Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы исследования 13
1.1 Проблема интерпретации концепта в современной лингвистике 13
1.2 Проблема типологии концептов 18
1.3 Проблема интерпретации понятия образ-схемы в современной лингвистике 22
1.4 Образ как когнитивная категория 28
1.5 Структура концепта 31
1.6 Регулярная многозначность в свете когнитивной теории образа 36
1.7 Концепт «круг» в фокусе лингвокогнитивных и
лингвокультурологических исследований 44
Выводы 62
Глава 2. Семантическая структура концепта «круг». Статический аспект 63
2.1 Образ-схема «конфигурация» 66
2.2 Образ-схема «замкнутость» 87
2.3 Образ-схема «центр и периферия»
2.3.1 Центр 99
2.3.2 Периферия 109
2.3.3 Отношения между центром и периферией 125
Выводы 132
Глава 3. Семантическая структура концепта «круг». Динамический аспект 134
3.1 Образ-схема «круговое движение» 136
3.2 Образ-схема «спираль» 158
3.3 Образ-схема «качение» 163
3.4 Образ-схема «поворот» 170
Выводы 176
Глава 4. Образы-репрезентанты концепта «круг» 178
4.1 Образы-репрезентанты круглой формы 179
4.2 Образы вращения и движения по кругу 187
4.3 Образы спирали 194
4.4 Образ катящегося круглого предмета 206
4.5 Прочие образы круглых предметов 231
Выводы 235
Заключение 237
Список использованных источников и литературы
- Проблема интерпретации понятия образ-схемы в современной лингвистике
- Образ-схема «замкнутость»
- Образ-схема «спираль»
- Образы вращения и движения по кругу
Проблема интерпретации понятия образ-схемы в современной лингвистике
Проблемы толкования понятия «концепт», определения содержания концепта как ментальной единицы, его структуры, типологии продолжают оставаться в центре внимания современной лингвистики. Антропоцентрический подход к языку, предполагающий изучение различных проявлений личностного начала в языке, по мнению Е.С. Кубряковой, обеспечивает «выход через детальный анализ языковых форм со всей спецификой «упаковки» в них человеческих знаний к пониманию того, как работает человеческий разум»2. Рассмотрение языковых фактов с точки зрения отражения в них когнитивных процессов концептуализации и категоризации окружающего мира предполагает изучение когнитивных структур и их языковых репрезентаций3.
Основной единицей анализа в когнитивной лингвистике становится концепт, который понимается как единица мышления и памяти, концептуальной системы и всей картины мира, отражённой в человеческой психике.
Как ментальная единица концепт соотносится с понятием, значением и смыслом. Различные области лингвистического изучения концепта выбирают объектом сопоставления разные категории. Так, в лингвофилософском аспекте (в частности, в аспекте сопоставления языковой и научной картин мира) важным оказывается соотношение концепта и понятия, в лингвокогнитивном - концепта и значения, в психолингвистическом - концепта и смысла, лингвокультурологическом - концепта и языка, сознания, культуры. При этом каждый из аспектов открывает новые грани понятия «концепт».
К настоящему времени сложилось три основных направления трактовки термина концепт: «семантическое», лингвокогнитивное и лингвокультурологическое. Для «семантического» направления (см. работы С.А. Аскольдова, Д.С. Лихачёва) характерно понимание концепта как понятия, как суммы всех значений слова, в том числе коннотативных. Так, С.А. Аскольдов определяет концепт как «мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределённое множество предметов одного и того же рода»4.
Для Д.С. Лихачёва, опиравшегося на работу С.А. Аскольдова, понятие концепта соотносится не со словом целиком, а с отдельным значением: «Я полагаю, что концепт существует не для самого слова, а во-первых, для каждого основного (словарного) значения слова отдельно и, во-вторых, предлагаю считать концепт своего рода «алгебраическим» выражением значения»5. В то же время учёным намечается подход и к лингвокультурологическому пониманию концепта, который возникает как «отклик на предшествующий языковой опыт человека» и «тем богаче, чем богаче опыт человека»6.
По мнению представителей лингвокультурологического подхода (Ю.С. Степанов, Г.Г. Слышкин, В.В. Колесов, В.И. Карасик, С.Г. Воркачёв, В.Н. Телия и др.), концепт является «ячейкой», «сгустком» культуры в ментальном мире человека, культура же понимается как совокупность концептов и отношений между ними. По словам Ю.С. Степанова, «концепты не только мыслятся, но и переживаются»7, и, с другой стороны, «концепты - это то, посредством чего человек сам входит в культуру»8.
Соотношение сферы культуры, языка, сознания и концепта в целом В.И.Карасик и Г.Г.Слышкин определяют так: «Сознание - область пребывания концепта; культура детерминирует концепт; язык и/или речь - сферы, где концепт опредмечивается»9. Обобщённое лингвокультурологическое представление о ? концепте находим в определении С.Г. Воркачева: «Концепт - это единица коллективного знания/сознания (отправляющая к высшим духовным ценностям), имеющая языковое выражение и отмеченная этнокультурной спецификой»10.
Таким образом, лингвокультурологический подход, признавая концепты культурными доминантами, константами культуры, исследует соотношение языка и культуры, способы языкового выражения этнического менталитета (В.Н. Телия, В.В. Красных и др.).
Наконец, лингвокогнитивные исследования концепта (Н.Ф. Алефиренко, А.П. Бабушкин, В.З. Демьянков, А.А. Залевская, Е.С. Кубрякова, Л.Г. Лузина, Ю.Г. Панкрац, З.Д. Попова, И.А. Стернин и др.), сосредоточенные на выявлении общих закономерностей в формировании ментальных представлений, определяют его как глобальную мыслительную единицу, «квант культурного знания». В приведённом выше определении «Краткого словаря когнитивных терминов» концепт толкуется как «оперативная содержательная единица ментального лексикона».
Лингвокогнитивные толкования концепта делают акцент на психической сущности этого явления. Так, А.А. Залевская определяет концепт как объективно существующее в сознании человека перцептивно-когнитивно-аффективное образование динамического характера в отличие от понятий и значений как продуктов описания (конструктов)11. В другой работе учёный обращается к нейронной основе концепта - активизации многих отдельных нейронных ансамблей, распределённых по разным участкам мозга, но входящих в единый набор. Доступ ко всем этим участкам осуществляется одновременно посредством слова или другого знака12.
З.Д. Попова и И.А. Стернин определяют концепт как «дискретное ментальное образование, являющееся базовой единицей мыслительного кода человека, обладающее относительно упорядоченной внутренней структурой, представляющее собой результат познавательной (когнитивной) деятельности личности и общества и несущее комплексную, энциклопедическую информацию об отражаемом предмете или явлении, об интерпретации данной информации общественным сознанием и отношении общественного сознания к данному явлению или предмету»13.
В прведённом определении концепт толкуется в первую очередь как единица мышления, отражающая как общие, так и индивидуальные представления о том или ином фрагменте действительности (включённость концепта в индивидуальную и национальную/общечеловеческую картину мира), подчёркивается комплексность информации, составляющей концепт, и её структурированность в сознании. Этнокультурная специфика и ценностная составляющая, по мнению авторов, есть не у всех концептов, а потому эти признаки не могут быть релевантными для понятия концепта в целом.
Определённую важность для нашего исследования представляет соотношение концепта и слова. С одной стороны, слово репрезентирует концепт, в слове концепт находит своё выражение - более ясное и полное, чем в звуке, цвете, линии: «Слово, ... как и любая номинация, - это ключ, «открывающий» для человека концепт как единицу ментальной деятельности. Языковой знак можно также уподобить включателю - он включает концепт в нашем сознании, активизируя его в целом и «запуская» его в процессе мышления»14.
Образ-схема «замкнутость»
Другим базовым смыслом образа круга является замкнутость. В ментальном пространстве человека образ-схема замкнутости стоит в ряду основополагающих образ-схем {вместилище, путь, поверхность, препятствие, контакт, сходство, часть-целое, верх-низ и др., более полный список см. у А. Ченки ), структурирующих другие сложные концепты. Интересен тот факт, что Лакофф и Джонсон, рассматривая ключевые образ-схемы ментального пространства человека, не выделяют замкнутость (не претендуя, впрочем, на исчерпывающее описание всех образ-схем), однако говорят об образ-схеме «вместилище» в тех же терминах, в каких мы - о замкнутости: «вместилище - схема, включающая концепт границы, который разделяет внутреннее и внешнее» . Как будет показано далее, замкнутость в определённом аспекте осмысляется не только в тех же категориях, но и во многих других.
Образ круга (а в широком смысле он представляет собой замкнутую фигуру вообще) - идеальная модель для воплощения идеи замкнутости, как в прямом смысле (граница, очерченная вокруг чего-либо), так и в метафорах {жизнь -замкнутый круг, заколдованный круг любви и т.д.). Толковые словари фиксируют это значение и в основном определении (окружность - это замкнутая кривая, все точки которой равноудалены от центра; соответственно, круг - часть плоскости, ограниченной этой кривой), и в ряде толкований лексико-семантических вариантов (далее цит. по: БАС174):
Устойчивые сочетания порочный круг, круг в доказательстве, логический круг также эксплицируют сему замкнутости. По определению БАС, эти выражения означают «логическую ошибку, состоящую в скрытом использовании для доказательства какого-л. положения самого доказываемого положения», то есть реализуют образ замыкания круга, зацикливания, возвращения к исходному, нарушающего поступательную логику доказательства.
Словарное определение не даёт ключа к пониманию круга как замкнутости, поскольку исходит из толкования замкнутости как ингерентного свойства круга. И все известные нам работы по образу круга, даже претендующие на выявление когнитивных оснований данного концепта, не выходят за рамки объективистского подхода, заложенного в лексикографической традиции. Мы же постараемся доказать, что наше понимание круга как замкнутой сущности рождается из повседневного опыта обращения с данной фигурой, её интерактивных свойств.
В собранном нами материале присутствуют многочисленные словоупотребления, реализующие значение замкнутости: замкнутый круг, магический круг, порочный круг, кольцо блокады, окружить противника/ попасть в окружение, круговая оборона/осада, круговая порука, сковать обручем, очертя голову и т.п. Как показало наше исследование, эти и другие выражения реализуют в речи ряд оттенков смысла: «невозможность войти в круг», «невозможность выйти из круга», «смыкание круга» или «разрыв круга», «возвращение к началу» или «цепь бесконечных повторений, от которых нельзя отступить» и т.д. Перечисленные семемы реализуются при воплощении образа круга в двух разных аспектах его восприятия: в статике (как фигуры) и в динамике (как процесса движения по кругу). Рассмотрим актуализацию образом круга названных смыслов в речи. В статическом аспекте концепт «круг» содержит информацию о круге как о готовой форме, замкнутой фигуре, разграничивающей два пространства, внутри круга и снаружи. В таком ракурсе восприятия он смыкается с образ-схемой «вместилище», но не исчерпывается ею. Когнитивные основания данной схемы Лакофф видит в эмпирическом опыте человека: «Каждый из нас - это вместилище, ограниченное поверхностью тела, с ориентацией «внутри -снаружи». Мы проецируем нашу собственную ориентацию «внутри - снаружи» на другие физические объекты, ограниченные поверхностями»
В древнейших верованиях акт очерчивания круга вокруг селения означал проведение границы между своим и чужим миром, отделение космоса от хаоса, упорядочивание своего мира, а также защиту от воздействий извне. Ритуал очерчивания круга вокруг человека также связан с выделением особого пространства, наделённого магическими свойствами, защищающими того, кто находится внутри круга. В языке это нашло отражение во фразеологизмах заколдованный круг, магический круг, означающих в современном русском языке «положение, из которого нельзя или очень трудно найти выход»176.
На когнитивном уровне осмысление круга как некоего замкнутого пространства с очерченной границей базируется на интерактивных свойствах кругообразных предметов, в частности, замкнутой ограды вокруг селения (древние города, к слову, имели круговую форму застройки). Эмпирические свойства такой ограды легли в основу осмысления статической замкнутости круга: это пространство, в которое можно войти или покинуть его, которое может также препятствовать перемещению субъекта за счёт границы. Из ритуалов идёт понимание круга как символической границы, обладающей особыми, магическими свойствами: находиться в заколдованном круге, выйти из магического круга, войти в круг, замкнуться в круге.
При таком воплощении образа в качестве метафоры обычно актуализируются смыслы «невозможность войти в круг», «невозможность выйти
В зависимости от субъективного ракурса восприятия, круг может представляться замкнутым изнутри или снаружи. В языке это реализуется в семемах «невозможность выйти из круга» или «невозможность войти в круг».
Образ замкнутости субъекта внутри окружности понимается как «невозможность выйти из круга». Например: Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество - вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти (Л. Толстой); Холодная черта зари - Как память близкого недуга И верный знак, что мы внутри Неразмыкаемого круга (А. Блок).
Значение «безвыходности», реализуемое в приведённых контекстах, связано с образом непроницаемой окружности, очерчивающей героев. Благодаря особой форме, исключающей углы, неровности - то, за что можно было бы зацепиться взглядом, а следовательно, и разделить фигуру на сегменты, именно круг становится эталоном цельности и непрерывности, поэтому может воплощать идею замкнутости с подчёркиванием её непреодолимости.
Однако замкнутость может оцениваться не только отрицательно, но и положительно - осмысляться как средство защиты внутреннего, личного пространства от внешних воздействий. Например, метафора, усадьба - замкнутый круг последовательно развёртывается в повести В.Г. Короленко «Слепой музыкант», где в начале произведения замкнутость трактуется как защитное средство, охраняющее слепого мальчика от воздействий внешнего мира, а затем, когда герой больше не нуждается в такой защите, становится ограничивающей творческую реализацию музыканта. Ср. в контекстах: Для него усадьба замкнулась в тесном кругу, довольствуясь собственною тихою жизнью; Теперь ему казалось уже тесно в его заколдованном круге. Его тяготила спокойная тишь усадьбы.
Образ-схема «спираль»
. Направление обычно осмысляется как прямое, если в контексте отсутствуют актуализаторы обратного или разнонаправленного движения: круговорот жизни, круг годовых занятий, суточный цикл, кружить по улицам, обращение ценных бумаг, циркуляция воздуха, ротация кадров и т.п. Ср. в индивидуально-авторской метафоре: Я слышал: весь тикаю - как часы. И стрелки во мне - сейчас перешагнут через какую-то цифру, я сделаю что-то такое, что уже нельзя будет назад (Е. Замятин).
В ряде примеров воплощается образ обратного движения. Ср.: ...заставить ветряные мельницы вертеться в обратную сторону («Вечерняя Москва» ); Ах, если бы жизнь наша была похожа на послушную кинематографическую ленту!.. Повернул ручку назад - и пошло-поехало... Шуршит лента, разматывается в обратную сторону (А. Аверченко).
Как видно из приведённых примеров, обратное направление вращения зачастую акцентирует семы «неестественность», «нарушение привычного хода вещей». На наш взгляд, это может быть связано с пониманием времени и эволюции как однонаправленных и необратимых процессов.
С другой стороны, образ обратного развёртывания регулярно моделирует процесс воспоминания: Воспоминание безмолвно предо мной Свой длинный развивает свиток (АС. Пушкин); В голове прокрутился назад счётчик лет (С. Спивакова ); Пусть каждый, кто читает эти строки, прокрутит в памяти свои шумные праздники (А. Жоголев); Бедняга ушёл, и тут кассета памяти немного прокрутилась назад (И. Медведева, Т. Шишова ); Русские отличаются тем, что они всё время прокручивают свою жизнь назад (из речи); и т.п.
Приведённые иллюстрации скорее реализуют образ движения не по кругу, а по спирали, т.е. семантика направления характерна и для других образ-схем динамического аспекта концепта «круг». Ср. образ движения вспять в образ-схеме «качение»: они же первыми попали в жернова, когда колесо этой истории стало катиться назад («Богатей» ); И завертится колесо в обратную сторону. И хорошо ещё будет, если ты... не увидишь появления новых графов и баронов из твоих вчерашних бойцов (А. Стругацкий, Б. Стругацкий ) и др.
К группе обратного движения можно отнести также следующие примеры, с оговоркой на неоднозначность мотивировки: Она лежала, и постепенно её мысли вернулись к тем дням, когда они были втроём (А. Солоницын); Если бы жизнь моя вернулась на полтора года назад (В. Брюсов); Я хочу вернуться к тем соображениям (М. Шолохов); Праздничных дней так мало, и бегут они с такой дьявольской быстротой, убегают и никогда не вернутся назад (А. Куприн) и т.п. Образ возвращения, реализованный в подобных примерах, может мотивироваться как действием поворота, меняющим направление на противоположное (ср. этимологию слова верста от глаг. вертеть, связанную с образом пахаря, поворачивающего на новую полосу), так и возвратом в исходную точку при полном обороте. В большинстве контекстов значение «движение назад» не ассоциируется с кругом, поскольку для рядового носителя языка этимологическая связь глаголов вернутъ(ся) и вертетъ(ся) не очевидна. С этим связаны частотные плеоназмы вернутъ(ся) / возвращать(ся) обратно. Кроме того, самый образ поворота, т.е. движения по дуге, находится на периферии концепта «круг», в значительной мере отличаясь от представлений об идеальном круге.
Идея разнонаправленного движения в РЯКМ представлена множеством образов: поворота человека вокруг своей оси; манипуляции предметом; движения маятника; полёта птицы или насекомых; падающих листьев и др.
Образ человека оказывается самым распространённым. Ср.: У морского вокзала беспокойно кружились люди (Р. Погодин ); ...а я крутись-вертись на свою зарплату (И. Грекова ); Когда-то Чиханов служил в военной и гражданской службе, вертелся в большом свете (И. Гончаров); Париж: не в пример лучше Белокаменной, которая, как ни крути, остаётся бессистемно распланированной большой деревней (И. Ильф, Е. Петров) и др. Последний пример реализует образ манипуляции предметом, т.е. поворота его разными сторонами.
Если метафоры, восходящие к эмпирическому опыту поворота человека вокруг оси, как правило, предельно стёртые, то с другими мотивирующими образами чаще встречаются творческие метафоры. Например: В сумраке души, в памяти, искрами вспыхивали разные слова, кружились, как пчёлы, одни исчезали, другие соединялись живою цепью (М. Горький); Заботы, покружившись над головами их, мчались мимо, как птицы, которые прилетят к гладкой стене и, не найдя местечка приютиться, потрепещут напрасно крыльями около твёрдого камня и летят дальше (И. Гончаров); Сентябрь, кружась по чащам бора, С него местами крышу снял (И. Бунин). Приведённые образы реализуют схему разнонаправленного движения различно: как движение вперёд-назад по дуге (образ маятника) или перемещение в пространстве по сложной траектории (образ полёта птиц, насекомых, опадания листьев).
Локализация в пространстве. Определённую семантическую функцию развивает схема расположения круговой траектории в пространстве. Мы выделяем три типа локализации: горизонтальную, вертикальную и трёхмерную (образ спирали, кружения птиц в воздухе, наматывания клубка и т.п.).
Образ горизонтальной локализации кругового движения является наиболее распространённым, поскольку он основан на эмпирических ощущениях человека, который движется по кругу / поворачивается вокруг своей оси. Ср.: вертеться в заколдованном круге, ходить вокруг да около, окружить противника, закрутиться в делах, вращаться в обществе, вернуться к прошлому, возвратиться на круги своя и т.п. В контекстах зачастую реализуются и другие мотивирующие образы движения по кругу: вращение пластинки, гончарного круга, карусели и т.п., но образ человека, естественно, преобладает.
Вертикальная локализация круговой траектории просматривается, как правило, в различных образах колеса. Ср.: колесо Фортуны; колесо обозрения, крутиться, как белка в колесе. Например: Поэтов - хвалят все, питают - лишь журналы; Катится мимо их Фортуны колесо (А.С. Пушкин); он попросту нашарил впотьмах колесо судьбы и, перехватывая обод обеими руками, по дуге, по кругу добрался бы, в конце концов, до себя самого - с другой стороны (Т. Толстая); Перебирая в памяти разные проявления Ю.П. (Любимова - Е.Р.), чувствуешь себя так, будто тебя катают на «чертовом колесе»: вверх - вниз. вниз - вверх... (В. Смехов ); Крутится, как белка е колесе: то репетиции, то концерты, да ещё бесконечные переезды («Самарские известия») и т.п.
Для образов колеса Фортуны и колеса обозрения принципиально противопоставление верхней и нижней части траектории, которые, подчиняясь мифопоэтической традиции, развивают положительные и отрицательные коннотации. В образе беличьего колеса семантика верха и низа отсутствует, на первый план выходит его способность интенсивно вращаться, не перемещаясь при этом в пространстве, что символизирует непродуктивность деятельности при значительности затраченных усилий. Следует отметить, что образ любого катящегося предмета связан с актуализацией вертикальной схемы вращения.
Среди других образов, реализующих схему кругового движения по вертикали, следует назвать образ движения небесных тел. Ср.: на закате карьеры, в зените славы и т.п. Подробнее этот образ будет рассмотрен ниже.
Третий тип локализации - объёмная: сложное движение по кругу в трёхмерном пространстве. К этому типу мы относим образы спирали, полёта птиц/насекомых, опадания листьев. Ср.: Осень наступила. Ветер. Лист кружит (И. Петрусенко ); Здесь - новый круг бесконечной спирали времени; так птица в небе чертит круги, выслеживая добычу (В. Голованов ); И полетели дни, кружась проклятым роем (Ю. Нагибин ); Где дымилась весенняя таль, Где кружилась над лесом печаль (А. Блок); Витая в сладких грёзах, он зашёл («Самарские известия»).
Образы вращения и движения по кругу
Абстрактная семантика позволяет образу кольца стать универсальным репрезентантом формы окружности. Ср.: согнуться в кольцо, обступить кольцом, кольцевая автодорога, Садовое кольцо, кольцо трамвая {автобуса и т.п.), кольца колбас, колечки волос, колечки дыма, многокольчатый змей и мн.др. Как видно из приведённых примеров, далеко не всегда образ кольца моделирует правильную окружность; порой фигуры даже не замкнуты (ср.: кольца змеи, колечки волос фактически представляют собой форму спирали, кольцо автобуса - незамкнутую дугу и т.п.). Как и в случае с кругом, такое «неточное» использование образа служит средством обобщения множества конкретных форм, похожих на кольцо.
В переносных употреблениях образ кольца обычно реализует семантику замкнутости в её статическом и динамическом аспектах (подробнее о замкнутости см. в главе 2). В статическом аспекте замкнутости кольцо выступает как граница, которую сложно преодолеть. Ср.: ... заключая в концлагерь целые страны и народы, вы блокировали ими сами себя и сидите сейчас, как скорпионы, в огненном кольце (Ю. Домбровский); кольцом блокады сжали молодую Советскую республику (В. Аксёнов); История Европы знает немало примеров безуспешных попыток отгородиться от остального мира кольцом прирученных «новых соседей» (В. Чижов ) и т.п.
В динамическом аспекте замкнутость концептуализируется как возвращение к началу, смыкание начала и конца. Ср.: фраза - кольцо; кольцевая композиция; Время сворачивалось в кольцо, концы соединялись с началом, прошлое обгоняло настоящее, как в Алисиной сказке (Д. Гранин ); Но теперь [расследование] закольцевалось, кончик к кончику сошлось (Б. Акунин).
Возврат к пройденному может конкретизироваться как бесконечное движение, невозможность сойти с пути вечных повторений. Ср.: любовь - кольцо, а у кольца начала нет и нет конца (М. Танич); Как старик доживал свои дни: через силу, с запинками кружась по тому чёрному кольцу старости и нищеты, которое и представляло собой его жизнъ (А. Волос ); Кольцевая дорога Никуда не ведёт (В. Шемшученко) и т.п.
В ряде авторских метафор создаются образы обручальных колец, колец удава, годовых колец и т.п. При этом особый смысл приобретают конкретные значения этих образов. Так, образ обручального кольца ассоциируется с браком и несёт семантику объединения, тесной связи. Ср.: Мы обручальным скованы кольцом С звериным царством светлых наваждений (К. Бальмонт).
Образ окольцованной птицы имеет значение «возвращение к хозяину». Ср. пример выше, а также: Я около Кольцова, Как сокол, закольцован (О. Мандельштам); Окольцованной птицей Возвращаюсь к тебе (В. Шемшученко).
Образ змеи характеризуется семами «сжатие», «ограничение свободы», «причинение боли», «удушение» и т.п. Ср.: Мы должны разрубить на теле страны кольца гигантского удава, если голова его ещё нам доступна (Ю. Домбровский).
Образ годовых колец несёт семантику замкнутых циклов, а также слоев чего-либо. Ср.: годовые кольца истории; Отец Алана, дед, его предки существуют, пока он ходит по земле. Они в нём как кольца внутри ствола (Д. Гранин ); [ссоры и обиды накапливались], они вырастали, как годовые кольца на стволе подтачиваемого неведомым жучком фамильного древа, и по ним куда точнее, чем по делам радости и любви, определялась хронология ушедших лет. (А. Варламов ).
Возможны также аллюзии на произведения искусства («Властелин колец», «Кольцо Нибелунга» и т.д.), топонимы {Золотое кольцо) и проч. Ср.: Возможно, в жизни все не так страшно, как у Толкиена, — хотя разительная перемена в облике М.С. Горбачева и Б.Н. Ельцина, наконец-то избавившихся от Кольца власти, производит сильное впечатление, — однако то, как тает В.В. Путин, мы не можем не замечать (М. Соколов ).
Кроме кольца, форма окружности связывается в языковом сознании с образами обруча, пояса, спасательного круга, баранки, орбиты, кругов на воде, 183 венца (о последнем образе см. ниже). Ср.: боль обручем стягивала голову (М.Шолохов); ...inferno окружён Флоренцией. Итальянские города у Данта... -эти милые гражданские планеты - вытянуты в чудовищные кольца, растянуты в пояса, возвращены в туманное, газообразное состояние (О. Мандельштам); И ему казалось, что в гуле голосов всё ещё расходятся круги от только что слышанного (В. Набоков).
Резюмируя сказанное, отметим, что образ кольца отличается широтой семантического варьирования, реализуя большинство базовых смыслов концепта «круг» («форма», «замкнутость», «объединение», «расположение вокруг центра», «движение по кругу», «возвращение к началу», «бесконечность» и др.). Образному переосмыслению могут также подвергаться различные свойства эмпирических колец: обручального, годовых колец на деревьях и т.п. Но в целом для данного образа характерна обобщённость - наибольшая обобщённость среди всех конкретных репрезентантов круга, что делает его гибким инструментом моделирования действительности. в христианской символике (подробно см. у Ю.В. Гринкевич и И.В. Гузенко ). Одним из таких символов становится нимб (ореол), который изображался вокруг головы святого. Языковой образ ореола как наследник графического образа сохраняет смыслы, присущие последнему. Общее значение «круг» дополняется такими смыслами, как «совершенство» «святость», в том числе в её конкретных проявлениях (мученичество, праведность и т.п.), «духовность», «неземная природа», что сопряжено с коннотативными смыслами «возвышенность», «недосягаемость», «преклонение» и т.п. (См. выше в разделе «Образ-схема "конфигурация"»).