Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОБОСНОВАНИЯ ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОГО ОПИСАНИЯ РУССКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ
1.1 Проблемы метаязыка описания 14
1.2 Социально-философская категория «повседневность»; «константы» повседневности 30
1.3 Языковое преломление «констант» повседневности в ассоциативно-вербальной сети среднего русского... 50
1.3.1 Отражение самоочевидности мира повседневности в русском обыденном языковом сознании 55
1.3.2. Категория «Я» и «другой» («другие») в языковом сознании рядового носителя 57
1.3.3. Русская история в вербальной памяти рядовых носителей языка 61
1.3.4. «Наивная» лингвистика и основные функции языка-способности 95
ГЛАВА II КОНЦЕПТОСФЕРА РУССКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ: ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ
2.1. Категория «повседневность» в обыденном языковом сознании русских 139
2.2. Два «измерения» концептосферы русской повседневности и стратегия реконструкции и описания 145
2.3 Базовые концепты повседневности:
2.3.1 Дом(жилище) 147
2.3.2. Семья (дом) 165
2.3.3. Работа, учеба 168
2.3.4 Отдых, досуг, развлечения 174
2.4. Второе измерение концептосферы русской повседневности и его воплощение в ассоциативно-вербальной сети:
2.4.1 Социальные роли, маски {«слова-другие люди») 180
2.4.2 «Вещный мир» повседневности {«слова-вещи») 215
2.4.3 Типичные ситуации русской повседневности {«слова-ситуации») 236
2.4.4 Прагматическая составляющая концептосферы русской повседневности ( «слова-отношения») 249
ГЛАВА III АНТРОПОЦЕНТРИЧЕСКАЯ ЛИНГВИСТИКА И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ СЛОВАРИ НОВОГО ТИПА
3.1. Антропоцентрическая лингвистика и задачи современной лексикографии 262
3.2. Общие проблемы создания лингвоккультурологических словарей антропоцентрического типа. Проект создания «Словаря концептов русской повседневности» 264
3.2.1. «Словарь элементарных единиц русской речи» 268
3.2.2.«Словарь фреймов типичных ситуаций русской повседневности» 270
3.2.3 «Словарь культурно-маркированных единиц русской речи» 277
3.3 Компьютерная версия: алгоритм представления концептосферы русской повседневности 280
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 283
БИБЛИОГРАФИЯ 287
- Проблемы метаязыка описания
- Категория «повседневность» в обыденном языковом сознании русских
- Антропоцентрическая лингвистика и задачи современной лексикографии
Введение к работе
Антропологизация научной парадигмы в последние десятилетия обнаруживается прежде всего в переносе акцентов на рядового человека, его обыденное сознание и повседневные практики. Лингвистика в этом многообразном и разноаспектном объекте находит свой предмет и свои «ниши», разрабатывает свою методологию исследований. Так, общеизвестны достижения в изучении и описании разговорной речи, функционирующей в повседневной жизни (О.А. Лаптева, О.Б.Сиротинина, Е.А Земская, М.В. Китайгородская, Н.Н.Розанова, Т.В. Шмелева и др.).
Вместе с тем, сложность и «объемность» объекта исследования - человека говорящего, его «бытия» в определенной национальной культуре -потребовали изучения его с различных точек зрения, в результате чего возникли такие междисциплинарные области науки, как психолингвистика, этнолингвистика, социолингвистика и лингвокультурология. Последняя определяется как «комплексная научная дисциплина, изучающая взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в его функционировании» (Воробьев 1996:26). Термин «лингвокультурология» возник в работах фразеологической школы В.Н.Телия (Телия 1996), а также публикациях В.В.Воробьева (1994, 1996, 1997), В.М.Шаклеина (1997), В.А.Масловой (1997), Е.О.Опариной (1999), И.Г.Ольшанского (1999,2000) и др. Объектом лингвокультурологии является «взаимодействие языка, выступающего как транслятор культурной информации, и культуры - исторической памяти народа» (Язык и культура 1999:11). Определяя объект данной области исследований, следует выделить те моменты, которые отличают лингвокультурологию от смежных с ней дисциплин - лингвострановедения и этнолингвистики. При этом страноведение предлагается рассматривать как прикладной аспект, как практическую реализацию лингвокультурологии, прежде всего в
-5-
преподавании иностранных языков. От этнолингвистики
лингвокультурологию отличает материал и цели анализа, состоящие в «изучении и описании корреспонденции языка и культуры в синхронном их взаимодействии» (Телия 1996:217); Лингвокультурология «не направлена только на выявление народных стереотипов, символов, мифологем, формирующих этническую картину мира. Ее цель - описание обыденной картины мира в том виде, как она представлена в повседневной речи носителей языка, в различных дискурсах и разных (вербальных и невербальных) текстах культуры» (Опарина 1999:28). Содержание и объект анализа лингвокультурологии позволяет уточнить и «текстоцентрическая» концепция этой дисциплины. Согласно этой концепции, «стыковка лингвистики и культурологи происходит через текст, который, с одной стороны, является высшим уровнем языка, а с другой стороны, представляет собой одну из форм культуры.<...> Слово же интересует лингвокультуролога как свернутый текст» (Мурзин 1996:10). Такое представление о слове привело лингвокультурологию к понятию «концепта», которое стало в последние годы едва ли не центральным термином этой дисциплины. Именно на базе этого понятия получило развитие целое направление в рамках лингвокультурологии - концептология (Ю.С.Степанов, Р.М.Фрумкина, Ю.Е.Прохоров, В.И.Карасик, В.В.Красных, И.А Стернин., С.Г.Воркачев, Г.Г Слышкин., В.З. Демьянков и др).
Сказанным определяется актуальность диссертационного исследования, которое «вписывается» в рамки обозначенной научной парадигмы. При этом объектом его является мир русской повседневности. Выбор именно этой области объясняется двумя разнонаправленными причинами: практической и теоретической. Практический интерес восходит к преподаванию русского языка как иностранного, в частности, к представлениям о том, что усвоение неродного языка невозможно без параллельного изучения культуры говорящего на этом языке народа, а значит, без «вхождения» в мир его
-6-лингвокультурного сознания. Для осмысления же лингводидактических и методических приемов формирования «вторичной языковой личности» необходимо внимательное изучение и подробное описание реалий и ситуаций русской повседневности, стереотипов мировосприятия и способов их вербализации, отраженных в «наивной» языковой картине, культурных концептах, т.е. в обыденном языковом сознании русских. Эти же положения являются важнейшими и для межкультурной коммуникации - области знания и дисциплины, которая в последние годы стала неотъемлемой частью лингвистического образования, формирующего профессиональную компетенцию переводчиков и преподавателей иностранных языков.
Вторая причина выбора названного объекта исследования объясняется тем, что практический интерес «счастливо совпал» с общим направлением современных теоретических исследований в области культурной, философской, социальной и исторической антропологии, посвященных категории повседневность. Антропология повседневности - понятие сравнительно молодое. Оно вошло в широкий научный обиход только в середине XX века, а впервые само слово как научный термин стало употребляться представителями «Школы Анналов», или «Новой исторической науки» (Л.Февр, М.Блок и др.) в период между двумя мировыми войнами. С тех пор исследование повседневности шло по трем основным направлениям: историко-антропологическому (Ж.Ле Гофф, А.Я.Гуревич и др.); социологофеноменологическому (А.Щюц, П.Бергер, Т.Лукман, И. Гоффман, Л.Ионин); культурно-семиотическому (московско-тартуская семиотическая школа: Ю.М.Лотман, Вяч.Вс.Иванов, В.Н.Топоров, Б.А.Успенский и др.).
Важнейшие теоретические положения, разработанные в рамках перечисленных направлений и послужившие опорой для построения лингвокультурологической модели русской повседневности, состоят в следующем:
повседневность рассматривается как «подлинный локус творчества, где создается как все человеческое, так и сам человек» (Л.Февр);
она признается «верховной реальностью», через которую могут быть определены все другие реальности ( А.Щюц, Д.Лукач, П.Бергер, Т.Лукман);
повседневность, быт анализируются как феномены культуры, т.е. как особого рода семиотические системы (язык культуры повседневности сравнивается с другими знаковыми системами той же национальной культуры).
Таким образом, повседневность предстает как важный и актуальный
пласт культуры, в изучении и описании которого достигнуты определенные
результаты. В то же время многие лингвистические и
лингвокультурологические аспекты и проблемы, связанные с обьщенной жизнью среднего человека - представителя определенной культуры, -остаются еще непознанными. Это открывает перспективу для новых исследований и научных дискуссий.
Предметом данного исследования являются концепты, отражающие реалии мира русской повседневности.
Таким образом, целью диссертационной работы является реконструкция, исследование, структурирование и описание фрагмента обыденного языкового сознания, связанного с русской повседневностью и до сих пор не получившего системного научного обобщения в отечественной лингвистике.
Научная новизна диссертации определяется, с одной стороны, привлечением к анализу такого объекта (мир русской повседневности) и такого предмета исследования (культурные концепты русской повседневности), которые до настоящего времени не были предметом специального исследования; с другой стороны, новизна работы определяется разработанным нами методом исследования, принципиально отличающимся от традиционных способов построения и описания языковых картин мира -«сверху», «от рефлексирующего сознания» лингвиста-исследователя. В
-8-диссертационной работе предпринята попытка реконструкции концептосферы повседневности «изнутри» обыденного языкового сознания среднего русского с использованием нетрадиционного для лингвистики материала — данных массового пролонгированного ассоциативного эксперимента, материально воплощенного в «Русском ассоциативном словаре» (М.,2002) (в первой версии 1988-1998 гг. называвшемся «Ассоциативным тезаурусом современного русского языка»).
Кроме разработанного нами метода, в работе используются и традиционные методы лингвистических исследований: лингвистический эксперимент, интроспекция, наблюдение, компонентный семантический анализ, интерпретация и др.
Для осуществления сформулированной общей цели поставлены следующие частные задачи, обусловливающие теоретическую значимость и научную новизну проведенного исследования:
определить «образ» языка - объекта исследования и соотносимых с ним языковых единиц;
разработать методику реконструкции концептосферы русской повседневности, и для осуществления этой процедуры выбрать адекватный языковой материал;
определить и теоретически осмыслить минимальную единицу исследования и описания - концепт; выявить и проанализировать соотношение концепта с такими важнейшими лингвистическими феноменами, как понятие, значение, семантическое поле, «наивная» языковая картина мира, смысл (идиосмысл и интерсубъективный смысл), ассоциативное поле, концептосфера;
выбрать и охарактеризовать стратегию реконструкции и описания избранного объекта - концептосферы русской повседневности, - от ядерных концептов, именующих эту сферу, к базовым - составляющим ее центр, и
-9-затем - к микросферам, отражающим важнейшие аспекты русской обыденности;
5. разработать способы лексикографической презентации концептосферы
русской повседневности, отвечающие требованиям современной лексикографии и ее пользователя - носителя не только книжной, вербально-письменной, но и аудиовизуальной культуры.
Апробация работы. Диссертация выполнена в русле проблем, обозначенных планом научно-исследовательской работы кафедры общего и русского языкознания филологического факультета Российского университета дружбы народов, на заседаниях которой обсуждались основные положения и выводы исследования.
По материалам работы были сделаны доклады на международных конференциях и конгрессах: «Теория и практика русистики в мировом контексте» Международная конференция, посвященная 30-летию МАПРЯЛ. 28-30 октября 1997 г. Москва, Институт русского языка имени А.С.Пушкина; «Русский язык: исторические судьбы и современность». Международный конгресс. Москва, МГУ, 13-16 марта 2001г.; «Функциональная лингвистика: Язык. Человек. Власть». УШ Международная конференция. Ялта, 1-6 октября 2001 г.; «Русское слово в мировой культуре: Концептосфера русского языка: константы и динамика изменений». X Международный конгресс МАПРЯЛ. Санкт-Петербург, 30 июня-5 июля 2003 г.
Содержание диссертации отражено в 38 публикациях и монографии «Мир повседневности в языковом сознании русских» (М.:Изд-во РУДН,2004.- 266
с)
Цели и задачи диссертации нашли отражение в ее структуре: работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и трех приложений.
Проблемы метаязыка описания
Описание концептосферы русской повседневности требует обращения к важнейшим теоретическим вопросам науки о языке и уточнения некоторых ее понятий. Так как концептосфера русской повседневности включает в себя довольно большой фрагмент национальной языковой картины мира (далее ЯКМ), необходимо рассмотреть соотношение этих столь часто используемых в лингвистике понятий с различными «образами» языка-объекта, методами реконструкции ЯКМ и тем языковым материалом, который при этом используется.
Так, наименование «наивная» языковая картина мира иногда применяется не дифференцированно по отношению к разным объектам. Это объясняется тем, что данное словосочетание (как отмечают сегодня многие лингвисты: Корнилов 1999, Урысон 2003 и др.) является не научным термином в строгом смысле этого слова, а скорее, метафорой, составленной из довольно «расплывчатых», диффузных гуманитарных понятий - «картина» и «мир». Чтобы придать ему более четкие очертания, необходимо переместить акцент на слово «языковая», которое является в рассматриваемом словосочетании подчиненным. На самом же деле именно от понимания того, какая именно ипостась языка-объекта исследуется, и зависят как методика исследования, так и контур получаемой «картины». Сегодня предлагается довольно много «образов» языка (Ю.С. Степанов, Ю.Д. Апресян, Б.М. Гаспаров и др.), но мы принимаем предложенную Ю.Н. Карауловым формулу - «За каждым текстом, стоит языковая личность, владеющая системой языка» (Караулов 1987:27), из которой и выводятся три формы существования языка-объекта: язык-система, язык -15-текст и язык-способность. Опираясь на такое представление о языке, мы можем говорить о трех различных языковых картинах мира.
Традиционная методика реконструкции ЯКМ выглядит как рефлексивная деятельность лингвиста, который, как правило, отбирает материал из толковых словарей и/или использует примеры из художественной литературы. Затем он определенным образом «ранжирует» отобранные им языковые единицы, распределяя их по некоторым рубрикам, название и содержание которых определяется тем фрагментом картины мира, который пытаются «реконструировать». Полученный результат и представляется исследователем как «наивная», т.е. якобы имплицитно существующая в языковом сознании среднего носителя языка, картина мира (ее фрагмент). Такой «перенос» кажется нам не совсем корректным. Ведь и материал (словари, составленные лексикографами, и примеры из художественной или публицистической литературы, авторами которых являются творческие личности, профессионально работающие с языком), и методика его «обработки» не отражают в чистом виде усредненный вариант видения мира через родной язык рядовым индивидом. Это скорее «не наивная» картина мира, выстроенная «сверху» лингвистом-исследователем. В ней отражена семантика составляющих ее языковых единиц - по Ю.С. Степанову, Язык-1 (с семантикой только) (Степанов 2001:921-933) -плюс некоторые знания о мире и о языке, которыми владеют сам исследователь и авторы литературных произведений, из которых были взяты цитаты-иллюстрации.
Другой пример: использование в качестве материала только текста (текстов). В этом случае (опять же «наивная»?) картина мира выстраивается исследователем сугубо из литературных или/и публицистических произведений одного или нескольких писателей/журналистов. И снова необоснованно такая языковая картина мира «приписывается» наивному носителю языка.
Безусловно, оба варианта исследования имеют право на существование, но при этом, вероятно, следует точнее определить «статус» получаемой в результате языковой картины мира, т. е. уточнить, какую именно ипостась изучаемого языка-объекта она представляет. Тогда соответствующие построения можно было бы назвать «системной» (но не «наивной»!) языковой картиной мира и текстовой (или авторской) ЯКМ.
Чтобы еще более четко прояснить наши представления об основных понятиях, вовлеченных лингвокультурологическое поле исследований, обратимся сначала к одной из ключевых проблем, которая занимают традиционную семасиологию - проблеме значения и смысла языковых единиц и проблеме метаязыка их описания.
Категория «повседневность» в обыденном языковом сознании русских
Приступая к описанию мира повседневности «изнутри» обыденного языкового сознания русских, зададимся простым вопросом: что думают о своей каждодневной жизни сами ее «участники»? Ответ следует искать, как и при описании констант категории «повседневность», в «Русском ассоциативном словаре». Чтобы ответ этот выглядел убедительным, необходимо проделать довольно кропотливую работу - последовательно просмотреть все ассоциативные поля (в прямом и обратном словарях РАС, двигаясь от концепта повседневность) и выявить «ядерные» для данной категории слова-концепты. Оставляя «за кулисами» этот не самый интересный «технический» этап работы, представим лишь его результаты. Итак, были выявлены такие ядерные концепты: повседневность, повседневный, обыденность, обыденный, ежедневный, будничный, будничность, будни, быт, каждодневный, каждодневность, рутина, рутинность, рутинный, образ жизни.
Слова повседневность и быт часто употребляют как синонимы. В ассоциативно-вербальной сети среднего русского они также постоянно соседствуют, и слово «быт» входит практически во все ассоциативные поля (то в качестве стимула, то - ассоциата) ядерных концептов (см. Приложение 1). На этом основании концепт быт был включен нами в число ядерных концептов повседневности.
Прежде чем приступить к описанию реконструированного фрагмента концептосферы, включающего и концепт быт, обратимся к истории этого слова. В «Истории слов» В.В. Виноградова (Виноградов В.В., 1999) есть -специальная статья, посвященная этому слову. «Слово быт вошло в русский литературный язык из живой народной речи. Этимологический состав этого слова ясен: бы-т (ср.: бы-ть, бы-тье, бы-тие и т. п.) и суффикс -т-. ... Первоначальным значением слова быт было: «имущество, средства к жизни, окружающая обстановка, обиход, хозяйство. ... Еще в русском литературном языке XVIII в. слово быт сохраняло следы своей близости к живой устной областной народной речи, обозначая пожитки, имущество...»
В русском литературном языке первой четверти XIX в. отвлеченное, обобщенное значение слова быт вытеснило собою народные конкретные осмысления его.
...В словаре 1847 и 1867-1868 гг. выделяются два значения в слове быт, которое признается общелитературным:
1. Бытность. Это на нашем быту случилось.
2. Состояние или бытие чего-либо. Сельский быт (ел. 1867-1868,1, с. 92). Те же два значения отмечаются и у Даля, но второе из них определяется более конкретно и широко: «Быт, м. Бытность. Это случилось на нашем быту // Бытье, житье, род жизни, обычай и обыкновения. Быт крестьянский, дворянский; быт домашний, обиход, хозяйство; быт английский, немецкий, быт нынешний и быт минувший. Ночным бытом, ночью» (ел. Даля 1880, 1, с. 151). ...В 30-40-е гг. XIX в. слово быт и производное от него бытовой становятся боевыми словами реализма. Значение слова быт — уклад жизни, свойственный той или иной среде, той или иной социальной группе, нравы и обычаи повседневной жизни, характерные для того или иного класса, сословия, профессии - все более расширяется и углубляется» (Виноградов 1999: 63-64).
Поскольку нашу задачу составляет лингвокультурологическое описание концептосферы повседневности и, в частности, ее ядерного концепта быт, обратимся к соотношению понятий «быт и культура», чтобы еще раз прояснить, не содержится ли в нем противоречие. Отвечая на этот вопрос в -своей монографии «Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX в.)», Ю.М. Лотман пишет: «В самом деле, что такое быт? Быт - это обьиное протекание жизни в ее реально-практических формах; быт - это вещи, которые окружают нас, наши привычки и каждодневное поведение. Быт окружает нас как воздух, и, как воздух, он заметен нам только тогда, когда его не хватает или он портится. Мы замечаем особенности чужого быта, но свой быт для нас неуловим - мы склонны его считать «просто жизнью», естественной нормой практического бытия.
Антропоцентрическая лингвистика и задачи современной лексикографии
Принято считать, что соотношение теории и практики - ключевой вопрос фундаментальных наук. Гуманитарные же исследования обычно признаются «самоценными», и их «практическая значимость» чаще всего определяется как возможность использования в вузовских теоретических курсах или при создании учебных пособий и программ. Однако «антропоцентризм как особый принцип исследования заключается в том, что научные объекты изучаются прежде всего по их роли для человека, по их назначению в его жизнедеятельности, по их функциям для развития человеческой личности. Лингвистика сегодня из науки о языке превращается в науку о человеке, владеющем языком, трансформируется в новую отрасль знания, для которой характерны комплексный подход к изучению и описанию своего объекта, направленность на создание целостного представления об объекте исследования» (Хорохордина 1994:4-6). Такой подход, безусловно, оказывает влияние и на лексикографию. В типологии словарей центральным становится противопоставление текстоцентрические (системоцентрические) антропоцентрические словари. Такое представление о путях создания словарей вытекает из анализа лексикографической деятельности. В первом случае основой этой деятельности является создание словарной картотеки на базе примеров из художественной литературы. Именно художественные тексты дают составителям словарей материал, с помощью которого они выделяют основные лексико-семантические варианты слов и формулируют их дефиниции. Функционирование лексических единиц также иллюстрируется в основном литературными примерами. Толковые словари -этого типа призваны выполнять главным образом нормативную функцию. Норма употребления описываемых в них языковых единиц поддерживается двойным авторитетом: ученых-лингвистов - авторов словарей, и литераторов (как правило, классиков русской литературы).
Второй из названных типов словарей — антропоцентрический — связан с другим типом деятельности лексикографов, когда исходным материалом выступает речь рядовых носителей языка или их языковое сознание. Способы фиксации этого материала могут быть различными (аудиозапись; письменная фиксация примеров употребления лексических единиц; ассоциативный эксперимент). Важно то, что движение к словарю начинается от узуса, и дальнейшая лексикографическая «обработка» полученного материала заключается обычно в определенном его ранжировании в соответствии с жанром и адресатом создаваемого лексикографического произведения. Словари такого типа принято считать описательными, а не нормативными. Они призваны лишь демонстрировать «жизнь» слова в реальной речевой деятельности носителей данного языка. Эта традиция развивается в русской лексикографии начиная с В.И.Даля. Именно им в основу толкового словаря впервые был положен «живой, устный язык русский, а паче народный». Сегодня интерес к словарям, описывающим живой русский язык, очень велик. В последние годы появилось довольно много разных по охвату языковых явлений и единиц, а также по качеству исполнения лексикографических произведений этого типа (Белянин, Бутенко 1994; Елистратов 1997; Ермакова, Земская, Розина 1999 и др.). В них в том или ином виде моделируются и отражаются механизмы функционирования языковой личности как типичного представителя данной языковой общности в определенный период ее существования.
Конкретное решение данного вопроса может быть соотнесено с разделяемым сегодня большинством российских лингвистов учением о языковой личности Ю.Н.Караулова, в которой языковая личность предстает -как совокупность трех взаимосвязанных уровней: вербалъно-семантического (собственно языкового); лингво-когнитивного (совокупности знаний о мире и о языке, представленных в национальной языковой картине мира); мотивационного (представляющего иерархию усредненных ценностных установок и мотиваций).
Таким образом, словарь антропоцентрического типа призван служить динамической моделью речевой способности человека. В нем должны быть найдены такие способы параметризации языковых единиц, которые в идеале имитировали бы некоторые фрагменты речемыслительной деятельности языковой личности, функционирования ее внутреннего лексикона.