Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Понятие интертекстуальности в теории лингвистики 11
1. Текст как объект лингвистического и литературоведческого анализа
1.1. Историография проблемы, основные концепции 19
1.1.1 .Концепция «диалогизма» ММ. Бахтина
1.1,2.Постструктуралистская концепция Ю. Кристевой 24
1.1.3.Альтернативные концепции интертекстуальности
1.1.4. Референциальная концепция Н.А. Кузьминой
1.1.5. Интертекстуальность, интертекст, интертекстема определение понятий 47
1.1.6. Формы интертекстуальных включений
1.1.7. Функции интертекстуальных включений
ВЫВОДЫ по первой главе 53
ГЛАВА II. Функционирование интертекстуальных включений в прозе Татьяны Толстой (на материале романа «Кысь»)
2.1. Контекстуальная трансформация и цитация 56
2.2. Цитирование и пародирование фольклорных выражений, сюжетов, пословиц, легенд
2.3. Семантическая трансформация, связанная с появлением нового, неожиданного значения у слова и с топонимическими наименованиями
2.4. Синтаксические реминисценции 88
ВЫВОДЫ по второй главе 90
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 93
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 97
СПИСОК УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ 112
ПРИЛОЖЕНИЕ №1 Ш
ПРИЛОЖЕНИЕ №2 155
- Текст как объект лингвистического и литературоведческого анализа
- Историография проблемы, основные концепции
- Контекстуальная трансформация и цитация
Введение к работе
Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению интертекстуальности прозы Татьяны Толстой. Интертекстуальность как форма взаимодействия привлекает внимание лингвистов и литературоведов начиная с конца 60-х годов XX века и до настоящего времени (И.В. Арнольд, 1995; О.В. Богданова, 2002; Н.С. Валгина, 2003; М.Л. Гаспаров, 2002; А.И. Горшков, 2001; С.А.Иванова, 2002; Н.А. Кузьмина, 2006; Г.И. Лушникова, 1995; В.П. Руднев,2001; И.П.Смирнов,1995; А.К.Устин, 1995; Н.А. Фатеева, 2006; К.А. Филиппов, 2003; Ж.Е.Фомичева, 1992; В.Е.Чернявская, 2005; И.И. Яценко, 2001 и др.). На сегодняшний день интертекстуалыюсть изучается на разном материале: на научных текстах (В.Е. Чернявская, 2000; Е.В. Михайлова, 1999); на материале прессы (К.А. Костыгина, 2003; Т.А. Сандалова, 1998); на художественных текстах Дж. Барта, А. Ремизова, О.Э. Мандельштама, В. Брюсова, Р. М. Рильке (Н.С. Олизько,2002; И.Ю. Целовальников, 1999; Т.Л. Ревякина, 2004; А.Х. Сатдретдинова, 2003; Н.В.Пигина, 2005). Разностороннему изучению творчества Татьяны Толстой посвящено большое количество научных монографий (Е. Гощило, 2000; Богданова О.В., 2004), статей (П. Вайль, А. Генис, 1990; М. Липовецкий, 2001; Б. Парамонов, 2000; И. Роднянская, 2001; А.В. Пронина, 2002 и др.), исследований (О.Е. Крыжановская, 2005; К.А.Щукина, 2004).
Однако вышеназванные изыскания интертекстуальности имеют только литературоведческую направленность, а системного изучения межтекстового взаимодействия и функционирования интертекстуальных включений в художественном произведении с лингвистических позиций до сих пор не проводилось.
Актуальность данного исследования обусловлена, с одной стороны, активным изучением интертекстуальности в лингвистике, а с другой, необходимостью комплексного анализа межтекстового взаимодействия на
материале творчества Татьяны Толстой как автора, в творчестве которого интертекстуалыюсть особенно активно проявляется на различных уровнях
- семантическом, фонетическом и синтаксическом.
Объектом исследования являются речевые единицы - интертекстуальные
включения различных типов (далее интертекстемы), обладающие следующим
рядом признаков: атрибутированностъ/неатрибутированность,
трансформированность/ нетрансформированность, воспроизводимость
интертекстуальных включений, место актуализации интертекстемы.
Предмет исследования - функционирование различных интертекстем в романе Татьяны Толстой «Кысь»
Цель настоящей работы состоит в описании и создании типологии интертекстем в языке романа Т. Толстой «Кысь». В основе нашего анализа лежит узкое понимание интертекстуальности, при котором исходный текст содержит в себе ссылки на другие тексты на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах - цитатах, аллюзиях, реминисценциях и т.д.
- при этом ссылки могут быть как с указанием автора, так и без указания.
К достижению поставленной цели ведет решение следующих задач:
1) выявить особенности проявления интертекстуальности в
творчестве Татьяны Толстой:
создать типологию интертекстем в романе Татьяны Толстой «Кысь»;
описать способы и средства выражения интертекстуальных включений;
выявить специфические черты языковой картины мира Т. Толстой.
в ходе исследования определить специфику функционирования интертекстем в романе Т. Толстой.
определить место и роль интертекстуальных элементов в идиостиле автора.
Методологической основой диссертационной работы являются философские категории всеобщего, особенного и единичного, лингвистические категории абстрактного и конкретного. Кроме того, методология базируется на современных теоретических представлениях о культурно значимой функции речевых единиц.
Для решения поставленных задач используются следующие методы и приемы. Принцип системного подхода позволит выстроить взаимосвязанную и организованную систему языковых единиц. Основным исследовательским методом является описательный метод, применяемый при характеристике структурной организации, компонентного состава, семантических свойств и отношений интертекстем. Метод компонентного анализа способствует осмыслению формирования семантической структуры языковых единиц. Метод контекстуального анализа позволяет проанализировать функционирование языковых единиц в тексте. Дистрибутивный метод необходим при анализе лексико-семантической и синтаксической сочетаемости интертекстем. Метод анализа и синтеза позволит классифицировать и синтезировать единицы. Метод интроспекции использован при выявлении скрытых цитат, скрытых интертекстем.
Научная новизна исследования обусловлена тем, что впервые целостно и системно рассматривается интертекстуальность прозы Т. Толстой, при котором:
учитываются различные стороны проявления межтекстовых связей (рассматриваются различные типы интертекстовых включений, их функции, особенности восприятия читателем интертекстуальных включений);
учитываются различные уровни проявления интертекстуальности в тексте - семантический, фонетический и синтаксический;
3) исследуется влияние интертекстем на формирование специфической картины мира писателя и создание художественной образности романа.
Источником картотеки является роман «Кысь», из которого методом сплошной выборки извлечены единицы анализа - интертекстемы в количестве 372 единиц в 880-ти употреблениях.
В ходе исследования были сформулированы следующие научные положения, выносимые на защиту:
Татьяна Толстая - автор, в творчестве которого широко представлены различные интертекстуальные включения, реализующие авторский замысел и концептуальность произведения;
систематизация интертекстуальных включений основывается на функционировании в тексте и репрезентирует относительно точную типологию, так как та или иная форма включения, обусловленная взаимопроникновением, может не иметь четких границ;
интертекстуальные включения в романе представлены различными типами, но основными являются следующие:
цитаты и контекстуальная трансформация, проявляющаяся в трансформированных цитатах и фразеологических единицах;
цитирование и пародирование фольклорных выражений, сюжетов, пословиц, легенд и т.п.;
семантическая трансформация, связанная с появлением нового, неожиданного значения у слова и с топонимическими наименованиями;
синтаксические реминисценции.
4) специфика функционирования интертекстем проявляется через
трансформацию, основной целью которой является стилизация. Механизм
трансформации идет в двух направлениях: трансформация
непосредственно речевой единицы и трансформация семантического
контекста.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что исследование расширяет представление современной лингвистики о сферах функционирования интертекстуальности, о коммуникативных возможностях интертекстуальных включений. Этим исследование способствует расширению как самой теории интертекстуальности, так и лингвопоэтики, функциональной стилистики. Работа представляет интерес для лексикологии, в частности, фразеологии, так как в исследовании впервые рассматривается трансформация фразеологических единиц.
Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты и языковой материал могут быть применены для лекций и семинаров по стилистике и литературному редактированию, лексике и фразеологии, лингвистике текста, лингвопоэтике, филологическому анализу текста, а также при чтении спецкурсов по современной русской литературе, в частности, об идиостиле Татьяны Толстой. Результаты исследования могут быть применены в лексикографической практике при составлении словаря Татьяны Толстой.
Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка, приложения.
Во введении определен предмет исследования, обоснованы выбор темы, актуальность, теоретическая и практическая значимость, научная новизна диссертации, изложены цель и задачи, решаемые в работе, указаны методы и приемы проведенного анализа.
Первая глава «Понятие интертекстуалыюсти в теории лингвистики» состоит из четырех параграфов и посвящена раскрытию существующих теорий интертекстуальности в лингвистике, выбору приоритетной концепции и определению авторской позиции в подходе к изучению вышеназванного лингвистического явления.
В первом параграфе «Текст как объект лингвистического и литературоведческого анализа» разграничены литературоведческий и
лингвистический подход к понятию «текст», которое является основополагающим в теории интертекстуальности.
Во втором параграфе «Историография проблемы, основные концепции» рассмотрены этапы становления теории интертекстуальности и проанализированы основные концепции.
В третьем параграфе «Формы интертекстуальных включений»
описаны формы интертекстуальных включений, выделяемые
современными лингвистами и представленные в тексте изучаемого романа.
В четвертом параграфе «Функции ннтертекстуальных включений» приведены экспрессивная, апеллятивная, фатическая, поэтическая, референтивная, метатекстовая функции включений.
Вторая глава «Типы интертекстуальных включений в прозе Татьяны Толстой» состоит из четырех параграфов.
В первом параграфе «Контекстуальная трансформация и цитация» проанализированы интертекстемы - литературные цитаты и фразеологические сочетания - и описаны механизмы трансформации данных единиц.
Во втором параграфе «Цитирование и пародирование фольклорных выражений, сюжетов, пословиц, легенд» проанализированы интертекстемы фольклорного происхождения: устойчивые выражения, сказки, былички, былины, заговоры, пословицы, поговорки, загадки, считалки, дразнилки, народные песни.
В третьем параграфе «Семантическая трансформация, связанная с появлением нового, неожиданного значения у слова и с топонимическими наименованиями» рассмотрены примеры слов-интертекстем и топонимов, получивших новое семантическое значение в контексте романа «Кысь».
В четвертом параграфе «Синтаксические реминисценции»
рассмотрены интертекстемы - предложения и их функционирование в романе Т. Толстой.
Приложение содержит индекс интертекстуальных включений и таблицы форм интертекстуальных включений.
В заключении подведены итоги проведенного анализа, намечены перспективы дальнейшей работы.
Апробация материалов осуществлялась в докладах на заседаниях кафедры русского языка и МПРЯ ЧГПУ. Результаты исследования были представлены в докладах на научных конференциях по итогам научно-исследовательских работ преподавателей ЧГПУ (Челябинск, 2004, 2005,2006); на Всероссийской научной конференции «Фразеологические чтения» (Курган, 2006), на международной научной конференции языковедов, посвященной 100-летию со дня рождения профессора СВ. Фроловой «Научные традиции славистики и актуальные вопросы современного русского языка» (Самара, 2006); на Российской научно-практической конференции «Актуальные проблемы литературоведения и лингвистики. Вопросы филологического образования» (Орск, 2006); международной научно-практической конференции «Язык и Культура» (Челябинск, 2006).
По теме диссертации имеется 7 публикаций.
Текст как объект лингвистического и литературоведческого анализа
Текст (от лат. textus - ткань, соединение) - понятие, широко используемое в лингвистике, литературоведении, эстетике, семиотике, культурологии, философии и др.
В основе концепции интертекстуальности лежит теория текста, и для нашей работы имеет принципиальное значение разграничение понятия «текст» с лингвистической и литературоведческой позиций.
В литературоведении под «текстом» понимается «собственно речевая грань литературного произведения, выделяемая в нем наряду с предметно-образным аспектом (мир произведения) и идейно-смысловой сферой (художественное содержание)» [Хализев 1999: 241]. Для некоторых исследователей «текст» становится синонимом «произведения» (Р.Д. Тименчик, Долинин К.А,), особенно близка эта позиция постструктуралистам (Ю. Кристева, А.-Ж. Греймас, Р. Барт, Ж. Лакан, М. Фукон, Ж. Деррида), отстаивающих панъязыковой характер мышления, согласно которому сознание человека отождествляется с письменным текстом как якобы единственным более или менее достоверным способом его фиксации. В результате все рассматривается как текст: литература, культура, общество, история, сам человек. Положение, что история и общество являются тем, что может быть «прочитано» как текст, привело к восприятию человеческой культуры как единого «интертекста», который служит как бы предтекстом любого вновь появляющегося текста.
Р. Барт утверждает, что произведение - это вещественный фрагмент, занимающий некоторую часть пространства (например, в библиотеке), а текст - поле методологических операций. «Текст - не продукт распада произведений, наоборот, произведение есть шлейф воображаемого, тянущийся за текстом» [Барт 1989: 415]. По Р.Барту, текст устраняет произведение как таковое: в современных текстах автор как собеседник перестает существовать, его функция состоит только в написании того, что уже было когда-то сказано.
Но есть и исследователи, разграничивающие эти два понятия. Ю.М. Лотман решительно опровергает положение, при котором текст и художественное произведение - одно и то же. Текст - это некое образование, имеющее четкие границы и определенным образом закодированное. «Текст - один из компонентов художественного произведения» [Лотман 1972:24-25]. Художественное произведение возникает тогда, когда текст сопоставляется с реальной жизнью.
Бесспорно то, что термин «текст» иногда, особенно в литературоведческом контексте, употребляется в особом абстрактном смысле: совокупность концептов и идей, относящихся к некоторой сфере. В.Н.Топоров, анализируя петербургские произведения Н.В.Гоголя, Ф.М.Достоевского, А.А.Блока и др., выявлял в них , некий общий «петербургский текст» - некоторое единое содержание, не обязательно выражаемое одинаково, но ощущаемое читателем как часть определенного идейного комплекса и воспринимаемое по образцу восприятия текста, «прочитывающегося за» всей совокупностью принадлежащих этим авторам текстов в собственном смысле [Топоров 1995: 193-258]
М.М. Бахтин рассматривал текст как «первичную данность, исходную точку всякой гуманитарной дисциплины» [Бахтин 1979: 282]. Для него текст в первую очередь - высказывание, определяемое двумя моментами: замыслом и осуществлением этого замысла, а замысел определяется отражением объективного мира. Следовательно, текст - «выражение сознания, что-то отражающего» [Бахтин 1979: 292]. Таким образом, для правильного понимания текста необходимо правильно отражать отражаемое. Литературное произведение «выходит» из текста, поэтому при лингвистическом анализе исследователь имеет дело только с текстом, но не произведением: то, что говорит лингвистика о произведении, «привносится контрабандным путем и из чисто лингвистического анализа не вытекает» [Бахтин 1979: 302].
В лингвистике, как и в литературоведении, термин «текст» многозначен. Академический семнадцатитомный «Словарь современного русского литературного языка» формулирует это значение так: «Сочиненная кем-либо связная речь (напечатанная, написанная или запечатленная в памяти), которую можно воспроизвести в том же виде» [ССРЛЯ Т. 15. 1963: 193]. В академическом четырехтомном «Словаре русского языка» толкование несколько иное: «Слова, предложения в определенной связи и последовательности, образующие какое-либо высказывание, сочинение, документ и т. д., напечатанные, написанные или запечатленные в памяти» [СРЯ Т. 4. 1984: 346]. «Советский энциклопедический словарь» в интересующем нас плане дает два значения: «1. Последовательность предложений, слов (в семиотике — знаков), построенная согласно правилам данного языка, данной знаковой системы и образующая сообщение. 2. Словесное произведение; в художественной литературе — законченное произведение либо его фрагмент, составленный из знаков естественного языка (слов) и сложных эстетических знаков (слагаемых поэтического языка, сюжета, композиции и т. д.)» [СЭС 1988:1316].
Историография проблемы, основные концепции
Теория интертекстуальности тесно связана с концепцией диалогических отношений М.М. Бахтина. В своей работе «Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве» М.М. Бахтин, описывая диалектику существования литературы, отметил, что помимо данной художнику действительности он имеет дело также с предшествующей и современной ему литературой, с которой он находится в постоянном «диалоге», понимаемом как борьба писателя с существующими литературными формами»: «даже прошлые, то есть рожденные в диалоге прошедших веков смыслы, никогда не могут быть стабильными (раз и навсегда завершенными, конечными) - они всегда будут меняться (обновляться) в процессе последующего, будущего развития диалога. В любой момент развития диалога существуют огромные, неограниченные массы забытых смыслов, но в определенные моменты дальнейшего развития диалога, по ходу его, они снова вспомнятся и оживут в обновленном (в новом контексте) виде» [Бахтин 1979:373].
М.М. Бахтин понятие диалогизма относит к языковой инфраструктуре. Для того чтобы между различными субъектами возникли диалогические отношения, необходимо облечь эти отношения в слово, выражающее различные позиции. Таким образом, диалогизм как бы проникает внутрь слова, а после - внутрь высказывания: слово сначала соотносится со своим значением, а потом уже служит ответной реакцией на чужое высказывание.
Диалог, по М. М. Бахтину, по своей простоте и четкости -классическая форма общения. Каждая реплика - завершенная и высказанная позиция говорящего, в отношении которой можно занять ответную позицию. Очень часто говорящий сам задает вопросы в границах «своего высказывания и сам же на них отвечает, возражает, опровергает» [Бахтин 1979: 251]. Каждое высказывание может существовать только в окружении предшествующего и последующего: «Нет ни первого, ни последнего слова и нет границ диалогическому контексту», «каждое высказывание - это звено в очень сложно организованной цепи других высказываний» [Бахтин 1979: 157].
Произведение понимается Бахтиным как «звено в цепи речевого общения, как реплика диалога, оно связано с другими произведениями-высказываниями: и с теми, на которые оно отвечает, и с теми, которые на него отвечают» [Бахтин 1979: 254]. Таким образом, произведение - это ответная позиция автора в сложных условиях речевого общения данной сферы культуры. Но индивидуальный стиль автора, его мировоззрение во всех замыслах произведения определяет внутренние границы, отделяющие данное творение от предшествующей или последующей литературы, на которые автор опирается или с которыми спорит.
Диалогизм невозможен без логических и предметно-смысловых связей, но он не сводится к ним, а имеет свою специфику. Говоря словами самого Бахтина, «логические и предметно-смысловые отношения, чтобы стать диалогическими ... , должны воплотиться, то есть должны войти в другую сферу бытия: стать словом, то есть высказыванием, и получить автора, то есть творца данного высказывания» [Кристева 2001: 219].
Диалогичность изначально присуща языку: «диалогическое общение и есть подлинная сфера жизни языка» [Кристева 2001: 218], и это в первую очередь определяет возможность появления отношений «автор — персонаж», структурирующих повествование.
Итак, бахтинский «диалогизм» выявляет в письме не только субъективное, но и коммуникативное, а лучше сказать, интертекстовое начало; и вследствие диалогизма такое сочетание, как «личность—субъект письма», уступает место амбивалентности письма [Кристева 2001: 219]. Под «амбивалентностью» Бахтин понимал факт включенности истории (общества) в текст и текста — в историю. Таким образом, получается, что всякое письмо есть способ чтения совокупности предшествующих литературных текстов, что всякий текст вбирает в себя другой текст и обращен в его сторону. Диалогизм и амбивалентность позволяют сделать один важный вывод: как во внутреннем пространстве отдельного текста, так и в пространстве многих текстов поэтический язык по сути своей есть «двоякость» [Кристева 2001:220].
Итак, амбивалентное пространство романа, как правило, упорядочивается в соответствии с двумя формообразующими принципами — монологическим (каждая новая последовательность детерминирована предыдущей) и диалогическим (трансфинитные последовательности, непосредственно превышающие предшествующий каузальный ряд).
Важным моментом для дальнейшего развития теории интертекстуальности стали идеи Бахтина о «чужом слове». Термин «чужое слово» восходит к концепции, согласно которой все слова для человека делятся на «маленький мирок своих слов (осознаваемых как свои) и огромный безграничный мир чужих слов» [Бахтин 1979: 347-348]. Под «чужим словом» (высказыванием, речевым произведением) Бахтиным понимается сказанное или написанное слово другого человека. Границы между своими и чужими словами могут смещаться, и тогда возникает диалогическая борьба. «Я живу в мире чужих слов. И вся моя жизнь является ориентацией в этом мире, реакцией на чужие слова (бесконечно разнообразной реакцией) и кончая освоением богатств человеческой культуры (выраженных в слове или других знаковых материалах)» [Бахтин 1979: 347]. Подводя итог вышесказанному, можно сказать, что важным для развития лингвистической теории интертекстуальности в концепции М. М. Бахтина стало то, что диалогические отношения выстраиваются посредством речевых высказываний, важную роль в которых играет слово, его семантическое значение и предложение в конкретном контексте. Любое «чужое» слово может восприниматься как начало диалога, без которого невозможна культурная жизнь человека.
Контекстуальная трансформация и цитация
Самое большое количество измененных контекстуально цитат реализуется в употреблении стихотворных строк А.С. Пушкина или высказываний о нем, таких, как «вознесся выше он главою непокорной», «не зарастет народная тропа», «певец свободы», «дух мятежный». Как и в предыдущих иллюстрациях, контекстуальная трансформация проявляется в определенном лексико-семантическом окружении: цитата приобретает сатирический смысл за счет подмены автором слов в высказывании. Татьяна Толстая намеренно снижает поэтический пафос известной цитаты, вводя в ее структуру просторечные слова или выражения, не имеющие к цитате никакого отношения. В итоге читатель перестает воспринимать это высказывание как цитату. Но тем не менее такие интертекстемы соотносятся со сказанным кем-то и запомнившимся словом или высказыванием. Причем намеренное многократное повторение ключевых словосочетаний (таких, как народная тропа) сохраняется в памяти читателя. Например: «Всюду дырья, плетень повален, народная тропа укропом поросла!»; «В список дорожных повинностей добавить: прополка народной тропы»; «Вот лежишь. Лежишь. Лежишь. Без божества, без вдохновенья. Без слез, без жизни, без любви» ; «Дозорная башня вышиной выше самого высокого терема, выше дерева, выше александрийского столпа» ; «Вознесся, дубина, пес приблудный!».
В отдельную группу интертекстем мы отнесли слова и сочетания слов, имитирующие крылатые:
1) Аллюзии (намек) — заимствование определенных элементов претекста, по которым происходит их узнавание в тексте-реципиенте, где и осуществляется их предикация [Фатеева 2006: 128].
а) На крюке непременно грязь от голубчика бывает: сукровица, али блевота, мало ли; а руки должны быть чистыми. Возможно, имеет отношение к высказыванию Ф. Э. Дзержинского: «У чекиста должна быть холодная голова, горячее сердце и чистые руки» [Душенко 1997: 114] (1 интертекстема в 2-х употреблениях).
б) Кохииорскую слободу сначала думали от города особым забором отгородить, чтоб они к нам не совались, но потом еще раз подумали и постановили: не-а, ни пяди земли не отдадим.
Последние слова отсылают читателя к лозунгам Великой Отечественной войны, «Лозунги «биться до последней капли крови» и «ни пяди земли врагу» имели в то время вовсе не отвлеченный характер» [www.abcreferats.ru]. Первоначальный источник и лозунгов, и предложения из романа - слово ПЯДЬ, имеющее значение незначительной длины: «старинная мера длины, равная расстоянию между концами растянутых большого и указательного пальцев» [СЗТС 1998: 158] и употребляемое сегодня в выражении «ни пяди земли не уступить» (1 интертекстема в 1-м употреблении).
в) Так вот пирует себе человек в богатом пиру, в венке из роз, смеясь беспечно, и вся жизнь у него впереди; бездумно ему и светло; откусил, играючи, кусок ватрушки, протянул руку за другим, - и вдруг разі - и видит, что и стол-то пуст, чист, ни объедка, и горница как мертвая: ни друзей, ни красавиц, ни цветов, ни свечей, ни цимбалов, ни танцоров, ни ржави, а может и самого-то стола нет, только сено сухое... с потолка помаленьку сыплется... шуршит и сыплется.. (1 интертекстема в 1-м употреблении).
