Введение к работе
Актуальность темы. "Специфика эволюции литературного языка (и вообще языковой нормы) состоит в том, что языковые процессы .определяются представлениями о языке самих носителей.языка".1 Таким образом, языковое сознание, определяющее телеологию развития языка и в силу этого являющееся одной из его динамических моделей, представляет особую эвристическую ценность. Ключевое значение для реконструкции языкового сознания книжников конца XVI - XVII вв., имеют данные, относящиеся к их метаязыковой деятельности, и в первую очередь, данные грамматик. Глоссы, исправления в ходе процесса "книжной справы", аргументы во время лингвистико-богословских споров дают возможность выявить отдельные принципы видения языка его носителями, однако не всегда формируют целостную картину. Первые грамматики славянского языка, возникшие в целях его охранительной нормализации в Юго-Западной Руси в конце XVI - начале XVII вв., занимают особое место в развитии филологической традиции. "Тематическое разнообразие в сочетании с систематизированностью разработки основных тем делают жанр грамматик в XVI - XVII вв. самой универсальной и полной для своего времени книгой о языке, в наибольшей степени представляющей раннюю филологическую традицию".2 Систематизируя нормативные формы, выдвигая правила их образования и идентификации, грамматика концентрирует в себе наиболее специализированное знание о языке, понимание структуры языка его носителями, эксплицирует языковой идеал социума. Одновременная фиксация в грамматическом описании языка -"грамматики церковнославянского языка запечатлели книжно-славянский язык в основном в том виде, в каком он сложился к концу XVI в. со всеми признаками русификации, какой достиг этот язык за предшествовавшие семь столетий"3, и мысли о языке, составляющая специфику жанра, делает грамматику максимально "сильным" и, в то же время, потенциально неисчерпаемым источником для истории литературного языка, что и определяет актуальность предпринятого исследования.
'Успенский Б.А. Книжное произношение в России (Опыт исторического исследования): Дис...
докт. филол. наук. М..1971, с. 845
2Мечковская Н.6. Ранние восточнославянские грамматики. Минск, 1984, с. 35.
3Ремнева М.Л. История русского литературного языка. М., 1995, с. 23
Ранние грамматики славянского языка всегда были и продолжают оставаться предметом пристального внимания ученых. Созданные в результате усвоения инокультурной (прежде всего греческой) традиции, грамматики исследовались в плане источников, в плане их соотношения с грамматиками классических языков. Изучению подвергалась "анатомия" грамматик - их композиция (как способ организации структуры описания), принципы отбора и систематизации материала, состав рубрик и кодифицированных в них элементов. При этом кодифицированная в грамматиках норма словоизменения сопоставлялась с той нормой, которой реально руководствовались в своей письменной практике "книжные люди" этого времени. Данные грамматик также использовались и как источник сведений о грамматическом строе живого языка периода их появления. В целом, в существующих работах в этой области исследованию в том или ином аспекте подвергались зафиксированные в грамматических описаниях (1) язык и (2) представления о его структуре авторов этих описаний.
Научная новизна настоящего исследования состоит в том, что здесь впервые предпринимается попытка реконструкции принципов видения языка его носителями в определенную эпоху не по отношению к сознанию, "порождающему" грамматическое описание (уровень механизма порождения), а по отношению к сознанию, воспринимающему этот текст (уровень механизма восприятия). Сформулированный подход позволит решить или, по крайней мере, наметить пути решения проблемы бытования грамматики в социуме. В данном случае речь идет не столько о том, как, в какой мере книжник пользовался грамматическими руководствами в своей практике, насколько успешно справлялся он с задачей извлечения из парадигмы нужной в данном контексте формы, -такая постановка вопроса априорно предполагает, что грамматика в целом уже принята им как способ нормирования языка и воспринята в большей или меньшей степени, сколько о этапах и формах вхождения текста грамматического описания в социум.
Оптимальной для" экспликации самосознания культуры (в частности - ее языкового сознания) является ситуация диалога с иной культурой, когда она "обнаруживает и впервые формирует свои новые смыслы, формы, устремления".4 Поэтому выявление механизма восприятия текста грамматики в инокупьтурном социуме предоставляет максимальные возможности для реконструкции языкового сознания
Библер B.C. Михаил Михайлович Бахтин, или Поэтика культуры. М., 1991, с. 104.
/
з представителей этого социума. В то же время, взгляд "извне"
способствует углублению нашего осмысления самого воспринимаемого текста, актуализирует те особенности языка-объекта и метаязыка грамматики, которые оставались не выявленными при контактном рассмотрении.
Ситуация диалога грамматики с инокультурным языковым сознанием возникает в первой половине XVII в., когда в Московскую Русь наряду с другими изданиями, активно ввозимыми из Руси Юго-Западной, попадают первые грамматики славянского языка. Появление грамматик в Юго-Западной Руси свидетельствует о том, что там к концу XVI в. под влияние факторов социолингвистического характера (особенностей структуры культурно-языковой ситуации) сложилось новое, отличное от традиционного, характерного для Руси Московской, отношение к цел. языку. После второго южнославянского влияния языковая ситуация Юго-Западной Руси формируется по западной модели, предполагающей сосуществование двух литературных языков: наряду с цел. языком (югозападнорусской редакции) в функции литературного языка выступает "проста или руска мова". Наличие двух литературных языков, конкурирующих друг с другом, определяет более строгий подход к системе требований, предъявляемых к литературному языку (знание языка предполагает активное им владение, а понимание текста -возможность его интерпретации), необходимость теоретического обоснования его достоинства. Это, в свою очередь, приводит к созданию нового типа лингвистического описания - грамматики, с которой "связан новый, аналитический способ осмысления языка (путем систематизации языковых элементов и правил их выбора); новый подход к нормированию языка (путем кодификации языковых норм в грамматических описаниях в отличие от презентации нормы в образцовых текстах); новый метод обучения языку (путем экспликации грамматической системы в сознании учащихся в отличие от обучения языку путем многократного прочитывания нормативных текстов)".5
Между тем, в Московской Руси, реализующей восточную культурную модель, продолжает функционировать один литературный язык - цел. язык (великорусской редакции). Доминирует традиционное неконвенциональное отношение к цел. языку как средству выражения Богооткровенной истины, которое исключает саму возможность
5Мечковская Н.Б. Архаическое и новое в лингвистическом сознании одной эпохи (к характеристике восточнославянских грамматик XVI - XVII вв.). Slavica Tartuensia, 1985, № 1, с. 16.
\
существования системы правил порождения новых текстов. Традиционализму подчинены и сочинения о языке (преимущественно, орфографические руководства), призванные обеспечить стабилизацию рукописной традиции и обучение грамоте.
Вышесказанное позволяет сформулировать цель предпринимаемого исследования как определение характера бытования авторитетной югозападнорусской грамматики в Московской Руси в первой половине XVII в., которое даст возможность проследить диалог различных культурно-языковых моделей, выявить зоны влияния и отторжения двух лингвистических идеологий.
Материалом исследования служит Трллшдтїкл словенскл съвршнндго иск&твл ослш члстїн слова, и ингіх нЬ"жднгіх" Лаврентия Зизания (Вильна, 1596 г.). Выбор этого текста обусловлен рядом обстоятельств. ГЗ - первая грамматика славянского языка ("зри же гако и перилл естъ словснскда грллмиткл"). Соответственно, для великорусских книжников это первая встреча с принципиально новым типом грамматического описания, реализующим иное, отличное от их собственного, отношение к литературному языку, иную лингвистическую идеологию. Строгая композиция ГЗ, ее небольшой объем, однозначно определенный адресат (спудеи братских школ), установленный круг источников делает этот текст "поддающимся" аналитическому разбору в большей степени, чем текст "наиболее совершенной" и вместе с тем более загадочной грамматики Мелетия Смотрицкого 1619 г.
Для установления характера бытования ГЗ в Московской Руси в использованы редакции и списки ГЗ, выполненные великорусскими книжниками в первой половине XVII в.6 [здесь и далее термины "список" и "редакция" употреблены условно, чтобы передать различие в объеме текстологических изменений, внесенных книжниками в текст ГЗ, -минимальном в первом случае и максимальном во втором], текстологический и собственно лингвистический анализ которых составляет конкретную задачу исследования.
6 1."КнТгл глємаа грамматика по пзъжЬ' словенски. Составленлж древними люЕомУдрцъ! Паламидомъ, Г Кддмосомъ I ДГоннсомъ граммотнкомъ, преж ржства \кл їдко л*кт за < Ї влфьшн" (далее Гр1); 2. "Начало кішз-k глемен грамматика" (далее Гр2) РГБ, ф. 299, ед.хр. 336, л.1 - 23, 82 - 95; 3. "Грамматика словенска составлена ЛаврентТем Знзанїем" РГБ, ф. 236 (собрание Попова А.И.), ед.хр.182, л. 1 - 8 об.; 4. РГБ, ф. 178 (Музейное собрание), ед.хр. 1403, л. 1 - 105; 5. РГБ, ф.310 (собрание Ундольского В.М.), ед.хр.974, л. 121 -205; 6. ГИМ, Синод., ед.хр.938, л. 117 -197 об.; 7. НБР, ф. 588, ед.хр.1655, л. 176 - 192.
/
/
В результате текстологического и лингвистического анализа рукописей установлены различные типы бытования ГЗ в Московской Руси в первой половине XVII в., что составляет теоретическую значимость работы.
Практическая ценность исследования состоит в том, что материалы и результаты исследования могут быть использованы при разработке общих курсов и спецкурсов по истории русского литературного языка и при создании работ обобщающего характера, посвященных истории грамматической мысли.
Апробация работы. Основные результаты исследования получили отражение в трех опубликованных статьях и были изложены в докладе на заседании отдела структурной типологии и сравнительно-исторического языкознания Института славяноведения и балканистики РАН (1996 г.). Диссертация обсуждена на заседании кафедры русского языка филологического факультета МГУ (1996 г.).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка используемой литературы и двух приложений.