Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. На пути к «новой прозе»
1. Особенности критико-публицистических текстов В.В. Розанова 1890-х- 1900-х годов 30
2. Литературные традиции в творчестве В.В. Розанова 55
3.Творчество В.В. Розанова в контексте Серебряного века . 71
ГЛАВА II. Книга «Уединенное» как «новый вид прозы»
1 . Структура книги 86
2 .Документально-автобиографическое начало в книге 106
3.Образ автора в книге 127
4.«К читателю» и «Без читателя»: о коммуникативной направленности книги 140
ГЛАВА III. «Апокалипсис нашего времени»: итог жизни - книга-завещание
1 . Структура книги 156
2.Образ автора в книге 172
3.Картина мира в книге 182
Заключение 206
Библиография 216
- Особенности критико-публицистических текстов В.В. Розанова 1890-х- 1900-х годов
- Литературные традиции в творчестве В.В. Розанова
- Структура книги
- Структура книги
Введение к работе
В ряду выдающихся творцов Серебряного века Василий Васильевич Розанов (1856 - 1919) занимает особое место. Многогранное творческое наследие писателя неотделимо от русской культуры XX века.
В историю русской литературы В.В. Розанов вошел как писатель, философ, публицист, литературный критик конца XIX - начала XX столетий. Его творчество развивалось на фоне культурной эпохи «русского религиозно-философского ренессанса», но, как всякое значительное явление, одновременно и выходило за его пределы. Философы склонны относить Розанова к писателям, а писатели - к философам. 3. Гиппиус вспоминала: «Он был до такой степени не в ряд других людей, до такой степени стоял не между ними, а около них, что его скорее можно назвать «явлением», нежели «человеком»1.
Как мыслитель Розанов далек от символистов и декадентов, а в некоторых произведениях выступает как активный враг модернизма: его творчество не вписывается ни в одно из литературных направлений начала XX века. Творчество Розанова отмечено поисками своего, неторного пути в русской литературе. Его книги несут на себе отпечаток особенностей характера и образа жизни автора. Никому не удалось с такой глубиной и проникновенностью передать интимную жизнь человеческой души. Пожалуй, Розанов самый эгоцентричный писатель в мировой литературе, предельно откровенно выразивший себя в слове.
Художественное наследие В.В. Розанова в полной мере не было оценено современниками. Одни негодовали и обвиняли мыслителя в порнографии и цинизме, другие - писали ему полные восторга и восхищения письма и называли гением, но никто не остался равнодушным. Разрушитель традиционных литературных форм, яркий стилист, не имеющий себе равных в литературе, сегодня он воспринимается как предтеча постмодернизма.
1 Гиппиус З.Н. Задумчивый странник // Гиппиус З.Н. Живые лица. - СПб., 2001. С. 149.
В. Розанов - парадоксальная фигура в мировой литературе. Противоречивость - органическая черта натуры писателя, его творческая позиция, художественный принцип. Парадоксальность как способ мышления определяет и специфический художественный подход, афористичность стиля Розанова. Сам писатель неоднократно говорил о своей парадоксальности. Не без иронии он сравнивал себя с Генрихом IV, который в один день служил лютеранскую и католическую обедни и за обеими крестился и наклонял голову (ОЛ. П., 162). На любое событие Розанов смотрел с противоположных сторон (так называемые «розановские антиномии») и считал, что в колебании первый в жизни принцип, «единственный который тверд. Тот, которым цветет все, и все - живет. Наступи-ка устойчивость - и мир закаменел бы, заледенел»3. Розанов неоднократно подчеркивал, что был убежден: «Все, что я говорю - хочет Бог, чтобы я говорил»4 (У., 188). Порой «эта вера доходила до какой-то раскаленности <...> я чувствовал, что в «выговариваемом» был такой напор силы («густого»), что не могли бы стены выдержать». И в эти минуты Розанов был уверен, что говорит «какую-то абсолютную правду», как это есть «в мире, в Боге, в "истине в самой себе"» (У., 189).
В основе антиномии лежит противоречивость. Особый философский смысл эта категория приобретает в учении об антиномиях чистого разума И. Канта. Определение антиномий по И. Канту Розанов приводит в статье «Христианство пассивно или активно?». Антиномия, по Канту, есть необходимое противоречие, к которому разум приходит тогда, когда стремится мыслить мир как единое целое, подразумевая при этом в качестве предпосылки идею абсолютного (или безусловного)5.
2 Розанов В. Опавшие листья. Короб второй. - Пг., 1915. Далее ссылки на это издание даются в тексте с
указанием страниц в скобках.
3 Розанов В.В. Литературные и политические афоризмы (Ответ К.И. Чуковскому и П.Б. Струве) // Новое время.
1910.25 ноября.
4 Розанов В. Уединенное. Почти на праве рукописи. - СПб., 1912. Далее ссылки на это издание даются в тексте
с указанием страниц в скобках.
5 Розанов В.В. Христианство пассивно или активно? // Розанов В.В. Сочинения: В 2 т. / Сост., подготовка текста
и примеч. E.B. Барабанова. - М., 1990. Т. 1. С. 194.
Антиномичность Розанова - основа его художественного мышления, мировоззрения, это «не просто противоречия, а два лика одного явления, которые ведут к синтезу»6. «Жизнь происходит от «неустойчивых равновесий»,- писал Розанов. - Если бы равновесия везде были устойчивы, не было бы и жизни. <...> Мир вечно тревожен, и тем живет» (ОЛ. I., 76). У Розанова был свой оригинальный взгляд на мир: он полагал, что только через антиномии можно постигнуть истину: «Истина - в противоречиях. Истины
нет в тезисах, даже если бы для составления их собрать всех мудрецов» (ПЛ., 56). О каждом предмете писатель имел несколько мнений.
Именно таким «двуединым» Розанов воспринимался уже современниками. За свободу и независимость взглядов Розанова обвиняли в двурушничестве и цинизме (П. Струве, Н. Михайловский, Л. Фортунатов, П. Мокиевский и др.), сравнивали с колеблющимся между двумя противоположными точками зрения двуликим Янусом9. В ответ автор ссылался на свою субъективность и шутливо цитировал Шопенгауэра: мир есть мое представление (У., 277).
Вместе с тем в книгах Розанова чувствуется неподдельная искренность и поразительная прямота. В искренности автора не приходится сомневаться даже тогда, когда он в одно и то же время высказывал разные политические взгляды.
Творчество В.В. Розанова в хронологическом и тематическом аспектах делится на несколько периодов:
1 период (1886 - 1889). Ранний период творческой биографии. Розанов пишет философскую работу «О понимании. Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания» (1886), которую он
6 Синенко B.C. Особенности мышления В.В. Розанова в художественно-философской трилогии «Уединенное»,
«Опавшие листья. Короб первый», «Опавшие листья. Короб второй и последний» // Вестник Вол ГУ. Серия 8.
2003-2004. Вып. 3. С. 25.
7 Розанов В. Опавшие листья. - СПб., 1913. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием страниц в
скобках. Здесь и далее в тексте жирным курсивом выделено нами-О. Л-.
8 Розанов В.В. Собр. соч. Последние листья / под общ. ред. А.Н. Николюкина. - М, 2000. Далее ссылки на это
издание даются в тексте с указанием страниц в скобках.
'Долинин А.С. Достоевский и другие: Статьи и исследования о русской классической литературе. - Л., 1989. С. 452.
считал определяющей для всего своего творчества. В этом трактате Розанов показал, что понимание, охватывающее науку, природу, историю, искусство, этику, религию, является высшим началом в мире, абсолютом. Несмотря на то, что книга не получила должного общественного резонанса, Розанов любил это произведение и считал его потенцией своих появившихся впоследствии и принесших всероссийскую известность работ. В «Мимолетном» 1915 года он писал: «И нельзя в Розанове ничего понять, не проштудировав (с 1/2 года) "О понимании"...»10 (М. 1915, 117). С 1887 г. Розанов вместе с П.Д. Первовым переводит «Метафизику» Аристотеля, первые пять книг которой печатались в «Журнале министерства народного просвещения» (1890 - 1895 гг.).
2 период (1889 - 1911). Переходный этап. 1890-е годы стали периодом становления Розанова как литературного критика. Он активно сотрудничает с консервативными («Новое время») и либеральными («Русское слово») изданиями11, объясняя свой протеизм адогматичностью; выступает на заседаниях Религиозно-Философского Общества, отчеты которых печатались в журнале «Новый путь» (1902 - 1904). В «Новом пути» Розанов не только публиковал свои статьи, но и вел рубрику «В своем углу», где высказывал мысли, не совпадающие с мнением редакции.
Розанов издает литературно-критические и публицистические статьи, полемические заметки, рецензии, сборники статей: «Религия и культура» (1899), «Литературные очерки» (1899), «Сумерки просвещения» (1899), «Природа и история» (1900) и книги: «В мире неясного и нерешенного» (1901), «Семейный вопрос в России» (1903), «Около церковных стен» (1906), «Русская церковь» (1909). Настоящий успех принесла В. Розанову опубликованная в «Русском вестнике» «Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского» (1891).
10 Розанов В.В. Собр. соч. Мимолетное / под общ. ред. А.Н. Николюкина. - М., 1994. Далее ссылки на это
издание даются в тексте с указанием страниц в скобках.
11 В.В. Розанов сотрудничал в 1890-е гг. в журналах «Русский вестник», «Русское обозрение», «Вопросы
философиии и психологии», «Весы», «Мир искусства» и др.; писал статьи для газет «Свет», «Новое время»,
«Гражданин», «Русское слово», «Русский труд», «Одесский листок» и др.; редактировал «Литературное
приложение» к «Торгово-промышленной газете».
В этот период Розанов разрабатывает «философию жизни», «рода», «семьи», принесшую писателю мировую известность. Он публикует самые важные в идейном отношении работы: «Темный лик. Метафизика христианства» (1911) и «Люди лунного света. Метафизика христианства» (1911). Проблемы пола, христианства, иудаизма и язычества возникли в творчестве Розанова из его собственной судьбы: «Тут моя семейная история и вообще все отношение к «другу» и сыграло роль. <...>Литературное и личное до такой степени слилось, что для меня не было «литературы», а было «мое дело», и даже литература вовсе исчезла вне «отношения к моему делу». Личное перелилось в универсальное» (ОЛ. П., 363 - 364).
Под «семейной историей» и отношением к «другу» (второй жене - В.Д. Бутягиной) Розанов имеет в виду двусмысленность своего семейного положения (первая жена - А.П. Суслова развод Розанову не дала, поэтому его дети считались «незаконнорожденными» и не имели право носить фамилию отца). По закону его брак с В.Д. Бутягиной не был зарегистрирован. Борьба за семью стала отправной точкой в философии Розанова: «Я давно про себя решил, что «домашний очаг», «свой дом», «своя семья» есть единственное святое место на земле, единственное чистое, безгрешное место: выше Церкви, где была инквизиция, выше храмов - ибо и в храмах проливалась кровь» . Культ семьи, плодородия и деторождения приводит Розанова к увлечению древними «религиями жизни» - ветхозаветного Израиля, Древнего Египта и Ассирии. Европейская цивилизация, по Розанову, деградирует; это связано с упадком семьи, разделением плотского и духовного. В статье «Женщина перед великою задачею» он заключает: «Мы не имеем активной семьи - вот где узел всего; мы не имеем и никогда не было у нас религиозно-активного ощущения самого ритма семьи...»13; это заложено уже в православной вере, и шире - в христианском учении. Язычество, по мнению Розанова, есть «утро» и «смех», христианство - «вечер» и «слезы» в жизни каждого человека и всего
12 Розанов В.В. Когда начальсто ушло... 1905 - 1906. - СПб., 1910. С. 278.
13 Розанов В.В. Женщина перед великою задачею // Розанов В.В. Религия и культура. - М, 1990. С. 235.
человечества. Мыслитель приходит к дуализму христианства и язычества, их взаимодействие в рамках человеческой жизни - одно из множества неустойчивых равновесий «живой жизни».
Христос и Бог, христианство и иудаизм, Россия и Израиль, пол и душа -эти темы составляют философскую основу художественного мышления В.В. Розанова.
3 период (1911-1919). Последний, итоговый период творчества писателя отмечается созданием «нового типа прозы» - «Уединенное» (1912). Художественная форма, разработанная В.В. Розановым в «Уединенном», стала настоящим открытием и была использована автором в двух выпусках «Опавших листьев» (1913-1915) (сам Розанов называл их «короба»), «Сахарне» (1913), «Мимолетном» (1914-1915), «Последних листьях» (1916-1917), «Апокалипсисе нашего времени» (1917-1918). В плане Полного собрания сочинений в 50 томах, подготовленном самим автором в 1917 году, «Уединенное», а также «Опавшие листья», «Смертное» «Сахарна» и другая «листва» составили три тома (Серия VIII. Листва. Т. 39 - 41)14.
Активной художественной формой в творчестве Розанова становится книга, характеризующаяся сложной структурной организацией и представляющая собой органичное соединение заметок, фрагментов, мыслей, чувств, афоризмов, стихотворений в прозе и др., при этом функция ведущего структурообразующего фактора принадлежит автору. Розанов стремился воспроизвести рукописность души и тон средневековых манускриптов. Печататься, - говорил Розанов, - это «издавать свою душу». «Как страшно: душу, живую, горячую, - прилагаю к холодному типографскому станку. Холодно душе. А станку «ничего». <...> Я думаю одолеть литературу (моя мечта). <...> Опять рукописи... желтенькие, старые. Как бы хорошо» (М. 1915, 263).
14 ОР РГБ. Ф. 249. Оп. 2. К. 12. Ед. хр. 2. Л. 52.
На протяжении всего творческого пути Розанов «боролся» с литературой. Для писателя не существовало границы, разделяющей «литературу» и «жизнь», поэтому его тексты не просто книги, но человеческие документы. В «Последних листьях» (1916) Розанов писал, что «Уединенное» есть «сумма выпотов души. «Жизнь души как она была»15. «Пока не умрет» (надеюсь). Пот мой - семя мое. А семя - глагол к будущему и в вечность. И по существу «пота» ничто не исчезнет из этих особенных книг. <...> Что же такое эти «выпоты» мои, в которых я сам так неволен? Так «сходит семя» и «выплевывается слюна». Ну, Бог со слюной: это вода. Но семя - жизнь. И я передал часть жизни моей... не читателю даже, а «в воздух», «в пространство». Но с помощью техники книгопечатания эта «часть души моей» вошла в читателя» (ПЛ., 87 - 88). «Я весь вылился в литературу. И «кроме» ничего не осталось» (ПЛ., 102). Биография Розанова и его книги переплетены: читатель знакомится с подробными сведениями о детстве и юности Розанова, затем - с супругой, детьми, знакомыми. Автор без стеснения рассказывает о горничной Вере, которой он подарил старые калоши, о врачах, поставивших его жене неправильный диагноз. Все это производит впечатление не литературы, а реальной жизни. Розанов был уверен, что его книга уникальна: «..'.сочинения мои замешаны не на воде и даже не на крови человеческой, а на семени человеческом» (ОЛ. I., 337).
Творчество В.В. Розанова неразрывно связано с литературным процессом. На рубеже XIX - XX веков происходит «обновление реализма»16. В.В. Розанов полагал, что «Толстой завершил русскую реалистическую литературу, довел ее до апогея <...> некоторая растерянность и бессилие новейшей русской литературы находится в связи с этой завершенностью, окончательностью и оконченностью определенного ее фазиса» .
Здесь и далее в тексте сохраняется авторский, розановский курсив.
16 Келдыш В.А. Реализм и «неореализм» // Русская литература рубежа веков (1890-е - начало 1910-х годов).-М.,
2000. Кн. 1.С. 262.
17 Розанов В.В. 80-летие рождения гр. Л.Н. Толстого // Розанов В.В. Собр. соч. О писательстве и писателях / под
общ. ред. А.Н. Николюкина. - М., 1995. С. 299.
На смену реализму пришел неореализм. В.А. Келдыш отмечает: «"Неореализм" как особое течение внутри реалистического направления, больше, чем другие, соприкасавшееся с процессами, протекавшими в модернистском движении, и освобождавшееся от сильного натуралистического веяния, окрасившего широкое реалистическое движение предыдущих лет. <...> "Неореалистические" тенденции возникали и внутри других направлений, как и в творчестве писателей, представлявших "промежуточные", пограничные
1 о
литературные системы» . В статье «На пути к новому реализму...» Е.А. Колтоновская писала: «Новая литература стремится к большей конкретности. Она устала от абстрактного символизма, от своей односторонней «духовности», стосковалась по плоти, по земле. Вне плоти и земли оказалось невозможным дальнейшее развитие ...» .
На становление нового художественного сознания повлияла распространившаяся в России европейская «философия жизни» (Г. Риккерт, Г. Зиммель, В. Дильтей, Д. Милль, Ф. Ницше, А. Бергсон) , ставшая мощным интеллектуальным течением, воспринятым русскими мыслителями. Ф. Ницше и В. Дильтей заложили основы «философии жизни». Центральное понятие витализма - человек чувствующий. Г. Риккерт в книге «Философия жизни», обобщая взгляды философов, высказал мысль о том, что сущность мира есть жизнь. «Жизнь должна быть поставлена в центр мирового целого, и все, о чем приходится трактовать философии, должно быть относимо к жизни. <...> Под философией жизни не следует понимать философию о жизни как некоторой части мира <.. .>. Для современной философии жизни характерно скорее то, что
Келдыш В.А. Реализм и «неореализм» // Русская литература рубежа веков (1890-е - начало 1910-х годов). Кн. 1.-М., 2000. С. 262,305.
19 Колтоновская Е.А. На пути к новому реализму (По поводу «Движений» Сергеева-Ценского) // Колтоновская
Е.А. Критические этюды. - СПб., 1912. С. 49.
20 См.: Риккерт Г. Введение в трансцедентальную философию. - Киев, 1904; Риккерт Г. Науки о природе и
науки о культуре. - СПб., 1911; Риккерт Г. Философия жизни. - СПб., 1922; Зиммель Г. Избр. соч. в 2 т.
Созерцание жизни. - М., Т. 2. 1996; Милль Д. О свободе воли. - СПб., 1906; Ницше Ф. «О пользе и вреде
истории для жизни» (1886), «Человеческое, слишком человеческое» (1894), «Так говорил Заратустра» (1885),
«По ту сторону добра и зла» (1886) // Ницше Ф. Соч. в 2 т. - М., 1990.
она пытается при помощи самого понятия жизни, и только этого понятия построить целое миро- и жизнепонимание»21.
Огромное влияние на становление неореализма в России оказало творчество Л.Н. Толстого, которое было обращено к живой жизни человека, ищущего гармонию со всем миром через органичное слияние с природой, Богом, через понимание того, что смысл жизни заключается в самой жизни22.
Неореалисты - И. Шмелев, И. Бунин, Б. Зайцев, В. Вересаев и др. воплотили в своих произведениях толстовское понимание живой жизни, толстовскую радость жизни. Р. Иванов-Разумник так сформулировал мировоззренческие ценности неореалистов: «Цель жизни - не счастье, не удовольствие, а полнота бытия, полнота жизни» . В.В. Вересаев в философском трактате «Живая жизнь», первая часть которого посвящена творчеству Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого (1910), выдвинул основные философские постулаты неореалистов. Герои Достоевского, по Вересаеву, тоскуют о живой жизни. «Человеку открывается красота и счастье страдания, он начинает любить скорбь и жаждать мучения. И через скорбь он познает основную истину жизни, - истину о высшем, трагическом призвании человека»24. Тайну живой жизни раскрыл Л.Н. Толстой, для которого смысл жизни заключается «не в добре, а в самой жизни. Точнее - жизнь, живая жизнь лежит для него вообще в другой плоскости, не в той, где возможен самый вопрос о "смысле"»25. Сходную мысль высказал В. Розанов. В статье «На закате дней: Л. Толстой и быт» (1907) он писал о том, Толстой догадывался, что смысл жизни в том, «что мы все в ней живем» .
Мировоззренческим учителем неореалисты считали Л.Н. Толстого. Творчество Розанова примыкает к неореализму. В 1907 году Л. Галич (Л.Е.
21 Риккерт Г. Философия жизни. - Минск; М., 2000. СП.
22 Об этом см.: Вересаев В.В. Художник жизни (о Толстом). - М., б/г.; Он же. Живая жизнь. Ч. 1. - М., 1911;
Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский // Мережковский Д.С. Полное собр. соч. Т. 7, 8, 9. - М., 1912 и
др.
Иванов-Разумник Р.В. О смысле жизни. Ф. Сологуб, Л. Андреев, Л. Шестов. Изд. 2-е. - СПб., 1910. С. 291. 24 Вересаев В.В. Собр. соч. в 4 т. / под ред. Ю. Фохт-Бабушкина. - М., 1985. Т. 3. С. 331.
23 Там же. С. 226.
26 Розанов В.В. «На закате дней: Л. Толстой и быт» // Розанов В.В. Собр. соч. О писательстве и писателях. С. 235.
Габрилович) писал о «неореализме в лице Розанова»: «Нынешняя тема его такова: Бог мешает жить людям; мечта о совершенстве мешает нам устраиваться на земле; надо думать не о себе, а о социальных неустройствах. Если хотите, <...> мысль уже вполне писаревская, и можно ждать, что не сегодня, так завтра мы услышим, что «сапоги выше Рафаэля». Да, мы к этому неудержимо идем, и что же остановит нас на пути?» .
Реалистическая природа книг Розанова синтезировалась с
импрессионистической художественностью. Его книги сотканы из фрагментов, не нарушающих целостность картины, что отвечает импрессионистическому принципу эскизности. Розанов ничего не объясняет, не морализирует, а лишь передает сиюминутные движения души, колебания настроений и чувств. Он неоднократно отмечал, что гениальные мысли возникают мгновенно, как будто беспричинно и тут же исчезают. Это даже и не мысли в строгом смысле, а «полумысли», «получувства», настроения, переживания, едва уловимые «движения души». Любое малейшее «движение души» чутко улавливается и фиксируется автором, считавшим, что каждое мгновение человеческой жизни - бесценно. «Смысл - не в Вечном; смысл в -Мгновениях. Мгновения-то и вечны, а Вечное - только «обстановка» для них. Квартира для жильца. Мгновение - жилец, мгновение - «я», Солнце» (ОЛ. II, 437).
«Философия жизни» В.В. Розанова, представляющая собой
«мистическую форму идеализма, соединенную с элементами «богоматериализма», <...> теитизация (обожествление) чувственности, непосредственно связанной с физиологическими, психическими и сексуальными функциями организма»28, является неотъемлемой частью русского богоискательства и «нового религиозного сознания»29 конца XIX -
27 Цит. по: Мережковский Д.С. Мистические хулиганы // Мережковский Д.С. В тихом омуте; Статьи и
исследования разных лет- М., 1991. С. 110.
28 Пишун В.К., Пишун СВ. «Религия жизни» В. Розанова. - Владивосток, 1994. С. 14-15.
29 Об этом см.: Бердяев Н.А. О новом религиозном сознании // Вопросы жизни. 1905. № 9. С. 147 - 188; Он же.
Новое религиозное сознание и общественность. - СПб., 1907; Франк С. О так называемом «новом религиозном
сознании» // Д.С. Мережковский. Pro et contra I Сост., вступ, ст., коммент., библиогр. А.Н. Николюкина. -
СПб., 2001. С. 307 - 312; Русская религиозно-философская мысль XX в.: Сб. статей / ред. Н.П. Полторацкий. -
Питтсбург, 1975; Кувакин В.А. «Новое религиозное сознание». Формирование, эволюция, упадок // Кувакин
В.А. Религиозная философия в России: Начало XX века. - М., 1980. С. 16-47 и др.
начала XX в. Мировоззрение В.В. Розанова, развивающееся в рамках религиозно-идеалистической философии, восходит к утверждению пола как основополагающего в жизни общества. Через призму пола он рассматривал религию, культуру, философию и политику. Проблема пола является основополагающей, центральной в философии В.В. Розанова. На протяжении всей жизни Розанов разгадывал загадку пола. Мыслитель утверждал пол именно как соединение плоти и духа: это та интимная и сокрытая область, где человек прикасается к Божественной тайне. Пол для него является воплощением природного начала, неотрывно связанного с религией. Утверждая святость семьи, Розанов рассматривает брак как реальное, а не формальное таинство, с признанием лежащего в его основе пола: «Все инстинктивно чувствуют, что загадка бытия есть собственно загадка рождающегося бытия; т. е. что это есть загадка рождающего пола»20. Рождение, по Розанову, - самый непостижимый и таинственный акт, восходящий к Богу. Пол расценивается философом не только как основная связь живого с живым в природном мире, но как главная связь естественного со сверхъестественным, человека с Богом. Основные понятия, на которых строится розановская «философия жизни»-«семя», «зерно», «пол». «Мы должны помнить, - пишет Розанов, - что ко всему в мире мы привязываемся через семя свое...»31.
Критика творчества писателя была многочисленной и неоднозначной. С выходом каждой новой книги Розанова на станицах газет и журналов разворачивалась полемика.
Литературно-критические работы современников о творчестве Розанова можно разделить на несколько групп: 1) исследования философских взглядов В.В. Розанова: Э. Голербах, А. Закржевский, И. Колышко, Д. Мережковский и др., 2) публицистики: Ю. Беляев, А. Диесперов, И. Ларский и др. 3) биографии: И. Пильский, А. Ремизов, В. Ховин, Л. Шестов, Ф. Шперк и др., 4) художественной формы его сочинений: А. Волынский, А. Ренников, А. Столыпин, П. Струве, В. Шкловский и др.
Розанов В.В. В мире неясного и нерешенного. - СПб., 1901. С. 1.
31 Розанов В.В. Люди лунного света. Метафизика христианства. - СПб., 1911. С. 72.
Среди мемуарной литературы о В.В. Розанове наиболее ценными, на наш взгляд, являются недавно опубликованные воспоминания дочерей писателя, - Надежды и Татьяны . В работах 3. Гиппиус, Э. Голлербаха, М. Пришвина воспоминания сочетаются с критическим анализом произведений и мировоззрения писателя. В работах А. Белого, Д. Лутохина, Л. Мурахиной, П. Перцова, М. Спасовского, В. Ховина Розанов представлен как определенный тип творческой личности. «Штрихи воспоминаний» даны в работах Ю. Беляева, Н. Бердяева, Н. Лосского, В. Обольянинова, В. Пяста, П. Флоренского, А. Цветаевой.
С конца 1890-х годов за Розановым закрепилась репутация необыкновенно талантливого, но скандального писателя - еще более усилившаяся после выхода книги «Уединенное» (1912) и так называемого «дела Бейлиса» (1913). Сравнения Розанова с Федором Павловичем Карамазовым, Передоновым, Иудушкой Головлевым были далеко не самыми уничижительными. В «Опавших листьях» это отмечено и самим автором: «Со времен «Уед.» окончательно утвердилась мысль в печати, что я - Передонов или - Смердяков. Мегсі» (ОЛ. I., 359). Вот далеко не полный перечень характеристик Розанова: «пакостник», «гнилая душа», «бесстыжее светило», «изобличенный двурушник», «обнаженный нововременец», «позорная глубина», «голый Розанов», «наименее рожденный»33 и др.
Однако было бы ошибкой сказать, что творчество Розанова не было по достоинству оценено современниками. Многие отмечали большой литературный талант и оригинальный стиль писателя. Статьи Б. Глинского, Э. Голлербаха, А. Столыпина, А. Ренникова, А. Доброхотова, М. Казанцева, Н. Бердяева, Д. Мережковского, Волжского (А.С. Глинка), С. Дурылина А. Измайлова и др. содержат высокие оценки прозы Розанова.
См.: Розанова Н.В. Из моих воспоминаний / Вступ ст., публик. и коммент. А.Н. Богословского // Литературоведческий журнал. 2000. № 13/14. Ч. 2. С. 6 - 185; Розанова Т.В. «Будьте светлы духом»: (Воспоминания о Розанове) / Предисл. и сост. А.Н. Богословского. - М., 1999.
33 См. работы В.П. Буренина, Н.К. Михайловского, B.C. Соловьева, П. Мокиевского, Л. Фортунатова, А. Пешехонова, И. Чернохлебова, Лукиана (С. Любошиц), Н. Ашешова, А. Яблоновского, А. Ожигова и др.
В 1920 - 1980-е годы на Западе, в эмигрантской печати, появляются наиболее яркие исследования о творчестве В.В. Розанова. Это, прежде всего, работы Ю.П. Иваска, в которых прослеживается мысль о медиумической исповедальное розановских книг34. К.В. Мочульский в «Заметках о Розанове» говорит об интимности содержания книг Розанова как основной черте его творческого метода35. В.Н. Ильин называет Розанова «единственным по-настоящему удавшимся футуристом»; определяет стиль писателя как «футуристический»36. М.М. Спасовский считает Розанова творцом новой жанровой формы и нового стиля в литературе, предтечей М. Пруста и Дж. Джойса . Д.Г. Лоуренс назвал Розанова первым и одновременно последним русским писателем, дающим «полнокровную картину мира»38.
Из написанного о Розанове в эмигрантской литературе наиболее глубоким нам представляется анализ взглядов мыслителя, содержащийся в историко-философском труде В.В. Зеньковского «История русской философии» (1948 - 1950). Исследователь исходит из совершенно справедливой, на наш взгляд, посылки, заключающейся в том, что «...с самого начала (то есть уже в книге «О понимании») Розанов проявил себя как религиозный мыслитель. Таким он оставался и всю жизнь, и вся его духовная эволюция совершалась, так сказать, внутри его религиозного сознания»39. Зеньковский находит в философско-религиозных взглядах Розанова стержневой детерминирующий элемент его мировоззрения. И.О. Лосский в «Истории русской философии» (1951) назвал В.В. Розанова «чрезвычайно оригинальным мыслителем и наблюдателем жизни»40.
См.: Иваск Ю. О В.В. Розанове / Предисл и публ. А.Н. Богословского // Волга. 1991. № 5. С. 119 - 142; Он же. Розанов и о. Павел Флоренский // Вестник русского студенческого христианского движения. 1956. № 42. С. 22-26.
35 Мочульский К.В. Заметки о Розанове (публикация СР. Федякина) // Русская речь. 1992. № 5. С. 34 - 38.
36 Ильин В.Н. Стилизация и стиль. Ремизов и Розанов //Возрождение-Париж, 1964. № 147. С. 178- 199.
37 Спасовский М.М. В.В. Розанов. Личность и творчество // Возрождение. Литературно-политические тетради-
Париж, 1960. № 108. С. 40 - 53.
38 Лоуренс Д.Г. О Розанове // Розанов В.В. Pro et contra. Кн. 2. С. 492 - 493.
39 Зеньковский В.В. В.В. Розанов // Розанов В.В. Pro et contra. Кн. 2. С. 360.
40 Лосский Н.О. Поэты-символисты. В. Розанов // Лосский Н.О. История русской философии. - M., 1994. С. 369.
Среди ряда монографий, написанных на Западе в 60-е - 70-е годы особенно выделяются работы Р. Поджиоли «Розанов» (1962) и А.Л. Кроун «Розанов и конец литературы: полифония и разрушение жанра в «Уединенном» и «Опавших листьях» (1978), которая писала о том, что последние книги Розанова демонстрируют «конец» классической литературной традиции.
Особого внимания заслуживает монография А.Д. Синявского «"Опавшие
листья" В.В. Розанова», изданная в Париже в 1982 г. В работе рассмотрены
философские взгляды и идейно-эстетическая позиция писателя,
проанализирован основной круг тем розановского творчества, определены основные черты его стиля41.
В монографии С. Хатчингса «Русский модернизм» (1997) одна из глав посвящена творчеству В. Розанова; в ней раскрывается идея о «преодолении литературы» Розановым.
Возобновление интереса к творчеству В. Розанова в России приходится на конец 1980-х - начало 1990-х годов. С 1994 года издательство «Республика» приступило к изданию собрания сочинений писателя под редакцией А.Н. Николюкина. На сегодняшний день вышел 21 том42. Не менее значительным событием в розановедении стало появление антологии «В.В. Розанов: Pro et contra. Личность и творчество Василия Розанова в оценке русских мыслителей и исследователей» (составитель В.А. Фатеев), где впервые собраны воедино наиболее известные литературно-критические работы о творчестве писателя.
В последнее время интерес к творчеству Розанова растет, о чем свидетельствует появление новых исследований Н.Ф. Болдырева, А.В. Гулыги, И.А. Едошиной, Т.А. Ёлшиной, Т.В. Захаровой, Е.В. Ивановой, Б.В. Кондакова, Е. Курганова, А.В. Ломоносова, Г. Мондри, Ю.Б. Орлицкого, В.Г.Полюшиной, В.Г. Сукача и др43. В работах освещены проблемы традиций и новаторства в творчестве Розанова, специфики жанра, стиля, художественного метода и
41 См.: Синявский А. Д. «Опавшие листья» В.В. Розанова. - М, 1999.
42 См. библиографию.
43 См. библиографию.
мировоззрения писателя. В Костроме, на родине писателя, создан «Межрегиональный научный центр по изучению и сохранению творческого наследия В.В. Розанова и П. Флоренского», проводятся ежегодные Всероссийские розановские чтения.
В настоящее время творчество В.В. Розанова становится предметом монографических исследований. Становление Розанова как художника и мыслителя представлено в исследованиях А.Н. Николюкина («Василий Васильевич Розанов. Писатель нетрадиционного мышления», 1990; «Розанов» (серия ЖЗЛ), 2001) и В.А. Фатеева («В.В. Розанов. Жизнь. Творчество. Личность», 1991; «С русской бездной в душе: Жизнеописание Василия Розанова», 2002). Эти работы, основанные на документальных и архивных материалах, представляют всю панораму творческого наследия писателя. Специфика мировоззрения писателя и пути творческой эволюции рассматриваются в монографиях С.Н. Носова («В.В. Розанов. Эстетика свободы», 1993), СВ. Пишуна («Социальная философия В.В. Розанова», 1993), Н.Ф. Болдырева («Семя Озириса, или Василий Розанов как последний ветхозаветный пророк», 2001), СВ. Скородумова («В.В. Розанов: философия жизни и существования», 2004). Работы Е. Курганова «Василий Розанов, евреи и русская религиозная философия» (2000) и Г. Мондри «Василий Розанов, евреи и русская литература» (2000) посвящены еврейской теме в творчестве Розанова, сложному конгломерату тендерных, сексуальных и национальных проблем, которыми пронизаны произведения писателя. Философские взгляды Розанова на театральное искусство рубежа XIX - XX вв. изложены в монографии А. Руднева «Театральные взгляды Василия Розанова» (2003). Весомую часть монографии составили не опубликованные в постсоветское время статьи Розанова о театре. Художественно-философской трилогии писателя («Уединенное», «Опавшие листья», «Опавшие листья. Короб второй») посвящено исследование B.C. Синенко «Идея «домостроя» в духовной судьбе В.В. Розанова» (2005).
Научный коллектив текстологов, редакторов, библиографов подготовил (по гранту РГНФ) «Розановскую энциклопедию», в которой представлено свыше ста авторов и написано более тысячи статей44.
Итоги многолетней работы розановедов были подведены на Международной научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения писателя. Конференция прошла в Москве, в трех академических институтах с 29 по 31 мая 2006 года.
На сегодняшний день существует несколько диссертационных исследований, посвященных творчеству В. Розанова. А.А. Медведев, П.А. Егоров, И.А. Ермолаева исследуют литературно-критические и историко-литературные труды Розанова. Важной особенностью критической прозы писателя названа ее диалогичность и синтетичность45. В работе Н.Ю. Казаковой представлен многоаспектный анализ русской периодики, выявлена роль Розанова в литературно-журнальной борьбе, определено место писателя в духовной жизни эпохи46. Специфике розановского жанра посвящены диссертации СР. Федякина и В.Г. Полюшиной47.
Вместе с тем далеко не все аспекты творчества Розанова явились объектом внимания и критического анализа литературоведов.
До настоящего времени не решен вопрос о жанровой атрибуции розановских книг. В.Б. Шкловский писал: «Для меня эти книги являются новым жанром, более всего подобным роману пародийного типа, со слабо выраженной обрамляющей новеллой (главным сюжетом) и без комической окраски»48. По мнению А.Д. Синявского и СР. Федякина, «Опавшие листья» - это не просто
44 Об этом см.: Николюкин А.Н. Розанов в современной России // Москва. 2006. № 5. С. 146 - 147.
45 См.: Медведев АЛ. Эссе В.В. Розанова о Ф.М. Достоевском и Л.Н. Толстом: (Проблема понимания): автореф.
дис. ... канд. филол. наук. - М., 1997; Егоров П.А. В. В. Розанов - литературный критик: Проблематика,
жанровое своеобразие, стиль: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М., 2002; Ермолаева И.А. Литературно-
критический метод В.В. Розанова (Истоки. Эволюция. Своеобразие): автореф. дис. ...канд. филол. наук. -
Иваново, 2003.
46 Казакова Н.Ю. В.В. Розанов и газета А.С. Суворина «Новое время»: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М.,
2000.
47 См.: Федякин СР. Жанр «Уединенного» в русской литературе XX века: автореф. дис.... канд. филол. наук. -
М., 1995; Полюшина В.Г. Художественно-философская трилогия В.В. Розанова («Уединенное», «Опавшие
листья»): образ автора и жанр: автореф. дис. ...канд. филол. наук. - Волгоград, 2005.
48 Шкловский В.Б. Розанов // Розанов В.В. Pro et contra. Кн. 2. С. 326.
название книги, но и определение жанра. А.Д. Синявский отмечает: «И это, как всякий жанр, - определение способа написания и способа существования книги»49. В результате исследователь приходит к выводу, что новый жанр Розанова - «лирическая газета»50. В.А. Фатеев пишет: «Он постепенно создавал новый жанр, сочетавший образность художественной прозы, лирический субъективизм поэзии, тематическую актуальность публицистики и концентрацию мысли, свойственную философии. Вместо вымышленного сюжета стержнем повествования становится личность самого автора, его душа в свете «вечных проблем»51. В.Т. Захарова полагает, что Розанов создал новый жанр «мысли-наблюдения» . О.Н. Кулишкина рассматривает «Уединенное» и «Опавшие листья» как сборники афоризмов . И.Г. Минералова называет «Уединенное» «лирическим романом мимолетностей»54. Я.В. Сарычев относит «Уединенное» и «Опавшие листья» к сборникам эссеистики55. А.С. Власов, В.К. Пишун, В.Г. Полюшина рассматривают прозу В. Розанова в рамках дневниковой традиции. К.Г. Исупов считает В. Розанова создателем «философского "романа" с элементами нарратива»56. В. Левин называет В. Розанова представителем так называемого «неклассического типа повествования»57. «Неклассическая» проза, как принципиально новое художественное явление, возникла на рубеже XIX - XX веков в диалоге с
традиционном типом художественного мышления . Исследователь отмечает: «Новая проза была призвана <...> преодолеть книжность «классического»
Синявский А. «Опавшие листья» В.В. Розанова. - М., 1999. С. 105.
50 Там же. С. 137.
51 Фатеев В.А. В.В. Розанов: Жизнь. Творчество. Личность. - Л., 1991. С. 148.
52 Захарова B.T. Импрессионизм мысли // Российский литературоведческий журнал. 1994. №5/6. С. 187.
53 Кулишкина О.Н. Физика и метафизика русского афоризма. В. Розанов: Афоризм как форма преодоления
литературы // Русская литература. 2004. № 4. С. 3 -22.
54 Минералова И.Г. Русская литература серебряного века. Поэтика символизма: Учебное пособие. - 2-е изд. -
М., 2004. С. 201.
55 Сарычев Я.В. Психологизм В.В. Розанова // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 2004. № 5. С. 59.
56 Исупов К.Г. Философия и литература «серебряного века» (сближения и перекрестки) // Русская литература
рубежа веков (1890-е - начало 1910-х годов).- М., 2000. Кн. 1. С. 70.
Левин В. Проза начала века (1900 - 1920) // История русской литературы: XX век: Серебряный век / под ред. Ж. Нива и др. - М., 1995. С. 291. 58 См.: Проблемы неклассической прозы / Сост. и гл. ред. Е.Б. Скороспелова. - М., 2003.
повествования, обогатить его интонационно и экспрессивно обращением к живым истокам» (Выделено нами - O.K.)59.
Творческую индивидуальность писателя принято рассматривать как один из факторов жанра. Для каждого писателя жанр - это форма художественного мышления .
В основу современной жанрологии легли теоретические разработки М.М. Бахтина. По М.М. Бахтину, жанр - это «форма видения и осмысления определенных сторон мира»61, он входит «в реальное пространство и реальное время», и писатель при выборе художественной формы учитывает условия художественного восприятия. Особого внимания заслуживают взгляды литературоведа на жанры как «содержательную форму» и «имплицитное содержание»62. Жанровая концепция Бахтина включает в себя мысль о внутренней биологичности литературного произведения: любое произведение есть «живое высказывание», отсюда и основная функция жанра - быть связующим элементом между читателем и писателем. Исследователь утверждал, что жанр произведения тесно связан с его тематикой и спецификой авторского мировоззрения: «Художник слова должен научиться видеть действительность глазами жанра». Он подчеркивал, что «каждый жанр <...> есть сложная система средств и способов понимающего овладения» действительностью63.
Жанр обладает набором константных структурных элементов, к числу которых относятся субъектная организация, хронотоп, ассоциативный фон, интонационно-речевая организация, структура читательского восприятия, то есть складывается из нескольких элементов, относящихся как к «форме», так и к «содержанию». По М.М. Бахтину, «форма не может быть понята независимо
Проблемы неклассической прозы / Сост. и гл. ред. Е.Б. Скороспелова. - М., 2003. С. 293.
60 См.: Лейдерман Н. Движение времени и законы жанра. - Свердловск, 1982. С. 30.
61 Бахтин М.М. Ответ на вопрос редакции «Нового мира» // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М.,
1979. С. 332.
62 Там же. С. 279.
63 Медведев П.Н. Формальный метод в литературоведении. (Бахтин под маской. Маска вторая.). - M., 1993. С.
149,150.
от содержания, но не может быть независима от природы материала и обусловленных ею приемов» .
В работе жанр рассматривается как единство содержательной сущности произведения и комплекса формальных признаков. В своем понимании жанра мы исходим из работ М.М. Бахтина.
Специфика художественного сознания и особенности литературного процесса конца XIX - начала XX века характеризуются смещением жанровых границ, в результате которого возникли новые художественные формы -лирический цикл, лирическая поэма, книга стихов. Принцип циклизации и книготворчества становится ведущим показателем художественного мышления эпохи.
У русских поэтов рубежа XIX - XX веков существовала особая книжная стратегия: книги стихотворений А. Блока, К. Бальмонта, В. Брюсова, А. Белого, Н. Гумилева, Вяч. Иванова и др. Они рассматривали свое творчество как единое целое, каждую отдельно изданную книгу как часть единого художественного текста. Книга (библион) в эпоху модернизма - это особое поэтическое образование. Символисты связывали «жанровую специфику цикла и поэтической книги с отображением этапов духовной эволюции автора в процессе познания мира»65.
Понятие «книга» как художественная форма входит в литературоведческий обиход на рубеже XIX - XX вв. Становление художественного критерия целостности происходит на общем фоне распада старых жанровых форм и поисков новых художественных образований. Современный исследователь отмечает, что «книготворчество закономерно связано с двумя тенденциями в развитии русской литературы конца XIX -начала XX в. и позднее - 1910-х годов. С одной стороны, это трансформации жанровой системы в целом, уход от больших жанров и прежде всего от романа, ставшего вершинным в русской прозе второй половины XIX в., господство
64 Бахтин М.М. Проблема автора // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. - М., 1979. С. 167.
65 Полякова Л.В. Пути развития теории жанра в работах последних лет // Русская литература. 1985. № 1. С. 217.
малых жанров в прозе и тяготение к лирической поэзии, с другой - тенденция к циклизации, к созданию цикла стихов и книги стихов»66.
Именно в эпоху символизма укореняются понятие «цикл» и «книга»67. Высказывания А. Блока, А. Белого, В. Брюсова составили основу теоретического обоснования нового жанрового образования. Книготворчество -один из видов циклизации. Основная особенность книги заключается в том, что каждое отдельное стихотворение, участвуя в формировании содержания целостности и оставаясь относительно самостоятельным, становится одновременно одним из элементов нового единства и, в свою очередь, может раскрыть особенности своего содержания лишь в контексте этого единства. «"Книга стихов", - писал В.Я. Брюсов в предисловии к своему сборнику «Urbi et Orbi» (1903), - должна быть не случайным сборником разнородных стихотворений, а именно книгой, замкнутым целым, объединенным единой мыслью. Как роман, как трактат, книга стихов раскрывает свое содержание последовательно от первой страницы к последней. Стихотворение, выхваченное из общей связи, теряет столько же, как отдельная страница из связного рассуждения» . Брюсов рассматривал книгу стихов в качестве единого текста, части которого неразрывно связаны между собой. Наличие фабулы и сюжета - неотъемлемые части книготворчества.
А. Блок в «Предисловии к сборнику стихотворений» (1911-1921) писал о жанровой специфике книги стихов: «Тем, кто сочувствует моей поэзии, не
Брыкалин В.А. Книга стихов Николая Клюева «Песнослов» как художественное единство: автореф. дисс.... канд. филол. наук. - Волгоград, 2005. С. 5.
67 В последние десятилетия появился ряд специальных работ, посвященных изучению стихотворного цикла и
книги стихов в жанрологическом аспекте. См.: Вельская Л.Л. От цикла к книге стихов // Исторические пути и
формы художественной циклизации в поэзии и прозе. Межвузовский сборник научных трудов. - Кемерово,
1992; Дарвин М.Н. Проблема цикла в изучении лирики. - Кемерово: КемГУ, 1983; Дарвин М.Н.
Художественная циклизация лирических произведений. - Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997; Долгова О.А.
Жанрообразующие особенности книги стихов А.А. Блока «Седое утро»: автореф. дисс... канд. фил. наук. -
Воронеж, 2002; Карпов А. Книга стихов // Лит. учеба. 1979. № 4; Кушнер А. Книга стихов // Вопросы
литературы. 1975. № 3; Ляпина Л.Е. Лирический цикл как художественное единство // Проблема целостности
литературного произведения. - Воронеж, 1976; Щеголькова О.В. Структурообразующая роль мотива в книге
стихов H.C. Гумилева «Костер»: автореф. дисс... наук. - Самара, 2003; Щедракова О.Н. К проблеме различения
понятий лирического цикла и книги стихов // Рус. литература XX - XXI веков: проблемы теории и методологии
изучения: Материалы Международной научной конференции / Ред.-сост. СИ. Кормилов. - М., 2004. С. 320 -
323 и др.
68 Брюсов В.Я. Соч. В. 2 т. - М., 1987. Т. 1. С. 493.
покажется лишним включение в эту и следующие книги полудетских или слабых по форме стихотворений; многие из них, взятые отдельно, не имеют цены; но каждое стихотворение необходимо для образования главы; из нескольких глав составляется книга; каждая книга есть часть трилогии; всю трилогию я могу назвать «романом в стихах»; она посвящена одному кругу чувств и мыслей, которому я был предан в течение первых двенадцати лет сознательной жизни»69. Блок подчеркивает особую роль композиционного построения книги стихов, при котором велика роль отдельно взятого стихотворения.
О.В. Щеголькова полагает, что «книга стихов - это особое метажанровое образование, отличное от лирического цикла и представляющее собой такое текстово-контекстное единство, которое обладает абсолютной закрытостью структуры; авторской заданностью и многоуровневостью композиции; единством лирического героя, выступающего в роли одной из форм субъектной организации произведения, способной сочетаться с другими формами; особого рода лирическим сюжетом, организованным ситуацией диалога мотивов и характеризующимся определенной автономностью и завершенностью в пределах книги»70.
По замечанию Л.В. Чернец, «одна из функций жанра - служить посредником между писателем и читателем, с ней тесно связано явление так называемого жанрового ожидания»71. Розанову книга «Уединенное» представляла оптимальную возможность отразить в ней жизнь своей души и тем самым многогранность личности автора.
По внешним, формальным признакам «Уединенное» - это сборник литературных афоризмов и высказываний писателя о себе, своих близких и знакомых, об эпохе. Однако очевидно, что произведение не укладывается в эти границы, перерастает их новизной разрешаемых в нем художественных задач.
69 Блок А. Собр. соч.: В 8 т. - М.- Л., 1960. Т. 1. С. 559.
70 Щеголькова О.В. Структурообразующая роль мотива в книге стихов Н.С. Гумилева «Костер»: автореф.
дисс... канд. филол. наук. -Самара, 2003. С. 9.
71 Чернец Л.В. Литературные роды и жанры: (проблемы типологии и поэтики). - М., 1982. С. 77.
Художественные особенности «Уединенного» не поддаются точному определению в соответствии с устоявшейся традицией. Характерно, что сам автор избегал строгих жанровых определений «Уединенного». В своих письмах и предисловиях к книгам Розанов называл страницы «Уединенного» «листами»: «Это нисколько не «Дневник» и не «мемуары» и не «раскаянное признание»: именно и именно - только «листы», «опавшие», «было» и «нет более»72.
Книга не вписывается в рамки традиционных жанровых классификаций. «Уединенное» - явление уникальное и неповторимое. Как справедливо писала Л.Я. Гинзбург, «жанровая номенклатура важна не сама по себе, но в той мере, в какой она проясняет, уточняет для нас принцип творческого постижения действительности» . Мы придерживаемся авторского определения («листы», «листья») и разделяем мнения тех розановедов, которые за «Уединенным» оставляют право и впредь называться только «Уединенным».
В «Уединенном» органично соединены действенность слова с исповедальностью тона, книга разрушила границу между документальным и художественным текстом. Многочисленные фрагменты книги представляют собой сложный, неоднородный жанровый синтез. «Уединенное», по мысли Розанова, не просто дневник, мемуары или автобиография. Речь идет о более широком слиянии исповедальное и проповеднического начала в произведении, об особом способе самораскрытия и самоанализа.
Установка на целостность так же, как и в книге стихов, является одним из жанрообразующих факторов книги Розанова. Каждый отдельно взятый фрагмент «Уединенного» не всегда связан с предыдущим или последующим, но он обладает мощным интонационным настроем и «по цепочке» передает этот настрой от фрагмента к фрагменту, создавая особый эмоциональный тон всей книги.
Процесс создания книг Розанова (как и книг стихов) двухступенчат: первая ступень - процесс рождения фрагментов (по признанию автора, это
72 Розанов В.В. Письма к Э.Ф. Голлербаху. С. 363.
73 ГинзбургЛ.Я. О психологической прозе. -Л., 1971. С. 259.
может происходить в любом месте и при любых обстоятельствах), вторая -создание из этих фрагментов книги, то есть объединение отрывков в единое целое. Целостность книги, как особой художественной формы, достигается не столько образной системой и сквозными мотивами, сколько авторской концепцией. Л.Я. Гинзбург отмечает, что концептуальность играет определяющую роль в построении поэтической книги74.
Художественное наследие В.В. Розанова способствует более глубокому изучению эпохи русского культурно-религиозного ренессанса, литературы Серебряного века. Интерес к книгам Розанова 1910-х гг. объясняется тем, что анализ текстов писателя позволяет проследить основные тенденции литературного процесса рубежа XIX - XX вв. и выявить традиции творчества Розанова в русской литературе XX в., чем и определяется актуальность темы исследования.
Объектом исследования является проза В.В. Розанова 1910-х годов: «Уединенное» (1912), «Опавшие листья. Короб первый» (1913), «Опавшие листья. Короб второй» (1915), «Сахарна» (1913), «Мимолетное» (1914, 1915), «Последние листья» (1916, 1917), «Апокалипсис нашего времени» (1917 -1918), рукопись книги «Мимолетное» 1915 года (ОР РГБ, фонд 249, картон 5, ед. хр. 12 - 16), переписка В.В. Розанова с Э.Ф. Голлербахом, Н.М. Михайловским, П.Б. Струве, Н.Н. Страховым, М.О. Гершензоном, М. Горьким, А.С. Глинкой и др.
Предмет исследования - специфика художественного мышления В.В. Розанова, выразившаяся в основных книгах 1910-х годов: «Опавшие листья», «Сахарна», «Мимолетное», «Последние листья», особое внимание уделяется первой («Уединенное») и последней («Апокалипсис нашего времени») книгам Розанова.
74 Гинзбург Л.Я. О лирике. - М.-Л., 1964. С. 348.
Цель работы заключается в целостном исследовании своеобразия художественного мышления, «новой прозы», «философии жизни» и типа книги в творчестве В.В. Розанова 1910-х годов.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
Выявить пути формирования «новой прозы» В. Розанова: особенности критико-публицистических текстов писателя 1890-х - 1900-х годов в контексте литературной традиции и Серебряного века.
Рассмотреть книгу «Уединенное» (1912) как «новый вид прозы».
Исследовать структуру и документально-автобиографическое начало в книге «Уединенное».
Определить специфику отношений автора и читателя в книге «Уединенное».
Представить «Апокалипсис нашего времени» (1917 - 1918) как книгу-завещание, итог жизни и творчества В.В. Розанова.
Проанализировать структуру и образ автора в книге «Апокалипсис нашего времени», особенности авторского взгляда на мир и человека.
Теоретико-методологической базой исследования стали классические и современные труды по теории литературы (М.М. Бахтина, В.В. Виноградова, Л.Я. Гинзбург, Б.О. Кормана, Ю.М. Лотмана, В.В. Прозорова, А.П. Скафтымова, В.Е. Хализева и др.), по философии и культуре Серебряного века (Н.А. Бердяева, В.В. Зеньковского, Н.О. Лосского, Л.К. Долгополова, В.А. Келдыша, О.А. Клинга, Л.А. Колобаевой, И.Г. Минераловой, В.А. Сарычева и др.), а также исследования розановедов (Н.Ф. Болдырева, И.А. Едошиной, Т.А. Ёлшиной, Е.В. Ивановой, Ю. Иваска, Е. Курганова, А.Н. Николюкина, B.C. Синенко, А.Д. Синявского, В.Г. Сукача, В.А. Фатеева, СР. Федякина и др.).
Методология исследования предполагает интегрирующий анализ, учитывающий историко-литературный, сравнительно-типологический, структурный аспекты изучения художественного текста.
Научная новизна исследования заключается в том, что предлагаемая работа является системным исследованием прозы Розанова 1910-х годов;
художественное наследие Розанова рассматривается целостно, в соотнесении с его публицистическими и критическими работами, выявляется эстетическая позиция, «философия жизни» и концепция книги писателя. В работе прослеживается эволюция художественной формы сочинений Розанова: от научного трактата, объемом в 738 страниц, через литературно-критические и публицистические статьи, объемом в несколько десятков страниц, к небольшим, объемом в несколько строк, записям, составившим книгу жизни автора («Уединенное»), и к книге-завещанию «Апокалипсис нашего времени» -хронике, отражающей трагедию «последних дней» России.
Теоретическая значимость диссертации состоит в разработке интегрального, комплексного подхода к творчеству В.В. Розанова 1910-х гг. Обращение к творчеству писателя дает представление о формах соединения художественного, документального, публицистического и лирического начал в рамках единого художественного целого, способах выражения авторской позиции и ее воздействия на читательское восприятие.
Практическая значимость исследования заключается в том, что представленные в работе положения, обобщения и выводы могут быть использованы в вузовской практике: при чтении лекционных курсов по истории русской литературы XX века, в спецкурсах и спецсеминарах, посвященных творчеству В.В. Розанова, а также при составлении учебных и методических пособий для студентов-филологов. Материалы диссертации могут быть использованы для проведения факультативных занятий по русской литературе в старших классах средней школы.
Материалы диссертации прошли апробацию на международной научной конференции «Вопросы истории и теории русской литературы XX века» (VIII Виноградовские чтения) (Москва, 2004), «Филология и журналистика в начале XXI века», посвященной 95-летию со дня рождения профессора Е.И. Покусаева, (Саратов, 2004), Всероссийской научной конференции «Изменяющаяся Россия - изменяющаяся литература: художественный опыт
XX- начала XXI веков» (Саратов, 2005), «Филология и журналистика в начале XXI века», посвященной 60-летию со дня Победы, (Саратов, 2005), Всероссийской конференции молодых ученых «Филология и журналистика в начале XXI века», посвященной С.Л. Франку, (Саратов, 2006). Основные положения, выносимые на защиту:
1. Творчество В.В. Розанова 1890-1900 гг. является «лабораторией»
формирования «новой прозы». Публицистика В.В. Розанова предстает в
неразделимом единстве двух аспектов: литературно-критического и собственно
публицистического. В качестве основных предшественников «Уединенного»
можно рассматривать «Опыты» М. Монтеня, «Стихотворения в прозе» И.С.
Тургенева, «Дневник писателя» Ф.М. Достоевского. В. Розанов был тесно
связан с модернистской культурой рубежа XIX - XX веков. Книга
«Уединенное» отражает одну из закономерностей художественного процесса
Серебряного века - синтез родов и жанров литературы.
Стремление найти способ и форму адекватного отображения «живой жизни» привело Розанова к созданию «нового типа прозы» в книге «Уединенное» (1912). Это книга с единственным замыслом - поведать миру о себе. Предметом описания в «Уединенном» является внутренний мир автора, история его души, его частная жизнь. Зафиксированные автором мгновения в «Уединенном» образуют не цикл миниатюр, а единое целое, книгу жизни Розанова.
Новый тип миропонимания и способов повествования определяет структуру «Уединенного». Прижизненное издание «Уединенного» 1912 года показывает, что в сознании автора книга возникла из отдельных «листьев». «Лист» - розановская мера художественного целого текста. Книга представляет собой органическое соединение дневника и воспоминаний, семейной хроники и альбома, критических заметок, литературных портретов, стихотворений в прозе, мыслей, афоризмов и т.д.
4. В «Уединенном» возникает новый, сложный образ автора
{парадоксалист), который организует композицию книги как художественного
целого. Автор предстает перед читателем в виде творца произведения (автор-«демиург») и главного героя книги (автор - творец образа собственного «я»). «Уединенное», представляемое автором «Почти на праве рукописи», характеризуется сложной формой адресации. С одной стороны, текст имеет «внешнего» адресата, с другой, существует и «внутренний» адресат, который может быть представлен как конкретный реципиент.
«Апокалипсис нашего времени» (1917 - 1918) - книга-завещание, в которой писатель подводит итог жизни. В этой книге соединились темы, составляющие философскую основу художественного мышления В.В. Розанова: Христос и Бог, христианство и иудаизм, Россия и Израиль, пол и душа, русская литература и русская революция. «Апокалипсис...» представляет органическое, неразрывное соединение художественного и публицистического, эпического и лирического начал. По своей жанровой природе, по широте охвата материала «Апокалипсис...» является и хроникой, и художественно-философским трактатом одновременно.
«Апокалипсис нашего времени» является новым типом книги в художественном творчестве писателя, разворачивающемся на новом историческом фоне. Целостность замысла всей книги подчеркивают десять выпусков с единой пагинацией. Автор «Апокалипсиса...» - не только наблюдатель, тщательно фиксирующий происходящее, но и свидетель, и летописец, и пророк. В «Апокалипсисе нашего времени» сконцентрирована жизненная и мировоззренческая позиция В.В. Розанова, выражены взгляды писателя на Россию, историю, религию. Итоговая книга пронизана ощущением катастрофизма и конца времен.
По теме диссертации опубликовано семь статей.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 510 наименований. Общий объем исследования составляет 257 страниц.
Особенности критико-публицистических текстов В.В. Розанова 1890-х- 1900-х годов
В.В. Розанов по профессии был журналистом и много лет проработал в газете, что отразилось в «Уединенном» и остальной «листве» в стремлении к документализму, фактографичности и мгновенному отклику на происходящее. Газета, со свойственной ей сиюминутностью, широтой охвата материала и объектов внимания, не могла не повлиять на синтез художественных форм. А.Д. Синявский отмечал: «Газетная обстановка и сутолока - родная среда Розанова, в которой он возрос и созрел как писатель»1.
Публицистика В.В. Розанова предстает в неразделимом единстве двух ее аспектов: литературно-критического и собственно публицистического. Каждое явление общественной, политической и литературно-художественной жизни России мгновенно находило отражение в его работах. Публицистика и критические заметки В.В. Розанова выходили отдельными книгами: «Сумерки просвещения» (1899), «Литературные очерки» (1899), «Религия и культура» (1899), «Природа и история» (1899), «В мире неясного и нерешенного» (1901), «Семейный вопрос в России» (1903), «Около церковных стен» (1906), «Ослабнувший фетиш» (1907), «О декадентах» (1907), «Итальянские впечатления» (1909), «Когда начальство ушло» (1910), «Люди лунного света» (1911), «Темный лик. Метафизика христианства» (1911), «Среди художников» (1913), «Война 1914 года и русское возрождение» (1914). Эти сборники дают представление о литературных, философских и педагогических взглядах писателя.
Для выявления категорий розановской поэтики необходимо обратиться к его первому труду «О понимании. Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания» с приложением больших таблиц, схем отделов знания. Успех книги был нулевой, на толстый том практически никто не обратил внимания. Вышли две отрицательные рецензии (Л.З. Слонимского в «Вестнике Европы» и анонимного критика в «Русской мысли» ), которые надолго «отбили» у читателей интерес к трактату молодого учителя. Книга издавалась на авторские средства тиражом в шестьсот экземпляров, часть из которых вернулась к автору, а остальная - продана на обертку. Розанов считал, что лучшее в книге - страницы, посвященные религии и литературе, глава вторая («О схемах разума и сторонах существующего») и «Заключение». Необходимость своего труда автор объясняет в предисловии: «Положение трудящихся, от которых остается скрытым и то, что именно возводится ими, и то, зачем оно возводится и где предел возводимого - не может быть удобно. Не говоря уже о невольных ошибках, к которым ведет это положение, оно не принято и потому, что всякий труд, цель и окончание которого не видны, утомителен»4. Не имея никакой научной ценности, книга, тем не менее, крайне важна для понимания Розанова-мыслителя. В ней впервые появилось понятие потенциальности - подспудной перспективы развития, органического роста из зерна6, что нашло отражение в его дальнейших работах. В письме к Э. Голлербаху Розанов отмечал: «Все о «Понимании» пропитано у меня «соотношением зерна и из него вырастающего дерева», а в сущности, просто - роста, живого роста» .
В трактате Розанов исследует природу, границы и внутреннее строение науки как цельного знания, рассуждает о предмете, содержании и сущности науки, развивает учение о космосе и человеке, а в заключение останавливается на соотношении между наукою, природою человека и его жизнью. В книге «О понимании» впервые в истории русской философии понятию «понимание»придается характер научного термина в отличие от обычного словоупотребления.
По справедливому замечанию В.А. Кувакина, книга «О понимании» не отражает взглядов зрелого Розанова, поскольку «розановское мышление впоследствии стало одновременно религиозно-мистическим, исповедным, публицистическим и образно-художественным»8.
Провал первой книги изменил всю судьбу Розанова. Много лет спустя он заметил: «Встреть книга какой-нибудь привет, - я бы на всю жизнь остался «философом». Но книга ничего не вызвала ... . Тогда я перешел к критике, публицистике: но все это было «не то». Это не настоящее мое...».
Вслед за книгой «О понимании» автор задумал написать такую же большую по величине работу «О потенциальности и роли ее в мире физическом и человеческом», однако замыслу не суждено было воплотиться.
Настоящий успех принесла В.В. Розанову книга, написанная в 1891 г. (Русский вестник. 1891. № 1 - 4) и через несколько лет изданная «Легенда о Великом Инквизиторе Ф.М. Достоевского. Опыт критического комментария с присоединением двух этюдов о Гоголе» (Санкт-Петербург, 1893).
Литературные традиции в творчестве В.В. Розанова
В качестве гипотетических предшественников «Уединенного» литературоведами были названы следующие: «Мысли» Б. Паскаля, «Фрагменты» Новалиса и Ф. Шлегеля, книги афоризмов Ф. Ницше, «Листопад» (1891) Рцы (И.Ф. Романова), «На летучих листках» (1912) А.Голенищева-Кутузова (книга написана в жанре афоризмов) . Однако сходство этих произведений с книгами Розанова улавливается лишь на уровне названия, по сути, это сборники афоризмов и максим, соединение сентенций в которых не порождает качественно нового восприятия текста.
В 1905 году вышла книга Л. Шестова «Апофеоз беспочвенности», на которую Розанов незамедлительно откликнулся восторженной рецензией в «Новом времени»: «Вся книга представляет собою сырую руду души автора, -души, поработавшей много, утончившейся, наточившейся в этой работе; но которая вдруг ослабела и, растворив двери в себя, говорит: входите сюда все и смотрите, что тут осталось, и выбирайте, что кому нужно: я сам не оценщик своих богатств и даже я отказываюсь от них, как собственник»80 (Выделено нами - O.K.). Главным для Розанова в «Апофеозе беспочвенности» оказывается именно то, в чем обвиняли Шестова критики: отсутствие цельной системы и фрагментарность книги. Особое внимание в рецензии Розанов уделял именно «плану выражения» «Апофеоза...». Об этом же писал и Шестов в предисловии к книге, посвященном обоснованию «формы ... настоящей работы»81. Он избирает афористическую форму как наиболее адекватную его отказу от целостного изложения материала.
В литературе XIX века в качестве предшественников «Уединенного» отмечают «Tablealk» А.С. Пушкина и «Старую записную книжку» П.А. Вяземского, написанные в жанре короткого бытового эпизода . «Tablealk» А.С. Пушкина (1835) - произведение, состоящее из различных литературных жанров. В его состав входят исторические анекдоты, афоризмы, мысли, бытовые рассказы, записки, критические заметки. Художественная целостность произведения достигается образом рассказчика. Следует отметить, что некоторые записи в «Tablealk», как и у Розанова, снабжены своеобразными пометами, указывающими на источник мысли: («Слышал от кн. А.Н. Голицына», «Слышал от К.Ф. Долгоруковой», Слышал от гр. Вильгорского» и др.). «Старая записная книжка» П.А. Вяземского сопоставима с «Tablealk» и «Отрывками из писем, мыслями и замечаниями» А.С. Пушкина. Жанровые формы, используемые Вяземским, разнообразны: миниатюры, анекдоты, мысли, стихотворные строки. Стилистическая особенность «Книжки» Вяземского - насыщенность бытовыми деталями и жанровая многоплановость. На наш взгляд, сходство этих произведений с «листвой» Розанова ощутимо на уровне внешней формы (небольшие по объему записи).
Некоторые исследователи отмечали исповедальный тон «Уединенного» и сравнивали ее с исповедями святого Августина и Руссо . Однако само слово «исповедь» предполагает покаяние. В христианской (православной) литературе понятия исповеди и покаяния часто отождествляются. «Исповедь - сознание человеком всех своих греховных мыслей и деяний и раскаяние в них, с обещанием исправления; исповедь совершается пред священником в таинстве покаяния» . Текст исповеди возникает только тогда, когда необходимость покаяния перед Богом выливается в покаяние перед самим собой; цель исповеди - раскрытие своих грехов, чтобы удостоиться прощения и благодати. «Исповедь» Руссо в значительной своей части - покаянная книга. Автор «Уединенного» неоднократно подчеркивал: «Я прежде всего не исповедуюсь» (ОЛ. I., 262).
По мнению Н.Ф. Болдырева, изобретенная Розановым новая литературная форма перекликается с жанром японской литературы «дзуйхицу» («спонтанное движение кисти с тушью»), особенно популярным в XI - XIV века («Записки у изголовья» Сэй-Сёнагон, «Записки от скуки» Кэнко-Хоси). Можно выделить несколько общих моментов, сближающих жанровые особенности прозы Розанова и японской литературы: «следование за кистью» художника слова, интимный характер произведений, поэтизация мелочей .
На наш взгляд, три основных произведения можно рассматривать в качестве основных предшественников «Уединенного».
Рассматривая творчество В.В. Розанова с позиций эссеистики , необходимо обратиться к книге М. Монтеня «Опыты» («Essais» - 1572), которая является первоисточником жанра эссе. Первоначально «Опыты» были своеобразным дневником, в который автор заносил свои мысли, похожие на краткие заметки. Монтень писал свою книгу без предварительного плана и композиции. По форме «Опыты» напоминают импрессионистическую манеру письма: это поток мыслей, реминисценций, воспоминаний, обилие цитат из прочитанного и комментариев к ним. Жанр свободных лирических размышлений позволяет автору объединить самые разнородные темы и сюжеты. Вот названия некоторых глав: «О лжецах», «О запахах», «О суетности слов», «О существующих среди нас различиях», «О родительской любви», «О книгах»88. Автор свободно, опуская порой логические звенья, переходит от одной темы - к другой.
Структура книги
На первое издание «Уединенного» (1912) Главным управлением по делам печати был наложен арест, а ее автор обвинен в порнографии1. Конфискованный тираж был уничтожен, а автора приговорили к десяти дням ареста. Розанов был предельно возмущен: «Куприн, описывая «вовсю» публ. д.- «прошел», а Розанов, заплакавший от страха могилы («Уед.»), - был обвинен в порнографии» (ОЛ. П., 103).Однако по указу об амнистии автор «Уединенного» был освобожден петербургской судебной палатой, и книга была разрешена к продаже после изъятия из нее отдельных страниц .
Сразу после выхода книги критика обрушила на «Уединенное» шквал отрицательных рецензий, в которых господствовали негодование и непонимание. Приведем некоторые отзывы: «Для него цинизм - не обновка, которой можно щегольнуть при случае, цинизм Розанову привычен и облекает его, как Федора Карамазова халат, - тепло и удобно. ... Он - апофеоз карамазовщины. В нем и Смердяков, и Иван Карамазов и черт и сам он, Федор Карамазов, всех их породивший» . Зинаида Гиппиус сразу же после выхода книги возмущенно заявила: «С первых же строк этой напечатанной книги вас охватывает страх. И не неприятный страх, а смешанный с отвращением. Еще не разобрался, еще не понял, что же, собственно, тут ужасного, а первый, глубокий внутренний голос уже твердит: «Нельзя! Нельзя! Не должно этой книге быть!» (Выделено нами - O.K.)4.
Лишь некоторые современники по достоинству оценили книгу. Восторженно отзывался об «Уединенном» М. Горький в одном из писем В. Розанову: «насытила меня Ваша книга, Василий Васильевич, глубочайшей тоскою и болью за русского человека, и расплакался я, - не стыжусь признаться, горчайше расплакался. Господи, помилуй, как мучительно трудно быть русским!» (Выделено нами - O.K.)5. М. Гершензон оценил «Уединенное» как квинтэссенцию всего творчества Розанова: «Это самая нужная Ваша книга, потому что, настолько Вы единственный, Вы целиком сказались в ней, и еще потому, что она ключ ко всем Вашим писаниям и жизни» (Выделено нами -O.K.)6. В отзыве А. Измайлова представлена попытка объяснения специфики книги: «"Уединенное" - именно симфония. Философско-лирически-поэтический дневник, совершенно интимный, откровенный, наивный» (Выделено нами - O.K.).
Одни негодовали и обвиняли автора «Уединенного» в порнографии и цинизме, другие - писали ему полные восторга и восхищения письма, но никто не остался равнодушным. И те, и другие были схожи в одном: «Уединенное» -совершенно новая, оригинальная книга, аналогов которой в литературе еще не было. Совершенно прав В. А. Фатеев, говоря о том, что подобная книга вряд ли найдется в мировой литературе - «она могла быть написана ... только в России, а в России - только Розановым».
О своем «Уединенном» Розанов писал в «Сахарне»: «Собственно, есть одна книга, которую человек обязан внимательно прочитать, - это книга его собственной жизни. И, собственно, есть одна книга, которая для него по-настоящему поучительна, - это книга его личной жизни. ... Поэтому «Уедин.», собственно, каждый человек обязан о себе написать» (С, 25).
Этот фрагмент говорит о жизни, читаемой как книга, и о книге, пишущейся и переживаемой в процессе писания как жизнь. Авторское определение «книга жизни» дает ключ к пониманию всего написанного Розановым.
Историю возникновения «Уединенного» Розанов рассказал в «Опавших листьях»: «Собственно мы хорошо знаем - единственно себя. О всем прочем -догадываемся, спрашиваем. Но если единственная «открывшаяся действительность» есть «я», то, очевидно, и рассказывай об «я» (если сумеешь и сможешь). Очень просто произошло «Уед.» (ОЛ. I., 378).
Путь В. Розанова к «Уединенному» был долгим. В «Опавших листьях» он вспоминал о «зарождении» «Уединенного»: «В 1895-6 году я определенно помню, что у меня не было тем. Музыка (в душе) есть, а пищи на зубы не было. Печь пламенеет, но ничего в ней не варится. Тут моя семейная история и вообще все отношения к «другу» и сыграли роль. Пробуждение внимания к юдаизму, интерес к язычеству, критика христианства - все выросло из одной боли, все выросло из одной точки. ... Литературу я чувствую как "мой дом"» (ОЛ. П., 363-364).
В. Розанов неоднократно отмечал, что гениальные мысли возникают мгновенно, как будто беспричинно и тут же исчезают. Это даже и не мысли в строгом смысле, а «полумысли», «получувства», настроения, переживания, едва уловимые «движения души». Любое малейшее «движение души» чутко улавливается и фиксируется автором, считавшим, что каждое мгновение человеческой жизни - бесценно. В 1910 году Розанов начал записывать настроения своей души на отдельных клочках бумаги, а затем складывал их. Иногда отмечалось время и место возникновения мысли. Создавая «Уединенное», автор и не думал о том, что он пишет книгу. Собравшиеся листочки Розанов пронумеровал и отправил в издательство. Никаких подготовительных работ к «Уединенному» автор не вел: «Всякий - «сочинял». Я же никогда не «сочинял»: «никогда не единого плана «моего творения». Никогда не «задумывал». «Обдумывать» мне совершенно несродно («и вообразить не могу»). Жил ...Я... Вот и все» (М. 1915,91).
Структура книги
«Уединенное» - наиболее художественно совершенная книга Розанова, написанная «новой прозой». В «Опавшие листьях» (1913 - 1915), «Сахарне» (1913), «Мимолетном» (1914 - 1915), «Последних листьях» (1916 - 1917) происходит трансформация художественной формы «уединенное», или «опавшие листья». Уже во втором коробе «Опавших листьев» доминирует не лирическое (как в «Уединенном»), а публицистическое начало, в чем упрекали Розанова современники. Розанов и сам осознавал, что «Опавшие листья» - это разрушение «Уединенного». В «Сахарне» он с горечью признавался: «Как смел я, - какое безумие толкнуло меня, - свою дорогую, милую книгу, «душу», «паутину души», превратить в базар, шум, почти в газету» (С, 9). В письме к А.С. Глинке В.В. Розанов развивает эту мысль: «"Как мог продолжить по существу непродолжаемоеТ и этим я затер, смял смысл Уедин енного \ и мне стало печально и страшно, что погубил любимейшее, что ... по существу вышло «случайно», «вырвалось ненароком». ... Душа плакала. Горько. Долго. Погубить то, что я так любил. Что в сущности единственно любил, глубоко и полно, в своих писаниях» .
СР. Федякин совершенно прав: «трансформация» жанра была неизбежна. «Розанов уловил главную трудность открытого им жанра: всякое «уединенное» (какое бы название книга ни носила) возникает как отрицание предшествующих литературных форм. И это отрицание оно воспроизводит в себе с неизбежностью, каждый раз рождаясь заново и отталкиваясь не только от традиционных жанров (роман, рассказ, стихотворение и т. д.), но и от традиции самого «уединенного», начиная смешиваться с другими литературными формами» .
«Сахарна», «Мимолетное», «Последние листья» при жизни автора изданы не были. Принцип составления этих произведений тот же: Розанов записывал свои мысли и чувства на отдельных листочках, которым, однако, не суждено было превратиться в книгу при жизни писателя. «Мимолетное» приобретает черты дневника, в котором Розанов с болью описывает Россию в «смутный 1915» год. В книге даны глубокие размышления автора о русской революции и ее корнях. С 1916 года Розанов стал называть свои подневные записи «Последними листьями». В этом произведении сильно выражено публицистическое начало, записи напоминают отрывки статей. Эта книга во многом близка «Апокалипсису нашего времени» - итоговому произведению писателя.
«Апокалипсис нашего времени» (1917 - 1918) завершает творческий путь В.В. Розанова. Замысел книги был таков: В.В. Розанов планировал издавать «Троицкие березки», авторский журнал небольшого формата. «Троицкие березки» должны были стать продолжением «опавших листьев» и небольшими выпусками выходить в свет: «Я решил делать выпуски 1-го и 15-го числа каждого месяца на свои любимые темы под общим, заголовком «Троицкие березки»... И пусть они придутся по душе читателя так же, как «Уединенное» и «Опавшие листья». Ах, эти березки хороши» (АНВ., 65).
Под влиянием революционных потрясений 1917 года замысел книги изменился: появился «Апокалипсис нашего времени». Заглавие этих небольших выпусков-книжечек, распространявшихся по подписке, не нуждалось в комментариях «ввиду событий, носящих не мнимо апокалипсический характер, но действительно апокалипсический характер» (АНВ., 5). Слово «апокалипсис» прочно входит в лексикон Розанова революционного времени. В одном из предсмертных писем В.В. Розанова к А.А. Измайлову читаем: «Действительно, действительно времена Апокалипсиса. Они пришли, они - вот! Господи!.. Но мне страшно досказывать вам в частном письме.. .».
«Апокалипсис нашего времени» выходил небольшими книжечками с 15 ноября 1917 года. Всего вышло десять выпусков с единой пагинацией: два в 1917г. (№ 1 и 2)4 и восемь в 1918 г. (№ 3 - 10)5. Общая пагинация выпусков (всего 148 страниц) подчеркивает целостность замысла всей книги. Идея издания небольших выпусков по 16 страниц в 1/32 печатного листа относится к октябрю 1917 года. Книга печаталась тиражом в 2000 экземпляров в типографии И.И. Иванова в Сергиевом Посаде. Каждый выпуск состоял из отдельных частей, развернутых высказываний на социально-политические, нравственные, религиозные темы.
Интерес к «Апокалипсису...» В.В. Розанова был огромен, каждый новый выпуск ждали с нетерпением: книга была живым откликом на глобальные исторические события. А. Бенуа в своих воспоминаниях писал: «Кто в те гнуснейшие времена был еще способен заниматься не одними материальными и пищевыми вопросами и не был окончательно деморализован ужасами революционного быта - ждали с нетерпением очередного выпуска этой хроники дней и размышлений» (Выделено нами -O.K.).
Жанр «Апокалипсиса нашего времени» исследователи определяют по-разному. B.C. Синенко называет книгу очерками7, А. 3. Дмитровский и Л.А. Мальцев полагают, что в «Апокалипсисе...» «жанровая форма фрагмента «накладывается» на жанровую характерность эссе»8. А. Д. Синявкий писал, что розановский «Апокалипсис.» «что-то вроде журнала или "дневника писателя"»9. По характеру ведения повествования итоговая книга Розанова соотносится с дневниковым жанром, основу которой составляли события внутренней, духовной жизни автора. Ю. Иваск писал о сходстве розановскаго «Апокалипсиса...» с «Дневником писателя» Ф.М. Достоевского: «это своего рода розановский дневник писателя»10. СР. Федякин полагает, что жанр «Апокалипсиса...» напоминает традиционную статью11. Столь различные определения исследователей свидетельствуют о сложной жанрово-стилистической структуре книги.
