Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Становление метрологической лексики в истории русского языка 17
1.1. Мера как логико-философская и языковая категория 17
1.1.1. Становление категории меры в научном знании 17
1.1.2. Проблема классификации метрологических единиц в науке 26
1.2. Система наименований мер у древних народов мира и на Руси 30
1.2.1.Наименования древних способов измерения у разных народов 30
1.2.2.Наименования древних способов измерения в русской исторической метрологии 41
1.3. Источники изучения русской метрологической лексики и их характеристика 49
1.4. Нелингвистические концепции изучения исторической метрологии 62
1.5. Изучение метрологической лексики лингвистами 72
1.5.1.Принципы изучения метрологической лексики в лингвистической литературе 72
1.5.2. Особенности народной метрологической терминологии в истории русского языка 78
Выводы по главе 1 85
Глава 2. Наименования линейных мер и единиц измерения ткани в истории русского языка 91
2.1. Наименования народных линейных мер 92
2.1.1. Наименования линейных мер антропометрического происхождения 92
2.1.2. Наименования линейных мер, образованные с помощью других способов номинации 101
2.2. Наименования официальных линейных мер 111
2.2.1.Наименования, встречающиеся в источниках с XI века 111
2.2.2. Наименования, встречающиеся в русской метрологической системе с XVI-XVII веков 137
2.3. Наименования единиц измерения ткани 146
Выводы по главе 2 156
Глава 3. Наименования единиц измерения площади в истории русского языка 159
3.1. Наименования народных мер площади 159
3.2. Наименования официальных мер площади 180
3.3. Самобытная новгородская система наименований мер площади 191
Выводы по главе 3 198
Глава 4. Наименования мер объема в истории русского языка 201
4.1. Наименования народных мер объема 212
4.1.1 .Наименования антропометрического происхождения 212
4.1.2. Наименования, возникшие в результате метонимического переноса «название сосуда — название меры» 217
4.1.2.1.Наименования, встречающиеся в источниках XI XVII веков 217
4.1.2.2.Наименования, встречающиеся в источниках с XVII века 238
4.2. Наименования официальных мер объема 250
4.2.1.Система официальных наименований мер сыпучих тел 250
4.2.2.Система официальных наименований мер жидких тел 278
4.3. Наименования единиц измерения соли 294
4.4. Самобытная новгородская система наименований мер объема 325
4.5. Самобытная псковская система наименований мер
объема 341
Выводы по главе 4 346
Глава 5. Наименования мер веса в истории русского языка ... 349
5.1. Наименования мер веса, отмеченные в письменных памятниках с XI века 355
5.2. Наименования мер веса, отмеченные в письменных памятниках с XVI-XVII веков 372
Выводы по главе 5 379
Заключение 381
Перечень сокращений и условных обозначений источников 390
Список литературы 426
Список иллюстративного материала
- Система наименований мер у древних народов мира и на Руси
- Наименования линейных мер, образованные с помощью других способов номинации
- Наименования официальных мер площади
- Наименования, возникшие в результате метонимического переноса «название сосуда — название меры»
Система наименований мер у древних народов мира и на Руси
Понятие «мера» использовалось античными философами в качестве обозначения одного из элементов всего сущего. Свое философское объяснение категории получили в работах Платона, Аристотеля, Канта и Гегеля, но еще ранее, в философских взглядах Гераклита, Зенона, Протагора и других античных мудрецов, можно найти размышления на эту тему: «Если сущее имеет величину и делимо, оно уже не «одно», но «многое», и посредством этого [аргумента] доказывающего, что одно не существует в реальности...» (Зенон. 22. Симпликий. Свидетельства о жизни и учении. С. 76). В истории человеческой культуры известны высказывания Протагора и Клеобула Линдского: «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, несуществующих, что они не существуют» (Протагор), «Мера важнее всего» (Клеобул Линдский).
В трактатах Аристотеля «Метафизика», «Категории», «Об истолковании», «Аналитики» категории определяются в сопоставлении содержания высказываний о некотором сущем с самим этим сущим. «А что единое означает меру, это очевидно (...) единое означает меру некоторого множества, а число - измеренное множество и меры, взятые много раз (Аристотель. Метафизика. Книга 14. Глава 1. URL: www.bibliotekar.ru). Аристотель указывает на взаимосвязь категорий «мера» и «количество», на неделимость величины меры (позднее неделимость величины назовут недискретностью величины): «Мера есть то, чем познается количество; а количество как таковое познается или через единое, или через число, а всякое число - через единое, так что всякое количество как таковое познается через единое, и то первое, чем познаются количества, есть само единое; а потому единое есть начало числа как такового. Отсюда и во всех остальных областях мерой называется то первое, чем каждая вещь познается, и для каждого мерой служит единое - в длине, в ширине, в глубине, в тяжести, в скорости», «Мерой и началом служит нечто единое и неделимое, ибо и при измерении линий мы как неделимой пользуемся линией величиною в одну стопу: всюду в качестве меры ищут нечто единое и неделимое, а таково простое или по качеству, или по количеству» (Аристотель. Там же). Количественное понимание самого простого единства становится понятным у Аристотеля только с привлечением категории меры (Лосев А.Ф., Тахо-Годи А.А. Платон. Аристотель. М.: Молодая гвардия, 1993. С.323). В эпоху Возрождения философы также обращались к исследованию категории меры. В XV в. Н.Кузанский объяснял понятия «мера» и «ум» как «одно, происходящее из другого» и указывал на их этимологическую связь: «умом (mens) является то, от чего возникает граница и мера (mensura) всех вещей. Я полагаю, стало быть, что его называют mens от mensurare» (Кузанский Н. URL: http: // articles.excelion.ru).
В Новое время учение о категории меры продолжали развивать представители немецкой классической философии. Для И.Канта категории -это всеобщие априорные формы созерцания и рассудка, в которых человек мыслит все воспринимаемое: «Мы не можем мыслить ни одного предмета иначе как с помощью категорий; мы не можем познать ни одного мыслимого предмета иначе как с помощью созерцаний, соответствующих категориям» (Кант И. URL: philosophy.ru).
Заслуга разработки учения о философских категориях принадлежит Гегелю. Этой научной проблеме отведено центральное место в его работе «Наука логики». Согласно определению Гегеля, бытие проявляется в трех своих «определениях», одним из которых является мера. Мера есть «определенное отношение качества и количества друг к другу». «Мера есть в своей непосредственности обычное качество, обладающее определенной, принадлежащей ему величиной» (Гегель. Наука логики. Раздел 3. URL: http:// www.philosophy.ru).
Гегель вводит понятие «абстрактно безмерного», которое представляет собой «количество как внутренне лишенное определений и как лишь безразличная определенность, не изменяющая меры» (Гегель. Там же). Данное положение Гегеля можно проиллюстрировать примерами из письменных памятников русского языка: куча (по виду: «количество чего-либо, собранное в кучу») и обмер: Да купил у Івана Слезы сена петдесят куч дал шесдесят алтын без алтына да у нег же купил собмер соломы яровой дал 8 алтын (ГААО. Ф.829. Оп.2. Д. 14. Л. 10. 1618 г.); Да вымолотил я приказщик из отводной кучи жыта пол 12 [то есть 11,5 - В.Л.] мер и того жыта продал три меры по той ж цене меру взял дватцеть пять алтнъ да достал того вымолоту жыта скормил своим лошадям зимою и весною полпяты [то есть 4,5 - В.Л.] меры (ГААО. Ф. 191. Оп.1. Д.505. Л. 13 об.-14. 1658 г.); волочюга, андроны (по действию: «количество чего-либо, которое возможно увезти («уволочить») за раз либо любое увезенное («уволоченное») количество (сена и др.)»): Продано сЪна 6 волочюг взято 25 ал (ГААО. Ф.191. Оп.1. Д.27. Л.11 об. 1607 г.); вагонъ («примерное количество, вместившееся в один вагон»): Германская Комиссія просить Шведскш Красный Крестъ исходатайствовать въ Центральной Продовольственной УправЪ наряды на 10 вагонов картофеля со станции Симбирскъ въ Петроградъ (...) на получение 3 вагоновъ консервовъ съ Черниговскаго холодильника (...) на 4 вагоновъ сала 5 вагоновъ кофе и 5 вагоновъ какаоваго масла (РГАДА. Ф.169. Оп.2. Д. 162. 1918 г.); прясло (буквально: «зарод, остров, сколько идет за один раз на сушило» - Даль III: 533): Да въ гумнЪ два прясла ржы (Опись Николо-Корельского монастыря. АИ I, 286); копна, сноп: Выделено ржы 2 копны 35 снопов, жита 20 снопов, овса 2 копны 10 снопов, пшеницы 15 снопов; умолоту ржи 2 чети пол 2 осмины и 2 корца, жита полосмины, овса 2 чети с четвериком пшеницы четверик 3 корца, гречи четверик с корцом, семени корец конопляного, гороху корец, лну 3 гривенки; Жита пол 2 кучки (Кн. 1643-1644 гг., л.2, 147. Кованых 2007: 57). В исследовательской литературе для подобных наименований используется также оборот «слово, которое используется в значении, близком к метрологическому» (Кованых Е.В. О неизученной хозяйственной книге XVII века Псково-Печерского монастыря // Русское слово в историческом развитии (XIV-XIX вв.). Вып.З. СПб.: Нестор-История, 2007. С. 55-60).
Наименования линейных мер, образованные с помощью других способов номинации
Памятники письменности фиксируют адъективно-субстантивные наименования со словом аршин, указывающие на государства, земли: кафинский, венецкий, итальянский аршинъ - мера длины для ввозимых тканей в XV-XVI вв.: Да у Гриди жъ у Лукина взяли силно тЪ жъ мытники косякъ тафты... а продавалиту тафту въ КиевЪ по девяти грошей аршинъ кафинскои (Польск. д. I, 10. 1488 г. КДРС). Московский аршин - мера длины для всех тканей (с середины XVI в. и для ввозимых, и для отечественных): Аршинъ итальянский меньше аршина московского двумя вершками (Дн. П.Толстого, 368. 1697 г.).
В русском языке заимствование аршин все более заменяет русское локоть с конца XV века, поэтому в источниках этого периода отмечается параллельное употребление аршина и локтя.
Видимо, аршин в качестве единицы измерения использовался и до конца XV века и именно этим объясняется широта употребления наименования в XVI веке, особенно для измерения ввозимых на Русь тканей. Заметим, что изначально именно локтем измеряли «сукна привозные, шелковые материи, полотны и домашние ткани» (Записка для обозрения русских древностей. Раздел XII, 75. 1851 г.). В «Торговой книге» (1575-1610 гг.) ввозимая ткань измеряется исключительно аршинами: Въ брюкишЪхъ середняя мЪра 35 аршин... а полубрюкишъ - синь и лазоревъ и аспиденъ, и тЪ лучше, а иные цвЪта дешевле; а мЪра въ нихъ одна 35 аршинъ... а мЪрные приходять Лунскіе выше 40 аршинъ, а шириною промежъ покромей 2 аршина и 6 вершковъ. А середніе 35 аршинъ (Торговая книга, 118); Бязи бЪлые 9 аршин бархату черног 2 аршина камки зЪленые аршин камки черной аршин без четверти (ГААО. Ф.191. Оп.1. Д.9. Л.24. 1603 г.); Атласу свЪтлозеленого 10 аршинъ, по 25 алтынъ аршинъ (Дело о лечении царя Михаила Феодоровича. 1643 г. АИ III, 388). Въ аршины продавати - продавать что-либо аршинами, своим аршином мерить: А которой товаръ въ аршины продають, и тотъ продавать поставомъ а вЪсчей товаръ въ пудъ, а золото, и серебро, и шолкъ литрами, а кружива золотые и серебреные въ гривенку (Строг, гр., 131. 1570 г.).
Функциональное разделение в использовании мер аршинъ и локоть отмечается в источниках XVII в.: локтями измеряется ткань местного производства (холст рядной, усчина, точиво, сукна простые, сермяжные, святочные и др.), а аршинами - привозные ткани. Приведем примеры из документов монастырской деловой письменности: Купил 159 лсоксот холсту а дал 24 алтын с полушкою (ГААО. Ф.829. Оп.З. Д.7. Л.9 об. 1600 г.); Да холстов на парус на новой дощаник... двЪ тысячи двЪсти локот (ГААО. Ф. 191. Оп.1. Д. 116. Л. 18 об. 1626 г.); Купил в обиход холсту на мешки соляныЪ 12 локот дал 4 алтны 4 де и ис того холсту сошито в службу два мЪха (ГААО. Ф.191. Оп.4. Д. 18. Л.26. 1651 г.); Купил про мнстрьскую службу холсту на мешки сто сюрок локоть по две денги локоть ітого дано рубль тринатцеть алтнъ две денги і тотъ холстъ ісшьгл на мешки соляный (ГААО. Ф.191. Оп.1. Д.505. Л.ЗО. 1658г.).
В XVI-XVII вв. в источниках встречаются деления аршина - поларшина и четь аршина: Полъаршина бархату венедицкого вишневого градкого цЪна полтина (Расходная книга. 1584-1585 гг. ДАИ I, 193); А по мЪрЪ... 14 саженъ, отъ олтарей до стЪны два аршина съ четью... стЪнЪ толщина сажень съ поларшиномъ (Дело Пушкарского приказа. 1687-1688 гг. АИ V, 272).
В памятниках XVI-XVII вв. отмечается параллельное употребление аршина и локтя, однако соотношение их употребления с течением времени менялось в сторону более частого использования аршина: Рудожелтого бархату... трицатъ локоть, да полусиняго бархату без локти сорокъ локоть (Ревел, а. I, 211. 1568 г. КДРС); Камка добрая червчата, мЪры въ ней девять аршинъ цЪна по осминадцати алтынъ аршинъ (Расходная книга. 1584-1585 гг. ДАИ I, 197); Куплено четыре коробьи лубяныя, цЪна по четыре алтыны коробья... а на ошивку на четыре коробьи пошло двадцать три аршины сукна рословского цЪна по гривнЪ аршинъ... да по веревкЪ на коробью, цЪна по двЪ денги веревка (Расходная книга. 1584-1585 гг. ДАИ I, 193); Кубокъ золочень, вышину аршинъ (Англ. д., 259. 1597 г.); Купили ряднинъ на мЪхи 48 аршин денег дали 23 алтна (РГАДА. Ф.1201. Оп.1. Д.11. Л.104 об. 1609г.); 20 аршин камки черные золотные (Тобол., 1657 г. СНДРС 86); Сукна отводного на четыре мЪшки изошло 14 аршин Холсту отводного 35 аршин на мЪшки лодеиные изошло (ГААО. Ф.191. Оп.1. Д.541. Л. 10 об.-11. 1662 г.); Въ длину трапеза пяти саженъ съ локтемъ (АХУ I, 523. 1680 г.); Куплено ... про монастырской обиход...десят лакотъ реднины (Кн. описи. Бог. м., 83. 1687 г. КДРС); Дано сукна пол 2 аршина... дано сунна 2 ар (Архангельская платяная книга. 1695-1696 гг. ГААО); И велЪть сдЪлать тысячу сто сорокъ мЪшковъ, по полпята аршина мЪшекъ (Воеводский наказ дворянину Ф.Феофилову. 1699 г. АИ V, 529).
Кроме того, в памятниках XVII в. наименование аршин стоит в одном ряду с другими более древними в русском языке названиями единиц измерения - саженью, вершком: В вышину 2 сажени с аршином (Есиповская летопись. I пол. XVII в. ПСРЛ XXXVI, 103); Длина той пищали два аршина съ тремя вершки (Опись г.Тулы. 1676 г. ДАИ IX, 28); А вышиною та стЪна 4 саж. без арш. ... толщиною та стЪна 2 саж:. съ арш. (Описание и мера нового верхнего г.Чигирина, присланное к царю Федору Алексеевичу. 1678 г. ДАИ IX, 94); 58 аршинъ 10 вершковъ съ полувершкомъ сукна аглинского (Сметный список г.Енисейска. 1676 г. ДАИ IX, 45).
Итак, в XVII в. аршин применялся во всех сферах жизни русских людей, а локоть из русской метрологической системы был почти вытеснен. Процесс вытеснения касался также метрологической величины. В источниках XVI -начала XVII вв. локоть и аршин уже не соответствовали друг другу по величине, так как их соотношение определялось следующим образом: 2 аршина будетъ 3 локтя (Торговая книга, 115. 1575-1610 гг.).
Заметим, что слово локоть, вытесненное в центральной части Московского государства, продолжает употребляться для обозначения меры тканей местного производства на северо-западе и севере Московского государства, на что указывают хозяйственные книги удаленных от центра монастырей. Так, письменные памятники свидетельствуют, что на Русском Севере употребление локтя как меры еще долгое время оставалось в обиходе (неполный локоть - «расстояние от локтевого сустава до конца сжатого кулака»; просто локоть - «расстояние от локтевого сустава до кончиков пальцев»; кольцо - «расстояние от локтя до конца среднего пальца и по ладони до запястья»; большой локоть - «расстояние от плеча до запястья»; целоручный локоть - «расстояние от плеча до сжатого кулака» (Романова Г .Я. Наименование мер длины в русском языке. М., 1975. С. 78-80). Причину достаточно долгого употребления локтя в качестве меры для тканей местного изготовления Г.Я.Романова видит в традиционности ткацкого производства, где локоть использовался при измерении готовой продукции. Вытеснение локтя происходило от центра к окраинам, что связано также с постепенной заменой местных метрологических систем с их номенклатурой московской общегосударственной системой мер длины с ее терминологией.
Наименования официальных мер площади
Образования спудъ (съпудъ), спудии, пудъ являются однокоренными (Срезневский II, 1724; III, 473-474). Корень пуд- «вес», «единица веса», «весы» этимологизируется из латинского pondus «вес», «тяжесть». Приведем аналоги из других языков: англ. pound, голландск. pond, швед, pund, нем. pfund (ЭСБЭ, XXXVIa, 881-883), др.-исл. pund «фунт» через англос. pund восходит к латинскому слову pondus «тяжесть». Слово пудъ было заимствовано из древнерусского в другие языки: лит. pundits, punda, лтш. pudds «разновидность фунта», puds «пуд» (Фасмер III, 401). М.Фасмер отвергает немецкое или готское происхождение.
Предположение относительно более древних звеньев этимологической цепочки корня пуд- можно сделать на основании материалов А.Х.Востокова. В библейских переводах существительное пудъ (в корне «юс большой») передается как «корм скотский»: ПлЪвы и поудъ много у нас (другой вариант: плевы и сена много у нас), а прилагательные пудьчь и пудьчьскъ передаются А.Х.Востоковым как «овощехранительный»: Григ. Богосл. XI в. Иермъ акы куща пудъча будеть; Акы стражба пудъчъска (Востоков II, 138). Материалы А.Х.Востокова открывают новый взгляд на этимологическую цепочку составляющих и восходящих данного корня: этимологическую связь двух значений корня пуд: «вес» и «корм для скота, сено и др.».
В значениях «сосуд» и «хлебная мера» спудъ (съпудъ), спудии отмечены в переводных памятниках: Аште не мальствомь и множьствъ(мь) мЪрина боудоутъ, споудъмъ или инЪмъ тацЪ мьжде акы пшеница и прокое (Изб. 1073 г., л.231); ВмЪси 3 съпуды муки чисты и створи 3 потребники (Быт. XVIII. 6, сп. XIV в. Срезневский, III, 473); Дванадесять спуды ячмяна (Ос. III. 2. Упыр. Там же). В других документах спудъ не отмечен.
Интересны сопоставления древних и современных библейских переводов: Ни въжагають свЪтильника и поставлють его подъ спудъмъ, нъ на свЪщьницЪ (Мф. V. 15. Остр. ев. XI в.); И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме (в современном переводе того же отрывка подъ спудъмъ дается как под сосудом); Подобьно есть (царствіе Божіе) квасоу, иже приимъши жена съкры въ моуцЪ трии полъ споудии, донъдеже въскысе вьсе (Лук. XIII. 21. Юр. ев. п. 1119 г. Срезневский III, 473); Оно подобно закваске, которую женщина взявши положила в три меры муки, доколе не вскисло все (в современном переводе того же отрывка трии полъ споудии дается как в три меры. Лук. XIII. 2\.). Отметим, что в греческом тексте под спудием имелась в виду мера сыпучих тел времен Римской империи модий (modius - 8,74 л). Известно, что в Древней Греции времен Гомера в качестве весовой единицы использовался полуталант (талант составлял примерно 16,8 кг, т.е. приблизительно соответствовал двум модиям, или приблизительно русскому пуду). Заметим, что слово талантъ в качестве древнегреческих и римских наименований монет и веса используется в некоторых древних переводных памятниках (в Остромировом Евангелии, Изборнике 1073 г.) и в современном переводе Библии (Срезневский III, 921; Григорьев А.В. К семантике слова «талантъ» //Древняя Русь. 2002. №4. С. 77-79).
В источниках XVI и XVII в. слова спудъ и спудии уже не употребляются, но появляются однокоренные наименования пудъ мЪрнои, пудокъ, которые употребляются в следующих значениях: 1) «емкость», 2) «соляная мера»: Вывезли на наемных лошадех соли на Колмогорах в анбар тысячю двЪсти дватцат пуд мЪрных; Взял соли 26 пуд мЪрных (ГААО. Ф.191. Оп.1. Д.62. Л.40 об. 1615 г.); У Василья Иванова Недорезова анбар, а в нем соль пречистой Богородицы ружнея за 2 печатьми, да два пуда древяных (Роспись соляных амбаров в Лудском усолье. 1647 г. АСДИ 99); Высияно въ яровое поле... пудокъ гороху; Вьісиялі въ яровюе поле овса 61 чет с осминою да ячмені полосміньї... пудкамі (РГАДА. Ф.1429. Оп.1. Д.214. Л.34, 35. 1672-1681 гг.).
Источники не дают указаний на вместимость данных емкостей и мер. Данные фиксации единичны, поэтому можно предположить, что в XVII в. наименование меры сыпучих тел с корнем пудъ- постепенно выходит из употребления.
Наименование меры происходит от наименования сосуда корчага (кърчага, къръчага) Kspauxov «глиняный кувшин», «каменный сосуд в форме корчаги», «сосуд из металла» (железный, золотой). Возможно, слово корчага является заимствованием из турецкого когсак «мех, бурдюк» или другого восточного языка или от славянского къгкъ «шея» с помощью суффикса -jaga (Фасмер II, 341 и др.).
Название меры корчага отмечается в письменных источниках в качестве единицы измерения жидкостей, особенно вина. Как мера вместимости корчага отмечается в списках XIV и XVI вв.: Несе же рабъ бжии вина мЪрныхъ корчагъ 100 и хлЪбъ 40 спудов, и Яша вси и насытишася и прославиша Бога, млтвами раба его Николы (Ж. и ч. Николы, 61. Cn.XIV в. Словарь XI-XVII вв. VII, 347); И дастъ ему Соломанъ 2000 кобелъ пшеници и двадесятъ корчагъ масла (Хронограф 1512 г., 126. Cn.XVI в.). Более поздних фиксаций наименования меры корчага не обнаружено. Цебръ
Наименование меры происходит от цебарь «бадья, ведро». Исконно славянская форма съЬъгъ восходит к балто-славянской эпохе (Фасмер IV, 294). В.И.Даль предполагает связь с немецким zuber «ушат» (Даль IV, 572-573). Цебр (цёбер, цебрик) - это «железное или деревянное большое ведро, служащее вместилищем» (Дементьева Т.В. Метрологическая лексика брянских говоров. Л., 1981. С. 120), «бадья или ведро, которое делают внизу шире, а к верху уже» (КДРС).
Первая фиксация существительного цебръ в значении «мера сыпучих тел» (для овса, ржи) имеет отношение к концу XIII века: Оуставляю ловчее на Берестьаны и в вЪкы за ихъ коромолоу со ста по двЪ лоукнЪ медоу...по пяти цебровъ ювса, а по пяти цебровъ ржи (Грам. Мет. Дан. 1289 г. Срезневский III, 1439). В документе XVII в. цебер используется для измерения количества меда: Цебер меду (Тур. уставы. Сп. XVII в. КДРС).
Наименование сосуда и меры отмечалось в русских диалектах достаточно долго, хотя у В.И.Даля с пометой «старое» (Даль IV, 572-573). Т.В.Дементьева установила, что наименование цёбер (с вариантами цебр, цебрик) фиксируется в брянских говорах XX в. и служит обозначением для меры зерна, иногда в цебрах хранится сало. Реальное метрологическое содержание меры составляет приблизительно 5 пудов (Дементьева Т.В. Там же. С. 120).
В западнобрянских говорах слова цыбарка и цебер употребляются в значении «ведро у журавля колодца». Данное ведро, нижняя часть которого представляет собой усеченный по горизонтали конус, широко представлено в хозяйственном употреблении (Расторгуев 281). В значении «ведро» цыбатка отмечена также в воронежской, калужской, орловской сельской местности (Там же).
Наименования, возникшие в результате метонимического переноса «название сосуда — название меры»
Наименование меры объема лубъ происходит от названия сосуда (корзины). Лубом называли липовое подкорье (Даль II, 275), которое использовалось для плетения емкостей и как материал для письма (поэтому грамоту также называли лубом) (Срезневский II, 48). Этимология данного корня - как в русском, так и в других славянских и европейских языках происходит от индоевропейского корня lubh- (Преображенский I, 473). М.Фасмер приводит аналогии из других языков: блр. луб, укр. луб, с.-х. луб, болг. луб, ел овен. ШЬ, польск. lub, чеш. lub, в.-луж., н.-луж. lub. Слово палуба является однокоренным (Фасмер II, 526-527). Родственно лат. liber «луб, лыко», впоследствии «книга» (из ЧйЪег), лит. luba «тесина, доска», lubos «дощатый потолок», др.-англ. leap «козина», ирл. luchtar «лодка» (Преображенский I, 473). У В.А.Зелинского как однокоренные представлены слова лубъ, лубокъ, лубочный (Зелинский 1891: 18). Таким образом, луб - это один из основных материалов в процессе производства плетеных и шитых емкостей.
В торговом отчете ширазского купца XV в. отмечено наименование меры ткани лубуб. Б.Н.Заходер, И.Г.Добродомов пытались выяснить значение слов: «Это арабизированное лубуб, - пишет Б.Н.Заходер, - весьма сходно по звучанию с русским луб, которое кроме всем известных значений «слой древесной коры», «лыко» имеет и следующее специальное значение - «волокна конопли, льна, крапивы, употребляемые для выделки пряжи». Представляется, что имеется достаточно оснований под упомянутым в отчете ширазского купца нумеративом увидеть искаженное русское слово» (Заходер Б. Из истории восточно-каспийских связей в Древней Руси. М., 1955; Добродомов И.Г. Русское слово в отчете ширазского купца XV века // Ориенталика. К 70-летию Т.М.Гарипова. Уфа, 1998. С. 74-79).
В большинстве случаев употребления лубъ отмечен в источниках только в качестве соляной меры. В берестяной грамоте XV в. (Старая Русса) лубом измеряется соль: А прося/т/ здЪ/сь соли по семи лубовъ за рубль, а наши хотя/т/ давать, а на д/е/нъ ни луба ни продать (Берест, гр. XV в.).
В документах XVI в. говорится о необходимости пересыпать покупаемую в Старой Руссе соль из местной старорусской меры, лубьев, в общерусскую соляную меру - рогозины (рогозы): А коли приедет их купчина или старец одинова в год в Русу купити соли, и они купят соль да сыплют в рогозини, а лубъя не откупают (Жалованная грамота в. кн. Василия Ивановича игумену Даниилу на закупку соли. 1519 г. АФЗ II, № 82); А коли приедет их купчина или старец однова в Русу купить соли, и оне купят соль да сыплют в рогозы, а лубъя не откупают (Жалов. грамота в. кн. Василия III. 1527 г. АФЗ II, №102).
В источниках XVI в. встречаются случаи синонимического употребления названия лубъ с другими общерусскими соляными мерами - мЪхом, рогозиной, лукном, пошевом: Кто купить мЪхъ соли...илирогозину соли, или лукно соли, или лубъ соли... ино съ нихъ заповЪди два рубля (Тамож. Весьег. гр. 1563 г. Срезневский II, 48); А съ пошева соли руские съ луба имати тамги и вЪсу и узолцового по три московки (Тамож. уставная грамота для Великого Новгорода. 1571 г. КДРС). Все упомянутые меры одинаковой вместимости. И.Г.Добродомов полагает, что лубъ, пошевъ (пошевь), рогозина, рогожа, мЪхъ - это наименования местных, территориториальных мер сыпучих тел, не отличающихся по вместимости (Добродомов И.Г. Там же. С. 77).
В источниках XVI в. лубъ - распространенная новгородская соляная мера: Покупали деи они въ РусЪ на годъ по осмидесятъ лубовъ соли (Жалов. грамота Коневского м-ря. 1554 г. Срезневский II, 48); Хлеб оброком 3 году на год: тринацать четвертей ржи да семь четвертей овса, две четверти пшеницы, две четверти солоду ячного, две солоду четверти ржаного, четверть гороху, четверть конапель, луб соли (Запись Марьи, вдовы Федора Нелидова-Ракитина о передаче монастырю с. Старого Яковлевского в Гостижском стане Рузского уезда с условием получать с того села «хлеб оброком» «до живота». 1560 г. АФЗ II, № 283).
Сопоставление луба и рогожи, которое позволяют сделать источники XVII в., приводит к выводу о вместимости этих мер: Рогожа соли, или противу рогожи три лубы соли (ААЭ, т. 2. 1610 г. КДРС). Если иметь в виду, что объем рогожи с солью мог составлять 18-40 пудов, а в приведенном выше контексте 3 луба составляли рогожу, то метрологическая величина одного луба могла составлять 6-13 пудов соли. Историк XX века Н.А.Шостьин полагал, что один луб мог вмещать 5 пудов соли (Шостьин Н.А. Очерки истории русской метрологии XI- XIX вв. М., 1975. С. 73). И.Г.Добродомов пишет, что лубъ и лубокъ имели одинаковое метрологическое содержание (Добродомов И.Г. Русское слово в отчете ширазского купца XV века // Ориенталика. К 70-летию Т.М.Гарипова. Уфа, 1998. С. 77): Лубокъ икры вЪсу пять пудъ (Там. кн. Тихв. м., №1483, 62. 1698 г. Словарь XI-XVII вв. VIII, 291).
В великолукском источнике XVII в. отмечается лупка («небольшая плетеная корзина, лукошко») в качестве наименования «ситуативной» меры -«единицы измерения меда»: Явил Лева Костин три лупки меду да четыре животинине (ВлТК 1671-1672 бел., л.5-5 об. Кириллов 2008: 75).
В источниках XVII в. лубъ все чаще встречается только в значении «сосуд»; метрологического значения у слова не отмечается. Это можно объяснить тем, что в XVII в. соль в процессе продажи преимущественно стала взвешиваться, соляные меры постепенно перестали употреблять.
Лубъ отмечается в источниках XVII в. для перевозки фруктов: Куплено дватцат четыре луба в чом яблока весть в Ыверскои мнстрь дано сорокъ три алтна двЪ днги (Кн. пр.-расх. Ивер. м. № 53. 1668 г. КДРС).
В XX веке корень луб- оказался продуктивным для наименований различных корзин: лубка, лубок, луб, лубочка, Лубянка, лубянец, лубень, лубенек (Дементьева Т.В. Метрологическая лексика брянских говоров. Л., 1981; Якубайлик Г.А. Народно-разговорная и диалектная лексика в актах Иосифо-Волоколамского монастыря. Красноярск, 1973. С. 91-92 и др.).
В Словаре XI-XVII вв. фигурирует розмЪръ (розмЪра) в качестве наименования для единицы измерения сыпучих веществ, но имеющиеся там выписки из исторических документов не позволяли увидеть связь между лубом и розмерой: Руса посадъ.. .розмЪръ соли (Кн. пер. Шелон, пят. II, 193. 1498 г.); Игумену...с лЪсу з бортного оброку четыре пуды меду да два. розмЪра хмелю (Жал. гр. Переясл.-Ряз. м. 1524 г. Словарь XI - XVII вв. XXI, 215); Куплено двЪ розмЪры соли в Паозерье солити рыба (Кн. пр.-расх. Соф. дома, 62. 1600 г. Там же).
Приведем примеры из новгородских источников XVI-XVII вв.: Куплено двЪ розмЪры соли (Прих.-расх. кн. Соф. д. Оп. Грек. № 36, л.62. 1593-1600 гг. КДРС); Сваритца соли въ 39 нарядех и въ 4х згребех 587 лубов срозмЪрою ... Приварено соли 52 луба ... Сварено соли 804 луба 3 розмЪры ... Сваритца солі въ 41 наряде 639 лубов с розмЪрою (РГАДА. Ф.137. Оп.1. Д.1. Л.4, 4 об., 5 об., 28 об. 1629 г. Старая Русса).
Приведенные выше примеры позволяют заявить, что в новгородских памятниках данного периода наименование розмЪра используется для обозначения части луба. Таким образом, можно утверждать, что розмера могла являться делением луба. В источниках встречается информация об одной, двух и трех розмерах. В русской метрологической практике использовалась традиция деления большей меры по отношению к меньшей по системе двух и реже по системе трех. При делении по системе трех один лубъ составляли бы три розмЪры, а значит, в источниках вместо трех розмЪр использовалось бы наименование лубъ. Следовательно, соотношение лубъ - розмЪра по системе двух могло выглядеть таким образом (см. таблицу 4):
