Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Формирование творческого наследия П. И. Бартенева 17
1. Описание творческого наследия П. И. Бартенева: хронологический принцип; диалектика динамики и статики 17
2. Своеобразие творческого наследия П. И. Бартенева: классификация и эволюция жанров 46
Глава II. Журнал П. И. Бартенева «Русский Архив» и его роль в историко-литературном и культурном процессе середины XIX — начала XX века 74
1. Журнал «Русский Архив» в контексте периодики XIX века 74
2. П. И. Бартенев — издатель «Русского Архива»: историко-функциональное изучение 82
Глава III. Пушкиниана П. И. Бартенева 145
1. Записи П. И. Бартеневым воспоминаний друзей и знакомых Пушкина 145
2. Работы П. И. Бартенева о Пушкине и их значение 157
3. Пушкин в «Русском Архиве»: публикация П. И. Бартеневым произведений поэта и материалов о его жизни и творчестве 184
4. Актуальность Пушкинианы П. И. Бартенева в историко-литературном и культурном контексте 195
Заключение 200
Список литературы 210
- Описание творческого наследия П. И. Бартенева: хронологический принцип; диалектика динамики и статики
- Журнал «Русский Архив» в контексте периодики XIX века
- П. И. Бартенев — издатель «Русского Архива»: историко-функциональное изучение
- Записи П. И. Бартеневым воспоминаний друзей и знакомых Пушкина
Введение к работе
Диссертационное исследование посвящено изучению творческого наследия Петра Ивановича Бартенева (1829 — 1912) — литературоведа (пушкиниста и историка литературы), издателя «Русского Архива», библиографа, архивиста, историка, археографа, переводчика, мемуариста.
Бартеневская научная и издательская деятельность вызывала интерес своей уникальностью: он одним из первых стал записывать рассказы знакомых Пушкина о поэте; публиковать письма к друзьям, хранившиеся у них.
В течение пятидесяти лет выпускал в свет «литературно-исторический» (Д. П. Ивинский) журнал «Русский Архив», где многие поэтические и прозаические произведения (или их варианты) известных писателей, а также сведения о творческой истории художественных текстов; записки, письма и воспоминания современников об А. С. Пушкине, М. Ю. Лермонтове, А. С. Грибоедове, А. Н. Островском, Ф. М. Достоевском и других литераторах появились впервые.
В биографическом словаре «Русские писатели» С. С. Дмитриев в своей статье о Бартеневе рассматривает его как «историка, археографа, библиографа» [140; 165]. Хотелось бы напомнить, что сам Бартенев считал себя ещё и архивистом. Сделать такой вывод можно, думается, на основе опубликованной в «Русском Архиве» бартеневской «Заметки архивиста» [332; 429].
Характерно, что в «Липецком энциклопедическом словаре» 1994 года А. С. Курков говорит о своём земляке как об «историке, библиографе и литературоведе» [207; 78].
Академик М. П. Алексеев с полным основанием утверждал, что П. И. Бартенев — «любознательный и настойчивый пушкинист» [13; 19].
Наиболее точно, на наш взгляд, определила главные предикаты барте-невского феномена известный литературовед С. Л. Абрамович, которая выделила три основные вида деятельности П. И. Бартенева: биограф А. С. Пушкина, издатель журнала "Русский Архив", историк [6, 597].
К сожалению, на странице 595 книги С. Л. Абрамович «Пушкин. Последний год», изданной в 1991 г., допущена ошибка: в качестве года смерти П. И. Бартенева называется не 1912, а 1911 год [9, 595]. Такая же неверная дата указывается в другой книге С. Л. Абрамович, изданной в 1994 г., — «Пушкин в 1833 г.: Хроника» на странице 597 [6; 597].
О том, что П. И. Бартенев — «один из первых биографов Пушкина», писали Н. С. Ашукин (1926), Д. Д. Благой (1979), СТ. Овчинникова (1984), А.М. Гордин (1992), В. В. Шахов (1995), СВ. Краснова (1997), А. Я. Яблонский (1992, 1995, 1996), В. Е. Андреев (1998).
Немногочисленные работы о Бартеневе — биографе Пушкина (Г. О. Винокур, 1999; А. М. Гордин, 1992) опубликованы отечественными литературоведами, однако бартеневский вклад в пушкиноведение исследован всё ещё недостаточно.
Рассматривая понятие «Бартенев-пушкинист», думается, нужно осветить такие направления его деятельности: запись устных рассказов знакомых Пушкина о нём, поиск, копирование и публикации произведений и переписки поэта, документальных свидетельств о нём; написание и издание статей, книг о Пушкине и многочисленных рецензий; выступление с речью во время открытия памятника поэту в 1880 году; комментарии и предисловия к статьям в «Русском Архиве»; сотрудничество с другими пушкинистами, помещавшими в журнале П. И. Бартенева свои статьи; воссоздание на страницах «Русского Архива» с помощью мемуаров, записок, писем современников исторического фона пушкинского времени.
Весьма актуальными задачами являются, на наш взгляд, рассмотрение вопросов «"изучения судьбы произведений после их создания", написания их "биографии"... в связи с "творчеством воспринимающих"» [Цит. по: 380; 455] и выяснение места этих трудов в историко-литературном и культурном пространстве России середины XIX — начала XX веков.
Немало ссылок на книги П. И. Бартенева о Пушкине и опубликованные им в «Русском Архиве» материалы о жизни и творчестве поэта встречаются в работах пушкинистов (Б. Л. Модзалевский, 1999; М. А. Цявловский, 1925, 1962; ПА. Гуковский, 1957; Ю.Н. Тынянов, 1968, 1984; П.Е. Щёголев, 1987; В. В. Вересаев, 1984; Д. Д. Благой, 1979; СМ. Бонди, 1983; Н. Я. Эй-дельман, 1966, 1975, 1987, 2000; И. Л. Фейнберг, 1975; С. Л. Абрамович, 1985, 1991,1994; А. А. Макаров, 1997; С. Т. Овчинникова, 1984; Н. Н. Пет-рунина и Г. М. Фриндлер, 1974; С. А. Фомичев, 1986; Г. Н. Волков, 1989; Н. М. Гордеев и В. П. Пешков, 1978).
Правомерно говорить о высоком индексе цитируемости П. И. Бартенева и его журнала «Русский Архив» пушкиноведами. И это не случайность, так как «П. И. Бартенев — крупнейший, авторитетнейший знаток жизни и наследия А. С. Пушкина» [384; 53].
Однако следует отметить, что в некоторых источниках, рассматривающих бартеневское наследие, имеются неточности. Так, например, в первом томе «Малой Советской Энциклопедии» 1958 года почему-то говорится, что «Бартенев — автор ряда статей [курсив наш. — И. К.] о Пушкине ("Пушкин в Южной России", 1862, 2 изд. 1914; "Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей в 1851 — 1860 годах...", 1925)» [72; 819]. Между тем Бартеневым написаны и изданы при жизни три известные работы о Пушкине. Из них в «Малой Советской Энциклопедии» указана всего одна, и та названа статьёй, хотя в скобках даётся и год второго издания книги «Пушкин в Южной России». Вышедшие в 1925 г. «Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей П. И. Бартеневым» подготовлены к печати М. А. Цявловским и изданы под его редакцией на основе бартенев-ских записей устных свидетельств современников поэта.
В. Е. Андреев в кратком справочнике «Литераторы на Тамбовской земле», изданном в 1998 г., также указал из трёх наиболее известных крупных работ П. И. Бартенева, посвященных поэту, только одну — «Пушкин в Южной России» [18; 105].
Следовательно, работы «Род и детство Пушкина» (1853) и «Александр Сергеевич Пушкин. Материалы для его биографии» (1854, 1855 — отд. изд.), которые в 1992 г. были переизданы А. М. Гординым, к сожалению, не упоминаются в «Малой Советской Энциклопедии» и в справочнике «Литераторы на Тамбовской земле».
«Составитель и издатель "Русского Архива"» — так собственноручно написал о себе П. И. Бартенев в рукописном альбоме автобиографических заметок и автографов «Знакомые», который принадлежал М. И. Семевско-му (издателю-редактору исторического журнала «Русская старина») и вёлся с 1867 по 1888 годы.
Приводим полный текст этой автобиографической записи, чтобы выяснить самооценку издателя «Русского Архива» и чтобы узнать, какие вехи своей жизни он считал наиболее важными:
«Бартенев, Пётр Иванович, родился в 1829 г. 1 октября в селе Королевщино близ нынешней станции Грязи по В оронежско-Козловской железной дороге. Вышел из Московского университета в 1851 г. (составитель и издатель "Русского Архива"). 1871» [160; 61].
Он указывает год, дату и место своего рождения, как бы предвидя, что впоследствии могут возникнуть (и они возникли) разные мнения о месте его рождения: в Королевщино или в Грязях. Уточняет он и расположение села Королевщино (так как могли быть сёла с одинаковыми названиями в разных местах).
Следует отметить совпадение этой оценки («составитель и издатель "Русского Архива"») с отзывами в печати о Бартеневе: везде указывается именно это. Большинство учёных, писавших о нём, подчёркивали значение его издательской деятельности (А. Рамбо, С. Венгеров, А. Мезиер, С. Ру-дич, Н. Эйдельман, А. Дмитриев, С. Дмитриев, А. Курков, А. Зайцев, А. Гордин, Д. Ивинский, В. Шахов, А. Каменский, А. Яблонский и др.) Таким образом, можно констатировать, что Бартенев сумел чётко сформулировать основной вклад, который внёс в русскую культуру и науку.
Сведения о П. И. Бартеневе как редакторе «Русского Архива» помещены во всех энциклопедических изданиях, начиная со второй половины XIX в. по конец XX в.: в словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона (1890); в «Критико-биографическом словаре русских писателей и учёных» С. А. Венгерова (1891, 1897 —1904); в «Источниках словаря русских писателей» С. А. Венгерова (1900); в «Галлерее русских писателей», изданной С. А. Скирмунтом (1901; на обложке — «Галлерел русскихъ писателей», а сейчас слово «галерея» пишут с одной буквой «л»); в «Энциклопедическом словаре» товарищества братьев А. и И. Гранат и К° (изд.7-е, 1910 — 1948); в «Большой Советской Энциклопедии» (1950); в «Малой Советской- Энциклопедии» (1958);_ в «Советской исторической энциклопедии» (1962); в издании «Книговедение: энциклопедический словарь» (1982); в «Советском энциклопедическом словаре» (1985); в библиографическом указателе «Писатели Липецкого края» (1986); в книге «Русские писатели. 1800 — 1917. Биографический словарь» (1989); в «Липецком энциклопедическом словаре» (1994); в «Малом энциклопедическом словаре» (1994); в «Липецкой школе» (1995); в «Большом энциклопедическом словаре» (1997); в «Липецкой энциклопедии (В 3 т. Т. 1. —Липецк, 1999), где опубликована статья автора данной диссертационной работы о Бартеневе.
А. Рамбо в своей вышедшей в 1884 г. книге «Живописная история древней и новой России», характеризуя периодическую печать 60-х годов XIX века, включил в число журналов, которые имеют «исключительно исторический характер... "Русский Архив" г. Бартеньева» [313; 446; «Бар-теньев» — с «ь» в фамилии, так в книге 1884 г.].
Поддерживают такую точку зрения и известные исследователи отечественной истории Е. Анисимов и В. Важинский, которые отмечают, говоря об издателе: «выдающийся исторический журналист П. И. Бартенев — основатель и редактор "Русского Архива"» [21; 9]; «историк, археограф» [111; 43].
Но такой односторонний подход не учитывает роль П. И. Бартенева как издателя литературных материалов.
Поэтому более объективной является оценка Д. П. Ивинского: «В 1866 году на страницах лучшего русского литературно-исторического журнала "Русский Архив" [курсив наш. — И. К.] началась публикация "Выдержек из старых бумаг Остафьевского архива"» [163; 123]. Ф. М. Лурье в 1990 г. перечисляет «Русский Архив» среди журналов, которые «навсегда останутся в золотом фонде отечественной и мировой культуры... Большинство из них несомненно представляет исключительный интерес и для наших современников» [курсив наш. — И. К.] [230; 5].
Высоко оценивали это уникальное периодическое издание многие исследователи. Так, например, ещё при жизни издателя, пятьдесят лет выпускавшего в свет журнал, С. Венгеров в 1897 г. отмечал, что П. И. Бартенев известен как «редактор "Русского Архива"» [35; 409]. Спустя сорок лет, в 1937 г., это же качество подчёркивал А. Л. Бем [88; 49]. Более подробный перечень предикатов бартеневского феномена появляется в публикациях последнего времени, где говорится о Бартеневе не только как о «редакторе и издателе "Русского Архива"» [139, 3], но и сообщается, что это был «один из первых биографов А. С. Пушкина и основоположник пушкиноведения, известный издатель журнала "Русский Архив"» [403; 3].
Таким образом, творческое наследие П. И. Бартенева до сих пор не было предметом специального комплексного исследования. В настоящее время назрела необходимость рассмотрения всех бартеневских «учёно-литературных» работ в широком литературно-культурном контексте эпохи середины XIX — начала XX веков.
При этом особенно важно по-новому осмыслить значение бартенев-ских трудов не только для развития отечественного пушкиноведения, но и для библиографии, мемуаристики, текстологии.
Глубокое, концептуальное осмысление вклада Бартенева в русскую науку и культуру не было предметом специального исследования, этим и определяется актуальность данной диссертационной работы.
Цель исследования: изучить основные этапы издательской и литературно-научной деятельности П. И. Бартенева, систематизировать и проанализировать всё его творческое наследие на основе историко-функциональ-ного подхода, выяснить его вклад в литературоведение и русскую культуру.
Достижение поставленной цели предполагало решение следующих задач:
— проанализировать специфику бартеневского творческого наследия;
— изучить основные этапы издательской и литературно-научной деятельности П. И. Бартенева;
— определить- основные, особенности журнала «Русский Архив», обосновать закономерность появления в 60-е годы XIX века такого периодического издания, выяснить его роль в развитии пушкиноведения, в том числе и современного;
— уточнить место, занимаемое творческим наследием П. И: Бартенева в русском историко-литературном и культурном процессе второй половины XIX — начала XX веков.
Материалом исследования стали биографические работы П. И. Бартенева, посвященные А. С. Пушкину и другим литераторам, общественным и научным деятелям русской культуры; статьи, рецензии, предисловия, примечания, помещённые в «Русском Архиве», автором которых являлся сам издатель; библиографические указатели, им составленные; его воспоминания и дневниковые записи; архивные документы; дореволюционные журналы; ссылки на бартеневские труды в книгах и статьях пушки
новедов, историков, текстологов, историков журналистики и литературы начиная со второй половины XIX века до наших дней; мемуары людей, знавших Бартенева.
Предметом исследования является выявление специфики творческого наследия П. И. Бартенева, особенно его биобиблиографических разысканий и его опыта обращения к биографическому методу, повлиявшему на дальнейшее развитие пушкиноведения.
Цели и задачи работы определили обращение к сравнительно-историческому и биографическому методам, а также использование исследовательских принципов сопоставительно-типологического метода.
Теоретико-методологической основой диссертационной работы стали идеи М. М. Бахтина о роли понимания, осмысления, комментирования текстов, о диалогической активности познающего, об историчности, о внетекстовых влияниях, о проблеме далёких контекстов (М. М. Бахтин, 1979).
В области анализа текста обращались к положениям, высказанным в трудах учёных.КХМ Лотмана (1970, 1972, 1978), З.И. Хованской (1975), М. М. Гиршмана (1991). В диссертационном исследовании были учтены взгляды М. Наумана (1984) на историко-литературный процесс и опыт анализа восприятия текстов в различные культурно-исторические периоды жизни России (А. И. Федута, 1997).
Важное место в нашем исследовании отводится проблемам историко-культурных истоков творчества, освещенным в работах Н. В. Борисовой (2001, 2002, 2003), С. В. Красновой (1997), В. В. Шахова (1995, 1996, 1997, 1998).
В работе учитывали также широкий крут исследований, рассматривавших вопросы влияния культурно-образовательной среды на формирование творческой личности (В. П. Кузовлев, 2003; Е. П. Белозерцев, 2003; И. Б. Стояновская, 2002); проблемы становления литературных направлений и: жанров (3. Я. Холодова, 2004; К. Д. Гордович, 2000; И. К. Кузь мичёв, 2001; С. А. Сионова, 1995), выяснявших роль различных периодических изданий в литературно-общественном движении XIX — XX веков (С. С. Орленко, 1991; Б. И. Есин, 2000; А. Д. Зайцев, 1982, 1989), изучавших индивидуальный стиль (А. В. Чичерин, 1977; Ю. Н. Минералов, 1999).
На защиту выносятся следующие положения:
L Творческое наследие П. И. Бартенева является одной из важных и неотъемлемых составляющих историко-литературного и культурного процесса середины XIX — начала XX века.
2. Своеобразие бартеневского феномена определяется его разнообразным жанровым репертуаром: Бартенев обращался в течение жизни к различным литературным жанрам, имевшим свою специфику и эволюцию.
3. Появление историко-литературного журнала «Русский Архив» в 60-е годы XIX века было закономерно: издание П. И. Бартенева соответствовало «горизонту ожидания» читателей, имело ряд преимуществ по сравнению с предшествующими. Историко-функциональное изучение «Русского Архива» помогает понять причины долголетия этого средства массовой информации.
4. Выпускаемый в течение пятидесяти лет бартеневский журнал являлся уникальным, так как в нём были представлены ранее не печатавшиеся документальные источники: записанные в разные годы издателем многочисленные устные свидетельства об известных литераторах, художниках, общественных деятелях; семейные архивы известных дворянских фамилий; воспоминания декабристов и материалы о них.
5. П. И. Бартенев стал одним из первых пушкинистов-исследователей и наиболее активных биографов А. С. Пушкина, что подтверждается анализом его публикаций о поэте, высоким индексом цитируемости материалов бартеневских работ в современном пушкиноведении.
6. Бартеневский вклад в дело поисков, сохранения и публикации источников пушкинских текстов огромен: многие произведения поэта печа
тались с учётом сделанных этим пушкинистом копий, в уточнённом им варианте, найдены им и введены в научный оборот.
Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые:
— бартеневское творческое наследие рассматривается в широком литературно-культурном контексте, т. е. определяется его подлинное место в историко-литературном и культурном процессе России второй половины XIX — начала XX веков;
— осуществлено комплексное исследование деятельности П. И. Бартенева как литературоведа (историка литературы и пушкиниста), издателя, библиографа, переводчика;
— выяснено жанровое своеобразие бартеневских «учёно-литературных» трудов и рассмотрена эволюция жанров;
— уточнена роль в русской периодике 60-х годов XIX — начала XX в. журнала «Русский Архив», обладающего и в наше время огромными потенциальными возможностями: материалы из этого периодического издания можно использовать для составления генеалогических карточек со сведениями о деятелях русской общественной и культурной жизни XIX века, для подготовки документальных биобиблиографических очерков о литераторах XIX — начала XX в. в серии «Живой архив»;
— описывается своеобразие научной и издательской деятельности П. И. Бартенева, литературоведа, продолжателя и хранителя культурных традиций, подвижника и просветителя.
Теоретическая значимость исследования состоит в доказательстве того, что комплексно описанное в данной диссертационной работе творческое наследие П. И. Бартенева до сих пор служит достоверным источником фактических данных для литературоведов, историков, библиографов, текстологов и исследователей развития журналистики.
Теоретическая ценность диссертации заключается в определении основных жанров научно-литературных работ П. И. Бартенева.
Практическая значимость работы заключается в том, что результаты диссертационного исследования могут найти применение в вузовском преподавании истории русской литературы и журналистики; при изучении курса «Родная культура» в школах Липецкой области; могут быть использованы на уроках литературы и факультативных занятиях в школах, гимназиях, лицеях и колледжах. Результаты исследования положены в основу спецкурса и спецсеминара, разработанных и опубликованных автором диссертации. Составлен биобиблиографический указатель «П. И. Бартенев», адресованный широкой общественности и открывающий серию биобиблиографических очерков «Живой Архив».
Апробация работы. Основные положения диссертации сообщались на заседаниях кафедры гуманитарных дисциплин Липецкого государственного института усовершенствования учителей и на заседаниях кафедры историко-культурного наследия Елецкого государственного университета имени И. А. Бунина. Материалы диссертации изложены в публичных выступлениях на научно-практической конференции Липецкого государственного института усовершенствования учителей и Липецкого педагогического института — «Русская классика: проблемы интерпретации» (Липецк, 1997); на краеведческих чтениях, посвященных 130-летию со дня рождения М. П. Трунова, основателя музея в Липецке (Липецкий областной краеведческий музей, Липецк, 1997); на Бартеневских чтениях (ЛОГИУУ, Липецк, 1996); на IV областных историко-философских чтениях (Липецк, 1998); на научно-практической конференции ЛГИУУ, ЛГПИ, ЕГПИ — «Русская классика: проблемы интерпретации» (Липецк, 1999); на научной конференции «Россия на рубеже веков» (Липецк, ЛГИУУ, 1999): на V областных историко-философских и литературных чтениях, посвященных 200-летию А. С. Пушкина (15 апреля 1999) (Липецк, 2000); на Бартеневских чтениях (к 170-летию со дня рождения П. И. Бартенева и к 200-летию со дня рождения великого русского поэта А. С. Пушкина, ЛГИУУ, Липецк, 1999); на VI областных историко-философских чтениях, Липецк, 2001 (16 мая 2001) — (Липецк, 2003); на научной конференции «Современный урок» (Липецк, ЛГИУУ, 2002).
Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:
1. Хомяков «имеет для России непреходящее значение вещего пророка» (П. И. Бартенев) //Русская классика: проблемы интерпретации: Тезисы докладов и материалов научно-практической конференции. — Липецк, 1997 —С. 63 —65.
2. Н. Я. Данилевский и П. И. Бартенев (традиции и новаторство в русской культуре второй половины XIX века) //Николай Данилевский: 175 лет: Материалы IV областных историко-философских чтений.— Липецк: Липецкое издательство Госкомпечати РФ, 1998. — С. 99 — 103 (в соавторстве с В. В. Шаховым).
3. Бартенев П. И. //Липецкая энциклопедия: В 3 т. /Ред.-сост. Б. М. Шаль-нев, В. В. Шахов. — Липецк: Липецкое издательство: ГЭЛИОН, 1999. — С. 83 —86.
4. «О, живой архив!» (К 170-летию со дня рождения редактора-издателя «Русского Архива» П. И. Бартенева) //Россия на рубеже XX — XXI веков: Тезисы научной конференции. — Липецк, ЛГИУУ, 1999. — С. 56 — 58.
5. П. И. Бартенев — один из основоположников пушкиноведения //Александр Пушкин. Материалы V областных историко-философских и литературных чтений, посвященных 200-летию А. С. Пушкина (15 апреля 1999 г.) — Липецк: ГУЛ «Липецкое издательство Минпечати РФ», 2000. — С. 83 —85.
6. Культурно-просветительские связи с липецким краем П. И. Бартенева (10 кл.) //Методические разработки уроков по региональной культуре (5 — 11 классы). — Липецк: ЛГИУУ, 2001. — С. 46 — 48.
7. Особенности изучения творческой индивидуальности П. И. Бартенева (на материале спецкурса «"По живому следу" А. С. Пушкина») //Образование: теория и методика (образование на рубеже веков): Сб. науч. трудов ЛГИУУ. — Липецк, 2000. — Вып. 1. — С. 53 — 58.
8. Творческая деятельность учащихся при подготовке к сочинению (опыт использования работ П. И. Бартенева) //Образование: теория и методика (повышение квалификации как элемент непрерывного педагогического образования): Сб. науч. тр. ЛГИУУ. — Липецк, 2001. — Вып. 2. — С. 25 — 28.
9. Особенности проведения урока-исследования по литературному краеведению (на материале работ П. И. Бартенева) //Образование: теория и методика (Современный урок): Сб. науч. тр. ЛГИУУ. — Липецк: Липецкий областной комитет государственной статистики, 2002. — Вып. 3. — С. 78 — 80.
10. Деятели и события эпохи отмены крепостного права в журнале П. И. Бартенева «Русский Архив» //Отмена крепостного права и судьбы русского крестьянства: Материалы VI областных историко-философских чтений, посвященных 140-летию отмены крепостного права. — Липецк: ООО «ИГ "ИНФОЛ"», 2003. — С. 110— 112.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка изученной литературы с включёнными туда основными опубликованными работами П. И. Бартенева
Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цель, задачи и теоретико-методологическая основа исследования, раскрываются теоретическая и практическая значимость работы, её новизна; рассмотрены основные этапы изучения творческого наследия П. И. Бартенева; формулируются основные положения, выносимые на защиту.
Основное содержание работы входит в состав трёх глав.
В первой главе, «Формирование творческого наследия П. И. Бартенева», осуществлён комплексный (хронологический, с учётом диалектики динамики и статики, на основе анализа значимости для русской литерату ры) подход с целью выяснения специфики бартеневских «учёно-литературных» работ. Их жанровая классификация позволила сделать вывод о большом жанровом репертуаре, а затем была рассмотрена их эволюция.
Во второй главе, «Журнал П. И. Бартенева "Русский Архив" и его роль в историко-литературном и культурном процессе середины XIX — начала XX веков», рассматривается периодика до «Русского Архива», обосновывается закономерность появления такого журнала, выясняется специфика издательской деятельности П. И. Бартенева на основании материалов «Русского Архива». В работе анализируются написанные и опубликованные П. И. Бартеневым комментарии, предисловия, послесловия, примечания, его письма и мемуары.
В третьей главе, «Пушкиниана П. И. Бартенева», уточняются взгляды на Бартенева-пушкиниста, место и роль его в современном пушкиноведении.
В заключении изложены основные выводы проведённого исследования и намечены перспективы дальнейшего изучения творческого наследия П. И. Бартенева.
Список литературы, используемой в работе, насчитывает 404 наименования.
Описание творческого наследия П. И. Бартенева: хронологический принцип; диалектика динамики и статики
Понятие «творческое наследие» — одно из наиболее употребительных в современном литературоведении. Это сложное по своей структуре явление, отражающее «многоэтажность» Щит. по: 334; 29] и «неповторимую "много-ликость"» [99; 4] человека, особенно если он думающий и творческий.
Рассмотрим творческое наследие П. И. Бартенева как процесс, в котором одновременно сосуществуют, борются, взаимно отталкиваются и притягиваются, влияют друг на друга две стороны: динамика (творческое) и статика (наследие) Такое- представление а творческом наследии как процессе, думается, можно соотнести с пониманием литературного произведения как «динамической целостности» [123; 4]. При этом следует учитывать их разноуровневость и разноплановость.
Творчество есть всегда движение, развитие мыслей, подъём по ступеням мастерства; изменения взглядов, оценок, мнений с течением времени; смена жанров (у Бартенева — эволюция жанров: от перевода, статей к монографиям и мемуарам), мотивов, образов; совершенствование изобразительно-выразительных средств; новые редакции, улучшение автором ранее созданного (Бартенев издавал сначала статьи в журналах, а потом они выходили отдельными книгами).
Наследие есть всегда какой-то итог. Обычно говорят о творческом наследии после физической смерти учёного, писателя, критика, художника, музыканта, общественного деятеля. Поэтому оно есть нечто уже данное, застывшее, сложившееся. Но о наследии П. И. Бартенева писали, что это «живой архив», что «"Русский Архив" будет жить в живом употреблении живых людей». Конечно, с течением времени могут появляться какие-то дополнительные материалы из писем, дневников, черновиков, архивов, ранее неизвестных исследователям. Это увеличение фактического объёма творческого наследия можно, думается, проиллюстрировать сравнением, взятым из рабочих записей Леонардо да Винчи: «Комок снега, чем больше, катясь, спускался со снежной горы, тем больше рос в своей величине» [79; 280]. Но это лишь отголосок первой стороны понятия, стороны его динамики, это как бы эхо этапа творчества. Следует отметить, что материалы личных архивов могут быть в разных руках, в разных архивах, частично теряться.
Необходимо осознание того, что часто статика наследия (и какая-то стереотипность и необъективность оценок) преодолевается в ходе его дальнейшего изучения. Изучение творческого наследия позднейшими исследователями вносит динамику. Это уже творчество. Думается, что правомерно говорить в данном случае о со-творчестве последующих поколений.
Характерной чертой изучения наследия является преобладание устойчивых стереотипов в определённые исторические периоды. Поэтому особую ответственность должен чувствовать исследователь истории литературы, культуры, изучающий творческое наследие известного деятеля искусства или науки. Необходимо стремиться к максимальной полноте рассматриваемого материала и к наиболее взвешенным и объективным собственным оценкам.
Академик Д. С. Лихачёв отмечал, что, так как не очень стабильны национальные границы в литературах, борьба за культурное наследие бывает очень сильной и остановить это «может только высокая наука: детальное филологическое изучение произведений литературы, текстов и их языка, доказательность и непредвзятость аргументов» [219; 13].
С учётом хронологического подхода учёно-литературные труды П. И. Бартенева являются в широких границах понятия (по векам) — творческим наследием представителя XIX и XX веков, а в пределах узких границ— опубликованные работы и воспоминания деятеля эпох отмены крепостного права и последующей пореформенной, а также времени перед революционным переворотом в России.
Обратим внимание на временные рамки, в пределах которых формировалось творческое наследие П. И.. Бартенева: с середины XIX века до 1912 года (это половина XIX века и чуть больше первого десятилетия XX века). В этот период сменилось несколько царей. В общественно-политической жизни были пройдены предреформенная, пореформенная эпохи закончилась русско-турецкая война, прёодолён рубеж веков, миновали бурные дни революции 1905 года, прожиты годы в преддверии первой мировой и гражданской войн.
Бартеневские учёно-литературные труды своеобразны потому, что могут относиться не только к разряду творческого наследия учёных (литературоведческие и исторические труды, библиографические указатели и другие работы), но и к разделу, где говорится о работах людей искусства (книги-биографии известных деятелей России, статьи мемуарного характера, переписка со многими литераторами; воспоминания, продиктованные в последние годы П. И. Бартеневым своей дочери). Действительно, нельзя разделять литературу, науку и культуру. Ведь «...филология лежит в основе не только науки, но и всей человеческой культуры» [222; 206].
Творческое наследие П. И. Бартенева не может быть замкнуто в границах одноперсонального подхода: оно тесно связано с художественными произведениями и изучением жизни А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. С. Хомякова, Л. Н. Толстого, В. Я. Брюсова и других деятелей искусства и науки. Рассмотрим специфику творческого наследия П. И. Бартенева и факторы, её объясняющие. Понятие «творческое наследие» соприкасается с понятием «традиция». Актуальность обращения к традициям подчеркнул Д. С. Лихачёв: «Современное прочтение забытых идей, образов, традиций, как это часто бывает, может показать нам много нового» [219; 17]. Дальнейшее рассмотрение будет более эффективным, если введём ещё одно понятие — «культурная традиция». Характеристика такого явления, как культурная традиция, поможет понять специфику творческого наследия П. И. Бартенева. По мнению Д. С. Лихачёва, «культура человечества движется вперёд не путём перемещения в "пространстве времени", а путём накопления ценностей. Ценности не сменяют друг друга, новые не уничтожают старые (если "старые" действительно настоящие), а, присоединяясь к ним, увеличивают их значимость для сегодняшнего дня» [222; 206 — 207]. Теоретические основы процесса формирования русских культурных традиций изложены в трудах М. М. Бахтина, Д. С. Лихачёва, Ю. М. Лот-мана, И. В. Кондакова и др. [Бахтин, 1979; Лихачёв, 1985, 1986; Лотман, 1994; Кондаков, 1994].
Журнал «Русский Архив» в контексте периодики XIX века
Рассмотрим основные тенденции в развитии русской журналистики начала и середины XIX века в преддверии «Русского Архива». Конечно, мы не ставим целью осветить всё важное и значительное в русской публицистике этого периода. В центре внимания будут лишь те явления и события в русской печати, которые, думается, сыграли определённую роль в формировании целей, содержания, судьбы будущего журнала «Русский Архив».
В двадцатые годы XIX века появилась насущная потребность попытаться объективно и беспристрастно оценить русских писателей, выстроив их в своеобразный ряд по вкладу, который они внесли в литературу, что с успехом выполнил в трёх своих обзорах А. А. Бестужев-Марлинский. Для него важны были в произведении «национально-патриотические и гражданские идеи, раскрытые в лирико-субъективном ключе» [328; 97].
Выступил ниспровергателем и издатель «Московского телеграфа» Н. А. Полевой, поэтому многие его оценки современниками воспринимались как попытка пересмотра русской журналистики и литературы.
В. Г. Белинский утверждал, что главная задача его жизни и деятельности как критика и публициста — «называть вещи своими именами» [84; 12]. В то же время цензурные строгости вынуждали В: Г. Белинского проявлять «ловкость в плавании между ценсурными отмелями» [84; 12], которую так ценил в Белинском-критике А. И. Герцен.
В Москве, где в 1863 г. начал выходить «Русский Архив» П. И. Бартенева, были сильные журнальные традиции: журнал М. Хераскова «Полезное увеселение» (1760 — 1762); «Московское ежемесячное издание» (1781 г.) Н. Новикова; «Московский журнал» (1791 —1792) Н. Карамзина; «Московский телеграф» (1825 — 1834) Н. Полевого; «Московский зритель» (1806) кн. П. Шаликова; «Московский вестник» (1827 — 1830) М. Погодина; «Московский наблюдатель» (1835— 1839); «Москвитянин» (1841 — 1856); «Русский вестник» М. Каткова (с 1856 по 1894 г. —в Москве); «Русская беседа» (1856 — 1860) и другие.
Карамзин стал издавать в 1791 г. «Московский журнал», где, как отмечалось в «Систематическом обозрении литературы в России», «подал первый пример критики литературы. С того времени нашёл он себе многих преемников» [363; 74]. Филолог Я. К. Грот отмечал, что «новый дух, новое понимание журнального дела, проникавшие Московский журнал, не могли не отразиться и на самом языке его» [363; 75]. Издавал свой «Московский журнал» Н. М. Карамзин только два года, но об этой стороне деятельности известного русского писателя говорится во всех биографических материалах о нём [393; 103], так как влияние на читающую публику было велико.
Журнал «Москвитянин» (1841 — 1856) появился в этом городе также не случайно: многие профессора Московского университета активно сотрудничали с этим изданием. «Усердным вкладчиком в "Москвитянин"» [166; 129] был и Н. В. Калачов (1819 — 1885), который «профессорствовал в Московском университете четыре года, до 1852 г. ... В 1848 г. Н. В. Калачов задумал издавать в Москве учёный сборник: Архив историко-юриди-ческих сведений, относящихся до России. Первая книга Архива вышла в феврале 1850 г., вторая, в двух частях, в 1854 — 1855 г., а последняя, третья, в 1861 г.» [166; 131]. Использовал это издание Н. Калачова при написании своей книги «История русской церкви» Макарий (Булгаков) — митрополит Московский и Коломенский.
Но в сборнике Калачова преобладали, как он сам указывал, «замечания, указания и новости, касающиеся до объяснения древнего быта России» [166; 131]. Как писал сам Калачов о широких тематических границах материалов, которые включались в его сборник, Кавелину, прося последнего предоставить в его издание любые статьи:
«Из этого вы видите, что почти все (если вспомните ещё отдел, назначаемый для Словаря), что бы вам ни вздумалось написать, может войти в мой Сборник» [166; 131].
П. И. Бартенев дал другое название своему журналу, состоящее не из шести слов, как у Калачова, а из двух. Во-вторых, если Калачов преимущественно печатал историко-юридические сведения, что и было отражено в названии, то сборник П. И. Бартенева был историко-литературным. Удачное название «Русский Архив» послужило также одним из оснований успеха у читающей публики.
Во времена А. С. Пушкина выходил «Русский Музеум». Но музей — это то, что обычно хранится за стеклом. Экспонаты нельзя трогать руками. Музейные материалы можно видеть лишь на витринах экспозиций. Активно использовать их обычно не представляется возможным. Архив также предназначен для хранения важной информации, но, в отличие от фондов музея, архивные материалы в большинстве случаев востребованы учёными, студентами, простыми людьми, которые ищут свои родословные корни, а, может быть, восстанавливают какие-либо утерянные личные документы. Архивы, кроме того, имели почти все известные дворянские роды России. Кстати, многие публикации в своём журнале П. И. Бартенев делал на основе предоставленных ему документов из личных архивов русской знати. До «Русского Архива» в 1822 — 1828 годах в Санкт-Петербурге издавался «Северный Архив», но это более узкое и неконкретное название, так как «Северный Архив», к примеру, мог издаваться и где-то в Норвегии.
С 1815 г. планировался журнал «Русские достопамятности», где публиковали бы свои розыскания члены Общества истории и древностей Российских. Но, как отмечает Белокуров в своём указателе, «предприятие почему-то не удалось» [85; 3]. Не в последнюю очередь, думается, повлияло не вполне благозвучное слово «достопамятности», которое, как представляется, сильно ограничивало круг возможных публикаций в данном издании. В пятидесятые годы в Москве выходил журнал «Русская беседа», но беседа — это сиюминутный разговор, это то, что волнует сейчас, здесь в заглавии нет указания на установку составителей журнала, как это делал П. И. Бартенев, собирать, накапливать и хранить для последующих поколений исторические, литературные и культурные факты российской истории XVIII и XIX веков.
В «Русской беседе» высказывались пожелания активизации поиска и публикации историко-литературных материалов. Так, например, в 1856 г. в статье «Литературные и театральные воспоминания С. Т. Аксакова» говорилось: «Все такие биографические сведения и розыскания любопытны, полезны и необходимы как материал для истории нашей литературы» [курсив наш. — И. К.] [217; 1].
П. И. Бартенев — издатель «Русского Архива»: историко-функциональное изучение
Историко-функциональное изучение литературы начиная с шестидесятых годов двадцатого века становится одним из перспективных направлений литературоведения.
В данном диссертационном исследовании предлагается новый объект историко-функционального изучения: периодическое издание, выходившее в свет пятьдесят лет, — «Русский Архив».
Рассмотрение «Русского Архива» «в меняющихся социально-культурных контекстах... восприятия» [367; 118] ведётся с учётом основных путей историко-функционального изучения литературы, которые перечислил В. Е. Хализев [367; 118]. Названные им направления автор диссертационного исследования расположил по-своему, что было продиктовано логикой работы. Потребность в изменении некоторых формулировок сформировалась под влиянием особенностей самого объекта — журнала П. И. Бартенева: 1. Особенности издания: — соответствие «горизонту ожидания»; — годы и место выхода в свет; — количество выпусков в год, тираж; — анализ количественного и качественного состава подписчиков; — наличие в библиотеках (индивидуальных и общественных). 2. «Бытование... в большом историческом времени»: — письменные отклики на периодическое издание П. И. Бартенева людьми его времени; — цитаты из «Русского Архива», ссылки на материалы этого журнала в книгах и научных трудах современников П. И. Бартенева и потомков. Журнал «Русский Архив» соответствовал «горизонту ожидания» публики. Требования к этому периодическому изданию, как и к другим начала шестидесятых годов, были достаточно чётко сформулированы.
По предоставленным в «Русский Архив» материалам из личных архивов именитых семейств России можно судить о высоком рейтинге данного журнала среди русской знати: «Бумаги кн. С. Ф. Голицына», «Бумаги Ди-каньского архива кн. Кочубея», «Из бумаг Потёмкина-Таврического», «Из собрания автографов, принадлежащих графу С. Д. Шереметеву», «Выдержки из старых бумаг Остафьевского архива кн. П. А. Вяземского» и др.
П. И. Бартенев сумел заинтересовать своим изданием — «Русским Архивом» — многих: ко всем выходящим в свет номерам «Русского Архива» было неподдельное внимание интеллигенции России.
«Русский Архив»—уникальный журнал середины XIX — начала XX века. П. И. Бартенев издавал «Русский Архив» с 1863 по 1912 год. «Научный и гражданский подвиг П. И. Бартенева — полувековое руководство знаменитым историко-литературным журналом "Русский Архив"» [397; 74]. Среди других периодических изданий того времени («за 1861 — 1870 гг. возникло 386 периодических изданий» [216; 231]) лишь газета «Русские ведомости» выходила, как и «Русский Архив», с 1863 по 1918 г., сменив за это время семь издателей. Бартенев выпускал журнал бессменно до своей кончины.
К сожалению, в одном из современных учебных пособий для студентов филологических факультетов вузов допущена серьёзная ошибка: указано, что «Русский Архив. Историко-литературный сборник под редакцией П. И. Бартенева существовал до 1872 г. [выделено нами. — И. К.] в Москве» [145; 486]. Таким образом, «Русский Архив» якобы издавался всего девять лет с 1863 по 1872. Но этот журнал П. И. Бартенев выпускал до 1912 г., а родственники после его смерти продолжали печатать «Русский Архив» до 1917 года.
Место издания журнала — Москва. С 1863 до 1912 г. «Русский Архив» печатался в Университетской типографии на Страстном бульваре. В 1912 г. журнал стал выходить в «Русской Печатне» на Садовой-Триумфальной, дом 14.
Сначала журнал издавался шестью выпусками в год, каждые два выпуска составляли одну книгу с особым счётом страниц. С 1888 г. «Русский Архив» выходил двенадцать раз в год. Каждые четыре выпуска включались в особую книгу с отдельным счётом страниц. С 1892 печатались 12 тетрадями в год, представляющими собой три отдельные книги.
В 1866 году было произведено переиздание всего материала «Русского Архива» за первый год его выхода в свет (1863), и в 1866 году был приложен «Список особ и мест, получающих "Русский Архив" 1-го года издания». Перечислим оттуда самых известных людей: в 1863 г. выписывали «Русский Архив» В. Даль, К. Грот, Д. Иловайский, Батюшковы, Васильчи-ковы, Бестужевы-Рюмины, Голицины, М, Оболенский, кн. Лобанов-Ростовский, кн. Гагарин, Коссович, Ю. Бартенев, Геннади. Анализ подписчиков «Русского Архива» в 1863 году показывает, что П. И. Бартенев учитывал интересы лучших представителей русской интеллигенции, к которой относился и он сам.
В подзаголовке этого второго издания всех материалов журнала за 1863 год отмечается: «Русский Архив, издаваемый при Чертковской библиотеке Петром Бартеневым. Год первый (1863. Изд. 2-е) без перемены. М. тип. Лазаревского института. (А. Мамонтов) Армянский переулок № 14, 1866)».
Представляет особый интерес указание на то, что «Русский Архив» издавался при Чертковской библиотеке. Лишь позднее П. И. Бартенев стал издавать журнал без упоминания библиотеки Черткова: «Контора "Русского Архива" в Москве, близ Тверской, в доме № 175. Контора "Русского Архива" открыта ежедневно, кроме праздников, от 10 до 5 часов дня. Для личного объяснения по делам "Русского Архива" издателя можно видеть по четвергам от 9 до 12 часов утра.
Записи П. И. Бартеневым воспоминаний друзей и знакомых Пушкина
А. С. Пушкин понимал необходимость ведения записок, поэтому просил, чтобы его друг П. В. Нащокин написал воспоминания, чтобы о пережитом письменно рассказал талантливый артист М. С. Щепкин, чтобы Н. А. Дурова, много повидавшая на своём веку кавалерист-девица, издала свои интересные записи. П. И. Бартенев, записывая рассказы знакомых и родных А. С. Пушкина, как бы продолжил дело, начатое самим поэтом, шёл по его стопам.
Самыми первыми оценками деятельности П. И. Бартенева, начинавшего записывать воспоминания друзей Пушкина, можно считать слова из рекомендательных писем, привезённых в Петербург этим выпускником историко-филологического факультета Московского университета.
26 декабря 1851 года П. А. Плетнёв получает от профессора, учившего П. И. Бартенева в университете, Шевырёва, письмо, где говорится: «Пётр Иванович Бартенев, кандидат нашего факультета, приезжает в Петербург, чтобы занять место наставника в одном почтенном доме. Позвольте мне поручить его Вашему дружелюбному вниманию и расположению. Бартенев влюблён в поэзию Пушкина и в память о нём. Он собирает все материалы для его биографии [курсив наш. — И. К.]. Я уверен, что Вы не откажете ему в этом. Вы сами храните столько живых преданий о нашем незабвенном поэте» [280; 756 — 757]. Письмо написал С. Шевырёв в Москве 18 декабря 1851.
А днём раньше, 17 декабря 1851 г., такое же рекомендательное письмо написал для П. И. Бартенева М. Погодин: «Рекомендую Вам, почтеннейший и любезнейший Пётр Александрович, нашего кандидата Бартенева, который определяется наставником к Шевичам. Он несколько лет уже собирает материалы для биографии Пушкина [курсив наш. — И. К.] с любовью, тщанием и всеми качествами, коих требует это дело. Скажите ему, чтоб он показал вам свой скарб, и вы удостоверитесь в истине моих слов. Это настоящий биограф — и смею сказать, что наша обязанность общая доставлять ему материалы. Лучших рук предположить нельзя [курсив мой. —И. К.]» [280; 757].
В 1865 году Грот в письме к Плетнёву уже передаёт Плетнёву из Москвы поклон от П. И. Бартенева [280; 707], который, в 1864 и 1865 году вместе с Лонгиновым делал, по просьбе Грота, замечания к печатавшемуся Гротом Державину [280; 680, 695].
П. И. Бартенев по рекомендации своих профессоров знакомился с друзьями Пушкина, собирал их устные рассказы, копировал стихи из альбомов, составлял библиографию о поэте. Если в первых печатных отзывах в названии употреблялось слово «господин» и сочетание «господин Бартенев» выражало скрытое недоверие к молодому учёному, то с течением времени П. И. Бартенев завоевал авторитет как знаток жизни Пушкина. Его свидетельства, основанные на рассказах знакомых Пушкина, зачастую впоследствии подтверждались документально.
Известный пушкинист Б. Л. Модзалевский в своей статье «Работы П. В. Анненкова о Пушкине» назвал П. И. Бартенева «главою научного пушкиноведения, основателем "науки о Пушкине" [249; 437]. Человек с большим научным и литературным образованием, с обширнейшими историческими и историко-литературными познаниями, с редкой склонностью к русской словесности и с благоговейной любовью к Пушкину, — он был первым русским учёным, который спустя лишь десяток лет после смерти поэта начал собирать материалы о нём и о его литературном наследии. Метод собирания этих материалов был прост, но верен: Бартенев расспрашивал лиц, близких к Пушкину, и затем немедленно заносил вызнанное от них на бумагу, а иногда давал ещё свою запись рассказчику и на проверку. Из таких записей составлялся ценнейший биографический и историко-литературный материал, предназначавшийся Бартеневым для дальнейшей обработки в форме связной, подробной биографии Пушкина. Как известно, Бартенев успел обработать лишь начальные главы жизнеописания своего любимого писателя и затем, уступив место Анненкову, приобретшему право на издание сочинений Пушкина, он... отдался "составлению" и изданию... "Русского Архива"» [249; 437].
Современные учёные-пушкинисты выделяют особую эпоху в изучении Пушкина, о которой пишут, что «это начало эпохи великих открытий Пушкина, ознаменованных исследованиями и публикациями А. Н. Афанасьева, П. И. Бартенева, В. П. Гаевского, Е. И. Якушкина, А. И. Герцена, П. А. Ефремова и других» [390; 52],
Но нельзя согласиться с утверждением К. В. Шилова, что «всем им — в значительной мере — толчок был дан именно книгой Анненкова» [390; 52]. Доказательствами того, что П. И. Бартенев начал заниматься А. С. Пушкиным до начала работы П. В. Анненкова над Пушкиным, является, во-первых, тот общеизвестный факт из биографии П. И. Бартенева, что он уже в 1851 году опубликовал в «Москвитянине» «Отрывки из писем Пушкина к П. В. Нащокину» и записал его рассказ о Пушкине; во-вторых, высказанное самим К. В. Шиловым в этой же статье «П. В. Анненков и его "Материалы для биографии А. С. Пушкина"» утверждение, что П. В. Анненков пользовался также источниками «не только из первых рук, но и из вторых и из третьих... К этому типу источников следует отнести всё позаимствованное из разысканий Бартенева, поначалу товарищески обменивавшегося с Анненковым собранными сведениями... [курсив наш. — И. К.]» [390; 37]. В-третьих, анализ хода работы П. В. Анненкова над его книгой позволяет сделать вывод, что у автора не было ни времени, ни возможности записывать многочисленные рассказы знакомых А. С. Пушкина о поэте. «Май 1851 г. Анненковы заключают договор с отъезжающей за границу вдовой Пушкина» [390; 16], а уже через четыре месяца, в октябре — ноябре 1851, Анненков «уже весь в работе над рукописями поэта и периодическими изданиями пушкинской поры» [390; 17], а в августе 1852 в своё имение «Чирьково Симбирской губернии... везёт... доверху набитые два сундука» [390; 18], которые Н. Н. Ланская, по первому браку Пушкина, намереваясь вновь издать сочинения Пушкина, обратившись к Анненковым за советом, прислала к ним на дом. Об этом писал П. В. Анненков в своих воспоминаниях «Две зимы в провинции и деревне»: «Она обратилась ко мне за советом и прислала на дом к нам два сундука его бумаг. При первом взгляде на бумаги я увидел, какие сокровища ещё в них таятся, но мысль о принятии на себя труда издания мне тогда и в голову не приходила...» [курсив наш. —- И. К.]» [Цит. по: 390; 15].
Следовательно, если предположить, что в двух сундуках, присланных Н. Н. Ланской на дом в семью Анненковых, содержатся только рукописи поэта, его замечания и другие рабочие материалы, то на запись воспоминаний современников Пушкина у П. В. Анненкова с мая 1851, когда был заключён договор, до августа 1852, — времени отъезда в имение Симбирской губернии для работы, — остаётся год и два месяца. Следует учесть, что Анненков в октябре — ноябре 1851 г. стал работать «над рукописями поэта и периодическими изданиями пушкинской поры» [390; 17]. То есть записывать воспоминания он реально мог только с мая 1851 по сентябрь 1851, так как с октября начал работу над рукописями поэта и изданиями пушкинского времени.
