Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Житие Стефана Пермского. Язык и стиль
1.1. "Житие Стефана Пермского" 48
1.2. Материал действительности 50
1.3. Языковой материал
1.3.1. Словарный состав ЖСтП 54
1.3.2. Отражение лексики ЖСтП в исторических словарях 58
1.3.3. Бытовая лексика 62
1.3.4. Сложные слова 73
1.3.5. Архаичные морфологические формы 89
1.3.6. Изменения в именном склонении 90
1.3.7. Вариативность звукового оформления местоимений и изменение парадигм их склонения 98
1.3.8. Изменения в употреблении форм двойственного числа 100
1.3.9. Образование употребленных в тексте возвратных глагольных форм 102
1.3.10. Союзное и относительное сложное подчинение 103
1.3.11. Архаичные и новые синтаксические конструкции 108
1.3.12. Краткие выводы 110
1.4. Организация языкового материала
1.4.1. Текстообразующая функция слов одной ТГ или леГ 111
1.4.2. Синонимия 114
1.4.3. Словообразовательная синонимия и слова-варианты 123
1.4.4. Время в тексте. Изменения в глагольной системе прошедших времен 136
1.4.5. Глагольные формы настоящего и будущего времени 144
1.4.6. Условно-желательное наклонение 146
1.4.7. Употребление и семантика глагола БЫВАТИ 147
1.4.8. Категория имперсональности 149
1.4.9. Функция вторичной предикативности 153
1.4.10. Сложность и богатство синтаксической структуры текста 156
1.4.11. Чужая речь в тексте 160
1.5. Язык и стиль 166
Глава II. Житие Кирилла Белозерского и Житие Алексея митрополита. Язык и авангардизм
2.1.1."Житие Кирилла Белозерского" 172
2.1.2. "Житие Алексея митрополита" 173
2.2. Материал действительности 175
2.3. Языковой материал 182
2.3.1. Словарный состав ЖКБ и ЖАМ 182
2.3.2. Отражение лексики ЖКБ и ЖАМ в исторических словарях 185
2.3.3. Разговорная лексика 188
2.3.4. Сложные слова 193
2.3.5. Архаичные морфологические формы 196
2.3.6. Изменения в именном склонении 198
2.3.7. Разрушение двойственного числа 198
2.3.8. Особенности формы И п. имен собственных 199
2.3.9. Своеобразные лексико-морфологические и морфолого-синтаксические явления 201
2.3.10. Архаичные и новые синтаксические конструкции 203
2.3.11. Краткие выводы 206
2.4. Организация языкового материала
2.4.1. Словообразовательная синонимия и слова-варианты 208
2.4.2. Время в тексте. Изменения в глагольной системе прошедших времен 212
2.4.3. Глагольные формы настоящего и будущего времени 221
2.4.4. Функционирование формы 3 л. ед. ч. настоящего времени от БЫВАТИ 225
2.4.5. Функционирование формы имперфекта ОТБЫТИ 226
2.4.6. Простота и лаконичность синтаксиса 231
2.4.7. Praesens historicum как оригинальный стилистический прием 233
2.4.8. Чужая речь в тексте 240
2.5. Язык и авангардизм 249
Глава III. Житие Сергия Радонежского. Язык и автор
3.1. "Житие Сергия Радонежского" и проблема атрибуции текста 258
3.2. Материал действительности 272
3.3. Организация языкового материала
3.3.1. Синтаксическое тождество исследуемых списков ЖСР 280
3.3.2. Сопоставление синтаксической организации ЖСР с синтаксисом житий, написанных Епифанием Премудрым и Пахомием Логофетом 286
3.3.3. Повествование от 1 лица 290
3.3.4. Формулировки, связывающие части текста 292
3.3.5. Авторские оценки (эстетическая функция языка) 295
3.3.6. Структура введения в текст имен собственных 297
3.3.7. Чужая речь в тексте 298
3.4. Язык и автор 299
Глава IV. Житие Михаила Клопского. Язык и жанр
4.1. "Житие Михаила Клопского" 305
4.2. Материал действительности 308
4.3. Языковой материал
4.3.1. Бытовая лексика 309
4.3.2. Отсутствие абстрактной книжной лексики 311
4.3.3. Сопоставление Первой редакции ЖМК с Тучковской на лексическом уровне 312
4.3.4. Морфологические явления, свойственные живому языку конца XV в 315
4.3.5. Отсутствие форм двойственного числа 316
4.3.6. Изменения и диалектные черты в именном склонении 316
4.3.7. Особенности употребления глагольных форм. 317
4.3.8. Господство сочинительной связи и простых предложений 320
4.3.9. Единичные употребления сложного подчинения 322
4.3.10. Краткие выводы 322
4.4. Организация языкового материала
4.4.1. Исконное причастие на -л- господствующая форма прошедшего времени 323
4.4.2. Употребление аориста 324
4.4.3. Междометные образования 326
4.4.4. Синтаксические явления некнижного характера 326
4.4.5. Конструкции с усилением отрицания 327
4.4.6. Деепричастные обороты 327
4.4.7. Связка в составном сказуемом в прошедшем времени и ее отсутствие в настоящем 328
4.4.8. Определенно-личные предложения 329
4.4.9. Мена форм настоящего и прошедшего времени как черта, усиливающая разговорность ЖМК 330
4.4.10. Чужая речь в тексте 331
4.4.11. Языковая специфика последнего листа ЖМК 332
4.5. Язык и жанр 334
Глава V. Язык древнерусской агиографии конца XIV-XV вв. и проблема второго южнославянского влияния 337
Заключение 352
Источники 359
Словари 362
Литература 364
Сокращения 392
- Словарный состав ЖСтП
- Материал действительности
- Синтаксическое тождество исследуемых списков ЖСР
- Язык древнерусской агиографии конца XIV-XV вв. и проблема второго южнославянского влияния
Введение к работе
Актуальность темы определяется прежде всего значимостью оригинальной древнерусской агиографии конца XIV -- XV вв. как источника истории русского литературного языка, важностью исследования ее языка для построения полной истории русского литературного языка, а также недостаточной изученностью языка дреперусских житий этого периода.
Цель работы -- изучить особенности употребления древнерусского литературного языка в его разновидностях в оригинальных агиографических текстах конца XIV -XV вв. Состав языковых единиц (языковой материал) этих текстов исследуется лишь в той мере, в какой он отражает особенности данного памятника сравнительно с другими исследуемыми.
Также пега, работы - выявление особенностей организации текстов житий, написанных Епифанием Премудрым и Пахомием Логофетом, и на основе сопоставитсліліого анализа оригинальных черт структуры текстов этих апюграфов определение авторства исследованных рукописей "Житіш Сергия Радонежского".
Особое внимание уделяется одной из самых спорных проблем в истории русского литературного языка - проблеме второго южнославянского влияния.
Материал исследования - язык пяти древнерусских ттт:"Жития Стефана Пермского" (конец XIV в.) по сп.: ГИМ, Синодальное собр., № 91, лл. 650-777; РНБ (ГПБ), собр. Погодина, № 862, лл. 253-348 об.; "Жития Сергия Радонежского" (начало XV в.) по сп.: РГБ, ф.304, собр. Троице-Сергиевой лавры, № 698, лл.1-182 и № 663, лл.539-576; РГБ, ф. 304, собр. Троице-Сергиевой лавры, № 746, лл.
1 Толстой Н.И. История и структура славянских литературных языков. М., 1988. С. 168.
209 -- 261 об.; РГБ ф. 299, собр. Тихонравова, № 705, лл. 37/36 --105/104 об.; "Жития Кирилла Белозерского" (середина XV в.) по т.: РГБ, МДА, ф.173, № 208, ли. 377-466; ГПБ, Кирилло-Белозерское собр., № 18/1095; "Жития Алексея митрополита" (середина XV в.) по сп.: ГИМ, Синодальное собр., М> 948, лл. 118 об - 144; Первой редакции "Жития Михаила Клопского" (конец XV в.) по сп.: РНБ, собр. Вяземского, Q. 278, лл. 161-170 об; РНБ собр. Погодина, № 640, лл. 122-134 об; ГИМ, собр. Барсова, № 1448, лл. 373-378 об.; ГИМ, собр. Барсова, № 1424, лл. 94-103 об.; ГИМ, собр. Уварова, № 100, лл. 175-181 об; РГБ, ф. 113, № 659, лл. 344-351об.; РГБ, ф. 304, № 735, лл. 32-37 об.
В общей сложности исследовано более 3000 листов рукописей XV-XVI вв.
Научная новизна определяется прежде всего подходом к изучению языка древнерусских житий конца XIV--XV вв. в нсторико-функциопалыюм плане на уровне текста, выбранного и употребленного в нем языкового материала и его организации, а также материалом исследования, поскольку, несмотря на значимость , (и даже хрестоматийность) Житий Стефана Пермского, Сергия Радонежского, Кирилла Белозерского, митрополита Алексея и Михаила Клопского для истории литературного языка, для истории древнерусской литературы, а также письменности и культуры в целом, тексты этих агиографических произведений не были предметом специального комплексного историко-лингвистического изучения.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что се результаты углубляют, во многом дополняют, а в некоторых случаях н пересматривают положения обобщающих теоретических работ по истории русского литературного языка.
Практическая значимость работы определяется тем, что ее результаты могут быть использованы в практике вузовского преподавания курсов истории русского языка, а отдельные сведения могут быть применены в практике создания исторических грамматик и исторических словарей.
Апробаїшя работы. Основные положешія диссертации изложены автором в монографии и в ряде статей (общий объем - ок. 22 а.л.). Основные результаты работы были представлены на научных конференциях: "Закономерности эволюции словообразовательной системы русского языка" - Оренбург (май 1994 г.); "Древняя Русь и Запад" - ИМЛИ РАН (май 1996 г.); "Язык как материал словесности" - Литературный институт им. А.М.Горького (октябрь 1998 г.); на Двадцать девятых Виноградовских чтениях - ИРЛ им. В.В.Виноградова РАН (январь 1998 г.). Основные положешія
диссертации обсуждались на заседаниях Общества исследователей Древней Руси (февраль 1997 г., декабрь 1997 г.), отдела истории русского языка ИРЯ им. В.В.Виноградова РАН (апрель 1998 г.), кафедры русского языка и стилистики Литературного ин-та им. А.М.Горького (сентябрь 1998 г.), кафедры общего и русского языкознания РУДН (сентябрь 1998 г.).-
Структура работы. Диссертация состоит из введеїшя, пяти глав: "Житие Стефана Пермского. Язык и стиль"; "Житие Кирилла Белозерского и Житие Алексея митрополита. Язык и авангардизм"; "Житие Сергия Радонежского. Язык и автор"; "Житие Михаила Клопского. Язык и жанр"; "Язык древнерусской агиографии конца XIV--XV веков и проблема второго южнославянского влияния" -заключения, списка источников и библиографии.
Словарный состав ЖСтП
1.3.1.Словник "Жития Стефана Пермского" отличается огромным лексическим богатством. Связано это, прежде всего, с тем, что автор отвел место в тексте многочисленным сведениям различного характера.
Существительные с конкретным значением образуют около 30 различных тематических групп. Наиболее обширной является группа слов, обозначающих лиц а) по социальному и профессиональному признаку (кінець, ВЄЛЬМОЖА, грджднинъ, рлзвоиникт», літописець и др.), б) по отношению к религии и церкви (АПОСТОЛА, пророкт», ДИАКОНА, еретикА и др.), в) по возрасту (МЛАДЄНЄЦЬ, #ношл и Др.), г) по физическому состоянию (слепець и др.), д) по отношению к другим людям (С СЄДА, др гъ и др.). Многокомпонентными являются группы слов, обозначающих части человеческого тела (горло, ЛОБА, #Х И ДР-), явления природы (рОСА, ТИНА, ветерА и Др.), степени родства (влизнеиь, Д ДА, ЕрЛТА и др.). Также большими группами представлена лексика, связанная с письменной культурой (грдмотА, КНИГА и др.) и христианством (ИКОНА, миро и др.). Отдельную тематическую группу составляют слова -- названия букв (АЗА, к ръ, ВИТА и др.). Большую тематическую группу составляют слова, обозначающие предметы быта и обихода (кревно, кровдть, твдрь и др.). Далее выделяются группы слов, называющих домашних животных (ТСЛАТА, СВИНИА И др.), диких животных и их меха (Б ЬЛКА, рысь и др.), деревья и кустарники (вєрБА, МАСЛИНА и др.), народы и национальности (АСЦШИ, ТАТАРЫ и др.), чдсти свста (ВОСТОКА, ЗАПАДА, сЬверА, %ГА ), единицы времени, части суток, времен года и под. (ВА КА, день, вечерА, ЗИМА и др.), науки (лстрономие, землемерие и др.), здания и постройки (крепость, МОНАСТЫРЬ и др.), населенные пункты (городА, село и др.), оружие (дреколие, мемь и др.), орудия производства (ТОПООА ПЛ&ГА и до ) средства передвижения (колесницА и др.) пищу и напитки (МАСЛО (ПШЕНИЦА, КЛАСІ, Идр.)иденьги(мидницА, сревреникъ). Конкретные имена существительные в тексте связаны главным образом с изображением реальной обстановки, реальных событий и под.
В составе абстрактной лексики широко представлены существительные с суффиксами -ни, -ение, -ство, -ость различной семантики. Это обозначения понятий веры и религии (крещение, ПОКААНИЄ, Богомолие И Др.), понятий общсственно-социального характера (земствовлние, изврлние и др.), понятий, относящихся к сфере духовного мира человека, его разума и чувств (желлние, рыдлние и др.) или выражающих отвлеченные качества, свойства и состояния (гордость, АрОСТЬ, вдовство, сиротьство, ДЄБЄЛСТВО, ЛУКАВСТВО И др.). Значение отвлеченного качества или свойства имеют существительные с суффиксами -не (врАтолювие, зловерие и ДР.), -ОТА/-ЄТА (ДОБРОТА, СрАМОТА И Щ .), -ОБА (зЛОБА И Др)) И некоторые другие. Абстрактная лексика в тексте ЖСтП главным образом присутствует в отвлеченно-философских и мистических рассуждениях Епифания.
Соотношение слов с конкретным и абстрактным значением в ЖСтП почти равное: 626 слов абстрактной лексики на 593 слова конкретной.
Классификация глаголов, отмеченных в ЖСтП, при которой учитывалось прежде всего их прямое, а не переносное значение, установила несколько крупных и четко очерченных лексико-семантических групп. Это группы глаголов движения (ДВИГАТИСА. Йгкждти, шествовлти и др.), глаголов бытия (БЫВАТИ, ПОЖИТИ, СТАТИ И Др.) И модальных глаголов (хотіти, ЖАДАТИ, Л\ОЧЬ И др.). Остальные глаголы можно классифицировать как обозначающие действия и состояния, причем каждый из этих двух обширных классов может быть представлен в виде целого ряда лексико-семантических групп. Так, в числе глаголов состояния выделяются группы физического (колоти, СПАТИ И др.) и психического (БОАТИСА, ВОЗЛЮЕНТИ И др.) состояний, а в классе глаголов, обозначающих действие, можно выделить лексико-семантические группы глаголов говорения (ВДАТИ, КЛИКАТИ, речи и др.), насильственного действия (ПОБИТИ, рлзл чити и др.), созидания и разрушения (ДОЛАТИ, НАСТАТИ, строити, истршити, СЖИГАТИ И др.), физического действия и воздействия (вдргивлти, НАПОЛНИТИ, крлсити и др.). Конкретные действия конфессионального характера также могут составить целую группу (ВІНЧАТИ, крестити, постричнсА, СВАТИТИ И Др.). В этом же классе глаголов действия большие группы слов обозначают психические действия и воздействия (вн шити, ВОСПИТАТИ, рАзврАТИти, ХВАЛИТИ и др.) и действия интеллектуальные (ДУМАТИ, ПОЗНАТН, АСНИТИ, ИЗОБРЕСТИ и др.). Лексико-семантические группы глаголов также указывают на преимущественное изображение в ЖСтП конкретных действий различного характера (физического, конфессионального, насильственного и др.).
Материал действительности
2.2.1. Преподобный Кирилл, игумен Белозерский Кирилл Белозерский был основателем и игуменом Кирилло-Белозерского монастыря во имя Успения Богородицы, ставшего одним из главных духовных, хозяйственных и культурных центров Московской Руси и собравшего вторую (после Троице-Сергиевой лавры) крупнейшую монастырскую библиотеку русского средневековья. В Древней Руси Кирилл Белозерский пользовался исключительным почитанием.
Козма (будущий Кирилл) родился в 1337 г. в Москве в благочестивой семье. В детстве хорошо учился, рано постиг Писание и, "имея в сердце добродетель", был любим всеми. Его родители рано умерли, и мальчик решил стать иноком. Однако никто не смел совершить постриг, опасаясь "сродника" Козмы, принявшего на себя заботу о сироте, Тимофея Вельяминова, окольничего великого князя Дмитрия Ивановича. Вельяминовы были одними из самых знатных и богатых среди московских бояр. Взрослый и окруженный вниманием родственника Козма стал казначеем у своего опекуна, но продолжал мечтать о монашестве. Помог Козме уйти из дома в Симоновский монастырь Стефан игумен Махрищский (в житии об этом рассказано весьма авантюрно).
Основатель и архимандрит Московского Симонова монастыря Успения Богородицы Феодор, племянник и воспитанник Сергия Радонежского, постриг Козму (ему было от 33 до 43 лет) и дал имя Кирилл.
В монастыре Кирилл был в послушании у старца Михаила, будущего епископа Смоленского; работал в хлебне и поварне, иногда переписывал книги. Пахомий пишет, что на Кирилла обратил внимание Сергий Радонежский и, посещая Симонов монастырь, нередко заходил к нему в хлебню и подолгу с ним беседовал. Авторитет Кирилла среди братии был велик, и когда Феодора избрали Ростовским архиепископом, игуменом 177 монастыря стал Кирилл, но ненадолго, поскольку предпочитал уединение и безмолвствие.
С этим было связано и решение Кирилла покинуть монастырь, и по услышанному им однажды призыву Богородицы он пошел на Белоозеро. В дальнем и трудном путешествии его сопровождал симоновский монах Ферапонт.
Кирилл узнал в лесной чаще место, указанное Божьей Матерью, вырыл пещеру и начал трудиться, вырубая лес и расчищая место для обители. Со своим спутником Кирилл расстался "по совету", и Ферапонт километрах в пятнадцати от него обосновал свой монастырь.
К Кириллу начали приходить люди, одни "пользы ради", другие оставались с ним жить. Вскоре была воздвигнута маленькая деревянная церковь во имя Успения Богородицы. О чудотворстве Кирилла стало известно далеко за пределами Белозерья. Слава о его подвиге, о его мудрости, кротости и нестяжательности способствовала увеличению братии. Так небольшой скит постепенно превращался в монастырь, в котором Кирилл установил строгое общежитие, но заботился о монахах и даже иногда заглядывал в поварню и помогал поварам.
Умер Кирилл в 1427 г., похоронен в Кирилло-Белозерском монастыре.
К этому времени братия основанного им монастыря во имя Успения Богородицы насчитывала 53 человека. [Прохоров 1993, с. 11 -- 44; Федотов 1990, с.156 -- 150; Розов 1981, с.111 -- 113; Макарий 1886 , с. 230 -- 234; Кадлубовский 1902, с. 36 -- 37].
День празднования памяти преподобного Кирилла Белозерского -- 9 (22) июня.
В ЖКБ, кроме подробных описаний эпизодов из биографии Кирилла, приводятся многочисленные фактографически и детально изложенные чудеса, творимые святым как при жизнии, так и происходившие возле его гроба. В текст жития вставлено "НдКАЗАНИС ПрСПОДОЕНДГО ОТЦА НАШГ0 КирИЛА ИЖ6 С%ИЛГЬ БРАТИИ ВЪ ОБИТСЛИ ГфСВАТЫА БоГОрОДИЦА... СИр ЧЬ Д%ВНАА ГРАМОТА".
Строгое и мнимательное отношение агиографа к реалиям жизни Кирилла Белозерского, указание в изложении на конкретных людей, четкая запись их имен и проч., даже документа - духовной грамоты характерно для писательской манеры Пахомия Логофета.
Синтаксическое тождество исследуемых списков ЖСР
3.3.1.Приступая к анализу синтаксиса ЖСР по спискам РГБ, ф.304, № 746 (далее Т-С) и РГБ, ф.299, № 705 (далее Tf, следует сразу сказать, что по характеру и использованию синтаксических средств в этих списках нет никаких принципиальных различий.
С одной стороны, внутри каждого из них не наблюдается синтаксических отличий в их частях, т.е. ситуации, когда одни фрагменты текста написаны не так, как другие. С другой -- эти списки тождественны между собой с точки зрения их синтаксических структур.
Принимая во внимание время написания и сведения о возможности их создания лишь двумя авторами, синтаксис произведений которых различен, можно предположить, что списки Т-С и Т восходят к редакциям (редакции), составленным одним автором.
Конечно, между этими рукописями можно обнаружить некоторые несовпадения, связанные с заменой в параллельных частях текстов одних синтаксических конструкций на другие, например, дательного самостоятельного на сочетание глагола и причастной формы или изменение безличной конструкции, но, во 2 Пагинация XIX в. рукописи РГБ, ф.299, № 705 весьма своеобразна; при указании листов оставляем ее без изменений. первых, это довольно редкое явление, а во-вторых, это не означает, что замененная конструкция вообще отсутствует в тексте.
Таким образом, анализируемые списки ЖСР представляют синтаксическое единство как внутри себя, так и между собой.
Синтаксическое тождество текстов Т-С и Т определяется прежде всего тем, что в них используются одни и те же конструкции и обороты, свойственные книжно-славянскому типу литературного языка Древней Руси.
Это относится к употреблению в них дательного самостоятельного: Ри ителїе же ЧСТНАГО того отрок ВЪЗВ ЬСТИША сціенник о прогХдніи стго отр кд еФе ем въ чр в мтрни ctfiutf (Т-С 211 - 211 об), проходАціоу шоу нйкьна доукрдвы WEpeTC некоего стдрьцд (Т 41/40), по се же времени H K0M01f миноувшоу преАпомАноутыи... оученикъ... оуплс BP0YM6HVW ем ПАСТВ (Т 95 об), ИСХОДАЦІОІ/- же М0у ИЗЪ ВрАТЪ МОНАСТЫрь.СКЫХ АБЇе вси оуди рлслАЕІшА (Т 97 об). При этом обращает на себя внимание весьма специфическая черта в употреблении дательного самостоятельного, которая обнаруживается и в том и в другом списке: использование этого оборота не в начале предложения: е ПрОСЛАВЛАТИСА СТОМ ИМЄНИ Г0 Т МЖС AUJC Е# ТАКО ИЗВОЛШ (Т С 224 об), им-Ьдше ТЪ ЧЛКЪ СНА МАЛО С ЦІЄ отрочА и том «ГЬЛО КОЛЬЦІ (Т-С 226), їдко НА тол м ст Kov х«Ф«ґ проелдвити О\(ТОАНИКА своег (Т 46), слоучнсА емоу прийти вт» мдндстырь вечр со Ці глоукок (Т 96), - что, скорее всего, свидетельствует о приобретении дательным самостоятельным функции придаточного предложения; именительного предикативного: СПОАБЛЬШЄСА ВЫТИ ТАКОВОМ отрите риАгелїе (Т-С 210 об), XOUJT със А изврАнъ выти Ео (Т-С 211 об),ДА EOVACTb тЕ ПрИБ ЖИЦІС (Т 48 об), ГО ЮНОСТИ Л\0А не вых злдтоносець (Т 82/81 -- 82/81 об), иж Е ше И ДХОВНИКЪ (Т 105/104); глагола-связки в настоящем времени: отрочд же твое не &ир Ьт но живо ес (Т-С 227), ни р Ы крдсных ІАКОЖ ОБЫЧАИ ес СЛАВНЫ носити (Т-С 230 об), кто ес онъ (Т-С 231 об), донн всіши видим ес (Т 56 об), кто ес инокъ WHT» (Т 63 об), іакож WELIMAH ес мртвым (Т 92), оув-Ьд же како стдрець WHT ІАВЛЄИСА СТЫИ Оергїе ес (Т 97), и стыих чюдесА неи3четнА cо (Т 105/104); как моно-, так и полинегативных конструкций: николиж мъ ем КЛОНИСА (Т-С 214), възв ститиж ником слгЬдше (Т-С 228), не врдним веденій никымже (Т-С 215), ДА НИКОГ АЖб ДА не слыш ВАСЪ (Т-С 225 об), ничтоже ovcirfcBAAuie (Т 41/40), ничтоже могоу рАзоум-Ьти (Т 41/40 об), не в TV николиже тешсцшіа воды (Т 55 об - 56), ІАК не М0Ц1И ГО М СТA WHO НИКАКОЖ двигнути (Т 97 об).
Разнообразны употребленные безличные обороты с глаголами СЛ ЧИТИСА, СЛ ЧАТИСА, ПрИЛ ЧИТИСАГ СЛ ЧН Ж СА И ТАКОВО В ТОЙ овитгкли (Т-С 221), CAOY4H ВО СА гакоже ш IWAHH прАтчи (Т 39/38 об), ЗАВЫВЪ же WB TT, свои... 1АКОЖ во мноз х члиДх слоучлть (Т 98/97 об), прилоучисл прийти к немоу стАрьдю (Т 48); с формами глагола ПОДОБАТН: ПОАБАТ пр кж причлститисА АХОВНЫА пїціА (Т-С 213), ПОДОБАЄТЬ прєже дховньна ПИЦІИ примлститис (Т 42/41 об); с формами глагола MHTVTH (СА): не МНАШЄ ТОГО БЫТИ (Т-С 230), віко МНТЇТИ ПЛАМЄНИ великоу исходити (Т 49 об -- 50/49), видит Н К0Г СТАрьДА... И ВТ, СЛ ЬА СГ Ш Л\Н ТИ Н К0Г АрХИсрІїА (Т 96 об); с формами других глаголов: въ монлстир глс СЛЫШАТИСА (Т-С 229), воды иже СЗ ЗЄМЛА ИСТИМСТ К1 ИСКОНИ НА ТОМ МТЇСТТІ не выло (Т-С 224 об - 225), ШСАЗАВЪ же р кою рлзоулгЬ іако ни СЛ ІДА рАНЫ WHOA WCTATHC (Т 97), НИЧТО НА НИ ЗНАЛЛЄННЄ ЕОЛТЇЗНИ KVK0 видати (Т 104 об), тогдАже ВСА мерленА зрлхоусА її крови (Т81); с причастием страдательного залога и формами глагола выти: Н ВЗБрАННО МИ Б ДТ (Т-С 212 об), Б же ПИСАНО СЇЦЄ (Т-С 234 об), во остртш... принесено выс вт мАНАСтырь множество ХЛТЬБТЬ (Т 54), третий по томоуже принесено выс (Т 54 об).
Здесь же заметим, что в академическом историческом синтаксисе эти безличные конструкции - страдательно-причастные безличные предложения - оцениваются для XV - XVII вв. как имеющие разговорный характер [Борковский 1978, с.286].
Безличными являются и обороты с предикативными наречиями мофно/не МОЦІНО: немоціно ес ТАКОВОМ Mfcktf СЛАВНІ и чєсн# в НИфетЧ ПрСБЫВАТИ (Т-С 230 об), Прение БО ЮБЬфАГО воскрснЇА южити нємоціьно ес николл&ке (Т 59), АЦІЄ БЫ им МОЦІЬНО и 284 съоумрсти (Т 92); БОЛЬШЕ: Б же того волАринл Больше л. члісь
Особо следует отметить, что, как в текстах ЖСтП, ЖКБ и ЖАМ, в списках ЖСР зафиксировано безличное употребление сочетания Б Ь видати: и ТАКО Б Ь ВИДАТИ ЧК АНОС БоренЇ М ЖА (Т-С 217), и в видати чюАно Борснис MOVЖA (Т 49 об), И Б ВИДАТИ X WAPA И3рААНА В ДОБрОД ТСЛСХ СЇАЮША (Т 78 об), И Б ВИДАТИ ПррЧЬСКОС СЛОВО СБЫВ1ШССА (Т 81) И форМЫ рЧ: АШ EW
Хоцієши рсч слыши РАЗУМНО (Т-С 209 об), СДА BW ре кнГгы оучисл (Т-С 211 об), ЄДА Бо рч толико юнъ сын КНИГАМ оучисл (Т 40/39 об).
Один раз в списках Т-С и в Т в одном и том же предложении отмечена безличная конструкция, образованная сравнительной степенью наречия оунс: тгк же вместо ГЬІШНЇА ССБ МНОЖАИШ БОЛЕЗНЬ НАВСДОХ 0\"Н МИ БЫ БЫЛО 1AK0 ДА В Д0М# МОСМЬ... (Т-С 226 об), ни же вместо оіггкшсниіа МНОЖАЩЕЮ ПСЧАЛЬ сов НАВДОХ OYH БЫ ми віко ДА въ момь домо - (Т 58/57). Наречие оунс является старославянизмом, оно есть в старославянском словаре, и так оно охарактеризовано в историческом синтаксисе, хотя едва ли можно утверждать, что о\"нс "употребляется лишь в житийной литературе" [Борковский 1978, с.269].
Наконец, в Т-С списке отмечены три случая употребления наречия н&кно при образовании имперсональной конструкции. При этом н&кно употребляется или в сочетании с инфинитивом: 285 ТІМЖЇ во н но ес CD многы и преслдвны ГО ЧЮДСЪ ЄДЇНО или дв-fc ВЪСПОВ-ЬДАТИ (Т-С 223 об), -- или как самостоятельный конституент: н&кно EW ес црство нвсно (Т-С 220), число врлтїи множдшес пїфК ж н жно кло и оск но (Т-С 245).
Безличная конструкция "н&кно + инфинитив" в Т-С списке, по-видимому, является самой ранней фиксацией этого оборота, поскольку историческим синтаксисом она отмечается только у Аввакума [Борковский 1978, с. 271]. Относительно же самостоятельного употребения н&кно в безличной конструкции в историческом синтаксисе вообще не упоминается.
Язык древнерусской агиографии конца XIV-XV вв. и проблема второго южнославянского влияния
Второе южнославянское влияние, т.е. обращение Руси к южнославянской письменной культуре, в истории русского литературного языка традиционно относят к концу XIV—XV вв. При изучении рукописей этого периода исследователи обратили внимание на изменение внещнего облика рукописей, на новые способы украшения, оформления, на изменение орфографии памятников письменности по сравнению с предшествующими периодами. Эти новшества внешне сближали русские памятники письменности с болгарскими и сербскими рукописями той же эпохи.
Как известно, термин "второе южнославянское влияние" ввел в конце XIX в. А.И. Соболевский в лекциях, которые он читал в Петербургском археологическом институте и которые немного позже вошли в его книгу "Переводная литература Московской Руси XIV--XVII вв." [Соболевский 1903].
А.И. Соболевский прежде всего обратил внимание на изменения во внешнем оформлении рукописей. Он указал на конкретные нововведения в графике и орфографии и сделал вывод о том, что между половиною XIV и половиною XV веков русская письменность подпала под очень сильное влияние южнославянской письменности и в конце концов подчинилась этому влиянию [Соболевский 1894].
Тогда же, в конце XIX в., В.О. Ключевский занялся изучением оригинальных русских житий. Интересовали они его как источник фактических сведений о выдающихся событиях и людях Древней Руси. Не будучи ни литературоведом, ни языковедом, В.О. Ключевский сделал некоторые замечания по поводу изощренности языка и риторических излишеств стиля жИтий конца XIV -- начала XV вв., главным образом, это касалось произведений Епифания Премудрого [Ключевский 1871].
Взгляды А.И. Соболевского на южнославянское влияние в письменности Руси конца XIV—XV вв. и мнение В.О. Ключевского о стиле древнерусских житий этого времени легли в основу утверждения в науке второго южнославянского влияния, которое стало рассматриваться как влияние на письменность, на язык и стиль древнерусских памятников, на литературу и вообще на всю русскую культуру конца XIV—XV вв.
В работе "Основные этапы истории русского языка" (1940) В.В.Виноградов, указывая, что поворот к книжно-риторическому, славянизированному стилю, вызванный вторым южнославянским влиянием с конца XIV в., является чрезвычайно важным этапом в истории русского литературного языка, писал: "Этот высокий славянизированный язык, противопоставляемый "простой речи", "просторечию", все же считается русским. Даже южнославянские реформаторы церковнославянского языка а XIV -- в начале XV в. готовы были признать конструктивной основой нового общеславянского языка именно русскую книжную его редакцию" [Виноградов 1978, с. 31-32]
Новый этап в изучении проблемы второго южнославянского влияния открылся докладом Д.С. Лихачева на IV Международном съезде славистов [Лихачев 1958]. В докладе, наряду с глубоким анализом культурной ситуации Руси периода второго южнославянского влияния, с важными концепциями и интересными сопоставлениями, были сформулированы и не вполне обоснованные положения, к которым относится, например, подтверждение традиционной точки зрения на связь стиля "плетения словес" со вторым южнославянским влиянием. Говорилось, что этот особый литературный стиль возник в Болгарии в Евфимиевскую эпоху и устойчиво сохранялся в России вплоть до XVII в. Однако это представление основано на смешении стиля "плетения словес" с ярко проявившимся и достигшим своего расцвета в конце XIV—XV вв. "украшенным" стилем, берущим свое начало в византийской литературе и сохранявшимся во всей средневековой художественной словесности. Это внесло в решение проблемы второго южнославянского влияния дополнительную сложность єщє kden4e связав это влияние с языком jioebhedуcckhx литературных памятников
Не вполне верной, но вполне традиционной к тому времени была и точка зрения Д.С. Лихачева на русские жития конца XIV— XV вв. Не ставилось под сомнение, что тексты этих житий в 340 наиболее значительной степени подверглись второму южнославянскому влиянию.
Вместе с тем в докладе Д.С. Лихачева было отмечено, что эпоха конца XIV—XV вв. весьма сложна и значительна в истории Руси и потому необходимо более детальное изучение русской культуры этого периода. Именно это требование сделало выступление Д.С. Лихачева на IV съезде славистов эпохальным.
К изучению проблемы второго южнославянского влияния обратились литературоведы, палеографы и лингвисты. Многие исследования приводили к пересмотру традиционных точек зрения на этот вопрос.
Так Л. А. Дмитриев, исследуя литературное творчество митрополита Киприана, болгарина по происхождению, с именем которого связывалось появление в древнерусской литературе второго южнославянского влияния и который являлся учеником патриарха Евфимия и долгое время был близок к нему, доказал, что "Житие Петра митрополита" в редакции Киприана "по стилю и своим языковым особенностям не идет в русле памятников второго южнославянского влияния. То, что в период второго южнославянского влияния болгарином, пришедшим на Русь, человеком высокой книжной культуры, было написано агиографическое произведение не в духе второго южнославянского влияния убедительно подчеркивает внутренний характер этого явления" [Дмитриев 1963, с. 250].
Полагая, что в конце XIV--XV вв. не могло быть влияния культуры одной страны на другую, болгарский славист И.С. Дуйчев фактически отверг проблему второго южнославянского влияния и поставил вопрос о взаимовлиянии [Дуйчев 1963].
Л.П.Жуковская, исследовав орфографию "Жития Анисьи" по различным спискам (по происхождению древнерусским) [Жуковская 1982], показала, что орфографические явления, которые традиционно объяснялись вторым южнославянским влиянием и связывались с реформой патриарха Евфимия, наблюдаются в древнерусской письменности позже и проблема второго южнославянского влияния требует своего пересмотра.
Вопрос о времени возникновения второго южнославянского влияния рассмотрен в другом исследовании Л.П. Жуковской — "О южнославянском влиянии XIV—XV вв. (на материале проложного Жития Евгении)" [Жуковская 1982 ]. Здесь отмечается, что "время распространения в русской письменности орфографических особенностей, сходных с орфографией южнославянских рукописей, определяется примерно на век позже, чем это принято в нашей литературе вопроса" [Жуковская 1982 , с. 50], "период взлета южнославянского влияния никак не относится к рубежу XIУ—XV вв. и даже к первой половине ХУ в. (о XIV веке вообще речь идти не может). Оно относится к более позднему времени а к концу XVI века начинается уже постепенный отказ от многих шюникших в русские книги южнославянских особенностей" [Жуковская 1982 с. 29].