра Амфитеатрова, Игоря Северянина, а также работы Шмелева, Куприна, Бунина.
В 20-30-е годы XX века в русскую литературу пришли поэты и прозаики, чей подлинный дебют состоялся в эмиграции. Это были люди различного жизненного опыта, разных художественных тенденций: Роман Гуль и Гайто (Георгий) Газданов, Владимир Сирин (В. Набоков) и Борис Поплавский. В своих произведениях «молодые» писатели подняли вопросы метафизического существования человека в мире, его связанности с первичными реальностями бытия: физической конечностью и временем, Богом и свободой, другими и одиночеством, тоской, болью и отчаянием.
Впервые о целостности отечественной литературы заявили русские зарубежные критики. За пределами Российского государства после революции оказалось несколько десятков видных критиков, среди них были те, которые могли бы составить честь и почет любой европейской литературы: Владислав Ходасевич, Георгий Адамович, Владимир Вейдле, Петр Бицилли, Константин Мочульский, Дмитрий Святополк-Мирский, Марк Слоним, Альфред Бем, Юлий Айхенвальд, Петр Пильский, Борис Шлецер и др. Большая часть выдающихся критиков уже начали свою деятельность в эмиграции, среди них: Глеб Струве (1898-1985), Юрий Терапиано (1892-1980), Николай Бахтин (1894-1950), Борис Филиппов (Филистинский, 1905-199) Николай Ульянов (1904-1985), Юрий Мандельштам (1908-1943), Юрий Иваск (1910-1986), Владимир Марков (р. 1920).
Заслуживают внимания критические работы поэтов и писателей 3. Н. Гиппиус, Д. С. Мережковского, И. А. Бунина, Г. В. Иванова, В. В. Набокова, Г. И. Газданова, М. А. Алданова, М. А. Осоргина, М. И. Цветаевой, И. Лукаша; ученых и публицистов Дмитрия Философова, Дмитрия Чижевского, Михаила Вишняка, Петра Муратова.
Существует различие между двумя ветвями литературы в анализе литературного процесса. В Советской России преобладал «тип социологический критики» (467), отражающий основные идеологические установки. Литературная критика эмиграции продемонстрировала глубокие наблюдения в осознании причины происходящего в России. В форме эссе, с точки зрения философского, религиозного, импрессионистского подходов, она обнажила эсхатологические настроения человека того времени, раскрыла «трагедию человеческого самосознания» (Н. М. Бахтин), обнаружила многочисленные попытки и варианты путей преодоления кризиса. В. Вейдле указывал, что «искусство и культуру может сейчас спасти лишь сила, способная служебное и массовое одухотворить, а разобщенным личностям дать новое, вмещающее их в себе, осмысляющее их творческие усилия единство. Такая сила, в каком бы облике она ни проявлялась, звалась до сих пор религией» (420).
Творческая биография И. Савина
Иван Савин - один из ярких представителей великой русской литературы первой трети XX века. Он был талантливым поэтом, прозаиком, журналистом европейского Русского Зарубежья 1920-х гг. По замечанию Юрия Терапиано, влиятельной фигуры литературных салонов русского Парижа, он принадлежал к числу пишущей интеллигенции за рубежом и, вообще, «был одним из первых ... » (512). Савин прожил короткую и трагическую жизнь, но он «был поэтом Божьей Милости, попавшим в русскую смуту, которую ... сумел так ярко и глубоко описать» (496). Настоящая фамилия писателя - Саволаин (Саволайнен). Его дед, Йохан Саволайнен, был финским моряком. В XVIII веке во время одного из морских походов он познакомился с русской гречанкой в Елизаветграде (Краснодаре) и полюбил ее. Вскоре они поженились. Й. Саволайнен остался жить в России. От этого брака родился отец поэта, Иван (Иоанн) Иванович (Иоаннович) Саволаин (Саволайнен) (старший), унаследовавший духовную глубину русской культуры. По профессии отец Савина был юристом и в разные годы в период с 1903 по 1916 занимал должность губернского нотариуса. По сообщению Государственного Архива Полтавской области, в 1906 году Саволаин (Саволайнен) был избран членом-старшиной Зеньковского общественного собрания и долгое время занимал эту должность. В 1916 г. он стал личным почетным гражданином, «членом городского по квартирному налогу присутствия, членом-старшиной Зеньковского общественного собрания» (Справка Государственного архива Полтавской области от 15.12.03 № 06-12/228). Мать Савина, Анна, происходила из старинного молдавского рода Волик-Отян. Ко времени знакомства с Саволаином (Саволаиненом) она жила славой зажиточной помещицы; была старше его на десять лет и от первого брака имела пятерых детей, среди которых - Борис, Михаил и Нина. От непродолжительного союза с юристом 29 августа 1899 года в Одессе родился сам Иван Савин, позже - его сестра Надежда и брат Николай. В метрических книгах соборной Архистратига -Михайловской церкви города Зеньков Полтавской губернии указывается, что родители и дети, рождавшиеся от этого брака, были православными по исповеданию: «24 октября 1900 г. родилась, 29 декабря 1900 г. крещена Надежда, дочь нотариуса Полтавского окружного суда по г. Зенькову Ивана Ивановича Саволаина и его жены Анны Михайловой, оба православные ... 10 января 1902 г. родился, 16 апреля 1902 г. крещен Николай, сын состоящего в должности нотариуса в г. Зенькове Иоанна Иоаннова (Иоанновича) Саволаина и законной жены его Анны Михайловой, оба православного вероисповедания ... » (Справка Государственного архива Полтавской обрасти от 16.02.04 № 06-12/228-2003). Бабушка поэта по линии матери была русской. «Многокровность» происхождения Савина отражалась в глубоких внутренних переживаниях жизни как провиденциальной, надмирной. В стихотворении «CHANSON TRISTE» (1922), посвященном матери, воплотилась авторская идея страннического хода по земле: Только бы глазами тяжелыми Тихо упасть на поля, Где золотистыми пчелами Жизнь прожужжала моя, Где тишина сероокая Мертвый баюкает дом... Образы полей и прожужжавшей жизни у Савина - земли, пчел — вскрывают глубокие культурные мифологические корни отношения к труду, воле, усилию. «По русской равнине разлился крестьянский народ, завоевал ее, особенно в лесной полосе, упорным, нескончаемым трудом, но трудом однообразным, размеренно-повторным, воспитывающим если не пассивность - в этом земледельца упрекнуть нельзя, - то привычку ко всегда одинаковому, уже не ощущаемому как волевой акт, усилию» (421). Проблематика провиденциальности разворачивается в стихотворении «Я- Иван, не помнящий родства» (1923). В этом произведении представлено духовное осознание жизненного процесса: Я - Иван, не помнящий родства, Господом поставленный в дозоре. У меня на ветреном просторе Изошла в моленьях голова. Все пою, пою. В немолчном хоре Мечутся набатные слова: Ты ли, Русь бессмертная, мертва? Нам ли сгинуть в чужеземном море? Мотив странничества пронизывает все творчество Савина. Христианская семантика мифопоэтических отрывков затрагивает онтологические проблемы. Автор ставит вопрос о дальнейшей судьбе России. Он допускает человеческое самопожертвование и возможность искупительного акта ради восстановления прошлого, возрождения Святой Руси. С точки зрения герменевтического толкования, странничество -характерная черта русского характера. Ощутима связь скитания с народной, «горизонтальной культурой». «Русские просторы зовут странствовать, бродить, раствориться в них, а не искать стран и новых дел у неведомых народов; отсюда непереводимость самого слова "простор", окрашенного чувством, мало понятным иностранцу и объясняющим, почему русскому человеку может показаться тесным расчлененный и перегороженный западноевропейский мир; отсюда и русское, столь отличное от западного, понимание свободы, не как права строить свое и утверждать себя, а как права уйти, ничего не утверждая и не строя» (421).
И. Савин и культурная жизнь русского населения Хельсинки
Вызывают интерес служба эмигранта в качестве корреспондента и редактора эмигрантских изданий, а также его критические отзывы и театральные рецензии.
По прибытии в Хельсинки Савин, насколько позволяло здоровье и сложившаяся обстановка, включился в социально-культурную деятельность диаспоры. Природное творческое дарование и врожденный потенциал первоклассного журналиста дали возможность молодому эмигранту печататься в русскоязычных периодических изданиях. В 1922 г. в газете «Жизнь», редактором-издателем которой в то время был А. Э. Шульц, опубликовано первое эмигрантское стихотворение поэта «Когда в товарищах согласья нет...».
В те года сформировалась трудная, почти неразрешимая политическая ситуация. В условиях заключенного в октябре 1920 г. между Финляндией и Советской Россией мирного договора и установления в конце того же года дипломатических отношений молодая финская республика вела последовательную антирусскую пропаганду. Наталья Башмакофф писала о первых годах финской независимости: «В первые годы независимости было основано тайное общество «Vihan veljet» («Побратимство во вражде»), поставившее целью распространять среди финского народа ненависть к русским. Внушение неприязни с лозунгом «Смерть русским любого цвета» стало последовательной политической программой и привело не только к самосудам, но и к психологически угнетающей атмосфере в общении финнов с русскими» (395).
Исследователь И. А. Доронченков указывает, что финское государство «выстроило мощную систему эмиграционных политических, этнических барьеров» (444), но приток беженцев от этого не уменьшился.
Неофициально история русской эмиграции в Финляндии начинается с весны 1918 г. Военные с семьями, петербургская интеллигенция, имевшая дачи на Карельском перешейке, стали первыми, кто начал «великий исход». «Не трогаясь из мест расположения своих частей на северо-западной границе бывшей Российской империи, русские военнослужащие неожиданно оказались на территории независимого соседнего государства» (445). Из наиболее известных гражданских лиц, кто оказался в подобном положении, были Леонид Андреев и Илья Репин. Первый в то время оказался на даче в Уусикиркко, а Репин, как мы говорили выше, в Куоккала. Там они провели остаток своих дней.
Достоверные данные о численности русских эмигрантов в Финляндии пока отсутствуют. Известно только, что к концу 1919 г. русская диаспора насчитывала две тысячи беженцев. Их список автоматически пополнился сорокатысячным вооруженным контингентом русской армии и прибывшими в страну «еще тремя тысячами беженцев» (531). Кронштадтское восстание привело в страну еще около восьми тысяч человек, многие из которых вернулись в Россию. В 1923 г. на территории финского государства проживало до пятнадцати тысяч русских, из которых одиннадцать тысяч остались на территории Выборгской губернии (442, 212).
В условиях удвоенной советской и финской изоляции отмечалось заметное формирование очагов русской культурной жизни. К активному развитию, общению и сотрудничеству беженцев, эмигрантов из России призывала журналистская деятельность Савина. В публикациях тех лет он употребляет довольно большую цифру для характеристики культурного периферийного сосредоточения русских. Как корреспондент он говорит о «двадцати организациях» (269), принявших участие в Празднике русской культуры. В качестве журналиста молодой эмигрант живо освещал события, повествовал о культурной программе собраний, многочисленных вечерах отдыха.
В 1920-х гг. наблюдался всплеск творческой активности русских за рубежом. Отечественная литература в Финляндии до первой волны эмиграции была представлена крупными именами Л. Андреева, А. Куприна. В 1920-е гг. русскую поэзию на финских берегах обогатили И. Савин, В. Булич, В. Гарднер, А. Юрисон.
Следует назвать активных представителей русской финской эмиграции: журналиста и издателя Ю. А. Григоркова1, литературного критика Л. М. Линдберга, юриста В. В. Семенова, журналиста и инженера Б. Е. Новицкого, историка А. И. Вознесенского, журналиста и историка 3. Г. Ашкинази, литераторов А. Янсона и К. Самсонова, историка литературы П. С. Сильверсвана, профессоров В. Д. Кузьмина-Караваева, К. И. Арабажина, А. В. Карташова.
Проблемы, волновавшие русских в Финляндии, нашли отражение на страницах русскоязычных финских периодических изданий: «Голос русской колонии», «Новая русская жизнь», «Новые русские вести», «Рассвет», «Русская жизнь», «Русские вести», «Русский вестник», «Русский голос», «Русский листок», «Путь», «Северная жизнь».
Серебряный век, традиции русской духовной культуры и творчество И. Савина
Знаменитый эссеист В. В. Розанов посвятил вопросам культуры, религии, философии, истории, семьи, литературы, искусства XIX-XX вв. многие страницы своих книг. В «Опавших листьях» литератор отметил: «Сущность XIX века заключается в оставлении Богом человека...» (494). Глубокое наблюдение писателя выразило бытийный пафос времени, подготовившего почву Серебряному веку. На рубеже XIX-XX веков болезненное состояние творческого разума и души создало особую восприимчивость к веяниям упадка и новому религиозному поиску.
Всеобщее разочарование рассматривало творческий процесс в отрыве от реального мира. Декаденты (Д. Мережковский, К. Фофанов, А. Минский) считали, что созданные ими произведения есть ни что иное, как продукт таинственного движения мысли, а не результат отражения объективной действительности. Поэты верили: замысел творения возникает в недрах духовного мира художника-создателя.
Декадентское мироощущение внедрилось в символистскую среду. Первые символисты в России, как и последующие, В. Я. Брюсов, К. Д. Бальмонт стремились выразить черты усложнившегося душевного мира современника. Вяч. Иванов, А. Белый, А. Блок выдели в символе знак потустороннего мира и верили в существование «моста» к нему. Поэтов
Серебряного века объединял поиск нравственного обновления искусства слова. «Символисты, — пишет Л. Ф. Алексеева в статье о поэтическом процессе 1920-1930-х гг., - по-новому актуализировали поэзию "невыразимого", сконцентрировали внимание на тютчевском хаосе и одновременно по-новому заговорили стихами о вещах, в которых они заметили "душу другую". Пространство между метафизическими высотами и глубинами и реальной четкостью, "кларистской" прозрачностью, "вещностью" изображаемого предоставило богатые возможности для приложения мастерства и поисков эстетической правды» (387).
Устойчивыми темами отечественного декадентства были релятивизм и зло. В лирике художников мы находим утверждение о том, что поэт вправе перебирать и менять истины по своему желанию. Вспомним знаменитое стихотворение Валерия. Брюсова «3. Н. Гиппиус» (1901) о постоянных поисках правды. В отождествлении добра и зла, склонности воспевать Дьявола, а не Бога отразилась активность, способная очистить мир от мещанской серости. В качестве примера может выступить произведение Федора Сологуба «Когда я в бурном море плавал» (1902).
Психологический индивидуализм привел к созданию двух типов лирического героя. Первый был связан с мотивом бегства от людей, он господствовал в раннем творчестве декадентов. В творчестве Сологуба действующие образы создают иллюзорный мир из «ночи, покоя и тьмы», где «одиночество — общий удел». В итоге это привело к воспеванию смерти. Брюсов подчеркивал, что в переменчивом, ненадежном мире смерть является Истиной. В стихотворении «О, владычица смерть, я роптал на тебя...» (1897) в озарении смерти открывается пошлость мира.
В 1905-1907 гг. в лирике поэтов преобладал второй тип лирического «голоса» - героическая личность. Старшие символисты так или иначе приняли революцию, некоторые даже участвовали в ней. Николай Минский некоторое время сотрудничал с социал-демократами, а в 1905 г. написал пафосное стихотворение «Гимн рабочим». Литературные манифесты Бальмонта, Брюсова, Минского были обращены к трудовому народу. Поэты прославляли революцию как новую разрушительную стихию. В лирике Сологуба обнаружились черты протеста и борьбы («Победа смерти»).
Красота, любовь, огонь, античная мифология, перерождение духовного мира человека, как и повышенное внимание к культуре стиха, составили основные черты символического поэтического мира художников того времени.
Начало XX века в русской культуре характеризуется как время всеобщего религиозного возрождения. Поиски Бога, культовые размышления о Христе, Идее Духа, Всеобщей Женственности, Тайне были характерной особенностью литературы того времени. Мережковский, Гиппиус возвестили новую религиозную правду, свободную от пут официальной церковности.
Важная особенность литературы Серебряного века состояла втом, что с 1890-хгг. она развивалась в тесном и плодотворном контакте с философией. У истоков «философствующей» литературы стоял Владимир Соловьев, сочетавший в своем лице поэта и философа. Религиозная мысль и слово художника были тесно связаны в творчестве его последователей-младосимволистов - Александра Блока, Андрея Белого, Вячеслава Иванова и в поисках религиозных философов - Сергея Булгакова, Евгения Трубецкого, Павла Флоренского, Николая Бердяева. Многие из них, например, Петр Флоренский не избегали литературного творчества.
